О.Пашина ― Я приветствую всех наших зрителей и слушателей. Меня зовут Оксана Пашина, это особое мнение музыканта Андрея Макаревича. Здравствуйте. А.Макаревич ― Привет! О.Пашина ― И сразу вопрос от нашего слушателя: «Доживем ли мы до времени, когда можно будет просто заниматься музыкой и говорить о музыке?» И давайте прямо сейчас так и поступим. Расскажите о ближайших планах и концертах. А.Макаревич ― О ближайших планах. «Машина времени», которая этой весной отметит 48-летие, как это ни смешно звучит, 10 марта играет в Крокусе большой сольный концерт, куда я всех приглашаю. До этого мы участвуем в »Чартовой дюжине» 23 февраля в Олимпийском. На праздник Песах мы будем играть в Театре Градского с джазменами программу «Иди в джаз». За неделю до этого мы будем играть ее в Питере в зале филармонии, в чудесном совершенно. В клубе у нас постоянно… Мы стараемся придумывать всякие новые штуки. Уже 2 раза мы сделали детский джем-сейшен «Джем-джуниор». И думаю, что на третий уже надо будет записываться, потому что был биток народа, приходят дети с родителями, и длилось это 3 с лишним часа. О.Пашина ― А дети какого возраста? А.Макаревич ― Очень разного, начиная где-то с 12-ти до 16-ти. Вот такие. О.Пашина ― По поводу всяких разных штук тоже есть вопрос. Я не знаю, как вам, придется по душе такое предложение? А не планируете ли вы сделать электронный концерт с трансляцией по билетам, например, электронным, с трансляцией через Skype или какой-то другой сервис, или, например, в Facebook? Можно же снять небольшой зал или даже у кого-то на даче выступать для огромной аудитории при помощи трансляции. Человек жалуется, что «Ну, я не попадаю на концерты». А вот так? А.Макаревич ― Никогда об этом не думал, но мне кажется, что настолько привыкли в интернете смотреть бесплатные трансляции концертов, что психологически будет большой барьер еще покупать, значит, на это дело билеты. Все-таки, когда ты платишь деньги, ты получаешь право живьем всё это ощутить, это эффект присутствия. А на маленьком экранчике монитора со звуком, который неизвестно как транслируется, как-то… О.Пашина ― Это не то. А.Макаревич ― Ну, неудобно деньги брать, честно говоря, за это. О.Пашина ― Ну, поговорили о музыке, теперь давайте к нашим делам политическим. Последние новости сегодняшние – продолжаются акции протеста вокруг передачи Исаакиевского собора РПЦ. Патриарх впервые высказался на эту тему, сказал, что столетие революции – это всё должно нас примирить. Почему не примиряет? Почему, наоборот, какие-то непримиримые стороны? А.Макаревич ― Я не очень понимаю. Здесь немножко, во-первых, в огороде бузина, а в Киеве дядька. Хорошее, благое желание всех примирить, наконец. Но причем тут передача Исаакиевского собора? Я не очень понимаю. Как раз, вот, здесь-то примирения и не получается, потому что питерцы бунтуют. И вот вообще такая же… Вот смотрите, вот, я не религиозный человек. Вы, наверное, тоже, да? А.Макаревич: Я боюсь, что высказывание Глазьева аукнется. Придется отвечать за эти слова как-то О.Пашина ― Ну, я, например, не вижу ничего страшного в том, чтобы в церкви была церковь. А.Макаревич ― Я не к тому. Кто защитит оскорбленные чувства неверующих? Вот, как это? О.Пашина ― Никто. Кроме нас самих. А.Макаревич ― Ну, вот это удивительно, да? Это мне не укладывается в голове. Но раз эти такие обидчивые, давайте мы тоже обижаться будем. О.Пашина ― Была, по-моему, какая-то организация атеистов, но она пожила совсем немного и куда-то исчезла. Мы сильно разобщены. А.Макаревич ― Стоял прекрасный музей, один из, как бы, наверное, в смысле своей организации своей работы один из лучших музеев страны, да? И входить туда мог любой гражданин страны. Но передадим мы церкви это потрясающее здание Монферрана, да? А, вот, мусульманин уже задумается, входить туда или нет – это уже храм православный будет. А иудей точно не войдет туда, потому что не положено. О.