Ю. Кобаладзе ― Здравствуйте. Это действительно передача «В круге Света». К сожалению, сегодня Светы нет. Она в командировке. И мне удалось привлечь к передаче Ирину Воробьеву, начинающую журналистку. Сегодня она наконец ведет серьезную передачу. И. Воробьева ― Добрый вечер. Я приветствую наших сегодняшних гостей. Это бывший депутат ГД полковник ФСБ в запасе Геннадий Гудков. И председатель комиссии Общественной палаты по безопасности Антон Цветков. Тема программы: «Сокращение в МВД: борьба за эффективность или угроза нашей безопасности». Ю. Кобаладзе ― Хорошая тема. И. Воробьева ― Как вы считаете то, что происходит сейчас с сокращением в МВД это все-таки борьба за эффективность? Антон Владимирович. А. Цветков ― Я думаю, что это современные реалии. У нас идет общее сокращение бюджета по всем направлениям и говорить о том, что это как-то связано с безопасностью и с уровнем преступности в нашей стране я бы не стал. Ю. Кобаладзе ― Армию же не сокращают. Наоборот бюджет увеличивают. Г. Гудков ― Уже сокращают. Там бюджет будет урезан. А. Цветков ― Везде идут сокращения. И. Воробьева ― Геннадий Владимирович. Г. Гудков ― Я уважаю труд полицейских, но численность полиции и безопасность общества это далеко в нашей стране не взаимозависимые вещи. Поэтому сокращают полицию исключительно по практическим соображением. Я бы сказал утилитарным, потому что нет денег на содержание большого количества людей. И решили подрезать бюджет. И естественно это касается не только полицейских, там много надбавок сократили в ФСБ. И есть проблемы в армии по надбавкам, которые обещали, но не дают. По индексации есть проблемы с военными пенсионерами. То есть в стране мало денег и поэтому даже жертвуют полицией, которая к сожалению выполняет сегодня на мой взгляд главную функцию защиты власти от народа, а не наоборот. А не от преступников. И. Воробьева ― А в МВД у нас скорее недокомплект или перекомплект. Г. Гудков ― Это как считать. Есть мировой норматив, рекомендованный ООН. Он составляет 211 полицейских на 100 тысяч населения. В нашей стране вместе с вакансиями порядка одного миллиона 100 тысяч. Реально порядка миллиона. Общая численность вместе с внутренними войсками. Грубо говоря, у нас один полицейский на 140 человек, это цифра свыше 800 на 100 тысяч. Примерно перекрыт в три раза. А. Цветков ― Можно апеллировать различными цифрами, но цифры зачастую обманчивы. И я бы предложил пойти по реальным цифрам. Во-первых, сложно представить себе, что та или иная международная организация дает свои рекомендации по количеству полицейских на определенное количество населения, потому что уровень нигилизма в разных странах разный. И к сожалению, в нашей стране уровень нигилизма достаточно высок. Это очевидно. Ю. Кобаладзе ― Вы имеете в виду отношение к полиции. А. Цветков ― Отношение граждан к закону. Второе… Г. Гудков ― Примеры есть хорошие у народа. А. Цветков ― Я приведу другие цифры. Давайте посмотрим по Москве. В Москве 150 территориальных отделов внутренних дел. Сколько и районов. На один отдел внутренних дел на дежурство выезжает один или два наряда полиции. Население в этих отделах внутренних дел от 30 до 150 тысяч только зарегистрированных граждан. Представьте себе, сколько реально проживает. В среднем естественно более 100 улиц. И конечно ни о каком, я говорю сейчас именно про патрульно-постовую службу, ни о каком полноценном патрулировании улиц речи быть не может. В лучшем случае полицейские успевают объезжать звонки 02 и, безусловно, если не дай бог в районе что-то произошло и они аккумулируют свои силы там, то соответственно район оголяется. Второе, участковый уполномоченный полиции. В советские времена норматив на одного участкового полиции был 3,5 тысячи человек. Сейчас норматив примерно тот же. Только он, к сожалению, не соблюдается. В связи с тем, что у нас нет большого количества желающих идти работать в участковые, есть определенный некомплект. Несмотря на активные попытки руководства органов внутренних дел привлечь на работу участковых уполномоченных. К сожалению, эта должность не конкурентоспособна, достаточно небольшое количество денег при огромной нагрузке. Сейчас в среднем полицейских 4,5-5 тысяч, то есть один обслуживает 4,5-5 тысяч населения. Зарегистрированных подчеркиваю, а теперь представьте, сколько незарегистрированных. Дальше, представьте себе, если на этой территории находится, например, больница, поликлиника или же какой-то бизнес или торговый центр, который огромное количество притягивает посетителей и бумажная работа безусловно, в связи с тем, что карманных краж очень много. И. Воробьева ― Это разве тоже участковый? А. Цветков ― Тоже. Безусловно. То есть многие эти формально небольшие преступления они ложатся на плечи участковых. Особенно бумажная работа по ним. Я уже не говорю о том, что достаточно большое количество других мероприятий проходит в городе. И моментами, которыми вынуждены заниматься участковые. Противодействие нелегальной миграции, выявление наркопритонов, борделей. Тоже на плечи участкового ложится. По их линии помогает уголовный розыск, но в уголовном розыске достаточно небольшое количество сейчас людей и, к сожалению, вся беда заключается в том, что очень много сотрудников