О.Журавлева ― Добрый вечер! Это по »Особое мнение». Меня зовут Ольга Журавлева. У нас в гостях журналист Орхан Джемаль. Здравствуйте! О.Джемаль ― Добрый вечер! О.Журавлева ― И, прежде чем мы перейдем к нашим внутренним и не только внутренним вопросам — у нас сейчас вообще последнее время вроде бы на внутренние темы переместился фокус – хотелось бы с колес несколько таких впечатлений о том, что вы увидали в Турции. Мы ее победили в нашем противостоянии? О.Джемаль ― Может быть, и победили, но турки об этом ничего не знают. О.Журавлева ― Да? О.Джемаль ― Я ездил на юг Турции, в Газиантеп, и, собственно, посещал лагеря беженцев там. Это такое южное, курортное фактически место на берегу Евфрата, где в окрестностях находится третьи по количеству, по размеру лагеря беженцев. По-моему, их 50 тысяч. И, конечно, меня поразил некий такой зазор, некая такая разница между тем, как у нас в принципе обихаживали беженцев с Донбасса и как вот турки относятся к сирийским беженцам. Это огромные лагеря, шикарные совершенно детские садики, школы. И, что меня поразило, каждый из этих беженцев имеет карточку, на которую кладется маленькая сумма ежемесячно – но неважно – взрослым, женщинам, мужчинам, детям – каждому кладут 85 лир ежемесячно на каких-то мелочи – на сигареты мужчинам… О.Журавлева ― На карманные расходы. О.Джемаль ― На карманные расходы. И я вспоминаю, когда на Украине чуть вышло какое-то облегчение, у нас сразу заговорили: «Ну всё, хорош там… хватит этого гостеприимства. Пусть назад-назад возвращаются. Неча, неча здесь!..» А у турок специальная программа, они говорят: «Там же разруха, там же проблемы, там же очень сложно жить. И нам нужно понимать, что, скорей всего, этих людей придется как-то вписывать в нашу реальность, и нужно менять школьную программу, чтобы дети могли найти себе работу, войти в турецкое общество, оно ложны выучить хорошо турецкий язык, он должны под стандарты турецкого образования подгонять». То есть с учетом, что это три миллиона человек на круг там – помимо лагерей беженцев там же огромное количество живет просто в Турции на вольных хлебах – то есть готовность интегрировать 3 миллиона человек в свою жизнь – это, конечно, вызывает уважение такой гуманизм, такой исламский гуманизм: нельзя оставлять людей на произвол судьбы, нужно как-то о них заботиться, как-то обихаживать. То есть это удивляет. О.Джемаль:Внутренний войска, усиленный собрами, омонами — это и есть то, что у нас стало Нацгвардией Что касается победы или не победы… Я пролетал через Анкару, и там у меня было несколько часов. Я потратил их на брождение по центру города. Такой очень милый, практически туристический район. Естественно, никаких русских туристов там отродясь не видели, потому что русские туристы ездят на побережье, а тут в основном любители археологических ценностей. И расспрашивал встречных турок: «А вы, вообще, как к русским относитесь, а поменялось ли отношение?» — и так далее. – «Нет. Хорошо. Рады. Любим». У всех есть какие-то знакомые, кто работал, жил, учился. Я уже начинаю спрашивать: «Ну а самолет. Помните, самолет, он нарушал – его сбили» и так далее. – «Ах! Это политика, это к нам не относится. Мы как относились к русским, так и относимся. Может там руководство у нас чуть-чуть не то, а русских мы любим», — вот такое. То есть потрясающе незлобивый народ, и народ, которые не отравлен шквалом, идущей через телевидение ненависти, и не отмобилизованный на эту ненависть. О.Журавлева ― А она, кстати, есть, вот эта пропаганда антироссийская какая-нибудь? Есть какая-то позиция у Эрдогана по этому поводу? О.Джемаль ― Нет, конечно, где-то как-то поругивают российское руководство, но в целом масштабы просто несопоставимы. То есть это как бы некая критика конкретных шагов, а вот так тотально, чтобы «гады-гады-гады» — без конца – этого нет. О.