Пашина ― Почему? Церковь обещает, что он сохранит музейные функции. Пожалуйста, когда нет службы, приходи как в музей. А.Макаревич ― Не придет верующий человек в действующий храм другой религии. Не пойдет. В музей – пойдет. О.Пашина ― То есть еще не верят церкви, когда она говорит «Мы и музей так, немножечко оставим (пусть он будет). Ну и службы свои послужим»? Вот, не верят люди, что это можно совместить? А.Макаревич ― С трудом себе представляю. Я, вот, никак не могу забыть, был великолепный театр МГУ. Великолепный, с традициями, с замечательной труппой из студентов, откуда вышли Лёша Кортнев и Валдис Пельш, и еще масса людей замечательных, да? Вот, отобрали у них это дело, сделали там Церковь Святой Татьяны, кивая на какие-то исторические факты. Ну, наверное, когда-то она там до революции была. Пусто там! Несколько раз я заглядывал – пусто. О.Пашина ― То есть студенты не ходят молиться? А.Макаревич ― Никто туда не ходит. И театра не стало. Вот и всё. О.Пашина ― Мне просто странна и непонятна тоже эта ситуация, потому что тот же Собор Святого Петра в Риме – пожалуйста, там ходят экскурсии, да? Ради бога. Когда там не выступает Папа Римский. Папа Римский выступил – пожалуйста, пошли туристы. А.Макаревич ― Знаете, какая штука? Вот, я… Я бы не пошел на демонстрацию за неотдачу храма питерского, но то, что это вызывает вот такую реакцию и продолжает вызывать, это очень такой, серьезный знак того, что не всё ладно в Датском королевстве-то, да? Уже, вот, ну, надо, наверное, прислушаться к гражданам. Это же не американцы их Госдеповские подзудили, да? Все-таки, тут что-то другое. А.Макаревич: Защищать свою страну – одно. Воевать на территории чужой страны – не понимаю, как увязывается с законом О.Пашина ― А думаете, прислушаются? Или всё равно сделают так, как?.. А.Макаревич ― Не знаю. Я боюсь гадать. Мы живем в совершенно непредсказуемое время. Я всегда надеюсь на лучшее, но без особой истерики. О.Пашина ― По поводу непредсказуемого времени тоже соглашусь, потому что, чувствую, сегодняшнее высказывание советника президента Сергея Глазьева, который нового президента Германии назвал там соучастником нацистского путча, человеком, легализовавшим неофашизм на Украине. Как-то назвать фашистом немца и президента Германии – это очень сильно. Вам не кажется? А.Макаревич ― Это сильно, и я боюсь, что это аукнется. Я боюсь, что придется отвечать за эти слова как-то. Потому что, все-таки, ранг достаточно высокий и с той, и с другой стороны. О.Пашина ― Германия пока молчит. Она, видимо, в шоке. А.Макаревич ― Я думаю, что они еще не опомнились. Вот, завтра с утра они, наверное, ответят. О.Пашина ― Почему такая реакция с нашей стороны? МИД говорит «Это личное мнение человека. Каждый человек имеет право иметь свое мнение, особое, например. Пусть говорит Глазьев». А.Макаревич ― Если человек обличен высокой должностью, то он должен помнить, что его мнение – это не только его личное мнение, а еще мнение, которое звучит из уст высокого чиновника, да? Поэтому… Вот, не всегда это у нас контролируют, к сожалению. О.Пашина ― А как вам версия Станислава Белковского о том, что а это, собственно, не личное мнение Глазьева – просто глава государства стесняется это сказать, а устами ребенка, что называется, глаголит президент. А.Макаревич ― Ну… Вообще есть такая теория, что люди кремлевские так или иначе озвучивают мысль, которая там в кабинетах витает, да? Не знаю, до какой степени это организованно, а до какой степени это эмоционально – мне судить трудно. О.Пашина ― Ответа нет? А.Макаревич ― Нет. О.