К. Ларина ― Мы начинаем программу «Человек из телевизора». В студии уже и Ирина Петровская… И. Петровская ― Доброе утро. К. Ларина ― И Наташу Кузьмину забыла упомянуть в качестве главного дирижера нашего спектакля. Музыкального. Давай мы стихами теперь будем говорить. Слабо? И. Петровская ― Да нет. К. Ларина ― Начинай. И. Петровская ― Шум затих, я вышел на подмостки. К. Ларина ― Гул затих. И. Петровская ― Да, простите. Прислонясь к дверному косяку. К. Ларина ― Это ты чужие читаешь. И. Петровская ― А что же, свои? К. Ларина ― Яна Тушинского. Давай. Они же говорят стихами. Мне в какой-то момент все это стало напомнить комическую ситуацию Васисуалия Лоханкина. И. Петровская ― Волчица… К. Ларина ― Волчица ты, тебя я презираю,… ты уходишь от меня. Но мы хотели про это поговорить, но я, тно говоря, не могу, у меня уже сил нет никаких. Не надоело тебе вообще участвовать в этом истерическом обсуждении достаточно посредственно художественного продукта. И. Петровская ― Давай поясним для наших слушателей… К. Ларина ― А есть такие? И. Петровская ― Я уверена. К. Ларина ― Есть ли среди вас такие, которые не понимают, про что мы говорим. И. Петровская ― Не об этом речь. Что все страсти по поводу «Таинственной страсти» развернулись в соцсетях, в фейсбуке в частности. К. Ларина ― Уже вылилось на страницы прессы. И. Петровская ― В прессе появляются рецензии. А до этого и сейчас продолжаются бесконечные… К. Ларина ― Крики. И. Петровская ― Я не могу подобрать приличного слова, потому что схватываются в яростной схватке, как будто речь идет о жизни и смерти. К. Ларина ― Практически да. И. Петровская ― Поклонники, они есть, безусловно, и противники, даже не противники, а критики. Но то, что называют в соцсетях травлей создателей сериала и в первую очередь автора сценария, на самом деле не идет ни в какое сравнение с тем, что поклонники Елены Райской, она сама выливает на голову тех, кто осмеливается говорить какие-то критические вещи. Поэтому это отдельный феномен, честно говоря, сколько было сериалов, фильмов, такого ожесточения, такого градуса агрессии, который присутствует в этом обсуждении, старожилы не припомнят. К. Ларина ― Ты знаешь, что самое страшное произошло. Чего я больше всего боялась. Я сегодня открыла фейсбук утром и увидела там пост одной очень симпатичной девушки, с которой я дружу, очень неглупая и читающий человек. Ей понравился сериал. Но в итоге что она пишет. «Решила я освежить в памяти великого вашего писателя Аксенова. Ну что это такое за тоска, что такое за писатель, в советской литературе, где был Трифонов, Айтматов, Горинштейн, место Аксенова это место исторического персонажа. Тоже мне видный деятель оттепели. В конце концов, когда-то Бенедиктов был не менее моден, чем Пушкин». Понимаешь, в чем дело? Вот это случилось ужасное. Я так считаю. Я ужасно была расстроена этим текстом, скажу тебе честно. Просто ужасно. Мне было очень жаль, что именно от нее это услышала. Но я поняла, что это эффект прямого действия. И. Петровская ― Абсолютно. И. Петровская: Телевидение настолько самодостаточно сегодня, что им никакой не нужно точки зрения со стороны К. Ларина ― То есть писатель-то говно… И. Петровская ― Да, ну слова не надо употреблять. К. Ларина ― Почему, литературное слово. И. Петровская ― Абсолютно я с тобой согласна, да. Можно сколько угодно говорить о том, прекрасен этот роман или ужасен, но, во-первых, мы знаем, что у романа драматическая судьба и автор Василий Павлович не увидел его в готовом виде. А то, что он увидел первый вариант, думаю, что его бы повергло в ужас и может быть, тоже привело к печальному исходу. И кстати не исключено, что то, что с ним случилось, тоже связано с этими переживаниями по поводу претензий к роману… К. Ларина ― Там была очень жесткая попытка редактуры еще при жизни Аксенова. И заказчикам романа не понравились кое-какие вещи. Они требовали исправления, доработок и переставления акцентов. Ну, неважно. Это никого не волнует… И. Петровская ― Это очень волнует. К. Ларина ― Важно то, что он не хотел этого делать. Душа его ужасно мучилась. И дошло до того, что он хотел уже забирать эту свою рукопись из издательства и возвращать свой аванс и искать другое издательство, чтобы опубликовать этот несчастный роман. Это почти уже булгаковская история. То что, слава богу, все-таки посмертно версия авторская вышла. Слава богу, это