Журавлева ― А президент своего любят, говорят, что он всех там нагнул? О.Джемаль ― Ну, президент у них похож на нашего президента чем-то, и, соответственно, его и любят. Ну нас же тоже любят нашего президента, много. И в принципе после этой истории с нашим конфликтом там, его любить даже стали немножко сильнее. Хотя, конечно, любовь несопоставима. Потому что, удивительно, но Турция, она более модернизированная страна. И даже либеральные люди критикуют и посмеиваются над Эрдоганом, допустим, за то, что он может сказать: «Я рекомендую сто книг вам изучать – это правильная классика». Они не забывают, что до сирийской войны в конце «нулевых» он провел огромное количество либеральных реформ, фактически модернизировал законодательство, модернизировал политическую жизнь. Люди об этом помнят, даже те, кто настроен критически к нынешним шагам. Это достаточно популярный лидер, который существует в условиях такой вот демократии, которая не дает ему развернуться и сделать себя тотально популярным, хотя, может быть, он и хотел. У него сильные оппоненты, реальные оппоненты. О.Журавлева ― А как с терроризмом-то он борется? Ведь, насколько я понимаю, при таком количестве беженцев, у них еще есть большие проблемы. О.Джемаль ― С терроризмом там очень плохо. Там дело не в беженцах. Там взрывается все так, как у нас никогда не взрывалось. Огромные взрывы регулярно идут с большим количеством жертв. Это в основном боевики Курдской рабочей партии. И, кстати, одна из таких критик России заключается в том, что Россия фактически выступила спонсором курдского проекта. Фактически Россия вместе с США сейчас вооружает и поддерживает так называемое сирийско-курдское ополчение, а сирийско-курдское ополчение и Рабочая партия Курдистана – это сообщающиеся сосуды. Все, что получают одни, получают и другие. И на курдских территориях идут фактически городские бои. Вы просто представьте, что с прошлого лета в ходе этих вот столкновений в городах — то есть такая городская герилья – боевиков Курдской рабочей партии погибло 3 тысячи человек, а, допустим жандармов турецких погибло 300 человек. То есть 3 тысячи человек… я просто для сравнения скажу, что в годы, когда Кавказ гремел, и говорилось, что у нас за год ликвидировано 300 или 500 боевиков… О.Журавлева ― В ходе КТО, да? О.Джемаль ― В ходе различных контртеррористических операций — а там за 8 месяцев – 3 тысячи. То есть просто оцените масштаб столкновений. И, конечно, там всякие политики поругивают Россию как спонсора курдского терроризма. Но, когда начинаешь говорить с людьми, они говорят: «А! Это политика, это нас не касается. Мы русских любим, как любили». То есть турки, конечно, удивительно очаровательный народ, не отравленный таким вот ядом указаний, как надо думать и как надо относиться. Они как-то в своих чувствах более свободны. О.Журавлева ― Вам как показалось, конфликт между Турцией и Россией исчерпан или заморожен? О.Джемаль: Добровольчество – это глубоко личное решение. В конце концов, своей головой рискуешь О.Джемаль ― Я думаю, он будет потихонечку замораживаться, но это долгий процесс, и это, конечно, связано с тем, что тут много личной обиды и у нашего лидера и у их лидера. То есть он завязан на личную неприязнь в значительной степени. О.Журавлева ― Арестованного человека, который говорил, что он расстрелял нашего летчика – что с ним? О.Джемаль ― Его зовут Арпласлан Челик. Его арестовали за нелегальное хранение оружие. Вы представьте себе, как вот у нас возвращается с Донбасса обалдевший, озверевший такой вот боевик от вседозволенности – у нас тоже такие инциденты были – и вот герой, значит, сопротивления завалился с целым арсеналом в кабак, где и был благополучно арестован. Что касается сбитого летчика, турки сказали, что «мы разберем, рассмотрим, вы жалуйтесь», но одновременно было сказано, что «выдавать в любой случае не будем». О.