код для блога  М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Не удивляйтесь, что мой голос. Голос Матвея Ганапольского, звучит по телефону. Неожиданное ЧП произошло, когда интернет был готов, наши технические устройства тоже были готовы к эфиру, вдруг ударил гром невероятной силы в Киеве и ударила молния, — такая, что везде вырубился интернет. Произошло это за минуту до начала передачи. А.СОЛОМИН: Главное, чтобы с вашим появлением грозовая тучка не очутилась над нами. М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Я вполне понимаю, — патриоты могут радоваться, потому что, безусловно, это проявление Божье, чтобы наказать «жидобандеровцев», но мы начинаем нашу передачу. Хочу рассказать, как мы сделали экспериментов рамках программы «Один» — соединили две аудитории, радио «Эхо» и киевского радио «Вести». Я задал вопрос слушателям, удастся ли нам сохранить дружбу и единство, которые разрушают террористы и политики. Первые звонившие пытались ответить на этот вопрос, но потом начали высказывать взаимные претензии, и в них прошел весь остаток передачи. Скажу честно, я был в вначале расстроен, но потом упокоился, потому что многие слушатели написали мне, что услышать о себе мнение со стороны это очень здорово. Наговорили претензий, но и выговориться надо, — теперь обе стороны знают, кто чем недоволен. Причем, это говорят не политики и президенты, а просто граждане. А после этого, как мне кажется, можно сделать следующий шаг — попробовать жить дальше, учитывая эти претензии. Кстати, оказалось, что подобных мостов наша госпропаганда не делает, и понятно, почему, — боится, что украинская аудитория не то будет говорить в эфире, смущая прочищенные мозги зомбо-зрителей Первого канала. Но ничего, мы как-нибудь еще проведем подобный мост в ночном эфире и опять будем в лидерах. Завтра будет снова эксперимент, в 19 часов по киевскому времени и 20.00 по московскому, в киевской студии, вместе с Ольгой Бычковой, будет политолог Станислав Белковский, а в украинской — представители «Радио Вести», — Сакен Аймурзаев ведущий. Будет общий эфир. Политики разъединяют народы, а радио «Эхо Москвы» и радио «Вести» как партнер в этой игре, они народ соединяют. А.ВЕНЕДИКТОВ: Матвей, я буду второй молнией, которая в тебя ударит – тебя невозможно слышать, плохой звук, поэтому я тебя отрубаю. Поэтому сегодня Ганапольским буду я. Спасибо, Матвей, оставайся там. Поехали. А.СОЛОМИН: тяжело продолжать после слов Матвея, что у России и Украины может быть что-то, кроме военных действий. Событие недели – катастрофа «Боинга», который был сбит ракетой «Земля-воздух», хотя некоторые российские источники утверждают, что ракетой «воздух-воздух». Кстати, сейчас в «Твиттере» посольства США делают выводы о том, что «Боинг» с 300 пассажирами на борту, был сбит «Буком» с территории, контролируемой сепаратистами. Основывается это на многих факторах, они приводят этих 10 тезисов. Первое — на прошлой неделе Россия отправила сепаратистам военную технику с танками, бронетранспортерами, артиллерийские ракетные установки. Посольство пишет о том, что у них есть информация, что Россия тренирует боевиков-сепаратистов на юго-западе России, включая обучение работе системами ПВО. Пророссийские сепаратисты сбили более 12 самолетов за последние несколько месяцев, в том числе, два больших транспортных самолета. Во время потери контакта с рейсом «Боинг», мы зафиксировали пуск ракеты «Земля-воздух» с территории Украины, контролируемой сепаратистами, — сообщает «Твиттер» посольства США. Перехваты разговоров сепаратистов, размещенные на «Ю-Тьюб» властями Украины указывают на то, что 14 июля сепаратисты имели систему ПВО. А.НАРЫШКИН: Это то же, о чем несколько часов назад говорил госсекретарь США Джон Керри. Он дал интервью американским СМИ, говорил о том, что с территории России поступила военная техника. А.ВЕНЕДИКТОВ: Дай мне, пожалуйста, «Твиттер» посольства — столько инструкций присылает Госдеп, они совсем охренели. А ЦРУ? Они сейчас пишут по два листа, а раньше по пол-листа. Смотрите, если брать эти 10 позиций, мы не имели доказательства двух — то, что Россия направила военную технику с танками, бронетранспортерами, артиллерийскими расчетами и ракетными установками, — как утверждение американской стороны, то есть, это зафиксировано. И второе – тренировка. Потому что то, что сбили 12 самолетов, что был зафиксирован пуск ракеты «Земля-воздух», разговоры, и так далее. А.НАРЫШКИН: Это уже не добровольцы, а именно тренировка и подготовка людей, планирование к тому, чтобы отправлять. А.ВЕНЕДИКТОВ: Когда я ездил в Киев зимой прошлого года, там было всегда много ветеранов Афганской войны, Балканской. А.НАРЫШКИН: На Майдане? А.