Е.Канакова ― 15 часов, 5 минут в Москве. Начинается программа «Персонально ваш». С вами Яков Широков… Я.Широков ― Добрый день! Е.Канакова ― И я, Екатерина Канакова. И сегодня персонально ваш экономист Сергей Алексашенко. Здравствуйте, Сергей Владимирович! С.Алексашенко ― Екатерина, добрый день! Яков, здравствуйте! Е.Канакова ― Прежде чем мы начнем, хотим проанонсировать, что завтра, 1 марта в 20 часов в эфире «Эха» состоятся первые дебаты кандидатов на пост мэра Москвы Дмитрия Гудкова и Сергея Митрохина. И, собственно, мы планируем записать ваши вопросы в звуке и дать их в эфире. Все подробности на сайте echo.msk.ru. Там есть специальная форма, вы можете перейти по ссылке и оставить следующую информацию: Имя, телефон, город проживания, тему вопроса. А ведущий эфира Майкл Наки свяжется с вами и запишет ваш вопрос для эфира. Я.Широков ― А теперь переходим к нашим вопросам. Сергей, что у нас новый виток гонки вооружений? Ура-ура! СОИ, программа «звездных войн» и все такое? С.Алексашенко ― Да ну, ладно, Яков, какая гонка вооружений? Подумаешь, какие-то орехи – 54 миллиарда долларов. Это программа — российский военный бюджет, но для Америка-то это сумма такая… я бы не сказал, что она критически важная и что она меняет каким-либо образом положение дел с финансированием военных операций. Трамп пытается выполнять свои предвыборные обещания. Он обещал больше денег тратить на оборону, на укрепление реальной безопасности — он это сделал, скажем так: попытается это сделать. Но проблема в другом – что главный орган в Америке, который занимается бюджетом, это конгресс. И здесь мало того, что Трамп хочет, нужно еще, чтобы он договорился с Палатой представителей, с сенатом и чтобы его поддержали. Несмотря на то, что республиканцев есть большинство в обеих платах, очень далеко не факт, что такие идеи найдут поддержку. Хотя надо сказать, что и в конгрессе много сторонников увеличения военных расходов. Проблема в том, что американский бюджет как таковой в долгосрочной перспективе не сбалансирован. И все хорошо понимают, что те социальные обязательства, которые возложены на федеральный бюджет, они избыточны и в обозримой перспективе приведут к резкому росту дефицита бюджета. Ну, или, как в России говорят, Минфин станет отделом Пенсионного фонда. В России это будет так, если пенсионную реформу не будут проводить, то все больше и больше расходов будет уходить на финансирование пенсионной системы. В Америке примерно та же ситуация. И, соответственно, Пол Райан, который председатель Палаты представителей, который очень хорошо разбирается в бюджете, который очень много лет посвятил этому, сказал: «Надо все-таки заниматься решением проблем бюджета, а не только управлять страной через Твиттер. Поэтому нужно более серьезно смотреть на стратегические и на комплексные вопросы, и давайте обсуждать вообще, что мы будем делать с бюджетом США и что мы будем менять в долгосрочном плане». Увеличение военных расходов может быть одним из элементов, одной из разменных карт, я бы сказал так, потому что не надо забывать, что в Америке пока существует правило, по-моему, 12-го года, когда был шатдаун – закрытие правительства, что нельзя увеличивать одни расходы без сокращения других. То есть примерно у министра Силуанова такая же политика – что есть общий размер пирога, и он вырасти не можем, поэтому мы можем только переделить. Собственно говоря, об этом идет сейчас речь. Сегодня Трамп должен приехать для встрече в конгрессе с республиканцами представителями и объяснять им свою программу, что он собирается делать с конгрессом, какие законопроекты… То есть управлять не только через указы, но управлять нужно и через закон. И все надеются, что станет что-то известно и по поводу бюджета и по поводу налоговой реформы. Поэтому, скажем так, 9-процентное увеличение военного бюджета – это такой, символический жест. Америка останется мощной военной державой, не будет сдерживать себя с точки зрения наращивания своей военной мощи, но это пока не носит такого откровенно антироссийского характера. С.Алексашенко: Поверить, что в России может наступить такой же тотальный дефицит, как в Советском Союзе, я не могу Е.Канакова ― Сергей Владимирович, замглавы МИДа Сергей Рябков заявил, что это недоброжелатели России в конгрессе пытаются организовать нечто вроде экономической блокады России. Вы согласны с этим: нам ожидать, действительно, экономической блокады или это всё, грубо говоря, чушь? С.Алексашенко ― Екатерина, я про это не слышал. И я бы сказал так, что по большому счету сегодняшняя газета «Ведомости» написала примерно про то же самое. Минфин выяснил, что в этом году доходов в связи с более высокой ценой на нефть будет больше, и тут же премьер-министр Медведев сказал: «А давайте мы их потратим». Вот Минфин предлагал еще месяц назад: «Давайте мы будем скупать валюту, избыточные деньги» — а тут прошел месяц… Знаете, мне очень нравится: каждый раз правительство объявляет долгосрочную стратегию… Е.