А.Венедиктов ― 16 часов и 8 минут в Москве, всем добрый день, у микрофона – Алексей Венедиктов. В этом часе у нас в гостях Мария Захарова, официальный представитель Министерства иностранных дел Российской Федерации. Добрый день, Маш. М.Захарова ― Добрый день. А.Венедиктов ― Удовлетворены ли в МИДе сотрудничеством с Египтом по расследованию этой страшной катастрофы? М.Захарова ― Да. Я могу сказать, что мы изначально, в первые же часы получили заверения на всех уровнях от египетской стороны о том, что России будет оказываться всё возможное и необходимое содействие в расследовании. И вот эти заверения – мы понимаем, что они на практике реализуются. Мы выражаем благодарность Египту, руководству Египта, тем людям, которые работают с нашими экспертами, с нашими дипломатами. На сегодняшний момент всё выполняется в полном объеме так, как было сказано, так, как было обещано, и это является принципиально важным. Потому что вы понимаете, что катастрофа произошла на территории другого государства. В чем проблема? Ведь, там другие законы, там другая законодательная база. М.ЗАХАРОВА: Взаимодействие ведется на высочайшем уровне. Поэтому еще раз благодарим египетскую сторону А.Венедиктов ― Вот, например, если можно? М.Захарова ― Та информация, которая необходима, которая является ключевой в ходе расследования, она принадлежит египетской стороне и, безусловно, регулируется местным законодательством. Поэтому вот в этом во всем мы видим абсолютную… Ну, кооперабельность, или взаимодействие ведется на высочайшем уровне. Поэтому еще раз благодарим египетскую сторону. А.Венедиктов ― Можно ли сказать, что российские специалисты как технические, так и спецслужбы (сегодня туда вылетел господин Бастрыкин, председатель Следственного комитета) допускаются египетскими властями и получают положительные ответы на все запросы? М.Захарова ― Вот, я сказала, что под вот этим взаимодействием и сотрудничеством как раз и подразумевается позитивная реакция на все запросы российской стороны. Поэтому мы работаем в тесном контакте. Египтяне понимают значение того, что произошло, для нашей страны. И для граждан, и, безусловно, для экспертов, которые должны докопаться до истины. Поэтому… Вот, когда мы говорим о том, что они восприняли эту беду как свою, это не пустые слова, это не красивые слова. Они, действительно, делают всё для того, чтобы мы обнаружили, что же, все-таки, там произошло. М.ЗАХАРОВА: Египтяне восприняли беду как свою и делают всё для того, чтобы мы обнаружили, что произошло А.Венедиктов ― В этой связи публично, во всяком случае, поступали предложения от других стран о кооперации. В частности, я знаю. что Париж предложил свою помощь и туда, кстати, выезжают специалисты (видимо, по приглашению египетской стороны). Я знаю, что США предлагали России свою помощь. Это было официально? Вы получили какие-то предложения? М.Захарова ― Мы получали большое количество телеграмм и звонков по дипломатическим каналам, как это обычно бывает, с выражением соболезнований, слов поддержки, предложений о помощи. Действительно, это всё, так как это идет по дипломатическим каналам, всё это носит такой, официальный характер. Поэтому это вопрос, конечно, к нашим профильным ведомствам, потому что подобное взаимодействие должно осуществляться на уровне экспертов. Поэтому этот вопрос лучше адресовать им. Но я могу подтвердить, что, действительно, мы получали подобные предложения. А.Венедиктов ― И от американцев? М.Захарова ― В том числе. А.Венедиктов ― «В том числе». Ну, к этой теме… М.Захарова ― И я могу сказать, что мы, в основном, с понедельника. В некоторых точках раньше, но основная масса с понедельника. Была открыта книга, траурная книга, книга соболезнований в наших загранпредставительствах, во всех наших загранпредставительствах. Просто нескончаемым потоком шли люди, официальные лица, представители государств, главы внешнеполитических ведомств, руководители международных организаций, которые выражали слова соболезнования, поддержки и, безусловно, предлагали всё возможное содействие, которое они могут предложить. Поэтому и американцы здесь не исключение. А.Венедиктов ― В этой связи… М.Захарова ― Знаете, вот, что я хочу сказать? Я хочу об этом сказать, наверное, и как дипломат, и как человек. Вот, что меня больше всего в этой реакции потрясло? А.Венедиктов ― Потрясло? М.Захарова ― Потрясло именно, да. Я не говорю о самой трагедии, я говорю о реакции на эту трагедию. Меня поразило, что как же мы можем оставаться людьми, несмотря на все те разногласия, которые у нас есть по политическим соображениям. М.ЗАХАРОВА: Меня поразило, что мы можем оставаться людьми, несмотря на все разногласия по политическим соображениям А.Венедиктов ― Что вы имеете в виду? М.