Карина Орлова ― Здравствуйте! Это программа «На 2-х стульях». Меня зовут Карина Орлова. А в студии «Эха Москвы» сегодня чрезвычайный и полномочный посол Германии в России Рюдигер фон Фрич. Господин посол, здравствуйте! Рюдигер Фон Фрич ― Здравствуйте! Спасибо за приглашение. Очень я рад, что можем мы поговорить сегодня. К. Орлова ― Да, господин посол говорит по-русски, но наше интервью будет проходить ни немецком языке. Р. Фон Фрич ― Да, будет. Да. К. Орлова ― Да. Сразу хочу рассказать Вам, господин посол, что кроме радиотрансляции… Это записная программа, но, тем не менее, здесь у нас включены веб-камеры. Это трансляция по сетевизору. Поэтому все… Р. Фон Фрич ― Хорошо. К. Орлова ― Да. Те зрители, слушатели, которые заходят на наш сайт, они могут видеть, что здесь происходит. И поэтому для них я сразу скажу, что вот у нас есть куски торта, здесь лежат. Это… Господин посол… Р. Фон Фрич ― Вот что это? К. Орлова ― Да, что это? Расскажите, что это такое. Р. Фон Фрич ― У меня вопрос: что это? К. Орлова ― Это торт, который нам принесла делегация немецкого посольства, потому что у меня был вопрос под номером два в списке вопросов господину послу: правда ли, что в Германии готовят очень популярный пирог из »Фанты»? Fanta kuchen. И, видимо, отвечая на мой вопрос, вот принесли торт, который сделали сами. То есть это правда. Р. Фон Фрич ― Да, судя по всему, это, видимо, правда. Я, честно говоря, о существовании такого пирога из »Фанты» не знал. Но коллеги из посольства действительно постарались и вот испекли такой пирог из »Фанты». Это очень популярный пирог на детских днях рождениях. Я должен сказать, что когда я был ребенком, на мой день рождения всегда пекся Александровский торт по моему желанию. Это связано с русскими корнями моей семьи. Этот торт был впервые испечен в честь императора Александра I, и этот торт очень вкусный. К. Орлова ― Да, я могу подтвердить, что этот торт очень вкусный. Я не уверена, что здесь есть вкус «Фанты», ну, может быть, оно и к лучшему, потому что «Фанта» — не самый вкусный напиток. Но вкус мандаринов мы можем здесь чувствовать. Р. Фон Фрич ― Самое важное во вкусе – это его тонкость. К. Орлова ― Как у »Фанты». Р. Фон Фрич ― Как у »Фанты». Торт. К. Орлова ― Господин посол, а еще если уж говорить о детях, то в Германии существует традиция, когда ребенок идет, если я правильно понимаю, в 1-й класс школы ему дарят такой рожок или кулек с подарками, с конфетами. Но в последнее время, поскольку мир движется вперед, там можно встретить мобильные телефоны и видеоигры. Вот можете… Вы отец пятерых детей. Вот можете на примере рассказать, что Ваши родители Вам клали в этот кулек, если у Вас был такой, и что Вы своим детям туда положили? Р. Фон Фрич ― Да, действительно, когда я пошел в школу, мне тоже родители дали такой кулек, такой рожок. И это было очень важным, и я очень хорошо его помню. Он был красным. И в этом рожке среди прочего были сладости, на что я очень и очень надеялся. И из-за этих сладостей я прямо во время первого своего урока в школе… у нас возникла такая конфликтная ситуация, потому что я, конечно же, эти сладости сразу же захотел попробовать и предложил их соседу по парте. А учитель нам сказал: «В школе сладости есть нельзя». И поэтому я тогда подумал: «Может быть, школа на самом деле не такое уж приятное место». Что касается моих детей, то, конечно, и они получили такой рожок, когда пошли в школу. Однако все мои дети пошли в школу за рубежом, где такой традиции с рожками не существует. Поэтому для наших детей мы эти рожки делали сами. И когда один сын должен был идти в 1-й класс, мы у него спросили: «Как ты думаешь, что будет в твоем рожке?». А он сказал: «А, наверняка там будут только носки и бумажные салфетки». И тогда мы соорудили для него 2-й рожок, маленький, куда действительно положили носки и бумажные салфетки. И на следующий день, когда он отправился в школу, мы сначала дали этот маленький рожок с носками и бумажными салфетками. Он, конечно, расстроился. Но