код для блога  И.ВОРОБЬЁВА: 15 часов 35 минут в столице, всем еще раз здравствуйте. Это дневной «Разворот», в студии Тихон Дзядко, Ирина Воробьёва и мы приветствуем нашего гостя – это Михаил Хазин, экономист, президент консалтинговой компании НЕОКОН. Здравствуйте. М.ХАЗИН: Здравствуйте. А, вот, вы, соответственно, время стандартное изменили. Народ может ошибиться. И.ВОРОБЬЁВА: Ну, мы только на сегодня. Не переживайте. М.ХАЗИН: Да. Народ-то ошибается. И.ВОРОБЬЁВА: Ну что вы! Они вас ждут на протяжении всех 2-х часов нашего эфира. Даже когда вы уже ушли, они вас ждут. +7 985 970-45-45 – телефон для ваших SMS-сообщений, аккаунт @vyzvon, если вы пишете нам из Twitter’а. Ну и, конечно, пишите нам из интернета, потому что вы, естественно, смотрите трансляцию Сетевизора. Т.ДЗЯДКО: Было сегодня расширенное заседание российского правительства, и премьер-министр Дмитрий Медведев назвал ближайшие 5 лет критически важными для России, ведь в это время, по его словам, будут складываться основные экономические и валютные конфигурации. Почему именно ближайшие 5 лет? М.ХАЗИН: Не знаю. Т.ДЗЯДКО: Вот так вот? М.ХАЗИН: Не знаю. Ну, на самом деле, он меня очень сильно обрадовал, потому что он вызвал у меня острое чувство ностальгии. Я сразу же вспомнил замечательную фразу, которую вы не помните по молодости, «Пятилетке эффективности и качества рабочую гарантию». И.ВОРОБЬЁВА: Слава богу. М.ХАЗИН: Ну, слава не слава… И.ВОРОБЬЁВА: Слава богу, что не помним. Т.ДЗЯДКО: Скажите, что самым важным, самым интересным вам показалось из новостей с этого расширенного заседания правительства? Потому что там много звучало заявлений – про инвестиционный климат и про развитие, и про все на свете. М.ХАЗИН: Откровенное вранье правительства президенту, просто я бы сказал циничное. И.ВОРОБЬЁВА: О чем? Где вранье? М.ХАЗИН: Ну как? Президент говорит «Мне нужно» и четко и внятно объясняет, чего ему нужно: рабочие места, 6% роста и еще чего-то. А правительство ему врет, говорит, что, соответственно, оно будет добиваться этих результатов, а, на самом деле, оно этого делать не будет, потому что оно уже сказало открыто и прямо, что оно считает, что больше 3% роста быть не может, ну и, соответственно, ничего не будет делать для того, чтобы этого добиться. И.ВОРОБЬЁВА: Но, может быть, они посчитали, передумали, придумали что-нибудь? М.ХАЗИН: Нет, они ничего не пересчитывали, они ничего не меняли. Они просто сказали президенту: «Ну ладно, так и быть. Ты хочешь 6%? Мы тебе обещаем 6%, но при этом про себя мы знаем, что мы врем». Ну а так, глядишь там, до 2018 года или шах умрет, или ишак умрет, дальше, как бы, известно. Ходжа Насреддин нам все это объяснял. Еще раз повторю. Я же тут, как бы, не с неба это беру. Была дискуссия не так давно, в которой четко и внятно либеральные идеологи нашего правительства сказали «Больше 3% обеспечить нельзя». Их поддержали там агентство Блумберг, МВФ и все остальные. Президент сказал «А мне нужно 6%». Зачем президенту нужно 6%, я хорошо понимаю. И.ВОРОБЬЁВА: Зачем? М.ХАЗИН: А потому что у нас экономика так устроена, что если рост ниже, чем 5-6%, то начинаются социальные и политические проблемы. Об этом много экономисты писали. И.ВОРОБЬЁВА: Ну, например? М.ХАЗИН: Не, ну, начинаются конфликты, начинается, соответственно, рост безработицы, начинается экономическая стагнация в отдельных регионах и т.д., и т.п. Нужно понимать, что 5-6% роста ВВП – это вовсе не значит, что 5-6% роста во всех секторах экономики. У нас это означает, что растет финансовый сектор, ну, собственно, и во всем мире. А в реальной экономике начинаются проблемы. Кроме того, начинаются конфликты между отдельными элитными группировками. И президенту все это не нужно, он говорит «Мне нужно 6%». Ему либералы в правительстве говорят «Нет. По науке может быть только 3%». Президент говорит «Может быть, это по вашей науке 3, а по другой науке, может быть, будет 6?» Именно вот по этой причине он дал поручение Российской Академии наук подготовить другой план. Правительство по этому поводу взбеленилось, устроило какое-то очень специфическое и странное шоу в Давосе, где были предложены 3 крайне негативных сценария развития российской экономики. Но там очень интересно: они не просто негативные, там еще, значит, подтекст. Иностранным инвесторам говорилось, что «Ребята, вы можете вкладываться в российские регионы, чтобы они воевали с центром. Вы можете вкладываться, соответственно, в российский средний класс, чтобы он воевал с Путиным. И вы, наконец, можете никуда не вкладываться, и тогда будет спад». И.