И. Рождественский ― 16.15. К нам присоединяются в студии Алексей Венедиктов, главный редактор «Эхо Москвы», его помощница Леся Рябцева. Здравствуйте, коллеги. Я так понимаю, что вам предстоит разработать кодекс для поведения журналистов «Эхо Москвы» в социальных сетях. По крайней мере, именно такой вывод я сделал из поста Леси Рябцевой, который вчера появился на сайте. Вызвал настоящую бурю в социальных сетях. Сформирована ли рабочая группа и кто в нее вошел? Л. Рябцева ― Да, она сформирована, сегодня я представила ее директорату. В первую очередь туда входят первые заместители Алексея Венедиктова, это Владимир Варфоломеев и Сергей Бунтман, как главные представители редакции, назовем это так. Я туда конечно же пригласила к работе главного редактора сайта «Эхо Москвы» Виталия Рувинского и Сашу Плющева, который несомненно переживает из-за всего этой ситуации, конфликта, урегулирования конфликта и так далее. И Саша уже дал свое согласие на помощь. О. Журавлева ― Мы помним, что Плющев еще интернет-эксперт довольно давний. Так что здесь тоже есть причина. Л. Рябцева ― Конечно. Оль, если бы нужно было создать устав вне этой истории, этого конфликта, я бы Сашу в любом случае пригласила к работе. И. Рождественский ― О’кей. Кто еще? Л. Рябцева ― Это будут журналисты редакции, я не хочу называть их имена. Это будут продюсеры, журналисты, корреспонденты. Очень важно понять такую штуку, что вся редакция будет принимать участие. Я создам закрытую группу для всех сотрудников редакции в фейсбуке. Неважно где это будет сделано. Они смогут принимать участие. Их комментарии будут услышаны. И. Рождественский ― Понятно. Кто-то извне редакции? Л. Рябцева ― Они не могут принимать решения, но они могут предлагать что-то. И. Рождественский ― Нет, кто будет извне редакции? Л. Рябцева ― Консультанты, эксперты. И. Рождественский ― Я не знаю, кто еще войдет в состав рабочей группы. Л. Рябцева ― В рабочую группу вне редакции входят только представители «Газпром-медиа». Это те люди, юристы, это советник, генеральный директор Михаил Демин. И если не ошибаюсь, глава пресс-службы «Газпром-медиа». Все остальные люди, которые мне помогают и нам помогают рабочей группе или редакции при составлении этих правил, которые будут внесены в устав, они не принимают решения. Они консультируют. То есть Amnesty International, которую я пригласила к работе, Минкомсвязи и так далее. Это люди, которые помогут и выскажут свою историю, и расскажут о таких же правилах, которые действуют в BBC, например. И. Рождественский ― Минкомсвязи, Роскомнадзор. Л. Рябцева ― Роскомнадзор – да. Я увидела сообщение в фейсбуке, если ты хочешь спросить об этом, что Роскомнадзор не собирается мне помогать. И. Рождественский ― Я кстати не про это хотел спросить. У меня для тебя есть другой вопрос. Вице-президент Transparency International Елена Панфилова у себя в фейсбуке сделала довольно подробный разбор того… О. Журавлева ― Чем регламент отличается… И. Рождественский ― О регламентах, о каких кодексах может идти речь. Я один из пунктов процитирую. Из всего сказанного следует, что правила поведения разрабатывать можно, но к их разработке никаким боком не могут иметь отношения люди из госструктур, в данном случае Минсвязи и Роскомнадзор. Есть что ответить? А. Венедиктов ― Можно я отвечу. Во-первых, редакция при большом уважении может привлекать любых специалистов для консультаций. Не для принятия решений. Я просто напомню, что речь идет о разработке поправок в устав редакции, которые будут принимать журналисты «Эхо Москвы» для редакции «Эхо Москвы». Конец истории. Поэтому я могу привлекать любых юристов, вернее мы обсуждаем это, конечно, в Роскомнадзоре есть крутые юристы и почему я должен их не привлекать. Минкомсвязи – то же самое. Я встречался с комиссаром ОБСе по свободе СМИ, которая была позавчера здесь, они предлагают своих экспертов. Именно как экспертов-консультантов, у которых есть опыт. Я не ставлю для рабочей группы никаких ограничений в плане привлечения экспертов. Никаких. Нам нужно документ выработать, стандарт, а не мериться статусами. О. Журавлева ― Можно спросить сразу. Алексей Алексеевич, как вы видите, это действительно документ, который сможет описать морально-этическую часть поведения журналистов в соцсетях. А. Венедиктов ― Я не знаю, есть рабочая группа, которая будет работать. Естественно, в тесном контакте со всеми 112 журналистами «Эхо Москвы», о чем Лесин сказал, это принципиально. Рабочая группа носит, прежде всего, организаторский характер. Мы это сегодня обсуждали на директорате нашем. Где все мои заместители были. После чего в каком-то виде этот документ, предположим, в виде тезисов будет вынесен на собрание журналистов, будет тайное голосование по каждому тезису отдельно. О. Журавлева ― То есть по пунктам. А. Венедиктов ― Два, поправки в устав редакции. Устав редакции упомянут в законе о СМИ. Он является договором между редакцией и акционером. Посмотрите закон о СМИ, там все прописано. В устав редакции вносит поправки собрание журналистов, и никто больше. Еще раз. Это будет ровно вот так. Как положено по закону. И. Рождественский ― Про «Эхо Москвы» мы в принципе понимаем, что мы это все будем принимать. Я цитирую: задача максимум – создать общие правила для всех. Всех и каждого журналиста. Эта фраза вызвала большой резонанс. А. Венедиктов ― Я просто объясню, как возник этот пункт. Понятен же вопрос. Когда был протокол подписан между мной и Лесиным, мы обсуждали второй пункт о внесении поправок в устав редакции. Я сказал, подождите, одну секундочку. Вы хотите, чтобы на «Эхо Москвы» действовали этические правила поведения в соцсетях, а скажем, в других медиа того же холдинга НТВ, например, ТНТ, Семь дней, они не действовали. То есть мы какие-то особенные у вас тут внутри или это все-таки это общие правила для холдинга. Лесин сказал, нет, было бы правильнее, конечно. Я говорю, отлично, тогда в эту рабочую группу, составленную из журналистов «Эхо Москвы», должны присоединиться представители холдинга, которые затем и это написано, записано в нашем соглашении, распространят в дальнейшем эти самые на те редакции. Каким образом, те редакции тоже будут принимать, они могут взять за основу… И. Рождественский ― Редакция холдинга А. Венедиктов ― Да. А дальше любая редакция, мы не патентуем это, любая редакция в мире, например, BBC может понять, что у них слишком жесткие правила, взять наш золотой стандарт, если он получится и применить его. И. Рождественский ― Этот золотой стандарт будет обнародован? А. Венедиктов ― Конечно. То есть как. И. Рождественский ― Я хочу напомнить, что сейчас, например на сайте я не могу найти устав «Эхо Москвы». То есть вот это… А. Венедиктов ― Устав редакции? И. Рождественский ― Да. А. Венедиктов ― Надо повесить. Там висит московская хартия сейчас. Которая является частью… Л. Рябцева ― Устава. А. Венедиктов ― Нет, Леся, контракта. О. Журавлева ― Я прошу прощения, я просто помню, как писалась и подписывалась хартия и какие там имена под ней стояли. Это очень интересно, на сайте есть, посмотрите. А. Венедиктов ― И стоят. О. Журавлева ― И стоят до сих пор. Это журналисты разных изданий выработали, тоже была рабочая группа… А. Венедиктов ― Для себя. О. Журавлева ― Они договорились о неких правилах, кто-то потом снял подпись… А. Венедиктов ― Еще раз: для себя. А затем по предложению Сергея Корзуна, главного редактора «Эхо Москвы» это было имплантировано в трудовые контракты каждого журналиста. Они обязаны соблюдать. Не согласен — ищи другую редакцию. О. Журавлева ― То есть получается, что нынешняя хартия в принципе может иметь такую судьбу. А. Венедиктов ― Конечно. Ровно про это. Л. Рябцева ― Разговоры о том, что нынешняя хартия как ты назвала, Оля, будет основываться на той хартии, которая существует, я не собираюсь нарушать ни закон о СМИ, ни уж тем более хартию журналистов. Это хартия журналистов, хочу внести ее в устав редакции. Хочу вынести это на обсуждение собрания журналистов. Потому что для меня лично это главный закон, закон в профессиональной моей деятельности. И. Рождественский ― Я, наверное, для наших слушателей отмечу, что конфликт, который возник вокруг всей этой истории, в связи в том