Захарова ― Любые. Ну, не секрет, что мы сейчас со многими странами занимаем диаметрально противоположные позиции по ряду вопросов. По ряду вопросов мы, наоборот, едины с ними. Но по ряду мы, действительно, не являемся, может быть, такими вот прямо единомышленниками, которыми бы мы хотели быть. И вот то, как отреагировал мир, как отреагировали обычные граждане и в том числе официальные лица на нашу беду, показывает то, что мы можем в самых сложных, критических моментах оставаться людьми, которые понимают, что есть ценности, находящиеся выше всего остального. И вот если бы этот потенциал, который в нас во всех есть (а я вижу, что он есть в каждом человеке по всему миру), если бы его применять, вот, не в такие критические моменты, когда уже ничего нельзя вернуть, а тогда, когда еще, ну, есть какая-то проблема, которую нужно решить, то не было бы неразрешимых проблем. Вот такая мощнейшая идет реакция поддержки и сочувствия. А.Венедиктов ― Мария Захарова. А теперь, может быть, как в МИДе отреагировали на то, что ИГИЛ взял на себя ответственность за якобы теракт? По вашей линии, по вашему ведомству. М.Захарова ― Ну, я могу сказать, что всё, что сейчас происходит, всё это фиксируется, все заявления фиксируются с любой стороны, естественно, потому что, в общем-то, это наша работа. Но ни о каких версиях никто сейчас не делает никаких заявлений по одной простой причине. Потому что до момента получения соответствующей информации это делать просто нельзя. Еще раз хочу подчеркнуть, ведь, речь идет о том, что катастрофа случилась на территории другого государства. И, конечно, вот тех источников информации, которые были бы в случае, если подобная катастрофа случается на территории своего государства и тех источников информации просто нет. Поэтому за ними сейчас поехали, эти данные только сейчас получают. Поэтому говорить о той или иной версии, о тех или иных заявлениях, подтверждать или опровергать – это просто неразумно, это делать нельзя. А.Венедиктов ― Мария Захарова. Мы всё равно не уходим из этого региона. На прошлой неделе состоялось несколько встреч в Вене между нашим министром Сергеем Лавровым и представителями других заинтересованных, скажем, государств – там впервые был Иран, по-моему, Саудовская Аравия, конечно же, США, безусловно, то есть члены коалиции, которые ведут войну против ИГИЛ. М.ЗАХАРОВА: Говорить о той или иной версии, подтверждать или опровергать – это просто неразумно, это делать нельзя А скажите, пожалуйста, Маш. Вы присутствуете на этих переговорах, в том числе в закрытой части. Скажите, пожалуйста, у вас есть сначала ваше ощущение, что понимание между разными интересами и разными странами вот этих вот участников переговоров, это понимание увеличивается? Или фиксируется позиция и люди расходятся? М.Захарова ― Я просто хотела очень кратко предысторию рассказать. Ведь, мы на протяжении уже, можно сказать, многих лет говорили о том, что сирийский конфликт, внутрисирийский конфликт – его решение возможно только с привлечением такой, очень широкой категории стран. Он должен быть (дипломатический термин) «инклюзивным», да? Что это значит? А.Венедиктов ― Владимир Владимирович очень любит это слово. М.Захарова ― Репрезентативным. Он должен представлять всех, кто так или иначе влияет на эту ситуацию. Мы об этом говорили постоянно. Ну, условно говоря, вот, я вам могу привести пример. Ведь, мы  собирались в различных форматах и с американскими коллегами, и, допустим, с коллегами из Саудовской Аравии. И так или иначе за столом переговоров постоянно нам говорили о том, что та или иная сторона, страна, государство ведет себя неправильно, некорректно, обвиняли те или иные страны или столицы в том, что они ведут какую-то не ту политику в отношении сирийского урегулирования. Мы каждый раз говорили «Так давайте подключим их к переговорному процессу». А.Венедиктов ― Вы имеете в виду Иран сейчас? М.Захарова ― В том числе Иран. Поэтому для нас было принципиально важным для того, чтобы вот этот, я бы сказала, не диалог, но вот этот разговор многоформатный включал в себя всех, кто имеет реальное влияние на ситуацию. Кто-то имеет влияние на оппозицию, кто-то имеет влияние на Дамаск. Нас долгое время не слушали, и при словах «Давайте подключать в том числе и Иран» нам говорили о том, что «Нет, только не это». Несколько месяцев назад прошла первая встреча в таком специфическом формате. Речь идет о России, США и Саудовской Аравии. Мы сказали о том, что мы принимаем лайт-участие в этой встрече, но видимо ее как первый шаг на пути к расширению переговорного формата. Затем не так давно, чуть более недели назад в Вене прошла 4-сторонняя встреча – это были уже Россия, США, Турция и Саудовская Аравия. И затем США инициировали продолжение, и тогда мы сказали о том, что мы видим уже необходимость, срочную необходимость и такую очень… В общем-то, очень настоятельно об этом сказали, о том, что формат должен быть расширен. И нам удалось убедить американских коллег, и они, действительно, разослали приглашения вот тому широкому кругу стран, который в результате и собрался в Вене в прошедшую пятницу. А.Венедиктов ― Содержание, все-таки. М.Захарова ― Содержание. Ну, во-первых, вот, все спрашивают, в чем же такой прорывной характер этой встречи? Первое, создан, действительно, реально, реально работающий механизм, который реально может работать. А.