О. Пашина ― Я приветствую всех, кто смотрит нас и слушает. Меня зовут Оксана Пашина и я заменяю сегодня Ксению Ларину. И журналист Николай Сванидзе на своем обычном месте. Здравствуйте. Н. Сванидзе ― Здравствуйте, Оксана. О. Пашина ― По последним новостям давайте поговорим. НАТО и ЕС подписали декларацию об укреплении сотрудничества в противодействии гибридным угрозам. По вашему мнению зачем, для чего? Против кого будут сотрудничать? Н. Сванидзе ― Тут, в общем, гадалка не потребуется. Ясно, что если употребляется словосочетание «гибридные угрозы», то имеется в виду наша необъятная родина РФ. По всей видимости. Потому что последнее время, когда говорят о гибридных войнах, о гибридных угрозах, имеется в виду метод решения нашим руководством российским каких-то международных вопросов. В частности, наши действия на Украине, в Донбассе оцениваются как так называемые «гибридные». Наши действия в Крыму оцениваются как «гибридные». Это такое ноу-хау, такое открытие России, которому наши, как сейчас принято называть партнеры на Западе не рады, потому что это такой тип холодной войны. Которая вроде даже выходит за рамки холодной, а в то же время и не война и не придерешься. Когда вроде бы и ведутся определенные действия очень жесткие, в то же время мы всегда имеем возможность сказать, что нас тут не стояло. И вот, короче говоря, совершенно очевидно, натовцы, Столтенберг об этом предупреждал раньше, что во взаимоотношениях с Россией они будут придерживаться двух принципов: контакта и сдерживания. По всей видимости, они это и взяли на вооружение. С одной стороны ни в коем случае не уходить от диалога с Москвой, а с другой стороны ни в коем случае не демонстрировать мягкости и прогибов в отношениях с Москвой. Они считают, что только так можно добиться как раз дееспособного диалога и нормальных отношений. В противном случае они считают, что Москва будет проявлять агрессию. О. Пашина ― Еще из последних новостей. Я имею в виду пакет Яровой и Озерова. Еще одна петиция появилась за отмену этого закона. Уже на сайте Российской общественной инициативы. Но как-то не очень активно общественная инициатива себя проявляет. Наш слушатель спрашивает: почему мы так равнодушно реагируем на то, что отнимают у нас остатки свободы. Н. Сванидзе: Больший вопрос вызывает позиция президента, который подписал, но сказал, что есть риски Н. Сванидзе ― Когда сразу хвост отрубают целиком, он такой большой пушистый, жалко. Сразу хочется его присобачить обратно. А вот когда так частями, то уже, в общем, мы привыкшие, как Левша лесковский говорил «у нас и так глаз пристрелямши». Вот у нас уже пристрелямши, у нас все, что можно было отрубили. Поэтому мы уже не столь эмоционально реагируем на подписанный президентом законопроект Яровой и Озерова. Хотя там есть, на что реагировать эмоционально. Здесь на самом деле больший вопрос вызывает позиция президента, который подписал, а с другой стороны сказал, что здесь есть риски, нужно держать ухо востро. Я своими словами пересказываю естественно. Президент не употреблял именно таких выражений. Но смысл именно такой. И велел правительству РФ и ФСБ тщательно отслеживать имплементацию, то бишь применение в жизнь статей нового закона. Потому что, по всей видимости, они вызывают у президента опасения. То есть с одной стороны он подписал, а с другой стороны понимает, что здесь есть риски. О. Пашина ― Как вчера сказал Михаил Федотов в нашем эфире, также пересказывая слова президента: мы посмотрим, как он будет работать, если будет плохо, всегда можно что-то поменять. Это своего рода эксперимент над нами. Н. Сванидзе ― Да. О. Пашина ― А как же быть с жертвами эксперимента. Н. Сванидзе ― Ну вот так, чинить самолет в полете. Да, мне не удалось послушать, но я читал то, что сказал Михаил Александрович Федотов, мой коллега и руководитель по совету по правам человека. Он юрист многоопытный, поэтому у него юридическое толкование и президент юрист. Вот