А. ВОЛОЧКОВА: Вы знаете, жестокость балетного мира поражает просто своей уже патологичностью. Могу сказать, что я была связана с Большим театром, с Мариинским. То, что там творится, — страшная, дикая борьба. Вы знаете, за роли! Не за положение в обществе, за какие-то материальные блага, а вот именно за творческую ступень, за творческую лестницу. Честно, я никогда не могла подумать, что может дойти до такого и жестокость в творческом мире настолько высока. Честно говоря, Сергея я знаю как прекрасного человека. Он партнер мой бывший, человек, который обладает тонким вкусом, интеллигентен он очень. Он еще был художественным руководителем балета в театре Станиславского и Немировича-Данченко, где я постоянно сейчас репетирую. Вы знаете, меня поражает, что раньше было время, когда была какая-то дуэль, люди сражались или на шпагах, или более благородно выясняли отношения. Но когда таким образом, когда просто плеснуть кислотой или убить человека, — это же такая низость. Сложно что-то прокомментировать. Хочется Сергею пожелать выздоровления. Хочется верить, что возмездие на земле есть, и те люди, которые творят зло и не могу открыто… Вы знаете, когда человек в маске приходит и обливает кислотой, — это человек, который не может честно показать, обнажить лицо. Мне кажется, конец света уже наступил на этой земле. И этот конец света встроили сами люди своим невежеством, своей нечистотой, агрессией, низостью и отсутствием таких качеств, как достоинство, добропорядочность, любовь, доброта, красота, правда. КОРР.: Настя, скажите, пожалуйста, должность художественного руководителя насколько лакомая? Насколько от него что-то зависит? Поконкретнее: с чем вы можете связать это конкретное нападение? А. ВОЛОЧКОВА: Вы знаете, я считаю, эту участь могли бы заслужить своими негативными действиями руководители других театров. И театра даже Большого, но которые были ранее. Я не имею в виду обивание кислотой, а именно участи наказания за все свои действия. Сергей ничего не сделал такого, за что его можно было бы осуждать. Эта участь, конечно, лакомая. Руководитель балета решает все: какое количество грантов поступит каждому артисту или, может быть, вообще не поступит, кто будет танцевать какие-то определенные роли, а кто танцевать их не будет. Сегодня в Большом театре вообще творится абсурд. На протяжении 10 лет. И все это идет не от художественного руководителя балета, а от главного директора театра – от Иксанова Тахира Гадельзяновича, называющего себя, скажем так, Анатолием Геннадьевичем. Я сама стала заложницей такой ситуации, когда любой человек с деньгами может прийти к директору и сказать: вот эта балерина танцевать будет, а вот эту гоните в шею. Или наоборот. Скажем так, эти руководители решают и такие вещи тоже. Просто, к сожалению, сейчас обстановка в Большом театре криминальная. Поэтому, может быть, и происходят такие вещи. Пока уже государство не обратит внимание на то, что происходит внутри этой структуры, то это первые ласточки, на мой взгляд.

Ссылка на источник