<
Эхо Москвы :: Суть событий: Сергей Пархоменко
Опубликовано в рубрике: Новости Москвы

 С. Пархоменко ― 21 час и 10 минут в Москве, это программа «Суть событий», я Сергей Пархоменко, добрый вечер. Все у нас в порядке. Номер для смс-сообщений – +7-985-970-45-45. Сайт www.echo.msk.ru, на нем много разных возможностей, в том числе кардиограмма прямого эфира и возможность отправлять сообщения сюда ко мне вот в эфир, смотреть трансляцию из студии прямого эфира. Так что, пользуйтесь прекрасными техническими возможностями, которые вам теперь предоставлены. Не просто радио слушать, но и много чего еще всякого прекрасного. Знаете, я хотел начать программу, зацепившись за хвостик от предыдущей. Замечательный Сергей Мироненко, которого вы только что слышали, замечательный архивист, замечательный историк, очень мужественный принципиальный человек, который, казалось бы, забравшись так высоко в такой нашей государственной иерархии, мог бы начать держаться за стул, мог бы начать как-то служить. Но оказалось, что принципы важнее и отношение к любимому делу важнее. Вот вам, между прочим, пример настоящего гражданина. Он ушел, меня не слышит, сейчас едет в лифте, поэтому я могу пока поговорить, пока он не слышит этих моих слов ему вслед. Но вот сюжет, который я в том числе готовил для этой программы, хотел его оставить напоследок, а вытащу его, наоборот, в начало. Вы, может быть, слышали, на лентах разных информационных агентств появилось такое сообщение буквально день или два тому назад – о том, что создан фонд, в который будут собирать деньги на памятник жертвам политических репрессий. И вот теперь, значит, предлагается нам всем сдавать наш трудовой рубль или трудовой миллион, у кого что, или трудовая копейка, на вот этот вот общий народный мемориал и так далее. С.Пархоменко: Нельзя ошибаться на 120 миллиардов, это неприлично Мне эта тема очень близка, я последние несколько лет занимаюсь разными сюжетами, связанными с реабилитацией и с увековечением памяти жертв политических репрессий. Ну, «Последний адрес» — вы слышали, наверное. И вот я как-то немножко внедрился в это во все. Вот что там происходит, я вам расскажу. Значит, действительно есть решение о том, чтобы в Москве был построен большой такой всероссийский памятник жертвам политических репрессий. Найдено для него место, довольно неплохое на самом деле. То есть, я-то убежден вместе с очень многими моими коллегами, и историками, и людьми, которые этим занимаются, что есть только одно место в Москве и вообще в стране, где должен стоять такой памятник – это, конечно, Лубянская площадь. Но нет, на Лубянской площади этот памятник стоять не будет. Дай бог, чтобы никто не покусился на Соловецкий камень, который там на Лубянской площади. А этот памятник будет стоят на углу Садового кольца и проспекта Сахарова. Там есть такой, москвичи знают: если по проспекту Сахарова двигаться из центра от бульваров на периферию, в сторону Садового кольца, по внутренней стороне проспекта Сахарова, то слева в самом конце перед Садовым кольцом будет такая довольно странная нелепая площадка. Там сейчас просто большой паркинг, много машин стоит. Вот там будет памятник. Прошел конкурс. После того, как было принято решение, был указ президента, было постановление Правительства, Правительство в конце прошлого года приняло еще такую специальную, это называлось «концепция по увековечению памяти жертв политических репрессий». Довольно странный документ, но в нем было несколько важных полезных заявлений сделано. Так вот, был объявлен конкурс, конкурс получился довольно странный, потому что, в общем, фактически в день его открытия выяснилось, что победитель уже известен. Как-то так вышло, что, несмотря на то, что там было большое количество проектов, но, оказывается, победителя выбрали как-то заранее отдельно вне этого конкурса, более или менее показали на него пальцем – и им оказался известный российский архитектор Георгий Франгулян, автор многих памятников в Москве. Ну, и вот этот памятник тоже будет его. Не будем уже теперь тогда спорить, хорош ли он, и действительно ли он должен был выиграть этот конкурс. Он его выиграл. Основной элемент этого памятника – такая огромная бронзовая стена высотой в три человеческих роста или даже больше, больше шести метров, как бы слепленная из таких фигур, человеческих фигур, человеческих силуэтов. Ну, вот такой вот полукруглый, такой огромный объект. Этот