О. Журавлева ―21:05 в Москве, это «Невзоровские среды», меня зовут Ольга Журавлева, а из Петербурга, из »Гельвеции» тем временем с нами выходят на связь Виталий Дымарский… В. Дымарский ― Всегда Ольга так с напряжением, а вдруг нас не услышит, да? О. Журавлева ― Да. Здравствуйте, Виталий Наумович. Александр Глебович Невзоров. В. Дымарский ― Главное – проверить Невзорова. А. Невзоров ― Да, я тут очень так, скромно сижу и все жду, когда наконец-то про меня вспомнят. В. Дымарский ― Когда до вас очередь дойдет, да. О. Журавлева ― Это незабываемо, Александр Глебович. В. Дымарский ― Мы вас вспомнили. А. Невзоров ― Хорошо, отлично. О. Журавлева ― Приветствую вас, джентльмены. А. Невзоров ― Да-да, добрый день! О. Журавлева ― Начнем с чего-нибудь глобального, как вы себе это видите? А. Невзоров ― Ну давайте с глобального. Самое глобальное – это у нас как бы провал митингового движения. О. Журавлева ― А, вот уже и провал? А. Невзоров ― Ну а что, не провал что ли? Провал, конечно. Причем, надо сказать, что это очень хороший, это нормальный провал, потому что, вообще, зачем ходить на эти митинги? Понятно, что это некий обряд протеста, ну и как всякий обряд, он довольно-таки бессмысленен. И его бессмысленность становится понятна, потому что, как говаривал недавно классик, мирный протест – это самая глупая форма покорности. Но вообще я могу, вот как опытный злодей, как большой негодяй, я могу сказать, что глупейшее занятие – все время упорно подсыпать яд, от которого уже выработано противоядие. Вопрос: может ли уличный протест накрыть режим? Конечно, может. Но для этого протесту надо подняться и расправить крыла. А режим ориентирован на то, чтобы любой уличный протест подбить на взлете, способен ли он его подбить на взлете? Безусловно. Они последние 5 лет только к этому и готовятся, только этим и занимаются. В. Дымарский ― … по-моему, еще до взлета. О. Журавлева ― В чем это проявилось вот сейчас? А. Невзоров ― Подожди, Оленька, подожди, мы говорим про то, что секрет того, что подобного рода протесты подбиваются на взлете, известен не только мне, и техника гашения подобного рода протестов отработана. Вот то, что произошло 26 марта, это было скорее действительно демонстрацией среднего пальца власти от молодого народонаселения России, но на этом молодое народонаселение России решило, что еще показывать один палец или тот же самый палец показывать один раз – ну, слишком много чести для этих ребят в Кремле. Поэтому уже никто не пошел, и я думаю, что этот ваш зеленоглазый тормозит, конечно. О. Журавлева ― В каком смысле тормозит? Не подхватил? В. Дымарский ― Все затормозили. А. Невзоров ― Я имею в виду, что вот так вот, скажем так, долбиться лбом в довольно прочную стенку глупо ведь. В. Дымарский ― А вы кого имеете в виду? А. Невзоров ― Зеленоглазого. Навальный, да. В. Дымарский ― А причем здесь Навальный? Это акция, которую организовывал Ходорковский, мы еще не знаем, что будет с акцией Навального. А.Невзоров: Это некий обряд протеста, ну и как всякий обряд, он довольно-таки бессмысленен А. Невзоров ― Нет, но мы понимаем, что и к этой акции имел отношение Навальный, и акции без Навального в России уже случиться не может. В. Дымарский ― Вот поэтому она, может быть, и не случилась, потому что она была без Навального. А. Невзоров ― Ну не знаю. Я предполагаю, что это опять-таки не без него. Я хочу только обратить внимание на то, что меня трудно здесь заподозрить в неприязни к одному или к другому, я большой сторонник и любитель революций, и считаю, что революция – это то, что насущно, необходимо, принципиально необходимо России на протяжении уже нескольких сотен лет, и что я надеюсь, что, может быть, при моей жизни она все-таки свершится. Но у русской революции того же самого 1917 года была изумительная интеллектуальная основа, которую писали все, начиная с Сеченова, продолжая… В. Дымарский ― Я услышал «Сечина» — я испугался. А. Невзоров ― Сеченова, конечно же. Которую писали блистательные люди, и вот хорошая революция должна иметь хороший сценарий. Другое дело, что революция 1917 года угодила в лапы законченных мерзавцев со своей идеологией, и они этим, в общем, инструментом политического оздоровления и безусловного прогресса, они воспользовались предельно глупо и предельно нелепо. Хотя, вот посмотрите, как красиво получилась история в Новосибирске. Там была монстрация. Монстрация – это некое бессистемное хаотичное движение молодежи. О. Журавлева ― Абсурдистское. А. Невзоров ― Да. Которая прекрасно