случилось. Но он этого не увидел. И. Петровская ― Слава богу, что эту авторскую версию, одну из рукописей, один из экземпляров рукописи он оставил Анатолию Гладилину, который поднял шум, увидев первую напечатанную версию. Поэтому тут очень много всего сплелось. И это драматическая судьба этого романа. И то, что вообще его выбрали для экранизации, притом, нарушив его интонацию и его жанр что ли. К. Ларина ― Опошлив и исказив. И. Петровская ― Аксеновская проза, особенно и поздняя, середина его творчества она именно мне кажется важна, интересна, ценна этой интонацией. Которой здесь совсем нет. Точно также поэтому выглядят мало того что вставными зубами вот эти объяснялки Кулагина, который как будто бы внешне похож на пожилого Василия Павловича. Но при этом с такой звериной серьезностью и с такой какой-то нечеловеческой банальностью, он назидательно, как бы в назидание потомкам. Там где-то за кадром какой-то несмышленый потомок, который задает идиотские вопросы и получает такие аксиомы, которые изрекает мэтр уже в своем полном величии. Ничего похожего, даже кто не знал лично Аксенова, кто его не видел никогда. Как он говорит, его манера речи. Кто просто читал его произведения, уже я думаю, что понимает, насколько это небо и земля и насколько это не попадание, во многом наверное это объясняет еще то, что получилось в экранной этой версии. Это же экранизацией я честно сказать тоже не могу назвать. К. Ларина ― Это даже не тот случай. Мы всегда ратуем за свободу высказывания творческого человека. И каждый раз, когда начинаются какие-то бои вокруг очередной экранизации, Чехов, не Чехов, Достоевский, не Достоевский, мы всегда на стороне художника в любом случае. Получилось, не получилось, это его провал или его успех. Но все равно это абсолютно самостоятельное произведение художественное. Экранизация или мотивы. Возьмем спектакли Кости Богомолова. Давай мы сейчас будем обсуждать, Уайльд или нет. И. Петровская ― Дюма. К. Ларина ― Это же смешно. Но здесь как раз другой случай. Здесь роман взят за основу. Но от него осталось только название. Потому что на самом деле была попытка написания некой биографии конкретных людей. Наверное, так. Отдельного сценария. И. Петровская ― Даже не биографии. Мне кажется, не знаю, кому это пришло в голову. Денису Евстигнееву или Эрнсту или им обоим. Дальше они попытались что называется скрестить ужа и ежа. То есть они стали думать, как бы сделать так, чтобы и некоего продвинутого зрителя вовлечь, и в то же время массы. Соответственно видимо, они так формулировали задачу автору сценария, что это должно быть, чтобы получило рейтинг, чтобы было оправдано присутствие этого произведения в прайм-тайм, что это должно быть такое несколько попсовое изложение. И мотивов этого романа, и всей этой истории вообще, которая многим известна. Понятно, что интеллигенты и люди, которые читали и в курсе и любят эту всю эпоху, они, так или иначе, привлекутся. Им для этого не нужны ни парики, ничего. А какая-то часть людей, которые может быть, не читали роман и слабо знают историю, тем не менее, они слышали фамилии Евтушенко, Ахмадулина… К. Ларина ― Им ничего не поможет и не испортит. Они как бы останутся при своих. И. Петровская: Шампанское было. А слез не было И. Петровская ― Вот нужно было всех этих кумиров, персонажей поместить в некую доступную и понятную пониманию масс, такую отчасти мелодраматическую, отчасти с политическим немножко уклоном историю, максимально ее упростив, именно потому что это должно быть вписано в рамки все-таки сериала. Мы не говорим о том, что снималось какое-то великое кино. Снимался сериал. К. Ларина ― Свои законы. И. Петровская ― Во-первых, у него свои законы. Во-вторых, правда, редкие сериалы, мы их можем по пальцам одной руки перечесть за последнее десятилетие, их можно квалифицировать как… К. Ларина ― Художественный фильм. И. Петровская ― Вообще кино, но просто протяженное во времени. Многосерийное кино. Остальное все строится по законам… К. Ларина ― Сколько Ободзинских мы с тобой видали. И Гурченко. И. Петровская ― И Ободзинских, и Гурченок, и Людмил Зыкиных. К. Ларина ― Серова, Анна Герман. Даже певица Валерия и та получила свой байопик. И. Петровская ― И даже хоккеист Фетисов в непонятно почему драме психологической «Слава». «Брежнев». Это все мы перечисляем не потому что они все в одном ряду, они в одном ряду