ВЕНЕДИКТОВ: Да. Там вообще много этих людей. Я вполне себе могу представить, что ветераны украинские и российские там воюют. То есть, добровольцы, но это бывшие военнослужащие, которых как-то организовали, которые с такими же установками воевали в Абхазии, Афганистане, — ну, наверное, — это люди уже с умениями, а не шахтеры, вышедшие на поверхность, которых надо заново 4-5 месяцев, — как мне говорили военные, — чтобы сделать оператором «Бука» нужно обучать. Нет, это люди, которые уже прошли войны. Они сейчас как бы штатские. А.НАРЫШКИН: Но которые все умеют. А.ВЕНЕДИКТОВ: И которые пошли туда. Либо их вербанули, либо за деньги, либо за идею, — то есть ничего нового для меня в этом нет. Когда говорят, что нет таких людей – и там и там есть такие люди. Абсолютно уверен, что в украинской Национальной гвардии существуют люди, которые могут управляться с «Буками» и абсолютно уверен, что и среди ополченцев есть и украинские и российские граждане, которые умеют управлять «Буком», — именно из ветеранских кругов. Те люди, которые воевали на таких машинах много где. А потом ушли на пенсию — в 40 лет, а сейчас, в 50, вернулись, — ну, какие проблемы? А.НАРЫШКИН: Пригодились умения. А.ВЕНЕДИКТОВ: Умения и навыки. Тут нет тайны и нет конструкции. А.СОЛОМИН: И нет ответа на вопрос. А.ВЕНЕДИКТОВ: А какой у тебя вопрос? А.СОЛОМИН: Нет четкого понимания того, на ком лежит непосредственно ответственность. А.ВЕНЕДИКТОВ: Кто нажал на курок? Нажал на курок Иван Иванович Иванов, — условный. Команду ему дал Петр Петрович. А.НАРЫШКИН: От этого не легче. А.СОЛОМИН: А с какой стороны? А.ВЕНЕДИКТОВ: Ну, слушайте. Даже судя по реакции – я знаю наших политиков. Судя по реакции наших политиков, очень сдержанной и умеренной, — это украинская армия? – нет, давайте еще посмотрим. Думаю, что Путину все доложено, и все всё понимают. А.СОЛОМИН: Путин сказал, что ответственность на Украине – из-за того, что там идет война. Он не говорил прямо, что они запускали ракеты, он сказал, что это их ответственность, потому что они не прекратили боевые действия. А.ВЕНЕДИКТОВ: И тем самым он признал, что это территория Украины, а не какой-то Донецкой или Луганской республики, — хотел бы заметить. Он признал ответственность за эту территорию киевского правительства. А.НАРЫШКИН: То есть, теперь неправильно, наверное, будет говорить, что мы поддерживаем ДНР и ЛНР? А.ВЕНЕДИКТОВ: Зная Путина, — не его окружение, левое или правое, — могу сказать, что он поддерживал, и будет поддерживать Вопрос степени поддержки. А.НАРЫШКИН: А как можно после этого поддерживать? А.ВЕНЕДИКТОВ: Потому что для него это трагическая ошибка. А.НАРЫШКИН: Если это ошибка, значит, все, надо поставить на этом крест. А.ВЕНЕДИКТОВ: Запуск ошибка, а не план ошибка. А.НАРЫШКИН: А до этого все было отлично? А.ВЕНЕДИКТОВ: А до этого все было отлично. А.НАРЫШКИН: Все шло как по маслу? А.ВЕНЕДИКТОВ: Все шло не как по маслу, но все шло, как должно было идти. Могу сказать, что насколько я понимаю, при всем цинизме всех политиков, включая ВВП, — насколько я знаю, — а я знаю, — история с Одессой его перепахала. Его не перепахала история с Майданом, история с Януковичем, с Крымом, — это все укладывалось в рамки, как я понимаю, его понимания, да и моего тоже и твоего тоже. А.НАРЫШКИН: После Одессы щелкнуло? А.ВЕНЕДИКТОВ: Ну, представь себе, — ты человек, принимающий решения. Тебе на стол кладут фотографии полтора на два, огромные, — сожженные трупы в Доме профсоюзов, сожженные люди. И доклад спецслужб — соответствующий, естественно. Меня бы тоже передернуло, как минимум, — я бы принимал решения под сильным психологическим давлением, поменял бы угол зрения. Я просто пытаюсь объяснить, не оправдать. Я считаю, что Одесса до конца не расследована вообще-то, но президенту нужно было немедленно принимать решение, чтобы не потерять доверие людей. Он принял это решение. А.НАРЫШКИН: Но сейчас, наверное, должен произойти перелом? А.ВЕНЕДИКТОВ: А в чем? Произошла трагическая ошибка. «Ну, козлы», — сказал он. А.НАРЫШКИН: Нет, это не трагическая ошибка, это трагедия. В Одессе произошла трагедия. А.ВЕНЕДИКТОВ: Произошла трагедия в Одессе, — националисты все это устроило, это их политика. А здесь, — нажали на курок и сбили не военный, а гражданский самолет, — ошибка. Именно это – ошибка в его понимании, как я понимаю. А.СОЛОМИН: То есть, то намерено, а здесь ошибка? А.ВЕНЕДИКТОВ: А здесь, — ошибка. Вацлав Клаус, бывший президент Чехии написал, что терроризмом можно называть только то, что намеренно, — когда террористы намеренно ударяют по гражданским. А вот по военным, если бы они ударили – это не было бы актом терроризма. Это война. Эти воюют этих, а те бомбят этих. Вот есть такой подход. А.СОЛОМИН: Ну да, есть статья «убийство». А есть «причинение смерти по неосторожности». А.ВЕНЕДИКТОВ: Ну да, например. Я думаю, если я себе правильно представляю Путина, то с учетом всех его этих… и конечно, он абсолютно шокирован реакцией Запада — ну, как вы не понимаете? – ошибка же. Трагическая случайность. Ну, чего? — я импровизирую: надо извиниться, помочь материально, мы расследуем, но это ничего не должно повернуть. Это просто случай на дороге. А.