Канакова ― На месяц. С.Алексашенко ― В начале февраля Минфин сказал, что мы будем каждый месяц объявлять, сколько мы будем покупать. Вот прошел месяц, Минфин там чего-то купил даже, и тут выясняется, что не-а, тратить будем. И с одного раза угадайте, куда пойдут основные деньги? На закрытые статьи бюджета, то есть на оборону. Знаете, если Рябков считает, что Америка собирается устраивать экономическую блокаду России через увеличение военного бюджета, — мы сейчас будем устраивать экономику блокаду Америки через увеличение военного бюджета. У нас абсолютно симметричный ответ. Здесь даже никакой асимметрии быть не может. Америка увеличивает военные расходы – и мы увеличиваем военные расходы. Вот как-то вот. Я.Широков ― А какова вероятность того, что совершенно просто откопали старый томагавк 80-х годов, где было написано «Россия захлебнется в гонке вооружений!» С.Алексашенко ― Я думаю, что хотя изучение России в Америке последние пару десятилетий резко пошло на спад и интереса никакого не представляло, все-таки люди понимают, что между экономической системой Советского Союза и экономической системой современной России есть большая разница. В Советском Союзе… Я.Широков ― Плановая экономика, все дела эти… С.Алексашенко ― Кстати, плановая экономика в Советском Союзе, перераспределение денег через бюджет, централизованные цены, очень жесткая экономика и сбалансировать — понятно, что если вы увеличиваете военные расходы, то у вас реально получаются пушки вместо масла. Соответственно, в России сегодня рыночная экономика, и цены будут балансировать. Вот поверить в то, что в России может наступить такой же тотальный дефицит, как в Советском Союзе, я не могу. Все-таки посмотрите, был достаточно сильный инфляционный шок, достаточно сильный шок в конце 14-го, начале 15-го года, и был сильный шок, связанный с российскими продовольственными санкциями, когда огромное количество продовольствия просто исчезло с прилавков магазинов в один день по желанию президент Путина, но тем не менее, экономика как-то к этому приспособилась. Были и неурожаи. Помните, там гречка росла в два раза за три или четыре месяца? Были какие-то тяжелые вещи, но, в принципе, это никак не разрушало экономическую систему, то есть не приводило к существенным дисбалансам. Поэтому сказать так, что можно разрушить Российскую экономическую систему… Смотрите, бюджет 17-го года в том виде, как он есть сейчас, пока его не поменяли – там же правительство пошло на сокращение военных расходов по сравнению с тем, что было запланировать еще год назад. И вообще, я смотрел историю последних четырех лет. Мы каждый раз утверждаем 3-летний бюджет – правительство с думой вместе, — потом каждый раз его пересматривают на следующий год. Ни одного раза не был, чтобы бюджет, утвержденный в прошлом году какой-то конструкции устоял. И каждый раз расходы планировались в большем объеме, чем они финансировались потом по факту. Поэтому пока я не вижу никакого желания со стороны России поддаваться на эту гонку вооружений. И, мне кажется, что в Кремле существует достаточно четкое понимание того, что это бессмысленно, и, на самом деле, все-таки, невозможно. Потому что, если все-таки у Советского Союза было ощущение, что мы готовимся к какой-то массированной ракетно-ядерной войне и будем производить немереное количество баллистических ракет и ядерных боеголовок, а также никому не нужных танков, и за счет этого танки пойдут в Европу, а ракетами мы будем бомбит Америку, соответственно – вот такая была, очень грубо, военная стратегия, — то сегодня понятно, что современные вооружения, они все-таки умные. Они и технологические, они основаны на научно-техническом прогрессе. И во всем этом деле Россия сильно отстает. И пытаться сегодня соревноваться в этой компоненте… ну, можно, конечно, производить ядерные ракеты, но, вообще-то говоря, война в Сирии показывает, что ядерные ракеты там не очень помогают. Ну, и слава богу, что мы их там даже не используем. А вот выясняется, что с авианосца самолеты падают. То есть проблем-то хватает. Поэтому такая гонка вооружений 80-х годов, мне кажется, она в России точно не найдет поддержки и никто не пытается. А американцы, если он попробуют это реализовать – им же самим будет хуже. С.Алексашенко: Правительство каждый раз утверждает 3-летний бюджет, потом его пересматривают на следующий год Е.Канакова ― Сергей Владимирович, нас слушатели просто бомбят эсэмэсками о народных облигациях. «Что это, очередное надувательство народа?» — спрашивает Янкель из Санкт-Петербурга. Я.