уголовного розыска, которые отработали в полиции не более трех лет. То есть это три года и выше считается уже опытный сотрудник, хотя в уголовном розыске это фактически только начинающий опер, который три года отработал. И если так посмотреть, то уровень остался практически такой же, как в Советском Союзе, но количество полицейских сократилось, я разные цифры слышал, мы сейчас занимаемся аналитикой, но раньше были патрульные, которые ходили по улицам Москвы, и у них еще не было раций, они пересвистывались. Один свистнул, другой, они определяли, кто где находится. То есть было милиции больше чем в 10 раз фактически. Информация не моя, с теми людьми, которые работали раньше руководители территориальных отделов милиции, которые сейчас работают. Разные цифры говорят, кто-то говорит с несколько раз, кто-то в 20 раз. Давайте уйдем от цифры в 10 раз больше, будем говорить – в несколько раз больше. Но даже тот сотрудник милиции, которые раньше обслуживал 3,5 тысячи граждан реально прописанных в Москве, это были реально прописанные граждане. Сейчас по переписи 3,5 значит с определенным коэффициентом. Раньше на этих людей не у каждого был автомобиль, телефон, на один подъезд может быть был один автомобиль, или может быть чуть больше, сейчас это приезжие, если раньше сотрудник милиции приходил в квартиру, было определенное содействие. Люди как-то воспринимали сотрудника милиции. То в настоящий момент сотрудники полиции обладают существенно урезанными полномочиями. Я скажу факты, когда сотрудник полиции звонит в квартиру, ему говорят: пошел вон отсюда. Механизмов юридических противодействия этому практически нет. И. Воробьева ― Это же не граждане виноваты, виновата общая репутация… А. Цветков ― Наверное, комплексная проблема. У нас участковые и сотрудники полиции из того же общества, что и мы с вами. И у нас немножко общество изменилось, не буду говорить, что оно стало существенно хуже или существенно лучше. Но я еще раз подчеркиваю, уровень правосознания граждан и общества в целом он упал. Безусловно. По сравнению с советскими временами. И уровень безнаказанности, к сожалению, существенно вырос. Мы прекрасно понимаем, что есть масса проблем, я не хотел бы жаловаться, я могу сказать, что у нас еще другая беда, что за крайние 20-25 лет, которые у нас были в органах внутренних дел это достаточно печальная история, потому что когда людям платят зачастую меньше, чем гастарбайтерам, это приводит к тому, что профессионалы уходят. Я вас уверяю, что даже на сегодняшний момент сотрудник полиции, когда уходит из полиции, если он действительно профессионал, у него зарплата, которую на гражданке получает, она будет в два раза выше. А нагрузка в три раза ниже. Это я вам говорю самый минимальный показатель. Ю. Кобаладзе ― Странно, последние годы нам только и твердят, что улучшается. Усиливается. А. Цветков ― Действительно ситуация улучшилась. Во-первых, улучшилась в регионах существенно. В регионах некоторых, где сложная экономическая ситуация, безработица особенно, есть достаточно высокий конкурс в различные подразделения полиции. Например, усилился еще показатель антикоррупционной работы самих подразделений полиции. Знаете, к чему привело? Что у нас в том числе некомплект есть подразделений по борьбе с экономическими преступлениями и коррупции. То есть они сами всегда были коррупционно-емкими подразделениями. И там всегда было огромное количество желающих работать. Так вот антикоррупционная политика и государственная и в частности в системе МВД она привела к тому, что там некомплект в общей сложности порядка шести человек. По сокращениям я хочу довести до радиослушателей. И. Воробьева ― Я прошу прощения, мы просто сейчас будем сильно перескакивать. Я хочу дать возможность Геннадию Владимировичу ответить. Потому что вы реагировали, что это нет, это не так, что было не так? Г. Гудков ― Да все не так. Давайте вспомним хорошие добрые советские времена. Хотя там тоже был переизбыток полицейских. У нас в СССР при населении 286 миллионов, было 800 с чем-то тысяч сотрудников милиции. Которые включали в себя подразделения по борьбе с наркотиками, с нелегальной миграцией. Она тогда конечно была не та. Сейчас население у нас 143,5 миллиона. Численность полицейских выросла. Количество генеральских должностей выросло в 13-15 раз. Появились дополнительные службы федеральной миграционной службы, несколько десятков тысяч сотрудников. По-моему, больше 50 уже. Появилась федеральная служба по борьбе с наркотиками, преступлениями. Она насчитывает более 30 тысяч сотрудников. То есть появляются дополнительные подразделения, преступность растет. Более того, эта преступность, как только передали ее в органы прокуратуры, выяснилось, что преступность фальсифицируется в органах МВД. По убийствам. У нас все время сокращались, включая ДТП, оказалось, что как только передали в прокуратуру учет, тех же убийств в два раза больше, чем показывало МВД. То есть всякие есть способы, технологические приемы и так далее. Теперь чем у нас занято МВД. Я сейчас не беру то, что оно поражено коррупцией, что оно нагружено теми функциями, которые не должна полиция выполнять. Настоящие работающие сотрудники, которые должны выходить на патрулирование, дежурство