объект, сама вот эта бронзовая штука, стоит 461 миллион рублей. Огромная сумма, но, по московским масштабам… мы с вами, я надеюсь, еще будем говорить сегодня про то, что в Москве творится, из-за чего я только что чуть не опоздал на передачу. Но, в общем, по московским масштабам это не страшно большие деньги, и вообще по российским масштабам, если иметь в виду, сколько украдено на Олимпийских играх, сколько украдено сейчас на подготовке к Чемпионату мира по футболу, сколько разворовывается на этом самом мосте в Крым и так далее и так далее, и вообще на всей крымской эпопее. Сколько разворовывалось, например, в Южной Осетии. Мы помним с вами совершенно невообразимые истории с финансированием этой дружественной нам независимой страны, о которой на этой неделе заговорили, что, не вступит ли она вдруг в Российскую Федерацию. В общем, 461 миллион – это ничего такого особенного. Это только вот эта бронзовая часть, не считая территории, которая там должна быть вокруг. А с территорией, кстати, отдельная интересная история, потому что в какой-то момент, насколько я знаю, скульптора Франгуляна специально попросили сделать эту площадку – а там должна была быть просто ровная плоская площадка из таких полированных плит перед этим памятником. Нет-нет-нет-нет, — сказали ему московские власти, — пожалуйста-пожалуйста, никаких ровных плит. Вы же понимаете, что там будут люди собираться. Нам не надо, чтобы там кто-то собирался. И вот там придумали такой танковый полигон: какие-то каменные такие штуковины, такие какие-то торчащие надолбы – очень сомнительного, надо сказать, художественного качества, даже, по сравнению со всем остальным памятником, явно чужеродная вещь. Но вот велели прибавить к проекту еще вот эти вот странные такие вот гранитные штуковины, чтобы получилась пересеченная местность, и чтобы никто не мог бы там собираться. Так вот, без вот этой вот части, только бронзовая часть – 461 миллион рублей. С.Пархоменко: Москва последовательно превращается в город, в котором невозможно передвигаться на автомобиле И дальше я оказался на заседании одного правительственного органа. Есть такая комиссия по выработке мер вот, собственно, этой самой концепции по увековечению памяти жертв политических репрессий. Это довольно серьезный орган, там представители примерно тридцати разных министерств и ведомств, причем часто в рангах первых заместителей министров, или заместителей, или статс-секретарей этих министерств. Так что, это серьезная вещь. И там вот обсуждались перспективы сооружения этого памятника. И выяснилось, что на памятник на этот выделено финансирование 300 миллионов рублей. Напомню, что бронзовая часть стоит 461, сколько-то еще стоит все вот это гранитное окружение. Значит, это гранитное окружение – ладно, отложили, как-нибудь потом, бог с ним, разберемся. А вот бронзовая часть – из 461 миллиона есть 300. Эти 300 миллионов из московского бюджета. Точка. Больше никаких денег в России на этот памятник нет, предлагается их собрать, недостающие 161 миллион рублей. Вот я пока это говорил, пришло мне некоторое количество смсок. И вот, например, Евгений из Хабаровского края мне пишет: а с какой стати народ должен платить? Пусть фээсбэшники скинутся, — пишет он. Ну, насчет «фээсбэшники скинутся» – это, может быть, экстремистская постановка вопроса, а вот вопрос «а с какой стати народ должен платить?» – это вопрос уместный, по-моему, и своевременный. И этот вопрос, кстати, был поднят в частности представителем общества «Мемориал» Арсением Борисовичем Рогинским на этой самой комиссии. И, на мой взгляд, это тоже вещь серьезная, потому что в кои-то веки, впервые с того момента, как был признан этот самый культ личности и вообще с тех пор, как в 91-м году был принят закон, где было сказано, что политические репрессии в России, в Советском Союзе начались 25 октября 17-го года и продолжаются по сей день, и дело совсем не только ограничивается сталинскими репрессиями. Репрессии, собственно, никогда и не прекращались: они не прекращались в первые послереволюционные годы, в годы гражданской войны, в ранние 30-е годы, в поздние 30-е годы, во время Великой Отечественной войны. Есть огромное количество – я сейчас в связи с этим «Последним адресом» очень часто сталкиваюсь с ситуациями, когда люди были репрессированы во время войны, были арестованы непосредственно на фронте. После войны, в 60-е годы, в 80-е годы, в 90-е годы – когда только не происходило этих политических репрессий. С.