О.Журавлёва ― Добрый вечер, это программа «Особое мнение», меня зовут Ольга Журавлёва, у нас в гостях главный редактор журнала «The New Times» Евгения Альбац. Здравствуйте, Евгения Марковна. Е.Альбац ― Здравствуйте, Ольга. О.Журавлёва ― Про митинги уже много говорили, и вы вчера тоже говорили. У нас вот появляются новые заявления на этот счет. Зам главы ведомства МВД Игорь Зубов сообщил, что имеющийся у МВД арсенал средств и сил намного шире того, что было задействовано в ходе акции в Москве в это воскресенье. Зубов подчеркнул, что МВД давало установку сотрудникам полиции быть максимально лояльными, свести к минимуму задержания и не применять силу. А в случае нарастания провокационных действий может действовать жестче МВД. Е.Альбац ― Кто такой Зубов? О.Журавлёва ― Зам главы МВД. Е.Альбац ― Зам главы МВД? О.Журавлёва ― Да. Е.Альбац ― Генерал, вероятно. О.Журавлёва ― Ну, наверное. Е.Альбац ― Либо генерал не знает то, о чем он говорит, либо он откровенно врет (что стыдно). Потому что я сама во время этой акции сталкивалась с тем, что сотрудники правоохранительных органов (уже это была Росгвардия или это была полиция), и те, и другие, кстати говоря, отказывались пропускать журналистов. Я предъявляла удостоверение. Это было на Пушкинской площадки, и в ситуации, когда там стояли эти так называемые космонавты, то есть это была Росгвардия, и когда стоял ОМОН, это была Росгвардия. Но и когда стояли полицейские, я показывала удостоверение, мне говорили: «У нас приказ». Я говорю: «Вы нарушаете закон, вы мешаете журналисту исполнять обязанности». Мне отвечали: «Идите к старшему. Это приказ». Я находила старшего. Как правило, это был либо старший лейтенант, либо капитан, и почти всегда… Один раз ответ был другой. Как правило, ответ был, что у них приказ. Дальше. Я нашла оперативный штаб на Пушкинской площади. Когда я пришла туда и увидела, что невозможно на зеленый свет светофора пройти на Пушкинскую площадь, потому что встали господа космонавты, да?.. Ну, не будем называть их »космонавтами», потому что, все-таки, это хорошая профессия, да? Взяли вот эти люди, которые потом избивали всех подряд. Я спросила: «Почему вы не пропускаете?» — «У нас приказ». О’кей, я пошла, нашла оперативный штаб. Там стоял автобус и стоял зам руководителя Департамента коммуникаций мэрии Москвы. Я его спросила: «Скажите, пожалуйста, почему вы не пропускаете людей?» А там толкучка уже образовалась. Ответ: «Это с вашей точки зрения проход перекрыт, а с моей точки зрения он ограничен». Точка. Точка. О.Журавлёва ― Ну, всё очень логично выглядит. Е.Альбац ― То есть необыкновенно совершенно. Я даже твитила. Поэтому это абсолютная ложь. О.Журавлёва ― То есть что приказа действовать как можно мягче и нежнее, вы считаете, не было? Е.Альбац: Навальный ни одной копейки никогда у государства не попросил. Понимаете? Е.Альбац ― Я не знаю… Я ж не стояла там, я не знаю. Я говорю о том, с чем мы столкнулись. Дальше. Когда был задержан Тимофей Дзядко, они знали, видели, он показал свое удостоверение РБК. Его, тем не менее, засунули в автозак. Наш коллега Александр Плющев… О.Журавлёва ― Который вообще не по этому делу был. Е.Альбац ― Бельгиец там. Вот, Тимофей Дзядко рассказывал о том, что человек из Бельгии, который просто шел мимо в ресторан. Он случайно оказался вообще. Вот так не повезло человеку – в воскресенье приехал в Москву из Бельгии. О.Журавлёва ― Ну хорошо. То, что было, мы понимаем. Е.Альбац ― (НЕРАЗБОРЧИВО), корреспондент «The Guardian», еще один английский журналист тоже – они все показывали свои аккредитации. Другими словами, то, что журналистов задерживали, говорит о том, что приказ был ровно другой – «Молотить». О.