Широков ― За, против, подводные камни. С.Алексашенко ― Нет, вы знаете, мне кажется, это из серии «беда, коль сапоги начнет тачать пирожник, а пироги печи сапожник». Вообще, ничего плохого в этом нет. Успокоим Янкеля из Санкт-Петербурга, а также всех остальных… Я.Широков ― Виталия из Москвы, Владимира из Пензы… С.Алексашенко ― Виталий из Москвы, Света, Лена, Вася, Петя – в общем, всех можем успокоить. По большому счету Минфин хочет брать деньги у населения в долг и платить ему рыночную ставку. И инструмент будет технологически устроен примерно, как банковский депозит. Непонятно, как можно будет его досрочно снять. То есть сегодня вы приносите деньги и размещаете их в «Сбербанке», в »Альфа Банке» или еще в 250… или сколько там – 600 российских банков, в которых можно размещать деньги населения. А так можете давать деньги Минфину напрямую. Почему мне эта идея не нравится. Во-первых, привлечение денег мелких вкладчиков – а речь идет о мелких вкладчиках – потому что все люди, у кого большие деньги, кто может покупать российские государственные облигации, условно, миллиона рублей или даже сотнями тысяч, они это уже делают и делают через биржу, через свои банки, через своих брокеров. И это не запрещено законом, всегда было разрешено. И, собственно говоря, те, у кого денег много, они эту проблему для себя уже давно решили и никаких неудобств не испытывает. Минфин хочет дотянуться до тех людей, у кого тысяча рублей, 10 тысяч рублей сбережений. Я.Широков ― До кубышки, в копилку залезть, да? С.Алексашенко ― Я не очень понимаю, до кубышки или не до кубышки. Мне кажется, что Минфин хочет составить конкуренцию «Сбербанку». А зачем, непонятно? Вот для чего? Вот Минфин ориентируется, условно, на среднестатистического россиянина, имеющего сбережения. В России каждая третья семя только имеет сбережения. Из каждой третьей 90% населения имеют вклады меньше миллиона рублей. Вот такая история. То есть, в принципе, на эту категорию населения, которая держит деньги в разных банках. Им говорят: «Отдайте!» Для того, чтобы я из банка отдал Минфину, во-первых, Минфин должен сделать технологически удобный инструмент, чтобы мне так же, как депозит можно было в любой момент снять. А, во-вторых, ставка за мои беспокойства, наверное, должна быть больше, чем в »Сбербанке», «Альфа-Банке» или где-то еще. Вот для чего? И все для того, чтобы Минфину собрать, как Минфин заявляет, 20-30 миллиардов рублей в год, притом, что планы по заимствованию на внутреннем рынке составляют 600, 700, 800 миллиардов рублей. То есть вещи совершенно несопоставимые. Знаете, как… визгу много, а толку мало, как от козла молока, или там от свиньи шерсти… Я.Широков ― Много дыма, а огня нет. С.Алексашенко ― Да. Поэтому, мне кажется, что это такое горе от ума. Не очень понятно… То есть, в принципе, ничего плохого я с точки зрения населения в этом не вижу, но для чего Минфину нужно тратить свои силы, для чего нужно изобретать пятое колесо в телеге, я не очень понимаю. Мне кажется, что это вещь явно избыточная и не решающая никаких проблем. Е.Канакова ― Сергей Владимирович, а вот эти народные облигации, так называемые, они будут выгоднее обычных банковских вкладов? С.Алексашенко ― Екатерина, говорят, что да. Опять мы не можем сказать до конца. Пока условий нету. Но иначе, если они будут не такие выгодные, как банковский вклад, то зачем вам нужно будет деньги из »Сбербанка» перекладывать в минфиновские облигации? Наверное, конечно, есть люди, которые не доверяют «Сбербанку», не доверяют российскому государству. Но, вообще-то говоря, это сомнительная позиция, что государство надежней, чем «Сбербанк». Для того, чтобы человек сделал движение – забрал деньги из »Сбербанка» и отдал в Минфин, наверное, нужно поманить. И мы знаем, что, в принципе, население чутко реагирует на повышение процентной ставки. Поэтому, если Минфин будет платить больше, чем «Сбербанк», то понесут деньги в Минфин, если будут платить меньше, чем «Сбербанк» или столько же, сколько «Сбербанк», то не соберет ничего. Е.Канакова ― А кто гарантирует, что государство вернут в срок долг? С.Алексашенко ― Государство. Е.Канакова ― Подписку будет давать каждому? С.Алексашенко ― Государство. За государство никто не может вам гарантировать. Так же и за »Сбербанк» никто, кроме «Сбербанка», не может гарантировать, за исключением 1 миллиона 400 тысяч, которые гарантирует государство. Собственно говоря, никто, кроме государства. Конечный гарант в Российской Федерации – государство. С.Алексашенко: Я не вижу никакого желания со стороны России поддаваться на эту гонку вооружений Я.Широков ― У меня такой вопрос: а как они будут уговаривать принести им деньги? Какая реклама должна быть? Сколько денег должны вложить в эту рекламу. С.