они юристы друг друга прекрасно понимают, и дай бог здоровья. А я, честно говоря, понять не могу, поскольку я не юрист. Вот как можно так подписать законопроект столько серьезный, столь значимый, который может привести к столь существенным результатам. Далеко не всегда позитивным. Если он у тебя вызывает такие вопросы. Ну, вот здесь логика по всей видимости та, которую изложил Михаил Александрович Федотов, она наверное имеет место. О. Пашина ― Наш слушатель спрашивает: так называемый «пакет Яровой» реально опасен или как всегда суровость российских законов, необязательность исполнения. Н. Сванидзе ― Это все так. Если все законы наши исполнять, то нам не жить вообще на свете уже давно причем. Но дело в том, что эти законы они как дамоклов меч. Они висят над нами и в любой момент они могут быть востребованы какой-то властью или какой-то частью власти. Вот чуть-чуть что-то сдвинулось, на какой-то градус изменилась атмосфера в стране. Есть у нас? – есть такой законопроект, никто не отменял. О. Пашина ― Ну-ка иди сюда. Н. Сванидзе ― А ну-ка сюда. Улицу перешел в неположенном месте… Да все… Все меня не интересуют, вот ты конкретно, пожалуйста. И все. И приехали. Это всегда может быть. Это мне кажется, что смысл даже подобной законодательной тактики, стратегией я это никак назвать не могу. Потому что стратегически это гибельный путь. Но цель такой законодательной тактики состоит в том, что, в общем, всех заставить прижимать уши. На всякий случай. Как бы кого ни выдернули. Всех на всякий случай заставить прижимать уши, потому что все понимают, что на любой чих, на любое телодвижение найдется какой-то законопроект. Вернее уже не законопроект, а закон. Действующий. Да, он до сих пор не применялся. Но в любой момент по отношению к тебе, мой милый, он может быть применен. И тогда тебе мало не покажется. О. Пашина ― Наш слушатель из Москвы считает, что подавляющего большинства закон Яровой не касается. Поэтому все молчат. И как вы думаете, против какой категории россиян он прежде всего направлен. Тот, кто задает этот вопрос, не верит, что он против террористов и экстремистов. Н. Сванидзе ― Я боюсь, что действительно к террористам и экстремистам он имеет достаточно косвенное отношение. Но что значит большинство россиян. Если дети до 14 лет подлежат уголовному наказанию  — это не большинство россиян? А если за недоносительство полагается уголовное наказание. Это не большинство россиян? Когда доносить будут на  родственников неблизких. На теток, дядьев, на учителей в школе. На родителей одноклассников. Это не большинство россиян? А то, что повысится плата за мобильную связь в 2-3 раза по мнению профессионалов, — это не для большинства россиян? Поэтому я бы так рассеянно к этому не относился. О. Пашина ― Большинство россиян шутят на эту тему. Почта России теперь по закону имеет право хранить ваши посылки и письма до шести месяцев. Н. Сванидзе ― Ну да. О. Пашина ― Все веселятся. Есть ли относительно этих петиций какие-то шансы. Мы понимаем, как власть относится к петициям. Если все-таки люди подпишут, выразят свой протест, это как-то повлияет или все бесполезно? Н. Сванидзе ― Я думаю, что никак. Потому что уже известно было, что есть, в том числе и критическое отношение к этому пакету. И Песков говорил пресс-секретарь президента, что президент все взвесит, в том числе и критическое отношение. Президент взвесил и подписал. О. Пашина ― Вот очень показательная sms пришла, которая отражает отношение большинства россиян к этому закону: живи честно и тебе не придется бояться. Н. Сванидзе ― Ну, дай бог автору этой sms жить честно, и чтобы с ним ничего не случилось. На самом деле закон Яровой не имеет никакого отношения к честности или нечестности. Это вообще перпендикулярно. Совершенно на другую тему. К сожалению, когда усиливается репрессивный характер в той или иной стране режима, то и честные люди имеют основания для опасений. Четность ни от чего не