тогда мы уже дали его настоящий кулек. А этот маленький рожок был предназначен для его игрушечного мишки. К. Орлова ― А что было в настоящем кульке? Р. Фон Фрич ― В этом рожке были традиционные вещи, сладости, некоторые вещи, которые пригождаются в школе, например, ручки, пенал. Там был также небольшой подарок, но, конечно, не было никаких видеоигр и мобильных телефонов, потому что это было бы неправильно. К. Орлова ― А еще про традиции. Правда ли, что в Новый год немцы все смотрят по телевизору британскую комедию 60-х годов «Ужин для одного»? Я почему спрашиваю, потому что Вы наверняка знаете, что в России смотрят «Иронию судьбы или с легким паром». Просто невозможно никуда деться от этого фильма. И я вот прочитала про это и очень удивилась, что есть еще одна страна в мире, где тоже смотрят какой-то один фильм постоянно. Р. Фон Фрич ― Это абсолютный культ. Этот фильм необходимо смотреть каждый год. Собирается вся семья. И собираются с друзьями, садятся перед телевизором, смотрят этот фильм. К счастью, он идет не очень долго. Все знают, чем история закончится. Всегда все смеются в одних и тех же местах. И это уже повторяется 50 лет. И за это время были опубликованы даже научные статьи о фильме, были опубликованы биографии его героев. Это действительно можно назвать историей успеха. И это такая веселая традиция. А если я нынешний Новый год встречу в России, я знаю, какой фильм я буду смотреть здесь, а именно »Иронию судьбы». К. Орлова ― Господин посол, а, кстати, предыдущий Новый год, ну, то есть наступивший Вы встречали дома, на родине, да? РЮДИГЕР ФОН ФРИЧ: Я подумал: «Может быть, школа на самом деле не такое уж приятное место» Р. Фон Фрич ― Мы встретили Новый год дома с детьми. К. Орлова ― Да. Ну, вот возвращаясь к этой британской комедии, при этом про немцев говорят… Ну, вообще-то они очень серьезные люди. Это известный факт. И что они не очень-то понимают британский юмор. И если это правда, то как это увязывается с тем, что этот фильм такой популярный в Германии. Р. Фон Фрич ― Мне, конечно, нужно сейчас сделать очень серьезное лицо, посмотреть на Вас и сказать «Мы очень веселый народ», и если Вы мне не поверите, я разозлюсь. На самом же деле это является еще одним доказательством того, что у немцев очень развито чувство юмора, и что мы любим юмор. Юмор, конечно, в разных странах разный. Но в Германии существует традиция так называемого тихого юмора. Ведь на сегодняшний день очень часто, что о юморе объявляют, объявляют, когда нужно смеяться, и при этом очень часто не слышны нюансы, которые мы обычно читаем между строк. В Германии существует очень долгая традиция юмора, и был очень известный юморист, которого звали Ларио. Его очень любят у нас в народе. Он демонстрировал слабости немецкого народа, его слабые стороны, и умел над этим посмеяться. И все над этим смеются до сих пор. К. Орлова ― Вы знаете, господин посол, я Вам верю, потому что до того, как зайти в студию, Вы очень даже острую шутку зашутили по поводу пирога. Я не знаю, захотите ли Вы ее повторить в студии. Это… It’s up to you, как говорится. Но… Р. Фон Фрич ― Точно. Я хотел сказать, что вот это пирог из »Фанты» — это было бы очень удачным переходом от пирога из »Фанты» к оранжевому вообще. Как мы знаем, все оранжевое в политике очень важно, имеет очень большое значение. Поэтому мы можем поговорить о значении оранжевых вещей в политике. К. Орлова ― Об оранжевых революциях. Но давайте после пива. Тогда вот Вы говорите, что немцы обладают чувством юмора. Тогда вопрос Вам самый тяжелый. Какое пиво лучше: немецкое или английское? Р. Фон Фрич ― Наше чувство юмора имеет границы. Наше пиво мы очень не любим сравнивать. Я бы хотел сформулировать это по-другому. В Великобритании и в Шотландии из тех же компонентов, а именно из ячменя и воды делают лучший виски в мире. Это неоспоримо. И в то же время можно сказать, что наше пиво очень хорошее. К. Орлова ― Германия – 2-я в мире страна по потреблению пива, при этом, например, Михаэль