Венедиктов ― Постоянный? М.Захарова ― Никто не говорит, что он не… Он только сам от себя зависит. Что значит «постоянный»? А.Венедиктов ― Ну, это значит, что даны поручения, сидят люди, не расходятся. М.Захарова ― На сегодняшний момент одной встречей не обойдется точно, потому что по итогам ее проведения было принято заявление совместное, в котором страны подтвердили, что в ближайшие 2 недели с момента встречи будет проведена еще одна встреча. А.Венедиктов ― На уровне министров? М.Захарова ― Да, речь идет об аналогичной встрече. А.Венедиктов ― И нет места пока и времени? М.Захарова ― Времени… Ну, место… Учитывая, что министр иностранных дел Лавров на итоговой пресс-конференции в Вене сказал «We will be back», то… А.Венедиктов ― То, скорее всего, Вена? М.Захарова ― Скорее всего, речь идет, конечно, о Вене. Сроки – 2 недели, даты пока нет. Значит, первый момент, это, безусловно, создание механизма. А.Венедиктов ― Маш, извините, а история с самолетом не приблизит эту встречу? М.Захарова ― Я не вижу каких-то здесь увязок, честно говоря. Сирийское урегулирование – это сирийское урегулирование. Про самолет я говорю, что это… Там работают специалисты. Значит, первый момент это то, что урегулирование вышло на качественно иной уровень, учитывая подключение всех тех стран, которые имеют реальное влияние на стороны конфликта. Следующий момент. Показателем беспрецедентности того, что произошло, является принятие совместного заявления. Вы понимаете? За столом сидели Турция, Саудовская Аравия и Иран. И Египет, и другие страны. У многих из них диаметрально противоположные взгляды, в частности, на вопрос судьбы Асада, да? А.Венедиктов ― Ну, может быть, это пустое заявление тогда? М.Захарова ― Нет, нет. Здесь вот как раз произошла та самая история, когда… Ведь, в заявлении сказано, что стороны остаются на различных позициях по ряду вопросов, имеют расхождения, серьезные расхождения. Это сказано в заявлении. Но вот этот самый камень преткновения, который для многих (не для нас, не для России, но для многих) является принципиальным моментом, он был вынесен за скобки. А.Венедиктов ― Одну секундочку. Разве для России не является принципиальным моментом сохранение Асада? М.Захарова ― Абсолютно нет. А.Венедиктов ― Как «нет»? М.Захарова ― А мы никогда так не говорили. Вот, вам, Алексей Алексеевич, это непростительно – вы с нами летаете практически, вот, каждый… А.Венедиктов ― Мне всё простительно. М.Захарова ― …каждый раз. И слушаете то, что мы говорим, и говорим с вами иногда в неформальной обстановке (такое тоже бывает). И вы прекрасно знаете, и я сейчас еще раз это подтвержу, что мы не говорим о том, что Асад должен уйти или остаться. Вопрос не в этом. Вопрос в том, что мы говорим о том, что очередная смена режима в регионе, в котором и так за последнее время произошла череда смен режимов, которые привели к тем последствиям, о которых мы знаем (возьмем там Ливию, возьмем другие страны, возьмем тот же самый Ирак), это может стать катастрофой не только локального масштаба. И даже уже не регионального масштаба (мы видим сотни тысяч беженцев по всему миру). Что это может просто превратить регион в большую черную дыру, в воронку, которая будет затягивать туда всё новые и новые страны, территории. И всё это на руку только одной силе – Исламскому государству. М.ЗАХАРОВА: Очередная смена режима в регионе может стать катастрофой не только локального масштаба Поэтому мы никогда не говорили о том, что он должен уйти (Асад) или он должен остаться. Мы говорили о том, что, безусловно, государственность Сирии – это ключевой момент в том числе и в борьбе с терроризмом, потому что не будет Сирийского государства – там просто некому будет воевать с террористами на Земле. Это данность. И второй момент, что судьбу президента страны должен решать сирийский народ. И самое главное, что мы же не были в одиночестве – всё это зафиксировано на бумаге и в женевском коммюнике, и это же зафиксировано было в заявлении, которое было принято в Вене. А.Венедиктов ― А на мой вопрос не ответила. М.Захарова ― Какой? А.Венедиктов ― Так, все-таки, сидючи там и видя, как общаются министры иностранных дел, понимания больше? М.Захарова ― Вот! Так я… А.Венедиктов ― Понимания меньше? Нет, ну, бумага дипломатов, слушайте ну… М.Захарова ― Нет, нет. Я говорю о том, что вот это самое яблоко раздора – оно было оставлено, так сказать, за скобками. А.Венедиктов ― Вообще? М.Захарова ― Вообще. Эту тему… А.Венедиктов ― То есть вы хотите сказать, что они это просто не трогали? М.Захарова ― Вообще тему не обсуждали. А.Венедиктов ― Ой? М.Захарова ― И когда говорили о том, что… Многие эксперты говорили о том, что встреча закончилась провалом, потому что судьба Асада не обсуждена, то я бы сказала это иначе. Что провалилась идеология тех, кто планировал эту встречу посвятить судьбе Асада. Поэтому в этом смысле, наверное, встречу можно считать провальной. Но, на самом деле, она была именно прорывной с точки зрения ее конструктивного наполнения. Объясняю, почему. А.