поняла, что можно написать любое слово, и это любое слово будет выглядеть русофобским обвинением власти. Можно написать просто слово «свиньи», и все немедленно воспримут это как русофобию. Можно написать слово «вата». О. Журавлева ― Можно написать «Он вам не лимон». А. Невзоров ― Да. Можно написать все что угодно, и это очень интересный симптом, это означает, что пропасть между свежим молодым прогрессивным нормальным и всей этой заплесневелой затхлой имперщиной, она увеличивается с каждой секундой, с каждой минутой, потому что уже нет ничего, что появилось бы на плакатах, и не было бы воспринято властью как некое оскорбление и как вызов. Мы же видим, надо просто – вы-то брезгуете все, дорогие мои, а я сейчас по долгу службы вынужден проглядывать, просматривать всякую черносотенную прессу. Я-то вижу… В. Дымарский ― Какой службы, Александр Глебович? А. Невзоров ― Ну вот здесь у вас на »Эхо Москвы». В. Дымарский ― А, понятно. А.Невзоров: 26 марта — это демонстрация среднего пальца власти от молодого народонаселения России А. Невзоров ― Поскольку это тоже входит в поповедение, это входит в знание сегодняшних реалий, я не ленюсь просматривать все эти черносотенно-патриотические издания. Боже мой, друзья мои! Я вам могу сказать, новосибирское действо обзывалось всеми словами, которые существуют. Большие бородатые протоиереи, увешанные своими бижутериями и своими крестиками иначе, как «менструацией» монстрацию не называют. Ее обзывают… О. Журавлева ― Как будто это что-то плохое – я прошу прощения. Ну ладно. А. Невзоров ― С точки зрения протоиереев вполне может быть. В. Дымарский ― Для протоиерея это ненормально. А. Невзоров ― Слово «беснование», это вообще ничто. О. Журавлева ― Александр Глебович, у меня один вопрос. Но ведь монстрация как раз в этом году была ознаменована абсолютным слиянием с местными властями. Все теперь разрешено, это теперь художники-передвижники, и до конца наших дней монстрация ежегодно будет проходить, и она разрешена во всех своих проявлениях. Это хорошо, плохо? А. Невзоров ― Не обольщайтесь. Дело в том, что монстрация – это пока то мероприятие, к которому невозможно придраться. Когда мы вроде бы имеем нечто абсолютно абстрактное, нечто, не имеющее отношения к сегодняшним реалиям и к сегодняшней политике, где вслух не употребляются имена и фамилии, но тем не менее, все понимают, о чем идет речь. О. Журавлева ― Ну это как люди, простите меня, с чистенькой бумажкой стоящие на улице: и так все ясно. А. Невзоров ― Да, и так все ясно. Посему, я думаю, что эта идиллия разрешений продлится недолго, но чем больше будет давление, чем больше будет ограничений – ведь вы посмотрите, действительно эту черносотенную прессу стоит иногда проглядывать. Это же помимо того, что это, конечно, чудовищный по своей злобности паноптикум, которые бурлит, кипит, у них там своя вот эта лилово-фиолетовая жизнь грибная с какими-то государями, с какими-то лаптями, с какой-то имперской сутью, с необходимости монархизации России… О. Журавлева ― Они Путина-то любят? На всякий случай спрашиваю. А. Невзоров ― Нет, они Путина-то как бы пока любят. Но у них уже стало модным, стало трендом колбаситься и корежиться при фамилии Медведев. Все произошло в ту минуту, когда несчастный Дмитрий Анатольевич по своему собственному недосмотру что-то сказал про фильм «Матильда», и это не содержало в себе никакой матерной ругани, он пытался утихомирить стороны, как я понимаю, но даже этого одного хватило бородатым, для того чтобы забыть все свои лакейства месячной давности и просто вот гаже и омерзительнее, чем Медведев, теперь для них никого не существует. В. Дымарский ― То есть, это не Навального фильм, не какие-то Навального все эти компроматы?.. А.Невзоров: Они Путина как бы пока любят. Но у них уже стало модным корежиться при фамилии Медведев А. Невзоров ― Нет, нет, это теперь у них личные счеты за то, что он не поддержал их истерику по поводу «Матильды». Там, кстати, есть любопытное развитие событий. В. Дымарский ― С »Матильдой»? А. Невзоров ― Да, с »Матильдой», но этого мы коснемся в поповедении. В. Дымарский ― Фильм не закрыли? А. Невзоров ― У нас, насколько я понимаю, была еще беспокоившая Олю тема, от которой бы я не хотел уклоняться. В. Дымарский ― Это Сергей Александрович что ли? А. Невзоров ― Сергей Александрович – это кто у нас? А, это вот гомосексуалист великий князь, которого храбрый Каляев… В. Дымарский ― Которого храбрый человек Каляев убил. В честь него Каляевская… О. Журавлева ― А вообще Сергею