Пашина ― Тогда еще одна печальная и длинная тема – мы ее продолжим после перерыва (мы через минуту должны будем уйти на рекламу), но сейчас начнем. «Писатель и война» — я так ее назову вкратце для нас. Вы понимаете, о чем речь? А.Макаревич ― Да, конечно. О.Пашина ― Захар Прилепин, Украина. Очень много вопросов на эту тему, есть философские. Например, должен ли писатель или музыкант заниматься своим делом? Или если он не может поступить иначе, он должен идти на войну? Уже там не говоря о том, на чьей стороне он воюет. А.Макаревич ― Я думаю, вот тут это личное дело каждого. Только при этом, все-таки, этот каждый должен помнить, кто он такой и кого он за собой ведет. Это очень важно. Сколько людей его слышит в этот момент. О.Пашина ― То есть он такой бычок-провокатор? А.Макаревич: Благодаря удивительной девственной глупости некоторых товарищей поднялся шум на ровном месте А.Макаревич ― Думаю, что да. О.Пашина ― Это особое мнение музыканта Андрея Макаревича. Мы продолжим после небольшого перерыва. РЕКЛАМА О.Пашина ― И это особое мнение музыканта Андрея Макаревича, но прежде всего мы должны сказать, что театр МГУ, студенческий театр живет и здравствует. А.Макаревич ― Да, да, тут пока шла реклама, нас поправили. Оказывается, он существует на Большой Садовой. Слава тебе, господи, что он существует. Я просто знаю, что некоторое время его не было вообще, и, вот, ребята жаловались. О.Пашина ― И те зрители, самое главное, которые привыкли видеть его там и знать его там, да? А.Макаревич ― Да, там было живое, теплое помещение, зал, в котором всё время что-то происходило. Вот это я помню. О.Пашина ― Ну, и возвращаясь к Захару Прилепину, очень много вопросов о нем. Спрашивают вас: «Кто он для вас? Герой-идеалист или наемник-прагматик?» А.Макаревич ― Я совершенно не понимаю, потому что… Мы с ним где-то встретились… Было какое-то чтение. А! Мы с сыном читали какой-то его рассказ со сцены. И он подошел. Мы поздоровались, я говорю «Вот, даже странно. Когда я вас читаю и когда я вас слушаю в высказываниях в общественной жизни, такое ощущение, что это 2 разных человека». А он говорит: «А не надо путать, потому что путаница возникнет. Это совершенно разные вещи». Я когда прочитал «Обитель», у меня книга произвела очень серьезное впечатление, я ему даже написал в личку, что это очень здорово сделано, очень. И никак у меня это не вяжется с человеком, который на манер Лимонова собрался на войну, значит вот. Не понимаю я просто. Просто не понимаю. О.Пашина ― То есть и тут нет ответа. Спрашивают: «Верите ли вы, что он, действительно, будет участвовать в военных действиях и будет находиться там постоянно? Или, вот, попиарится и уедет домой?» А.Макаревич ― Я думаю, мы это скоро всё увидим своими глазами. И я ему совершенно не желаю получить пулю, не дай бог. Ему, по-моему, и пиариться не надо. Слушайте, он ведет телевизионную программу с музыкантами популярную, да? Он достаточно видный, видимый, слышимый человек. О.Пашина ― И самореализовавшийся. А.Макаревич ― Абсолютно. О.Пашина ― Зачем тогда? А.Макаревич ― Не знаю. Не понимаю это. Я не понимаю. О.Пашина ― Спрашивают вас лично: «В каком случае, при каких обстоятельствах вы пошли бы на войну? За что?» А.Макаревич ― Я бы пошел на войну, если бы враг напал конкретно на нашу страну, и вот я понимал, что это угрожает всем нам. Моим детям, моим близким, моим друзьям. Вот в этом случае я бы пошел. Ни в каком другом я бы не пошел. Что ж, защищать свою страну – это одно. А воевать на территории чужой страны – я до сих пор не понимаю, как это еще увязывается с нашим законодательством, которое запрещает гражданам нашей страны участвовать в военных действиях на территориях других стран. А.Макаревич: Не придет верующий человек в действующий храм другой религии. В музей – пойдет О.