М.Ганапольский ― Добрый вечер, уважаемые радиослушатели, здравствуйте. Начинаем нашу программу. И начинаем ее вот, с  чего — в Украине выборы. Правда, выборы местные, выбираются мэры и депутаты в городские и областные советы, что интересно, — в этих выборах можно видеть модель выбора российские – если бы они у нас по-настоящему происходили. К примеру, — никто из кандидатов не говорит об асфальте, горячей воде и дорогах. Все говорят о будущем Украины, вступлении в Европу, или какой должна быть судьба отторгнутых территорий или Украинской армии. Причина понятна: все готовятся к парламентским выборам, к общеукраинским парламентским выборам, поэтому местные выборы для них только трамплин. Так и видно, как они сидят в кабинетах, в  каком-то селе, не понимают, что им делать с  прорвавшейся канализацией, ибо их  мысли – о трибуне парламента в Киеве. Однако не следует думать, что эти выборы фейк, ибо население на Украине с них спросит — они умеют. Да и любой новый человек лучше старого, сидевшего на должности десяток лет. Безусловно, в выборах полно бардака. Но бардака на выборах не только на кладбище. Это программа «Итоги недели без Евгения Киселева», в которой журналисты «Эха» выбирают темы для голосования радиослушателей. Наш состав сегодня — Алексей Соломин, Алексей Нарышкин, Матвей Ганапольский. Добрый вечер. А.Нарышкин ― Здравствуйте. А.Соломин ― Добрый вечер. А.СОЛОМИН: Мы оказались в ситуации, когда вроде бы хорошо уйти, но уходить ни в коем случае нельзя М.Ганапольский ― Начнем. «Событие недели». А.Соломин ― Мы слышим сводки из Сирии официальные и нам кажется, что кристально и чисто идет операция российских войск, российской авиации там. При этом мы прекрасно понимаем, что в реальных условиях кристально чисто быть не может. Относительно чисто – может быть, а кристально чисто – такого не бывает. И  вот  «Human Rights Watch», организация, которая не замечена в том, что она настроена в  пользу сирийских повстанцев или сирийских террористов,  — как вам больше нравится, — заподозрила Россию в военных преступлениях. Международная правозащитная организация опубликовала свой доклад в  воскресенье. В документе говорится, что как минимум, два воздушных удара, как считают местные жители, нанесли российские самолеты, привели к гибели 89 мирных жителей. Вообще мне кажется, что, наверное, пока операция идет кристально чисто — если мы говорим, опять же, об официальных сводках, было бы здорово завершить ее примерно на такой же ноте – чтобы было кристально чисто. Но если мы это сделаем, это тоже все прекрасно понимаем, то тогда непобежденный до конца ИГИЛ или те террористические группы — » Джабхат ан Нусра» и другие, которые объявили нам «джихад», они вряд ли  от этого джихада откажутся, и мы тогда попадем в еще большую западню. То есть, мы оказались в ситуации, когда вроде бы хорошо уйти, пока мы в такой ситуации, но уходить ни в коем случае нельзя, даже если наши действия приводят к гибели мирных жителей, — просто погибнет еще больше мирных жителей. М.Ганапольский ― Прошу прощения – это ты говоришь свое личное мнение, правда? Ты же не военный эксперт, как и я, и Нарышкин не военный эксперт. А.Нарышкин ― Мы знаем, что настоящий военный эксперт только  Игорь Коротченко. А.Соломин ― И вот мы находимся в такой ситуации, опять же, как мне кажется, что вроде бы самое время сделать это, особенно когда уже начинаются подозрения в том, что, возможно, из-за наших ударов пострадали мирные жители — там тоже надо разбираться,  — даже те, кто уже сейчас объявил «шахидом», вряд ли будут на себе писать «Шахид, стреляйте в меня» — будут пытаться спрятаться в мирных кварталах. А.Нарышкин ― Я все объясню. «Human Rights Watch» организация на подсосе у Госдепа. А.Соломин ― Для того чтобы так говорить у тебя должны быть какие-то основания, правда? А.Нарышкин ― У меня документы лежат в  корреспондентской, я забыл. М.Ганапольский ― Там работает наша бывшая коллега, Анна Нейстат, поэтому я абсолютно верю этой организации. Анна Нейстат, когда была в Киеве – если помните, у нас работала когда-то журналистка, она замечательно сделала карьеру в разных правозащитных организациях, а теперь она в »Human Rights Watch» и рассказывает, как тщательно проверяется информация, прежде чем что-то сказать. Это просто такое замечание за скобками, и это надо иметь в виду. Поэтому, если «Human Rights Watch» что-то говорит, значит, проверено 10 раз. А.Нарышкин ― Ну, извините, это же не исключает того, что «Human Rights Watch» может что-то говорить специально, чтобы поддержать США. Это не исключает того, что «Human Rights Watch» может получать деньги от властей США – это нормально, всякие фонды существуют. А.Соломин ― Но дело сейчас не в «Human Rights Watch». А.Нарышкин ― Гранты выдаются. А.Соломин ― Я  ставлю перед вами конкретную тему. Мы участвуем в военном конфликте, в котором нет таких вариантов, что ИГИЛ стоят где-то далеко от городов, на огороженной территории и  их можно будет просто ковровой бомбардировкой всех уничтожить — такого нет. Будут гибнуть мирные жители, потому что наши самолеты атакуют районы, которые прилегают к жилым кварталам, правильно? Эти смерти могут быть. Далее – не дай бог, — но могут быть потери или ранения среди военнослужащих. Сейчас нам говорят — по официальным сводкам – у нас все хорошо, операция идет успешно, игиловцы бегут, позиции разрушены, лидер «Джебхат ан Нусры», убит, как говорят некоторые СМИ. А.Нарышкин ― И получается, что «Human Rights Watch» нашим военным, нашему командованию, портит всю картину. Они заставляют все мировое сообщество сомневаться в том, и даже нас с вами, втроем в студии, заставляют сомневаться, правильно ли российские военные туда влезли, правильно ли они бомбят? М.Ганапольский ― А дело не в этом. Мне кажется, Соломин прав — ну да, «Human Rights Watch» сказали, да, Анна Нейстат 150 раз проверила эту информацию. Но  Соломин ставит важнейший вопрос. Давайте станем на сторону Путину. У Путина с  Украиной не очень получилось, в Донбассе облажались немножко, или много – не знаю, уже это Путину считать. А.