ВОРОБЬЁВА: Смотрите, вот, что говорят глава Минэкономразвития Андрей Белоусов? Он говорит о том, что те исследования, расчеты, которые они проводили в течение последнего полугода показывают, что без расшивки узких мест в транспортной инфраструктуре мы не сможем обеспечить рост выше 3% ВВП. Чтобы получить 2% дополнительно, нужны вложения в инфраструктуру. И он говорит о том, что если в ближайшие 2-3 года в России не удастся увеличить ввод автодорог с нынешних 2 тысяч километров до 4-х в год с последующим ростом, то пропускная способность транспортной системы обесценит все усилия по улучшению инвестиционного климата. М.ХАЗИН: Нет, он, на самом деле, не это говорит. Он говорит «Если мы не увеличим расходную часть бюджета за счет тех денег, которые мы сегодня отдаем на Запад, то в этом случае мы не сможем увеличить экономический рост». 3% — это эвфемизм. На самом деле, ноль сегодня. Просто тут так устроена жизнь, что правительство может экономический рост так вот, без опаски изменять в разные стороны от реальной цифры примерно на 3%. Сегодня около ноля, скорее даже небольшой спад. Поэтому оно может безнаказанно говорить, что есть 3%, а в реальности меньше. Но говорить, что 6, оно уже не может – это просто будет, как бы… Нитки, которыми все это сшито, белые, они будут просто видны невооруженным глазом. И по этой причине он же сказал «Нам нужны дополнительные деньги». То есть не важно, будут они тратиться на дороги или еще куда-то, нам нужны государственные инвестиции. Нужно еще не забывать, что если будет увеличение оттока капитала, то нам понадобятся еще дополнительные деньги. Либералы четко сказали «Денег не будет» и категорически не дают эти деньги брать из резервных фондов. То есть тут еще более ловкая ситуация: они не только не хотят обеспечивать 6%, они еще и не дают другим обеспечивать 65%. И.ВОРОБЬЁВА: Ну, смотрите, если мы говорим, например, о производительности труда в России, то тот же самый Андрей Белоусов говорит о том, что мы отстаем от развитых стран мира в 2,5-3 раза. М.ХАЗИН: Это фикция. Вы что считаете, что, соответственно, человек, который там работает в России, я не знаю, на каком-нибудь станке, работает в 2,5 раза медленнее, чем на Западе? И.ВОРОБЬЁВА: Почему медленнее? Может быть, просто станки плохие или, там, условия труда, или его продукцию не могут перевезти нормально и так далее. М.ХАЗИН: Нет, станок один и тот же. Ситуация очень простая. Производительность труда – это очень хитрый показатель, который очень сильно определяется уровнем разделения труда. И в этом смысле у нас, в целом, экономика такая. Вот, у нас уровень производительности труда упал из-за того, что под воздействием либеральных реформ у нас, соответственно, очень сильно упростилась структура экономики. Соответственно, упал уровень разделения труда, упала производительность. Люди никуда не делись – это, как бы, не они виноваты. А для того, чтобы увеличивать уровень разделения труда, нам необходимо иметь рынки, потому что мы не можем сегодня… Ну, например, мы не можем производить самолетов. В самолетостроении очень высокий уровень производительности труда. Мы не можем производить самолеты, потому что мы не можем их продать. А для того, чтобы большой самолет широкофюзеляжный окупался, нужно построить 100 штук. В России их нужно, условно говоря, 25. И куда остальные девать? Это раньше у СССР были рынки сбыта, а у России нету рынков сбыта. Это как раз одно из тех преступлений, которое совершили либералы в начале 90-х – я про это много говорил. В начале 90-х, в 1990-м, 1991-м году, когда уже было