Венедиктов ― То есть, Маш, объясните: Асад – отдельный кейс, получается? М.Захарова ― Вообще не кейс в данном случае. Это вопрос для тех, кто считает это каким-либо там кейсом или кейсом для себя, и так далее. Вот, что было сделано самого главного? Были взяты ключевые компоненты сирийского регулирования. Какие именно? Вот это как раз то, о чем вы спрашиваете – сблизили не сблизили позиции. Нашли точки соприкосновения. Значит, пункт первый. Политический процесс. Подтвердили, что Сирия должна быть светским, независимым, суверенным государством, многонациональным, многоконфессиональным. Что только сирийцы будут определять судьбу своей страны. Следующий момент. А.Венедиктов ― Смотрите, это всё без Сирии. М.Захарова ― Сейчас-сейчас-сейчас-сейчас-сейчас. А.Венедиктов ― Нет, подождите, там же не было представителей Сирии. М.Захарова ― Сейчас, вот, переходим. А.Венедиктов ― То есть, вот, они сидели и решали за Сирию, какая будет Сирия. Лавров, Керри… М.Захарова ― Таки перестаньте показывать, что вы самый умный тут! (смеется) А.Венедиктов ― А почему? М.Захарова ― Понимаете? Сейчас мы до всего дойдем. А.Венедиктов ― Давайте. М.Захарова ― Значит, это первый был пункт. Следующий очень важный момент. Что касается политического процесса, там записан призыв к ООН и там присутствовал специальный представитель Генсека господин Де Мистура, который всё это не просто фиксировал, а который участвовал в дискуссии. Был призыв ООН взять на себя функцию по налаживанию реального диалога между Дамаском и оппозицией. А.Венедиктов ― Имеется в виду светская оппозиция? Вот, Сирийская свободная армия? Вот эти? М.Захарова ― Вот той самой оппозицией, которая не является экстремистской, террористской и так далее. Это тоже. Вот, вы всё время забегаете вперед. Это всё должно вылиться, естественно, в изменения в Конституции, которые должны быть внесены. Безусловно, выборы. Ведь, вы знаете, многие же говорили о том, что будущего у государства нет. Почему? Потому что 80% сирийцев (это многие так говорили) готовы умирать, только чтобы Асад ушел. Зачем умирать? Есть выборы, на которые эти, если их, действительно, 80%, как многие говорят, могут прийти. А.Венедиктов ― Ну, мы знаем, как диктаторские режимы проводят выборы, Маш. М.Захарова ― Алексей Алексеевич, хотела бы вас поправить. Речь идет не только о тех сирийцах, которые находятся внутри Сирии, но и о тех самых сирийцах, которые считаются или считают себя, или считаются кем-то оппозиционными и которые находятся за рубежом. Это прописано в заявлении, что речь идет о выборах, которые проходят не только на территории государства, но в них могут участвовать те люди, которые находятся за территорией государства. Это принципиальный момент. Соответственно, вот эта часть работы Дамаска и оппозиции – она должна проходить под зонтиком, под крышей Организации Объединенных Наций. Кстати говоря, завтра приезжает в Москву господин Де Мистура, как раз вот тот самый спецпредставитель Генсекретаря ООН по сирийскому урегулированию. Пройдет встреча, переговоры с Лавровым, состоится пресс-конференция – я приглашаю вас всех туда. Еще один блок. Важнейший блок связан с формированием оппозиции. Ведь, о чем мы, опять же, говорили? Если вы помните, на протяжении многих лет США рассказывали нам, что единственным представителем сирийской оппозиции является Национальная коалиция. На что мы говорили, что путь тупиковый, потому что если мы говорим о репрезентативности, о том, что это реальная сила, тогда она должна, действительно, кого-то представлять. Это не должна быть группа каких-то лиц, которые провозгласили себя сирийской оппозицией и никого не представляют. Соответственно, вот сейчас было договорено, что начинается работа по, действительно, формированию вот этого фронта сирийской оппозиции. Безусловно, тоже с задействованием… А.Венедиктов ― Кто будет работать? Турки и саудиты? М.Захарова ― По просьбе тех же самых США и Саудовской Аравии это была встреча в Дохе, о которой я уже упомянула. Мы подготовили наш список организаций – он включает в себя 38 пунктов – сирийской оппозиции, которые, мы полагаем, могут, действительно, представлять и формировать этот широкий фронт. А.Венедиктов ― Очень важно, что вы сказали, Маш, сейчас. Скажите, пожалуйста. То есть каждая сторона приготовила список организаций – вы 38, американцы сколько-нибудь, там саудиты сколько-нибудь. И как эти списки будут сводиться? Как это работает? М.Захарова ― Мы приготовили свое видение. А.Венедиктов ― Так? М.Захарова ― Это видение – оно основано не на наших каких-то теоретических изысканиях, не на наших каких-то политических предпочтениях. А.Венедиктов ― Ну ладно? М.Захарова ― Объясню, почему. Алексей Алексеевич, минуточку. Я сначала скажу, потом вы меня будете критиковать. А.Венедиктов ― 2 минуты до новостей. М.