Нарышкин ― Сороконожка. М.Ганапольский ― Да. Хороший интеллектуальный уровень. А.Нарышкин ― Спасибо. М.Ганапольский ― Сороконожка. Потом скажи «пятидесятиножка», и  дальше иди. Смотрите, вопрос абсолютно справедливый, безотносительно отношения к Путину. Ну, помогли, побомбили ИГИЛ. И тому же Путину нужно красивое завершение всего. При этом мы понимаем, что победы над ИГИЛом не может быть без сухопутной операции, это уже и  Паша Фельгенгауэр сказал, и  Гольц, и все они проанализировали. А.НАРЫШКИН: Получается, что «Human Rights Watch» нашим военным, нашему командованию, портит всю картину А.Нарышкин ― Извините, они что, истина в последней инстанции? М.Ганапольский ― Не  в том дело. Идет война. В нее можно войти, красиво побомбить, развернуться и выйти. И  быть красивым и весь в белом, а не в том, что во второй части этого анекдота. Почему? Побомбили, Америке помогли, — я вам конфигурацию говорю. Америка проклятая отказалась сотрудничать, вы знаете, им все не нравится – то, что Россия делает. Ну, раз так, особых жертв нет – может, сбили один самолет, там погибла пара человек, но это война. И вышли из этой войны. Красиво, россияне довольны, целуют Киселева с Соловьевым – все в полном порядке. Поэтому то, о  чем говорит Соломин, как я его понимаю – это вариант. И я это говорю не ради того, чтобы Путин сохранил лицо, а ради того, чтобы были сохранены жизни россиян. А.Соломин ― Еще раз. Вот мне кажется, что если сейчас принять решение такое, о  котором вы говорите, оно будет для нас действительно хорошо: российская авиация больше не  принимает участия, вроде должно все успокоиться. Ни фига не успокоится. Мстить хотят, мстить будут пытаться. Мы вступили уже в осиный улей. Осы знаете, как поднимаются? Я натуралист в  прошлом, они от вас не отстанут, пока вы не перебежите на другую территорию. А.Нарышкин ― Конечно, Обидели, понятно. А.Соломин ― И сейчас уходить, это означает, что будет больше жертв среди мирных жителей, тех, кого мы оставили без поддержки. А.Нарышкин ― Мирных жертв. А.Соломин ― Мирных жертв. И  второе — Россия никуда не денется, постоянная угроза терактов здесь, она остается. То есть, в любом случае мы вынуждены идти до того, как не будет завершена наземная операция, до того, как там правительственные войска не будут контролировать всю территорию страны, и даже до того, как в Ираке это все не закончится. М.Ганапольский ― Алеша, я понимаю, что ты натуралист. Но  давай не про тебя. Натуралист не есть синоним военного эксперта. Я не знаю, когда туда входить и  когда оттуда выходить, тем более, что нас мистифицируют, нам не говорят правды, нам показывают красивую телевизионную картинку. А.Нарышкин ― Я с вами не согласен. А.Соломин ― Давайте я  задам вопрос. Нужно ли сейчас уходить из Сирии, по вашему, взвесив все «за» и »против». Если нужно — 660-06-64, если сейчас не нужно, мы уже влезли и уходить сейчас рано, надо идти до конца — 660-06-65. А.Нарышкин ― Я вот только  не согласен – Матвей Юрьевич сказал, что влезая в Сирию у нас, у Путина нет конечного плана. У  нас – у  России я  имею в виду. Но мне кажется, всегда есть конечные планы. Даже когда Россия что-то начинала мутить на Донбассе. Всегда можно обрисовать этот конечный план. Например, дойти до Киева, скинуть Порошенко и  Яценюка, и всё. Вот тебе и  великая Новороссия. И  в Сирии то же самое – как минимум, дойти до границы с Ираком и объединиться, слиться с Асадом в экстазе. М.Ганапольский ― Еще раз: у нас один человек определяет внешнюю политику. Этот человек молчит, и ничего не говорит. И мы не знаем даже причин, зачем он влез в эту войну. Может быть, он хочет штурмовать Вашингтон — мы не знаем. А.Нарышкин ― Асад попросил, мы знаем. М.Ганапольский ― Еще раз. Есть простая вещь, вопрос замечательный поставлен, он прост: нужно ли уйти, или надо дальше воевать. Потому что меня не интересуют военные цели, я в этом не разбираюсь. Для меня видна гражданская цель – либо дальше эта война будет бесконечной, она будет годы, или красиво сделали все, что надо, показали «кузькину мать» в военном смысле, показали образцы своего вооружения, современные самолеты, постреляли. После этого развернулись, и ушли. А люди счастливы, потому что им показали финал этой всей истории нашего оружия, которое мы не смогли использовать в Украине, а теперь использовали. Бомбы упали. А.Нарышкин ― При чем здесь оружие? Вам из Кремля несколько раз сказали: мы влезли в Сирию, — и недавно Иванов в интервью ТАСС объяснял, — мы влезли в Сирию, потому что Сирия со своими «игиловцами» скоро пришла бы к нам – в этом смысл. Какие вам еще объяснения нужны? Если сейчас мы в это вляпались, давайте, поверим в эту версию – почему нет? М.Ганапольский ― Еще раз: я не собираюсь верить ни в какие версии, потому что Кремль лжет всегда. А.Нарышкин ― Всегда? А.СОЛОМИН: Россия никуда не денется, постоянная угроза терактов здесь, она остается М.Ганапольский ― Меня интересует только вопрос, который задал Соломин и ответ на этот вопрос. А.Соломин ― 79% наших слушателей сказали, что надо уходить из Сирии сейчас, несмотря на угрозу того, что будет в Сирии и  с нами после того, как Россия уйдет, не  дойдя до конца, не победив ИГИЛ. М.Ганапольский ― Вот и  все. А.Соломин ― Давайте тогда к следующей теме. М.Ганапольский ― Переходим дальше. «Герой недели» — кто герой? А.Нарышкин ― «Герой недели» — есть такой в возрасте оппозиционный активист, зовут его Владимир Ионов. Этому человеку 75 лет и он оппозиционер со стажем, — любая активность несогласованная в Москве не обходимся без этого человека. «Несогласованная» не значит, что Владимир Ионов выходит и  кому-то бьет морду. Наоборот, — человек с активной гражданской позицией. Он часто приходит на различные пикеты, встает с плакатами. Кстати, он фигурант уголовного дела, он проходит по новой статье о  многократном нарушении закона о митингах. И вчера он вышел  — не на Красную площадь, у  Исторического музея с плакатом «Путин есть – ума не надо». Стоял-стоял, были рядом его соратники были и  какие-то зеваки, которые с ним пытались полемизировать. А.