понятно, что СССР, Россия будет встраиваться в международную систему разделения труда, нужно было за отказ от некоторой политической роли в мире требовать взамен рынки. И если бы это было сделано… Кстати, как, например, делала Польша. Вот, Польша себе потребовала рынки, там, сельхозпродукции, еще чего-то. И получила их. И в результате она теперь себя относительно неплохо чувствует. А, вот, Болгария, которая экономически была очень развитой страной, она была куда более развитая, чем Греция и была себе вполне на уровне Турции, она ничего не получила, и в результате там сегодня ничего нет, даже помидоров нет, потому что болгарские помидоры с турецкими не конкурентоспособны. Я считаю, что, как бы, ключевой… Я даже не знаю, это что. Это вредительство, ошибка, глупость, полное непонимание Гайдара и всей его шайки состояло в том, что они даже не поставили эту задачу. Не то, чтобы они не смогли добиться чего-то – они даже ее не поставили (эту задачу). И это, конечно, катастрофа. И вот это катастрофа. Все остальное – это следствие. Т.ДЗЯДКО: Давайте о задачах и поставленных, и реализованных. Сегодня, опять же, в ходе этого расширенного заседания правительства было сказано Дмитрием Медведевым, что основные риски, которые стоят перед Россией, они не внешние, а внутренние, имея в виду прогнозируемое сокращение трудоспособного населения, невысокое качество госуправления, далекий от идеала инвестиционный климат, замедление темпов роста внутреннего потребления. Это цитата Дмитрия Медведева, цитирую по агентству Интерфакс. Про инвестиционный климат есть сейчас какие-то потенциальные возможности этот инвестиционный климат улучшать? М.ХАЗИН: Инвестиционный климат – это глупости абсолютные. Т.ДЗЯДКО: Почему? М.ХАЗИН: Ну, потому что, соответственно, инвестору нужна прибыль. Мы об этом говорили, о том, что… Я просто рассказывал историю, как мы в Италии рекламировали инвестиции в Россию вместе с Димой Потапенко. Так вот в чем вся проблема? Инвестору нужна прибыль. Если он прибыль получить не может, он вкладываться не будет. В России сегодня бешено растет импорт. То есть, иными словами, нас заваливают продукцией западной. Деньги нефтяные приходят в страну и сразу же уходят, соответственно, люди зарплату не получают. Какой смысл вкладываться сегодня инвестору в России, кому он будет продавать свою продукцию, если эта продукция уже в готовом виде приходит в страну из-за рубежа? Т.ДЗЯДКО: Хорошо, а насколько здесь принципиальным является фактор политики и политической подоплеки? М.ХАЗИН: Дело в том, что рынки отбиваются политикой, а не экономикой. Для того, чтобы получить рынки, нужно заниматься политической схваткой, а иначе вас туда не пустят, на чужие рынки, и ваши же захватят. Вот, когда я слышу о том, что Российская Академия наук пишет доклад, где она обещает 6% роста, то я понимаю, потому что они объясняют источник этих денег – это импортозамещение. И, вот, за счет импортозамещения внутри страны будут оставаться деньги, и вот за счет этих денег инвестор будет отбивать вложенные деньги. А я не вижу, как, соответственно, нынешнее либеральное правительство… Оно не может привлечь инвестора никаким климатом, потому что у него нету источника возврата инвестиций. Ну хорошо, оно там построило завод, завод стал выпускать автомобили, их никто не покупает, потому что никто не получает зарплату. Ну, точнее сказать, кто-то покупает, но явно недостаточно для того, чтобы эти инвестиции окупить. Вы поймите, либералы вообще в принципе, они – микроэкономисты, они мыслят с точки зрения фирмы, то есть как оптимизировать получение продукта. А вопрос о том, откуда у людей деньги на покупку этого продукта, этих мыслей у них в голове нет. Ну вот мы и видим, соответственно, результаты. Безграмотные ребята, что делать? И.ВОРОБЬЁВА: Мне очень нравится понятие либерализма, которое у вас в голове происходит, потому что оно как-то очень сильно отличается от понятия либерализма в целом, что такое либерализм. М.