Журавлева ― Это Орхан Джемаль, журналист со своим особым мнением. Никуда не уходите – мы скоро вернемся. РЕКЛАМА О.Журавлева ― И снова с вами программа «Особое мнение». Меня зовут Ольга Журавлева, у нас в гостях журналист Орхан Джемаль, недавно вернувшийся из Турции. И логично было бы перейти к теме, естественно, мирового терроризма, и конкретно к запрещенной на территории Российской Федерации группировке ИГИЛ. У нас появилась информация, что силовые структуры в Санкт-Петербурге объявили о задержании предполагаемого боевика этой самой группировки. Причем называют его «спящим боевиком». В ФСБ не исключают, что он готовил теракты на территории России. Впрочем никаких доказательств пока не было представлено. У нас, вообще, с этими самыми боевиками очень интересная история. Они какие-то таинственные. То есть мы, на самом деле, знаем, нам ФСБ сообщает, что есть какое-то определенное количество, они там находятся в Сирии или еще где-то, какое-то количество уже якобы убили в Сирии в результате нашего… О.Джемаль ― 200 с чем-то. О.Журавлева ― …Да, наших действий военных. Как вам кажется, у нас реальные представления о том, как это происходит? И, действительно, из России нескончаемым потоком туда кто-то движется, а может, и оттуда? О.Джемаль ― Вот смотрите, я сейчас в Стамбуле и в таком городе Елово – это немножко паромом проехать – час езды от Стамбула – занимался довольно любопытной историей. Значит, уроженцы села Гимры в количестве примерно 200 человек… О.Журавлева ― Это чеченское село? О.Джемаль ― Нет, это дагестанское село, это аварцы. Переехали в силу различного давления на этих жителей этого села – можно говорить, почему это давление было – это отдельная история. Вот о ни переехали в Сирию. Примерно 50 семей эмигрировало, живут в Стамбуле и Елово… О.Журавлева ― Не в Сирию, а в Турцию. О.Джемаль ― В Турцию, простите, я оговорился. Любопытно, что на родине, в Дагестане они все числятся как боевики, воюющие в Сирии – кто-то в »Исламском государстве», то-то не в «Исламском государстве – их портреты висят на плакатах, развешенных по всей республике. Часть из них поданы в международных розыск… О.Журавлева ― Как террористы. О.Джемаль ― Как террористы именно за участие в незаконных вооруженных формированиях. Поэтому они совершенно спокойно живут, никогда они в Сирии не бывали, после 11-го года там не появлялись. Кто-то там, действительно, учился в Сирии, но когда там началась заваруха, оттуда просто сбежали. У нас они идут вот по этой категории. Мне интересно, они же статистику россиян, воюющих за »Исламское государство» входят, вот эти люди? О.Журавлева ― Если есть документальные подтверждения, о которых вы говорите, то, получается, да. О.Джемаль ― Я просмотрел их паспорта со всеми печатями о пересечении ими границ. Один из них показывал мне справку, выданную в Египте, в консульском отделе, что с такого по такое-то число он действительно жил в Каире. Но, тем не менее, на родине он числится, что как будто не в Каире, а вот »игишевал» там в Сирии. Вот такая загадочная история у этих людей. О.Джемаль: Гос-во делает так, как ему удобно:если это в интересах России, то разрешено, а если нет, то это запрещено О.Журавлева ― А как вы видите реальную ситуацию? У нас же, действительно, есть люди, которые из Чечни, из Дагестана, Поволжья едут в ИГИЛ. О.Джемаль ― Есть. О.Журавлева ― Есть ли какие-то источники информации? Наши спецслужбы, действительно, отслеживают этих людей или половина из них вот такие фантастические жители Стамбула? О.