О.Пашина ― Я приветствую всех наших слушателей и зрителей, это программа «Особое мнение», меня зовут Оксана Пашина. Политолог Станислав Белковский немного опаздывает, поэтому в нашей студии журналист Александр Плющев. Добрый вечер. А.Плющев ― Добрый вечер. О.Пашина ― Давай поговорим про последние новости наши московские. Московский суд проявил странную гуманность и отказался отправить под арест 24-летнего математика Дмитрия Богатова, которого подозревали в призывах на эту самую несанкционированную акцию 2-го апреля. А.Плющев ― Ну, я не думаю, что она уж такая странная. Мне кажется, что она необычная. Это, конечно, не странно человека, против которого не выдвигается каких-то там серьезных изменений (что-то он там написал в интернете или не написал), сажать в тюрьму. Я как раз думаю, что не написал. Там его защита утверждает, что он вообще не ведет аккаунта в соцсетях, а судя по всему, задержание было по весьма экзотической ныне… Не соцсети, а мессенджеру Телеграм, который используют далеко не все. О.Пашина ― У него просто изъяли очень много техники, и это уже само по себе подозрительно. А.Плющев ― А зайдите в квартиру практически к любому сейчас там молодому человеку, и вы по меркам следователей изымите там гигантское количество техники, специальных приспособлений, специальных программных средств для обхода блокировок и всего прочего. Это есть у каждого сейчас. Планшеты, смартфоны, я не знаю, модемы, компьютеры, ноутбуки и всё прочее. Я просто хотел обратить внимание на две вещи. Во-первых… Ну, видимо, там предоставлены были доказательства того, что просто тот же IP-адрес был у этого несчастного учителя, с которого заходил тот человек, который писал какие-то призывы ко второму апреля. Само по себе это не является еще доказательством. Всё остальное, видимо, предъявлено не было, поэтому суд, возможно, как-то решил ограничиться подпиской о невыезде. По-моему, это вообще свидетельствует о том, что, в общем-то, и суду даже уже очевидно, что там ничего нет. Ну, нельзя же просто взять и отпустить? Поэтому под подписку о невыезде. Если ты вспомнишь историю с Болотным делом, когда несчастного жителя Санкт-Петербурга, которого не было в этот день в Москве, мурыжили только потому, что он по чьему-то мнению был сходен на фотографии с тем, кого разыскивали… О.Пашина ― Послушай, а одного и посадили уже, которого не было. И нашли потом человека, который был, а тот уже за это отсидел. А.Плющев ― Вот! Я и говорю о том, что суд у нас просто так никого отпустить не может. И в этой связи, кстати, перекидываясь так немножко к другой теме, но тем не менее. Вот, тебе не кажется удивительным? Мне кажется, самое удивительное во всей, самое загадочное помимо трагического аспекта, разумеется, истории взрыва в Санкт-Петербурге – это то, что человека, которого поначалу заподозрили и фотографию о нем слили и разместили везде, во всех СМИ, когда он пришел в полицию, отпустили через пару часов после беседы. Не под подписку о невыезде, не под… А просто отпустили. Такого, по-моему, никогда не было, чтобы человека подозревали и отпустили. А. Плющев: Суд у нас просто так никого отпустить не может О.Пашина ― Ну, послушай, они же заявили, что террорист-смертник погиб. А этот раз пришел живой и сам сказал «Это не я», вообще как-то не логично. А.Плющев ― Ну, какая разница? Он что, не мог быть сообщник или еще кто? Я этого несчастного там дальнобойщика, я как раз ему сочувствую. Мне просто очень странно, каким образом рандомно работает эта машина? Кого-то, подозреваемого в какой-то записи в интернете могут там либо посадить, либо под подписку о невыезде, а кто-то, кого на всю страну подозревают в теракте, вдруг приходит и ему говорят «А, извините, мы чего-то ошиблись. Простите, пожалуйста». О.Пашина ― Нет, ну ты понимаешь, там же биологические следы согласно официальным данным были обнаружены в этом вагоне. То есть всё, там уже следы только остались от этого смертника, а этот живой. А, кстати, как тебе эта история с тем, что потом позвонили уже второму подозреваемому, и он оказался жив, ответил по мобильному телефону? А.