ХАЗИН: Поймите, нужно понимать, что в России либерализм – это та политика, которую проводят определенные группы, которые себя называют «либеральными экономистами». Это их самоназвание. Их так все и называют. К классическому определению этого слова это не имеет никакого отношения. И.ВОРОБЬЁВА: Я бы вот хотела это уточнить. М.ХАЗИН: Не, это правда. Более того, ну, какой Чубайс с человеческой точки зрения либерал? Он – классический совершенно тоталитарный диктатор, который везде рвется к власти, и больше его ничего не волнует. Ну, абсолютно. И они там все такие. Ну, я еще раз говорю, как бы, у народа у нашего в результате их деятельности – в результате «прихватизации», монетизации льгот, пенсионной реформы, реформы образования, реформы здравоохранения – у всех есть совершенно четкое понимание. Вот, как бы, синонимы, да? Либерал – это вор. И, к сожалению, более того, как мы тут недавно видели, в «Новой газете» была большая статья на эту тему, и это, на самом деле, самый страшный результат либеральных экономических реформ в России, что слово «либерал» стало ассоциироваться у народа со словом «вор». Я считаю, что это одна из самых страшных вещей, потому что, вообще говоря, либеральная идея – она очень правильная. Но только, ну, вот, как бы, в исполнении… Ну, скажите спасибо этому человеку. И.ВОРОБЬЁВА: Ну, я думаю, что если мы с вами, Михаил, перестанем в ваших эфирах тоже проводить подобные ассоциации, то, наверное, рано или поздно слово «либерал», «либерализм», в общем… М.ХАЗИН: Вы считаете, у меня такое большое влияние? И.ВОРОБЬЁВА: Я считаю, что у вас, конечно же, влияние, особенно на наших слушателей. Они вас любят и очень внимательно слушают. Т.ДЗЯДКО: Так, давайте закончим эту пятиминутку. И.ВОРОБЬЁВА: Да, давайте. М.ХАЗИН: Давайте чего-нибудь оптимистичное. И.ВОРОБЬЁВА: Смотрите, по поводу оптимизма. Наши слушатели уже последнюю неделю точно мучают вопросами про Росфинагентство. Значит, вот как видит это наш слушатель Виктор. Он говорит, что Росфинагентство – это ОАО, образованное из наших налогов, то есть все мы де-факто его соучредители, и будет ли он как рядовой налогоплательщиком его пайщиком изначально и получать от него дивиденды? Что это такое, Росфинагентство? М.ХАЗИН: Это институт, который создается государством с целью управления государственными финансовыми активами. В том числе теми самыми резервами, которые вывели заграницу. Почему оно создается в форме ОАО, не знаю. Вообще это глупость некоторая вот почему. Дело в том, что любые активы государства должны управляться, исходя из государственных интересов. То есть, может быть, не получение прибыли главная цель, а, как бы, их вложение в правильные источники и так далее. ОАО – это коммерческая структура по закону, акционерное общество. У него цель – получение прибыли. Ну, дальше все люди, естественно, подозревают, что раз еще это получение прибыли, то те люди, которые будут там сидеть, эту прибыль будут разворовывать. Есть в этом некоторое основание. Все мы знаем, что резервы Центрального банка перед дефолтом, ими игрались на рынке ГКО, в чистом виде это была воровская схема. Есть серьезные основания считать, что сегодняшние резервы Центробанка как-то связаны с теми кредитами, которыми финансируются российские сырьевые компании и банки. Почему? Совпадают цифры: и там, и там где-то 550-600 миллиардов долларов. То есть иными словами есть подозрение, что кредиты нашим компаниям выдают ровно те банки, в которых лежат российские резервы. Может быть, это там не стопроцентно… Еще раз повторяю, это не доказательство, это подозрение. Но оно возникает. И в этом смысле все резонно считают, что если наши резервы отдать кому-то в управление, а этот кто-то возьмет и все сворует. Ну, он положит эти деньги в банк, а банк обанкротится, скажет «А мы ничего вернуть не можем». Чего будем делать? Вот, что будем делать в этой ситуации? То есть, в общем, тут есть целая куча проблем. И.ВОРОБЬЁВА: Ну, то есть не нужно это Росфинагентство? М.ХАЗИН: Я думаю, что это да, излишество. То есть оно не функционально. Для чего это нужно, непонятно. Т.