Джемаль ― Насколько я понимаю, половина, не половина, но сейчас практика такова, что, если человек выезжает в Турцию, допустим, более чем на месяц там задерживается, то его автоматом записывают в сирийские боевики. Что касается «старых игишей», кто действительно заезжал, там был –тут тоже есть любопытные проблемы юридического свойства. Ведь, собственно, криминализировали участие в сирийской гражданской войне в октябре 2013-го года, когда приняли поправку в Уголовный кодекс, в том числе, у статьи 208 появилась часть вторая «о заграничных незаконных вооруженных формированиях». Но люди были там до, и кто-то уехал и отказался от сотрудничества с этими структурами до принятия закона. Их все равно правдами-неправдами сажают, хотя вроде бы закон обратной силы не имеет. А »спящие боевики» — еще нужно разобраться. Может быть, он действительно был в »Исламском государстве». Нужно посмотреть на даты: если он покинул Сирию до октября 13-го года, то, собственно, с юридической точки зрения к нему не может быть претензий. О.Журавлева ― Кстати, о законотворчестве. У нас депутат ЛДПР Максим Шингаркин внес такой законопроект, регулирующий деятельность добровольцев, в том числе, во время боевых действий за пределами России. Предлагает узаконить участие добровольцев в военный действиях за рубежом, то есть противоречить этому самому НРЗБ существующему, переписать. О.Джемаль ― Наверное это как-то противоречит. Вот человек добровольно поехал в »Исламское государство» и добровольно там… О.Журавлева ― Вы-то сами как считаете: это должно быть запрещено или разрешено – такого рода добровольческая деятельность? Что за границей, что не за границей – вооруженная. О.Джемаль ― Понимаете, что значит, «как считаем»? Государство делает так, как ему удобно. А удобно оказалось следующим образом: если это в интересах России, то это разрешено, а если это не в интересах России, то это запрещено. О.Журавлева ― То есть есть добровольцы, а есть наемники. О.Джемаль ― В свое время, когда этот закон принимался, там была целая баталии, потому что этих людей предлагали… «давайте их по наемничеству закрывать» — по-моему, 359-я статья, точно не помню. Но оказалось, что наемничество доказать-то невозможно, потому что… О.Журавлева ― Ну, конечно. Как платили – непонятно. О.Джемаль ― Они же добровольцы там. И тогда у нас такую хитрую формулировку ввели: в интересах и не в интересах. То есть для Донбасса – это в интересах… Обращу я внимание, что закон принят до Донбасса. А в «Исламском государстве» — это против интересов. Вот и весь сказ. Как депутат решит эту проблему: кто тут доброволец, а кто тут гад – это непонятно. О.Журавлева ― Непонятно только, зачем? О.Джемаль ― Ну, непонятно. Непонятно. О.Журавлева ― Может быть, как раз для Донбасса… О.Джемаль – Я ―то как раз считаю, что это принципиальные вещи, и никакое добровольчество нельзя ограничивать. То есть уехал человек – уехал. Это его дело. Когда-то русские мальчишки бежали воевать за буров в ЮАР. О.Журавлева ― А потом — в Испанию. О.Джемаль ― В Испанию уже НКВД посылало. О.Журавлева ― Но мальчишки тоже пытались бежать туда. О.Джемаль ― Уже там непонятно, кто добежал, кто не добежал. О.Журавлева ― Понятно, что невозможно было — это ясно. О.Джемаль ― Невозможно было. Но в принципе добровольчество – это глубоко личное решение. В конце концов, своей головой рискуешь. О.Журавлева ― Кто там, лорд Байрон в Греции пытался… О.Джемаль ― Лорд Байрон, да, который сказал, что если не можешь бороться за свободу своего народа, борись за свободу чуждого. Уехал в Грецию, где благополучно умер от малярии, кажется. О.Журавлева ― Скажите, а как вам кажется, на самом деле мировое сообщество сейчас еще пытается бороться, как вы говорите, с »игишами»? О.Джемаль ― Да, да. Ведь не мы же одни приняли такой закон. Скажем, в США еще более жесткие варианты. Там не просто человек, который «заигишевал»… Там же можно, кстати, не воевать. Ты можешь приехать в »Исламское государство», сказать, что «я вот…». О.Журавлева ― Работать врачом. О.