ЯНА РОЗОВА: Меня зовут Яна Розова. Здравствуйте! На «Эхе» продолжается цикл передач, посвященных развитию науки в городе. Сегодня мой гость Сергей Афонцев, доктор экономических наук, заведующий отделом экономической теории Института мировой экономики и международных отношений РАН, профессор МГИМО. ДИКТОР: Сергей Афонцев окончил экономический факультет МГУ. Сфера научный интересов – международно-политическая экономика, международная торговля. Автор книги «Политические рынки и экономическая политика». Лауреат премии РАН за лучшую работу по мировой экономике за 2012 год. Единственный специалист в России, разработавший и читающий в соответствии с международными стандартами курс «Международная политическая экономия» в рамках совместной магистратуры МГИМО и Института политических исследований, Париж, Франция. Автор более 120 научных публикаций. Я. РОЗОВА: Тема программы: «Политическая экономия как одна из множества наук, формирующих экономические теории». СЕРГЕЙ АФОНЦЕВ: Международная политическая экономия на сегодняшний день представляет собой, пожалуй, наиболее интересную дисциплину на стыке экономической науки и науки о мировой политике. Она изучает экономическое измерение мировой политики. И в отличие от всяких загадочных и часто шарлатанских дисциплин типа геоэкономики, международная политическая экономия опирается на строгие инструменты научного анализа, которые зарекомендовали себя на протяжении последних, ну, как минимум 150 лет. Дисциплина эта изучает 4 основных группы проблем. И у нее есть и теоретическое измерение и прикладное измерение. Ну, наверное, теоретическое измерение интереснее для ученых, а вот прикладное интереснее для людей, которые наблюдают за политической реальностью и пытаются понять, что с ней делать. 1-й аспект международно-политической экономии – это политический контекст выработки экономической политики, функционирования международных институтов, создание и функционирование международных региональных объединений, влияние международных факторов на выработку политики на национальном уровне. В частности создание евразийского экономического союза – вот классический пример того, как политическая мотивация приводит к последствиям, которые напрямую затрагивают выработку экономической политики. У нас значительная часть экономических полномочий, в том числе в сфере регулирования международной торговли, в том числе в сфере технического регулирования передается в наднациональный уровень и соответственно страны лишаются суверенитета в соответствующей сфере экономической политики, но приобретают возможность более эффективно достигать цели с помощью соответствующих инструментов. 2-й аспект международно-политической экономии – это достижение экономических целей политическими средствами. Ну, здесь мы можем много говорить и о современных дискуссиях, и об использовании политического оружия в экономических целях, и об использовании инструментов переговорного процесса для достижения экономических целей. Ну, вот сейчас у нас достаточно остро ведутся переговоры с Украиной относительно цен на газ. Соответственно помимо чисто экономических вещей, там сколько поставили, какова цена и так далее, привлекается огромное количество политических аргументов, причем не только двусторонних, там еще Европейский союз здесь прикладывает свою руку, и периодически возникают, по крайней мере, риторический апелляции к стокгольмскому арбитражу и так далее. Вот, пожалуйста, 2-й аспект – не чисто экономика, экономика, имеющая очень сильный оттенок политики. 3-й аспект – использование экономических инструментов для достижения политических целей. Только что было политических для экономических, а сейчас экономических для политических. Я. РОЗОВА: Например, санкции США. С. АФОНЦЕВ: Да. Ну, не только США. Их эффективность, их набор инструментов, их мотивация с точки зрения тех, кто их вводит, мотивация и реакция на них со стороны тех, кто является реципиентами санкций и так далее. И, наконец, последний 4-й аспект – это экономические предпосылки и последствия реализации политических целей политическими средствами. Например, на которые все ссылаются, это нефтяные факелы в Персидском заливе после поражения Саддама Хусейна. Вроде как воевали не за это, вроде как экономика где-то была на заднем плане, а вот факелы есть, и предложение нефти падает. То