по направленности, по жанру. Что-то получилось лучше, что-то хуже. К. Ларина ― Но »Брежнев» все-таки кино. И. Петровская ― Ну да. К. Ларина ― Такой лукавый анекдот, попытка жанра есть. И. Петровская ― Хотя по-прежнему, хотя говорили многие, что Шакуров в роли Брежнева очень достоверен, я лично вижу все равно некую пародию. К. Ларина ― Потому что он сделан как лубок. Ты вспомни, когда он зашел кусок колбасы купил. В магазине. А потом послал Микояну, по-моему. И. Петровская ― Я уже не помню про колбасу. В общем, короче говоря, самое интересное, самое парадоксальное это как раз в том, как непримиримо сошлись в оценке этого разные люди. И поэтому когда нам объявили, что будет обсуждение у Малахова во внеплановом выходе «Сегодня вечером», правда они повторят… К. Ларина ― А зачем, кстати, как ты думаешь? Почему столько уделять внимания послевкусию. Понимаю промо делать перед, а после зачем? И. Петровская ― Тоже вопрос хороший. Потому что промо они сделали и ровно в том же формате. К. Ларина ― Та же самая пресловутая «Московская сага», там было именно обсуждение, попытка обсуждения после премьеры. Когда туда пригласили людей с разными точками зрения. И. Петровская ― Да. И еще когда вышел сериал «Дети Арбата» Эшпая, то еще был формат у Малахова «Пять вечеров». Где время от времени делалась попытка более серьезного что ли разговора, а не только вот этого вот по верхам скакания по разным смачным историям из жизни простых и непростых людей. К. Ларина ― Я только умоляю вас, не трожьте микрофон руками. И. Петровская ― Извиняйте, тетенька. К. Ларина ― Стихами заговорила опять. И. Петровская ― Так вот, ты меня не сбивай с мысли. И тогда тоже я помню очень хорошо, потому что я тоже принимала в этом участие, пригласили очень разных людей, но и серьезных каких-то критиков, киноведов, историков. Которые рассуждали и с точки зрения того, как удалась эта экранизация и с исторической точки зрения, и с точки зрения того, в каком смысле это кино, в каком нет. И это дико интересно. Вообще те линии разлома, которые сегодня проходят у нас в обществе даже среди относительно однородных его сегментов. И поэтому когда садятся за стол люди со знанием и это доказывает то, что телевидение настолько самодостаточно сегодня, что им никакой не нужно точки зрения со стороны, второго мнения. Они садятся… К. Ларина ― В таком ореоле самодовольства невероятном, самоупоения. И. Петровская ― Абсолютно в ощущении, что они произвели что-то невероятное и грандиозное. К. Ларина ― Неловко за людей. И. Петровская ― Что это невероятный успех. Но даже в этом формате они говорят не о каких-то моментах творческих или каких-то своих сомнениях, раздумьях в большинстве своем. А то, как ты до нашей программы справедливо заметила, как актер Морозов, играющий молодого Аксенова надувал в буквальном смысле слова щеки. Потому что главная актерская задача… К. Ларина ― Нарастить щеки до щек Аксенова. И. Петровская ― Да, для этого пить пиво. Это дико интересный… К. Ларина ― И очень смешно. И. Петровская ― А в какой-то момент пиво уже вступило в свои права и пришлось наоборот худеть. А кому-то еще пришлось худеть. И все это вместе производит впечатление дикой, я когда смотрела, правда испытывала дикую неловкость за людей, которые правда прикоснулись, любой материал, как мы тысячу раз тут говорили, можно телефонную книгу экранизировать, любой материал, если он сделан талантливо или неординарно, он достоин того, чтобы быть воплощенным… К. Ларина ― Согласна. Я хочу тебе сказать, что это такая вещь очень заразительная. И. Петровская ― Самодовольство? К. Ларина ― Эта атмосфера, в которую тебя погружают. Вот пришла команда, всех поздравили с победой. Мы сделали это, мы молодцы. Пусть завистники клевещут на нас. А мы молодцы. А как ты похож, а как я похож. А как она похожа. А как мне сказала вот эта, как я похожа, а я как похожа. И вот на этом уровне идет разговор, и они все друг друга обожают. Какая команда. Мы все молодцы. Это невероятно заразительная история. Поэтому я испытывала абсолютно те же чувства, какие испытывала ты, чувство неловкости. Скажу даже больше, какого-то обидного разочарования во многих людях, которых я считала людьми достаточно… И. Петровская ― Тонкой организации. К. Ларина ― Действительно. А уж когда называют «Белла Ахадовна» Беллу Ахатовну Ахмадулину, то я понимаю, что человек произносит имя-отчество, ну