Алексашенко ― Не знаю, Яков, спросите специалиста по рекламе. Я думаю, что потратить деньги на рекламу как следует… Потому что, расходы Минфина рекламу – это всегда чьи-то доходы. Поэтому тут же найдутся дизайнеры, ролики снимать, телевидение со своими расценками выскочит. Мне кажется, что это вещь, которая малоперспективная. То есть эффективность и рекламы и эффективность этой работы Минфина будет очень низкой. Я.Широков ― Тут крик души от Искандера, пенсионера из Казани. Если ему кредитно-потребительский кооператив предлагает разместить вклад под 18%, можно ли ему верить? Это в продолжение облигаций. С.Алексашенко ― Вот, Искандер, кредитно-потребительский кооператив, насколько я понимаю — на него не распространяются гарантии по вкладам населения, поэтому будьте осторожны. Все зависит от того, кто возглавляет этот кооператив, что за люди там, насколько вы им доверяете. Это уже вы сами лично должны проводить эту работу, и никаких надежд на государство у вас, к сожалению, здесь не будет. Я.Широков ― И из Санкт-Петербурга то ли вопрос, то ли констатация: «Минфин может обанкротиться». А может ли? С.Алексашенко ― Минфин может обанкротиться. Юридически, конечно, нет, потому что никакой процедуры банкротства Минфина или федерального бюджета не бывает. Минфин может не выполнить свои обязательства, такое было в российской истории. Но, вы знаете, на самом деле, дефолт 98-го года – там те облигации, которые держали физические лица, они не попали под реструктуризацию и по ним Минфином все выплаты были произведены в срок. То есть если ГКО-ОФЗ они деструктурировались на срок 3 года и больше, то обязательства перед населением Минфин выполнил в срок. Поэтому, наверное, может, но такая маловероятная гипотеза. Опять-таки, все-таки 25 миллиардов рублей в год, притом, что бюджет составляет у нас по расходам 14 или 15 триллионов рублей в год, это чуть больше 1 десятой процента расходов Минфина годовых. Ну, явно предположить, что Минфин не заплатит какие-то 20 миллиардов через два или три года, я не могу. Все бывает в мире. Никогда не говори никогда. Но, конечно, это вещь маловероятная. Я.Широков ― Я скептик, например. Я вчера, сегодня это все послушал – Силуанова послушал и все эти речи – у меня, как в анекдоте про Старика Хоттабыча: «Где-то ты, дед, темнишь!» С.Алексашенко ― Яков, знаете, если вы скептик, то храните деньги под матрасом в стеклянной банке, лучше в металлической, консервной и запаяйте, чтобы никто не догадался, и наклейте «Килька в томате» или что-нибудь такое: «Соленые огурцы» — чтобы никто не утащил у вас. Это, если вы вообще никому не доверяете, чтобы хранили ваши деньги… Что касается Силуанова, то опять, на мой взгляд, как этот конферансье в »Необыкновенном концерте»: «Не слишком ли я умный для вас?» — как потребитель, слушая то, что рассказывает Минфин…, опять – он не все рассказывает, он сам еще не все знает. Потому что для того, чтобы продавать облигации населению, нужно с какими-то банками договориться. Потому что вот вы захотели купить облигации Минфина – и куда вы пошли? Где вы это можете сделать? Я.Широков ― Через «Сбербанк» будут распространять. С.Алексашенко ― Так ведь »Сбербанк» за это с Минфина будет брать комиссию какую-то достаточно большую, потому что технологически это сложный инструмент. Короче, Минфин еще сам не знает. Но если убрать эти детали, если поверить, что технические вопросы Минфин решит, то как потребитель я не вижу ничего плохого. И Силуанов темнит не потому, что он вас хочет в чем-то обмануть, а может быть, он просто нечетко выразился, а может, он сам деталей не знает. Но в принципе сами инструмент сам по себе для меня никаких рисков, угроз не несет. Для меня Силуанов темнит в профессиональном плане. Я не понимаю, зачем он этим занимается. Ему чего, как министру финансов, вообще больше нечем заняться? Ну, то есть вообще в российском бюджете, в российской казне нет никаких проблем, кроме того, чтобы занять 20 миллиардов рублей у населения мелкими суммами? Вот это меня поражает, потому что проблема, действительно, технологически очень-очень трудоемкая. Там кучу сил и энергии потратить… переговоры с Грефом, отбить у него там комиссию… Е.Канакова ― Возможно потратят больше, чем возьмут. С.Алексашенко ― Конечно. А потом нужны будут деньги на рекламу, чего-то объяснять. Как система «Платон»: собрала 19 миллиардов рублей, а правительство потратило 40 миллиардов. Вот получится, Минфин – то же самое: хотят занять у населения 20, а потратить придется 30. Не понимаю. Вот у меня все сомнения вызывают тем, что я не понимаю, зачем это Минфину нужно Я.Широков ― Вспоминается анекдот про ковбоев, которые ехали на рынок. Ладно… Е.