К. Ларина ― Добрый вечер. Программа «Особое мнение». В студии ведущая Ксения Ларина и Николай Сванидзе как обычно в это время по пятницам. Хотя и 13-е пятница редко в нашей жизни случалась. Не пугает тебя? Н. Сванидзе ― Но 13-е пятница все равно пятница. К. Ларина ― Какая бы она ни была. Хоть 13-я, хоть 26-я. Н. Сванидзе ― Мы не мистики. К. Ларина ― Давайте начнем наш разговор. У нас долгоиграющие все темы, которые тянутся и тянутся. Чем ты можешь объяснить такую кровожадность власти по отношению к семье таджикской. Ребенка отобрали, уморили. Ребенок умер, теперь молодую маму, которая ни в чем не виновата, депортируют из страны. В Санкт-Петербурге как знают наши слушатели принято это решение о депортации Зарины Юнусовой. Что это такое объясни, пожалуйста. Они там боятся, что чего-то обнаружат или что? Н. Сванидзе ― Я когда сталкиваюсь с такими вещами, да чего там обнаружат, я сразу вспоминаю про нашу гордость, нашей духовностью безумной. Которая впереди планеты всей. Вот, пожалуйста, проявление. Я уж не говорю про лидерство по разводам, по абортам и так далее. Вот. Я думаю, что это не жестокость садизма, это жестокость абсолютного пофигизма. Это жестокость абсолютного наплевательства на чужие жизни и чужие судьбы. Когда речь идет о людях, которые не в состоянии себя защитить, а эти мигранты из Таджикистана абсолютно беззащитны. Стопроцентно. Беспомощны здесь. Зарина Юнусова языка не знает русского. Помимо всего прочего. Не имеет никаких прав, ничего. Ну чего же не оттоптаться-то. К. Ларина ― Но какой-то должен быть смысл. Я не понимаю. Почему такая жестокость. Почему наркоманские притоны не могут разоблачить и депортировать, а беззащитную женщину, у которой ребенка отобрали. Н.Сванидзе: Зарина Юнусова языка не знает русского. Не имеет никаких прав, ничего. Чего же не оттоптаться-то Н. Сванидзе ― Притоны могут быть полезны вполне конкретным образом. Они могут платить за себя. Поэтому их можно крышевать. Легко. А эти чего. С этих даже шерсти клок никакого не получится. Поэтому ну их к чертовой бабушке. Дети, старики, да пошли они, господи, новых нарожают. У них там рождаемость какая. Плевать. Просто плевать. Это конечно преступление на мой взгляд. На мой взгляд, было совершено преступление. Кто его совершил — не знаю. Но я надеюсь, что суд произойдет. Этим очень плотно занимается совет по правам человека. Там очень много сделали два моих коллеги. Два очень сильных юриста профессиональных. Это Мара Федоровна Полякова и Илья Георгиевич Шаблинский. К. Ларина ― Шаблинский ездил в Санкт-Петербург, подробный отчет предоставил. Он говорил об этом на канале «Дождь». Н. Сванидзе ― Да, и Мара Федоровна этим занималась очень плотно. Они очень квалифицированные и очень честные люди. Очень. И они этим занимались. И, кроме того, мне известно, что после того как городской суд Санкт-Петербурга не изменил, оставил в силе решение суда низшей инстанции о депортации Юнусовой, Михаил Александрович Федотов, руководитель совета по правам человека при президенте написал письмо генеральному прокурору, в котором просил заняться этим вопросом. Поскольку, как мне это сказал сам Михаил Александрович, не давал мне запрета на его цитирование, он там пишет в этом письме, что эта депортация лишает госпожу Юнусову процессуальных прав. У нее мало того, что погиб ребенок, она должна быть свидетелем и важным свидетелем на процессе. Интересно, каким образом, если она будет депортирована в Таджикистан в течение пяти дней она может свидетельствовать на процессе, который будет, по всей видимости, в городе Санкт-Петербурге. Она и так-то языка не знает русского, ей даже на суде ухитрились переводчика не предоставить. Вернее предоставили не того. Который узбекский знает, а