может быть второй раз в жизни. С таким придыханием. Ну нельзя такие вещи делать. Как эпизод с Евтушенко. Там у Евтушенко свое право на это произведение. Тот, кто читал роман, тот знает, что на многие вещи мог оскорбиться Евгений Александрович Евтушенко. В отношении самого автора Василия Аксенова. Но здесь добавлена откровенная ложь. Про которую действительно стоит говорить. Что он якобы подписывал письмо против Пастернака, об этом говорили на этом обсуждении. И. Петровская ― Совершенно верно И. Петровская: Много лет шла накачка, что США враг, что война. И вдруг надо срочно переменить риторику К. Ларина ― Как они замылили эту тему. Заболтали. И. Петровская ― Более того, потом началось, что вообще там нет этого момента, что Евтушенко, во-первых, Филипп Янковский сразу сказал: так это же Ян Тушинский, а не Евтушенко. К. Ларина ― Но стихи он читает не Яна Тушинского. И. Петровская ― И не он сам подписывал, а он уговаривал Беллу. А дальше там абсолютно очевидно по действию, что если этот человек уговаривает свою жену подписать письмо, то очевидно, что он уже подписал. Мало того он в качестве аргумента, почему она должна подписать приводит, что у него… книги, потом там они в каком-то разговоре говорят, что нас могут выгнать из Литинститута. И, по-моему, она говорит, что типа мне все равно, пусть выгоняют, а он говорит, что нет, я обещал маме, что я получу высшее образование. То есть по всему даже вопроса не возникает, что человек, который уговаривает подписать это письмо в целях самосохранения, безусловно, сам уже это сделал. Хотя на самом деле, вообще вся история с Пастернаком она до начала и до конца… К. Ларина ― Вышел Пастернак из кустов. И. Петровская ― И они, друг друга толкая, по идее 24 или 23 года, говорят: ой, это Пастернак. На самом деле ну всем известно, что Андрей Вознесенский мальчиком 14 лет приехал к Пастернаку и после этого бывал часто у них в доме и вообще считал всегда учеником себя. И все это создает еще помимо всего прочего, помимо просто неталантливости ощущение того, что если один раз соврал, остальное ровно такой же художественный или антихудожественный вымысел. Все-таки должны быть какие-то границы. К. Ларина ― Самое главное, что здесь нарушена интонация, которая позволяет этому роману быть таким странным. Он действительно странный роман. Тут сложно определить, что правда, что вымысел. Напомню, что там он легко переходит со стихов на прозу. Легко рифмует прозаические строчки. Это такой «Новый сладостный стиль», один из его романов так называется, он торжествует в этой «Таинственной страсти», тут очень трудно, невозможно его делать как бытовую историю. Можно кусочек просто перед перерывом. «Он гнал домой по почти пустым московским улицам. Какая красота — гнать по ночной Москве. Там где-то в романе, кажется, есть такой уголок вот с точно такой же фразой. Остановился на смотровой площадке Ленгор и пошел к пустующему и заколоченному храму Живоначальной Троицы. Остановился, чтобы постоять несколько минут в тишине и помолиться. Вдруг осенило, что он не знает, как молиться за романы, вернее, за их безопасные пересечения хлябей земных и небесных. Прочел «Отче наш» — не помешает. Потом пропел то, что однажды слышал на рю Дарю, — «Боже правый, Боже крепкий, Боже бессмертный, помилуй нас», и на этом иссяк советский человек. А дальше пошла уже настоящая отсебятина. Боже, помоги моему отчасти невинному, отчасти греховному сочинению, именуемому далее «роман». Боже, не гневайся на автора романа: ведь мы живем на грешной земле. Дай мне поверить, Всесильный, что сочинительство все же не грех. Чем мы утешимся в этой тюрьме, если не будет романов?» Посмотри, какой язык. Это язык автора. Представьте себе, как это можно экранизировать. Представьте себе эту картину: он входит в ХХС и это все говорит человек в гриме Василия Павловича Аксенова. Это будет жуткая пошлость. Согласись. И. Петровская ― На самом деле чего-чего, а пошлости здесь тоже с избытком. К. Ларина ― В том-то все и дело. У нас сейчас новости, потом продолжаем. НОВОСТИ К. Ларина ― Возвращаемся в программу «Человек из телевизора». Завершая, наверное, тему, могу сказать, что вчера я записывала программу «Культурный шок» с Зоей Борисовной Богуславской. И с Вячеславом Шмыровым. И сегодня передачу вы услышите после часа дня. Хочу сказать одну вещь. Вчера Зоя, когда мы вышли из студии, шли