Журавлёва ― Можно ли это считать угрозами: «Вот, в случае нарастания провокационных действий в стране, мы, дескать, можем применить и другие силы и средства»? Это угроза? Она как-то должна подействовать? Всё должно закончиться? Е.Альбац ― Вы знаете, мне трудно. Я не хочу тут гадать, я могу сказать следующее. Что мне казалось, что поначалу была команда не обострять. И, вот, примерно 2 часа было довольно спокойно. Барражировал всё время вертолет, были единичные задержания около Палас Отеля (это квартал после Белорусской), потом на Маяковке, как только вышел из метро Навальный… Он не сделал ничего. У него не было ни плаката, он ничего не скандировал. Его тут же задержали. Как мы знаем, он получил 15 суток за якобы сопротивление полиции. Хотя, есть фотографии, и мы просто видим, что он ничего никому не сопротивлялся. Но где-то в районе, по моим оценкам, в районе 15:30 – 16:00, я думаю, что кто-то в Кремле начал стучать ногами. Я думаю, что Путину (это моя гипотеза) показали кадры с Тверской, и я думаю, что гаранта прав и свобод всех россиян безумно это разозлило, что все россияне начали исполнять свое право на 31-ю статью Конституции, а именно свободы собраний. Это моя гипотеза абсолютно. Потому что было очевидно совершенно, что сверху прошла команда «Мочить». И вот тогда начались эти массовые задержания на Пушкинской площади, когда стали брать всех подряд. Там я видела на Пушкинской площади, когда сначала одиночно кто-то залез на памятник Пушкину, выдвинулись эти ребята в обмундировании, сняли, значит, их 5 или 6 человек, и какого-то там молодого человека засунули в автозак. Кто-то залезал на фонари – их тоже снимали и отправляли в автозак. Но в районе 16-ти часов началась массированная зачистка. И таких зачисток по оценкам Ивана Давыдова, редактора Отдела политики журнала «The New Times» (мы с ним там пересеклись), по его оценкам, 2 было такие зачистки, когда, собственно, в результате чего и оказалось, что 1030 человек оказались задержаны. За что? Это была совершенно мирная акция. О.Журавлёва ― Скажите, это была акция против коррупции? Е.Альбац ― Я думаю, что это была акция против власти, конечно же. Это прежде всего была акция против существующей власти, которая сделала коррупцию формой своего правления. О.Журавлёва ― Про коррупцию поговорим еще отдельно, потому что есть и другие новости, с ней связанные. Скажите, а почему никакие больше представители несистемной оппозиции как-то не проявили себя? Е.Альбац ― Вы имеете в виду несистемную или системную оппозицию? Вы, Оль… О.Журавлёва ― Не думскую. Е.Альбац ― Значит, я вам хочу сказать, что это вообще безумно интересная тема – мы не успеем на эту тему… У нас меньше минуты. О.Журавлёва ― Ну, мы перебросим. Е.Альбац ― Но я хочу заметить, что это показало, что политиков в стране кроме Навального и Дмитрия Гудкова больше нет. Потому что не воспользоваться ситуацией, когда тысячи и тысячи людей (по моим оценкам, было 15-20 тысяч) вышли на улицу только в Москве, не воспользоваться этой ситуацией, это было поразительно. Мы не увидели не только так называемых оппозиционеров из Государственной Думы (ну это бог с ним, мы знаем, что они такая же оппозиция, как я китайский император). Но то, что не было представителей «Яблока», то, что ни Митрохин, ни Явлинский, ни лидеры ПАРНАСа, никто не пришел, говорит о том, что они просто не политики. Ну, там я знаю, там, например, Илья Яшин – он просто болен. Мы с ним накануне созванивались, он болен, он не мог прийти. Но то, что не было никого больше, это потрясающе. О.Журавлёва ― Евгения Альбац, главный редактор журнала «The New Times» со своим особым мнением. Мы встретимся после небольшого перерыва. РЕКЛАМА О.