ДЗЯДКО: Давайте перейдем к другой теме. Сегодня стало известно, что думский комитет по вопросам собственности в начале февраля рассмотрит вопрос о сделке по продаже морского порта в Аннино, такое, нечто вроде расследования будет проводиться. Как заявил зампред комитета Антон Беляков, компания Мечел, выигравшая в декабре аукцион по продаже порта, перепродала почти весь свой пакет, 71% акций 3-м кипрским оффшорам, и таким образом Мечел, как говорит господин Беляков, сохранил за собой лишь 1,5% акций порта и фактически стал лишь вывеской в одной из крупнейших приватизационных сделок последних лет. Вы удивлены подобной историей? М.ХАЗИН: Нет. А у нас вся приватизация – тотальное воровство, вывод капитала и прочие разные безобразия. Это невозможно. Когда человек, соответственно… Когда кто-то в результате приватизации бесплатно получил сотни миллионов, а то и миллиарды, как мы знаем по разборкам между Абрамовичем и Березовским, именно так все и происходило. Нам пытались вешать лапшу на уши, что нет, что-то получали… Т.ДЗЯДКО: Потом в Лондонском суде нам рассказали, как все было. М.ХАЗИН: А потом нам рассказали, как все было, в Лондонском суде. Так вот, вся проблема состоит в том, что уж коли такая схема началась, то до тех пор, пока виновные не будут наказаны, она и будет продолжаться, потому что новые участники резонно говорят «А чего, им можно, а нам нельзя, что ли? Несправедливо». Значит, вот, они должны быть наказаны все. Я поэтому и говорил, что нам нужен закон о люстрациях для всех, кто причастен к приватизации. Т.ДЗЯДКО: Но подобное расследование, которое будет Госдума проводить, вам кажется, оно может какие-то иметь положительные последствия? М.ХАЗИН: Я не думаю, что из этого что-то выйдет. Сколько Счетная палата проводила расследований по нарушениям законов в процессе приватизации. И что? Еще раз говорю, тут нужно политическое решение. Вот, почему я считаю, что кризис – это для нас очень хорошо? Потому что пока там был экономический рост, все говорили «Ну ладно, подумаешь там. Все же хорошо, все же растет, все замечательно. Не будем ничего трогать». Вот, когда начнет все падать, станет понятно, что трогать нужно. И вот тогда, конечно, решать нужно. Кстати, по поводу оттока капитала и всего остального. У нас же большая часть всего того, что у нас есть, оно не российское, оно принадлежит оффшорам. Это просто такой способ. Мне кажется, что давно пора принять закон, может быть, даже на уровне Конституции, то есть изменить Конституцию и принять решение, что любая компания, у которой на балансе есть здания, сооружения, земельные участки, как бы, разрешения на добычу ископаемых, то есть лицензия, они должны иметь российскую юрисдикцию. Иностранная компания может быть владельцем такой компании, но, соответственно, эти компании, их акции должны торговаться на российских биржах, они должны подчиняться российскому законодательству… И.ВОРОБЬЁВА: И налоги они платить должны в наш бюджет. М.ХАЗИН: И налоги должны платить в России. А то, что при этом, соответственно… Да, конечно, как бы, рейдерские захваты и все остальное. Так я прошу прощения, этим и должно как раз заниматься государство, чтобы не допускать этого. Вот и все. И.ВОРОБЬЁВА: Ладно, я не буду задавать дополнительные вопросы. Т.ДЗЯДКО: Вот, вы говорите, что нужны не какие-то расследования Госдумы или Счетной палаты, а политическая воля, политическое решение. Которые должны заключаться в чем? М.ХАЗИН: Изменить экономическую модель. Т.ДЗЯДКО: Но это какие-то общие слова. А если конкретно? М.ХАЗИН: Нет, почему? Ну, у нас, как бы, смотрите, у нас была модель, которая строилась в начале, она выстраивалась в начале 90-х. А цель была такая – создать тотально коррупционное общество. Это, как бы, наши либералы… Я прошу прощения, я еще раз говорю, это их самоназвание. И.ВОРОБЬЁВА: Ну, конечно, у них была цель исключительно создать такое общество. Т.ДЗЯДКО: Так, Ирина Воробьёва. М.ХАЗИН: У них была такая цель. И.ВОРОБЬЁВА: Ну, конечно. М.ХАЗИН: А зачем они иначе так делали? Т.ДЗЯДКО: Так, идем дальше. М.