числе с этим постом, он связан с тем, что многие мои коллеги испугались, что сейчас «Эхо Москвы» придумает какой-то свой документ, какие-то ограничения, которые потом будут распространены на всех. И никто не хочет, чтобы эти ограничения коснулись других журналистов. А. Венедиктов ― Тут две вещи. Первая – никто не захотел, чтобы московская хартия журналистов была распространена на всех. И никакая редакция кроме «New Times» ее не имплантировала. Это первое. Кем распространена? По закону устава редакции, который существует, журналисты тех изданий принимают решение. Что такое распространена? Ну, пожалуйста, пусть соберутся коллеги в журнале «КоммерсантЪ» или в «Медузе» и примут хартию этического поведения. А не помешает, наверное. И. Рождественский ― Я боюсь, что их опасения в данном случае связаны с тем, что создается некий опасный прецедент регулирования… А. Венедиктов ― Московская хартия журналистов это опасный прецедент, потому что в московской хартии журналистов введены ограничения для деятельности журналистов. Журналист не может быть членом политической партии, не может участвовать в политических движениях, не может… О. Журавлева ― Брать оружие в руки. А. Венедиктов ― И так далее. Почитайте сами. Где она еще распространена? Нигде. И. Рождественский ― Я только в связи с этой хартией замечу, что она принята 4 февраля 1994 года. А. Венедиктов ― Это она подписана была. Имплантирована в устав в 1996 году. И. Рождественский ― За 20 лет многое изменилось. А. Венедиктов ― Вот она и нуждается в коррекции ровно, потому что возникли новые среды и новые возможности у журналистов. И если предложение Леси будет принято, я сам еще не знаю, как к нему относиться, имплантировать ее в устав редакции, наверное, будут вопросы, и вы будете голосовать. Вы будете голосовать. Один человек – один голос. У меня там будет один голос. О. Журавлева ― То есть все решается простым большинством. А. Венедиктов ― Внесение в устав решается большинством журналистов «Эхо Москвы». О. Журавлева ― Еще вопрос. Из Санкт-Петербург Экспонат нам пишет: утратят ли журналисты на суждение как частные лица? Л. Рябцева ― Для этого будет создана рабочая группа. Это те вопросы, которые я сама себе задаю. Есть два вопроса. Первый, когда заканчивается рабочий день у журналиста это когда он перестает находиться в помещении редакции или когда он дошел до дома и надел тапочки. Для меня это тоже вопрос. А второй момент, это когда журналист пишет в своем твиттере «по своему мнению» или «по моему мнению». А. Венедиктов ― ИМХО. Л. Рябцева ― Это значит, что он дает свое частное мнение или нечастное. Он представляет в этот момент редакцию или не редакцию. Те вопросы, для которых редакция и рабочая группа должна собраться. Именно для этого мы и создаем рабочую группу. Мы не собираемся делать эти вопросы закрытыми. Это идет на обсуждение и голосование собрания журналистов. О. Журавлева ― Среди пунктов, которые есть в других СМИ, вы упоминали BBC и все прочие. Была такая вещь, как не ретвить без комментария. Л. Рябцева ― Это было Associated Press и история заключается в том, что когда ты ретвитишь без комментария, твои читатели могут воспринять как… О. Журавлева ― Твое мнение. Л. Рябцева ― Что ты согласен с этим или поддерживаешь это. Так вот в Associated Press пишут, что нужно добавлять слово типа ссылки. Я согласен, не согласен, а что думаете вы, а там так написали. И рабочая группа будет рассматривать, конечно, опыт зарубежных компаний, медиа холдингов в том числе. И. Рождественский ― Вот эта хартия, регламент, неважно… А. Венедиктов ― Это поправки в устав редакции. Это не регламент ни в коем случае. Если мне нужно, я могу ввести регламент своим приказом, и вы у меня никто не пикните. Мы пошли по другому пути. По пути акцептации журналистским собранием каких-то правил. И. Рождественский ― Это понятно. Это документ очевидно, потом будет обнародован… А. Венедиктов ― Он будет обнародован как проект, Илья. До того будет обнародован как проект. И. Рождественский ― Мой вопрос не в этом. Это документ общественно-значимый. У меня вопрос к вам, Алексей