Плющев ― Да. Очень много свидетельств самого разного толка, которые рождают, разумеется, и много конспирологических версий. Вот, известный конспиролог Андрей Илларионов, например, уже выступил, может быть, уже не один пост написал (я не знаю, я один видел) с гигантским тоже расследованием-разоблачением. Я просто работал на смене в этот день на информационной, и я не припомню за всю 20 с лишним лет свою карьеру в новостях, я не припомню, чтобы какой-нибудь теракт сопровождался таким гигантским количеством противоречий и версий, выкинутых в один очень сжатый момент времени. Такого не было никогда. Почему это так произошло? То ли спецслужбы и те, кто охраняли там Владимира Путина, должны были обеспечивать безопасность и так далее, настолько растерялись, настолько начали противоречить друг другу. Никто не мог сказать точное количество жертв и пострадавших. Оно варьировалось в каких-то вообще совершенно неприличных масштабах. От 9-ти до 14-ти количество убитых, и от 20-ти до 50-ти количество пострадавших. И сегодня вдруг Вероника Скворцова такая говорит: «У нас 51 в больницах». Там максимум было 50, а сегодня уже 51, прибавился. Они не могут сказать. И вот эта неразбериха свидетельствует либо о том, что они все настолько испугались (прежде всего за свои места, конечно же, за свою, я не знаю там, карьеру), что начали отчитываться, начали какие-то выдавать результаты совершенно тоже абсолютно рандомные, не имеющие… О.Пашина ― Просто чтобы показать: «Мы работаем»? А.Плющев ― Да, «мы работаем». Не имеющие отношения к действительности. Это официальный чиновник заявил, официальный представитель, да? О.Пашина ― Да, ты обязан сослаться и сообщить. А.Плющев ― Или источник, там, пускай того же Интерфакса или официальных агентств каких-то. Такого не было никогда, и это поражает воображение. И, конечно, это очень способствует вот этим всем конспирологическим версиям, которые в гигантском количестве множатся. А. Плющев: Провокаторов Антимайдана тут же отпустили, судя по тому, что они потом на возложении засветились О.Пашина ― Слушай, возвращаясь к этой истории с призывом к массовым беспорядкам, статья-то, на самом деле, такая, средней тяжести, до 2-х лет. В общем, это тоже не ерунда. Как ты думаешь, а что вообще это было 2-го апреля, вот эти все призывы в соцсетях? Кто это всё писал? Учителя математики? Ольгинские тролли? Оппозиция сказала: «Мы здесь не причем. Это провокация властей». Тем не менее, какие-то люди вышли и на Манежную, где-то в центре, ну, какая-то вялая движуха была. Что это было, как ты думаешь? А.Плющев ― Ну, мне кажется, что история с провокацией – она очень укладывается во всё это. Если заметить там, кто вышел на Манежную площадь и каким образом там всё развивалось. Вышли часть, там я не знаю, школьники, студенты, вообще какая-то часть людей, которым хотелось движухи. На них и была рассчитана эта провокация, но я думаю, что планировалось-то, что выйдет гораздо больше людей. Вышло просто мало. О.Пашина ― А зачем? Доловить тех, кого не доловили 26-го? А.Плющев ― Ну, там, если ты заметишь, не особенно-то и ловили именно на Манежной площади. Потом были основные репрессии против тех, кто вышел на традиционную прогулку оппозиции, на которую обычно-то не очень обращали внимание. О.Пашина ― На Маяковской, да. А.Плющев ― Да. И они там пошли куда-то там в сторону Кремля, и их стали винтить. А этих людей как раз никто не винтил. О.Пашина ― А в чем тогда провокация? Зачем тогда это? Посмотреть, сколько выйдет? А.Плющев ― Ну, тут можно много гадать. Да, сколько выйдет, там, по призыву, сколько можно вообще людей таким образом спровоцировать, каким образом будут реагировать на провокацию Антимайдан, например (а они там были, да?). И надо, опять же, заметить, что провокаторов Антимайдана тут же отпустили, судя по тому, что они потом на возложении засветились. И так далее. Вот, я думаю, что это была какая-то такая проба пера посмотреть, каким образом вот это вот можно вкинуть. А кроме того, если ты, опять же, заметишь, если множить протестные акции, они постепенно сами сходят на нет. Вспомни, что было после 2012 года. О.Пашина ― Вот, кстати, мне интересно: почему? 26-го огромное количество людей было, 2-го апреля уже не было такого всплеска и такой поддержки. Я не знаю, потому что оппозиция сказала «Мы здесь не причем»? Потому что люди у нас подозрительные и, в общем, что-то не то? Почему? А.Плющев ― Я думаю, да. Ну, что, вот, ты видишь, когда там «Давайте все соберемся»? Кто это говорит? Зачем соберемся? Там, цели какие? А. Плющев: Если множить протестные акции, они постепенно сами сходят на нет О.Пашина ― Ну, они цели называли те же самые – против коррупции, за своего кандидата в президенты, против всего плохого, за всё хорошее. А.Плющев ― Ну, на прошлой неделе-то выходили, собственно говоря. Что изменилось за неделю? Поэтому люди-то и не пошли. Ну, настолько, мне кажется, был очевиден этот провокационный душок… Как бы, там никто не пытался подать заявку, например. Если заметите, оппозиция – она всё время старается идти легальным путем. Сначала подает заявку, ей отказывают или там они не согласовывают, и потом они как-то там ходят. О.Пашина ― Мы тоже идем легальным путем – нам положено прерваться на несколько минут, а затем мы продолжим.

Ссылка на источник