по коридору, где галерея и, проходя мимо портрета Андрея Вознесенского, она вдруг к нему подбежала и говорит: мой дорогой. Потом так раз, щелкнула его по носу. Подмигнула и говорит: ничего к нам не прилипает. Правда? И. Петровская ― Потрясающе. На самом деле она была единственная, по-моему, живая на этом обсуждении у Малахова. Видно было, она правда честно сказала, что смотрела урывками, фрагментами, но видно было, как ее интеллигентность видимо не дает ей возможности сказать все, что она думает. Но очень характерная была первая ее фраза, когда Малахов также приподнято радостно говорит: ну как вам. Она говорит: ой, прям беда. К. Ларина ― Она еще не видела весь фильм, обещала посмотреть целиком. Потому что была занята премией своей. И. Петровская ― Еще она очень хорошую вещь сказала, что ей показалось, что самая живая и самая достоверная это Галина Борисовна Волчек. Которая там появилась в сегодняшнем своем обличии и правда, эти сцены уже выглядели просто как совершенно какой-то невероятный капустник. К. Ларина ― В гостях у ветерана. И. Петровская ― Нет, даже не в этом дело. А просто какой-то капустник, где она разговаривает непонятно с кем, по возрасту это дети. Филипп Янковский, Чулпан… К. Ларина ― Внуки. И. Петровская ― Если по действу, то практически уже внуки. При этом они все делают вид, что в том времени. А на сцене в это время Кирилл Казаков и Антон Табаков, при этом все сходство со своими родителями они демонстрируют в виде каких-то ужимок и прыжков, прыжков условных и гримас. И последнее был апофеоз тактичности, когда Малахов сказал: давайте посмотрим еще раз, как это было — и в этот момент показали сцену, где Антон Андреотис, он же Андрей Вознесенский предается страсти уже не таинственной, со своей любовницей. И конечно, это надо было выбрать специально фрагментик, чтобы напомнить жене с улыбочкой благостной, как это было. К. Ларина ― Ну все, давайте мы на этом закончим. Единственное, что могу сказать, что я с удовольствием перечитываю книгу «Таинственная страсть», чего и всем желаю. Дорогим слушателям, которые не знакомы с этим произведением и судят о нем по этому сериалу. И надеемся, что Евгений Александрович Евтушенко тоже переживет, ничего не прилипает, в конце концов, права Зоя Борисовна Богуславская. Зато Америка наша. Ира. И это, пожалуй, уже следующее событие, которое затмевает все таинственные страсти. И. Петровская: Еще далеко не факт, что Дональд Трамп прибежит с объятиями И. Петровская ― Нет, тут есть таинственная страсть к Америке. Да, на самом деле я не помню… К. Ларина ― Ты оценила. И. Петровская ― Я не помню, старожил в моем лице не припомнит, чтобы столько времени и с таким воодушевлением говорили о выборах в далекой чужой стране. Я пыталась вспомнить, очень много обычно бывает такого рода ток-шоу, которые всю сетку ломают. Например, после прямых линий Путина. После выборов не помню. Последнее, что помню – в конце 90-х, выборы президентские, когда в формате «Глас народа» часами, ночами по следам как-то говорили о том, что происходит, и что произошло в собственной стране. Но чтобы столько времени говорить о чужой стране. Это конечно, вообще просто что-то невероятное. Дело даже не в том, весь мир, наверное, в эти дни обсуждал произошедшее в Америке. Рассуждал с точки зрения того, как изменится картина мира, чего ожидать, какова будет роль Америки в тех или иных ситуациях, историях. К. Ларина ― Но согласись: некоторый шок мир испытал. И. Петровская ― Нет, безусловно, я поэтому говорю, что весь мир обсуждал на всех телеканалах. К. Ларина ― Эмоционально был такой удар под дых. И. Петровская ― Прелесть нашей истории была в том, что мы этого не ожидали ни одной секунды. И буквально накануне в тех же »60 минутах» уже была сделана робкая попытка сказать, что все-таки давайте мы будем более тактично говорить о Хиллари Клинтон, ну то, что однозначно она победит, говорили все. К. Ларина ― Мне кажется, что никто не ожидал. Не только  Россия. И Америка не ожидала. И. Петровская ― Но мы, наша страна, мы, как говорит Аксенов, это не мы, это они, так вот они, они же мы говорили, обсуждали в первую очередь в том направлении, что не стоит ждать честных выборов в Америке. Хваленая демократия. Вот она себя и показывает. Все СМИ работают, в одну дуду дуют. Только Хиллари Клинтон поддерживают. Административный ресурс тоже на ее стороне. Поэтому