Захарова ― Мы 4 года работали с этими организациями – вы можете это отследить по всем официальным сообщениям и заявлениям. Мы никогда не скрывали этой работы. Работали в Москве. Ведь, в Москве прошло 2 конференции, 2 встречи представителей Дамаска и сирийской оппозиции, Москва-1 и Москва-2. Мы работали по столицам – речь идет о наших загранучреждениях, которые работали – и в Европе, и в Ближнем Востоке, посольства, генконсульства, постпредства, которые регулярно встречались и работали с представителями этой самой сирийской оппозиции. Поэтому вот эти 38 организаций – это не взятые с потолка люди, цифры и так далее. А.Венедиктов ― Не-не, я спросил другое. Насколько наш список совпадает с американским или с саудитами? М.Захарова ― Где-то совпадает, где-то они считают, нужно добавить кого-то или кого-то изъять. Это вопрос… А.Венедиктов ― А, то есть эти списки сравнивались? М.Захарова ― Это не »сравнивались», это процесс. Мы выдали свою часть, и теперь, так сказать, уже пошла работа и это всё закреплено в принятом заявлении. Там сказано о том, что нужно формировать вот этот вот широкий фронт, и об этом есть договоренность. А.Венедиктов ― Маш, какой-то Венский конгресс для Сирии. Но без Сирии. М.Захарова ― Это именно так. Именно так оно и называется там «Венская встреча», «Венская группа друзей» или там… Ну, «группа друзей» — наверное, не то слово. «Контактная группа» и так далее. А.Венедиктов ― Не, я имею в виду, сравнил с Венским конгрессом 1815 года – делят Европу. А тут сейчас делят Сирию. М.ЗАХАРОВА: Это не вопрос того, что налетели стервятники, которые решают судьбу государства М.Захарова ― Нет, ее никто не делит. Речь идет о том, что… Кстати говоря, и эти усилия заложены были в Женевском коммюнике 2012 года. То есть это не вопрос того, что, знаете, налетели стервятники, которые там решают судьбу государства. Нет. В Женевском коммюнике тоже сказано о том, что это международные усилия. Мало того, я говорю, что это всё проходило в присутствии и при участии спецпредставителя Генерального секретаря ООН и так далее. Поэтому это всё в этом смысле легитимно, законно и так далее. Есть еще один блок (я думаю, мы поговорим после новостей), который связан… А.Венедиктов ― Тогда ответьте на мой вопрос, хорошо, после новостей. На мой вопрос, вот, как участник событий, как наблюдатель пристальный. Скажите, пожалуйста, у вас после этих венских встреч ваш оптимизм о том, что можно каким-то образом урегулировать, повысился или понизился? И если повысился, то почему? М.Захарова ― Вот, если вы говорите лично обо мне… А.Венедиктов ― Да. М.Захарова ― …то я проснулась утром в Вене в этот прекрасный солнечный день, и моего оптимизма хватило мне буквально на 20 минут, пока не пошли новости относительно катастрофы с самолетом в Египте. И оптимизм – он был, просто, действительно, мы все были окрылены вот тем, что было накануне, что удалось достичь каких-то, действительно, прорывных и реальных вещей, и была прекрасная пресс-конференция. Но на следующий день случилась катастрофа. А.Венедиктов ― Мария Захарова, официальный представитель МИДа в прямом эфире «Эха Москвы». Через 5 минут мы вернемся в студию. НОВОСТИ А.Венедиктов: 16 ―35 в Москве. Сразу скажу для наших регионов, чтобы не прерывать Марию Захарову, официального представителя МИДа. Мы рекламный блок с 16:47 сдвинем на 16:52 и вы услышите полностью интервью Марии. Мария, вы хотели говорить про терроризм. Давайте закончим эту тему, вот то, что вы хотели, и пойдем дальше. М.Захарова ― Да. Венская встреча была важна еще очень важным моментом – это относительно согласования подходов к тому… Безусловно, было подтверждено, что стороны, страны едины в необходимости борьбы с ИГИЛом и другими террористическими группировками, которые признаны ООН и которые будут согласованы между странами. Что это за ключевая фраза? А.Венедиктов ― Это значит?.. М.ЗАХАРОВА: В рамках коалиции, которая возглавляется США, нет единства в понимании, кого считать террористами М.Захарова ― Что она значит? Ведь, когда мы разговаривали и участвовали в переговорах с другими нашими партнерами, мы для себя обнаружили очень интересную и страшную вещь, что в рамках коалиции, которая возглавляется США, нет единства в понимании, кого считать террористами, которые орудуют в Сирии. Вы представляете? То есть это же вопрос не научной конференции, не симпозиума и не коллоквиума, когда один может сказать, что «Я считаю, что вот этот террорист», а второй говорит «Нет, этот хороший парень, а террорист вот тот». А.Венедиктов ― Это наш разговор со Штатами. М.Захарова ― Вопрос в том… Да причем?.. А.Венедиктов ― Такой же. М.Захарова ― Нет, причем тут?.. А.Венедиктов ― Такой же, такой же. М.Захарова ― Так причем тут мы? Мы не входим в коалицию. А.Венедиктов ― Ну, также бомбим. М.Захарова ― Я говорю о том, что… Мы-то знаем, кого мы бомбим. А вопрос в том, что страны, которые объединены под зонтиком США и участвуют в военной операции (в военной операции!), не имеют общего представления о том, кого они считали террористами. И это вопрос не нюансировки, а это вопрос, что одна организация одной страной считается террористической, а другой страной считается не террористической. А.Венедиктов ― Да-да. М.