Л.Гольдштейн ― Михаил Попов, доктор философских наук, профессор по кафедре экономики и права, президент фонда «Рабочей академии», главный редактор газеты «Народная правда». В 91 году – участник движения коммунистической инициативы, один из основателей Объединённого фронта трудящихся, член Ленинградского Обкома КПСС. Михаил Васильевич, 91-ый год, дни путча, ГКЧП, Как Вы узнали о создании ГКЧП и Ваша, если Вы помните, первая тогда реация? М.Попов ― Узнал я это с экрана телевизора, хотя такая обстановка была напряженная, все ожидали, что что-то произойдет, так что это не было, так сказать, абсолютной неожиданностью. Что касается программы. мне показалось, что она достаточно взвешенная программа. А что касается самого ГКЧП, у них дрожали руки, они действовали как-то очень неуверенно и вообще не знали, что делать. Теперь выяснилось, что никакой, собственно, позиции и плана реализации программы у них тоже не было. Хотя было выступление со стороны Совета рабочих Ленинграда в поддержку этой программы, никакого взаимодействия с ГКЧП не было, потому что это какая-то получилась картинная такая команда. Программе симпатизировали, а действиям… как-то видели, что они просто бездействовали, не собирались они ничего делать — не надо было объявлять никаких ГКЧП. Л.Гольдштейн ― Когда все это провалилось, 21-го числа, как Ваше тогда было настроение, состояние? Что-то Вы делали тогда, в эти три дня? М.Попов ― Движение коммунистической инициативы занималось тем, чтобы снутри КПСС образовать ядро. Мы создавали Компартию Российской Федерации, я выступал на съезде Компартии РСФСР о том, что перестройка — это контрреволюция. Это было в 90-м году. И мы собирали решения партийных собраний об исключении Горбачева из партии, я был тогда членом пленума обкома Ленинградского еще, будучи в то время профессором Университета. Тогда я поставил на пленуме вопрос об исключении из партии Горбачева, за это проголосовало 17 человек из 200. То есть мы совершенно однозначно оценивали действия Горбачева как контрреволюционные, антисоциалистические, и об этом публично говорили, собирали в партии те силы, которые могли бы его сместить с поста и изгнали бы его из партии. А сразу после того, как запрещена была, вернее — приостановлена деятельность КПСС, мы стали создавать РКРП — Российскую Коммунистическую Рабочую Партию. Л.Гольдштейн ― После того, как все было подавлено, путчисты были арестованы, после этого, еще спустя некоторое время, начался распад СССР, и вот спустя 25 лет как Вы к этому событию относитесь? М.Попов ― Спустя 25 я бы сказал, что никакого распада Советского Союза не было, была борьба за уничтожение Советского Союза, были силы внутри, которые это делали во главе с Горбачевым, Ельциным, эти силы были связаны и с заграничными силами, которые были заинтересованы в том, чтобы Советский Союз уничтожить. Причем они исходили не только из каких-то там антикоммунистических соображений, я думаю, что и сегодня у нас немало людей, которые зарятся на нашу территорию, на наши ресурсы и так далее, и если люди думали, что при переходи к капитализму мы станем с ними дружить или с нами будут дружить, мы видим, что нам все время ставят всякие палки в колеса, делают санкции и так далее. То есть, никаких таких иллюзий в отношении этого не было и было видно, что. скажем, тот же самый ГКЧП, он, хотя некоторые его действия были положительными, но он Горбачева не сместил, а его надо было и арестовать за измену Родине, и судить как изменника Родины. В связи с этим я бы отметил так называемый референдум, который, мне кажется, празднуют темные люди, потому что на референдуме стоял вопрос: вы за обновленный Союз Советских Социалистических Республик как Союз суверенных государств, ну и с продолжением… Суверенные государства — это конфедерация, то, что сейчас СНГ. То есть, уже это было проведено через референдум, на референдуме, как известно, выигрывает всегда кто — те, кто ставят вопрос, поэтому они и выиграли, осталось только Ельцину, Шушкевичу и Кравчуку это подписать. То есть, эта линия на уничтожение, она. несмотря на некоторое сопротивление, которое