Соломин ― Это одиночный пикет, который не требует согласования с полицией, поэтому полиция его не задерживала. Кстати, пикет на этом месте проходит регулярно, когда я прохожу, я постоянно вижу там кого-нибудь стоящего против Путина – такое бывает очень часто. А.Нарышкин ― А потом началась какая-то очень странная активность. У Ионова сначала выхватили плакат, начали его рвать, и какой-то подбежавший активист прыснул, что-то кинул в лицо, какой-то порошок. А.Соломин ― Представитель организации, которую у нас в народе прозвали «Православный ИГИЛ», что ли, некие радикалы, охраняющие наше ура-патриотическое… А.Нарышкин ― Говорят, что Ионова облили похожей на нашатырь жидкостью и обсыпали стиральным порошком. Врачи диагностировали у него ожоги глаз первой и второй степени. Но, видимо, несмотря на то, что это мерзкая выходка, Ионов сегодня уже смог – он, судя по всему, не в больнице и состояние здоровья позволило ему выйти опять с  плакатом к  Кремлю. А.Соломин ― Туда же выйти с плакатом. В общем, это подчеркивает лишний раз, что человек геройский. Можно соглашаться с ним, или не соглашаться в вопросе его противостояния с Путиным. Но мне кажется, плакат, который был у него, это не оскорбительный плакат. «Путин есть – ума не надо» — в этом есть сарказм достаточно серьёзный, может быть не юморная выходка, а достаточно критичная выходка, но  этот человек герой. Потому что, опять-таки, всех этих какашек-промокашек поднимает, показывает их — может, их прикроют немножко, закроют. А.Нарышкин ― А кому он показывает? А.Соломин ― Потому что основная функция Федеральной службы наказаний – изолировать общество от идиотов, которые ему угрожают. Идиоты обществу угрожают, надо с ними что-то делать Я/ ведь не сторонник, чтобы всех закрывали. Я сторонник, чтобы закрывали тех, кто создает опасность. А.Нарышкин ― Так человек, который напал на Ионова он  не любит Ионова, который не любит Путина, человек, который напал, он любит Путина. Все логично. Таких большинство. И это очень сложный вопрос. Кстати, во второй части программы у нас будет Евгений Киселев про рейтинг Путина. М.Ганапольский ― У меня предложение – мы запланировали хороший вопрос по этому поводу, давайте зададим этот вопрос, а после этого кое-какие размышления скажем. А.Нарышкин ― Давайте. Вопрос. Если Путин вмешается и потребует наказания для напавших на Владимира Ионова, авторитет президента вырастет в  ваших глазах? Если вырастет — 660-06-64, если не вырастет, ничего не поменяется — 660-06-65. А.Соломин ― Я  хочу вам сказать – я достаточно мягко отношусь к  оскорблениям, я не считаю, что это сильная проблема для человека, у которого все в порядке с психикой. Но вопрос границы – насилие. Эти люди вышли с насилием, и  считают правильным использовать насилие для достижения своих целей. И все – должны сидеть в тюрьме. Все просто. М.Ганапольский ― Нет. А.Соломин ― Да. А.Нарышкин ― Слабак. М.Ганапольский ― Ты же не знаешь, по поводу чего я  сказал «нет». Ты сказал слово «насилие», а это не просто насилие. Я учился с одним замечательным парнем, с которым теперь дружу, мы учились вместе в ГИТИСе, его звали Павел Ивашкин, он из маленького городка Губкин, — есть такой городок. И он мне рассказывал про советские нравы на дискотеке. Ну, асфальтированная площадка, обнесенная сеткой-рабицей. Играет там запись вокально-инструментального ансамбля – ну, в советское время. И подходит одна девушка к другой и говорит: «Ты с Ваней ходила?» Та говорит: «Да». Эта берет – а у нее в руке типа шприца или мензурка какая-то, она вынимает пробочку и серной кислотой ей в глаза, — чтобы «не ходила». А.Нарышкин ― Ужас. М.Ганапольский ― Да, такие были нравы. Потом эти нравы как-то прикрылись, а потом, как вы помните, история с Дмитриченко и с Филиным, Большим театром. Вот там вдруг возникла эта история, только она была о зависти, о плохой политике репертуарной, кому-то не дали станцевать какую-то роль, или наоборот, дали не тому. А вот сейчас мы видим – вот почему для меня Ионов «герой»  — он для меня «герой», потому что это как в  старых книжках – как фашисты пытали Зою Космодемьянскую, убили ее, — вот такие они звери. Вот Ионов он для меня герой, потому что он показал, что у нас по политике – это уже вторая история, первая — убийство Немцова, — у нас начались расправы и членовредительство. Я понимаю, что эти отморозки, которые Ионову брызнули в глаза этим веществом, они никак не связаны, это не общая так называемая «кремлевская банда», где по указанию тов. Путина – он дает указание: «этого убить, этому брызнуть», — нет. Это, — помните, я всегда цитирую анекдот про поручика Ржевского, который выругался во время оперы, а его дама спросила, что с ним, и он ответил: «Музыка навеяла». Можно уничтожать тех, кто против власти. Никакой пощады – это «пятая колонна», делайте с ними, что хотите – власть вас прикроет. Власть-то не прикроет, но когда «мочилово» идет 24 часа в стуки по телевизору и  этот Ионов выставляется просто идиотом – не обязательно он, любой  — а что, не выставлялся полным отморозком и ничтожеством несчастный убитый? Вот почему он »герой». Он показывает, что за власть у нас. И это, конечно, вы смешной вопрос задали по поводу Путину – я бы хотел это увидеть, я бы возлюбил его, я бы пришел к Кремлю и послал бы воздушный поцелуй всем его башням, если бы  Путин сказал бы, что не сметь трогать пожилых людей им не сметь трогать оппозицию. Он же всегда говорит, что она важна для нашей жизни. Вот почему он для меня «герой». А.Соломин ― Мне кажется, что для Путина это было бы очень хорошим шагом именно для его авторитета, именно для его репутации. Еще раз – Ионов не оскорблял. М.Ганапольский ― Для поддержки в 90%? Зачем ему дополнительно? У него итак 90%. А.