Захарова ― И когда мы столкнулись с этим… А мы понимали, что это, в общем-то, проблема. Но когда мы это всё воочию увидели в ходе переговоров, то мы поставили вопрос: «Ребята, как можно бороться с теми, кого вы не можете идентифицировать?» И поэтому в этой Венской встрече был сделан очень важный шаг по согласованию подходов сторон к этому вопросу. Естественно, вопрос не решен, его невозможно решить за одну встречу. Хотя, она и длилась практически 8 часов. Но было принято решение о том, что эксперты, люди, которые профессионально занимаются проблематикой терроризма, должны провести соответствующие консультации и контакты для установления того, кого и как считать, и кто из какой страны как считает, какой подход имеет к этому вопросу. Это принципиально важный момент. М.ЗАХАРОВА: Мы-то знаем, кого мы бомбим Таким образом в ходе последней вот этой вот прошедшей в Вене встречи были обозначены ключевые компоненты и были, как бы, приближены подходы стран по ключевым компонентам сирийского урегулирования, когда диалог строился не вокруг того, кто такой Асад, хороший он, плохой, когда он должен уйти. А когда, действительно, посмотрели в суть того, что нужно сделать, разобрали на компоненты и наметили путь вперед. Вот. А.Венедиктов ― Мария Захарова. Вы мне напомнили историю Второй мировой войны, как Черчилль и Рузвельт… М.Захарова ― Я такая старая? (смеется) А.Венедиктов ― Да… Как Черчилль и Рузвельт обсуждали, является ли болгарский или румынский режим врагами, и нужно ли с ними воевать. Всё уже было в истории. Я хотел вас спросить. Вы говорили, что вас потрясло отношение людей и простых людей, официальных лиц после этого… А Украина? М.Захарова ― Меня потрясло то, как люди могут находить в себе силы подниматься над разногласиями и находить в себе человеческий отклик на человеческую же беду. А.Венедиктов ― Поэтому я возвращаюсь к нашему посольству в Украине. Мы помним кадры, когда там выступали против посольства, там кидали всё. А сейчас мы видели совсем наоборот. М.Захарова ― Да. И уже не первый раз, когда и наше посольство, в смысле и посольство Украины в Москве, и наше посольство в Киеве, когда люди проявляют свои лучшие качества, принося цветы, ну, для того, чтобы выразить те или иные чувства именно к народам наших стран. Не к политическим движениям или политическим взглядам, а именно к людям, которые являются, в общем-то, иногда жертвами обстоятельств. Мы сделали даже специальную подборку не только фотографий с Украины или там Одессы… Там были все фотографии, которые мы смогли получить из наших загранучреждений, и разместили на аккаунте в Facebook, аккаунт МИДа. Сделали подборку и высказываний официальных лиц различных стран по этой трагедии со словами соболезнования, и фотографии, когда люди приносят цветы, стихи пишут, оставляют какие-то игрушки, предметы символические, свечи и так далее. Можете пойти посмотреть, какое количество… Ну, практически по всему миру люди услышали нашу боль. А.Венедиктов ― Все-таки, Украина – отдельная история. На Украине значительная часть населения считает, что Россия сейчас воюет или остановила войну, или приостановила войну против Украины. Так считают и простые люди, так и заявляют официальные лица. Скажите, пожалуйста, на сегодняшний день наши отношения с Украиной помимо минского процесса (назовем это так, да?), они существуют с точки зрения МИДа? М.Захарова ― Ну, конечно, они существуют. Безусловно… А.Венедиктов ― Ну, а где они существуют? М.Захарова ― Не, вы меня спросили – я вам отвечаю. А.Венедиктов ― Отвечайте. М.ЗАХАРОВА: Действительно, мы получали предложения помощи от США в расследовании М.Захарова ― Если вы хотите за меня, так ради бога. Но вопрос в том, что, действительно, они существуют. Потому что существует контакт по линии Министерства иностранных дел. И министр Лавров, и министр Климкин осуществляют телефонные переговоры, разговаривают, встречаются на площадках, проводят встречи в многосторонних форматах. Там у них происходит на полях вот этих многосторонних форумов и форматов, тоже происходит общение. Безусловно, мы общаемся и с посольством Украины в Москве – они посещают… Кстати говоря, вот, были, например, мероприятия по линии СНГ, которые регулярно проходят. Украинские представители там все присутствуют. Уровень, конечно, их, так сказать, присутствия – он разный. А.Венедиктов ― То есть не министр, не президент. М.Захарова ― Нет. Я про президента не знаю. Но, вот, кто-то обязательно от Украины присутствует – либо посол, либо человек, который выполняет эти функции. Ну, то есть они присутствуют. И, безусловно, решаются и повседневные вопросы. Ну, как вы понимаете, и граждане ездят друг к другу, и никто не отменял межгосударственного общения. Поэтому, конечно. Но другое дело, что всё это далеко от того уровня, на котором эти отношения были еще какое-то время назад. А.Венедиктов ― Маш, то есть за рамками минского процесса, на самом деле, существует такая обыденная, банальная, повседневная жизнь, да? М.Захарова ― Ну а как же? А как же? Ну, вот, понимаете… А.Венедиктов ― Не знаю. Я спрашиваю. М.