Пашина ― Но в отдельных случаях оно просто не видит этого. А.Макаревич ― Да. Вот, все видят, а законодательство не видит. Это интересно, да. Это очень интересно. О.Пашина ― Слепота. Частичный случай слепоты. А.Макаревич ― Угу. О.Пашина ― Да, еще про Украину вопрос. Имеется в виду Денис Вороненков и его жена Мария Максакова. Спрашивают вас, как вы оцениваете этот поступок? И может ли это быть свидетельством того, что раскол какой-то произошел в российской элите? Или это частный случай частных интересов? А.Макаревич ― Я не думаю, что это касается… Во-первых, элита никогда не была какой-то такой, сплоченной, монолитной. Если это видимость, то очень условная. Во-вторых, я с Вороненковым знаком не был, но всё, что я о нем услышал уже после того, как он свои действия произвел, я понял, что непростой был товарищ-то, в общем, совсем, да? Так что здесь рассуждать на его тему не возьмусь, вот, правда. О.Пашина ― Вы просто никого не хотите судить в сегодняшней передаче. А.Макаревич ― Я, вот, честно говоря, не люблю никого судить, это правда. О.Пашина ― А наши слушатели требуют прямых ответов и определений от вас. Он предатель или жертва режима, например? А.Макаревич ― А мы этого не знаем пока просто. Вот, я не обладаю достаточной информацией для этого. И честно говоря, мне это не очень-то интересно, в общем. Это не человек из моей жизни, скажем так. Так что… О.Пашина ― Но Мария Максакова – человек из связанной с вами сферы. Исключили из партии, уволили с работы. Собственно, за что? За то, что она с мужем уехала в другую страну. А.Макаревич ― Ну, как я понимаю, что она с самого начала не оповестила партию свою о том, что у нее есть второе гражданство. Хотя, оно у нее с рождения, как я понимаю. Но это на ее совести. Может быть, ее не поставили в известность относительно того, что необходимо оповещать. А теперь вот сказали, что, оказывается, в партии у нас с двойным гражданством нельзя. В стране – можно, в партии – нельзя. Я этого тоже не знал, кстати. О.Пашина ― Опять же, возвращаемся к театру МГУ, потому что, видимо, это какая-то роковая для нас сегодня тема. В этом здании, напоминают наши слушатели, была первая демонстрация фильма Учителя «Рок». И с Учителем связан очередной скандал, вернее, с его студией «Рок». Фильм про Ермака он должен был снять, получил государственное финансирование, а сценарий оказался не тот. И теперь, вот, говорят ему «Переснимай всё заново». А.Макаревич ― Ну, это удивительная история какая-то, потому что если, действительно, деньги получали на один сценарий, а сняли совершенно другой фильм по другому сценарию, то на что люди рассчитывали? На то, что это никто не заметит, что ли? Или забудет, о чем договаривались? Это довольно странная штука. О.Пашина ― Угу. А.Макаревич ― Это штука довольно странная. А в зале в этом не только фильм «Рок» демонстрировался, я еще там помню концерт Булата Окуджавы, например. Там масса происходила интереснейших вещей. Попасть туда было невозможно. О.Пашина ― Ну а возвращаясь к Алексею Учителю, вы считаете, что в данном случае претензии Министерства культуры оправданы? Ты получаешь деньги за определенный сценарий, и будь добр снимать по этому сценарию? А.Макаревич ― Ну, вот, судя по тому, что мы слышали все сегодня, я думаю, да, потому что деньги дают под определенный проект, а не просто: «Вот тебе деньги. Снимай, что хочешь». Хорошо бы, конечно, чтобы было так, но так не бывает. Вот. Но как я понимаю, это не Алексей снимал, это его студия? О.Пашина ― Студия, да. А.Макаревич ― Да. А.Макаревич: Я устал от негатива.Он берется от состояния людей, которые накручены телевизором, прежде всего О.Пашина ― Про «Матильду» мы с вами еще не говорили, потому что вы редко бываете. А.