Джемаль ― Да хоть штукатуром. Я вот как бы трусоват, боюсь, стар, немощен – и так далее – можно, я как бы не буду?.. В конце концов, Варвара Караулова, она вряд ли там в незаконное вооруженное формирование ехала, тем не менее сидит. А в США даже журналистов, которые заезжали на территорию под контролем «Исламского государства» — и то это уже криминализовано. Так что в принципе это такой общемировой тренд. О.Журавлева ― Есть шанс, что мировое сообщество все-таки придушит это условно государство? О.Джемаль ― Конкретно в этом месте — в Сирии, в Ираке – может быть, и сможет придушить, хотя так вот не видно, чтобы больших успехов это удушение сейчас достигало. О.Журавлева ― Ну как же? Говорят, Россия достигла огромных успехов своей военной акцией. О.Джемаль ― Взяв Пальмиру? О.Журавлева ― Да, например. О.Джемаль ― Ну, неплохая история, неплохая. Немножко отдает «договорничком», поскольку городских боев не было и дали коридор для отхода. Но в принципе, чего говорить – победа есть победа. Все-таки Пальмира – это не так чтобы супер-пупер важный стратегический пункт. Удобная точка. С нее на Хомс удобно было заходить. Там есть поблизости несколько месторождений. Спору нет — победа. Но Пальмира еще не Ракка. Я что хочу подчеркнуть, на самом деле: ну раздавишь ты »Исламское государство» там, но идея-то никуда не денется. О.Журавлева ― Это журналист Орхан Джемаль со своим особым мнением. Никуда не уходите – мы вернемся после небольшого перерыва. НОВОСТИ О.Журавлева ― И снова с вами программа «Особое мнение». Меня зовут Ольга Журавлева. У нас в гостях журналист Орхан Джемаль. И очень много вопросов про Национальную гвардию, просто один за другим сыплются, и надо об этом обязательно поговорить. Спрашивают, для чего. Не означает ли, что царь-батюшка не доверяет некоторым злым боярам – такой вариант формулировки. Ну и как раз в новостях прозвучало, что глава этой самой вновь созданной Нацгвардии господин Золотов, Виктор Золотов будет введен в состав в Совет безопасности, а оттуда, соответственно, выеден Борис Грызлов. Что происходит, скажите, пожалуйста? Что бы это значило? О.Джемаль ― Все же очевидно, все ясно. Большое спасибо, я напоминаю, что армия не имеет права воевать с собственным народом. Для этого было создан специальный режим правовой, называется «контртеррористическая операция». Есть процедура принятия достаточно сложная режима контртеррористической организации, когда можно задействовать внутри этой территории армию. В вообще так нельзя. А вот внутренние войска, которые, собственно, никакая не армия, а вот менты, это часть МВД – их можно. Их можно задействовать без всяких процедур: щелкнул пальцами — и вперед! – и как бы разгонят. О.Джемаль:Конфликт между Турцией и Россией думаю будет потихонечку замораживаться Собственно, внутренний войска, усиленный собрами, омонами — это и есть то, что у нас стало Нацгвардией. Что изменилось? Изменился, во-первых, статус. Раньше это был подчиненный министру внутренних дел – хотя он выходил напрямую на президента, но формально это зам министра, то есть зам Колокольцева был. Сейчас это самостоятельная фигура. Второе: расширенные значительным образом функции, то есть им добавлены оперативные функции. То есть это не просто люди, которые будут террористов убивать или разгонять демонстрации, а они будут еще вычислять, кто участвовал, кто не участвовал. У них будет собственная агентура, у них появятся собственные бюджеты. То есть, да, создалась такая вторая полиция в силовом варианте, мускулистая полиция. О.Журавлева ― Из исторической международной практики, какой пример приходит в голову? О.Джемаль ― Я даже… опричнина. О.Журавлева ― В общем, да, например. Хорошо. Нет, просто есть варианты всякие. Например, нужна ли была жандармерия или еще какая-нибудь система. О.Джемаль ― Жандармерия – это военная полиция. Это, скажем, армия захватила какой-то кусок и на этом куске нужно поддерживать некий порядок. Вот этим занимается жандармерия. То есть жандармерия – это военная полиция, на самом деле. О.