Пархоменко: Ерофеев и Александров оказались оправданием решения о готовности отдать Украине Савченко И вот принято решение поставить памятник, оно принято на государственном уровне. Оно закреплено указом президента Российской Федерации. И тут выясняется, что, а денег-то никаких нет за этим. То есть, воли, реального желания поставить этот памятник у государства под названием Российская Федерация никакого нет. Это все опущено на московский уровень. Вообще репрессии политические – это была такая региональная, такая местная, городская такая фигня. Вот у них там в Москве что-то такое происходило. И теперь вот пусть Москва на московском уровне заплатит эти 300 миллионов. А больше никаких денег мы не дадим. Пускай народ собирает. И, на мой взгляд, вот это тот случай, когда идеологически это вещь не просто ошибочная, а это вещь такая, я бы сказал, лживая и безграмотная, с точки зрения взаимоотношений между сегодняшним российским государством и его историей. Государство один раз, страна под названием Российская Федерация в лице своего правительства, своего президента, своих законодателей должна возложить на себя этот долг, эту обязанность, поставить этот памятник, увековечить эту память – и этим отречься от своих собственных государственных злодеяний. Я очень рад был услышать от одного из руководителей Москвы, от вице-мэра Москвы Леонида Печатникова, такую поправку, что, дескать, памятник будет поставлен в любом случае, сколько бы ни было собрано денег. Даже если не будет собран этот 161 миллион рублей, мы все равно найдем деньги, — говорит он, — и памятник поставим. Это хорошее очень замечание в данном случае, очень уместное и очень какое-то обнадеживающее. В нем только есть в данном случае неприятное слово «мы». Кто «мы»? Опять Москва? Вопрос не в том, что в Москве нет этих денег. Ну, если вспомнить о том, что тут совсем недавно происходило, когда расставляли какие-то мохнатые ушастые яйца на общую сумму 187 миллионов рублей… Еще раз: 187 миллионов рублей было на этот идиотский предпасхальный декор одноразовый – на будущий год будет новый такой, еще раз 187 миллионов рублей по меньшей мере будет через год. А здесь речь идет о памятнике, который должен стоять вечно или, во всяком случае, должен стоять многими десятилетиями и столетиями, который ставится один раз. И выясняется, что это деньги сравнимые, совместимые. Так вот, кто «мы», говорит Леонид Михайлович? Видимо, он имеет в виду опять Москву. А за что он еще может отвечать? Он московский чиновник, хоть и высокого ранга. Это совершенно безобразная и безграмотная история, устроенная на федеральном уровне. Это так существовать не может. Совершенно очевидно, что государство должно взять на себя эти расходы, и оно должно от своего имени поставить этот памятник, не перекладывая его на плечи граждан. Потому что сейчас вот эти старушки понесут, все будут умиляться, что вот, бабушка прислала семь рублей. А вот дедушка не смог прислать денег, он прислал свою бронзовую армейскую медаль и сказал: вот, вы, пожалуйста, возьмите мою медаль и переплавьте ее, и пусть она будет частью этого памятника. И все будут ронять слезы по этому поводу, и говорить: какие у нас чудесные бабушки и дедушки! Как хорошо, что они присылают нам свою маленькую денежку! Вы не вправе требовать сейчас этого ни от бабушек, ни от дедушек. Вы должны просто взять и заплатить и поставить этот памятник, раз уж так вышло, раз уж вы выбрали этот проект. Ну, о’кей, хорошо, не будем уже с вами спорить, пусть уже будет какой-нибудь. Лучше иметь памятник, чем не иметь памятник. Лучше иметь такой памятник, чем никакого, это несомненно так. Вот это маленькая история, это маленький эпизодец, но он, конечно, очень ясно еще раз показывает нам, до какой степени сегодняшнее российское государство не хочет отвечать по своим обязательствам, не хочет отвечать за свое собственное прошлое. Точнее, хочет очень избирательно. Оно помнит про то, что Крым в одна тысяча девятьсот таком году был передан оттуда сюда, это неправильно, а вот мы теперь, мы, Россия – правопреемник той России, которая… и так далее. Это они хотят помнить. Они много чего хотят помнить, но они не хотят ответить за то, что сделали их предшественники, ни на профессиональном уровне… Проделывается огромная работа для того, чтобы сегодняшние сотрудники МВД, ФСБ не помнили о прошлом своих организаций. Да, никто не