НАРЫШКИН: 300 человек. А.ВЕНЕДИКТОВ: Ну, перевернулся автобус по вине шофера. Но так же как в метро, — не прикрутили стрелку. Трагический случай, но метро закрывать не надо. Метро закрывать из-за этого не надо. Это не провода везде бракованные разошлись. А.НАРЫШКИН: А один или два дебила. А.ВЕНЕДИКТОВ: Да. И здесь один или два дебила с ПЗРК или с «Буком». А.СОЛОМИН: В этот вторник европейские лидеры соберутся для того, чтобы принять решение о том, какую позицию они выстроят в отношении России. Это может быть новый этап санкций. Если Россия не пойдет навстречу, если Путин не предпримет определенные шаги. Я бы хотел вместо голосования сейчас запустить опрос. Сейчас мяч на стороне Путина, сейчас от него ждут каких-то решений. Предложите Путину, как поступить. А.ВЕНЕДИКТОВ: Можно предлагать Путину улететь на Луну. А.НАРЫШКИН: И на Марс. А.ВЕНЕДИКТОВ: И на Марс можно. Но надо предлагать исходя из понимания, что решение будет принимать Путин – исходя из его личности. Если слушатели хотят дать совет, они должны понимать, что он не может расстрелять всех ополченцев – это невозможно предлагать, это бессмысленно, это греть воздух. А.СОЛОМИН: В рамках конкретной ситуации. А.ВЕНЕДИКТОВ: И конкретного человека. А.СОЛОМИН: да, встаньте на место Путина – что сейчас ему следует делать? Присылайте свои предложения и советы Путину. А.НАРЫШКИН: Что Путин должен сказать на этой неделе, чтобы всех успокоить? А.ВЕНЕДИКТОВ: дай ответ. А.НАРЫШКИН: Я не знаю, я спрашиваю Соломина. Сказать, что мы гарантируем открытое международное расследование? А.ВЕНЕДИКТОВ: Вот мы с вами – члены Совбеза, что посоветуем? Что можно посоветовать для того, чтобы не было потери лица? А.НАРЫШКИН: Замочить ДНР. А.ВЕНЕДИКТОВ: Потеря лица — импосибл. А.СОЛОМИН: Когда я смотрел все, что происходило, знаете, если анализировать «Твиттер», когда самолёт упал и пошли первые международные заявления, — все обсуждали размеры яиц Барака Обамы. Для них было важно, что он сейчас скажет. Я не понимаю, чего они от него ждали, что такого мог объявить Обама? Войну объявить России, или что? В чем там был цемес, чего от него ждали? На мой взгляд, сейчас все сошлись в чем? – американская, российская, немецкая, французская сторона, малазийская, — в необходимости объективного расследования. Это универсальная формулировка. Которая, понятно, ни к чему не приведет, как мне представляется. Потому что объективное расследование в этой ситуации никому не нужно. Потому что если будет объективное расследование, — если будет, оно и технически не получится объективным. Но если, допустим, оно произошло, то получается, что была бы необходимость каких-то действий: вот это случилось. А.ВЕНЕДИКТОВ: Расследование может идти несколько лет, как по самолету Качиньского, — оно до сих пор не закончилось. А.СОЛОМИН: Но оно никого не интересует, оно никому не нужно на самом деле. Никому не нужны объективные факты, все стоят на своей позиции. А.ВЕНЕДИКТОВ: Так что делать, либерал поганый? А.НАРЫШКИН: Кстати, Стив, опоздавший на встречу наш член Совбеза, говорит: «Перестаньте поставлять гранаты обезьянам». Я так понял, что под обезьянами имеются в виду ополченцы, сепаратисты. Ну, это же тоже вариант. Если Украина, Америка говорят, что Россия поставляет оружие – так перестаньте поставлять. А.ВЕНЕДИКТОВ: Давайте я буду Рогозиным. Подождите, — их бомбят, обстреливают из тяжелого вооружения, а мы им не можем поставить защитные установки? Почему? Это и есть геноцид. А.НАРЫШКИН: Но это другое государство. А.ВЕНЕДИКТОВ: ну и что, ну и другое. Это гуманитарная интервенция. Мало ли кто куда вторгался и спасал народ от своих тиранов, вы что, забыли? А.СОЛОМИН: Миротворчески. А.ВЕНЕДИКТОВ: Может, просто миротворцев ввести? Отправить миротворцев, объявить – пусть ДНР, ЛНР к нам обратится, и мы отправим миротворцев, — во всяком случае, перестанут стрелять. А.НАРЫШКИН: И что, Украина согласится на это? А.ВЕНЕДИКТОВ: А мы гражданское население будем спасать. При чем тут Украина? А.НАРЫШКИН: Мне кажется, для Украины это опасно – придут российские миротворцы. Мы про российских говорим, или про ООН? А.ВЕНЕДИКТОВ: Про ООН. Мы говорим, как миротворцы были отправлены на Балканы. Там и российский контингент должен быть. А.НАРЫШКИН: То есть, сначала миротворцы, потом, чтобы ситуация устаканилась, переговоры, а потом изменения? А.ВЕНЕДИКТОВ: Что вы хотите, предупредить вторник? Мы не успеем. Для вторника мы не успеем ничего, чтобы принять системное решение, мы никакого решения принять не можем. Можно только задекларировать. Да, президент должен сказать, что мы за независимое расследование – он это сказал. Президент предложил помощь, — он это сказал, что еще может сделать наш президент до вторника? А.НАРЫШКИН: Сидим, ждем вторника. А.