мы оказывали, она была давно и она развивалась, и вот теперь, по итогу 25 лет, я могу сказать, что если мы думали, что контрреволюция происходит в 91-м году, то теперь мы — и я, и мои коллеги, которые со мной работают в »Народной правде» — мы считаем, что у нас действительная контрреволюция произошла в 1961 году, при Хрущеве, на XXII съезде правящей партии, которая выкинула главное в марксизме, в ленинизме — учение о диктатуре пролетариата и, следовательно, у нас установилась диктатура буржуазии. Сразу. Политическая. Поскольку не бывает государства «никакого». И общенародное государство — это чушь, Энгельс давно говорил, что это «жареный лед». И, следовательно, переходный период от социализма или от коммунизма, можно сказать, к капитализму у нас занял порядка 30 лет. А переходный период от капитализма к коммунизму у нас занял 18 лет. Поэтому никак это не похоже ни на распад, ни на развал, это был такой длительный период борьбы. После Хрущева все новые генеральные секретари продолжали ту же самую линию: они изменили программу, они выбросили из марксизма, из партийной программы главное, поэтому это должно было привести к ликвидации вообще Советского Союза и ликвидации социалистической страны, и привело. Поэтому сейчас мы оцениваем это так, что контрреволюция у нас началась, 30 лет происходил переходный период, в 91-м установилась уже вполне добропорядочная буржуазная власть, буржуазная экономика, у нас в стране имеется буржуазная демократия, как форма диктатуры буржуазии, ну и вот, появились новые условия, надо жить в условиях современной буржуазной демократии, и надо сказать, что у нее есть и свои плюсы, по сравнению, например, с фашизмом, очень большие, некоторые товарищи этого недооценивают и говорят — вот, у нас тут и то плохо, и се плохо — у нас много, чего плохо, но у нас. по крайней мере, есть возможность отстаивать свои позиции и вести свою пропаганду, то есть, несмотря на всякие минусы и недостатки, которые у нас есть, у нас пока сейчас время такой политической борьбы, создания политических партий. Все буржуазные партии уже сформированы, мелкобуржуазные партии ходят толпой, их там видимо-невидимо, они никак не могут между собой договориться, партия рабочего класса находится в становлении, ее, как партии, как такого авангарда, за которым идет народ, рабочий класс, ее нет. Л.Гольдштейн ― СССР прекратил свой существование. Скажите, сейчас грозят ли подобные вещи России? М.Попов ― Сейчас уже не грозят. Хотя на ранних этапах развития Российской Федерации однозначно грозили. Во-первых, везде были уставные суды, уже были отдельные субъекты… вот этот договор, который существует, так называемый договор, никто же никогда не договаривался, что Смоленская область будет соединяться с Орловской или Орловская будет с Тамбовской. То есть, то, что представляло собой внутри России известный монолит, это тоже было рассечено на какие-то субъекты федерации. Насмешка над Ленинградом и Ленинградской областью, когда два субъекта на одной площади, и так далее. У каждого есть правительство. Все сделано, приготовлено было к тому, чтобы разделить дальше Россию. Поэтому сия чаша нас, я думаю, миновала, потому что все поняли, что сила России… и это мы видим на примере бывших наших союзников, которые входили в состав. республики, которые входили в состав Советского Союза, из которых приезжают гастарбайтеры, потому что там в 10-20 раз меньше заработная плата, поэтому они находятся в запустении, и то же самое. я думаю, угрожало и Российской Федерации. Российская Федерация, по-моему, имеет такие силы и понимание, в том числе, в правящем классе, что единство всех субъектов федерации, которые есть, это главное условие. Л.Гольдштейн ― Что сейчас угрожает Российской Федерации? М.