пытается возложить на этих конкретных людей вину за те пытки. Вот не ты пытал, не ты расстреливал, но ты должен помнить, что ты работаешь в организации вот с такой историей, у которой в прошлом было вот это, и которой в свое время руководили вот эти люди, и которая позволяла себе вот эти методы и вот такой уровень массовой жестокости, массовой несправедливости, массовой бесчеловечности. Интересная история на самом деле. Интересно, чем она кончится, как будут собирать эти деньги, сколько их соберут, что будет, когда не соберут этот 161 миллион. Для сбора, между прочим, пожертвований… это большая сумма, серьезная. Давайте следить за этим. Мне кажется, что оно стоит того. С.Пархоменко: Я до последнего момента был уверен, что Путин упрется в последнюю секунду Раз я заговорил про Москву, давайте я уже до перерыва продолжу. Ну, конечно, люди, которые живут в Москве, которые ходят по Москве сейчас, они видят вот эту совершеннейшую вакханалию презрения московских властей к своим собственным гражданам, никак иначе это невозможно объяснить. И очень интересно, что происходит вот на уровне заявлений Московского Правительства, которому как-то время от времени раздаются какие-то тоненькие голоса снизу, что вообще неплохо бы за это ответить. Ну, понятно, да, что с точки зрения организации строительства удобнее перекопать все улицы сразу. Понятно, что проще начать осваивать все эти суммы разом, потому что так проще украсть, это совершенно очевидно. Но вот смотрите, мэр Собянин выступал на прошлой неделе в редакции «Комсомольской Правды» и сказал там: на самом деле это какой-то миф – это цитата, между прочим. «Это какой-то миф, что мы тратим огромные деньги на благоустройство. На него уходит 1,5% бюджета Москвы – это немного». Вообще бюджет Москвы – его нетрудно найти, это открытый документ – составляет 1 триллион 646,8 миллиардов рублей. 1 триллион 646,8 миллиардов рублей. 1,5% от этой суммы нетрудно посчитать с помощью мобильного телефона, который есть у каждого из нас в кармане. Полтора процента этой суммы – это немножко меньше двадцати пяти миллиардов, 24,7 примерно. Между тем, в этом бюджете есть статья на благоустройство Москвы, прямо битым слово написано. Знаете, какая она? 144,8 миллиарда. То есть, это не 1,5%, а это, соответственно, в шесть раз больше, да? То есть, это почти 9%. Ну, вообще, казалось бы, разница небольшая: 1,5% или 9% — все равно какая-то небольшая часть. Но вообще речь идет о ста двадцати миллиардах рублей. Я хочу напомнить, что история про памятник, которую я только что рассказывал – это история про 461 миллион рублей. 461 миллион. Вот 300 миллионов нашли, 161 миллион еще предстоит найти. А вот эта вот разница, на которую «ошибся» Собянин, рассказывая про строительство в Москве – это около ста двадцати миллиардов. Вы понимаете, да, что разница в тысячу раз между вот этой вот недостающей суммой и тем, на что ошибся Собянин? В тысячу раз за один год. Хотелось бы, чтобы государственные чиновники такого ранга немножко аккуратнее обращались с нашими деньгами. Хотелось бы, чтобы государственные чиновники такого ранга отвечали за базар все-таки, ну, хотя бы вот на уровне этих цифр. Ну, нельзя ошибаться на 120 миллиардов, это неприлично. Тем более что дальше, ну, дальше возникают некоторые сомнения в том, что вообще эти деньги кто-то рационально считает. И все рассказы про то, что плитку переносят с одной улицы на другую, что все это делается, например, в центре города без археологической экспертизы – я думаю, что вы читали разнообразные тексты про то, что на Тверской улице будто бы нашли мостовую XVII века и так далее и так далее – вот в это во все сразу начинаешь верить, когда видишь ошибку размером в 120 миллиардов рублей. Это была первая половина программы «Суть событий». Через три-четыре минуты продолжим, со мною, с Сергеем Пархоменко. НОВОСТИ С. Пархоменко ― 21 час и 36 почти минут в Москве, это вторая половина программы «Суть событий», я Сергей Пархоменко. Номер для смс-сообщений — +7-985-970-45-45, сайт www.echo.msk.ru. Вот мне тут пишут: «К вакханалии на улицах добавьте, пожалуйста, еще и вакханалию в метро – там тоже закапывают все и сразу». Да, действительно, это делается так, как это удобно исполнителю, не так, как это удобно пользователю, в данном случае жителю Москвы. Я много раз про это говорил, мне остается это только повторить. Это делают политики, которые не боятся избирателя, которые не хотят никаким образом оглядываться на него и которые понимают, что они никак в нем не нуждаются и никак от него не зависят. Это следствие уничтожения института выборов в России. Вот оно вылезает из земли вот так, с помощью вот такого разгрома на московских улицах. И вопрос не только в том, что что-то такое выкопали, и неудобно ходить, а вопрос в том, что это будет. Москва последовательно превращается в город, в котором невозможно передвигаться на автомобиле. Это нормально для современного города. Я тоже много раз про это говорил. Это вполне могло бы быть, можно сделать ставку на общественный транспорт, но тогда общественный транспорт должен быть другим, он должен работать. Тогда в городе должны быть трамваи, тогда в городе должно быть другое метро с другой частотой станций, тогда в городе должно быть много разного наземного транспорта, тогда город должен быть устроен таким образом, чтобы по нему было удобно тем не менее передвигаться без автомобиля. В этой ситуации автомобиль у вас отнимают, а общественного транспорта вам не дают с соответствующим темпом. Отчего? Оттого, что на вас плевать. Оттого, что вы ничего им не сделаете за это. А между тем образовался колоссальный механизм для расхищения московских бюджетных денег – можно сколько угодно украсть на этих операциях. Вот и вся история. Вот и все, что вы видите сегодня на московских улицах. Не могу не ответить на вопрос, который здесь пришел: «Прокомментируйте, пожалуйста, уход Евгении Альбац с »Эха Москвы». Олег из Майами просит. Послушайте, если я правильно понимаю, никакого ухода Альбац с »Эха Москвы» не происходит. Есть конфликт вокруг очень странного текста договора, который предлагался ей для подписания директором радиостанции, не главным редактором, а директором – я подчеркиваю. И этот конфликт, как я понимаю, преодолен – там не будет этого пункта. Ну, во всяком случае, Венедиктов вам подробнее все это объяснит. Но по-моему, инцидент этот если не исчерпан, то, во всяком случае, удалось как-то через него переступить. С.Пархоменко: За Савченко никакого изменения санкций не купить Ну, давайте все-таки к основной теме недели. Основная тема недели – это, конечно, освобождение Савченко и обмен ее на двух российских военнопленных, которых так и не признали военнопленными. И в этом, собственно, вся история, что они остались людьми без статуса, они непонятно кто, Ерофеев и Александров. Россия бросила их, предала их, отказалась от них. И они – вот давайте отдавать себе в этом отчет – они не были бы возвращены в Россию, если бы Украина с такой силой не добивалась бы возвращения Савченко. Но поскольку просто отдать Савченко, не попросив ничего взамен, было невозможно, пришлось придумать Ерофеева и Александрова. Вот так я бы сказал. Ерофеев и Александров – это поразительная история! – оказались прикрытием, оправданием решения о готовности отдать Украине Савченко. Не отдать было нельзя, по всей видимости. И вот, собственно, весь разговор, почему нельзя, и про это, собственно, и стоит немножечко поразмышлять теперь. Но факт остается фактом: Ерофеев и Александров – прикрытие для этого. А прикрытие, в свою очередь, самой этой операции – безобразная, бесчеловечная, невероятно лживая и бессовестная история с двумя женщинами, которых вытащили в последнюю минуту в резиденцию президента России. Вдруг откуда ни возьмись на сайте президента России появилась полутораминутная видеозапись, где он их благодарит за то, что они попросили, видите ли, оказывается, месяц тому назад, они попросили Медведчука, одного из самых, я бы сказал, отверженных и презренных сегодня на Украине политиков, человека, который не просто лишен влияния, а человека, которого интенсивно исторгает из себя… как бы это сказать? Вся система американских консультаций и вслед за ней украинская политическая система, советники, которые работают на Украине и которые, несомненно, пользуются там, в общем, вполне понятным авторитетом, указывают на этого человека как на одну из самых больших угроз для современной украинской политики. Ну, да бог с ним, речь на самом деле не о нем. Просто забавно, что именно его выбрали для этого прикрытия. Так вот, это совершенно бесчеловечная, жестокая, отвратительная была сцена, когда использовали этих двух женщин, для того чтобы добыть вот такое внешнее оправдание для решения о помиловании Савченко. Будто бы это они просили. Так вот, есть, собственно, не так много версий