Соломин ― Репутация и поддержка большинства населения иногда может немножко отличаться по своему смыслу. М.Ганапольский ― Об этом мы поговорим во время его 28-го срока. А.Нарышкин ― Я, честно говорю, не думаю, что Ионов… А.Соломин ― Мне кажется, что здесь его вмешательство очень сильно бы сказалось в его пользу. А.Нарышкин ― Ионов – я  сам голосовал за »героя недели», но передумал. Ионов, по-моему, наивен очень и глуп. Надо понимать, что выходы такие сейчас на улицу опасны. Даже до  этого человека, который ему в лицо что-то сыплет, наливает нашатырь, можно вспомнить того же  Энтео замечательного, которого, к сожалению, приходится часто упоминать в новостных сюжетах. Тот же приход на  выставку, где он громил – ну, насилие. Насилие теперь у нас в политике, оно ходит активно, чего добился реально Ионов, выйдя с  плакатом? Показал, что есть такие придурки, которые могут напасть на инакомыслящего? Кто этого не знал, в чем тут откровение? М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Я не собираюсь верить ни в какие версии, потому что Кремль лжет всегда М.Ганапольский ― Он высветил правду. А.Нарышкин ― Ну, все знают это. М.Ганапольский ― Это подвиг. А.Нарышкин ― Ионов — «Капитан очевидность». Все знали это и так. М.Ганапольский ― Иногда надо быть «очевидным». Вообще я тебе скажу, что когда решали вопрос, нужно ли лететь на Луну, это было вообще опасно – зачем это было надо? Тем не менее, полетели, обессмертили себя. Вот сейчас НАСА выложило, по-моему, 8 тысяч фотографий, которые уже поставили точку в споре сумасшедших. А.Нарышкин ― Да, «были – не были». М.Ганапольский ― Да, уже 8 тысяч фотографий, где видно все – «мне сверху видно все, ты так и знай». Иногда герои такие. И судить и говорить про них, что вот он сумасшедший и так далее – это, мне кажется, немножко шапкозакидательство. А.Нарышкин ― Я не хочу его оскорблять. М.Ганапольский ― Я понимаю, ты его жалеешь. А.Нарышкин ― Ионов – принципиальный человек. Я хочу, чтобы он  поберег себя. И другие оппозиционеры, которые выходят на такие одиночные акции. Принцип «вода камень точит» здесь не работает. А.Соломин ― Здесь другой принцип работает. А.Нарышкин ― Рейтинг Путина, от того, что каждый день будут выходить Ионов и ему подобные, не падет. Будет крепчать. М.Ганапольский ― недавно скончался один потрясающий человек, книжечка которого была выпущена только в моем детстве. У него фамилия была Кастере. Это выдающийся французский исследователь пещер. В этой книжке он прекрасно описывает, что он мог бы не лезть в эти пещеры. Но он полез, открыл наскальные рисунки. Поэтому, знаешь, люди по-разному устроены. Мы — диванная оппозиция. А есть оппозиция настоящая. Делаем паузу и  продолжим нашу программу. НОВОСТИ М.Ганапольский ― Продолжаем программу. Напомню, что Соломин и Нарышкин объявили голосование и сейчас они скажут его результат. А.Соломин ― Кратко напомню – мы спросили, если Путин вмешается в инцидент с Ионовым и потребует наказания для напавших на него, авторитет Путина вырастет в ваших глазах, или нет. 47% наших слушателей сказали, что авторитет Путина вырастет в их глазах, если он вмешается. Это серьезная цифра, мне кажется, она показательна. Все. М.Ганапольский ― Вообще-то большая цифра. А.Нарышкин ― Теперь давайте сложим хитрой арифметикой: 90 плюс 47 получается 136. Отлично. Да, Путину хватит. М.Ганапольский ― Смешно. А.Соломин ― Следующая тема – «Редиска». М.Ганапольский ― Давайте. «Редиска недели». А.Соломин ― Пример изощрённого свинства продемонстрировал сегодня президент Белоруссии Александр Лукашенко, которым мы не переставали восхищаться и недавно отметили его похвалы в адрес Светланы Алексиевич – он поздравил ее с получением «Нобелевской премии», а после этого министр образования Белоруссии сказал, что книги Алексиевич вернутся в школьную программу, что произошло сегодня? Награждение российского музыканта Виктора Дробыша, по  происхождению белоруса Орденом Франциска Скорины в  Минске. Александр Лукашенко сказал: скажу, опять же, о наших отдельных творцах, творческих личностях, даже лауреатах «Нобелевской премии», которые ну спели еще ее получить, выехали за пределы страны и постарались ушат грязи вылить на свою страну». Лукашенко назвал это абсолютно неправильным, отказался считать это оппозиционностью и заметил, что родину, свою землю, как и своих родителей, свою мать, не выбирают, — заметил белорусский лидер. Он  сравнил Алексиевич с плохим сыном, который позволяет себе плохо говорить о родине. Сама Алексиевич, кстати, отреагировала. Предположила, что его прежние приятные, теплые слова в ее адрес были связаны с тем, что выборы еще не прошли, а нынешние неприятные слова связаны с тем, что выборы уже прошли, западные комиссии уже уехали, санкции, вроде бы, уже договорились снять и сейчас можно делать все, что угодно. Обиделся Александр Григорьевич. М.Ганапольский ― Да. Ну, почему, он  просто – ну как, системно прореагировал, как президент. К нему пришли, сказали: посмотрите, Александр Григорьевич, что Алексиевич написала. Он прочитал, говорит: «Да». Они говорят: «А вы ее поздравили. Надо прореагировать, осудить». Он сказал: «Да», давайте, я осужу. Вот Дробыш приедет, я  осужу. Ну, я ей руку протянул, а она такое про меня сказала». А.Нарышкин ― Нехорошо. М.Ганапольский ― Поэтому я понимаю. Другое дело, — ну, он как президент прореагировал. А ка кон должен был? Он  должен был промолчать? Значит, тогда признать, что у него такое в стране происходит. А.Нарышкин ― Сделать вид, что не услышал. М.Ганапольский ― Да, сделать вид. А.Соломин ― Дело в том, что слова Лукашенко являются непосредственным сигналом к действию. Если мы обратили внимание, что когда Лукашенко ее поздравил, тут же органы власти объявили о всяческих послаблениях – а у Алексиевич очень большие проблемы с публикацией в Белоруссии, с выступлениями в Белоруссии, — она об этом сама говорила. И тут ее возвращают в школьную программу сразу же. То  после нынешних слов Лукашенко как бы ее не лишили гражданства и  не запретили ей въезд в  Белоруссию – вот чего можно опасаться. М.