Журавлёва ― И снова с вами программа «Особое мнение», в студии Евгения Альбац, главный редактор журнала «The New Times». И давайте, все-таки, немножко завершим эту тему. Кто же в конечном итоге в разных городах протестовал против коррупции? Какие политические силы? Е.Альбац ― Мне кажется, что трудно говорить о политических силах, потому что, на самом деле, вышли молодые люди. Вот, по моей оценке в Москве возраст был примерно 25-40. И мы видим, что по тому, сколько задержано… Значит, вот, 1030 человек задержано, из них до 18-ти лет 46 человек. То есть понятно, что то, что называют «протест школьников», это всё выдумка госпропаганды – ничего этого, естественно, нету, они составляли там несколько процентов. По моим оценкам, возраст был 25-40. Где-то в каких-то… То же самое примерно я отсмотрела видео из Питера. Примерно то же самое в Питере, примерно то же самое во Владивостоке, примерно то же самое в Екатеринбурге и Челябинске. Где-то были чуть помоложе люди. Значит, это люди, которые вышли, во-первых, потому что их позвал Навальный. О.Журавлёва ― То есть вы считаете, что, все-таки, поддержка Навального имела значение? Е.Альбац ― Абсолютно. Да. Для меня абсолютно это очевидно, что он сумел до них достучаться. По трем причинам. Первое, эти молодые люди не смотрят государственные пропагандистские каналы, поэтому о том, что в стране есть один политик и он висит в красном углу, и эту икону называют «Путин Владимир Владимирович», они, в общем, не очень в курсе. То есть они знают, что есть такой президент, но про то, что это икона, они не знают, потому что они не смотрят телевизор. Е.Альбац: Было очевидно совершенно, что сверху прошла команда «Мочить» Второе. Они получают новости из социальных сетей, прежде всего из Вконтакте и из Twitter’а, и они смотрят YouTube. Для них телевизор давно заменил YouTube. В этом YouTube они посмотрели не один и не два фильма Навального. Ведь, Навальный же не первый раз, это же фильм «Он вам не Димон» — это же не первый фильм Навального. И в том числе и про Медведева, да? Значит, они посмотрели Навального. Значит, мы знаем, что как минимум миллионов 15 аудитория этого последнего фильма Навального. Навальный сумел это упаковать так, что они его услышали. Что значит «Они услышали Навального»? А это значит, что Навальный с ними разговаривает на языке, который они понимают. Он не рассказывает им о том, как надо жить, он им не указывает «Делайте так, так и так» или «Жить надо было так. Вот, Гайдар делал не так, а вот я там, например, Явлинский или я, Митрохин, я знаю, как вам надо правильно жить». Для них Навальный – человек, который возрастно недалеко от них стоит. Он молодой, он разговаривает на языке, который они понимают. При этом за ним уже несколько отсидок, за ним опыт политической деятельности и он, очевидно, не боится. Это очень важно. Он, вот, тот самый Лёнька из песни Окуджавы, да? «Во дворе, где каждый вечер где играла…» Вот это вот тот самый Лёнька Королёв, который готов защитить и который готов вести. Поэтому он лидер, потому что люди не голосуют за того, кто такой же, как я, люди голосуют за того, кто похож на меня, но способен больше, чем я, тот, кто готов меня вести, который готов быть лидером, готов защитить. Это вторая причина, почему они услышали Навального: он не дает им рецепта, как надо жить, он говорит о том, что их тоже волнует. Третья причина заключается в том, что для молодых людей сейчас совершенно отсутствуют социальные лифты. Если вы не выходец из семьи сотрудника ФСБ, если у вас дедушка не был в КГБ, если вы не относитесь к семье господина Чайки… Вот, мы сегодня узнали, что сын… О.Журавлёва ― Шпалы тоже его. Е.