Попов ― Российской Федерации больше угрожает потеря ее существования. Потому что, я думаю, то, что происходит на Украине, вот я это оцениваю как американский фашизм по экспорт, имея в виду, что в Америке демократия, в самом нормальном демократическом виде, но как только США выходит за границы, они начинают устраивать в некоторых местах открытую террористическую диктатуру своего финансового капитала. Что и подпадает под определение фашизма. Поэтому получается, что Югославию они разгромили и уничтожили как государство, не спрашивая согласия югославского народа, нету такого государства, есть там куча государств мелких, которые ничего не значат в политике, так же может быть и с Россией. С Ираком они поступили под смехотворным предлогом, прилетели, разбомбили, уничтожили, повесили руководителя. А в Ливии, как вы понимаете, шел разговор, что, дескать, там мы недовольны деятельностью Муаммара Каддафи, кончилось тем, что его разорвали на куски. Я думаю, что наши руководители. в том числе — руководители буржуазной России, поняли, что с ними поступят точно так же в этом случае. если они не будут укреплять свою оборону, если они не будут этому противодействовать. Я считаю, что то, что происходит на Украине, этот переворот, который там произошел, скажем, люди демократы, если бы они были буржуазные демократы, как в свое время тот же Черчиль или руководитель Соединенных Штатов Америки, они бы, наверное, дождались и выборы провели, и поставили человека, который бы им был лоялен демократическим путем. Нет, там был такой действительно самый настоящий переворот и там развязался настоящий террор на Украине, и продолжается. Я считаю, что это действия в сторону подрыва России, конечно, чтобы лишить ее Черноморского флота, чтобы сюда встали американские и натовские войска везде на Украине, ну точно то. что мы сейчас наблюдаем в странах Прибалтики. Разве мы не видим, что они раз — и в Молдавию приехали уже, американские танки. Поэтому я думаю, что если у нас будет рядом с нами стоять ракеты, которые через 5-10 минут будут в Москве, не говоря о Санкт-Петербурге — Ленинграде, то весь наш ракетно-ядерный щит может будет выбросить на помойку. Поэтому я думаю, что самая прямая угроза существования России имеет место, и поэтому те меры, которые предпринимаются руководством страны, в данном случае, мне кажется, они исходят их соображений уже просто национальной безопасности. То же самое было бы и в Сирии, никакого сомнения нет, что в Сирии развязался бы кровавый террор, там бы убийства страшные были и кровь бы страшная лилась, хотя некоторые граждане, в том числе — и из коммунистического движения, этого не понимают, они думают — ну, как же так, это вот интересы империалистические двух разных держав, США и России. Россия, к сожалению. на сегодняшний день империалистической державой не является. Мы живем при империализме, они, может быть, и хотели бы стать империалистами, но пока нас скорее эксплуатируют. У нас вывод денег, а вывоз капитала — у других империалистических держав. И поэтому этот самый ракетно-ядерный щит, он не спасет, если наша экономика не будет самостоятельной. А угроза ей очень большая, она несамостоятельная, у нас нет сейчас ни своего станкостроения, у нас ослабло машиностроение, и дальше жить по принципу «продал нефть — купил то, что надо» уже невозможно. Здесь очень большие угрозы с экономической стороны. Экономическую политику, которую проводит сейчас наш либеральный блок, я считаю вредной, опасной и антигосударственной. Л.Гольдштейн ― Какой-то вот вывод из того, что произошло четверть века назад, Вы для себя сделали? М.Попов ― Ну, вывод мы сделали такой, что подтвердилось учение о том, что диктатуры пролетариата никакого социализма быть не может. Это вывод совершенно однозначный. Поэтому, если социализм -это общество сознательно управляемое, но если тот, кто управляет, в голове у него появилось то, что противоположно вообще движению вперед, то страна превращается в самолет, который может врезаться в гору. Что и произошло. Л.Гольдштейн ― Спасибо большое. С вами был профессор Михаил Попов. В эти дни в 91-м: 4 июля Верховный Совет принял закон РСФСР «О приватизации жилищного фонда в Российской Федерации» 6 июляна пленуме Чувашского обкома КПСС его участники высказались за недоверие Михаилу Горбачеву и за созыв чрезвычайного съезда партии. По материалам сайта Гуманитарного и политологического центра «СТРАТЕГИЯ».

Ссылка на источник