таджикский нет. А между узбекским и таджикским разница примерно как между русским и китайским. Совершенно разные языковые группы. Мало того, что издевались над ней, мало того, что у нее от груди отняли младенца пятимесячного, который погиб в тот же день, как его отняли, и это можно было предусмотреть такую возможность, это свойственно пятимесячным младенцам, если их отнимают у матери и бросают на произвол судьбы. Это таким образом и может закончиться. Очень легко. Поэтому, на мой взгляд, это в чистом виде преступление. Так вот мало того, еще и депортируют. Видимо, для того чтобы просто концы в воду и все. К. Ларина ― Здесь помимо равнодушия как ты говоришь… Н. Сванидзе ― Это преступное равнодушие. К. Ларина ― Тут есть еще какая-то, как я понимаю, потому что, учитывая огласку, которую получила эта история, странно, что представители судебных органов продолжают демонстрировать такую же беспрецедентную какую-то жестокость и глупость. Значит, я так думаю, наверняка есть какой-то смысл в этой депортации. Ты же сам сказал, что если нет потерпевшей, значит, уже нет и преступления. Н. Сванидзе ― Сейчас смысл в том, чтобы покрыть это все. Разумеется. Сейчас-то понятно. Я говорил о преступном равнодушии, когда речь шла о том, что отняли пятимесячного ребенка. И таким образом его сгубили. А сейчас речь идет уже о вполне рациональных действиях. Это уже ведомственная солидарность, покрывают своих. К. Ларина ― Я хочу тут отметить работу правозащитных организаций и, прежде всего, совет по правам человека, потому что Николаю не очень ловко хвалить… Н. Сванидзе ― Мне ловко, потому что я не себя лично хвалю. Я хвалю своих замечательных коллег. К. Ларина ― То, как говорит Илья Шаблинский, как говорит Мара Полякова, как говорит Максим Шевченко, что эта история не остается под ковром, что мы о ней говорим, это очень важно. Я хочу сказать, что адвокат Юнусовой Ольга Цейтлина сказала сегодня, что есть все основания для того, чтобы отправить жалобу в Страсбург, суд по правам человека. Н. Сванидзе ― Очень может быть. Почему нет. Я повторяю, это тяжелейшее преступление на мой взгляд. Не имеющее никаких оправданий. Это люди, которые думали, что им все сойдет с рук, потому что это таджикский ребенок. Потому что у него беззащитные родители. Я уж не говорю, насколько сам младенец беззащитен, естественно. По определению. Поэтому они думали, что все сойдет. Это люди, которые привыкли, что им все сходит с рук. К. Ларина ― И тут важно сказать, что если действительно ей надо будет уезжать и останется в силе решение суда о депортации, получается, что она уедет, не получив даже справку о смерти своего ребенка. Свидетельство о смерти должны выдать 29 ноября. Н. Сванидзе ― Ты знаешь, что три дня тело ребенка не выдавали. К. Ларина ― Да. Н. Сванидзе ― Мало того, что отняли и погубили, три дня не выдавали тело ребенка. А за эти три дня там тоже можно все следы уничтожить чего бы то ни было. Это просто такое вполне себе осознанное циничное издевательство над живыми людьми. К. Ларина ― Будем следить за этой историей. Н. Сванидзе ― Под живыми людьми я имею в виду родителей. К. Ларина ― Все-таки не могу еще одну не затронуть сторону этой темы. А вот что таджикская диаспора или официальные власти Таджикистана, они почему так скромно себя ведут. Н. Сванидзе ― Там, по-моему, исполняющий обязанности консула таджикского… К. Ларина ― Ты же понимаешь масштаб. Я думала, вот представить себе, что это произошло не у нас. Хотя мы такие случаи видели, когда преступника случайно темнокожего застрелит на улице полицейский в Америке, что после этого происходит в стране. Все как один становятся на защиту. Н. Сванидзе ― Про реакцию суверенного Таджикистана я тебе ничего сказать не