Канакова ― Потом расскажешь. Давай вопрос перед новостями, Яков. Руководители ДНР, ЛНР выдвинули ультиматум украинским властям, пригрозив переориентировать промышленность на Россию в случае сохранения транспортной блокады. Что будет с экономикой Украины? С.Алексашенко ― Знаете, шантаж хорошо, когда вы можете довести его до конца. Я не очень хорошо понимаю, кому в России нужен донецкий уголь – собственно, основа экономики Донбасса или тех потоков, на которые претендует ЛНР и ДНР, это, собственно, уголь. А его основные потребители — это электростанции Украины. В России донецкие угли не потребляются электростанциями. В России своего угля хватает, и угольные электростанции находятся все-таки в Сибири, где добывается российский уголь. Ну, вы знаете, от большого ума – что они там хотят переориентировать, какую промышленность еще. Металлургию, что ли, хотя в Россию? Ну, попробуйте. С.Алексашенко: Донбасс – полубандитский анклав, потому что там не действуют ни российские законы, ни украинские законы Я.Широков ― А во что это станет экономике России, если вдруг начнется, скажем, присоединение Донбасса. Вот как писал Александр Морозов в своей статье, вот если то случиться в этом году? С.Алексашенко ― Яков, мы же не знаем масштабов бедствия реально? Давайте исходить из того, что присоединение Крыма, где живет 2 с небольшим миллиона человек (2 200 или 2 300), обходится российскому бюджету где-то от 150 до 200 миллиардов рублей в год с учетом инвестиционных затрат, доплат для пенсий, бюджетных дотация и прочего. Вот такой диапазон. Донецк и Луганск – вот эти ДНР, ЛНР оккупированные – там проживало, по-моему, около 8 миллионов человек, уехали, осталось – 5. Ну, в два раза больше, соответственно, считайте – 300-400 миллиардов рублей в год. Ну, это пол, потолок, палец, потому что мы понимаем, что мы понимаем, что Керченский мост строить не надо, потому что никакая водная преграда не отделяет. Железную дорогу – уже давно заплатили и Россия ее давно контролирует. Я.Широков ― Хозяйство восстанавливать. С.Алексашенко ― Ну, хозяйство. Я даже не знаю, нужно ли будет России восстанавливать там добычу угля на донецких шахтах. Что с этим углем делать, куда продавать? Я.Широков ― Даже если не восстановят, там же столько копанок этих, самовольных имеется в виду шахт. С.Алексашенко ― Куда этот уголь, если будет блокада и если Россия присоединит Донбасс? Понятно, что продавать этот уголь Украине будет очень тяжело. То, что Украине будет плохо, это очевидно. Потому что все-таки энергетическая зависимость от донецких углей очень высокая. Я.Широков ― А вот политически это во что нам обернется кроме санкций и очередной порции проклятий на международной арене? С.Алексашенко ― Яков, воевать с Россией никто не будет из-за Донбасса также, как и из-за Крыма. То, что Россия – страна-агрессор – это уже признала ООН, есть решение Генеральной Ассамблеи. Ну, что еще? Ну, Украина предъявит еще два десятка исков в международные суды, которые будут в ближайшие 20 лет рассматриваться. Что еще? Ну, санкции какие-нибудь, может быть, объявят. Я.Широков ― Я напоминаю, что это программа «Персонально ваш» и персонально ваш и наш сегодня экономист Сергей Алексашенко. Вернемся через несколько минут, а сейчас — новости. НОВОСТИ Е.Канакова ― 15 часов и 34 в Москве. Продолжается программа «Персонально ваш». Здесь с вами – Яков Широков и я, Екатерина Канакова. И персонально ваш сегодня экономист Сергей Алексашенко. Я.Широков ― Сергей, хочется нескромный вопрос задать: а у вас квартира в Москве в старом доме или в новом находится. С.Алексашенко ― Где-то конец 60-х или начало 70-х – это старый или новый дом? Я.Широков ― Хрущевка или брежневка? С.Алексашенко ― Нет, нет, не хрущевка. Брежневка, да. Я.Широков ― Вы читали позицию Дмитрия Гудкова по поводу программы расселения новых домов? И вы как, согласны, не согласны с его мнением? С.Алексашенко ― Я книгу не читал, но скажу. Прежде чем обсуждать план Собянина-Путина-Хуснуллина, нужно, чтобы он был все-таки написан и объявлен. Потому что, с одной стороны, очевидно, что техническое, физическое и моральное состояние пятиэтажек, оно не отвечает современным стандартам, требованиям, а иногда и опасно для жизни. С другой стороны, что собирается делать московское правительство, мне до конца не понятно. Поэтому то, что написал Дмитрий – хороший полемический памфлет накануне первых предвыборных дебатов на выборах мэра Москвы, которые состоятся завтра вечером. Но всерьез я бы… мне кажется, рановато обсуждать то, чего еще нет. Е.Канакова ― Но в любом случае обсудим то, что есть. Вот рейтинг Алексея Навального упал с 33% до 10%. 83% участников опроса не пойдут за него голосовать. Это опрос «Левада-Центра». Как вы думаете, с чем связано такое стремительное падение рейтинга Алексея Навального? С.