Макаревич ― Ну, это вообще смешно. Сам я Пастернака не читал, да? Но знаю, что стихи его вредные. Конечно. Это поразительно. Благодаря исключительной и удивительной вообще какой-то девственной глупости некоторых товарищей поднялся шум на ровном месте. Ну, давайте кино посмотрим, ребят. Что вы все перебесились-то, ну? О.Пашина ― Тем не менее, за месяц, по-моему, до премьеры Министерство культуры, все-таки, хочет посмотреть фильм, а не только трейлер. И самое главное, режиссер соглашается показать. Не доверяют режиссеру? А.Макаревич ― Ну и посмотрят, и ничего там не найдут. И ни слова о том, о чем говорили, там не будет – я в этом совершенно уверен. Потому что Алексей абсолютно… Он вообще не эпатажный человек (я имею в виду Учителя). И он, наверняка, серьезно подошел к этой истории, и он опирался на исторические факты, которые всем известны кроме тех, кто книжек не читает. Так что не понятно, о чем вообще речь. О.Пашина ― Но здесь любопытная история трактовки этих всем известных исторических фактов. Вдруг оказывается, что это клевета. А если не клевета, то оскорбление чувств верующих. А если не оскорбление… А.Макаревич ― Ну, почитайте мемуары Кшесинской, которые у нас изданы и переизданы. О.Пашина ― …то вмешательство в личную жизнь государя. А.Макаревич ― Ну… О.Пашина ― Ну так что? Тогда запрещать все эти книги, в которых тоже вмешательство в личную жизнь? А.Макаревич ― Пока их никто не изымал из продажи. О.Пашина ― А идея-то богатая. А.Макаревич ― Свободно продаются. Я читал года 3 назад с большим интересом. И ничего, кстати, ни скабрезного, ни унижающего достоинство Николая Второго я там не увидел. О.Пашина ― И снова на сцену выступают чувствительные верующие, которые оскорбляются буквально на каждом шагу. А.Макаревич ― Ну, они просто уж такие чувствительные у нас, ну, ужас какой-то. Прям… Облако нежности. О.Пашина ― Еще один вопрос, и я думаю, что мы успеем начать обсуждение до перерыва. Я имею в виду известные последние антисемитские высказывания Петра Толстого, депутата Милонова известного. Верующие православные оскорбляются – их немедленно берут под защиту. Почему здесь такая реакция? Вернее, полное ее отсутствие (всё нормально). Опять-таки, частное особое мнение. А.Макаревич ― Ну, неправда. Если говорить об обществе, то реакция была. О.Пашина ― А о властях? А.Макаревич ― Это вопрос к властям. Нет, ну… Выкручивались как-то, пытались нелепо довольно объяснить, что они имели в виду. А Милонов даже, по-моему, чуть не извинения формулировал. Но откуда это подуло, не понятно, потому что если мы живем по законам вертикали, ну, вот, в антисемитизме Путина никто еще не обвинял никогда, слава тебе господи, да? Так что это какие-то странные инициативы на местах. Видимо, связанные с высоким уровнем внутренней культуры, я так думаю. С чем еще? О.Пашина ― Это комментарий Андрея Макаревича, программа «Особое мнение». Мы вернемся в эту студию после небольшого перерыва. НОВОСТИ О.Пашина ― И это особое мнение музыканта Андрея Макаревича. Впрочем, наши слушатели всё знают лучше даже, чем наш гость. Они объясняют Андрею Макаревичу: «Всё очень просто. Народу нравятся антисемиты. Власть заигрывает с электоратом. Именно этим объясняется такая вялая и практически отсутствующая реакция на высказывания Толстого и Милонова». А.Макаревич: Я бы не стал так громогласно заявлять, что народу нравятся антисемиты. Народ состоит из разных людей А.Макаревич ― Я бы не стал так громогласно заявлять о том, что народу нравятся антисемиты. Народ состоит из огромного количества очень разных людей. Вот. И я всегда склонен думать, что он немножко лучше, чем мы о нем думаем и привыкли говорить. Это касается и антисемитизма в том числе. О.Пашина ― То есть, на самом деле, это не так? А.