Баллак не любит пиво. Это тоже было удивительно мне узнать. А любите ли Вы пиво? И, кстати, как Вы относитесь к Михаэлю Баллаку? Р. Фон Фрич ― Что касается Михаэля Баллока, это великий футболист. Один из многих. А что касается пива, я думаю, на этот вопрос я не могу ответить четко да или нет. Не хотелось бы так принципиально отвечать на этот вопрос. Я с удовольствием пью пиво летом во время отпуска, или когда встречаюсь с друзьями. При этом есть регион, откуда пиво мне нравится больше всего, а именно это северная Бавария, Франкония. В этом регионе существует больше всего пивоварен на душу населения. То есть там регион достаточно небольшой, и там существует около 300 пивоварен. И я очень люблю это разнообразие, и мне очень нравится вкус пива, которое там производится. РЮДИГЕР ФОН ФРИЧ: Наше чувство юмора имеет границы. Наше пиво мы очень не любим сравнивать К. Орлова ― А вот когда Вы оказываетесь, например, в Великобритании или в Нидерландах, Вы заказываете немецкое пиво или местное? Р. Фон Фрич ― Где бы я ни был, я всегда пытаюсь пробовать местную кухню и местные напитки, иначе было бы просто скучно, если бы я всегда требовал немецкое пиво и шницель. К. Орлова ― Господин посол, в Германии производят лучшие в мире машины, тут даже не надо сравнивать ни с чем. Ну, а что касается самих немцев, то вот какие автомобили они предпочитают? Удобные? Практичные? Большие, как любят американцы? Дорогие? Спортивные? И Вы лично? Р. Фон Фрич ― Я очень рад тому, что Вы хвалите германские автомобили. Я полностью с Вами согласен, они действительно очень высокого качества. Что касается предпочтений, то я думаю, что они очень разные, как разные сами люди, их потребности, их интересы, их возможности. И в соответствии с этим на улицах Германии можно увидеть и разнообразие автомобилей. Должен сказать, что на меня произвело огромное впечатление количество дорогих автомобилей, которые можно увидеть на улицах Москвы. У нас, пожалуй, такое количество дорогих автомобилей не увидишь. Что касается меня лично, то мы всегда покупали автомобили в соответствии с потребностями нашей семьи. В нашем случае это были автомобили, в которых было как минимум 7 сидячих мест, и соответственно у нас были такие большие автомобили. К. Орлова ― Ну, да. Господин посол, могу Вам сказать, Вы и без меня это знаете, но, тем не менее, что все достижения немецкого автопрома, самые последние, самые дорогие модели BMW и »Мерседесов» можно увидеть на Охотном ряду возле здания Госдумы и возле Белого Дома в Москве. Р. Фон Фрич ― Если посмотреть ситуацию во всем мире, то можно увидеть, что официальная сторона всегда предпочитает автомобили германского производства. Если Вы придете на какой-либо прием, где будет присутствовать много послов, Вы увидите, что около 80 процентов автомобилей, на которых ездят послы, – это германские автомобили. Нас это, конечно, очень радует. И это действительно можно наблюдать во всем мире. К. Орлова ― Да, но только в России Вы можете наблюдать такое количество дорогих автомобилей возле зданий государственных органов. Ну, а, господин посол, любите ли Вы быструю езду по автобанам вообще? Может быть, Вы… То есть я знаю нескольких россиян, которые специально ездят в Германию, чтобы погонять там вот на автобанах. Р. Фон Фрич ― Ну, я бы не стал этого делать – куда-то ехать специально для того, чтобы быстро поездить по автобану. А с другой стороны можно сказать, что на тех участках, где в Германии по-прежнему отсутствует ограничение скорости, таких участков осталось не очень много, конечно, это дает всегда хорошую возможность действительно быстро куда-то добраться, но в то же время в 1-ю очередь всегда нужно думать о безопасности. К. Орлова ― Господин посол, а у Вас есть какое-то объяснение вот этим двум, казалось бы, противоречивым фактам? Немцы очень дисциплинированный народ – это известная вещь. И при этом это, наверное, единственная страна в мире, где существуют дороги без ограничения движения скорости. Как это