Альбац ― Да-да-да. Сын Чайки теперь и шпалы делает, а другой сын и щебень для РЖД. В общем, всё хорошо. Если вы не относитесь к этой очень узкой группе людей, которых мы в журнале называем «Всё лучшее»… Мы всё время делаем эти «Всё лучшее детям». Один, два уже там и так далее. …вот, к той узкой группе детей российской номенклатуры, которая меньше, чем была советская номенклатура… Меньше. Эта группа значительно уже. О.Журавлёва ― Но богаче. Е.Альбац ― Да, конечно. Но она меньше. Вот это очень важно понимать. Если вы не относитесь к этой группе, то вам очень тяжело пробиваться, у вас социальных лифтов почти никаких нету. Вы не можете это сделать практически ни по политической стезе. Если вы начинаете делать бизнес и не дай бог ваш бизнес оказался успешным, то вам говорят «Ну-ка, иди сюда» или «Отдай 30%, половину» и так далее» — об этом Ольга Романова бесконечно пишет в своем Facebook, этим всё время занимается «Русь сидящая». Как только бизнес становится успешным, его пытаются отжать, как правило, люди в погонах, да? Значит, вы не можете… Посмотрите, ведь, не случайно конкурсы на факультеты госуправления различных университетов и во всякие Академии МВД зашкаливают. Казалось бы, да? Ну, чего там большое удовольствие сидеть чиновником, да? А люди, в общем, понимают, что там деньги, да? Поэтому, вот, детей хорошо бы туда толкать. Но у них же шансов сделать карьеры почти никаких, пробиться невозможно. Это то, что было в конце 80-х годов в Советском Союзе, когда вот это горлышко наверх – оно было абсолютно покрыто бляшками холестериновыми, понимаете? Пробиться было невозможно. Вот то же самое уже произошло сейчас, только еще более тяжелая ситуация. И вот это невозможно. Отсутствие перспективы, отсутствие… Ты не понимаешь: сделать карьеру нельзя, заработать нельзя, в политику идти бесполезно, и плюс ко всему, ведь, понятно же, что эта коррупционная вертикаль – она же снизу и до самого верха, да? И люди же это всё видят, это же нельзя не видеть. Если вы приезжаете, там я не знаю, в какую-нибудь беднейшую область России, Кировскую область, все же знают, что самые богатые дома – это дома тех вице-губернаторов, которые занимались социалкой в Кирове. Понимаете? И так это же происходит во всех городах. Ведь, все всё знают, что там, где бюджетные деньги, там самые богатые виллы, дачи, машины и так далее. И так по всей стране. И люди это видят. О.Журавлёва ― А почему другие условно оппозиционные политики не видят такого простого и понятного пути, которым идет Навальный? Е.Альбац ― Потому что Навальный идет по очень тяжелому пути. Он, Оль, сейчас сидит 15 суток, у него брат в заложниках (ему еще год сидеть), у него возбуждено было уголовное дело против родителей, да? И он живет… О.Журавлёва ― И весь ФБК стройными рядами… Е.Альбац ― Совершенно верно. Фонд борьбы с коррупцией 13 человек были задержаны и получили не пойми вообще за что, получили, значит, кто там 7 суток, кто 10. Николай Ляскин, который должен был возглавить московский штаб Навального, 25 суток. О.Журавлёва ― И сотрясение мозга. Е.Альбац ― Да. Леонид Волков получил 10 суток. И так далее. Это очень тяжелый путь. И Навальный ни одной копейки никогда у государства не попросил. Понимаете? А те партии, которые имеют особняк там на Пятницкой, им надо как-то за особняк платить. И поэтому они идут с протянутой рукой на Старую площадь и просят. Как только ты чего-то просишь у этой власти, всё – там коготок и увяз. У этой власти вообще ничего нельзя. Ни у какой власти нельзя. Это мое глубокое убеждение, что не надо с государством иметь дело. Минимально. Я понимаю, там, больным, бедным – они вынуждены связываться с государством. Но политики, тем более те, которые себя называют «оппозиционными», конечно, не могут. Е.