их меньшинство. Милиция превратилась в огромный гигантский чиновничий бюрократический монстр. Куча штабов, куча аналитических служб, куча каких-то статистических отчетностей. Куча всякой хрени. Люди сидят, все, что они делают, это они переваливают никому ненужные бумажки с одного стола на другой, и пьют в перерывах кофе в теплых буфетах. В поле работать действительно некому. И когда началось сокращение, а у нас было миллион 400 вместе с вакансиями, потом была команда 15% сократить, вот сейчас миллион 100 вместе с вакансиями, кошмарная цифра, такой никогда не было в СССР, при населении 286 миллионов населения. И кстати в полиции в США, которая в два с лишним раза больше нас по численности, там 320 уже почти миллионов, сегодня 830 тысяч. То есть просто сравнить. У них 220 полицейских на 100 тысяч населения, у нас почти 900 с лишним. Ю. Кобаладзе ― Техническое оснащение может выше. Г. Гудков ― Нет, дело в том, что у нас МВД крайне неэффективно. Бюрократия. Бедные опера, кто работает, бедные участковые, кто еще работает. У нас очень много не работают, а заняты своими делами, укреплением материального благосостояния. Я сталкиваюсь с безобразнейшими случаями отказа работы по явным преступлениям, по уголовным делам. Абсолютно не профессиональная бездарная работа, в Москве это происходит. И получается, что МВД к тому же не имеет никакого механизма контроля. Во всем мире существуют механизмы контроля за всеми спецслужбами, силовыми структурами, за полицией в частности. И. Воробьева ― А почему нет механизмов контроля? Есть же службы собственной безопасности, прокуратура. Г. Гудков ― Мы говорим о независимом контроле. Все службы эти, я когда работал в КГБ не было никаких служб безопасности. Собственных. От этого КГБ не переставало быть в этом отношении абсолютно чистым. С точки зрения взяток, коррупции там вообще ничего не было. Дело не в службе безопасности, а дело в аудите определенном, если мы не можем обеспечить внутреннюю… и прочую мораль, мы должны обеспечить внешний аудит. Что это такое. Прокурорский надзор во всем мире есть, у нас крайне неэффективен и редко используется для серьезных мероприятий. Прокуратура, как правило, оказывается под МВД, потому что МВД сильнее. У них больше информации, больше возможности, очень часто прокуроры сидят на крючках на различных по компроматам и так далее. Второй момент. У нас полностью отсутствует механизм парламентского контроля. Мощнейший рычаг контроля — это парламентский контроль во всем мире. Он не только за полицией, вообще за всеми сферами деятельности исполнительной власти. Парламентское расследование отсутствует как класс. СМИ затоптаны до состояния, единственные, по-моему, остались. И. Воробьева ― У нас же Общественная палата, правозащитные организации. Г. Гудков ― Прекратите. Мы назначим себе контроль, назначим себе общественные палаты, мы назначим себе лояльные нам общественные советы. Мы назначим всех тех, кто нам лоялен и не подведет. И называем это контролем. Никакого контроля нет, я вам говорю как человек, который сталкивается с оборотной стороной очень часто. Недоработок со стороны полиции. Поэтому и плюс атмосфера абсолютного попирания закона, который начинается с самых верхов, в том числе с верхов силовых структур, с МВД. Когда у нас генералы имеют яхты, виллы и так далее. Сейчас не знаю, ну продавать наверное будут. Им теперь запрещено выезжать за рубеж. И естественно, если ты не имеешь чего-то такого, то ты лох и дурак, чего ты пошел туда служить. Поговорите с нормальным любым сотрудником, он вам расскажет, как там живет начальство. Я уж не говорю про плановые различные отчисления. Нелегальные. Которые в ряде подразделений введены абсолютно в систему. Но, к сожалению, это так. Поэтому можно и два миллиона сделать и три, и пять. Вся эта система будет работать так, как она работала. Число не имеет значения. Имеет значение качество. Я вам по Коломне могу сказать. Вот уголовный розыск, сейчас ушел хороший начальник, был настоящий опер. Я говорю, сколько у тебя сейчас оперов в уголовном розыске. Он говорит: 94. Я говорю: а сколько было, когда мы с тобой работали младшими операми еще были, он говорит: 43. Я говорю: а сколько тебе нужно, чтобы эффективно работать, вот если бы ты сам организовал, фонд зарплаты, сколько бы ты нанял людей, чтобы обеспечить правопорядок в городе. Он говорит: да 43 мне и нужно. Я говорю: ну хорошо, изменилась обстановка, ну хорошо, ты в 50 человек уложился. Он говорит: я же тебе говорю, я бы уложился в 43. Но я бы взял нормальных. А еще эти через область дают две единицы. Этих бездельников нечем загрузить, я говорит, замотался с ними бороться. Они у меня непонятно чем занимаются, непонятно что делают. И плюс гигантская бюрократическая работа. И. Воробьева ― Ну подождите. Тут я вынуждена поспорить с вами. Потому что я тоже работаю с уголовным розыском. В части розыска пропавших людей. Когда у них проходили сокращения, в том числе по Москве, и когда мы обнаружили, что у нас на один район один сотрудник ОРЧ, который занимается всем просто, а это люди, которые не в кабинете сидят… Г. Гудков ― А вы не скажете, коли разговариваем задушевно, а куда у нас миллион еще делся. И. Воробьева ― А вот это вопрос. Г. Гудков ― Один