Журавлева ― А наша Нацгвардия в режиме опричнины. О.Джемаль ― А она не военная полиция. Она выделена в отдельное силовое ведомство, отпочковавшееся от МВД. О.Журавлева ― Это даст возможность быстрейшего управления?.. О.Джемаль ― Да, это даст возможность «размазать печень по асфальту» любому демонстранту, которому не нравятся результаты выборов. Быстро, в любом городе, качественно. И там даже уже – обратите внимание – вооружение-то. Первым делом их стали вооружать какими-то светошумовыми гранатами, нелетальным оружием. Там много говорилось, что они и с наркотиками будут бороться, и с тем… и с тем… Но, обратите внимание: не собак, которые вынюхивают наркотики первым делом поставили, а вот именно гранаты для разгона митингов и демонстраций. То есть совершенно очевидно, что это в принципе такие преторианцы, которые готовы защитить императора от неблагодарного римского народа. О.Журавлева ― То есть император о римском народе думает уже довольно нервно, уже ждет от него нехорошего. О.Джемаль ― Так вроде бы симптомов-то особых нет. 86% обожают, 86% любят, души не чают, всё прощают, всё! Хочешь офшоры – на тебе офшоры! Хочешь с виолончелистом дружить – дружи с виолончелистом! Все приветствуем! Все отлично, все замечательно! Хочешь гнобить Навального – гноби Навального! Все равно будем любить. Нефть подешевела -замечательно! О.Журавлева ― Уже подорожала. О.Джемаль ― Доллар подорожал – чудесно! Сейчас вот запретят выезжать за границу – Да нужна нам эта заграница! То есть народ вроде бы… Но он-то мудрее. Ему-то видать со своей колокольни больше, чем какими-то вот »Левада Центрам» или там ВЦИОМам, которые этими опросами занимаются и говорят, что 86% готовы с него пыль слизывать, ваксу с сапог счищать. Он знает цену этим «Левада Центрам» и готовит Нацгвардию. О.Журавлева ― Удивительно… Интересно, кстати говоря, было бы потом… — с теми, кто служит в ОМОНе, мы знакомы, кстати, по некоторым писателям, представляем себе изнутри, какой как бы там психотип – интересно, кто будет в Нацгвардии, туда пойдет? Все те же внутренние войска или омоновцы просто перейдут туда или каких-то новых наберут, семейных. О.Джемаль ― На самом деле, внутренние войска, которые костяк — я, в общем, представляю, как эволюционировала эта структура – при советской власти это были такие очень унылые молодцы, которые теоретически должны были разгонять демонстрантов, но они это делали очень редко. За всю историю, может, три-четыре раза задействовали в подавлении каких-то общественных беспорядков, в основном в 80-е годы. А так они охраняли зоны, конвоировали… О.Журавлева ― И были нелюбимы остальными… О.Джемаль ― И были нелюбимы – вохра, ну! Это вот поганая эта вохра! Потом, по мере того, как на Кавказе возникали разные сложности и потребовались войска, которые без всяких юридических штучек-пучек можно было бросать в любое место по щелчку пальцев, то стали появляться специализированные такие, накаченные части – их называли «отдельные дивизии особого назначения» — ОДОНы. Для этого нужны были кадры, и кадры туда шли отовсюду. Это были обычные армейские кадры, просто сменившие флаг. Больше он как бы не воин, не защитник народа, а как бы »мент поганый». Туда и из ГРУ шли, из Главного разведуправления, из спецназа. И из десантуры там появлялись. Из этих структур вышел, например, нынешний полпред Северо-Кавказского округа Меликов — вэвэшник он… О.Журавлева ― Тот самый, у которого вот это сейчас в Ставрополе интересное происходит… О.Джемаль ― Да, у него в Ставрополе там «игиши» громят не очень удачно отделение полиции. И в принципе вот так эволюционировали-эволюционировал и сейчас их уже пытаются развернуть до такой параллельной полиции. Ну, мы понимаем, что оно вот против беспорядков. У них уже как бы оперативные полномочия будут. О.