сочетается? Р. Фон Фрич ― Не знаю. Может быть, это как-то связано с порядком. Ведь и на низкой скорости можно ехать, не соблюдая правил дорожного движения. В то же время если ехать на высокой скорости, но соблюдать правила дорожного движения и меры безопасности, то, я думаю, это можно делать. К. Орлова ― И тогда в продолжение темы дисциплинированности немецкого народа, вот правда ли, что немец, кстати, как скандинавы, господин посол Дании это мне подтвердил, никогда не перейдет улицу на красный свет, красный свет для пешеходов, и всегда будет ждать зеленого сигнала, даже если нет машин? Р. Фон Фрич ― А я не могу точно сказать, но мне кажется, что ночью, например, если нет машин и если нет детей, которые это видят, многие переходят улицу на красный свет. К. Орлова ― Ничего себе! Оказывается, скандинавы самые дисциплинированные люди в мире. Вот так открытие. А есть еще что-то, что немец никогда не сделает, исходя из уважения к закону? Я не знаю, может быть, Вам кажется наивным мой вопрос, но просто я Вам задаю его как человек из России, где законы в принципе не соблюдаются обычно. Р. Фон Фрич ― Я не считаю этот вопрос наивным. Это, скорее, философский вопрос. Конечно, существуют определенные законы. И об этом речь идет даже в Библии, о том, чего делать нельзя. И существуют хорошие причины, почему определенные вещи должны быть упорядочены. Например, почему нужно защищать слабых, почему нужно защищать порядок, почему нужно защищать политическое устройство. А в то же время необходимо обеспечить то, чтобы в других сферах была максимальная свобода. Например, когда речь идет о культуре, о вероисповедании и о многих других сферах. В нашей Конституции зафиксировано одно очень интересное положение. И в этом положении говорится о том, что можно нарушать порядок в целях защиты порядка. И именно потому, что нам настолько важен наш политический свободный демократический порядок, там есть положение, которое звучит следующим образом: то есть против каждого, кто попытается нарушить этот порядок, любой немец может этому воспрепятствовать, если у него не будет другой возможности это предотвратить. И именно так написано в нашей Конституции. К. Орлова ― Господин посол, в 2009 году вышла Ваша книга «Случай с Томом. Побег из Германии» в Германии. Я сразу приношу извинения, этого вопроса нет в моих вопросах, потому что я уже обнаружила это, продолжая гуглить информацию о Вас, и это случилось после того, как я отправила вопросы. Но Вы давали интервью по поводу этой книги. Вот в этом интервью, в одном из интервью Вы сказали, что вот как раз там Вам пришлось столкнуться с выбором: нарушить официальный закон или нарушить моральный закон. И Вы выбрали первое. Расскажите, что это за книга. РЮДИГЕР ФОН ФРИЧ: У нас, пожалуй, такое количество дорогих автомобилей как в Москве не увидишь Р. Фон Фрич ― В этой книге я описываю один отрезок из своей жизни. В 1974 году один мой двоюродный брат, который проживал в Восточной Германии, в ГДР, спросил меня, не смогу ли я ему помочь бежать в Западную Германию. А он был вынужден именно бежать, потому что на законных основаниях у него не было возможности покинуть эту социалистическую страну. На тот момент такой побег можно было организовать, лишь нарушив закон. Причем мы были вынуждены нарушить закон нескольких стран. С одной стороны, конечно, закон ГДР, но также и законы Болгарии, потому как побег осуществлялся именно через Болгарию. И, конечно, мы нарушили законы Западной Германии, так как мы подделали паспорта, по которым мой двоюродный брат и двое его друзей через Болгарию смогли осуществить побег. И таким образом я стоял перед такой дилеммой. Мне нужно было принять определенное решение. То есть я бы мог, конечно, отказать своему двоюродному брату в помощи и таким образом возложил бы на себя моральную вину, либо я, оказав ему помощь, должен был нарушить официальные законы. Но с другой стороны можно сказать, что вопрос как таковой для меня не стоял, потому как для моего брата, так