сотрудник ОРЧ, один участковый. И. Воробьева ― Я знаю, что сотрудников не хватает. Г. Гудков ― В бюро уголовного розыска не хватает, зато в ГАИ очередь стоит. И. Воробьева ― Но если мы говорим про уголовный розыск, пусть будет лучше 90 оперов. А. Цветков ― Можно я отвечу. Г. Гудков ― А зачем нам 90 оперов? А. Цветков ― Я отвечу фактами. И. Воробьева ― Я прошу прощения… Г. Гудков ― 90 бездельников, получающих… И. Воробьева ― Мы же не можем сказать точно, что это бездельники. Если у меня один сотрудник ОРЧ сидит со мной до утра перед домом пропавшей девочки, и тот же самый сотрудник вынужден с утра идти на работу писать отчеты. Мне кажется, что к следующему вечеру этот сотрудник никогда не сможет со мной работать. Г. Гудков ― 999 еще куда остальные делись. Я вам на пальцах объясняю, что у нас миллион по живому. Работает в МВД. Вместе с внутренними войсками и еще 100 тысяч в вакансиях почти. А. Цветков ― Давайте к фактам перейдем. Вы сейчас упомянули сотрудников уголовного розыска, занимающихся поиском детей. Если вы этой проблемой занимаетесь, вы наверное знакомы с зам. начальника отдела МУРа Пичугиным Дмитрием, который этим вопросом занимается. И. Воробьева ― Да. А. Цветков ― И вы знаете, в каком замоте, извиняюсь за выражение, с языком на плече он носится… И. Воробьева ― Я про них и рассказываю. А. Цветков ― Мы же с вами про факты говорим. И сколько людей в его отделе, и как вынуждены сотрудники полиции и большое спасибо таким добровольцам как вы, которые подключаются к сотрудникам полиции, помогают находить детей. Так вот, давайте дальше пойдем. Про штабы, генералов и тому подобное. Есть проблема. Безусловно. Исправляется? — безусловно, исправляется. Вот посмотрим генералов, возьмем на Москву. Кто у нас генеральские должности. Вы мне скажите, кого сделать не генералом. Начальник ГУВД, его первый зам, то есть соответственно начальник полиции, у нас гарнизон огромнейший. Меньше 70 тысяч человек. У нас в округах раньше были две генеральские должности, сейчас одна. То есть только начальник округа он генерал. Замов посокращали. Даже зам по кадрам, я считаю это ошибочно, раньше был зам по кадрам, сейчас помощник по кадровой работе. У нас начальник следствия города, начальник ЦСН, генеральская должность. Начальник МУРа. Может быть еще одного-два человека я сейчас забыл. Все. Больше генералов нет. И. Воробьева ― У каждого свой аппарат. А. Цветков ― Насчет аппарата зачастую преувеличено, где-то перекосы есть, но я вижу, общаясь с этими генералами, зачастую они сами очень много всего делают. Да, у них действительно есть сотрудники, огромного аппарата нет. Но есть начальник ГУВД и есть у него соответственно порученец. Остальные это уже профильные отделы, которые не работают, вот нет человека, который работал бы только на начальника ГУВД, предположим. Та же ситуация у министра и всех остальных сотрудников. Теперь что касается контроля. Нет в мире больше страны, где такое бы влияние, такое значение имел бы общественный контроль. Г. Гудков ― Мне уже смешно. А. Цветков ― Я вам расскажу, чтобы не было смешно. А вы не назовете хоть одну страну, когда назовете, я с вами соглашусь. Вот теперь смотрите. У нас принят закон об основах общественного контроля. В котором четко прописаны органы, осуществляющие общественный контроль. Это общественные советы при соответствующих ведомствах. Г. Гудков ― Лояльные и карманные. А. Цветков ― Это общественные палаты. Г. Гудков ― Лояльные и карманные. Я просто добавляю, качество. А. Цветков ― Я понял. Но мне кажется, вы обижаете достаточно большое количество людей, где очень много достойных людей. Г. Гудков ― Ну достойные люди у нас везде, а организации лояльные и карманные. А. Цветков ― В общественном совете МВД, например, Алексей Алексеевич Венедиктов. Я не знаю, он очень порядочный человек… Г. Гудков ― Очень порядочный. А. Цветков ― Мы с ним работали в совете ГУВД. Г. Гудков ― Если каждого в отдельности взять – очень порядочные. А. Цветков ― Та же Людмила Алексеева. Достаточно порядочные люди, которые… Г. Гудков ― Ну дайте им материалы по Немцову. А. Цветков ― Это разные люди подчеркиваю, я не очень понимаю, что такое лояльный, не лояльный, наверное, у каждого свое понимание. Но я говорю как минимум о независимых людях. То есть сложно сказать, что Алексей Алексеевич Венедиктов от кого-то зависит. Нет ни у кого в мире столько полномочий… Г. Гудков ― Прекратите. Не смешите депутата. А. Цветков ― Рассказываю. Г. Гудков ― Не смешите депутата. Который изучал тему парламентского контроля во всем мире. А. Цветков ― Ну может быть просто депутатам обидно, что не им дали полномочия. У очень многих людей в нашей стране огромные претензии к депутатам, у которых раздутые штаты, огромные зарплаты, машины, квартиры. И непонятно зачем им это все дано. Давайте на эту тему, но мне кажется не тема сегодняшнего разговора. Г. Гудков ― У которых большие квартиры… А. Цветков ― Ну депутаты зарплата свыше 400 тысяч рублей. Так давайте лучше эти деньги пустим на участковых. Г. Гудков ― Давайте. Вообще парламент надо сократить, одну кнопку в Кремле установим. Три. За, против, воздержался. А. Цветков ― Я как член общественного совета органов внутренних дел имею право… Г. Гудков ― И что вы