Альбац: Навальный сумел это упаковать так, что они его услышали Посмотрите, весь путь Владимира Вольфовича Жириновского – это путь бесконечного стояния на паперти у Кремля. При советской власти, при российской власти. Это же вот то, чем он бесконечно занимался и продолжает заниматься. Тот путь, который избрал для себя Навальный, он очень тяжелый. Он очень небезопасный. Посмотрите, Навального бесконечно спрашивают, не боится ли он, что его убьют. Это ж в каждой статье. Сейчас вон мировые газеты вышли с его портретом на первых полосах, и везде один и тот же вопрос – «Когда убьют Навального?» О.Журавлёва ― Это Евгения Альбац со своим особым мнением. Мы вернемся после небольшого перерыва. НОВОСТИ О.Журавлёва ― И снова с вами программа «Особое мнение», меня зовут Ольга Журавлёва, у нас в студии Евгения Альбац, главный редактор журнала «The New Times». И, собственно, о коррупции, которая послужила темой для этих мероприятий. Кстати, многие участники говорили, что они, собственно, не за Навальным конкретно, а, как бы, по зову сердца, потому что их многое не устраивает в жизни. Так вот Министерство юстиции готовит проект антикоррупционных законов и приступило к разработке поправок. Фактически взяткой по этим документам будет считаться любая попытка доставить некое удовольствие чиновнику в обмен на нужное решение. Ну, как обычно, очень сложно администрировать, чрезвычайно сложно доказывать нематериальные взятки. О чем говорит вообще такая работа, вот это вот антикоррупционное законодательство, которым сейчас занимается Минюст? Е.Альбац ― Администрация президента всё время пытается перехватить повестку, потому что, на самом деле, мы вошли в предвыборный период, и у них колоссальная проблема, как решить проблему 70-70 – 70% явки и из этих 70% 70 должны проголосовать за Путина. Поэтому они всё время пытаются перехватить повестку. На самом деле, эта власть построена на коррупции, никак иначе она существовать не может. Сверху донизу. Сегодня «Собеседник» очередное расследование опубликовал, касающееся… О.Журавлёва ― Усадьбы в Плёсе. Е.Альбац ― Усадьбы в Плёсе и того, сколько там… Сколько там Дмитрий Анатольевич Медведев платит за 4 тысячи га? 39 рублей? О.Журавлёва ― Ну, я так понимаю, за гектар 39 рублей 32 копейки в год. Е.Альбац ― За гектар. Ну, вот, понимаете? Ну, о чем тут говорить? Ну, понятно, что… То есть представляется очевидным, что все эти Плёсы, Сочи и так далее – это была форма такого отката за то, чтобы Медведев не шел на второй срок. Это мое оценочное суждение. Потому что понятно же, что всего этого бесстыдства не могло существовать без разрешения Путина Владимира Владимировича. Это была форма компенсации человеку, который 4 года называл себя «президентом Российской Федерации», за то, что он добровольно отказался от Кремля. Поэтому, понимаете, невозможно бороться с коррупцией на нижних этажах власти, если на самом верху у вас существует то, что мы видели и в фильме о Димоне, и в расследованиях «Собеседника». Просто невозможно ни с чем бороться, поэтому, ну, чего там говорить об этом? Конечно, это никакая не борьба с коррупцией. Но возвращаясь к митингу, две вещи я хотела бы только, Оль, чтоб не забыть. Мне кажется, это очень важно. Во-первых, вот, человек, который в оперативном штабе наблюдал за тем, как устраивали толкучку на Пушкинской, его зовут Олег Олегович Соколовский, зам руководителя Департамента информации. Цитата звучала так: «То, что в вашем понимании перекрыто, в моем – ограничено». Ну, понимаете? Вот, власть может быть хорошей, плохой, но она не должна быть глупой. А это глупый. Глупая власть. Вот, то, что мы наблюдали в воскресенье, это были действия глупой власти. Ничего кроме раздражения это не вызвало. Вторая вещь, которая мне