Алексашенко ― Понимаете, рейтинг любого человека, публичного человека – это опросы среднестатистических представителе общества, которые получают в России информацию об общественно-политической жизни из телевизор. Главным источником является и процентов на 75-80 люди получают информацию из телевизор. С.Алексашенко: Я не очень хорошо понимаю, кому в России нужен донецкий уголь Скажите, пожалуйста, вы когда видели последний раз Алексея Навального на федеральных телеканала или на тех телеканалах, которые дают общественно-политическую информацию. Я готов поспорить, что… «Ой, не вспомню даже». Поэтому, мне кажется, что все эти рейтинги, они немножечко от лукавого. Опять – нельзя обсуждать план Собянина-Путина, пока вы его не прочитали, пока его не напишут. То же самое, если российский избиратель не знает ничего про Алексея Навального и видит его на федеральных каналах в негативном смысле, с негативными какими-то комментариями, скажем, раз в полмесяца или раз в полгода – ну, ожидать, что у него будет какой-то рейтинг высокий, было бы неправильно. Это же, на самом деле, и есть одна из претензий к российской системе выборов – что в Российской Федерации созданы все условия для того, чтобы оппозиционные политики не могли общаться с избирателями, в том числе, с использованием электронных СМИ. То есть вот через телевизор нельзя общаться с избирателями. Е.Канакова ― Сергей Владимирович, так ему и нельзя было, но у него был рейтинг 33% хотя бы. Сейчас он вообще упал до 10%. С.Алексашенко ― Я скептически отношусь и к рейтингу 33 и скептически отношусь и к рейтингу 10. Потому что, если у него был рейтинг 33%, тогда непонятно, почему в Москве он набрал 27% голосов на выборах, потому что в Москве явно его уровень узнаваемости и поддержки выше, чем в среднем по России. Значит, он должен был вообще обыгрывать Собянина в первом туре. Я очень скептически отношусь к таким опросам. Ведь посмотрите, регулярные рейтинги популярности российских политиков. Там после: Путин, Медведев, Шойгу, Лавров, патриарх Кирилл, Жириновский, Миронов, Зюганов – там все остальные – 5% и ниже, то есть на уровне статистической погрешности. Вот реальная узнаваемость российских политиков. Поэтому м 33 и 10 – цифры неадекватные и всерьез их обсуждать я бы не стал. Е.Канакова ― Хорошо, Сергей Владимирович, мы поняли, что вы скептически относитесь к рейтингам… С.Алексашенко ― Не к рейтингам, а к рейтингам политиков. Е.Канакова ― Следующий политик высказался, так высказался – сказал, что «ситуация на рынке труда стабильная, безработицы в стране нет» – Это передал наш Дмитрий Медведев. Вы, как считаете, тоже стоит скептически относиться к его словам? С.Алексашенко ― Нет, не скептически. Неудачное выражение, в котором есть правда. Правда состоит в том, что в России, где-то начиная с середины 90-х годов безработица не является социально-экономической проблемой. С одной стороны, статистика безработицы очень плохая, и ни Росстат ни Служба занятости не могут ее наладить. С другой стороны, население не воспринимает безработицу как проблему. То есть во всех опросах общественного мнения безработица не входит ни в первые пять, ни в первые десять проблем. И это означает, что такой проблемы в головах российского населения нет. В-третьих, я вспоминаю историю, широко развитую в кризис 8-го, 9-го годов, когда было массовое сокращение производства: на многих российских предприятиях люди соглашались уходить в неоплачиваемый отпуск, то есть числиться работающими, но без зарплаты, чем становиться безработными. То есть это психологическое такое своеобразие российского мышления, что лучше числиться работающим, но ничего получать, чем быть безработным. И последнее. Вот в этот кризис, судя по всему, сильно упало в России строительство и сильно упала оптовая торговля. В строительстве существенная часть работников – это иностранная рабочая сила, люди, приехавшие из бывших советских республик. Они приехали и они уехали, и их статистика не регистрировала ни как работающих, ни как безработных. Поэтому заявление Дмитрия Медведева – вот оно такое, то есть мы решили проблемы безработицы таким образом, что она никогда не была проблемой. Я.Широков ― Тут слушатели нас возвращают к Донбассу. Алла спрашивает из Москвы: «Уже с 1 марта в ЛНР рубль – единственная валюта. Это значит, что присоединили?» — задается она вопросом. И еще один слушатель по интернету на сайте спрашивал: «Чем обеспечены рубли на территории ДНР и ЛНР». С.Алексашенко ― Слушайте, а чем, вообще, обеспечены доллары на территории Москвы, Тамбова и еще 80 российских регионах? Я.Широков ― Наверное, авторитетом. С.