можете. А. Цветков ― Имею право проверки. Г. Гудков ― Ну проверьте по Немцову. Можете проверить. А. Цветков ― У нас кроме Немцова есть еще огромное количество людей. Г. Гудков ― Но вы же знаете, сидит Глеб Фетисов, куча убийств. Вот пожалуйста… А. Цветков ― Глеб Фетисов мошенник. Мы это знаем. Г. Гудков ― Это единственный человек, который отдал все долги за бывший свой банк и который полтора года сидит за экономическое преступление. А. Цветков ― Мы про Немцова и Фетисова или про общественный контроль. Г. Гудков ― Мы про общественный контроль. Ю. Кобаладзе ― Сейчас про новости. И. Воробьева ― Это программа «В круге Света». Сейчас прерываемся на новости, а потом вернемся. НОВОСТИ Ю. Кобаладзе ― Мы продолжаем очень интересный и бескомпромиссный разговор. Пока к общему выводу не пришли. Г. Гудков ― Пришли к общему мнению, что это борьба за экономию бюджетных средств. И. Воробьева ― Но мы прервались на том, что существует или не существует общественный контроль над действиями сотрудников правоохранительных органов. Г. Гудков ― Если лояльных, подобранных, собранных, отобранных различных структур, которым якобы для декораций делегированы полномочия. Настоящие механизмы заключаются в следующем. Вообще парламентское расследование высшая форма следствия во всем мире. Выше любого следственного органа. Парламентский контроль обладает такими полномочиями, что например, президент допустим в США перед комиссией парламентского расследования как мальчишка ерзает на стуле и дает показания. Это воля народа. Это депутаты. А не то что наши, которые говорят «чего изволите, одобрямс» каждые три секунды вскакивают в чинно-почитательном поклоне. И таким комиссиям парламентского контроля даются огромные полномочия. Я разговаривал с господином Госсом, когда-то был у него в гостях, он был председателем подкомитета по разведке США, святая святых. Потом стал директором ЦРУ, а был депутатом. Я ему говорю, как у вас сделан парламентский контроль по МВД. Он говорит, по МВД у нас нет полиции, это уровень законодательных собраний штатов. Они все могут. Нам это неинтересно, мы занимаемся федеральными структурами. Это еще до того как образовался федеральный МВД в штатах. А парламентская комиссия по разведке чего может. Он говорит: все можем. Ни один начальник не может занять свою должность без нашего одобрения. Если нам надо, мы можем материал запросить, в любое помещение войти, побеседовать или вызвать любого сотрудника. Мы можем вскрыть любое дело, там есть специальная процедура, включая, для Кобаладзе специально говорю, агентурные дела и их рабочие дела, сообщения агентурные. Ю. Кобаладзе ― Но все они дают подписку и не дай бог что-нибудь, а у нас через пять минут все становится известно всем. Г. Гудков ― Надо сажать за эти вещи, одного-двух посадим, и все будет нормально. Помещение для этих комиссий парламентского контроля оборудовано по высшей категории защищенности. Там серьезнейшие вопросы обсуждают. Я когда попробовал поднять вопрос в нашем «доблестном» комитете, Яровая довела до ручки, безопасности, о несанкционированных прослушках. О том, что у нас это расползлось как зараза, распространилось по всей стране, санкционированные, несанкционированные прослушки, бесконтрольные абсолютно, вы знаете, у них истерика была. У депутатов «Единой России», они бились в истерике, как же так, какой-то там Гудков посягает на святое право спецслужб слушать кого угодно и делать все, что угодно. И отсутствие механизма реального парламентского… И. Воробьева ― То есть надо парламенту нормальному… Г. Гудков ― Не только, там есть и гражданский контроль. Он обладает меньшими полномочиями. Но все равно полномочиями. Если вы хотите, чтобы был контроль, должны давать полномочия. И самое главное процесс формирования. Гражданские институты на Западе сами формируются. А не МВД их формирует, исходя из дружеских и недружеских отношений или понимания того, что этот человек неопасен им в каком-то совете. Мне, например, ни в один совет не предложили войти. Потому что знают, они со мной на комитете намучились спорить. Поэтому совершенно очевидно, что отсутствие контроля делает работу МВД не эффективной. А раз не эффективной, я написал тут много статей, у меня помощница, их избили в кафе ночью. Мою помощницу. Я обращаюсь в полицию, имитируют поиски, под камерами, в присутствии свидетелей. Все понятно, что те же люди. Ничего не сделали до сих пор. УВД Ясенево. Причем помощница Зоя ее зовут, а ребята с Кавказа. Понятно, что провоцирует определенные межэтнические противоречия. Таких случаев масса. Ко мне обращается женщина, в суде бросается мне в ноги: сынок, помоги. Депутату. Я говорю: да я не депутат. Все равно помоги. Сына задержали в МВД за убийство. Да сын вообще никакого отношения, алиби у него есть. А вообще он даже написал заявление, я сам посмотрел материалы, кто убил. Действительно было убийство, действительно он этих людей знал и действительно он написал, кто убил, он знает. Его даже не допросили. И. Воробьева ― Таких историй очень много. А. Цветков ― Давайте факты. Г. Гудков ― Да к каким фактам. И. Воробьева ― Антон Владимирович, как формируется, какие полномочия есть у общественной палаты по безопасности у той комиссии, которую вы возглавляете, и