кажется очень важной. Вот, я помню, что когда были протестные митинги на Болотной, я всегда там встречала тогдашнего омбудсмена Лукина. А в воскресенье я не увидела ни Москалькову, которая должна была бы, ну, как-то… Она же по правам человека у нас. Ни главу СПЧ Федотова. Более того, мы узнали, что Михаил Федотов вместе с капитаном ФСБ Кабановым ездили к омоновцу, которого побили, и, безусловно, нельзя трогать представителя власти, и должны быть наказаны люди, которые его покалечили – тут нет вопроса. Но ни один из них почему-то не был ни в одном из тех отделений, где сидело 1030 человек. В некоторых отделениях люди сидели в маленькой камере по 4-5 человек, и им не давали ни воды, ни еды. Или еще обманывали их родителей. Когда мамы звонили, им говорили: «Нет-нет, вы не волнуйтесь. Они накормлены, напоены». А потом оказывалось, что ни напоены, ни накормлены. То, что сегодня Федотов говорил утром в »Развороте» на »Эхо Москвы», это стыдоба – после этого Михаил Федотов должен подать в отставку. Потому что он не может называть себя «защитником прав человека в российском государстве». Это стыдобина. Он не защитник прав человека, он защищает свой собственный интерес, который заключается в том, чтобы сидеть в кабинете на Старой площади, иметь служебную машину, поликлинику, больницу и так далее. Это мы всё проходили при советской власти. Просто при советской власти люди вроде Федотова туда не попадали. А ему повезло, потому что он еще из того ельцинского призыва, он там оказался. Но это продажная, отвратительная позиция для человека, который говорит, что он возглавляет Совет по правам человека. Это стыдно. Потому что его работа – защищать права человека, а он защищает собственную кормушку. Понимаете, ну, на самом деле, надо просто… Мне кажется, очень важно вещи называть своими именами. Вот, у меня есть правило: «Если человек себя ведет отвратительно, я ему публично перестаю подавать руку». Просто перестаю подавать. И, знаете, это работает. Это работает. Было много довольно у меня случаев, когда люди звонили или приходили, объяснялись и которые очень переживали. Вот, мне кажется, это нужно сделать таким вот повсеместным явлением. Вот, Андрюшка Черкизов, который у нас когда-то на »Эхо» работал, он таких называл «нерукопожатными». Вот, Федотов после всей этой истории для меня абсолютно нерукопожатен. Ну, кстати, были разные другие примеры. Я помню, как он рассказывал, что он решит проблему с фондом «Династия», что да, конечно, это безобразие, что «Династия» объявлена иностранным агентом. Ну, как мы видим, ничего реального сделать не могут. Е.Альбац: Сын Чайки теперь и шпалы делает, а другой сын и щебень для РЖД О.Журавлёва ― С этой глупой властью можно каким-то образом договариваться? С ней возможен конструктивный диалог? Е.Альбац ― Со всеми можно. Договариваться можно со всеми. Конструктивно – я не знаю. Там, договариваться надо со всеми, потому что всегда надо искать интересы, которые позволяют избежать всяких насильственных вариантов. Поэтому говорить… Не договариваться, а говорить надо со всеми, это безусловно. Другой вопрос, что я не очень верю, что они способны это делать. Вот, в чем беда. Потому что реакция, которая была на митинге, то, что мы наблюдаем то, что сделали с ФБК, то, как вынесли абсолютно совершенно без… Из ФБК вынесли просто всю технику, то есть, по сути, люди, которые, вроде бы, говорят, что они являются представителями правоохранительных органов, обокрали офис Фонда борьбы с коррупцией. Не понятно, на каком основании, без понятых, без адвокатов, без составления протокола, без всего. На каком основании? На каком основании посадили 13 человек из Фонда? На каком основании Леонида Волкова, который вел трансляцию с митингов, его посадили на 10 суток? На каком основании всё это сделано? Понимаете? О.