Журавлева ― У меня сейчас тупой совершенно вопрос… О.Джемаль ― Обратите внимание: на наркотики они тоже сориентированы. Это значит, что подкидывать будут. То есть необязательно здесь – за беспорядки. Можно просто на улице проверить, а у него – бац! – там косяк в кармане забитый, готовый лежит. О.Журавлева ― Объясните мне, а вот с терроризмом они будут бороться? Я понимаю, что они заточены на другое, но это как-то поможет или вот эти взрывы будут продолжаться? О.Джемаль ― Им сказали, что с терроризмом тоже будут бороться, но совершенно непонятно, зачем нужна была еще одна структура, которая будет специально бороться с терроризмом. Потому что ну вроде как нормально, справлялись, все было понятно. Вот есть НРЗБ (Центр Э), которое борется с инакомыслием околотеррористическим. Есть контртеррористы 2-го Управления ФСБ, которые, собственно, уже террором занимаются, контрразведка. То есть как бы все было понятно. Зачем вдруг создавать практически армейскую структуру для борьбы с терроризмом, потому что это же оперативная вещь. В конце концов, это же не Сирия, где фактически армия воюет, уже даже не очень партизанская. То есть зачем создавать? Я думаю, что, конечно, может быть, их будут задействовать и в террористической проблематике. Но для чего это создается – это очевидно. То есть это выборы – и дальше. О.Джемаль:Турки-потрясающе незлобивый народ, который не отравлен шквалом, идущей через телевидение ненависти О.Журавлева ― Получается, что власть больше боится общественного недовольства, обычных людей, а не террористов. О.Джемаль ― Вы говорите, террористы, террористы… Террористы – это люди, которые борются определенными методами. А так, вообще, это люди, испытывающие такое общественное недовольство и желающие как бы поменять эту ситуацию быстро и радикально. Например: не ходить писать петиции или собирать подписи, или стоять с одиночными пикетами, а просто взять и застрелить какого-нибудь мента. А вообще, типологически это все то же самое общественное недовольство просто в других формах… О.Журавлева ― Ну да, у нас же народовольцы были, я же помню, конечно. Совсем короткий вопрос. Я понимаю, что тема длинная, но вопросы короткие: «На самом деле, что произошло в Нагорном Карабахе? Кремль может выступать посредником, если он снабжает оружием и Армению и Азербайджан?» — спрашивает Дмитрий Мезенцев. О.Джемаль ― Вы знаете, я думаю так, что сейчас ситуация абсолютно тупиковая. Сейчас никаких решений вопроса кроме военного не просматривается. Но у этого конфликта 25 лет бэкграунда… О.Журавлева ― И даже больше. О.Джемаль ― Там есть еще предыстория, то есть предшествующие конфликты к этому привели. И, я думаю, что, если бы не вмешательство Москвы, то 90-е годы какими-то схемами урегулировать этот вопрос можно было. Либо там был проект обмена территорией, то есть Карабах в обмен на коридор на Нахичевань. Либо там было предложение: давайте кинем через Армению нефтегазопровод, то есть они совместный бизнес у вас будет и разрулим эту ситуацию. То есть там было несколько схем. Все схемы блокировались в Москве. И в 90-е годы, когда Россия была в несколько ослабленном состоянии, это воспринималось: «Ну нам нужен рычаг на эти вот неуправляемые республики, которые фрондируют там…». То есть на Шеварднадзе –вот Абхазия и Южная Осетия – управа. На Гейдара Алиева — вот, пожалуйста, пусть у него всегда вечно под боком будет Карабахская проблема. Если бы Москва занимала более конструктивную или хотя бы более нейтральную позицию, то, я думаю, что шансы урегулировать вопрос были бы больше. Москва, по сути, блокировала из таких геополитических, как сейчас принято выражаться, интересов разруливание кризиса. О.Журавлева ― Это журналист Орхан Джемаль со своим особым мнением. Всем спасибо!

Ссылка на источник