каким образом формируется эта комиссия. А. Цветков ― За органы внутренних дел, если мы говорим про органы внутренних дел, могут осуществлять общественный контроль в соответствии с федеральным законом об основах общественного контроля, там четко прописан субъект. Так вот три субъекта. Это общественные советы при органах внутренних дел, которые действуют на основании указа президента РФ, который дает им беспрецедентные полномочия. Которых нет ни у одного общественного совета в мире. Если вы назовите мне хоть один орган общественного контроля, не депутатского, потому что я понимаю, что интересно лоббировать депутатские какие-то полномочия. У нас у народа очень много недоверия к самим депутатам. Г. Гудков ― Потому что одной партии депутаты. А. Цветков ― С различных регионов люди с определенным прошлым туда избирались. И поэтому давать возможность давить на органы внутренних дел не хотелось бы. И порядочным депутатам, которые действительно хотят заниматься, например, Александр Хинштейн, столько фактов и коррупции раскрыл и ему достаточно полномочий. Г. Гудков ― А мне говорил недостаточно. А. Цветков ― Наверное, каждый хочет еще больше. Я, наверное, человек, у которого достаточно много полномочий, хотел бы еще больше. И. Воробьева ― Вот вы сказали, что у общественных советов беспрецедентные полномочия. Что это за полномочия? Г. Гудков ― Да нет никаких. Читайте закон о полиции, как формируется общественный совет. Открываем главу, могу посмотреть. Утверждается орган внутренних дел. Общественный совет, ну как они могут утвердить… А. Цветков ― Я буду говорить факты, а вы пока подумайте над ответом на мой вопрос. Вы когда говорите, что полиция достаточно раздута, я прошу назвать конкретное подразделение, назвать, сколько там человек работает, и насколько вы предлагаете сократить. Г. Гудков ― Я вам привел коломенский уголовный розыск. 37 было в мое время, а сейчас 97. А. Цветков ― Мы тогда попозже с вами подискутируем. Г. Гудков ― Дальше, я вам хочу привести пример. Все окружные управления по федеральным округам лишнее звено. А. Цветков ― Федеральные округа сократили. Г. Гудков ― Ну хорошо. Слава богу. А. Цветков ― Вы следите за состоянием. И. Воробьева ― Давайте вернемся к общественным советам. А. Цветков ― Есть указ президента РФ. Г. Гудков ― Штабы пора сокращать. Куча бюрократических подразделений, которые следят за тем, чтобы бумажки вовремя поступали. А. Цветков ― Вспомните пока органы общественного контроля в мире практику, я сейчас буду отвечать на вопрос, какие полномочия. А вы пока вспомните где, в какой стране мира есть такие полномочия. Г. Гудков ― В любой стране мира, где есть демократия. А. Цветков ― Общественный совет имеет право беспрепятственного доступа в любое подразделение полиции. К любому задержанному. Г. Гудков ― Не смешите. Адвокатов не пускают. А. Цветков ― Давайте эксперимент, пойдемте прямо сейчас зайдем в любое подразделение полиции. О чем вы говорите. И. Воробьева ― Мы видели, когда были задержания во время протестов. И люди из общественных советов приезжали… А. Цветков ― Андрей Бабушкин, член общественного совета беспрепятственно проходил. И. Воробьева ― Андрея Бабушкина из-за его работы мне кажется, знают во всех УВД Москвы и ему не надо предъявлять никаких документов, для того чтобы пройти к любым задержанным. Я вам говорю про других людей с теми же самыми полномочиями. А. Цветков ― Проход к любым задержанным, доступ к жалобам граждан и рассмотрения жалоб граждан. Прием населения с руководством, то есть начальник ГУВД ведет, я имею право сидеть рядом с ним, если гражданин не против этого. Много других полномочий. И мы заслушиваем руководителей различного уровня, на основании наших предложений и рекомендаций много чего изменено соответственно. Также есть общественно-наблюдательные комиссии, которые формируются в каждом регионе. Которые имеют право не только проверки любого территориального отдела внутренних дел, и не было еще ни одного факта недопуска членов общественно-наблюдательной комиссии хоть к одному задержанному. Они вначале может быть были. Г. Гудков ― В Чечне сколько угодно. А. Цветков ― Но уже семь лет это происходит, в Чечне я как председатель профильной комиссии общественной палаты не обладаю ни одним фактом, чтобы мне написали… Г. Гудков ― Позвоните правозащитникам в Чечне. А. Цветков ― А зачем мне правозащитникам, когда члены общественно-наблюдательной комиссии информируют нас, куда не допустили. Сразу будет возбуждено уголовное дело по статье 286 – превышение должностных полномочий. Даже Лефортово проверяют. Г. Гудков ― Сейчас там все плохо. А. Цветков ― Я же не говорю, что все здорово, не здорово. Г. Гудков ― У нас уровень контроля обалденный. А. Цветков ― Открытость для общественного контроля. Г. Гудков ― Я единственное могу сказать, что при Колокольцеве МВД стало чуть лучше работать, чем при Нургалиеве. Это факт. Они стали чуть культурнее, чуть сдержаннее, чуть порядочнее. Но это все-таки чуть. Для того чтобы добиться реальной перемены работы МВД этого недостаточно. А. Цветков ― Страну назовите, где такое же… Г. Гудков ― Объясняю вам. Финляндия. Дания. Я вам больше скажу, Эстония. А. Цветков ― Что там. Г. Гудков ― Ну я вам рассказываю. Существует