Алексеевич, почему рабочую группу в данном случае возглавляет ваша помощница, почему был сделан такой выбор, почему не кто-то более опытный? А. Венедиктов ― Понятно. Я не знаю, кто у нас более опытный по соцсетям. Честно говоря. И. Рождественский ― Допустим, Саша Плющев. А. Венедиктов ― Допустим, Саша Плющев. А я считаю, что Саша Плющев в этой истории является стороной пострадавшей. Имеющий некие эмоциональные и это нормально, всплески к этой истории. Поэтому не Саша Плющев. Саша Плющев — член группы. И. Рождественский ― Есть несколько других ваших заместителей, которые весьма активны в социальных сетях. А. Венедиктов ― Да, у меня все заместители активны в социальных сетях. Тем не менее, если вы вспомните встречу с Михаилом Юрьевичем Лесиным коллектива редакции, вопрос о социальных сетях и поведении журналиста единственный вопрос, если посмотреть стенограмму, задала Леся Рябцева. Единственный человек, которого интересовал, в центре, это было в середине встречи, это раз. Во-вторых, эта группа, которая находится под моим непосредственным руководством при главном редакторе. Кто же как не помощник может возглавлять. И, в-третьих, я вам напомню, что статус помощника очень высок вообще. Например, помощник президента по экономике Белоусов возглавляет комиссию, где сидит в качестве рядовых членов первый вице-премьер. И. Рождественский ― Но процесс регулируете вы. А. Венедиктов ― Я отвечаю за все, как сказал Владимир Владимирович Путин на этой радиостанции. Даже за то, что вы тут несете. О. Журавлева ― Алексей Алексеевич, вопрос лично к вам с глубокой ковыркой. Среди правил разных СМИ сказано было о том, что в соцсетях не надо дружить… А. Венедиктов ― Это очень интересно. О. Журавлева ― С политиками и источниками. А. Венедиктов ― Леся, что там. Л. Рябцева ― Если ты подписан на какого-то человека или спикера это может подвергнуть его опасности, это значит, что возможно именно с ним из-за вашей дружбы ты получал какую-то закрытую информацию. О. Журавлева ― Это твой источник. Л. Рябцева ― Значит, нарушаешь конфиденциальность. Это твой источник, который могут подозревать в том, что он дал тебе конфиденциальную информацию. И Рейтер советует своим сотрудникам внимательно относиться к тому, кто твой фолловер и кого ты фолловишь в ответ. О. Журавлева ― Алексей Алексеевич, а вот случись такое… А. Венедиктов ― У меня Рогозин, Дворкович. О. Журавлева ― Да уж ладно, мы знаем. Представьте себе, что большинство журналистов примет действительно решение о том, что фолловить надо очень избирательно… А. Венедиктов ― Я не думаю, я буду голосовать против этой нормы. Если рабочая группа ее предложит, она будет на обсуждении, безусловно. Если она выйдет в финал на голосование, я буду голосовать против. Я считаю ее излишне жесткой, несмотря на то, что она у Рейтер. Эта норма, по-моему, не может быть применима для «Эхо Москвы». Где у каждого полно конфиденциальных источников. Но призвать прислушаться к тому, что вы сдаете свои источники таким образом, я думаю, что надо ли это делать демонстративно. Это другая история. Но я буду голосовать против этой нормы. О. Журавлева ― Наверное, последний вопрос, к тебе, Леся. Цитирую: короче я позвала всех своих друзей, с которыми мы делали закон о блогерах. То есть у тебя есть уже какой-то опыт законотворчества? Или это фигура речи. Л. Рябцева ― В апреле эта история не была закрыта, она была открыта. Я писала блог о том, что создана комиссия по Интернету. Это люди из Интерфакса, Викимедии, Гугла, Яндекса и так далее, люди, которые встречались с Мединским, с Никифоровым, Шуваловым. То есть законотворцами. И тогда готовились два закона. Закон о блогерах и закон о пиратстве. И да, у меня есть опыт в собирании, организовывании таких встреч. Мы обсуждали будущее Рунета, мы говорили об экономических и финансовых историях. И собственно, да, такой опыт есть, и я воспользуюсь этим опытом и опытом людей, которые мне тогда помогали. И. Рождественский ― О’кей. Спасибо большое. О. Журавлева ― Спасибо большое. Леся Рябцева, Алексей Венедиктов, Разворот продолжится после новостей.

Ссылка на источник