Алексашенко ― Ну, тем же самым обеспечены рубли на территории ЛНР, ДНР. Насчет присоединения – я бы не стал говорить, что уже присоединили, потому что Донбасс – это такой полубандитский анклав, потому что там не действуют ни российские законы, ни украинские законы. Я вообще не уверен, действуют ли там какие-либо законы. Я.Широков ― Писали, что УК УССР 61-го ода там, что ли. С.Алексашенко ― Ну, значит, они присоединились к СССР сами, добровольно. А какой денежной валютой они пользуются? Ну, той, которая удобнее, то есть никто не может запретить на территории такого анклава пользоваться… Ну, просто доллары туда тяжело завозить, а вот рубли туда завозить гораздо проще. Там не действуют ни российские законы, ни российские правоохранительные органы. Там не действуют российские суды, не действует российская полиция. Там нет российских органов власти, избираемых по российским законам. То есть сравните с Крымом. Это даже не Южная Осетия и Абхазия, хотя непризнанные никем, кроме России, островов Науру и еще двух стран, где существует какие-то там органы власти. То есть вообще, эти образования не признает никто, включая Россию. Поэтому их никуда не присоединили. Они сами, видите, как: почти что присоединились к СССР. Back to USSR! Я.Широков ― Хотелось бы спросить. Вы сегодня прокомментировали коротко обыски у Зои Световой по делу ЮКОСа. На что, опять возвращают к временам, когда выдавливали экспертов по делу ЮКОСа несколько лет назад? С.Алексашенко ― Насчет экспертов мы посмотрим, потому что, знаете, как: один раз — случайность, два раза – совпадение, три раза – закономерность. Помните, пару недель назад Дмитрий Киселев на Сергея Гуриева наехал, назвав его блогером. Я думаю, что Сергей Маратович там, в Лондоне икает и думает: «Можно ли мне еще раз приезжать в Россию?» Особенно после обысков у Зои Световой и сказанного прямым текстом, что это связано с делом ЮКОСа и с «Открытой Россией». Мне кажется, что все-таки это в основном такой привет из Кремля Михаилу Борисовичу Ходорковскому: «Мы тебя помним, мы за тобой внимательно следим и знаем, что ты делаешь. Поэтому не забывай, что у тебя здесь еще есть люди, которых мы можем взять в качестве заложников». Вот такой привет, мягкий привет. С.Алексашенко: Выясняется, что даже в такой тотально контролируемой системе, как Белоруссия, население можно достать Я.Широков ― Нашли, на кого наехать. Зоя Светова все-таки с богатым опытом общения. С.Алексашенко ― Яков, какая разница? Неужели вы думаете, что это для кого-то станет проблемой? Ну, хорошо, ну Зоя Светова. Зато сразу все об этом узнали, зато сразу все об этом говорят. То есть, благодаря активности Зои Световой, ее опыту об этом будут еще продолжать разговаривать долгое время. Вот Михаилу Борисовичу такое напоминание, заноза такая — дзиньк! — и эта заноза будет у него долго зудеть. В этом же замысел, правда? Ничего другого просто: «Мы за тобой смотрим, мы все видим, что ты делаешь, поэтому не забывай и ты про нас. А то тебе кажется, что нас уже нет. Нет, мы есть. А ты думаешь, что там уже все заснуло? Не-не-не, ничего не спит». Е.Канакова ― Сергей Владимирович, «Роснефть» планирует отдать Чечне 51% «Грознефтегаза» и остальное имущество в регионе на 12,5 миллиардов рублей. Я.Широков ― С чего бы это? Е.Канакова ― Да. С.Алексашенко ― Мне кажется, что это очень интересная история. И надо чуть назад вернуть. Реальный рейтинг силы российских политиков. Вот мы-то думали, что Сечин – вот он там и Шувалова, и Дворковича, и Улюкаева, и Белоусова – весь экономический блок отстроил и взял всю власть себе. А выясняется, что в России есть политик, который будет посильнее, чем Фауст Гетте, то есть посильнее, чем Игорь Иванович Сечин. Зовут его Рамзан Ахматович Кадыров. Вот Рамзан Ахматович захотел «Грознефть» получить, а Сечин не хотел, говорил, что это неправильно, это ненужно. Но ему объяснили, кто в доме хозяин. Вот теперь у нас такой реальный рейтинг силы российских политиков выстраивается таким образом: сначала Кадыров, потом Сечин. Е.Канакова ― Но вы же говорили, что не верите в рейтинг политиков. С.Алексашенко ― Нет, стоп! Екатерина, я не верю в рейтинги, построенные по социологическим опросам. А это по факту. Ну, слушайте, если вы смотрите на улице и там идет дождь, вы не можете, как неверующий Фома: «Я не пра… я не ве…». Да нет, конечно. Слушайте, если оно так случается, то я из этого делаю вывод: реально Рамзан Кадыров сильнее Игоря Сечина. Я.Широков ― Это называется: «Я не знаю, кто это человек, но водитель у него – Брежнев». С.Алексашенко ― Да, это примерно то же самое. Е.Канакова ― То есть это такой ожидаемый вывод, потому что «Коммерсант» написал, что раздел активов уже два года тянется. Это финишная прямая так называемая. То есть нам не следовало это ожидать, это было неожиданно? С.