ХАЗИН: Хорошо. (смеется) Они выстраивали такую… И эта система осталась до сих пор. И ее нужно разрушать. Для этого, как бы, нужно принять очень жесткие решения. Совершенно очевидно, что нынешняя элита российская, которая, собственно, вся обогатилась на этом, она таких решений принимать не будет до тех пор, пока не почувствует реальную угрозу самому факту своего существования. Вот такая угроза сегодня может быть исключительно от экономического кризиса. Если очень сильного экономического кризиса не будет, ничего меняться не будет – тут даже говорить не о чем. Никакая воля политическая не появится. А, вот, если экономический кризис будет очень серьезный, а, скорее всего, он таким и будет, что, кстати, видно по конфликту между правительством и президентом, реальному конфликту. Потому что президенту нужен некий результат. Он понимает, что если его не будет, будут большие проблемы. И.ВОРОБЬЁВА: Но так же он понимает, что этого результата не будет. М.ХАЗИН: А, вот, понимает ли он, что это правительство этого результата не добьется, это вопрос отдельный. Хотя, по его выступлению перед, в общем, уже из него так чувствуется, что он понимает, что эти ничего не сделают. И.ВОРОБЬЁВА: Ну а что, есть другие, которые могут? М.ХАЗИН: Есть, конечно. В стране достаточно много толковых людей. И.ВОРОБЬЁВА: То есть получается, что если заменить людей, которые сейчас сидят в правительстве, на других людей (я не буду говорить, каких, я не спрашиваю каких), то… М.ХАЗИН: Должна быть заменена модель. А для того, чтобы изменить модель, нужны другие люди, которые живут в рамках другой модели. И.ВОРОБЬЁВА: Ясно. М.ХАЗИН: Понимаете, невозможно заставить человека, который 15 лет воровал, сказать ему «А теперь ты воровать не будешь». Он, как бы, не поймет. А вот если вы ставите на его место нового человека и говорите ему «Вот смотри, вот предыдущий воровал, сейчас мы его посадим. А, вот, тебе воровать нельзя. Ты согласен? Если не согласен, мы другого посадим». Вот такая может быть схема. И.ВОРОБЬЁВА: В каком смысле «посадим»? Слушайте, а вот человек, который подписывается как Антисоветчик, возвращаясь к одной из предыдущих тем, спрашивает «За счет чего вы хотите замещать импорт?» М.ХАЗИН: За счет внутреннего производства. И.ВОРОБЬЁВА: Ну, то есть вот он спрашивает: «Опять Жигули делать? Пробовали: ведра с гайками получаются». М.ХАЗИН: Чушь собачья. Кто сказал? Я напоминаю, что СССР первым полетел в космос, первым сделал водородную бомбу, да и много еще чего сделал. Это, как бы, такая, гнусная клевета, которую мы с негодованием отметаем. И.ВОРОБЬЁВА: Ну, то есть, на самом деле же очень многие не доверяют российским производителям, потому что считают, что они делают некачественные товары. М.ХАЗИН: Вы знаете, у меня есть знакомый, который председатель Совета директоров некоего завода. Так вот он продает микроскопы в Китай и продает оптические линзы, которыми в Голливуде снимают фильмы. 50 тысяч долларов стоит штука, комплект. И.ВОРОБЬЁВА: Они производят? М.ХАЗИН: Да. Как вы думаете, может он производить, там, для iPhone’ов стекла? Может. И.ВОРОБЬЁВА: А там у него написано «Сделано в России», надеюсь? М.ХАЗИН: Я не знаю, что там написано. И.ВОРОБЬЁВА: Ну, нет, ну, круто было бы. М.ХАЗИН: Не, ну это просто факт, да? Факт. И.ВОРОБЬЁВА: Ну, это же факт один из, ну, согласитесь, не… М.ХАЗИН: Это просто говорит о том, что возможно. И.ВОРОБЬЁВА: Скорее исключение, чем статистика. М.ХАЗИН: Да. И знаете, в чем состоит исключение? Когда этот завод приватизировался, там был не один приватизационный хозяин, а 6 или 7, и они друг другу не дали его разворовать. И.ВОРОБЬЁВА: Это позитив. Вот видите? Вот, мы на позитиве-то и заканчиваем, так хотели. Это прекрасно. М.ХАЗИН: Кстати, сегодня у этого человека день рождения, я не могу его не поздравить. И.ВОРОБЬЁВА: Давайте вместе его поздравим, тем более раз он делает такие прекрасные вещи. Спасибо большое. На следующей неделе вы в свое урочное время будете, я надеюсь. Т.ДЗЯДКО: Да. В эфире «Эха Москвы», дневного «Разворота» это Михаил Хазин, экономист, президент консалтинговой компании НЕОКОН. Михаил, спасибо вам. М.ХАЗИН: До свидания.

Ссылка на источник