того, почему это было сделано. А что, собственно, Путин хочет выиграть, что он хочет себе выгадать этим, он почему согласился? Исходя из всей предыдущей логики его поведения, он не должен был согласиться на этот обмен. Должен вам признаться, что я до последнего момента был уверен, что он упрется в последнюю секунду. Это было бы совершенно в его стиле. Вот долго-долго обсуждать, что-то такое, договариваться, а потом сказать: нет и все – а я не хочу, отвалите. Он довольно часто позволяет себе такого рода выходки. В этой ситуации почему-то не позволил. Ну, не так много вариантов. Одна такая лобовая идея – ну, это вот надежда купить за это какое-то смягчение санкций. Или вот, например, известно, что адвокат Илья Новиков сумел организовать довольно серьезное давление через Соединенные Штаты. Он туда несколько раз ездил, он этого совершенно не скрывал, он много раз про это говорил, что он ведет консультации с большой группой американских конгрессменов, с важными чиновниками из администрации американского президента, и что если обмен сорвется, то будет серьезное давление со стороны Соединенных Штатов. Ну, вот, есть такая одна версия, что вот как-то показалось, что этого давления действительно следует избегать. И, может быть, появляется шанс каким-то образом избежать продления европейских санкций. Я в это не верю ни одной секунды. Мне кажется, что всякий разумный человек понимает, что за Савченко никакого изменения санкций не купить, и дальнейшие события немедленно это подтвердили. Буквально на следующий день после этого обмена лидеры «Большой семерки» приняли решение, заявили об этом, о том, что: да нет, собственно, санкции будут продлены, и, в общем, весь механизм благополучно уже запущен. Дальше. А есть еще другая версия – а вот давайте мы, что называется, испортим весь компот Порошенко и всем остальным: запустим к ним туда вот эту вот бешеную женщину, она там им устроит шороху, она там все повзрывает, поразламывает, из-за нее все перессорятся, она там всем наговорит каких-то страшных грубостей и так далее. Ну, вообще Надежда Савченко – человек действительно довольно своеобразный. Теперь, когда она на свободе, и когда жизнь ее вне опасности, я думаю, что вполне как-то можно говорить о том, что она – человек крайне малообразованный (чтоб не сказать безграмотный), крайне эмоциональный (чтобы не сказать истеричный), крайне невыдержанный, чрезвычайно такой прямолинейный, и появление такого политика – несомненно, популярного политика, понятно, что очень много украинских избирателей, украинских граждан сегодня смотрят на нее с восхищением, обожанием, благодарностью и так далее, но, в общем, это чистый концентрированный случай такого суперпопулиста, который появляется на политической арене и на волне вот этого вот уважения и любви избирателей начинает все крушить на своем пути. Савченко, действительно, сегодня позволено все – любые оскорбления, любые обвинения, любые слова, любые действия – все что угодно. Это будет продолжаться недолго. Это такой коротко живущий эффект, и недалеко летящая ракета, но мощность ее достаточно велика. И вот тот же самый Илья Новиков, который, конечно, совсем-совсем не дурак, действительно, придумал замечательную вещь – он сказал об этом на »Эхе» недавно – что он хочет попытаться с ее помощью очень быстро, вот буквально скорей-скорей сейчас-сейчас протолкнуть там в Украине закон о суде присяжных. И это, может быть, даже ему удастся, и это будет хорошее благородное дело, которое он сделает, несомненно. Так что, я думаю, что вряд ли она сумеет нанести там какой-то реально большой ущерб. Ну, перессорит кого-нибудь с кем-нибудь. Ну, я не знаю, приведет в бешенство Тимошенко, которая на что-то такое, как я понимаю, рассчитывала, на то, что у нее сейчас появится сильный игрок в ее команде. Ей предстоит убедиться, что это ни в какой не в команде, а что это человек, действующий совершенно отдельно, бесконтрольно, беспланово, и управлять ею невозможно – что, может быть, кстати, и хорошо. Так что ее, я думаю, ждет большое разочарование. Она наговорит сейчас грубостей, туда накричит, сюда, этого обвинит, того… Но это кончится довольно быстро, ничего серьезного не произойдет. Ну, вот еще есть версия про Медведчука. Да, надо, вот, сделать опять из Медведчука какого-то влиятельного человека в Украине. Невозможно. Не будет. Никто не будет благодарен Медведчуку за то, что он спас для Украины Надежду