Макаревич ― Думаю, что нет. Такие вещи разжигаются очень легко, потому что вообще бесов выпустить гораздо проще, чем загнать обратно. Или ангелом душу открыть свою. Но… Думаю, что нет такой тенденции, все-таки. О.Пашина ― А почему нет громкой реакции, нет громкого протеста, никто не подал в суд (какое-то частное лицо) на того же Толстого? А.Макаревич ― Да нет, были достаточно громкие. И Российский еврейский конгресс очень резко отреагировал. Нет, люди реагировали на столько, на сколько они могли отреагировать. О.Пашина ― Про Мединского тоже с вами дискутирует Сергей из Москвы, спрашивает: «Вы что, оправдываете Мединского? Дело чиновников – дать денег художнику. А что снимать, художнику виднее». А.Макаревич ― Ну, дорогие мои, знаете, да. Вообще, конечно, лучше быть здоровым и богатым, чтобы каша манная с неба капала. Но так не бывает. Всё равно деньги дают под что-то. Будь это строительство, будь это картина под заказ, спектакль под заказ. Это всегда было и всегда будет. Другое дело, насколько силен диктат потом, насколько будут тебя смотреть, цензурировать и требовать того, что они хотели или себе представляли. Но уж во всяком случае что вы собираетесь снимать, ну, на этот вопрос всегда надо было ответить прежде, чем получить какую-то… О.Пашина ― То есть хочешь снимать свое, ищи где-то финансирование? Берешь у государства – делай то, что говорит государство? А.Макаревич ― Нет, не обязательно. Но хотя бы расскажи, что ты собираешься. А государство посмотрит, дать тебе или не дать. Это другой вопрос. О.Пашина ― Спрашивает Дмитрий вас: «Сложно ли вам заниматься творчеством в эпоху мракобесия и реакции, и еще когда все кругом оскорбляются?» А.Макаревич ― Я вам хочу сказать, что я, может, так устроен. На мои занятия это никак не влияет. Абсолютно. То есть что-то происходит внутри, и это не сильно соприкасается с тем, что происходит наружи. Я просто ужасно устал от какого-то негатива, от подвешенной нервозности, и это особенно ощущается, когда ты едешь в любую другую страну. И особенно когда возвращаешься. Когда уезжаешь, то еще не очень. А, вот, обратно как родной запах, вот, почувствовал… О.Пашина ― Какой-то фон. А.Макаревич ― …висит какая-то, да, именно вот фон какой-то. О.Пашина ― А откуда он берется, по-вашему, этот фон? А.Макаревич ― Я думаю, он берется от состояния большого количества людей, которые накручены телевизором, прежде всего. Вот, когда 3 человека орут одновременно… Это, ведь, не очень сложно сделать так, чтобы они не орали, а говорили спокойно и по очереди. Всё делается специально, а не потому, что у них эмоции там. Создание вот такой нервной, нервной негативной такой обстановки. О.Пашина ― А зачем? А.Макаревич ― Видимо, какой-то есть хитроумный план. Видимо, считается, что людям в этом состоянии легче что-то втюхать про внешних врагов, обратить этот негатив на то, на что надо обратить. А.Макаревич:Даже если Трамп захочет ехать брататься с нашим президентом, его остановят. Потому что он не царь в стране О.Пашина ― Когда на тебя кричат, критическое мышление отключается? А.Макаревич ― Конечно. Конечно. Хочется орать в ответ. Гениально совершенно Лева Рубинштейн написал в Facebook. Я хохотал как безумный. Он подслушал в магазине. Два мужика разговаривают, один другому говорит: «Коль, Америке-то всё, кирдык». Тот говорит: «А что случилось?» — «Ну ты чего, не видел? Президент их указ издает, а прокурор ихний отменяет! Это что ж за бардак-то в стране такой?» Потрясающе совершенно. Вот это вот уровень сознания. О.Пашина ― Я думаю, что такие диалоги происходят не только в магазине, а где-то еще и в высших эшелонах власти – там тоже несколько удивлены. Кстати, на эту тему тоже много вопросов. Спрашивают вас: «Как вы считаете, медовый месяц с Дональдом Трампом закончился?» Мы больше его не любим? А.