и для меня было ясно, что мы должны нарушить закон для того, чтобы помочь ему избежать диктатуры. Так как мы были молодыми и неопытными, это было достаточно сложно, ведь могло случиться и так, что что-то бы у нас не получилось. И именно об этом идет речь в моей книге. И если все получится, она в этом году выйдет на русском языке. Это часть моей биографии. Я часто об этом говорю. Это в »Иностранной литературе». К. Орлова ― «Иностранная литература». Р. Фон Фрич ― Да. На польском языке книга уже вышла. То есть сейчас на русском языке должны выйти отрывки. А со временем должна выйти вся книга. А на польском языке она уже вышла. А в Польше это была история успеха еще и потому, что здесь речь идет о стереотипах, потому что многие поляки сказали: «Такого не может быть, чтобы немец подделал паспорта. Только поляки могут подделывать паспорта». К. Орлова ― Здорово! Я обязательно куплю ее. Жалко ее еще нет. Господин посол, а как так получилось, что Ваша семья, я имею в виду, семья Вашего кузена и Ваша оказалась разделена, в разных странах проживала? Р. Фон Фрич ― Оба моих родителя беженцы. Моя мама происходит из стран Балтии, как мы их сейчас называем. То есть на тот момент они еще относились к Российской империи. Потом это стали Эстония, Литва и Латвия. Мой отец, он из Саксонии. И его фамилия бежала оттуда, но часть… его семья, простите, оттуда бежала, но часть осталась именно там в Саксонии и в Тюринге. И потом из этих федеральных земель была образована ГДР. И таким образом получилось, что наши семьи были разделены. К. Орлова ― А вот фамилия фон Фрич, фон – это же свидетельствует о принадлежности к какому-то знатному роду или нет? Р. Фон Фрич ― В Германии, когда там еще была монархия, это действительно был знак того, что человек принадлежит к какому-то знатному роду. В 1918 году, когда Германия стала республикой, это было изменено, но имена были оставлены. Имена не были изменены. То есть на сегодняшний день это просто часть моей фамилии. К. Орлова ― И последний вопрос про этот случай с Томом. Вы когда принимали решение помочь своему брату, Вы не боялись, что оно, например, поставит крест на Вашей карьере будущей политической и дипломатической? Р. Фон Фрич ― Я не могу сказать, думали ли мы на тот момент уже настолько вперед. А то, что нас непосредственно очень беспокоило, это то, что если бы нас раскрыли, мы бы попали в тюрьму. А в ГДР за подобный поступок было предусмотрено тюремное заключение в размере 3-х, 5 или даже 8 лет. И, конечно, рано или поздно нас выкупили… Тогда это цинично называлось именно так, потому как ГДР продавал своих политических заключенных за валюту на запад. Ну, и, конечно, тогда по-другому сложилась бы жизнь у трех этих беженцев. Они бы тогда вынуждены были бы остаться в ГДР, и их жизнь сложилась бы очень непросто. К. Орлова ― И еще самый-самый последний вопрос. Вы сами эту книгу писали? То есть вот… Или Вы давали кому-то интервью, какому-то профессиональному писателю? И он уже за Вами записывал. Если это не секрет, конечно. Р. Фон Фрич ― Книгу я написал сам. Но я обращался за помощью, за консультациями к литературному агенту, как их называют. Именно он консультировал меня по поводу того, как должна быть написана книга, с тем, чтобы она действительно была опубликована, с тем, чтобы она продавалась, какие недостатки были еще в моем манускрипте. То есть за консультацией я обращался к литературному агенту, но писал книгу я сам. К. Орлова ― Это посол Германии в России Рюдигер фон Фрич в программе «На 2-х стульях». Мы продолжим через несколько минут. ********** К. Орлова ― Мы продолжаем программу «На 2-х стульях». Меня зовут Карина Орлова. А в студии «Эха Москвы» чрезвычайный и полномочный посол Германии в России Рюдигер фон Фрич. Господин посол, немцы очень пунктуальные. Я ощутила это на себе. Вы и Ваша супруга пригласили меня и господина Венедиктова ми еще нескольких журналистов на прием недавно, в январе, в посольство. Это был концерт в рамках фестиваля «Дни Бетховена в