могу. К. Ларина ― Ну почему никто не требует. Н. Сванидзе ― Не моя тема. К. Ларина ― Тебя это не удивляет, что люди так скромно молчат. Н. Сванидзе ― Удивляет. К. Ларина ― Получается, что бесправна не только эта семья, но и в принципе люди, которые здесь находятся в России даже на легальном положении. Н. Сванидзе ― Если бы это произошло с ребенком, представляющим какую-то страну, скажем так, европейскую и не только, нашу страну, кстати, то был бы шум поднят очень большой и правильно поднят. К. Ларина ― Когда с нашими детьми что-то случается в той же Америке, что у нас происходит. Н. Сванидзе ― И правильно. Я понимаю, что это мультиплицируется нашими отношениями с Америкой политическими, но, тем не менее, все равно правильная реакция. К. Ларина ― Ну ладно. Давайте дальше пойдем. Хотя мы все равно остаемся на заседании совета по правам человека. Потому что речь пойдет о другой правозащитной организации, которая называется… Н. Сванидзе ― Правозащитный центр «Мемориал». К. Ларина ― Да. Тоже какая-то чудовищная история. Очередной наезд, причем очень серьезный со стороны министерства юстиции. Мы на этой неделе обсуждали. Когда общество обвинили ни больше, ни меньше как в подрывах конституционного строя, чуть ли государственном перевороте. Н. Сванидзе ― Подрыв основ конституционного строя. К. Ларина ― То есть речь идет как я понимаю, и, учитывая, что Минюст передал свои соображения извините в Следственный комитет, в прокуратуру, да… Н. Сванидзе ― Об этом шла речь. К. Ларина ― Получается, что «Мемориал» не просто иностранный агент, а уже просто на грани закрытия абсолютного и чуть ли ни уголовное дело на него заведут. Н. Сванидзе ― Причем по тяжелой статье. К. Ларина ― Это что такое. Самые главные экстремисты в стране это общество «Мемориал». Н. Сванидзе ― Ну да. Есть такое дело. К. Ларина ― Чем ты это объясняешь? Н. Сванидзе ― Наезд на »Мемориал»? Общей атмосферой. Я об этом говорил вчера на церемонии вручении премии Егора Гайдара на эту тему, потому что «Мемориал» получил премию в исторической номинации. За книгу замечательную совершенно о Катыни. И поэтому у меня был повод поговорить на эту тему. И я этот повод использовал. И сказал, что здесь возможны два варианта. Либо перегибы на местах. То есть личная инициатива ведомства или каких-то отдельных чиновников, которые возбуждены общей атмосферой, ностальгией по временам репрессий, назовем вещи своими именами. И бегут впереди паровоза. Либо дело обстоит хуже и это действительно то, что мы считали, что все отмерло, это вовсе не отмерло, а это все осталось и сейчас на наших глазах оживает и может превратиться в правоприменение 58-й статьи УК. К. Ларина ― Хвост, который вроде как отбросили, опять вырос. Н. Сванидзе ― А на самом деле он был замороженным просто и не отброшенным вовсе. То есть это не фантомные тогда боли, а болит, у кого надо болит. Но посмотрим в обозримом будущем, что это такое. К. Ларина ― Это как гром среди ясного неба для тебя лично было? Н. Сванидзе ― Нет, ну какой гром. Мы же все живем здесь. Я вспомнил в этой связи афоризм. Виктор Степанович Черномырдин: никогда такого не было и тут опять. Да. Но здесь тоже активно себя проявляют мои коллеги по СПЧ. Тут будет сделано вот что. Где-то может быть даже уже с понедельника несколько очень квалифицированных наших юристов, а у нас есть в совете по правам человека очень квалифицированные юристы, просто высочайшей квалификации. Они пойдут в »Мемориал» с проверкой. Аналогичной той, которую осуществлял Минюст. И посмотрят, к каким выводам они придут. Это будет объективная проверка, они будут проверять то же, что проверял Минюст. К. Ларина ― А как это происходит, это что, документацию проверять или что? Н. Сванидзе ― Ну да, конечно. Документацию. К. Ларина ― Приход, расход. Н. Сванидзе ― Приходы, я никогда не занимался, никогда не работал ни в Счетной палате, нигде. К. Ларина ― Мой вопрос: на каких основаниях делает такие выводы Министерство юстиции? Н.