Захарова ― …никто не отменяет… Конечно, постепенно отменяют (мы же видим там запрет полетов или еще что-то). Но никто не отменяет обслуживание двусторонних отношений, на каком бы уровне они ни осуществлялись. Это и, не знаю, телефонные разговоры на высшем, высоком уровне, это и визиты, и осуществление встреч в других точках, в других странах. И самое главное, огромное количество граждан той и другой страны, которые находятся в контактах, ездят, занимаются каким-то совместным бизнесом, у которых есть совместные семьи, рождаются дети. Это всё вопрос в том числе который так или иначе проходит через дипломатические представительства, консульства и так далее, и так далее. А.Венедиктов ― Вопрос вот какой. Недавно министр Лавров сказал, что в России находится миллион 200 тысяч переселенцев (назовем так), беженцев, переселенцев с Украины. ФМС дает цифру 800 тысяч. Я думаю, что учет такой, разбросанный. М.Захарова ― Очень сложный учет. А.Венедиктов ― Очень сложный учет. М.Захарова ― Вы же прекрасно понимаете. А.Венедиктов ― Да, ровно про это, да. Ну, я говорю. Ну, понятен порядок, да? Вот, смотрите. В Минских соглашениях записаны местные выборы, и они перенесены, насколько я знаю, на 16 февраля на сегодняшний день. МИД ли будет организовывать голосование этих миллион 200 тысяч с юго-востока Украины, которые имеют право голоса на местных выборах? Как это? В Мурманске 300 семей или в Архангельске 200 семей. Я не говорю про Ростов, я говорю, где-то там, в Москве. Как это будет организовано? Кто это должен делать? М.Захарова ― Ну, вообще-то, выборы организует та страна, на чьей территории эти выборы проходят. А.Венедиктов ― Да. Но у вас есть беженцы, которые имеют право голоса. М.Захарова ― Да. И я думаю, что это вопрос, который будет решаться, безусловно, Украиной. Безусловно. Потому что речь идет о выборах на территории этого государства. Это пункт первый. Другое дело, что существует и контактная группа, и существуют другие механизмы. Если… А.Венедиктов ― Маш, извините, я знаю контактную группу генералов, но не знаю контактную группу МИДа. М.Захарова ― Нет-нет-нет. Там в контактной группе существует подгруппа, которая занимается различными вопросами, включая политическое регулирование. Нет, там всё нормально, там вся работа есть. Вы знаете, что у нас есть посол по особым поручениям, который занимается конкретно, так сказать… является нашим представителем в этой контактной группе и занимается этими всеми вопросами. Поэтому я о чем говорю? Что если потребуется какое-то задействование этого механизма, ну, для того, чтобы… Как вы знаете, Киев не общается напрямую с представителями Донбасса, Донецка и Луганска, ДНР и ЛНР, это всё происходит постоянно опосредованно. Поэтому есть, вот, механизм контактной группы. Если что-то потребуется от российской стороны, то, соответственно, должно быть… Ну, как бы, этот вопрос тоже должен быть согласован. А.Венедиктов ― Но пока… Правильно я понимаю, что пока ни Украина, ни руководители республик самопровозглашенных ДНР и ЛНР не обращались в МИД с просьбой помочь организовать выборы? М.Захарова ― У меня нет такой информации, но я ее могу уточнить. Просто я ею, действительно, не интересовалась. Это такой, очень специфический вопрос. А.Венедиктов ― Но ключевой для Минских соглашений. М.Захарова ― Ну, тут вопрос-то в том, что организация – это очень важно. Главное, чтобы они законодательно это всё оформили. Вопрос-то во что упирается? В то, что, к сожалению, вот, вообще вся эта история про одно – про то, что Киев не хочет общаться с представителями ДНР и ЛНР. Вот, всё. Вот, контакта прямого нет. Они говорят, что эти люди для них не легитимны. При этом именно с этими людьми… То есть не с какими-то другими, а конкретно с этими людьми были подписаны Минские договоренности, как вы знаете, которым уже скоро… А.Венедиктов ― Ну, вот, оба минских протокола. М.Захарова ― Да. Именно с этими людьми. Там стоят подписи именно этих людей, с которыми почему-то, спустя какое-то время, Киев не захотел разговаривать. Помимо всего прочего весь пакет Минских договоренностей – он был, условно говоря, легализован, он получил, так сказать, правовое подтверждение в Совете безопасности ООН. Он же полностью был… Он прошел через совбезовскую революцию. Всё! Вопрос с тем, что, так сказать, легальны эти подписи, не легальны, он закрыт Совбезом. Он закрыт Совбезом. Соответственно, как же можно и с моральной точки зрения говорить? Вы сидели с ним за одним столом, вы знали. Я имею в виду, Порошенко знал, куда он ехал и с кем он там будет разговаривать, и какой пакет документов он подписывает. Второй момент, вы прекрасно понимаете, что Совбез выдает именно международно-правовые документы, которые становятся частью международного права. Вы же знаете, что все эти фамилии зафиксированы там. А.Венедиктов ― Но вы же не можете сказать, что они легитимизировали их как руководителей самопровозглашенных республик. Тогда мы должны их признать просто. М.Захарова ― Кого? А.Венедиктов ― ЛНР и ДНР. Если Совбез их легитимизировал как руководителей самопровозглашенных республик. М.Захарова ― Их легитимность… А.Венедиктов ― Извините за это слово. М.