Макаревич ― Я не знаю… Ну, его и не было. Кто его придумал? Откуда это?.. С чего решили пить шампанское, вот? Почему на него возлагались такие розовые надежды? Вообще американская система – она обладает таким количеством сдерживающих рычагов, что даже если Трамп завтра, вот, сойдет с ума и захочет, вот, ехать брататься с нашим президентом, его остановят. Потому что он не один царь в своей стране. Там есть Сенат, там есть общественное мнение. О.Пашина ― Сенат скажет ему «Не надо», и самое ужасное, он послушается. А.Макаревич ― Ну, ему придется считаться с гражданами своей страны, которые его выбрали. Так что не надо строить иллюзий никаких. О.Пашина ― Как вам версия, что Россия причастна к делу избрания Трампа президентом США? А.Макаревич ― Да ну я думаю, что если какие-то орлы там и влезли по своей инициативе (ну, уверен, что по своей инициативе — очень хотелось сверкнуть) в чью-то переписку, я не думаю, что это сильно повлияло. Это вообще такая же история как с Брекситом английским, мне кажется. Вот, хотели попугать, а вдруг вышло-то всё… Никто ж не думал всерьез, что и Брексит этот будет. До последней минуты. И, в общем, в то, что Трампа выберут, по большому счету, никто не верил в Америке. Думали, это так, такая вот страшилка у нас такая. О.Пашина ― А это тенденция. А теперь, вот, Брексит пошел по миру, и Фрексит уже, и далее везде. А.Макаревич ― Да. О.Пашина ― А что такое с Европой творится? всё? Сгнила и развалилась? А.Макаревич ― А это хороший урок. Надо серьезней относиться… Мы не в виртуальном мире живем, а в реальном. Вот, надо поменьше играть в компьютерные игры и понимать, что мы ходим по земле. О.Пашина ― И поменьше смотреть телевизор. А.Макаревич ― И поменьше смотреть. Лучше вообще не смотреть. О.Пашина ― «Как вы думаете, те люди, которые ведут пропагандистские передачи на телевидении, — спрашивают слушатели, — в полной мере осознают степень своей вины и всей этой политической смрадной каши? У нас кого больше в стране, дураков или приспособленцев?» А.Макаревич ― Нет. Это люди вынуждены находить для себя оправдание, и они изо всех сил это делают и находят. Иначе бы они с ума сошли. Что? Жить и сознавать чувство вины, и продолжать это делать – это, по-моему, выше человеческих сил. О.Пашина ― То есть они находят для себя оправдание, уверяют себя в том, что они правы?.. А.Макаревич ― Да. Это же гениально. Вот, когда… У меня есть знакомые среди тех людей. Когда ты говоришь «Ну, вот, зачем ты врешь?» Он же не говорит «Я говорю правду», он говорит «А они как врут! А ты знаешь, как те-то врут?» То есть, вот, вот это уровень морали сегодня. То есть врать можно, потому что они врут и мы будем. О.Пашина ― А нам надо еще лучше врать, чем они… А.Макаревич ― Еще лучше, конечно. О.Пашина ― …потому что мы должны быть впереди везде и всюду. А.Макаревич ― Впереди планеты всей. О.Пашина ― Пишет Александр: «Люди накручены телевизором. Хорошо. Телевизор управляется кем? Самим телевизором? Нет. Все-таки, наверное, Кремлем. А ведь массовые психозы – это как раз то, что нам всем мешает и угнетает». А.Макаревич: Если деньги получали на один сценарий, а сняли другой фильм, на что рассчитывали? Что никто не заметит? А.Макаревич ― У нас вообще стало хорошей традицией рассуждать о предметах, в которых ты не вполне компетентен. Я не знаю, насколько эфемерно или, наоборот, прочна связь между кабинетом в Кремле и руководством каналов. Ну, не знаю. Я ни разу не был на этих совещаниях, на которых приглашают руководителей каналов, и не знаю, что им там говорят и в какой форме. Может быть, говорят в мягкой форме, оставляя какой-то люфт для фантазии, для творческой работы. Может быть, говорят жестко «Вот, сегодня вот так, так». Я не могу утверждать ни того, ни другого. Поэтому… О.