Савченко. Ну, спектакль такой ведь был сыгран: поблагодарите Медведчука, к которому обратились вот эти две несчастные женщины, вдова и сестра убитых журналистов, за то, что это он организовал обмен. Это не он организовал обмен. Обмен организовал Порошенко, конечно же. И переговоры все шли с ним, и он их финализировал, и это его заслуга, а никакого не Медведчука. Ну, и что? Попытки продемонстрировать любовь к согражданам, там, к Александрову и Ерофееву? Не получается, потому что тогда Александров и Ерофеев должны были бы быть гораздо больше на виду, а их нет, их спрятали, их стыдятся. Еще, между прочим, не дай бог, если они заговорят где-нибудь. Их, конечно, запугать можно, я думаю, что их сейчас пугают. Пугают, покупают и так далее. Ну вот, так что, что-то мне не нравятся все эти версии. А есть какая-нибудь другая? У меня есть. Я бы сказал так: я бы не удивился, если бы оказалось, что освобождение Савченко носит не политический, а религиозно-мистический характер. Вот не удивляйтесь. Путин – человек крайне суеверный. Есть люди, которые утверждают, что Путин – религиозный фанатик. Ну, я бы этого не говорил. Я бы сказал, что он человек очень такой, я бы сказал, повернутый на всякую мистику. Ну, как многие наши сограждане, недавно заметившие, что есть рядом, там, православие или вообще еще какая-нибудь религия. Это вообще свойственно новообращенным. Как мы с вами знаем, Путин отправился в Грецию для очередного паломничества на Афон – очень почитаемый, очень древний, действительно, замечательный православный монастырь, который находится недалеко, относительно недалеко от Салоник. Вообще есть целая огромная эпопея паломничеств Путина на этот самый Афон. Первый раз он это попытался проделать в декабре 2001 года. 6-9 декабря произошел очень странный такой визит президента России. Он туда не доехал. Он приехал в Салоники, просидел там 3 дня непонятно зачем. Греческие всякие политики и журналисты рассказывают, что это было совершенно паническое время, потому что непонятно было, что с ним там делать – он приехал и сидит, разговаривать с ним не о чем. Ну, поговорили один раз один день – дальше что? Вот, не доехал до Афона, случился какой-то снегопад, туман – в общем, ничего не вышло. И тогда были первый раз произнесены слова, что Путина Богородица на Афон не пустила. Богородица считается святой покровительницей Афона. Потом был очень странный визит, о котором очень мало написано, и почти ничего не известно, но, по всей видимости, он все-таки был. Весной 2002 года на Страстную неделю, ну, вот, похоже, что Путин пытался приехать еще раз, совсем уже не официально, инкогнито – не доехал, не добрался каким-то образом туда. С.Пархоменко: Савченко сегодня позволено все. Это будет продолжаться недолго Дальше был официальный визит, назначенный на 5-7 сентября 2004 года, и он был отменен из-за теракта в Беслане. Причем, там все обставлялось с большой-большой помпой, там военный корабль должен был приблизиться вплотную к этому Афону с моря, и дальше на вертолете Путин должен был перелететь. Все отменили, а вертолет этот, ну, вот по легенде этот самый – хотя, может быть, не этот самый, а просто такой же – вертолет разбился несколько дней спустя в бурю на море, и на этом вертолете погиб летевший на Афон Александрийский патриарх Петр VII и с ним вместе еще несколько африканских православных иерархов, в основном эфиопских. Не случилось этого визита. И, наконец, в сентябре 2005 года, через год после несостоявшегося визита, Путин попытался в четвертый раз добраться до Афона, и наконец добрался, был этот помпезный визит, была эта знаменитая история, которую потом показал в своем документальном фильме Соловьев, где там осел перед ним бегал, и все пытались обнаружить в этом какое-то важное знамение, что, собственно, этот осел собой изображал, почему он бежал в одну сторону, потом в другую сторону. В начале апреля 2012 года между выборами на третий срок и инаугурацией Путин попытался еще раз приехать на Афон попросить, видимо, у афонских старцев благословения на свой третий срок и на предстоявшие тогда – для него это было очень важно – Олимпийские игры и на избавление от опасностей демократического движения, которое тогда казалось очень важным. Поразительным образом греческая сторона отказала в этом визите, сообщив, что, поскольку он собирается приехать опять на Страстную неделю, в этот момент – ну, в Греции православная религия является