Захарова ― Легитимность их как участников переговорного процесса, безусловно, подтверждена. А как же нет? А.Венедиктов ― Как участников переговорного процесса. М.Захарова ― Ну а как же нет? Безусловно. Так мы об этом и говорим. Мы и говорим о переговорном процессе. Вот в это всё упирается. И вопрос проведения выборов, и подготовки соответствующего закона об особом статусе, всё упирается только в одно – в то, что есть заявленная позиция, что с ними вестись разговоры не будут. Вот, почему-то чуть менее года назад с этими людьми подписали целый пакет… А.Венедиктов ― Ну как? Ведутся в Минске переговоры. Ну, зачем? М.Захарова ― Нет, нет, нет, нет… А.Венедиктов ― С ними ж и Захарченко… М.Захарова ― Нет. В рамках контактной группы – безусловно. Но вопрос в том, что свою судьбу они должны решать в рамках, все-таки, одного государства, если речь идет о нем. Они должны решать, так сказать, напрямую. Разве нет? А.Венедиктов ― Ну, пусть решают. М.Захарова ― Ну так вот. А.Венедиктов ― Мы здесь причем? М.Захарова ― Вы же меня спросили по поводу МИДа и вовлеченности в процесс. А.Венедиктов ― Да. М.Захарова ― Вот и я вам говорю, что они должны решать напрямую эти вопросы. А.Венедиктов ― Вот у меня в связи с этим вопрос, который меня задел в одном из ваших выступлений. Меня мало что задевает как человека, уже повидавшего много всего вообще. Вы сказали дословно, что больше всего именно Россия заинтересована в расследовании крушения малазийского «Боинга» MH17. М.Захарова ― Да. А.Венедиктов ― Почему именно Россия? М.Захарова ― Да потому что… А.Венедиктов ― Там не было наших граждан, это не наша территория. Да? М.Захарова ― Объясню. А.Венедиктов ― Объясните. Почему Россия? М.Захарова ― Вот здесь как раз… А.Венедиктов ― Я хочу получить ответ, правда. М.ЗАХАРОВА: Если бы события развивались иначе, мы отнеслись к этому как к горю, к трагедии, но не были бы так вовлечены М.Захарова ― Вы, действительно, абсолютно правильно процитировали. Я объясняю, почему. Если бы события развивались иначе, возможно, мы, действительно, отнеслись к этому как к горю, к трагедии, но не были бы так вовлечены. Вопрос-то в том, что буквально на следующий день после трагедии все указали на одного виновника – на Россию. Кто-то указал как прямого виновника, кто-то как на опосредованного. Всё. Вот, только поэтому мы больше всего хотим получить правдивую информацию о том, что там произошло, и, действительно, сделать так, чтобы расследование, которое продолжается, оно было объективным, всесторонним и, действительно, пролило свет на вот то, что же там случилось. Только поэтому. Если бы никто, так сказать, не стал показывать пальцем прям, вот, к концу этого дня, а на следующий день просто об этом написали все западные газеты с подачи, естественно, официальных представителей, неназванных источников официальных органов… А.Венедиктов ― Вы реагируете на неназванные источники? М.Захарова ― …то тогда, конечно, это был бы совсем не наш вопрос. Как мы можем не реагировать на неназванные источники, если о них говорят средства массовой информации с полувековой историей? А.Венедиктов ― Маш, вы сильно верите средствам массовой информации… М.Захарова ― Нет-нет-нет, нет. А.Венедиктов ― …работая в МИДе? М.Захарова ― Нет, минуточку. Подождите. А.Венедиктов ― Давайте. 2 минуты последние. М.Захарова ― Я не завершила. Неназванные источники – они имеют соответствующее влияние, когда их цитируют средства массовой информации, которые действуют и существуют на протяжении многих лет и которые заявляют о том, что они являются мировыми. И второе, когда речь идет о неназванных источниках в определенных ведомствах. Мы не говорим и не реагируем на просто «неназванные источники». Но когда речь идет о неназванном источнике, извините, в Госдепе или в Пентагоне, то это совершенно другая история. По поводу того, верим мы или не верим. Это очень важный вопрос. Ведь, можно верить или не верить – это, так сказать, the matter of trust, как пелось в песне. Вопрос-то в другом. Что эти все материалы в том числе ложатся, например, в доклады, которые готовятся по линии ООН, по линии ОБСЕ. Ведь, множество (если не большинство) докладов о тех или иных мировых кризисах, мировых сложных ситуациях и проблемах, они основаны на материалах СМИ. Поэтому вот это как раз тот вход, это точка входа, где… Я имею в виду средство массовой информации. …где обычная утка, информация непроверенного источника становится легальной, становится уже весомой и приобщается к общему объему материалов. М.ЗАХАРОВА: Из ООН я принесла для себя гениальную фразу, которую нам сказали: Восприятие намного важнее реальности А.Венедиктов ― Какой-то пиар-мир, пиар-война. Последнее. Вот, на реплику. М.Захарова ― Вы же знаете, из ООН я принесла для себя гениальную фразу, которую нам сказали. Perception is much more important than reality. Восприятие намного важнее реальности. А.Венедиктов ― Мария Захарова, официальный представитель МИДа России была в прямом эфире «Эха Москвы». Спасибо, Маша. М.Захарова ― Спасибо вам.

Ссылка на источник