Ганапольский ― ну и что? И что? Вот представь себе, — ты можешь еще раз прочитать кусочек, как он о ней сказал? Там есть такие густо-псовые слова. Давайте еще раз. А.НАРЫШКИН: Рейтинг Путина, от того, что каждый день будут выходить Ионов и ему подобные, не падет А.Соломин ― «Скажу отдельно о наших творцах, творческих личностях, даже лауреатах «Нобелевской премии». М.Ганапольский ― Обрати внимание – он даже не называет ее фамилию. А.Соломин ― А у нас так принято. М.Ганапольский ― Для него ее не существует, как Навальный для Путина. А.Нарышкин ― Уже не существует. М.Ганапольский ― Да, уже не существует – она спалилась. Дальше? А.Соломин ― «Лауреатов «Нобелевской премии», которые еще не успели ее получить, выехали за пределы страны и постарались ушат грязи вылить на свою страну». Вот получит премию — тогда и будешь выливать ушат грязи. М.Ганапольский ― Дальше хорошие слова. Именно дальше — родной совок. Давай, жми. А.Соломин ― Лукашенко назвал это «абсолютно неправильным», отказался считать это оппозиционностью: «Родину, как и свою землю, своих родителей, свою мать не выбирают». Кстати, он в этом прав – родину действительно не выбирают, свою землю не выбирают и родителей не выбирают, и мать не выбирают. Но власть, которую критикует Алексиевич, выбирают. В том-то и дело. В том-то вся проблема. М.Ганапольский ― Не кричи. А.Нарышкин ― Кстати, — я не сильно знаком с публицистикой Алексиевич, с ее политическими высказываниями, но вряд ли она критикует на самом деле родину — именно страну, в которой она родилась. Вряд ли она говорит: «я ненавижу Белоруссии с их картошкой, землей». М.Ганапольский ― нет, отдельными сортами картошки – какие-то ей нравятся, какие-то нет. Ну, не надо. Вот это жанр такой. Просто есть разница. Она принадлежит вечности, хотя бы потому, что она вписана в пантеон великих писателей  — неважно, заслуженно, не заслуженно – это уже не имеет значения. Просто Лукашенко ноль по сравнению с ней. Это человек, как только  когда-то он уйдет со своего поста, даже если он назначит своего Коленьку, которого я не знаю, — вот он назначит Коленьку, и Коленька немедленно поставил жирный крест на своем папеньке. Так бывает всегда: приходит новый человек и по-новому метет. Даже Медведев мел иначе, чем тот, кто стоял за его плечами. Поэтому – ну, да, ну, кто-то что-то сказал. Вот мы  захотим – давайте поругаем Алексиевич – вот она такая нехорошая. Мне ее прическа, например, не нравится. А.Нарышкин ― Давайте Алексея Алексеевича поругаем, это интереснее. Начинайте. М.Ганапольский ― Зачем? Алексиевич? Ну, и книжки у нее не той формы, расцветка с моими обоями не вяжется. На самом деле, история все уплотняет, через 25 лет  — кто такой был Лукашенко? А правда, которую написала о всех войнах, которые несчастный Советский Союз сначала пережил в одном виде, потом в виде России, — это останется на века, люди будут читать эти книги. Тем более, они написаны с таким надрывом – это свидетельские показания. А кто такой Лукашенко? А.Соломин ― Ну, недооцениваете. Лукашенко тоже в  учебнике истории пару страниц натоптал себе. Не надо. М.Ганапольский ― Вот ты сам употребил хорошее выражение – «натоптал». А она не  «натоптала», она написала. А.Соломин ― Ну и все попадут в историю. М.Ганапольский ― Все попадут. Он сове место «натоптал», а она свое место написала. Поэтому Господь его прости, дай ему бог здоровья, вот и все. Мне так кажется. А.Соломин ― А у нас сейчас на очереди Киселёв. Представляете? М.Ганапольский ― Давай. А.Соломин ― Евгений Алексеевич. А.Нарышкин ― Евгений Алексеевич – про тему, о которой мы уже упомянули в первой части программы – замечательное исследование ВЦИОМ, которое присудило Путину, по итогам прошедшего последнего исследования, почти 90% рейтинг доверия. Давайте послушаем комментарий Киселева. Е.Киселев ― Когда я слышу, как растет рейтинг Путина, знаете, что я представляю себе? Сцену в аукционном зале какого-нибудь Christie’s или Sothby’s: — Итак, господа, очередной лот: рекордный рейтинг президента России! Установлен в июне 2015 года. Восемьдесят девять и одна десятая — раз! Восемьдесят девять и одна десятая — два! Восемьдесят девять и…. Джентльмен в третьем ряду — кто вы, ФОМ? Ах, ВЦИОМ! Итак, ваше слово? Восемь девять и девять? Восемь девять и девять — раз! Восемь девять и девять два! Восемь девять и девять — три! (Громко бьет молотком). Если шутки в сторону, на самом деле я не открою Америки, если скажу, что в авторитарном государстве опросы общественного мнения, особенно на предмет рейтинга верховного правителя, не имеют никакого смысла. Тем более рейтинги, которые ВЦИОМ, ФОМ, Левада-Центр и другие службы получают самым признанно надежным методом — личных интервью с респондентами. Вы знаете, как это делается? Представьте себе: днем в субботу или воскресенье, когда вы никого не ждете (но когда вас вероятнее всего застать дома), вдруг у вас в квартире звенит дверной звонок — это в нашей-то стране, где страх перед непрошенным звонком или стуком в дверь едва ли не отпечатался в нашей генетической памяти! На пороге — незнакомая женщина средних лет, внешне ничем не примечательная (социологи считают их идеальными интервьюерами). Скороговоркой представляется: мол, для ВЦИОМА проводим опрос. А ну ка, скажите, пожалуйста, доверяете ли вы президенту Путина? Одобряете ли его политику? Стали бы за него голосовать, если бы выборы состоялись в ближайшее воскресенье? Как Вы думаете, многие ли сегодня будут честно и благородно отвечать на такие вопросы? Нет? Тогда, как говорится, «угадайте с трех раз»: погрешность будет в чью сторону — тех, кто за Путина, или кто против? Я вовсе не скрываю и не стыжусь того, что не вхожу в это почти 90-процентное пропутинское большинство. Но цифра 89.9% — вопреки утверждениям некоторых представителей коллективного «Порву-за-Путина» — меня лично вовсе не вгоняет в уныние. Скорее радует — чем выше эта цифра, тем ближе мы