гарантирует. Н. Сванидзе: Закон Яровой не имеет никакого отношения к честности или нечестности. Это вообще перпендикулярно О. Пашина ― Если отвлечься от политической составляющей закона, то экономическая база не смущает президента и  тех, кто писал закон. Не смущает, раз он подписан. В той же петиции на сайте Российской общественной инициативы говорится: просим отменить закон, так как он требует огромных денег, который может привести к банкротству многих интернет-компаний, снизить доход государства от налогов и так далее. Может быть, государство уже хочет прикрыть этот весь Интернет. Н. Сванидзе ― И экономику заодно. О. Пашина ― Без Интернета спокойнее честным людям. Н. Сванидзе ― Без Интернета, несомненно, спокойнее. И без прессы спокойнее. Просто оставить только несколько телевизионных каналов. И этого достаточно. В свое время было проще. Есть газета «Правда», условно говоря, и газета «Известия». Так конечно проще гораздо жить. Проще жить без мобильных телефонов. Потому что зачем это нужно, не нужно прослушивать, нет возможности у людей связываться со всем миром. Я думаю, тот факт, что все-таки президент насторожился и предложил правительству и ФСБ отслеживать то, как будет проходить внедрение этого закона в жизнь, говорит о том, что ему все-таки экономика небезынтересна. И он понимает, что здесь есть экономические риски. Но, по всей видимости, политика, ему более интересна, чем экономика. По всей видимости, политика для него представляет наиболее острый интерес, а в экономике, наверное, как я понимаю, президент считает, что ничего такого драматического не происходит. Поэтому если будет происходить, вот тогда можно будет что-то там обрезать, подкрутить. И нормально. О. Пашина ― А что должно произойти для того, чтобы президент сказал: да, плохой закон, давайте его пересмотрим. Н. Сванидзе ― Я не думаю, что это возможно. Потому что все такие вещи согласуются заранее. Я говорил всегда, что я не верю в то, что президент не подпишет этот закон. Если бы были сигналы из Кремля, что он не готов его подписать, его бы не приняли. О. Пашина ― Я не верю даже, что этот закон написали Яровая и Озеров. Извините меня. Н. Сванидзе ― И в этом есть сомнения. Конечно. При всем уважении естественно. О. Пашина ― При всем уважении. Я не верю. Н. Сванидзе ― Согласен. О. Пашина ― То есть шансов нет и будем жить с этим законом. Н. Сванидзе ― Я думаю, что есть шансы на то, что он будет каким-то образом, может быть, меняться. Подвергаться каким-то поправкам. Но вообще это странно, что принимается сырой, очень быстро написанный, спешка известно при чем нужна, при каком действии. Закон, при этом такой массивный, существенный и он подписан и теперь он будет правиться на ходу. Ну на мой взгляд это странно. Ну значит так. О. Пашина ― Мы поговорили об Интернете, давайте о прессе поговорим. Накануне сотрудники редакции РБК встречались со своим новым руководством. Это Елизавета Голикова, Игорь Тростников. Они работали в ТАСС, «Коммерсанте», пришли теперь в РБК. Там состоялся достаточно любопытный разговор. Тут нужно процитировать, потому что новый руководитель Игорь Тростников, объясняя, почему ушло прежнее руководство, сказал: ну вы же когда водите автомобиль и нарушаете правила, вы же платите штрафы. Если вы пересекаете двойную сплошную, у вас же отбирают права. Такая ситуация. Журналисты спрашивают: где двойная сплошная. Игорь Тростников отвечает: где двойная сплошная, к сожалению, никто не знает. Н. Сванидзе ― Замечательно. Пересекли двойную сплошную, но где она – никто не знает. На самом деле это правильно. Правильно в том смысле, что это точный ответ на вопрос. О. Пашина ― Честный. Н. Сванидзе ― Абсолютно честный. Это такой же честный ответ на вопрос, как то, за что осудили нашего премьер-министра Дмитрия Анатольевича Медведева, когда он сказал, что денег нет, вы держитесь. Человек сказал правду. Он сказал: а) денег нет – это правда, и б) надо держаться. А что ему надо было сказать? Ползите на кладбище что ли. И здесь в данном случае тоже сказали правду. Действительно есть двойная сплошная. Но ее каждый профессиональный журналист должен сам чувствовать кожей. Я не знаю, чем он чувствует, он должен чувствовать. Не чувствует – плохой журналист. Тогда его выгонят и ему на смену, потому что очередь до метро из желающих занять его место… О. Пашина ― Придут люди с более чувствительными.