официальной религией, и там все правительственные учреждения, все правительственные чиновники на каникулах в этот момент. Поэтому нет – сказали ему, и был большой скандал, что, вот, отказали президенту России в визите в Грецию, когда он хочет. Итого, он сделал пять попыток. Вот это – шестая. Единственная удавшаяся пока ему попытка – это была попытка в сентябре 2005 года, она сопровождалась одним очень важным обстоятельством – Путин совершенно неожиданно, что называется, покаялся перед матерями бесланских детей. И была довольно странная история, когда он специально рассказывал про это журналистам, был репортаж об этом в »Коммерсанте» Колесникова, еще некоторое количество людей про это написало или, там, прознало каким-то образом. Но это был такой жест покаяния непосредственно перед этой поездкой, буквально за три дня до этой поездки на Афон. Я задаю себе вопрос: не является ли выдача Савченко таким жестом перед очередной поездкой на Афон? Это выглядит немножко примитивно, я это понимаю. Но более надежного объяснения я не вижу. Мне кажется, что это вот такой специальный мистицизм. И это довольно опасная, конечно, ситуация, когда абсолютную власть в стране получил человек, для которого вот такие соображения и такая логика действий является привычной, допустимой, и для него это как-то вполне возможно. Вот моя версия. Не знаю – делайте с ней что хотите, но, по-моему, это примерно так и устроено. И, наконец, последнее, что я хотел сказать в оставшиеся мне 3 минуты. Есть еще одно событие, которое мне кажется очень важным, выстраивающимся в такую очень серьезную, для того чтобы обратить на нее внимание, цепь. Это очередное заявление главы Следственного комитета господина Бастрыкина, представляющая собой попытку надругательства над Конституцией Российской Федерации. Вот неважно, что он сказал в данном случае, тем более, что он сказал довольно анекдотические вещи – он потребовал какой-то там национальной идеи, долго описывал, какая она должна быть, говорил, что идеи, которые составят ее содержание, должны отражать не сиюминутные конъюнктурные интересы государства, а интересы стратегического порядка и долгосрочной перспективы. Вот как-то. Вы знаете, это все не имеет значения. Имеет значение другое. Имеет значение статья 13 Конституции Российской Федерации, где сказано: в Российской Федерации признается идеологическое многообразие, никакая идеология не может устанавливаться в качестве государственной или обязательной. Что еще вы хотите? Это уже сформулировано. Вы хотите национальную идею, тем не менее? Ну, так ее замечательный профессор Леонид Смирнягин – был такой прекрасный член Президентского совета, профессор Московского университета, известный российский географ, один из умнейших российских ученых, который сказал: а что вы ищете национальную идею? Она есть – поправь забор, не ссы в подъезде. Вот, собственно, все. Что еще вы хотите? Вы уж извините за употребление разных слов, но, по-моему, из такой прекрасной песни слова все-таки не выкинешь: поправь забор, не ссы в подъезде – вот национальная идея, которой нам с вами чрезвычайно не хватает. Все остальное – попытка надругаться над Конституцией. Надо сказать, что у нас с вами на одном из высших постов в правоохранительной системе государства находится человек, который это делает в третий раз. И я хотел бы напомнить вам, что он предлагал совсем недавно, полтора месяца тому назад, ввести цензуру вопреки статье 29-й Конституции Российской Федерации, где сказано, что каждому гарантируется свобода мысли и слова, каждый имеет право свободно искать, получать, передавать, производить и распространять информацию любым законным способом, и где сказано прямо: гарантируется свобода массовой информации, цензура запрещается – говорит российская Конституция. Бастрыкин требует ее ввести, и говорит об этом, и подписывается под этим, говоря о цензуре в интернете. В августе 2015 года он предлагал отменить приоритет международного права вопреки российской Конституции, вопреки статье 15 российской Конституции. Это нехорошо, когда во главе одного из важнейших правоохранительных органов государства стоит человек, который систематически попирает ногами Конституцию страны и делает это публично, цинично и открыто. Это была программа «Суть событий», я Сергей Пархоменко, до следующей пятницы, всего хорошего, до свидания.

Ссылка на источник

admin @ 8:00 дп

Извините, комментарии сейчас закрыты.