Сванидзе: Силовики, которые сейчас у власти реально в нашей стране, составляют очень большую часть политической элиты Н. Сванидзе ― Я тебе говорю, когда будет проведена проверка нашими юристами СПЧ, тогда выяснится, на каких основаниях эти обвинения выдвинули в Минюсте. И результаты этой проверки с этими результатами будут ознакомлены и президент РФ, потому что СПЧ при президенте, как известно и общественность. Я думаю, я поговорил с Федотовым, он же сам юрист очень опытный и квалифицированный. Он сказал, что на это уйдет ну пара недель. Вот так будет сделано, и дальше мы посмотрим, на чем основывались обвинения Минюста. К. Ларина ― Тут понимаешь, какая штука. Они вроде как бы обвиняют совсем уж, что называется, призыв к уголовному преследованию, когда обвиняется организация в подрыве основ конституционного строя. Но с другой стороны цитирую Минюст: «Эта организация активно занимается политической деятельностью в целях формирования негативного общественного мнения по проводимой госполитике высшими органами госвласти. Высказывает несогласие с решениями и действиями указанных институтов власти». Н. Сванидзе ― Ну это я извиняюсь, очень сильно напоминает бред сивой кобылы. Потому что критика власти никак не может приравниваться к подрыву основ конституционного строя. Тогда любого человека, который покритиковал за что бы то ни было власть, можно обвинить в подрыве основ строя. И упечь. К чертовой бабушке. В том числе нас с тобой, когда мы тут разговариваем. К. Ларина ― Абсолютно. Н. Сванидзе ― Без всякого труда. Поэтому это особенно в устах профессиональных юристов воспринимается дико. Просто дико. Но это пассаж, конечно, вопиющий, который ты зачитала. Он обратил на себя не только твое внимание. К. Ларина ― Допустим, закрывается «Мемориал». Какие варианты их существования, если признают… Н.Сванидзе: критика власти никак не может приравниваться к подрыву основ конституционного строя Н. Сванидзе ― Я не собираюсь… К. Ларина ― Они что в подполье уйдут. Н. Сванидзе ― Нет, я не знаю, что будет делать «Мемориал». Я не собираюсь рассматривать вариант его закрытия. Я убежден абсолютно, что этого не произойдет. Но в любом случае наезд такого рода на такое общество как «Мемориал» с такой репутацией, с таким родом деятельности, этот наезд, конечно, производит на всех и внутри страны и за ее пределами крайне тяжелое впечатление. К. Ларина ― У них же архив уникальный. Я думала, что если не дай бог, их вообще закроют, куда они это денут все. Н. Сванидзе ― Подожди их хоронить-то. К. Ларина ― Но это уже не первый случай. Мы без конца их защищаем, то от одних, то от других. Н. Сванидзе ― Потому что они раздражают очень значительную часть нынешней политической власти. Силовой власти. К. Ларина ― Вообще это отношение к правозащитникам, мы сегодня на эту тему еще будем программу делать, правозащитники как враги народа. Это как диссиденты всегда были врагами, так и героями не стали для нынешнего общества. Н. Сванидзе ― Разумеется. К. Ларина ― Почему? Н. Сванидзе ― Это долгий разговор. Потому что фактически силовики, которые сейчас у власти реально в нашей стране, так или иначе, они составляют очень большую часть политической элиты. Они установили свои правила игры, в соответствии со своими представлениями о прекрасном. И соответствующим образом заточили и СМИ, которые эту линию и проводят. К. Ларина ― Пропаганды. Н. Сванидзе ― Ну конечно. И эта линия находит отклик в сердцах людей, которые тоже сразу вспомнили то, что они впитывали с молоком материнским далеко при советской власти. Чем сильнее, тем больше к тебе уважения, кто не с нами, тот против нас. Кто критикует, тот враг. И так далее. Все такие прямые черно-белые штучки находят всегда отклик большой. К. Ларина ― Продолжим тему силовиков и прекрасного после перерыва. НОВОСТИ К. Ларина ― Возвращаемся в программу «Особое мнение». Про прекрасное. Акция Петра Павленского, произвела ли она на тебя впечатление. Н.