… Н. Сванидзе ― Совершенно верно, придут люди с более лабильными нервными окончаниями. Которые это все будут чувствовать лучше. А если и у них не получится, 3-й, 5-й, 11-й  — кто-то почувствует. Притом, что двойная сплошная меняется. Она все время дрейфует. Там, где она была вчера ее нельзя найти сегодня. Поэтому нужно иметь особое чутье. И особенно тонкую чувствительность. О. Пашина ― С РБК как со СМИ на этом покончено или есть какие-то шансы? Н. Сванидзе ― Ну как… О. Пашина ― Название останется понятно. Н. Сванидзе ― Я не буду называть некоторые телеканалы, поскольку там мои коллеги работают. Значительно более крупные СМИ. Которые в свое время, сохранив название, очень сильно изменились. Поэтому ну никогда не говори «никогда». Сейчас я думаю РБК в том виде, в котором мы привыкли его воспринимать, уходит. Я даже  в этом убежден. Иначе бы не меняли. И не меняли бы руководство. А что будет дальше – посмотрим. О. Пашина ― Про выборы очень много вопросов пришло. Мы обязательно поговорим. Но сначала о деле Никиты Белых. Меня интересует решение суда, который решил оставить его под стражей. Несмотря на поручительство многих достаточно уважаемых известных людей на крупный залог, который предложили. Почему так строг суд. Человек никогда не привлекался, не нарушал. Губернатор. Почему вот такое отношение к нему. Н. Сванидзе ― Такое в смысле какое? О. Пашина ― Его оставили под стражей, несмотря на то, что за него поручились, предложили залог. Н. Сванидзе: У нас как бульдог правоохранительная система. Если челюсти сжала, она их уже не расслабляет Н. Сванидзе ― У нас безжалостная правоохранительная система. По всей видимости, пока что не поступил сигнал «руки прочь», не поступил сигнал «отвяжитесь», они продолжают действовать по своей привычке. Освобождать никого нельзя. Если уже сцапали. У нас как бульдог правоохранительная система. Если челюсти сжала, она их уже не расслабляет. Она не выпускает. Точно также как у нас нет оправдательных приговоров, практически нет, они статистически мизерны. Точно также практически не выпускают людей под залог. Если только не поступило непосредственное указание это сделать. Тогда да. Значит указание не поступило. Значит в отношении Никиты Белых пока что решение не принято. Из того, что его не слишком сильно мочат в СМИ, в которых обычно мочат, я делаю вывод, что и в негативном смысле решение еще не принято. То есть, не принято решение, что его будут по полной программе сажать и так далее. Но и об освобождении, о том, что это была ошибка, тоже решение не принято. О. Пашина ― Пока в таком подвешенном состоянии. Н. Сванидзе ― Вот сейчас он завис, судя по всему. О. Пашина ― По вашему мнению, спрашивают слушатели, это дело скорее коррупционное, политическое. Понятно, что большое число версий появилось. Н. Сванидзе ― Это дело я думаю не коррупционное и, судя по тому, что говорит Никита Белых, оно и не политическое. Оно связано с политическими интригами. То есть оно политическое не в том смысле, который обычно вкладывается в это слово. То есть не то, что бывший либерал, поэтому. По всей видимости, нет. По-видимому, это связано с борьбой тех или иных политических сил группировок. О. Пашина ― И он пошел по касательной и случайно попал. Н. Сванидзе ― В конечном счете, это конечно, имеет отношение к коррупции несомненно. Но это не коррупция Никиты Белых. Это просто коррупционная атмосфера в стране. В этом смысле это дело коррупционное. О. Пашина ― Это программа «Особое мнение». Мы продолжим после небольшого перерыва. НОВОСТИ О. Пашина ― Мы продолжаем. И про Никиту Белых спрашивают слушатель Илья: на ваш взгляд мог быть этот арест сигналом для так называемых системных либералов? Н. Сванидзе ― Теоретически мог. О. Пашина ― О чем сигнализируют? Н. Сванидзе ― Что вы такое же ворье. Поэтому не нужно говорить, что система воровская, система коррупционная. Вот лучшие из вас такие же воры. Ну, это по идее может иметь место. Но это не значит, что там немедленно приготовиться А. Б. Чубайсу, условно говоря, или безусловно. О. Пашина ― Но многие вспоминают дело Сторчака. Страну разворовывают лучшие умы, 11 месяцев под стражей. Потом дело прекращено за отсутствием состава преступления. Н. Сванидзе ― Здесь конечно, то, что это именно Белых, один из немногих, если вообще сейчас не единственный может быть такой действительно системный либерал во власти, это обращает на себя внимание. Может быть, и не без этого. Может быть, это составляющая в этом деле она присутствует. Но вот у меня такое ощущение, что не главную роль играет. О. Пашина ― Про выборы поговорим немножко. На сайте «Новой газеты» был опубликован опрос, который несколько отличается от тех опросов, которые публикуют наши крупные социологические компании. Там «Единая Россия» набирает 4%, если бы выборы прошли сейчас, 46% набирает «Яблоко», 18% — «Парнас», КПРФ – 10%. Н. Сванидзе ― Это на каком сайте? О. Пашина ― На »Новой газете». Н. Сванидзе ― Ну чего же вы хотите. О. Пашина ― Но, тем не менее, тактика «Яблока» она какие-то приносит плоды? Н. Сванидзе ― Для аудитории «Новой газеты» — да. О. Пашина ― А для России в целом? Н. Сванидзе ― Для России – посмотрим. Дай им бог. Я бы очень хотел, чтобы «Яблоко» получило побольше. Конечно же. Потому что это все-таки вменяемая нормальная либеральная честная партия. Поэтому конечно, здесь мои симпатии на их стороне. Несомненно. Но я боюсь, что моих симпатий будет недостаточно. О. Пашина ― Они действуют сейчас правильно на ваш взгляд? Н. Сванидзе ― Они действуют честно. У них есть хедлайнер Григорий Алексеевич Явлинский. О. Пашина ― Которого знает вся Россия. Н. Сванидзе ― Это партия, в общем, тоже вождистская. Прямо скажем. Представить ее без Явлинского очень сложно. Хотя не так сложно как представить ЛДПР без Жириновского, потому что здесь есть идеология, у »Яблока», несомненно. Достаточно последовательная. Но насколько сейчас эта идеология привлекательна для большой массы наших сограждан. Я думаю, что они на большую массу и не ориентируются. Я думаю, что им нужно каким-то образом заполучить голоса, активизировать голоса тех людей, которые в принципе им симпатизируют и являются их единомышленниками. Это тоже сложно. Потому что эти люди, люди либеральной ориентации они сейчас сидят, очень низко опустив уши, они не верят ни во что хорошее. Они не верят в то, что на выборах можно получить какой-то позитивный результат, и вообще держат низкий профиль. В массе своей. А эта масса и так невелика. Поэтому их активизировать непросто. Для этого нужно что-то, что напомнило бы атмосферу 11-го года и всех шествий и митингов на Болотной… О. Пашина ― Мне кажется это уже невозможно, особенно после закона Яровой. Н. Сванидзе ― Сейчас этого всего нет. Поэтому «Яблоку» предстоит достаточно сложная задача. Н. Сванидзе: Самая честная электорально правильная позиция это не врать, не выдавать себя за то, чем ты не являешься О. Пашина ― Честная и достаточно смелая позиция по Крыму скорее привлекла, отвратила или своих привлекла… Н. Сванидзе ― Разумеется, подавляющую часть отвратила. Но подавляющая часть и так не собиралась за »Яблоко» голосовать. А своих привлекла. Вообще я думаю, что самая честная электорально правильная позиция это не врать, не выдавать себя за то, чем ты не являешься. Пытаться, задрав штаны, бежать за ЛДПР или за КПРФ это очень плохой способ привлечь к себе избирателя. Избиратель КПРФ и ЛДПР пойдет за КПРФ и ЛДПР. А так ты оттолкнешь своих, а чужих не приобретешь. Поэтому в