к тому моменту, когда абсурдность очередного всенародного «одобрямса» станет совсем очевидной. Людям же моего поколения, которые-таки загрустили, хочу напомнить: мы ведь это уже проходили! Вспомните конец 70-х — начало 80-х, когда с нашими тогдашними лидерами всем нам все было ясно?! Найти человека, который всерьез преклонялся бы перед лидерскими качествами, писательскими талантами и государственной мудростью «дорогого Леонида Ильича» было невозможно днем с огнем. И уж среди наших родных, друзей, знакомых точно ни одного такого не было. Но, тем не менее, на каждый новых выборах нерушимый блок коммунистов и беспартийных уверенно брал 99 с лишним процентов голосов. И — разве это для всех нас значило, что-то доказывало? В один прекрасный день ни блока, ни единогласной поддержки не стало — как водой смыло. Нет, я понимаю, сейчас другая ситуация. Те вожди были старые, дряхлые и говорили с трудом. Путин может говорить часами, ослепительно мускулист торсом и время от времени удивительно молодеет лицом. Но дальше-то что? Ну правда, мне интересно: что Путин будет дальше с этим рейтингом делать? Встретится с Обамой или с Меркель, достанет этот самый рейтинг из широких штанин, брякнет на стол и скажет: смотрите, какой он у меня вырос?! А ну-ка, отменяйте санкции! Возвращайте меня в »большую восьмерку»! Признавайте, что Крым — наш! Что Украина — наша сфера влияния! Или как еще он этим невероятным — в прямом и переносном смысле слова — рейтингом распорядится? Хорошо, предположим, что цифра 89,9% более-менее точна. Но о чем она говорит? Может быть, правы те, кто говорит: это просто показатель чрезвычайной эффективности государственной пропаганды? Или, может быть, это т.н. «рейтинг отчаяния»? — Люди, с одной стороны, чувствуют, что дела идут все хуже, с другой стороны, понимают, что есть только один человек, который имеет реальную власть и, может быть, может что изменить, и потому все теснее сбиваются в кучу вокруг него? Или, может быть, все проще? Может, зашкаливающий рейтинг президента — свидетельство, если угодно, душевного нездоровья нации? Не помню, кто первый остроумно заметил: как человек не может жить с постоянной температурой 40, так и в обществе такой высокий уровень поддержки власти несовместим с нормальной жизнью. При этом люди не могут (или не хотят, или боятся) взглянуть правде в глаза, оценить реальные результаты работы Путина за шестнадцать лет фактического пребывания у власти: Начал с того, что пообещал Чечню усмирить, а всех террористов замочить в сортире. В результате отдал Чечню на откуп лидеру одного из местных кланов, вовремя перешедшему на сторону Москвы, который — в обмен на лояльность лично Путину — получил столько независимости, сколько никакому Дудаеву и никакому Масхадову даже не снилось. Российские законы там де-факто не действуют, Чечня живет «по понятиям», «законам гор» и шариату, при этом полностью на содержании центра. Далее — по списку. Португалию так и не догнали. Точнее — справедливости ради — изначально не могли догнать, о чем на самом деле говорил Путин, ничего не обещая. Просто констатировал: отстала Россия так, что для того, чтобы настичь по уровню ВВП на душу населения хотя бы маленькую Португалию, одну из самых бедных стран в Евросоюзе, российская экономика должна расти по 8% в год на протяжении 15 лет. Не случилось. Экономика съеживается. Рубль за год подешевел вдвое. Падают реальные доходы и покупательная способность населения. Оборот розничной торговли сокращается. Бегство капитала из России измеряется сотнями миллиардов долларов в год. Инвестиции падают. Промышленное производство — тоже. Россия исключена из »большой восьмерки», членства в которой долго и упорно добивалась. Испорчены отношения с ЕС. Испорчены отношения с НАТО. Что в позитиве? Сирия? Не смешите меня! Действия российских ВВС — особенно в изложении гостелеканалов — могут недолгое время щекотать национальное чувство, как щекочет его какая-нибудь долгожданная победа футбольной или хоккейной сборной. Но что потом? Ввод советских войск в Афганистан 1979 году тоже поначалу многим очень понравился. Напомнить, что было после? Что еще? Олимпиаду провели? Отобрали военной силой у Украины, присоединили Крым? Даже ближайшие союзники вроде Белоруссии и Казахстана не признают аннексии полуострова, а главное — народу-то что с того? Санкции, введенные за действия против Украины Соединенными Штатами и Евросоюзом, — что бы ни говорили прокремлевские эксперты-экономисты, обеспечивающие пропагандистскую поддержку нынешнего курса, — негативно влияют на состояние экономики страны. Ответные санкции, введенные Кремлем, больно бьют по российскому обывателю. И дальше может быть еще хуже. Так какой же »позитив» мы имеем в сухом остатке? Гордость за страну, якобы поднимающуюся с колен? Но послушайте, если называть вещи своими именами, положа руку на сердце, перед лицом вертикально вздыбившейся власти, потерявшей всякое разделение на какие-либо ветви, бесконтрольной и беспощадной, простой человек, отдельно взятый гражданин по-прежнему бесправен, по-прежнему стоит на коленях. Как давеча очень точно написали «Ведомости», почему так «цепляет» зрителя фильм Андрея Звягинцева «Левиафан»? Потому, что в нем нет хэппи-энда. Герои, вызывающие сочувствие, остаются униженными и оскорбленными, достоинство их растоптано, никакой надежды на справедливость нет, и зритель чувствует в этом жестокую правду жизни. Парадокс состоит в том, что рейтинг Путина все равно высок — не важно, в каких конкретных цифрах он выражается. И, несмотря на все выше сказанное, я лично не сомневаюсь, что большинство граждан, в том числе униженных и оскорбленных, Путина действительно поддерживают. Пока. Увы, в истории так бывает. Ее величество История вообще весьма суровая и безжалостная дама. В истории целые народы иногда жестоко обманываются в своих лидерах. Россия столетней давности пошла за большевиками. Италия — за Муссолини. Германия — за Гитлером. Куба — за Фиделем Кастро. Иран — за Хомейни. Россия нашего времени — за Путиным. Рано или поздно это заканчивается. Иногда отрезвление наступает так быстро и стремительно, что люди оглядываются в недоумении — неужели это с нами было?! Как это могло произойти?! Но иногда за отрезвление приходится платить жестокую цену. Дай Бог, чтобы этого не случилось с Россией сейчас — хотя надежд на безболезненный выход из кризиса все меньше. А.