Сванидзе: Крым это пластинка долгоиграющая. Мы с этим будем еще иметь дело очень долго Н. Сванидзе ― Я бы сказал, на мой взгляд, к разделу «прекрасное» она не относится. К. Ларина ― Почему? Это было красиво. Н. Сванидзе ― Я не отношу себя к поклонникам эстетического таланта Павленского. Ценю его мужество несомненное, даже я бы сказал в  каких-то случаях и самоотверженность. Не буду упоминать, в каких именно. Но эстетически у меня другое, как раз о прекрасном у меня другое представление. К. Ларина ― То есть ты не воспринимаешь это как некую акцию гражданского сопротивления. Н. Сванидзе ― Нет, наверное, это он задумывал как акцию гражданского сопротивления. Но я против подобных акций. Они и эстетически меня оставляют, мягко говоря, равнодушным и потом я считаю, что они приводят к обратным эффектам. К. Ларина ― То есть? Н. Сванидзе ― Это производит впечатление хулиганства. На значительную подавляющую часть публики. Производит впечатление неадеквата. Ну что такое человек стал поджигать в солидном ведомстве дверь. Ну хулиганство просто. Уголовщина чистая. Мало в ком это найдет отклик как эстетически, так и морально-политически. Поэтому я считаю, что, отдавая должное и, несомненно, выступая против более-менее, сурового наказания, тем не менее, я считаю, что это, как говорил маленький Володя про своего брата Сашу: надо идти другим путем. К. Ларина ― Минуточку. А почему тогда общество не считает в большинстве своем акции, допустим, Цорионова Энтео неадекватными, а даже поддерживает. А здесь в данном случае почему-то решило, что это псих вышел на прогулку. Н. Сванидзе ― Это вопрос к обществу. Я в еще меньшей степени поклонник акции Цорионова Энтео. Если мне не нравятся акции Павленского это не значит, что мне нравятся акции Цорионова. Я бы сказал отнюдь… Н.Сванидзе: Если мне не нравятся акции Павленского это не значит, что мне нравятся акции Цорионова К. Ларина ― Просто ты говоришь, что мало в ком это вызовет адекватную поддержку. Н. Сванидзе ― Общество настроено консервативно очень крайне, подогретое всевозможными направлениями пропагандистскими, даже часто и мракобесно настроено. В значительной своей части. Поэтому, поскольку Цорионов размахивает какими-то православными хоругвями, то это какой-то отклик встречает. А Павленский такими хоругвями не размахивает. Ну естественно. Поэтому и другое отношение. К. Ларина ― То есть человек, который призывает, по сути, к погромам, он находит поддержку в обществе. А человек, который, по-моему, ни к чему не призывает, мало этого, он вообще молчит, он просто молчит и обрати внимание, он не убегает. Ты говоришь хулиганство. Хулиганство это поджег и убежал. А человек здесь стоит перед, ты понимаешь прекрасно разницу между хулиганским поступком и поступком, продуманным от начала до конца. Как некая художественная акция. Н. Сванидзе ― Ксюш, мне не надо защищать Павленского. Ты спросила, какое это отношение у меня вызывает. Я тебе сказал. К. Ларина ― Ты считаешь, это не является… Н. Сванидзе ― Я не считаю это столбовым путем движения за российскую демократию. К. Ларина ― Ну у каждого свои средства. Н. Сванидзе ― Естественно. К. Ларина ― Тем более что как мне кажется важно то, что он произнес сегодня, уж точно иронизировать по этому поводу я бы не стала. Когда