речи о том, что может кто-то победить кроме нее, нет. И это свидетельство того, что там будут а) грязные выборы, вбросы и так далее. Они пользовались ровно теми же словами, которыми мы пользуемся, когда говорим в принципе часто о нашей выборной системе. К. Ларина ― Что тебя больше всего поразило. Меня поразила даже не переверстка этой сетки. Апофигеем конечно было шампанское в студию. И. Петровская ― Это было вообще прекрасно. К. Ларина ― И овации в ГД. И. Петровская ― Накануне Владимир Вольфович оракул сказал, что Трамп победит и поскольку он в этом абсолютно уверен, то он приглашает всех в думу, где он будет всех бесплатно поить шампанским. В ознаменование этой победы. Поэтому когда началась программа в день, когда стало известно, кого избрали в Америке, программа «60 минут» и Скабеева с Поповым сообщили, что сегодня будут все и шампанское и слезы Майкла Бома, который накануне говорил, что если победит Трамп, то он заплачет. К. Ларина ― А он плакал? И. Петровская ― На следующем эфире? Ну конечно нет. Шампанское было. А слез не было. И дальше было очень смешно, потому что Владимир Вольфович на сей раз был на телемосте, он стоял с бокалом шампанского и присутствующие в студии начали говорить «а нам, а нам». И вдруг, а там огромный же экран во всю стену, как будто бы из этого экрана пошли люди с подносами и с шампанским. И вот тут почему-то ведущие закричали, что нет, нет, после эфира. И обломали, конечно, присутствующим в студии возможное удовольствие. К. Ларина ― Пишут наши слушатели, что «Эхо Москвы» тоже только про американские выборы и говорит и чем вы лучше телевизора. Сергей, давайте все-таки скажем в 25-й раз, безусловно, это событие, которое мир не ожидал. И которое во многом, наверное, изменит политическую картину мира. Безусловно. Но мы же говорим не о том, конечно, мы обсуждаем… И. Петровская ― И весь мир это обсуждал. К. Ларина ― И что произошло с американским обществом, и мы читаем какие-то письма отчаяния от американских интеллектуалов, которые они публикуют в публичном пространстве. Понимаем, что случилось что-то экстраординарное. Естественно узнаем про этого человека все больше и больше каких-то умопомрачительных подробностей и про его семью, я имею в виду Трампа. Но вот эта эйфория победы… И. Петровская ― И притом, победа, как будто бы в которой есть наша доля участия. К. Ларина ― Так ты слышала там омский губернатор, по-моему, сказал, что победа «Единой России». И. Петровская ― Причем говорили, что во многом сыграла с Хиллари Клинтон дурную шутку антироссийская риторика. На что один из иностранных гостей, англичанин, по-моему, в студии сказал, что вы себе не представляете даже на каком 20-м или 250-м месте вообще во всех темах, обсуждениях и в том числе предвыборной кампании в Америке тема России. Когда они закричали: нет, нет. И самое важное, уже сколько лет, два, по меньшей мере, вот эта антиамериканская агрессивная риторика, которая в том числе привела к тому, что даже радиоактивный пепел и прочее, было дико интересно наблюдать, как они пытаются изменить это. Два года или четыре шла бесконечная накачка, что это враг, что это война, это просто исчадие ада. И вдруг надо срочно сломать, во-первых, переменить эту риторику и убедить заново население, что от одного-единственного человека будет зависеть полное изменение и политики Америки и отношение ее к нам и самое главное, что вообще все изменится. В этом смысле вчерашний эфир был очень характерный. Потому что уже обсуждали протесты против Трампа, и они сделали огромную карту… К. Ларина ― Показывали вспышки. И. Петровская ― И там оранжевым были отмечены территории, где особенно активно народ протестует против избрания Трампа. К. Ларина ― Я слышала истории всякие про то, что будут жечь покрышки. Что американский майдан. И. Петровская ― Конечно, и дальше там такая была тема, что, скорее всего, тоже и даже знают как будто, что выходят за 15 долларов или 17 протестовать. К. Ларина ― А кто платит на сей раз? И. Петровская ― Это очень большой вопрос, кто теперь… К. Ларина ― Кто оплачивает протесты в Америке. И. Петровская ― Это формулировалось, это люди, вы себе не представляете… И. Петровская: Линии разлома, которые сегодня проходят у нас в обществе — это дико интересно К. Ларина ― Марсиане? И. Петровская ― …с какими они возможностями. Но очевидно имелось в виду, что проигравшие демократы