Журавлёва ― А кто-то когда-то даст ответ, как вам кажется? Е.Альбац ― Ну, конечно, Оля. Ну, конечно. Мы же, знаете, хорошо знаем историю авторитарных режимов. Они же приходят и уходят. И самые страшные из них, там я не знаю, в Аргентине 10 лет была хунта, пропало 20 тысяч молодых людей. Но их же сейчас (этих генералов) судят. К сожалению, справедливости, в принципе, нет. Но тем не менее, властителям приходится отвечать. В том числе и тем, что им приходится бежать из своих стран, что им приходится в забвении и вдалеке от Родины проводить последние свои дни, в том числе и потому, что их начинают преследовать международные организации, и так далее. Да, конечно. Конечно. О.Журавлёва ― Но, ведь, огромное количество сограждан еще не сталкивались с теми проблемами, о которых вы говорите, с беспределом… Е.Альбац ― То есть? С коррупцией никто не сталкивался? А кто из нас?.. О.Журавлёва ― Коррупция помогала им, возможно, в каких-то ситуациях. Е.Альбац ― В каких? О.Журавлёва ― Ну, ты даешь деньги и тебе побыстрее что-то делают. Ну, это же элементарно. В России всегда работает. Е.Альбац ― Нет, это неправда. Я, вот, не даю деньги, Оля. О.Журавлёва ― Ну так то вы. Е.Альбац ― Принципиально. И тем не менее, ну, я ж как-то живу в этой стране, правда? И чего-то тоже и работает. Не верю я в это. Не надо участвовать в коррумпировании структур власти. Не надо. Не надо этим заниматься. Это во-первых. Понимаете, конформисты – это самое ужасное, на самом деле. Е.Альбац: Власть может быть хорошей, плохой, но она не должна быть глупой О.Журавлёва ― Но их же всегда большинство. Е.Альбац ― Нет. Это неправда. Просто у нас, к сожалению, в обществе не сформировано представление об общем благе, понимаете? У нас это пока еще такая, совершенно чужая идея, да? Мы, казалось бы, вышли из страны, в которой все люди братья, а оказалось, что, на самом деле, уровень антагонизма друг к другу здесь совершенно зашкаливает, да? И потребуется какое-то время прежде, чем это будет преодолено. Так что я думаю, что коррупция мешает всем. Она мешает талантливым детям поступать в хорошие школы, талантливым детям поступать в хорошие университеты, талантливым людям продвигаться по службе, начинать свои собственные бизнесы, делать карьеру. О.Журавлёва ― Зато бездарным она совершенно не мешает. Е.Альбац ― Ну так поэтому у нас, знаете, в стране стагнация. У нас же черти что происходит с экономикой. Вы посмотрите, все говорят… Все статьи, которые последнее время появляются, все говорят о том, что есть мир, который производит интеллектуальные продукты, создает, так сказать, интеллект, да? И это, прежде всего, страны Западной Европы и США. А есть те, которые являются сырьевыми придатками. Вот, Россия – сырьевой придаток. Это страна, в которой, в общем… Вообще-то у нас была одна из лучших школ фундаментальной физики в мире, одни из лучших, если не лучшие, математические школы в мире. В химии, в биологии и так далее. Где это всё? Куда это всё девалось? Страна, которая стала сырьевым придатком? Не, ничего хорошего в этом нет. Ничего хорошего в этом нет. О.Журавлёва ― Надо ли ждать лучшего? – спрашивает Дмитрий Мезенцев. Е.Альбац ― Ждать можно у моря погоды. А у нас, вот, весна и тоже с погодой как-то фигня какая-то. Не ждать надо – надо бороться. Надо бороться, надо добиваться того, чтобы эта страна стала местом нормальной жизни для всех сограждан, а не только для той кучки людей, которые находятся у власти. О.Журавлёва ― Евгения Альбац, главный редактор журнала «The New Times» со своим особым мнением. Всем спасибо, всего доброго. Е.Альбац ― Спасибо.

Ссылка на источник