практика работы с гражданскими институтами, привлечение там в основном бывших даже к раскрытию сложных преступлений. Допускаются до материалов, дают определенные полномочия и так далее. А. Цветков ― Проверить права задержанного, войти без разрешения – страна, где можно. Г. Гудков ― Без разрешения вы никуда не зайдете. А. Цветков ― Я без разрешения захожу. Г. Гудков ― Вот пока вас знают. А я видел, адвокатов не пускали. А. Цветков ― Мы обсуждаем общественный контроль. Г. Гудков ― А это что не общественный. Депутат московской городской думы не может попасть в отделение милиции. А. Цветков ― Парламентский контроль. Г. Гудков ― Нет у нас парламентского контроля, забудьте это понятие. А. Цветков ― Я говорю про общественный контроль. Г. Гудков ― Откройте статью закона, и конечно, общественные советы сейчас формируются тщательно, потому что нужны люди, скажем так, достаточной степени лояльности. И это прописано в законе о полиции. Вы говорите, обижаетесь, что подразделение, которое занимается розыском детей не укомплектовано. Но простите, пожалуйста, только что состоялась реформа МВД. Люди прошли переаттестацию. И куда они делись. А я вам хочу сказать, Антону это тоже полезно знать, во всем МВД центральном аппарате в СССР работало 3,5 тысячи человек. У нас на сегодняшний день сокращено сколько там, по-моему, 5,5 тысяч человек в центральном аппарате и число работающих осталось около 20 тысяч. Для чего? Какое количество штабов. Какое количество всяких так называемых… А. Цветков ― Нет в центральном аппарате 20 тысяч. Г. Гудков ― Хорошо, 12 есть. Есть? А. Цветков ― Уже в два раза сократили. Г. Гудков ― Вы не сократили в два раза, а вы увеличили по сравнению с Советским Союзом в шесть раз. А. Цветков ― Во-первых, не я. Во-вторых, сокращение управленческого аппарата происходит, я присутствую на совещании в ГУВД, например, вижу, как… Г. Гудков ― Выгоните вот эти 12 тысяч человек. А. Цветков ― …выискивает буквально по единицам штатные единицы. И на улицу на патрулирование. По числу можно еще одну цифру скажу. Мы когда говорим про количество людей, мы забываем о том, что достаточно большое количество людей работает в сменном режиме. Сутки/трое, кто-то 12 через 12. Это все сотрудники патрульно-постовой службы, это вневедомственная охрана, которая входит в это количество. Г. Гудков ― Вот разгонять нужно эту платную полицию, которая занимается платными коммерческими услугами. И кстати когда мы готовили закон о реформе МВД… А. Цветков ― А многие бизнесмены категорически против. И люди, у которых кнопка в квартире, они хотят, чтобы приезжала полиция, а не непонятно кто. Г. Гудков ― Когда мы готовили закон о реформе полиции, мы практически договорились, что этот позор, который мы тянем хрен знает с какого периода СССР, он исчезнет. Ю. Кобаладзе ― Это какой. Г. Гудков ― Существуют коммерческие подразделения из сотрудников полиции, получающих помимо зарплаты еще полный пакет социальной обеспеченности. А. Цветков ― Они охраняют квартиры граждан. Г. Гудков ― Они не охраняют квартиры. А. Цветков ― И параллельно патрулируют улицы. Г. Гудков ― Можно я закончу. У замов МВД региональных ГУВД, управлений есть плановые задания по развитию коммерческой деятельности. Каждый год им спускают плановые задания, и они плюются, матерятся, но они вынуждены обеспечить коммерческие сборы МВД. МВД на сегодняшний день имеет крупнейшие в мире единственные в мире предприятия государственные, которые оказывают платные услуги на рынке, такого нет ни в одной стране мира. И таких подразделений там полно. Люди сами себе плодят нагрузки. Лицензионное управление наплодило себе столько всяких барьеров, крючков и прочих формальностей, что не справляется с этой нагрузкой и пытается каждое подразделение, чтобы поднять аппаратный вес, бюджет и так далее, увеличить численность. Поэтому процесс сокращения МВД идет крайне трудно, тяжело. У нас в армии знаете сколько численность. Ю. Кобаладзе ― Миллион. Г. Гудков ― Никакого миллиона нет. 773 тысячи. А полицейских у нас миллион. То есть выходит, что мы армией угрожаем всему миру, в ядерный пепел угрожаем кого-то превратить, или, по крайней мере, намекаем на это, и мы не можем справиться со своей собственной преступностью. При этом помимо полиции работает ФСКН, служба по миграции большая довольно. Серьезная. С большими полномочиями. У нас работает сегодня растущий как на дрожжах Следственный комитет. Который раньше входил в состав прокуратуры и был очень компактным и небольшим. Вел особо важные дела. А сейчас 35 тысяч уже сотрудников. И так далее. Мы сейчас посмотрим, что мы обросли кучей спецслужб, кучей различных подразделений. ФСКН по идее должно перекрыть все преступления по наркотикам. В то же время мы видим десятикратный рост за последние пять лет. По идее миграционная служба, специально созданная для того, чтобы обеспечить порядок, они не справляются с этой задачей. А эти все подразделения выводились из МВД, сейчас они как отдельные службы со своими зданиями, учетами. Машинами, кабинетами. Получается, что мы плодим спецслужбы, плодим силовые структуры, создаем численность и потом, оказывается, мы не сможем все это содержать. А я могу массу приводить примеров. Я приехал в Польшу недавно. Это во всем