все оплачивают. Дальше смешно было, потому что появился на телемосте из Вашингтона Ариэль Коэн, который просто мастерски, так одним щелчком уничтожал это все, что говорилось до этого в течение 40 минут. К. Ларина ― Вчера показывали? И. Петровская ― Да, он объяснил спокойно и практически не скрывая, как ему это смешно все слышать, он сказал: ребята, у нас в Америке митинги и протесты не запрещены, наоборот, разрешены. Это народ выпускает пар и это совершенно нормально. Да, тех, кто чего-то жжет и наносит ущерб чьему-то имуществу… К. Ларина ― Нарушает общественный порядок. И. Петровская ― Да, конечно, они будут подвергнуты либо штрафам, либо пойдут под суд. Но поймите вы, что у нас есть законы и у нас есть Конституция. Тут кто-то из наших, конечно вякнул, что Конституцию очень легко поменять. Он сказал: да, поменять можно, но на это уйдет лет 10. Сказал Ариэль Коэн, уже практически не скрывая, как он смеется. И сказал он: президент, кем бы он ни был в отличие от России у нас не всевластен и очень много вещей, которые его сдерживают. То есть все эти мифы, одним щелком можно, даже честно сказать, они не особенно с ним спорили, потому что спорить в этом смысле бессмысленно. К. Ларина ― А мне еще понравилось, Познер был в какой-то передаче. И. Петровская ― «Время покажет». К. Ларина ― Это было очень достойно и понятно, если кто не знает, он был в это время в США. Он кстати у нас тоже выходил в эфир. Со своими впечатлениями и он тоже немножко так перпендикулярно сработал. Совсем даже не ожидали. И у него на лице была такая улыбка немножко снисходительная по отношению к соотечественникам. И. Петровская ― Я бы сказала снисходительно-брезгливая. Причем началось с того, что он сказал: я знаю, что у вас на программе все кричат, но поэтому давайте так, дайте я скажу и вы не будете кричать. В этот момент связь оборвалась и возникла черная картинка. В этот момент присутствовавший в студии бывший ведущий Толстой сказал что-то типа: ах, как он с нами разговаривает. Это ему за это оборвалась связь. И дальше, когда Познер появился, он сказал: если вы хотите меня слушать, то пожалуйста, выслушайте, без вот этого. Выслушали. К. Ларина ― Он оттуда лучше смотрится. Свободнее. И. Петровская ― Давай отдадим ему в этом смысле должное. К. Ларина ― Я без всякой иронии говорю. И. Петровская ― Что его не удается заманить в эти страшные форматы… Он ни разу не принял участия, а я думаю, что его с удовольствием использовали бы в этих всех шабашах, которые устраиваются ежедневно в дневном эфире во »Время покажет», которые ведет его кстати шеф-редактор Шейнин. Видимо он считает, что это вопрос какой-то личной гигиены. К. Ларина ― Ира, по твоим наблюдениям, когда ты смотрела все эти политические шабаши в честь Дональда Трампа, и которые, по сути, начали реабилитировать Америку в наших глазах. Американского общества. Появились ли какие-то намеки, кого будем мочить дальше. Сакраментальный вопрос, который мы обсуждаем несколько дней: кто теперь будет гадить в подъездах. Если Дональд Трамп наш. И. Петровская ― Ну да. Мне кажется, во-первых, еще далеко не факт, что Дональд Трамп прибежит с объятиями… К. Ларина ― Ты говоришь про свои ощущениям, я спрашиваю, не появились ли там в телевизоре какие-то намеки: а вот тут тем временем… И. Петровская ― У нас есть всегда для этого, во-первых, Украина. Тут подкинул тему Саакашвили и его отставка. Поэтому ой, послушай, свято место точно пусто не будет. И у нас Европа есть вся целиком. Там тоже неизвестно еще, какие они коленца будут выкидывать в дальнейшем. Они выкидывают время от времени, но много у нас всего. К. Ларина ― Обрати внимание, что совершенно неожиданно во время подведения итогов прямого эфира вдруг появился прямой эфир из Кремля, по-моему, где Владимир Путин вручал верительные грамоты послам. И. Петровская ― Это было ровно в день, когда стало известно, кто избран. К. Ларина ― И так было неожиданно, чего там смотреть на этих послов… И. Петровская ― Обычно это показывали в информационных программах в виде сюжета. А тут прямой эфир. К. Ларина ― Потом стало понятно, потому что он должен был в микрофон сказать свои слова, что дружба народов России и Америки, помните, Джек, помнишь, как «Встреча на Эльбе». Чтобы лишний раз про это напомнить. Что мы готовы и мы рады, что избранный президент готов сотрудничать с Россией. То есть такая, конечно, там