Москве». Время в приглашении было указано 19:00. Я совершенно случайно пришла без 2-х минут семь и с удивлением увидела, что концерт начался в 19:15. То есть буквально спустя 15 минут после того, как было указано в приглашении. Но при этом многие русские по традиции опоздали. Вот за год Вашего нахождения на должности посла в Москве Вы успели к этому привыкнуть? Или Вам все еще тяжело, и Вы не понимаете, как так, почему он приходит 40 минут спустя. Р. Фон Фрич ― Госпожа Орлова, ошибку допустили не Вы. Ошибку допустили мы, так как нам, конечно, необходимо придерживаться обычаем принятых в стране. В следующий раз наш концерт начнется позже. Когда речь идет о Москве, здесь, конечно, необходимо учитывать ситуацию на дорогах всегда, и поэтому многим людям действительно очень сложно быть пунктуальными. То есть нам необходимо это всегда учитывать. В общем и целом можно сказать, что проблем у нас с этим нет. Если, например, у меня назначена какая-нибудь официальная встреча в министерствах, то обычно мой собеседник всегда пунктуален. РЮДИГЕР ФОН ФРИЧ: Когда правительство приняло решение послать меня в Россию в качестве посла, я был очень этому рад К. Орлова ― А расскажите, пожалуйста, про сам фестиваль «Дни Бетховена». Просто для наших слушателей я скажу, что там выступают совсем маленькие… Ну, как? И дети, и уже подростки. Но в основном маленькие дети. Я понимаю, что немецкое посольство поддерживает российских детей. Что это? Р. Фон Фрич ― Это музыкальный конкурс, который вот уже много лет организуется этой музыкальной школой в Москве. И мы за это этой школе очень благодарны и чувствуем себя привязанными к этому музыкальному конкурсу, так как именно культурные традиции являются мостами, которые мы можем использовать в развитии наших отношений. Бетховен – это замечательный пример такого композитора. Рожден он был во Фландрии, учился в Бонне, а свой талант он раскрыл именно в Вене. И этот композитор очень популярен во всем мире и, конечно же, в том числе в России. И мы просто именно в сфере культуры мы видим, насколько много у нас общего, сколько всего нас связывает, и мы также знаем, что очень многие русские композиторы, писатели, художники оказывали очень большое влияние на культуру нашей страны. К. Орлова ― А как этот фестиваль помогает самим детям? С какой целью для них это проводится? Р. Фон Фрич ― С одной стороны, конечно, очень важно молодым артистам, молодым деятелям искусства давать возможность выступать на публике. И эту возможность мы им даем. И мы оказываем также материальную поддержку этому конкурсу с тем, чтобы он мог иметь место, чтобы он мог проходить. И это один из многочисленных видов деятельности именно в области культуры, которыми мы занимаемся здесь в России. Некоторые вещи делает посольство, но наш самый важный инструмент – это при этом немецкий культурный центр имени Гёте, который проводит очень много культурных мероприятий. К. Орлова ― А вот Вы не знаете, устраивает ли аналогичный фестиваль российское посольство в Берлине? Дни Шостаковича, дни Рахманинова в Берлине. Есть что-нибудь такое? Р. Фон Фрич ― Я уверен в том, что и в Берлине организуются похожие мероприятия. Когда я еще был в Берлине, когда я еще работал там в Министерстве иностранных дел, я очень часто получал приглашения от российского посольства именно на культурные мероприятия. И я думаю, что мой коллега, посол России в Берлине также прилагает усилия для того, чтобы продемонстрировать, показать германской публике именно российскую культуру и музыку. К. Орлова ― Господин посол, в конце 80-х годов Вы работали в Найроби. Скажите, пожалуйста, что Вы испытали, когда приехали 1-й раз в Кению, и каково Вам там было? И охотились ли Вы на дикого слона? Если там есть такая охота. В Ботсване есть. Р. Фон Фрич ― Я настолько сочувствую животным, что я даже рыбалкой не занимаюсь. Но я всегда с удовольствием смотрел на животных. А в Найроби охота на диких животных уже давно запрещена. И это очень хорошо повлияло на развитие