мире так. Меня знаете кто останавливает в отделении полиции. Частный охранник. Начинает у меня документы проверять. Оказывается, во всем мире экономят на той охране, которой Антон занимается в какой-то степени, тематикой охраны. Важная на самом деле тематика. Оказывается они не ставят дежурного сотрудника в смену, чтобы он, будучи квалифицированным полицейским, охранял… И. Воробьева ― Так у нас в Москве тоже сидят охранники. Г. Гудков ― У нас охранные смены, которые раз в сутки, трое охраняют все отделения. А. Цветков ― Мы можем о многом спорить… Ю. Кобаладзе ― Вы об охране внутри МВД говорите? И. Воробьева ― Ну да. Г. Гудков ― Огромное количество людей задействовано. А. Цветков ― Коллеги, мы можем о многом спорить, но, наверное, в чем мы все вместе согласимся, что органам внутренних дел необходимо избавляться от непрофильных функций. Г. Гудков ― И лишней численности. А. Цветков ― Лишней численности нет, к сожалению, с учетом современных вызовов и угроз. Ее реально не хватает. Вот я могу предложить нам четверым поехать и сутки подежурить в отделе внутренних дел. Г. Гудков ― Я дежурил… И. Воробьева ― Спасибо, я уже видела, как это происходит. А. Цветков ― Вы дежурили в Коломне в комитете госбезопасности… И. Воробьева ― Антон Владимирович, вот я прекрасно вижу, что там не хватает людей, там не хватает еще профессионализма. Потому что когда к этим людям, которые сидят квалифицированные полицейские на входе, где сидит этот охранник, там сидит квалифицированный полицейский, к нему приводят дедушку без памяти и говорят, помогите, дедушка без памяти, он не пьяный. Он говорит, идите отсюда, он у нас тут умрет, в этом нашем 106-м Ярославском УВД. И все. Два часа ночи, делайте что хотите. И такие же случаи у нас в постоянном режиме. Потому что там некому этим заниматься. Некому работать, там просто работают люди, которые не готовы никаким образом помогать гражданам. А. Цветков ― Не все. И. Воробьева ― Я называю конкретное УВД. А. Цветков ― Давайте причину. Причина следующая. Когда 25 лет в ведомстве платить нищенскую зарплату, это, безусловно, приводит, что огромное количество профессионалов уходит, приходит достаточно много, к сожалению, случайных людей, в том числе предатели, то есть люди есть разные. Но профессионалы тоже остались. Где-то вы приводите факт, что дедушку привели и его отправили. Это, безусловно, неправильный поступок и за такое сегодня увольняют. А где-то другие факты, когда участковый уполномоченный и другой сотрудник полиции в свободное от работы время бегает, ищет чужих пропавших детей или бросается в ледяную реку, спасая чужого ребенка. Факты есть разные. Но когда на один территориальный отдел я вижу, что выходит участковый уполномоченный, на котором вместо трех тысяч, тоже тяжеловато, но возможно, у него пять тысяч населения, когда я вижу, что на один территориальный отдел выезжает один или два наряда полиции, у этого отдела сто улиц и 50-150-200 тысяч граждан, я говорю о том, что это категорически мало. Нельзя их больше сокращать. Г. Гудков ― Не согласен абсолютно. Я хочу сказать статистику. С Советским Союзом сравнить. А. Цветков ― Сегодня другие современные вызовы. Г. Гудков ― В среднем 100-тысячном городе раньше было управление внутренних дел, работало 500 человек примерно. 400-500-600 в зависимости от численности. Сейчас меньше 800-900 тысяч не найдешь. Ю. Кобаладзе ― Были в последние время замеры, растет доверие к полиции или падает. А. Цветков ― Замеры есть, они проводятся периодически. С учетом того, что в основные критерии оценки заложен именно коэффициент и уровень доверия граждан, уровень доверия растет, он, безусловно, низок на настоящий момент. Он в регионах разных соответственно, и наверное, с одной стороны он растет. А с другой стороны я честно вам скажу, мне не очень нравится этот показатель – уровень доверия граждан. Знаете почему? Ю. Кобаладзе ― Почему? А. Цветков ― Мне больше нравится уровень защищенности граждан. Уровень чувства безопасности. Не одно и то же, потому что уровень доверия, кстати, в некоторых моментах приводит к тому, что руководители территориальных отделов они больше занимаются общественно-политическими мероприятиями с гражданами внутри, чтобы на них меньше жаловались, чем реальным раскрытием преступлений. В том числе по горячим следам. Есть огромное количество жалобщиков, которые пустые жалобщики. Их гнать надо, не пускать больше на территорию отдела внутренних дел, потому что толку никакого нет. Но они своими жалобами массовыми реально сейчас зачастую могут снять руководителя территориального отдела. И он вынужден, чтобы этот уровень доверия к нему был нормальный, вынужден перед ними, извините, заигрывать. Ю. Кобаладзе ― На этой мажорной ноте… И. Воробьева ― Да, у нас, к сожалению, закончилось время. Я бы еще часик посидела, честно говоря. Потому что тема горячая. Г. Гудков ― Скажите Венедиктову. Может… Ю. Кобаладзе ― Может, заберем твою программу следующую. И. Воробьева ― Нет, я следующую кстати не веду. Я только в полночь. Дождетесь полночи – пожалуйста. Спасибо большое. Программа «В круге Света», мы с Юрием Кобаладзе благодарим наших гостей. Это Геннадий Гудков и Антон Цветков. Получилось очень интересно. Спасибо.

Ссылка на источник