СОЛОМИН: Может, предложить ввести миротворцев ООН в зону боевых действий? А.ВЕНЕДИКТОВ: Мы уже предложили, чтобы украинские военнослужащие работали на наших пограничных российских постах. И где они? Что еще мы можем предложить президенту, чтобы он не потерял лицо? Он уже предложил – на российскую территорию, на российских погранпостах поставить украинцев, что они не встали? Где они? А.СОЛОМИН: Может, проголосуем по миротворцам? А.НАРЫШКИН: Навести порядок. А.ВЕНЕДИКТОВ: Введение миротворцев ООН. Включая российский контингент, — я на этом настаиваю, потому что там под ударом русскоязычное население, — позволит ли остановить эту войну? А.НАРЫШКИН: Замечательно. А.ВЕНЕДИКТОВ: Российский контингент внутри миротворец ООН. А.НАРЫШКИН: Если введение миротворцев ООН. В ом числе, российского контингента на Украину позволит остановить военные действия — 660-06-64, если введение миротворцев не остановит войну — 660-06-65. А.НАРЫШКИН: Но это же странно – сначала мы поддерживаем сепаратистов вооружением, а потом приходим в Совбез и господин Чуркин говорит: меня посетила хорошая мысль — давайте введем миротворцев. Странно. А.ВЕНЕДИКТОВ: Потому что ситуация меняется. Потому что мы действительно поддерживали. А.НАРЫШКИН: А чего ждали? Что они отпочкуются? А.ВЕНЕДИКТОВ: Ждали эффекта Крыма. Те люди, которые советовали президенту идти так, совершили грандиозную ошибку. Потому что в Крыму реально действительно большинство населения, — не будем спорить, какое, — считало себя русскими и российскими. И без единого выстрела, замечу, удалось Крым отсоединить оттуда и присоединить сюда. То же самое они хотели… А.НАРЫШКИН: То есть, крымская история не получилась из-за населения? А.ВЕНЕДИКТОВ: Абсолютно. Посмотрите, рядом области – Днепропетровская, Харьковская, — они пытались, но ничего не могли сделать. Потому что там, где губернатор, где власть была проявлена… А.НАРЫШКИН: Где Коломойский, как в Днепропетровской области. А.ВЕНЕДИКТОВ: Кто у нас Харьковский губернатор? До сих пор не могу вспомнить. Но там тоже ничего не происходит. То есть, происходит, но там не стреляют. Почему стреляют только здесь? Потому что там власть переметнулась, милиция, воинские гарнизоны переметнулись. Но население, — как мы видели в Славянске, — оно не выходило с флагами и не кричало «ура». Мы видели митинги в Славянске уже под контролем сепаратистов — выходили 300-400 человек. Это что? А.НАРЫШКИН: Ганапольский говорил, — вы население, участвовали в этом референдуме, а теперь получите. А.ВЕНЕДИКТОВ: Ганапольский доверял тому референдуму, а я не доверяю. Так или иначе, там нет желания населения идти на Гражданскую войну. В Крыму не было ни единого выстрела, а здесь бомбежки и тяжелое вооружение. Население бежит оттуда. А.СОЛОМИН: И кстати, это отвлекающий маневр, чтобы не занялись Крымом. Тема Крыма ушла на второй план. А.ВЕНЕДИКТОВ: тема Крыма ушла на второй план еще в апреле, могу рассказать об этом подробно. А.НАРЫШКИН: Тема Крыма ушла в Россию. Делаем перерыв и через три минуты продолжим. НОВОСТИ А.НАРЫШКИН: Продолжаем программу без Киселева и Ганапольского, к которому в окно залетают молнии. А.ВЕНЕДИКТОВ: Он притягивает молнии. А.НАРЫШКИН: А в студии Алексей Соломин, Алексей Нарышкин и Алексей Венедиктов. Подведем итоги голосования: ровно пополам — 50% радиослушателей считают, что ввод миротворцев ООН вместе с российским контингентом позволит навести мир на Украине и ровно половина считают, что это не поможет. Но идея хорошая. А.ВЕНЕДИКТОВ: Если бы мы спросили, что только американцев ввести, или российских, — был бы другой ответ. А то, что российские в составе миротворцев… А.НАРЫШКИН: То тут нужно подумать. А.ВЕНЕДИКТОВ: Да, наконец-то стали думать. А.СОЛОМИН: Мне представлялось, что ситуация на Украине в последнее время присутствует исключительно ради того, чтобы отвлечь общее внимание от Крыма. Потому что если бы не было юго-востока, украинские власти сейчас вплотную бы занимались Крымом. А.ВЕНЕДИКТОВ: Тебе больше нельзя работать, я тебя сниму с правительственного пула, — у вас там по углам конспиралогические версии. А.СОЛОМИН: Но если бы не было юго-востока, сейчас все санкции к нам были бы применены из-за Крыма. А.ВЕНЕДИКТОВ: У нас сейчас Сирия была бы. И Иран. И Израиль с Палестиной. А.СОЛОМИН: Но вы сказали, что эта тема ушла в апреле? А.ВЕНЕДИКТОВ: Да, там была очень интересная история, но на нее мало кто обратил внимание, кроме специалистов. 