данном случае я считаю, что «яблочники» правильным курсом идут. О. Пашина ― И снова вернемся к петициям. Судя по тому, какие петиции подписывают наши граждане, политика их волнует в меньшей степени, чем футбол. Тут на сайте change.org за какие-то считанные сутки 400 тысяч человек подписали петицию за расформирование нашей футбольной сборной. Всех очень волнует судьба футболистов Кокорина и Мамаева. Как вам кажется, общественный гнев, негодование справедливо? Так и надо? Н. Сванидзе ― Не в такой степени, конечно. Конечно это позор, но избыточные эмоции. Мы привыкли к тому, что нам говорят, что мы во всем первые, во всем самые лучшие. Там, где этого проверить нельзя, мы так и продолжаем считать. Мы самые лучшие, самые красивые, самые духовные, самые справедливые и так далее. Самые бессребреники. Проверить — фиг проверишь. Поэтому мы в этом убеждены. Футбол вещь наглядная. Вышел на поле – забивай или пропускай. Сыграли плохо, проиграли, получили по морде. Значит, это удар по мозгам. Потому что мы считали, что мы везде самые лучшие. Выяснилось, что нет. Здесь не лучшие. Мягко говоря. Удар по мозгам нужно его кому-то перепасовать. О. Пашина ― Найти виноватых. Н. Сванидзе ― Конечно. У кинологов это называется переадресация. В данном случае нашли этих двух парней, которые действительно вели себя странно, мягко говоря. Я себе не представляю, чтобы какой-то Буффон, вратарь сборной Италии, проигравший по пенальти и рыдавший, человек, который выигрывал все в своей жизни, которому 38 лет, был лучшим вратарем мира, великий, богатый. Месси, который проиграл в финале чилийцам во главе сборной Аргентины. На котором лица не было. Чтобы они после этого поехали гулять в какой-нибудь клуб с брызгами шампанского. Ну вот не могу себе представить. Но это другой уровень профессиональный, личностный. К патриотизму это не имеет отношения. О. Пашина ― К воспитанию. Н. Сванидзе ― Это имеет отношение к представлению о своей профессиональной репутации. Это профессионализм настоящий. То есть люди привыкли не просто получать бабки, они привыкли эти бабки отрабатывать по полной программе. Вот к этому они привыкли. И к этому приучить очень сложно. Я думаю, что ну разогнать сборную, а кого вместо нее набирать. Что там стучатся в двери нашей сборной молодые таланты, патриоты, которые будут умирать на поле и при этом играть как Бейл. У нас таких нет. О. Пашина ― А все-таки чего больше в этой истории, в этом возмущении все-таки справедливое негодование или социальная классовая ненависть. Н. Сванидзе ― И то и другое. Богатые золотые мальчики с одной стороны, с другой стороны обида за страну, справедливая. Разочарование от игры нашей команды на Евро, это все справедливо. Но интересно вот что, это все направлено на этих мальчишек футболистов. Которые кстати, на свои пьют. Да, пусть незаслуженно полученных… О. Пашина ― Там вообще просто сидели за столом. Н. Сванидзе ― Да, даже если бы это было их шампанское, ими купленное. На свои. Не заслуженные, но законные. С которых они налоги платят. А никого не интересуют люди совершенно другого статуса и возраста, официального положения, которые покупают квартиры в центре Москвы за бешеные деньги. Чиновники. Никого не интересуют такие же мальчишки ФСБ, которые на Гелендвагенах рассекают по центру столицы. Никого не интересуют министры, у которых списанные диссертации и при этом они не отказываются от своей степени научной. Вот это никого не интересует. Хотя это значительно более криминально. О. Пашина ― А это попали под горячую руку. Н. Сванидзе ― Конечно. О. Пашина ― Новость, которая пришла только что и очень возмутила нашу аудиторию. Пишут sms, ссылаются на премьер-министра Дмитрия Медведева. Врачам и фармацевтам нужно рекомендовать пациентами в первую очередь доступные по цене лекарства, — сказал Дмитрий Медведев на заседании правительственной комиссии по импортозамещению. Там нецензурные комментарии, которые я не могу прочитать в