многоходовка идет, безусловно. И. Петровская ― Там понятно, что идет. Просто мне интересно, как в мозгах людей, которые прожили уже последние годы в ощущении, что нет зверя страшнее, как сейчас будут это все поворачивать. В принципе довольно легко, мы уже давно поняли. Турцию, когда мочили в самых непристойных выражениях, с использованием каких-то чуть ли ни матерных стишков в эфире. Потом бабах – друзья. Все повернулись, все забыли. К. Ларина ― Нож в спину, конечно, может быть от Дональда Трампа. Ну посмотрим. И. Петровская ― Нет, ну сколько угодно может быть и все, что угодно. Поэтому так смешно это выглядит, как будто дружбана нашего поставили и все радуются. Интересно мне посмотреть завтра «Международную пилораму», в которой уж там Кеосаян так оттаптывался на Хиллари, что даже у меня слов нет, честно говоря. К. Ларина ― Возвращаясь к предвыборной кампании, за которой мы тоже следили, естественно, исключительно в телевизионном формате. Смотрели дебаты, даже обсуждали. И как все это освещалось. Это конечно все равно, безусловно, другой мир. И обрати внимание, несмотря на такую активную пропаганду и поддержку публичную Хиллари Клинтон и ее команды, как интересно раскололось это общество. И. Петровская ― Мало того, что раскол это да, понятно, причем ноздря в ноздрю они шли. Мало того, вот этот момент они как раз, они не знают, как объяснить, что то, к чему они готовили, что все будет грязно, админресурс… К. Ларина ― Про наших? И. Петровская ― Да, а при этом вдруг почему-то выбрали Трампа. Объяснять это тем, что народ проголосовал. Вы объясните, что это и есть механизм демократии, ее непредсказуемость. Получается же дикое противоречие. Все ресурсы брошены на победу, как они говорят… К. Ларина ― Они были готовы, что они будут про это и говорить. И. Петровская ― Да. К. Ларина ― Смотрите, как работает пропагандистская машина. Манипулирует общественным сознанием. И. Петровская ― СМИ, это очень смешно, как у того же Соловьева говорили про то, как продажные СМИ и как они вообще влияют. Вот вам пожалуйста. Значит, во-первых, не продажные, во-вторых, даже те, которые может быть работали намеренно на одного или другого кандидата, но были другие, которые работали и самое главное, в-третьих, не это самое главное, а самое главное что-то, что мы уже давно, может быть, даже никогда не знали. А тем более утратили сейчас и не представляем, как устроена эта система, при которой все равно в данный момент проголосовали так и никуда от этого не денешься. И никакие вбросы, хотя там очень спорная по самой модели выборной система. Я до сих пор не могу понять, что значит голосов больше подано за Хиллари Клинтон, а у выборщиков наоборот меньше. К. Ларина ― Потому что у каждого штата свое количество выборщиков. И. Петровская ― Я пыталась понять, но до конца не понимала. К. Ларина ― Алла Михеева очень наглядно все объяснила в программе у Ивана Урганта. Она целую схему нам начертила. И как раз она очень доступным языком наглядно объяснила всю систему американского голосования. Наконец-то благодаря ей я это поняла. Но конечно, результат неожиданный и впечатляющий, и я читаю в фейсбуке посты русских американцев, которые в большинстве своем сделали именно этот выбор и проголосовали за Трампа. И меня, честно говоря, это пугает, мне бы очень не хотелось, чтобы наше большинство было зеркальным отражением того большинства американского. Очень хочется, чтобы оно все-таки было другое. И. Петровская ― Наше в каком смысле? Здесь внутри? Оно и так другое. К. Ларина ― Он не похожи? То большинство, которое проголосовало за Трампа это не то же большинство, которое сегодня голосует за Путина? И. Петровская ― Нет, это совсем разные модели формирования этого большинства. К. Ларина ― Я понимаю. И. Петровская ― И модели, при которой меньшинство или большинство делает свой выбор. К. Ларина ― А почему говорят, американские интеллектуалы пишут, что мы опозорились перед всем миром, мне стыдно за свою страну. И. Петровская ― Хорошо бы нам так, честно говоря, время от времени позориться. К. Ларина ― А разве мы не опозорились? И. Петровская ― Опять же, послушай Ариэля Коэна, который вчера все объяснил. К. Ларина ― Ну давайте, мы уходим. Мы уходим к той самой Америке, о которой мечтают наши депутаты ГД, именно такую Америку они хотят видеть в своих друзьях. Нате, берите. ПЕСНЯ

Ссылка на источник