Соломин ― Евгений Киселев только  что в нашем эфире со своей репликой «Возвращение блудного Киселева». Есть вопрос слушателям неожиданный, если Матвей позволит. А.Нарышкин ― Конечно, позволит. М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Для Лукашенко Алексиевич не существует, как Навальный — для Путина М.Ганапольский ― А что же мне не позволить? А.Нарышкин ― Посмотри, какой довольный Матвей Юрьевич сидит на экране. М.Ганапольский ― Даже меня упомянул. А.Соломин ― Всех приложил. М.Ганапольский ― Действительно – рейтинг отчаяния. Но у меня будет одно замечание по этому поводу. А.Соломин ― Вопрос – среди ваших знакомых есть те, кто доверяет Владимиру Путину? Если есть — 660-06-64, если таких среди ваших знакомых нет, не видели их — 660-06-65. А.Нарышкин ― У меня, если не брать мои рабочие контакты – у нас все-таки здесь с разными интересами, политическими, в  том числе, представлены на »Эхе». Могу сказать, что в быту люди, которые доверяют Путину, мне на самом деле с ними довольно сложно общаться. Абсолютно разные планеты. Но они есть. А.Соломин ― Ты не умеешь общаться с людьми. А.Нарышкин ― Замечательно. Я понимаю, что начиная от Путина – мы даже необязательно должны говорить о политике, о Путине. Как будто выращены в абсолютно разных условиях – нет ничего общего. И в быту оно начинает сталкиваться и отравлять существование. Мое – точно. А.Соломин ― Могу посоветовать тебе известную книгу известного психолога, вылетела из головы фамилия – очень известного, правда — «Как находит друзей» и  что-то такое там – толстенькая такая, хорошая книжка про навыки общения. А.Нарышкин ― Прочитаю – тебе передам. А.Соломин ― Умейте слушать, — есть там такое. М.Ганапольский ― Давайте не будем ругать этих, то ли мифических, то ли истинных сторонников Путина, которых там уже 90%, — они просто с  визгом уже кричат «Владимир Владимирович». Это знаете, о чем говорит? Кстати, я верю этому рейтингу. Потому что состояние России экономическое вполне понятное. И вот они ручки свои тянут к  Путину и говорят: «Владимир Владимирович, сделай что-нибудь с нашей жизнью. Ты же такой крутой, бомбишь там, отжимаешь, и так далее». И тут там главная история – почему говорят, что этот рейтинг опасен? Это же рейтинг ожидания. Помните, мы говорили в прошлой передаче: что ни делай, страну надо поднимать. И придет демократ, консерватор, Путин №2, Ельцин №38, — буквально с завтрашнего дня, тому же Путину, еще до  2018 года, до  выборов, которые он выиграет со  146% своим обычным рейтингом. Но надо сейчас со страной что-то делать. С ней надо что-то делать. А.Нарышкин ― А  я знаете, что представил? Вот пройдет год, мы с вами встретимся в очередной раз в воскресенье в этой студии и  будем обсуждать новость: «ВЦИОМ замерил рейтинг Путина, у  Путина 100%». И мы должны будем прийти сюда и друг друга поздравить — как же так, Матвей Юрьевич, почему вы доверяете Путину? М.Ганапольский ― Могу тебе сказать – если Путин будет иметь 100% рейтинг, то мы не встретимся в этой студии. Причём, не потому, что те ребята, которые Ионову сыпанули в глаза едкое вещество. А.Нарышкин ― Нас не закидают камнями? М.Ганапольский ― Нет, совсем не поэтому. 100%-ный рейтинг Путина это полная остановка бизнеса. Это уже даже не рейтинг отчаяния, а рейтинг ужаса. Он может быть в тот момент, когда народное хозяйство, как принято говорить, — народное хозяйство в стране полностью остановилось. Просто реально все остановилось. По разным причинам — вы знаете, что эти причины накапливаются – очередные санкции, очередные Путина на Киев, на Париж. И все граждане развернутся и скажут: Путин, делай что-то. И это будет ожидание. Но в этом случае наша радиостанция не будет работать, потому что у нас не будет денег. А.Нарышкин ― Будет. Слушайте, просто вы не впишитесь в новые условия, а мы с Соломиным отлично на этом же эфирном отрезке будем вести программу Путинскую. Не хотите с нами – до свидания. М.Ганапольский ― А, это другое дело. Просто все взаимосвязано. Поэтому, чем выше рейтинг у Путина, тем страна в более катастрофическом положении. И с этим надо что-то делать. Только я не понимаю, что по этому поводу думает первое лицо. Может, Венедиктов знает, он к нему близок, может, он скажет, сольет какую-то информацию. А.Соломин ― 46% наших радиослушателей говорят, что среди их знакомых есть те, кто доверяет Путину. 54% говорят, что таких нет. Мне кажется, что это, конечно, лукавая цифра, сторонников Путина, тех, кто ему доверяет, гораздо больше, даже среди ваших знакомых. Вы просто об этом не знаете. А.Нарышкин ― Скрывают это. А.Соломин ― И можно порадоваться. Дело в том, что на вашу кухню не вытаскивают Путина. А.Нарышкин ― Берегут вас. А.Соломин ― И у вас есть о чем поговорить. Это славно, мне кажется. М.Ганапольский ― «Не в  фокусе». А.