страны, так как именно благодаря этому развился туризм. И мы с детьми очень часто ездили в сафари и осматривали ландшафты, осматривали замечательную фауну. И однажды наш самый младший сын, которому на тот момент было где-то 4 года, он вернулся с одной из таких поездок, в которой я не принимал участие, и рассказал мне следующее: «Папа, я видел коров, я видел коров». И я, конечно, сказал «Вот это да! Но ты видел слонов, зебр?» он говорит: «Да, видел. Но, представь, я видел коров!» То есть коровы для него были раритетом. Не жирафы и слоны, а именно коровы. К. Орлова ― Я Вам только хочу сказать, что это не я такая кровожадная. В Ботсване существует охота на дикого слона, которые вытаптывает какие-то там растения, которые едят дети. По крайней мере, так все преподносят те, кто охотится на дикого слона. И поэтому убивая одного такого дикого слона, вы спасаете несколько десятков африканских детей. Вот так. Р. Фон Фрич ― В моей семье есть несколько охотников. И я знаком с их аргументами. К. Орлова ― Я поняла. До приезда в Москву Вы были также еще послом в Польше. Можете рассказать, где работать веселее было? В Варшаве, в Найроби или вот сейчас в Москве? Р. Фон Фрич ― Вы знаете, в любом месте есть свои особенности, свои какие-то вызовы, свои очень интересные стороны, и всегда везде есть что-то веселое. Насколько хорошо человек себя чувствует в той или иной стране в значительной мере зависит от того, с какими людьми этот человек встречается. И именно здесь у меня есть одна очень интересная история. В любой точке мира, неважно, куда вы поедете, везде вы сможете встретить интересных, заинтересованных и достойных людей. Когда я был молодым, я совершил поездку, кругосветную поездку просто с рюкзаком за плечами. Я, может быть, посетил около 40 стран. И там вот этот мой опыт подтвердился, что в любой точке мира всегда можно встретить замечательных людей, хотя люди, конечно, всегда, везде разные. И еще более подтвердило мое желание по поводу выбора профессии. И с тех пор вот это впечатление, которое тогда сложилось, оно каждый раз подтверждается, в какой бы стране я ни был. К. Орлова ― Господин посол, ну, вот например, в России Вы можете в выходной день или там в будни погулять без охраны? И могли ли Вы это себе позволить в Кении? Возможно ли там просто выйти и погулять послу? Р. Фон Фрич ― Это было возможно в обеих странах. А в Кении к тому же я еще не был послом, я был просто молодым дипломатом. И если соблюдать определенные меры безопасности, то абсолютно с этим нет никаких проблем. Что касается Москвы, то я очень люблю при любой возможности, или если у меня есть время, со своей женой или с нашими друзьями, к счастью, мы живем в центре города, просто пройтись по городу или просто куда-то съездить, что-то новое открыть для себя. И мы вот на этих выходных тоже именно этим занимались. К. Орлова ― А почему Вас направили работать в Москву? Р. Фон Фрич ― Это, конечно, у тех нужно спросить, кто это решение принял. Но я могу Вам сказать, почему я с удовольствием сюда приехал. Я со времен своей ранней юности очень интересовался Россией. Россия меня всегда восхищала, что касается культуры этой страны, что касается людей, живущих здесь. И меня всегда воспитывали в духе симпатии к России, в духе симпатии к людям, живущим здесь, потому, как семья моей матери много столетий жила в Российской империи. И это было, не смотря на то, что мы, конечно, были очень обеспокоены политикой Советского Союза. Но это был именно вот этот положительный контекст, в котором возник мой интерес к России, к русскому языку. Я начал его изучать, когда мне было 15 лет. Когда мне было 16 лет, мне подарили книгу «Один день из жизни Ивана Денисовича» Солженицына. Это тоже произвело на меня большое впечатление. Булат Окуджава всегда был одним из моих любимых певцов. И этот интерес у меня сохранился. Когда я учился в университете, я в 1-ю очередь занимался историей центральной и восточной Европы. И, конечно, когда правительство моей страны приняло