он говорил о том, что я не признаю обвинения в вандализме. Тогда уж судите меня как террориста. Как Олега Сенцова. Это не вызывает же некую насмешку над человеком. Мне кажется, нет. Тут очень все линейно, очень все понятно, про что это. Н. Сванидзе ― Нет, человек он, несомненно, неординарный. От Энтео он отличается еще вот чем. Энтео, так или иначе, пытается работать в таком моральном мейнстриме. Он понимает, что за него заступятся. Он понимает, что защитят, его будут защищать какие-то деятели и церкви, и мы даже знаем какие именно. И защищают. Мы знаем, что его особенно сильно не прижмут и силовики. Мы знаем это. А Павленский идет против волны. Против движения. И конечно, в этом плане он заслуживает совершенно другого отношения, нежели Энтео. Но повторяю, это не мой персонаж. К. Ларина ― Про церковь плавно переходим. Очередные заявления от Всеволода Чаплина. На сей раз о том, что церковь должна еще более активно участвовать в общественной жизни государства, то есть наравне с высшими чиновниками участвовать в принятии государственных решений. Это раз. И второе – параллельно с этим возникла очередная инициатива, по-моему, Яровой в ГД, чтобы священнослужители участвовали в экспертизе учебников, которые проходят через Министерство просвещения, Министерство образования. Н. Сванидзе ― Это все абсолютно нормально, только давайте начнем с того, что мы порвем в клочки и выбросим Конституцию РФ. Просто так, просто порвем и выбросим. И сейчас ее иногда как-то мягко, уважительно отставляют в сторону. Вроде как она есть, а вроде бы как и не очень. А тут надо ее просто порвать и все. Демонстративно. Устарело. И тогда бога ради, пусть священники проверяют учебники, пусть сидят, управляют страной наравне с государственным руководством. Бога ради. Тогда у нас будет православная держава наша. Ну давайте. Давайте пойдем этим путем. Но повторяю, первый шаг к этому это нужно тогда разорвать демонстративно перед телекамерами Конституцию РФ. К. Ларина ― Сжечь ее. Н. Сванидзе ― Неважно, что с ней сделать. Подтереться ею. Я прошу прощения. Вот что-нибудь в таком режиме. Резком. К. Ларина ― Вот вырвут эти слова из контекста и завтра же на тебя заведут уголовное дело. Н. Сванидзе ― Ты знаешь, что… К. Ларина ― Что ты призывал сжигать и уничтожать Конституцию РФ. Н. Сванидзе ― Для этого нужно сильно вырвать из контекста мои слова. Потому что я, как вполне понятно как раз призываю следовать Конституции РФ. А не делать, не употреблять то, что характеризуется глаголами, которые прозвучали в этой студии. Вот и чтобы наше светское государство превратилось в свою противоположность, тогда нужно сделать то, что я сказал. Пока что это не так, поэтому живем по Конституции или делаем вид, что живем по Конституции. К. Ларина ― Про Украину тоже хочется успеть поговорить. Тем более что Россия готовит дефолт для Украины. Объясни, пожалуйста, историю с этими обменами комментариев. По поводу долга украинского России и что в принципе с помощью РФ Украину можно обанкротить. Н. Сванидзе ― Я никогда не занимался профессионально проблемой украинского долга РФ. Честно тебе скажу. Но экономика суверенной Украины в плачевном состоянии находится. Поэтому если действительно с нее стребовать, наверное, я не знаю, это к экономистам вопрос, честно говоря. Не ко мне. Но если, судя по всему, стребовать с нее долг в полном объеме, тогда для нее наступят очень тяжелые времена. Другой вопрос, что они нам сейчас ничего не отдадут. И нет у них что отдать и не захотят. К. Ларина ― Как это нет? Крым. Н. Сванидзе ― Что Крым? К. Ларина ― Отдать. Н. Сванидзе ― Крым-то наш уже. К. Ларина ― Нет, в смысле отказаться… Н. Сванидзе ― Крым чей, Ксюш, я не помню, напомни. К. Ларина ― Украине отказаться