17 апреля, как вы помните, было совещание четырех министров, ларов. Керри, Эштон и министра иностранных де Украины, — тогда был Дещица. Был подписан документ, коммюнике, — там разоружение незаконных формирований, трал-ля-ля, — подписался четыре стороны. И там не было слова «Крым». Для дипломатов и политиков это означало одно: европейцы, американцы и украинцы согласились с доводами российской стороны вывести Крым в отдельный кейс. Давайте не подсовывать в каждый кейс Крым как отравляющее. Вот здесь у нас будет ящичек с ядом, и мы его будем раз в месяц выпивать. Но у нас есть еще отношения экономические, политические и культурные. А мы все это будем все время поливать Крымом, — давайте не будем. В первый раз это было сделано 17 апреля, это по умолчанию, — Крым был выведен на другую переговорную площадку. И из этого ничего не получилось. Потому что если бы тогда это коммюнике выполнялось бы, то не было бы никакого Донецка и Луганска, — его не было бы, и все. Он начинался, но там было бы разоружение. Я на пресс-конференции после этого прямо в Женеве встал, и задал вопрос: вы сказали в коммюнике про разоружение незаконных вооруженных формирований, — вы имеете в виду и ополченцев на юго-востоке? Он на меня посмотрел и сказал: я сказал и мы подписали: «всех незаконных вооруженных формирований». Это был компромисс. И он был зарыт — с одной стороны, Россией, которая продолжала поддерживать незаконные вооруженные формирования на юго-востоке, с другой стороны, эти незаконные вооруженные формирования уже диктовали Путину политику. Он их не может бросить. И не бросит. А.НАРЫШКИН: И сейчас тоже диктуют? А.ВЕНЕДИКТОВ: Конечно. Он отвечает за их действия. Они запустили, а он отвечает за их действия. Никакого Бородая. Пушилина, Беса – не существует. Это кто? А.СОЛОМИН: Путин. А.ВЕНЕДИКТОВ: Вчера Пушилин там, а сегодня Пушилин здесь. А там только Путин. А.НАРЫШКИН: Путина мне лично жалко в этой ситуации. Получается, сепаратисты диктуют Путину политические решения, а Путин в ответ ничего сделать не может? А.ВЕНЕДИКТОВ: Нет, не может. Вспомним, как Путин, — можно говорить, что он это делал лицемерно, тем не менее, он призывал их не проводить референдум. Это вполне вписывалось в российскую тактику, на мой взгляд, — наоборот, затягивание и придание этому конфликту большего тумана, меньше определенности. Потому что понятно, что они не могут стоять против украинской армии. То есть, как-то время могли, а потом не могут. Невозможно, потому что на самом деле там значительная часть из России, и надо переходить границу, перевозить технику, — что мы лукавить будем? Поэтому без России там ничего невозможно было бы. И в этом смысле, думаю, Путин это хорошо понимает. Когда они брали в кольцо украинские части, — ну, тогда не очень-то и было. А как только они стали терпеть поражение, две недели назад, — тогда пошла техника, — вот, что говорят американцы. Именно тогда пошла техника, когда они стали выдавливаться украинской армией, Национальной гвардией. Вот тогда Путин вынужден был поддержать, — у них усилились проблемы, он увеличивает поддержку. Вот и все. А.НАРЫШКИН: Все равно не понимаю, — почему? Перекрой границу, обрети лицо. Украинская армия будет выдавливать… А.ВЕНЕДИКТОВ: Потерять лицо – это сдать своих. А.НАРЫШКИН: А кто там свои? А.ВЕНЕДИКТОВ: Они все свои. Эти люди, которые там воюют, они для Путина свои. Какие-никакие, а свои. Потому что это Новороссия. В его понимании это Новороссия. В его глубинном понимании. Да, он признает современные границы, он много раз об этом говорил, но в конечном итоге он по своему пониманию считает, что это часть российской истории. А.СОЛОМИН: Для него «свои» это военные, которые там воюют? А.ВЕНЕДИКТОВ: «Свои» это люди, которые в него поверили. А.НАРЫШКИН: Как Путин может сейчас померить, кто в него верит? А.ВЕНЕДИКТОВ: А вы забыли, что я говорил, что выйдут люди, скажут: «Путин, спаси» — помните Донбасс, — это точное понимание, точный удар по психологии Путина. Он, — как я думаю, — по своему образу мышления Бэтман, спаситель. А.НАРЫШКИН: То есть, Путин открывает «Твиттер», видит призыв «Спаси Донбасс». А.ВЕНЕДИКТОВ: И потом приходит в Совбез и говорит: ребята, надо спасать. А как? Ты, Шойгу, — так, ты, Лавров, — так, ты, погранец, МЧС, СВР , — так. Давайте ребят спасать, иначе их там всех убьют, как в Одессе. А.НАРЫШКИН: И так каждый раз сравнивать с Одессой? Давайте скорее, а то будет Одесса? А.ВЕНЕДИКТОВ: Да. А.НАРЫШКИН: Тогда можно у всех стран так отжать, — а вдруг что случится? А.ВЕНЕДИКТОВ: Про Албанию и Люксембург я не готов говорить. Я говорю про то, что есть. А.СОЛОМИН: Крым остался замороженным кейсом? А.ВЕНЕДИКТОВ: Крым всегда будет замороженным кейсом. Хотел бы вам рассказать историю, — наверное, вы ее не знаете, что еще в 80-е гг. в Великобритании было консульство Эстонской буржуазной республики. Формально англичане не признавали присоединение Прибалтики. И хотя там на Олимпиаду – в 80-м году там была регата, — участвовали. Но формально англосаксонский мир не признавал присоединение прибалтов, и это продолжалось 50 лет. А.СОЛОМИН: То есть, все это у нас надолго. А.ВЕНЕДИКТОВ: Сейчас все быстрее крутится. А.НАРЫШКИН: Владимир нам советует: «Миротворческие войска должны быть только из незаинтересованных стран, а Россия – участник конфликта». А.