решение послать меня сюда в качестве посла, я был очень этому рад. К. Орлова ― А вот, господин посол, считается, что жизнь посла в чужой стране ограничена довольно однообразными посольскими приемами и какими-то официальными встречами. Это правда так? И как Вы проводите свой культурный досуг здесь? Ну, ходите ли Вы в театр, в кино? В курсе ли Вы культурных событий, которые происходят в России? Р. Фон Фрич ― Ну, предложение в Москве настолько велико, что сложно вообще в нем ориентироваться. Однако если нам представляется такая возможность, мы с женой очень любим ходить на культурные мероприятия – в оперу, в балет, а театр. В то же время Вы, конечно, правы, в жизни дипломатов официальные приемы и встречи играют очень важную роль. Это, конечно, важно, так как мы хотим понять ту страну, в которой мы находимся, и хотим объяснить этой стране позицию нашего правительства, а нашему правительству – позицию этой страны. То есть донести до той страны, в которой мы находимся, нашу позицию и донести до нашего правительства позицию страны, в которой мы находимся. Таким образом мы являемся посредниками, и мы наводим мосты, если хорошо выполняем свою работу. В то же время нам нужно отдавать себе отчет, что страна не состоит только из официальных приемов, официальных каких-то встреч и столица. Именно поэтому мы пытаемся разговаривать с очень большим кругом людей, с самыми разными людьми, не только с теми, которые занимают высокие позиции. Именно поэтому я часто езжу в регионы. На прошлой неделе я два дня провел в Ростове-на-Дону, и у меня очень много интересных впечатлений осталось. К. Орлова ― Господин посол, а Вы смотрели фильм «Левиафан»? Р. Фон Фрич ― Еще нет. К. Орлова ― А слышали ли Вы, что сейчас происходит в Новосибирске с оперой «Тангейзер»? Р. Фон Фрич ― Да, да. Слышал. К. Орлова ― А слышали ли Вы когда-нибудь оперу «Тангейзер»? Я имею в виду не в новосибирском театре, а вообще где-либо в мире. Р. Фон Фрич ― Я знаю эту оперу. Да. Я не считаю ее самой сильной оперой Вагнера. В то же время это очень важное произведение в германской музыкальной истории. К. Орлова ― Хорошо. И тогда завершающие вопросы. Вот в 2000-х годах Вы были вице-президентом Федеральной разведывательной службы Германии. А получается, Вы все-таки дипломат или разведчик? Р. Фон Фрич ― Я очень рад тому, что здесь вопросы задаются настолько открыто. Я был дипломатом, я в то время был дипломатом, и я сейчас дипломат. Но, может быть, интересным будет объяснить, почему дипломат становится президентом разведывательной службы. У нас есть зарубежная разведывательная служба, внешняя разведывательная служба для того, чтобы получать информацию важную для политики и безопасности нашей страны. Для нас это является инструментом по защите нашей демократии, нашей свободы, по обеспечению ее безопасности. И так, как это служба внешней разведки, то информацию, которую они собирают, она является важной в 1-ю очередь, когда речь идет об обстановке на международной арене, например, что касается терроризма, торговли наркотиками и других аспектов. И поэтому предусмотрено, что каждые три года какой-либо дипломат занимает пост вице-президента этой разведывательной службы для того, чтобы обеспечить то, чтобы собиралась именно информация важная для внешней политики. А потом он возвращается на свой дипломатический пост. К. Орлова ― А потом он приезжает в Москву. Р. Фон Фрич ― У меня еще были другие задачи прежде, чем я приехал в Москву. К. Орлова ― Спасибо большое, господин посол. Спасибо всем нашим слушателям. Приношу свои извинения, если вдруг вы слышали звуки поглощаемой еды. Это был торт. Который все мы продолжали есть, кроме переводчицы. Спасибо Вам большое. У Вас даже не было шанса притронуться к торту. Торт был очень вкусный. Спасибо большое. Спасибо тому, кто его испек. Спасибо Вам, господин посол. Это был посол Германии в России Рюдигер фон Фрич в программе «На 2-х стульях». Я с вами прощаюсь. До свидания! Р. Фон Фрич ― Спасибо Вам.

Ссылка на источник