эфире. Говорят, что премьер-министр хочет, чтобы вымерла Россия с доступными лекарствами по цене. Н. Сванидзе ― Ну вообще самая большая проблема сейчас это лекарства. Я вообще не знаю, какое отношение к патриотизму имеют лекарства, пища, продукты, отдых. И Турция туда же. Как не патриотично отдыхать в Турции. Да патриотично. О. Пашина ― Теперь уже патриотично и главное безопасно. Н. Сванидзе ― Да, патриотично отдыхать там, где ты хочешь, патриотично есть то, что вкуснее, здоровее и дешевле. Неважно, кто его произвел. И в какой стране. Патриотично употреблять те лекарства, которые помогают тебе выздороветь и максимально безопасны для твоего здоровья. Кем бы они ни были произведены. А вот непатриотично лечить и кормить людей дерьмом. Даже если оно отечественного производства. Я бы даже сказал, тем более, если оно отечественного производства. Н. Сванидзе: Непатриотично лечить и кормить людей дерьмом. Даже если оно отечественного производства О. Пашина ― Раз мы заговорили про Турцию, на эту тему тоже много вопросов. Спрашивает Илья: как вы считаете, почему так быстро помирились Россия и Турция. В чьих это было интересах и кто был инициатором. Н. Сванидзе ― Я не знаю, кто был инициатором. Темна вода в облацех. Я думаю, что инициатива исходила с обеих сторон. Формально ее проявил Эрдоган. Но я думаю, что предварительно прощупал почву, потому что я не верю… О. Пашина ― То есть ему сказали уже, можно, можно. Н. Сванидзе ― Наверное, я думаю, что он получил такую отмашку негласную. Потому что иначе бы он не унизился до того, чтобы написать это письмо, которое было воспринято как извинения. Во всяком случае, воспринято у нас как извинения. Неважно, содержало оно реальные извинения или нет. Это уже второй вопрос. О. Пашина ― Важно, что нам хотелось это увидеть, и мы увидели. Н. Сванидзе ― Конечно. И я думаю, что это было в интересах обеих сторон. Иначе бы это примирение не состоялось. О. Пашина ― Турция теперь безопасна, хорошо все, можно уже отдыхать. Ничего не бояться. Н. Сванидзе ― Да, конечно. И сразу народ туда и махнул. О. Пашина ― Помидоры сразу стали полезными. Н. Сванидзе ― Помидоры сразу стали красными, Эрдоган сразу перестал быть фашистом. Сразу перестал помогать и торговать с ИГИЛом (запрещенная в России организация). Все сразу стало на свои места. Что, в общем, свидетельствует об эффективности нашей пропаганды. То, что люди сначала резко стали думать, что Эрдоган фашист, а потом резко перестали думать то же самое по мановению, просто мгновенному мановению одной волшебной палочки. О. Пашина ― Но люди смотрят телевизор, они видят, что происходят теракты, взрываются бомбы. Н. Сванидзе ― Поэтому главная задача любой пропаганды это не заставить людей думать то или другое, что Эрдоган хороший или плохой, что Порошенко или американский госдеп, нет. Главная задача – заставить людей думать то, что сегодня они должны думать. Вот это самое главное. И  эта задача с блеском выполняется. О. Пашина ― Как вот это можно. То есть я смотрю телевизор, я вижу взрыв в аэропорту. Иду и покупаю путевку в Турцию. Я не понимаю. Н. Сванидзе ― Ну и что. Ну взрываются, и у нас происходят к сожалению великому теракты. В Израиле происходят теракты. Туда тоже люди ездят отдыхать. В Америке происходят теракты. В Америку ездит огромное количество людей. В Европе происходит, везде происходит что-то. Сейчас террористическая угроза носит глобальный характер. Везде что-то происходит. Люди едут отдыхать туда, куда они хотят ехать. Туда, где удобнее, в конечном счете комфортнее. И в расчете комфорт плюс копейка получается выгоднее. О. Пашина ― Замечательно, что большинство жителей Крыма едут отдыхать в Турцию. Открылись ворота и все побежали покупать путевки. Н. Сванидзе ― Интересно, сколько турок едут отдыхать в Крым. О. Пашина ― Мы проверим, к следующей программе обязательно выясним и вам расскажем. Это был журналист Николай Сванидзе. Всего доброго, до свидания.

Ссылка на источник