ВЕНЕДИКТОВ: А какие страны заинтересованы в погашении конфликта? На Балканах понятно, что Россия поддерживала Сербию. И воевали, кстати, там очень много россиян, — смотрим Лимонова, — на стороне Сербской армии. Очень много россиян. Кто-то еще и з наших великих, из нынешних политиков там воевал. А.НАРЫШКИН: Евкуров? А.СОЛОМИН: Проханов, наверное. А.ВЕНЕДИКТОВ: Адвокат – Фейгин. Не великий политик, но великий юрист. Обращаю ваше внимание, что там Россия тоже была заинтересована и у нее была своя позиция. Но если мы хотим, чтобы все силы взаимодействовали с миротворцами, то там должны быть представлены все страны, поддерживающие разные стороны, — ничего не сделаешь. Если России там не будет, думаю, что Россия не проголосует за резолюцию, позволяющую ввести миротворческие войска и заблокирует ее в Совбезе. Надо смотреть на реальную политику, а не на фантазии, которым я тоже хотел бы подчиняться. А.НАРЫШКИН: Как не проголосует, если Путин предложил? А.ВЕНЕДИКТОВ: да, но с участием России. А.СОЛОМИН: Я от Крыма не отстану. О том, как Крым стал серьёзной темой во внутренней политике, поговорим в следующей теме — «Герой недели». А.НАРЫШКИН: «Героем недели» сделали Ирину Прохорову, которая до середины недели возглавляла партию «Гражданская платформа», а теперь не возглавляет. А.ВЕНЕДИКТОВ: Возглавляет. Они отложили решение на два месяца. А.НАРЫШКИН: Ой. А.ВЕНЕДИКТОВ: Я бы сказал «ой-ей», то есть, на самом деле еще хуже. А.СОЛОМИН: Но она вышла с такой позицией, что если, мол, у нас раскол и если я не могу озвучивать позицию партии, поскольку моя позиция отличается от позиции многих людей в этой партии, то пожалуйста, я покидаю пост. А.ВЕНЕДИКТОВ: Она сказала «большинства» партии. И мы все понимаем, что речь идет о присоединении Крыма, о том, что внутри партии «Гражданская платформа» большинство поддерживает присоединение Крыма. А она против. А.СОЛОМИН: Кстати, для политика это не очень грамотное решение. Политик все-таки ориентируется на электорат, на россиян, которые будут голосовать за него. И должен смотреть, сколько людей за что-то выступают. А.НАРЫШКИН: Но если это противоречит твоим убеждениям, ты же не можешь признать, что «крымнаш»? Или каждому политику нужно смотреть опросы: а, все поддерживают присоединение Крыма? Я тоже поддержу, чтобы у меня было больше голосов. А.СОЛОМИН: У тебя есть позиция, но ты должна понимать, что ты совершаешь политическое самоубийство. А.ВЕНЕДИКТОВ: Поэтому она предпочла подать в отставку. Которая не была принята. А.СОЛОМИН: Совершив политическое самоубийство. А.ВЕНЕДИКТОВ: Я так не считаю. А.НАРЫШКИН: Она, скорее, совершит убийство этой несчастной партии, — вот партии не светит ничего, а Прохоровой… А.ВЕНЕДИКТОВ: Я с Алешей согласен, потому что в России партии фюрерского, вождистского типа, как мы знаем, могут удержаться. Единственная системная партия до Новой России — КПРФ, там неважно, кто, Зюганов или не Зюганов, — это не лидерская партия. Все остальные – лидерские. А.НАРЫШКИН: А кто останется в «Гражданской платформе», кроме Прохоровой? Прохоров не хочет, Ярмольник, который пойдет в Мосгордуму, лидер партии? А.ВЕНЕДИКТОВ: Еще Алла Борисовна. А.СОЛОМИН: Макаревич с известной позицией по Крыму. А.ВЕНЕДИКТОВ: Но он не политик, ему не надо избираться. А.НАРЫШКИН: Духовный лидер. А.ВЕНЕДИКТОВ: Это тяжелая проблема. Она, в том числе, тяжелая, потому что подобная ситуация была на канале НТВ, во время бомбежек Белграда, где лидер канала НТВ, Олег Добродеев, — он был не только главным редактором, главой НТВ, но он был неформальным лидером, уважаемым, — он занял позицию про-сербскую, — скажем так. А основной костяк журналистов НТВ по своим убеждениям занимал другую позицию. Особенно те журналисты, которые работали на Балканах знали, что там осуществлялся Сербской армией реальный геноцид. И возник конфликт между лидером канала, формальным и неформальным, — главой канала и неформальным лидером, уважаемым, респектабельным, и большинством журналистов. Я это очень хорошо помню. Закончилось все уходом Олега, — через некоторое время, хотя там были и другие факторы, — но он ушел из НТВ на госканал, который вполне отражал его взгляды. Именно потому, что был, в том числе, конфликт не только с акционерами, но и с журналистами. А.СОЛОМИН: Если решение по Прохоровой будет принято, карьера Ирины Прохоровой как политика, закончилась? А.ВЕНЕДИКТОВ: Ирина Прохорова, на мой взгляд, считаю, что вполне самодостаточный человек. Во-первых, она еще не стала политиком, — она не приняла участие ни в одних выборах. А.НАРЫШКИН: Возглавлять партию не значит быть политиком? А.ВЕНЕДИКТОВ: Нужно проводить политическую кампанию. А во главе партии можно и тебя поставить. На самом деле политиком люди становятся, когда они проходят кампании – ставят политические задачи и их достигают. Ирина Дмитриевна еще не стала, и думаю, что она станет. А.СОЛОМИН: Она активно участвовала в кампании брата как доверенное лицо. А.