Пашина ― То есть когда Дмитрий Песков говорит, комментируя историю с тем, что нашим СМИ надо поменьше показывать Трампа, потому что он стал нехорош и не надо его пиарить… А Песков отвечает «Да ну что вы, что вы! Наши СМИ – у них своя собственная информационная политика, они с Кремлем никак не связаны». То есть он не врет? Или врет совсем чуть-чуть? А.Макаревич ― Трампа, действительно, многовато показывают. Я не знаю, чего нам Трамп-то этот, в конце концов? Надо вообще уже своими делами заниматься уже. Хватит уже. Выборы кончились в Америке. Следующие будут не скоро. Давайте займемся: у нас полно проблем в стране, которые надо решать. О.Пашина ― У нас свои собственные выборы впереди. А.Макаревич ― Да. Ну, вот, наверное, уж ими надо заниматься в таком случае. О.Пашина ― Вопрос философский: «Когда, наконец, закончится этот бреющий полет параллельно дну?» Такой, предвыборный вопрос. А.Макаревич ― Да. Я не господь бог, друзья мои. Сие никому не известно. Никому. Мне бы очень хотелось, чтобы наша траектория несколько изменилась и хотя бы чуть-чуть, так, пошла по восходящей. А там, глядишь, и наладится. О.Пашина ― Угу. Возвращаясь к давлению, связи, реакции со стороны власти. Вы лично в последнее время ощущаете какое-то давление? А.Макаревич ― Никакого. О.Пашина ― Абсолютно? А.Макаревич ― Ну, абсолютно. Абсолютно. Я, как бы, не существую. То есть на большие каналы меня не зовут, но и жизни моей не препятствуют. О.Пашина ― А если бы позвали, пошли бы, чтоб на вас там кричали? Или вы бы кричали на них? А.Макаревич ― Нет, ну, в такие передачи я вообще не хожу. Вот, если бы позвали, скажем, с музыкой или с чем-то, в чем я себя считаю компетентным, почему бы не пошел? Пошел бы. О.Пашина ― Таня спрашивает: «А если всё это не пропаганда, это то, что хочет слышать народ, это манипулирование, основанное на заигрывании, и народ с удовольствием играет в эту игру?» А.Макаревич ― Слушайте, что значит «хочет слышать»? Ребенок неразумный хочет, чтобы его кормили шоколадом с утра до ночи. Но у него попка слипнется, если это делать, и он умрет в страшных мучениях. Понимаете? Я считаю, что у руля должны вот этих каналов, которые… С трудом это физически себе представить, сколько людей смотрит, вот, одновременно телевизор? Миллионы людей. Это чудовищная ответственность. Я бы с ума сошел, я бы не смог руководить такой штукой. О.Пашина ― Не стали бы? А.Макаревич ― Нет, никогда в жизни, вы что! Это нереально. И мне кажется, что надо понимать, что, вот, если деформация психики происходит в таких вот массовых масштабах, то последствия вообще ужасные бывают от этого. Просто. О.Пашина ― Например? А.Макаревич ― Ну, мы это наблюдали в Германии. Это еще телевизора не было, ребят. Это Гитлер по радио кричал только, да? Как работало? Тоже кричал, кстати. О.Пашина ― Кричал. «Интеллектуальные элиты подменили содержательные ценности. Абстрагируясь от этой ситуации, вы играете им на руку», — обвиняют вас. А.Макаревич ― Что-что, простите? О.Пашина ― Еще раз. А.Макаревич ― Так? О.Пашина ― Сложная формулировка. «Интеллектуальные элиты подменили содержательные ценности. Вы тоже интеллектуальная элита, абстрагируясь от ситуации. То есть вы говорите «Я там на митинг не пойду, телевидение не это». Вы играете им на руку», — вас обвиняют. А.Макаревич ― Я никому не играю на руку, я занимаюсь своим делом, чего я желаю всем, кто меня сейчас слышит. Вот, насколько лучше мы станем жить, если каждый займется своим делом? Если он вообще что-то умеет делать хорошо. О.Пашина ― То есть возвращаемся к тому, с чего мы начали? Музыканты должны заниматься музыкой. А.Макаревич ― Музыканты должны заниматься музыкой и быть ответственными за то, что они делают. Безусловно. О.Пашина ― Это особое мнение музыканта Андрея Макаревича. Спасибо. И всего доброго.

Ссылка на источник