от него. Вот, пожалуйста, можно расплатиться за все долги. Н. Сванидзе ― Нет, они этого не будут делать. К. Ларина ― И тогда мир, дружба, жвачка. Не будут? Н. Сванидзе ― Крым это пластинка долгоиграющая. Мы с этим будем еще иметь дело очень долго. Мы себе такое развлечение нашли в прошлом году надолго. Мы это будем иметь в отношениях с Западом, с Украиной, мы это будем иметь в отношениях Запада и Украины. Как раз тех, которых мы пытались избежать, вот мы их как раз и получим. Это мы все получим. Украина от Крыма не откажется. К. Ларина ― Крым сегодня звучит и в других обсуждениях другой темы. Это последствия теракта над Синайским полуостровом. Это последствия обрушения туристического бизнеса в Египте. И сегодня многие высказывают такое мнение, в том числе и, не стесняясь и публично, я имею в виду депутатов ГД, что хорошо бы типа и остальные опасные направления закрыть. Тунис с Турцией и после этого начать окучивать по-настоящему наши российские курорты. Вот тут не было счастья, да несчастье помогло что называется. На твой взгляд морально ли связывать эти две непересекающиеся прямые. Н. Сванидзе ― О морали здесь я бы не хотел говорить. Здесь мораль вообще ни при чем. К. Ларина ― А в принципе могут закрыть? Н. Сванидзе ― Теоретически могут закрыть все. Все, что ты только ни придумаешь, все можно закрыть. Абсолютно все. Без исключения. Взять и закрыть и все. Мало того — по просьбам трудящихся еще закроют. К. Ларина ― Выездные визы. Н. Сванидзе ― О которых сегодня вспомнил один из депутатов ГД. К. Ларина ― Вадим Соловьев. Н. Сванидзе ― Да, зам. председателя комитета по конституционному законодательству, если мне память не изменяет. И сказал, что граждане пишут письма: введите, наконец, выездные визы. Как жить без выездных виз. Запретите нам, наконец, ездить за границу. К. Ларина ― Он испугался, опроверг и сказал: акценты расставлены не совсем точно. По его словам в ГД поступают предложения от граждан ввести некую процедуру персонального уведомления туристов об опасности терактов в той или иной стране. Н. Сванидзе ― Как юридически грамотно выражаются граждане в своих письмах в ГД. Очень квалифицированные граждане. К. Ларина ― То есть типа, чтобы были специальные люди, которые вот беседу с тобой, допустим, хочешь ты поехать отдыхать в Париж. Н.Сванидзе: Запретите нам, наконец, ездить за границу Н. Сванидзе ― Пусть мне специально обученный человек объяснит… К. Ларина ― Или в Америку. Что в Америке линчуют негров. Н. Сванидзе ― Потому что черт его знает, что там происходит в этой Америке. Я туда хочу поехать, а я же не знаю, что там происходит. Или скажем в Париж. Фиг его знает, где он этот Париж находится. Может он на Ближнем Востоке. А я туда сунусь как дурак со своей рожей. А там мне неизвестно что будет. Поэтому пусть мне объяснят, что за город Париж, где находится, что там, как. Ну конечно. Граждане они свой интерес понимают. К. Ларина ― Но в принципе ты не исключаешь такого. Вот мы над этим смеемся, что они могут выездные визы все-таки ввести. Н. Сванидзе ― Ну, могут. Я думаю, что не введут. Потому что это такая инициатива снизу. Личная инициатива господина Соловьева. Но так, чтобы показать, что в принципе он сам не против выездных виз. Что он правильный такой пацан. Чтобы на него обратили внимание. Не забыли про него потом при раздаче каких-нибудь виз. Более приятных. Но я думаю, что сейчас это никому не нужно и государственное руководство настроено по-другому. Оно настроено так, что валите все, кому здесь плохо, кто родину не любит, валите отсюда. Куда хотите. Без вас будет здесь чище. К. Ларина ― Валите, Николай Карлович. Спасибо большое. Это было «Особое мнение». Н. Сванидзе ― Спасибо тебе, дорогая.

Ссылка на источник