ВЕНЕДИКТОВ: В кампании брата были политтехнологи, но не политики. Политик – ты возглавляешь, отвечаешь, регулируешь, имеешь публичную позицию. А.НАРЫШКИН: Она говорила: может быть, на выборах в Мосгордуму, ближе к делу, посмотрим. А.ВЕНЕДИКТОВ: Ее решение – отчаянное решение. Назову ее так. Представьте на секунду, что я разойдусь с большинством по какой-то профессиональной проблеме. А для политика отношение к Крыму – это профессиональная проблема. Я вот разойдусь с вами, и передо мной будет выбор – что с вами делать? А.НАРЫШКИН: Всех уволить, или уйти самому? А.ВЕНЕДИКТОВ: Абсолютно верно. Потому что ломать через колено ни себя, ни вас, я не собираюсь. А.СОЛОМИН: Коллектив журналистский вам предложит поддержать какую-то партию на выборах, яркую, демократическую, свободолюбивую. А.ВЕНЕДИКТОВ: Посмотрю, кто будет ходатаем. Кто с этим хотя бы попробует зайти в кабинет. А.СОЛОМИН: Будет принято решение обезглавить посла. А.ВЕНЕДИКТОВ: Нет, перевести в ссылку – в спортивную редакцию А.СОЛОМИН: Спросим наших слушателей. Ирина Прохорова поступила честно, по совести. А.ВЕНЕДИКТОВ: Но не прагматично. А.СОЛОМИН: Подставив под угрозу существование партии вообще. А.ВЕНЕДИКТОВ: И в чем вопрос? А.НАРЫШКИН: Будете голосовать только за Прохорову? А.ВЕНЕДИКТОВ: Нет, наша аудитория по Крыму имеет свое мнение. Нам нужно отойти от Крыма и дойти до Прохоровой. А.НАРЫШКИН: «Гражданская платформа» без Прохоровой прекратит свое существование? А.ВЕНЕДИКТОВ: О, давай. А.НАРЫШКИН: Считаете ли вы, что без Прохоровой «Гражданская платформа» быстро скукожится, прекратит свое существование как партия — 660-06-64, если партия будет процветать и участвовать в избирательных кампаниях — 660-06-65? А.ВЕНЕДИКТОВ: Просим голосовать симпатизантов Прохоровой. А.НАРЫШКИН: Я лично считаю, что все. Ну, если Прохоров не стал, пихнул в это дело сестру, — по-моему, у сестры не очень получалось. А.ВЕНЕДИКТОВ: Ирина очень яркая фигура. А.НАРЫШКИН: А я не говорю, что она блеклая или туманная фигура. Но она не политик. А.ВЕНЕДИКТОВ: Пока не политик. Но и Прохоров тоже не политик. Несмотря на президентскую кампанию, которую он провел в Москве успешно. А.СОЛОМИН: А у него была программа. А.ВЕНЕДИКТОВ: ну, прекратите. Есть острые позиции, которые касаются его электората, а он по ним не высказывался. Голосовали за фигуру, а не за программу, совершенно очевидно. А.СОЛОМИН: Кстати, свое отношение по Крыму он не сформулировал. А.ВЕНЕДИКТОВ: Вот тебе и политик. А.НАРЫШКИН: Просто Прохорову надоело играть в политику, ион решил слить. А.ВЕНЕДИКТОВ: Он взял и разменял свой пост на что-нибудь существенное. А.СОЛОМИН: На что? А.НАРЫШКИН: Сейчас будет инсайд? Смелее, Алексей Алексеевич. А.ВЕНЕДИКТОВ: Я не трус, но я боюсь. На что-нибудь существенное. А.НАРЫШКИН: Что-то в Крыму. А.ВЕНЕДИКТОВ: Нет, что-то в Москве. А.СОЛОМИН: Значит, не заводик. В Москве сейчас с этим туго. А.НАРЫШКИН: В каком округе-то? Новая Москва? А.ВЕНЕДИКТОВ: Надо следить за ходом активов Михаила Дмитриевича в Москве. А.СОЛОМИН: Тем не менее, у Ирины Прохоровой нулевой анти- рейтинг. А.ВЕНЕДИКТОВ: да, там мало. А.СОЛОМИН: И практически никакой критики. А.ВЕНЕДИКТОВ: Это очень хорошая стартовая позиция, очень серьезная. А.НАРЫШКИН: Когда ты не сделал ничего плохого, и тебя не за что критиковать? А.ВЕНЕДИКТОВ: да. А.НАРЫШКИН: Но и хорошего ты ничего не сделал. А.ВЕНЕДИКТОВ: Это неважно. То, что Алеша сказал, что ему навеяли привидения в Белом Доме, — что подчас перед выборами социологи активно считают анти рейтинг, а не рейтинг. Потому что анти-рейтинг — это всегда минус ярче, чем плюс. А.СОЛОМИН: Но это предательство партии. А.ВЕНЕДИКТОВ: Кого? А.НАРЫШКИН: Кто кого предал? А.ВЕНЕДИКТОВ: Тут возможно было предательство либо партии, либо себя. Вот и выбирай. Я не очень активно следил, но насколько я понимаю, Ирина Дмитриевна человек честный и убеждённый, но непростой. Не надо думать, что она не хитрован. Вы что, думаете, что она такой «романтик»? А.СОЛОМИН: ну, Она жесткий человек, это чувствовалось. Но при этом человек очень интеллигентный. А что такое политик? Политик – это Жириновский, — это типичный политик. Зюганов политик. А там от интеллигентности… А.ВЕНЕДИКТОВ: Я думаю, что у тебя тяжелое отравление в Белом доме. А.СОЛОМИН: А кто политик? Путин? А.ВЕНЕДИКТОВ: Конечно. А.СОЛОМИН: Но он тоже не самый интеллигентный. Интеллигентность это слабость. А.ВЕНЕДИКТОВ: При чем тут интеллигентность вообще? Ты что ли интеллигент? Посмотри на себя. А.СОЛОМИН: Я никуда и не рвусь. А.НАРЫШКИН: думаешь, раз очки, то сразу интеллигент. А.СОЛОМИН: То есть, только пост главного редактора мне маячит вдалеке? И я к нему бегу плавненько. А.ВЕНЕДИКТОВ: Плавненько бежать это хорошо. А.НАРЫШКИН: 82% радиослушателей считают, что никакой «Гражданской платформы» без Ирины Прохоровой не будет. А.ВЕНЕДИКТОВ: И правильно. Потому что нет такой партии, а есть набор людей известных. А.