же самое сейчас. Все последствия политической нестабильности на Украине, которые видны невооруженным взглядом, они имеют очень четкое экономическое измерение. Я. РОЗОВА: Ну, а как наука сейчас может повлиять? Каким образом ученым, анализируя те процессы, которые происходят в мире… С. АФОНЦЕВ: Вопрос как повлиять, он очень хитрый, потому что с одной стороны ученые обычно как думают? Вот если они поймут, как устроен какой-то процесс, если они поймут, как этот процесс направить в то русло, которое они считают оптимальным, то вроде как они свою задачку выполнили. Международная политическая экономия говорит о том, что понять, как сделать лучше не достаточно, важно еще донести это понимание до субъектов принятия политических решений таким образом, чтобы они соответствующим образом поступали, потому что если ученые считают, что стране нужно добиться таких-то, таких-то целей, а политические деятели этого убеждения не разделяют, то рецепты ученых по достижению этих целей будут просто проигнорированы. До последнего времени было достаточно скептическое отношение к тому, в какой мере экспертное сообщество может повлиять на принятие политических решений. В последние годы наметились очень отрадные признаки того, что эта ситуация, по крайней мере, в некоторых сферах начала меняться. Последние 2 года была целая серия проектов, в том числе по заказу российских министерств и ведомств, и Евразийской экономической комиссии относительно того, каким образом можно использовать международный опыт региональной экономической интеграции для создания Евразийского экономического союза. В прошлом году я в рамках МГИМО выступал руководителем 2-х таких проектов. Я должен сказать, что, по крайней мере, тот текст договора о Евразийском экономическом союзе, который сейчас был подписан, во многих своих аспектах опирается на достижение мирового опыта. По совокупности статей я должен сказать, что многочисленные эксперты, которые работали по соответствующей тематике, мне кажется, сумели донести до субъектов принятия политических решений некоторые идеи, связанные с оптимальными стратегиями евразийской интеграции. На сегодняшний день есть два основных канала, по которым ученые могут быть приглашены к сотрудничеству субъектами принятия политических решений. Во-первых, это непосредственное приглашение конкретных специалистов для сотрудничества либо в рамках экспертных советов, либо в рамках создаваемых применительно к конкретному случаю экспертных групп, которые решают определенный вопрос в интересах субъекта принятия решения. В этих случаях представители власти просто уже знают, к кому обращаться, какие специалисты есть, по какой тематике и проблема в том, востребована ли она. 2-й канал – это участие в тендерах и конкурсах на проведение исследований, в рамках которых действительно научные коллективы, даже мало известные, созданные применительно к конкретному проекту, или вообще представляющие региональные научно-экспертные структуры могут включиться в процесс разработки рекомендаций для экономической политики и соответственно… Я. РОЗОВА: А сейчас это работает? С. АФОНЦЕВ: В последние 2 года это реально работает. Я. РОЗОВА: Ученым это важно, это нужно? С. АФОНЦЕВ: Есть разные ученые. Есть ученые, которые придерживаются вот той точки зрения, про которую я сказал с самого начала, что мы напишем вам, как должно быть, а если вы не хотите этого делать, то это ваши собственные проблемы. Я придерживаю другой точки зрения о том, что субъекты принятия политических решений имеют свою собственную целевую функцию. Вы должны разрабатывать продукт под клиента. У клиента есть запрос, и у клиента есть определенные возможности по принятию решений. Да? Невозможно сказать, что вот у министерства, что решение той или иной задачи вы должны принять закон. Значит, министерство не принимает закон. Соответственно нужно прописать стратегию разработки законопроекта, подзаконных актов, инструкций по их применению и так далее и тому подобное, соответственно использовать такой пакетный принцип разработки рекомендаций. Я. РОЗОВА: Что не удалось учесть при анализе договора о Евразийском экономическом союзе? С. АФОНЦЕВ: Мы отвечали на конкретные задачи и вопросы, которые были поставлены применительно к анализу международного опыта. Самая интересная тематика. Конечно, связана с тем, что