Алексашенко ― Я думаю, что это было неожиданно в первую очередь для Игоря Сечина. Е.Канакова ― То есть два года он не знал? С.Алексашенко ― Нет, два года он боролся. Он же там и с Улюкаевым… не он, а спецслужбы по его заказу слушали Улюкаева, прослушивали каждый год. Скоро сказка сказывается, но не скоро дело делается. Вот если бы Сечину «Грознефть» и МПЗ не были нужны, он бы их давно отдал и сказал: «Слушай, забери!» Если он за них сражался, значит, они ему были нужны, значит, они как компании были ему интересны. Ну вот, по прошествии двух лет… Почему вы считаете, что все схватки должны за 15 секунд… Да нет, конечно. Посмотрите, тот же Сечин с Миллером бьется за то, чтобы роснефтевский газ пустили в трубопровод. Не получается. Вот так тоже бодаются, бьются. Уже года 4-5 продолжается эта борьба. И там пока нет явного победителя. То есть и тема не закрыта, но Сечин и победы одержать не может. А здесь такая схватка – раз! – два года, и уже результат есть. Я считаю, что по российским бюрократическим стандартам достаточно быстрый процесс, учитывая, какая сверхтяжелая весовая категория у этих борцов. Я.Широков ― Нас слушатель тоже спрашивает, почему правительство не хочет сделать деноминацию рубля. Слушателю надоели эти тысячи, нули… Хочется, чтобы 2 и 20 рублей, а не 200 и тысяча. С.Алексашенко ― Мне кажется, потому что ни правительство, ни население в основной своей массе дискомфорта не испытывает. Все-таки 10 тысяч – это уже много и 5-тысячную купюру вообще встретишь редко в обычной жизни. А тысяча или 100 рублей. А, с другой стороны, подумайте, что благодаря тому, что у нас такой стандарт, условно говоря, от 50 рублей до 5 тысяч, мы избавлены от такой проблемы как металлическая монета. Вот вернемся к стандарту до 100 рублей – 100 рублей самая крупная купюра – и будем таскать кучу мелочи, кучу металла в своих кошельках. Оно вам это надо? Поэтому, мне кажется, что нынешний стандарт российских цен он достаточно комфортный. Я.Широков ― Вы следите, кстати, за белорусскими протестами? Там волна протеста из-за налога за тунеядство. Как вам, вообще, это все? С.Алексашенко ― Мне это сильно нравится, потому что выясняется, что даже в такой тотально контролируемой системе, как Белоруссия, население можно достать. То есть как это… все могут короли, но выясняется, что в какой-то момент времени то, что они вытворяют со своим народом, это народ достает. Это просто лишнее напоминание российским властям, Кремлю, что это все возникает ниоткуда и неожиданно. Кто бы мог подумать? Я.Широков ― Просто батька дал пар стравить? Милиция же вроде не вмешивается никак. С.Алексашенко ― Яков, мы можем строить с вами тысячи гипотез, почему это такое поведение. Мне кажется, что слишком массовый протест, и очевидно, что он не политизированный. То есть нам нет политической составляющей. Там все-таки, скажем, экономико-социальная, не привязанная к оппозиционным политикам… Батька очень сильно сражается и сражался – сейчас все менее активно, на самом деле – с политическими оппонентами, с теми, кто претендовал на посты в парламенте, на президентских выборах, какие-то акции совершал. А вот с народом бороться сложно. Знаете, народ может «дубину народной войны» поднять и снести кого-нибудь. Я.Широков ― А помните, как НРЗБ хватали на улице прямо несколько лет назад? С.Алексашенко ― Там был политический протест, он являлся продолжением политических акций. Там все-таки немножко другая история. Я.Широков ― Он был спровоцирован как раз этой историей с повышением курса валюты иностранной, в первую очередь, мне кажется. С.Алексашенко ― Я сейчас не буду врать. У меня в голове почему-то связано, что это как продолжение тех политических событий, и поводом стало девальвация белорусского рубля. А здесь, мне кажется, это сильно не политизированный протест, поэтому и реакция батьки не то что спокойная – мы же не знаем реально, что у голове происходит и что он в своем кабинете обсуждает, — но, мне кажется, что это не та ситуация, в которой он готов на применение силы. Я.Широков ― Но, все-таки, вы думаете, что как-то это мягко сведет на нет или подавит более жестко через какое-то время. С.Алексашенко ― Я думаю, что тем или иным образом он сведет этот протест на нет или отступит назад. Если он увидит, что у этого протеста образовались лидеры, образовались люди, которые возглавляют, которые превращаются в политические фигуры, тогда он начнет их давить. А так – ждет: может, само рассосется. Я.Широков ― Спасибо огромное! Напоминаю, что это был экономист Сергей Алексашенко в программе «Персонально ваш». С ним, я надеюсь, мы услышимся уже через неделю. Ну, и завершаем традиционным лейтмотивом. Это новость о том, что в Ярославле двухтонный блинный пирог внезапно скормили собакам.

Ссылка на источник