НАРЫШКИН: Под лидером. А.ВЕНЕДИКТОВ: Да, лидерская партия. Она и создавалась под Прохорова как лидерская партия, и Ирина Дмитриевна должна была быть единоличным лидером. Но у нее такая сшибка произошла, — между долгом и чувством. Классическая российская литература. Между чувством справедливости и долгом. Простенькая история. А.СОЛОМИН: Еще одна рубрика – «Не в фокусе». Трагические совпадения случаются. На этой неделе было сразу несколько трагических случаев с большим количеством жертв. И так получилось, что мы еще не отошли от произошедшего в метро, а упал самолет. А.ВЕНЕДИКТОВ: Самолет был сбит. Он не упал. А.СОЛОМИН: Самолет был сбит, самолет упал. И внимание переключилось на эту тему, хотя в этот же момент проходил суд над тем самым стрелочником. А.ВЕНЕДИКТОВ: Мы это освещали, мы об этом не забыли. А.СОЛОМИН: Я говорю, что внимание людей было не очень к этому приковано. Но есть важный вопрос, — все-таки стрелочник должен за это отвечать? Фигурально выражаясь, или тот, кто за это дело должен отвечать, — начальник, глава департамента. А.ВЕНЕДИКТОВ: Тут вопрос, какое дело. Давайте освобождать стрелочников? Люди, которые не примотали проволоку, нажали на гашетку, — не ими заниматься, а мэрами и президентами. А если это сделал украинский гражданин, сербский, не дай бог? Это тоже стрелочник, нажавший на гашетку. А.НАРЫШКИН: Есть два работника метро, которые занимались этой стрелкой, которые сделали так, как не надо было делать. А.ВЕНЕДИКТОВ: Видимо, — на сегодняшний день. А.НАРЫШКИН: 22 человека погибли, более ста в больнице. А.ВЕНЕДИКТОВ: Весь вопрос – можно ли системно это предотвратить? Условно говоря, если у вас плохой кабель, и он заискрил, случился пожар и погибли люди, — если доказано, что кабель плохой, — тогда понятно, кто ответственен: кто покупал, кто принимал. И это можно было бы предотвратить системно, — если бы не было коррупции и кабель покупался бы в правильном месте за большие деньги. Это одна история. Но это разгильдяйство и халатность, — если это так, — такие вещи невозможно предотвратить, человек 25 лет на этой работе. Там должна была быть эта деталь, а ее не было. Была инструкция в случае отсутствия детали делать то-то, — это не было сделано, как было сказано в суде: меня отвлекли. Или ему дали приказ, сказали «хрен с ним»? надо выяснить, — он отвечает за то, что выполнил преступный приказ? Или кто-то сказал «хрен с ним», если сказал? Это все фиксируется, все пишется. А.НАРЫШКИН: Подождите. Выйдем из метро в «Эхо Москвы». Вот вы Соломину доверяете. А.ВЕНЕДИКТОВ: Я? Соломину? А.НАРЫШКИН: ну, если он сидит в эфире. А.ВЕНЕДИКТОВ: Ну да. А.НАРЫШКИН: Если вдруг Соломин начинает в эфире материться, и мы не можем его унять – это ваша ответственность, или Соломина? А.ВЕНЕДИКТОВ: Это его ответственность. Потому что он знает, что материться в эфире нельзя. А.НАРЫШКИН: Но вы ему доверяли и поставили в эфир. А.ВЕНЕДИКТОВ: И что? А меня поставил Совет директоров и собрание журналистов. А.СОЛОМИН: Как Путин говорит? Алексей Алексеевич, я знаю вас, а Соломина не знаю. И вы отвечаете. А.ВЕНЕДИКТОВ: За человека я отвечаю. Я пойду в суд, заплачу штраф. Но снят и арестован будет Соломин. Потому что у нас есть инструкция, запрещающая материться, вот если бы у нас не было инструкции, если бы мы не выполняли законы, если бы я про это никогда не говорил, — тогда да. Я отвечаю. Если я говорил, а он все равно это сделал, нарушил то, что существует на станции, — в суд пойду, безусловно, я, но сядет он, — грубо говоря. А.НАРЫШКИН: Беседина не надо отправлять в отставку из-за всех косяков, которые мы наблюдаем в последние годы? А.ВЕНЕДИКТОВ: не надо. А.НАРЫШКИН: Постоянно что-то ломается. А.ВЕНЕДИКТОВ: В Лондонском метро за год 158 случаев. У нас — 35. А.НАРЫШКИН: Погибли люди. А.ВЕНЕДИКТОВ: Еще раз — из-за чего. А.НАРЫШКИН: Хорошо, — из-за придурков. А.ВЕНЕДИКТОВ: Из-за того, что система была не выстроена, или из-за придуркво? Если система не выстроена, которая привела к этому случаю, к этой стрелке, тогда ответить должен Беседин. Если это пара придурков, которые халатно отнеслись, «на авось», — у нас пол-страны «на авось» приматывает, у нас «Протоны» из-за этого не взлетают, то надо наказывать этих людей. Потому что они всегда переваливают на начальников. Свою халатность все переваливают на начальников. А.НАРЫШКИН: В стране никого не наказывают. . Это точно неправда. В стране нужно наказывать тех, кто за это отвечает, кто совершил преступление, проступок или ошибку. Если вы не их наказываете, а других, тогда ошибки будут множиться, — на мой взгляд. А.СОЛОМИН: И на этом наша передача заканчивается. Алексей Венедиктов сегодня внезапно вместо Матвея Ганапольского. А.ВЕНЕДИКТОВ: Удар молнией. А.СОЛОМИН: да, это была новая передача — «Удар молнией Ганапольского с Венедиктовым». Спасибо большое, всего доброго, всем счастливо.

Ссылка на источник