Нарышкин ― Есть такой человек, Алексей Шелестенко, которого называют представителем «Твиттера» в России. Так вот этому Алексею Шелестенко пришлось оправдываться и извиняться за  высказывания как раз в своем личном «Твиттере» по острому политическому вопросу. В пятницу было вынесено решение в отношении Алексея Навального по делу «Кировлеса», — речь идет не об уголовке – про уголовку мы помним, про условное наказание. Речь идет об иске от  предприятия «Кировлес» и Навальный, вместе с Офицеровым и Опалевым должны выплатить теперь 16 миллионов рублей. Суд был каким-то фантастически молниеносным, все ходатайства судья отбривал, решение принял за считанные минуты. Так вот  Шелестенко написал у себя,  — еще раз подчеркну, в своем личном «Твиттере», в своем личном микроблоге, цитирую: «Когда-нибудь эта наглая воровская власть, вместе со всеми Маркиными, Бастрыкиными и – да, да, — Путиными, — сядет за решетку. Рано или поздно». Ну, сообщение набрало некоторое количество ретвитов, а я, честно говоря, первый раз услышал только на этой неделе об Алексее Шелестенко, я даже не знал, что у »Твиттера» есть какой-то представитель в России. Что произошло потом, — «Роскомнадзор» направил запрос в компанию «Твиттер» с просьбой уточнить, — эта запись – официальная позиция компании, или это какое-то частное мнение? После этого Шелестенко «твитты» удалил» и  даже  принес некие извинения: «По поводу моего удаленного «твитта», признаю: погорячился на новостях о  «Кировлесе», — не стоило так резко. Приношу свои извинения. Поясню свою позицию: я не согласен с решением по »Кировлесу» и выступаю всецело за справедливость. Это моя личная позиция, а не компании «Твиттер». Для меня вопрос – зачем Шелестенко принес эти извинения? Неужели ему из »Твиттера» позвонили, сказали: «Чувак, что ты делаешь, нас сейчас прикроют и мы лишимся российского рынка, одумайся?» А.Соломин ― Зачем? В России так никогда не делают. А.Нарышкин ― Зачем Шелестенко извиняется? А.Соломин ― Есть такое состояние – мне кажется, его уже можно оформить в учебниках. Оно называется «жопа в огне». Это когда ты что-то сделал, а  потом думаешь — о, блин, зачем это сделал? жду, надо срочно что-то предпринять. И дальше начинаешь что-то предпринимать. Если тебе подсказывают, что ты что-то не то сделал, тоже может начаться эта паника. Правда, она ничего хорошего о человеке не говорит. Вообще, мятущиеся люди из одного угла в другой производят не очень приятные впечатления. Но  вынуждены бывают на это пойти. Он понял, что подставил компанию. А.Нарышкин ― За то, что он в своем микроблоге свое личное мнение выразил? Он же не сказал: итак, официальное заявление от  «Твиттера». А.Соломин ― Конечно. А  ему намекнули, что вы что же тут, уважаемый «Твиттер», политические заявления устами своих представителей делаете? И тут сразу все стало понятным. Мне кажется, что у  нас многие в России, даже если спросить у нашей аудитории, которая не обсуждает Путина на своей кухне и думает, что среди их знакомых нет поддерживающих Путина, — даже если они оказались бы в такой ситуации, то, допустим, они бы отказались от своих «твиттов», если под угрозой была бы их работа. Отказались бы. А.Нарышкин ― Вопрос будем задавать?\ М.Ганапольский ― Давайте спросим, конечно. А.Нарышкин ― Запустим быстренько голосование. Отказались бы вы от своих критических «твиттов», заметок, ради сохранения своей работы. Если бы отказались, взяли бы слова обратно — 660-06-64, если бы были принципиальны и не отказывались от своих слов — 660-06-65. Я бы, на месте «Твиттера», если бы был запрос от  «Роскомнадзора» в »Твиттер», если «Твиттер» действительно начал переживать по  поводу этой ситуации, я бы наоборот, поддержал бы  этого Алексея Шелестенко, сказал бы ему: «чувак, не удаляй ничего, на хрен эту Россию. На хрен этот «Роскомнадзор» с Путиным, Маркиным и  Бастрыкиным и  с Навальными в придачу. Валим. Хорошо, мы потеряем деньги, но мы не будем играть по правилам этих, каких-то неадекватных людей. У нас есть полно стран, которые нам не выворачивают руки. И только здесь Россия нам каждый день присылает постоянно какие-то требования: удалить этот «твитт», этот «твитт». Да пошли вы в задницу». А.Соломин ― Исчерпывающим ответом на всю эту историю был бы очень простой ответ: «Роскомнадзору: мнение Алексея Шелестенко не является позицией «Твиттера». Тему закрыли. М.Ганапольский ― Тема не была бы закрыта. Дело в том, что вот я, например, слышал – я не могу утверждать,  — что если заходишь в »Твиттер», — вот ты зашел в »Твиттер», то там. Например, антисанитарное состояние. Я  имею в виду не их помещение. Я имею в  виду их страницу. Заходишь – там крысы бегают. А.Соломин ― Как будто вы только что столкнулись с интернет-клоакой. М.Ганапольский ― Да. Там, например, я не нашел пожарного выхода, там не горит лампочка. А.Соломин ― ну и что? Такие люди. Все пахнут. М.Ганапольский ― Это же гибридное государство, гибридные войны. Поэтому, — как фамилия этого парня? А.Нарышкин ― Алексей Шелестенко. М.Ганапольский ― Алексей Шелестенко провел, когда стало известно и загорелось то, что ты сказал, любимый Соломин, то Шелестенко, прекрасно в духе гибридной России, провел операцию, сохранив свое место, сохранив огромный бизнес – ну, не знаю, уж какой он там, в деньгах «Твиттера», важнейшей социальной сети хотя бы для Венедиктова – думаю, что специально для него это и было сделано. А.Нарышкин ― Он сохранил компанию, а  с другой стороны, потроллил «Роскомнадзор» и власти и  у них осадок остался. М.Ганапольский ― Ну, он сказал, что это мое личное мнение. Да, слова были резкие. Это называется такое корпоративное… это история с ним. Таких историй очень много. А.Соломин ― Он сказал, что погорячился и извинился за эти слова. М.Ганапольский ― Да, Он погорячился. Но все прекрасно понимают, и тот же »Роскомнадзор», что он »манал». Все прекрасно понимаю. Да, это же важно сохранить лицо. От Плющева и Венедиктова тоже требовали, чтобы они станцевали некий танец. А они не станцевали. А.Нарышкин ― Гопак. М.Ганапольский ― Или Венедиктов прикрыл Плющева и станцевал, тем самым, как я считаю, во многом спас радиостанцию. На  тот период. А этот человек спас «Твиттер». Да, он сказал. От него требовали: «скажи ласковые слова». Он сказал. Ну, что, естественно – это вот такая волчья жизнь. Это такая жизнь при авторитаризме. А.Нарышкин ― Время наше вышло. М.Ганапольский ― Давай результаты голосования. А.Нарышкин ― 40% слушателей говорят, что они бы  удалили свои критические «твитты», записи и посты ради сохранения работы. А  60% продолжили бы, не стали бы отрекаться от своих слов. Ну и отлично. Матвей Ганапольский, Алексей Соломин, Алексей Нарышкин. Спасибо. М.Ганапольский ― Спасибо.

Ссылка на источник