в международном опыте просто не оказалось каких-то рецептов для того, чтобы отвечать на некоторые поставленные задачи. В международном опыте нет рецептов для создания интеграционных объединений такой степени глубины, как поставлена задача перед нашим объединением в течение там 3-5 лет. В какой-то… Я. РОЗОВА: Обычно это 10, 15, 20. С. АФОНЦЕВ: Да, обычно это 10, 15, 20 лет. В международном опыте в принципе нет рекомендаций о том, как присоединять механизмом таможенного союза страны, которые не имеют таможенной границы с таможенным союзом. Я. РОЗОВА: Вы имеете в виду Армению. С. АФОНЦЕВ: Да, я имею в виду Армению. Вот здесь придется разрабатывать какие-то рецепты применительно к конкретному случаю. Я. РОЗОВА: Ну, вроде бы границы нет. Зачем нужен таможенный союз между двумя этими странами? С. АФОНЦЕВ: Ну, с точки зрения торговли, в общем, наверное, его влияние будет минимально. С точки зрения каких-то других вещей, ну, например, движения рабочей силы, вот здесь на самом деле ситуация менее однозначна, потому что если посмотреть на текст договора, то как раз раздел по рабочей силе в ее движении по обмену и ограничений, он очень новаторский и потенциально способен здесь принести большую пользу, если… Я. РОЗОВА: Для России и Армении? С. АФОНЦЕВ: Да, безусловно. Значит, соответственно если Армения будет присоединяться к договору о Евразийском экономическом союзе, то вот в этом аспекте может действительно выстрелить позитивный экономический эффект. Я. РОЗОВА: России вообще зачем это нужно? С. АФОНЦЕВ: Здесь опять-таки сочетание экономических и политических соображений. Ну, если совсем просто, то с одной стороны это фактор размера рынка, объединение рынка, причем не только товарных, но и рынков услуг, к чему сделан важный шаг в договоре, рабочей силы и капитала. Вот по капиталу там есть большие проблемы, кстати говоря, в договоре пока здесь прогресс не такой бурный, как хотелось бы. Во-вторых, это целый ряд политических факторов, один из главных. И это фактор, связанный с переговорной силой, с Российской Федерацией и ее союзников во взаимоотношениях как с Европейским союзом как ключевым партнером в экономической сфере для России и Казахстана, потому что из 3-х стран создаваемого Евразийского экономического союза только у Белоруссии основная часть торговли завязана на партнеров по союзу. У России и Казахстана главным партнером является Европейский союз и по отношению к международным экономическим организациям. Вот то, о чем сейчас достаточно бурно говорят наши казахстанские коллеги – перспектива присоединения Казахстана к ВТО. Я. РОЗОВА: А если подвести итоги нашего вступления в ВТО, что-нибудь хорошего уже произошло для России? С. АФОНЦЕВ: Про ВТО очень кратно. Во-первых, ни одна из страшилок, которыми нас пугали перед вступлением, не сбылась. Никакие товары никуда не хлынули. Никакие производители не обанкротились. Есть несколько отраслей, где непосредственно после вступления производители ощутили ухудшение своего положения, но они быстро пролоббировали то, что им нужно. В общем, никто особо не пострадал. Второе – многие из тех мер, которые были связаны с либерализацией рынков после присоединения к ВТО, де-факто были нейтрализованы решениями, которые были приняты в долгих сферах. Соответственно по легковым автомобилям – это утилизационный сбор. По свинине – это запрет на импорт свинины и продукции из свинины из Европы, ну, и так далее. Что реально в плюс пошло, это вот к вопросу опять-таки международно-политической экономии. Возможно здесь пользования механизмов разрешения споров. Вот то, что у нас сейчас там некоторые называют холодной торговой войной с Европейским союзом… Они там у нас оспаривают утилизационные сборы, свинину. Мы у них оспариваем 3-й энергопакет и энергетические корректировки по антидопинговым расследованиям в Европейском союзе. Соответственно это позволило нам выйти на те механизмы, которые действительно предназначены для разрешений подобного рода споров, ну, и соответственно учиться ими пользоваться. Это тоже всегда полезно, даже если с 1-го раза что-то не получится. Я. РОЗОВА: Это был Сергей Афонцев, заведующий отделом экономической теории Института мировой экономики и международных отношений РАН, профессор МГИМО, лауреат премии РАН за лучшую работу по мировой экономике за 2012 год.

Ссылка на источник