Александровичу крест восстановят. В. Дымарский ― А в честь убиенного крест восстановят. Надо еще крест установить на Каляевской, будет совсем тогда… А. Невзоров ― Да. Я бы всем этим событиям такого значения не придавал, потому что они все равно из параллельной вселенной, и главное, что понятно было бы, если вот та идеология, которая сейчас постоянно закачивается в вены бедной России, если бы она работала, но она не работает. О. Журавлева ― А что это за идеология? Вы мне объясните, мы переживаем о распаде Советского Союза, мы чтим достижения товарища Сталина, мы уважаем товарища Ленина, не можем его вынести из мавзолея. Мы при этом называем именем Каляева улицу, и у нас вопросов по этому поводу нет, и мы при этом чтим Сергея Александровича, убиенного этим самым Каляевым. Где мы вообще, что происходит? В. Дымарский ― Извините, еще с учетом ориентации убиенного Сергея Александровича. Ориентация, которая, вроде, никого не устраивает, но в то же время… А. Невзоров ― Слушайте, подождите, вот мы сейчас вернемся к Каляеву, тут с ориентацией была гораздо более интересная история… В. Дымарский ― Вы Милонова вы имеете ввиду? А. Невзоров ― Да. Мне удалось кое-что выяснить. Понимаете, вот всегда, когда мы видим Милонова в толпе геев, и мы понимаем, что Виталий не может, вот он когда видит где-нибудь большое количество геев или маленькое, он не может остаться в стороне. Его свербит, точит, печет эта тема, и ни на секунду не оставляет. О. Журавлева ― Он их даже догоняет. А. Невзоров ― Да. И мне очень интересна была мотивация. И тут, вы помните, наверное, в детстве вам читали, или вы читали сами, сказочку о Кае и Герде. Там была такая ситуация, когда тролли разбили страшное зеркало, и осколок вонзился в сердце Кая. А.Невзоров: Глупейшее занятие – упорно подсыпать яд, от которого уже выработано противоядие И я почему об этом вспомнил. Перебирая всякие старые криминальные хроники, я выяснил, что, оказывается, где-то в 90-х годах в Приморском районе взорвалась торговая точка, там была пиротехника и различные интимные аксессуары. И несколько сотен резиновых фаллосов с дикой скоростью разлетелись, естественно, от этого взрыва, и, возможно, один настиг будущего депутата Государственной Думы. Может быть, все дело в том, что… О. Журавлева ― Травма? А. Невзоров ― … надо обследовать, извлечь, и тогда этот нездоровый интерес… В. Дымарский ― Это физическая травма или психическая? А. Невзоров ― Я подозреваю, что скорее всего физическая, буквальная. Может быть, действительно, вот этот осколок зеркала троллей надо извлечь, и мы снова получим очаровательного рыжебородого милого парламентария, который будет заниматься делами своего округа, и у которого прекратится это беснование на тему геев, потому что у нас же вообще все очень смешно и с этим, и с другим, и с третьим. У нас вот опять блеснул, как Оля мне – мы сегодня утром беседовали по телефону, что-то было там про Соловьева. О. Журавлева ― Про Соловьева каждую неделю какая-нибудь новость – то деньги украли, то жену-эстонку в вину поставили, то в Америке застали вдруг – он ее как бы не любит. В. Дымарский ― Кого, Соловьева? О. Журавлева ― Самого Соловьева, да. А. Невзоров ― Соловьев – красавец. Но у меня есть своя тоже версия. Вы знаете, вот недавно тут был скандал. Есть такая бедняжка-красавица Дана Борисова, и вот Дана Борисова то ли заболела психически, то ли угодила в какую-то крупную наркотушную историю, сильно подсев на различные наркотики, и ее увезли в клинику. Но для того, чтобы не было большого скандала, ей сообщили, что она будет как бы ведущей особого такого шоу. И она не поняла до последнего момента, может быть, и сейчас не понимает, что ее лечат, а на самом деле это все шоу. По крайней мере, она думает, что это шоу, и ведет себя как ведущая. Вот, может быть, такая же история выяснится с Соловьевым, да? Что вот так все идет-идет-идет один против одного, а потом выбегает группа людей в белых халатах, раскланивается, и мы выясняем, что имели дело с очень успешным удачным и красивым медицинским экспериментом. У нас ведь есть еще один красавец помимо Соловьева, у нас же есть Захарченко. О. Журавлева ― Господи! А. Невзоров ― Это донецкий император. Ну, подожди, вот, господи… В. Дымарский ― А что его связывает с Соловьевым? А. Невзоров ― Донецкий император, с ним связана любопытная новость. Донецкий император по секрету сообщил, что Украине осталось существовать 56 дней. Он готов был раскрыть еще всякие крупные секреты мировой политики, но судя по всему, кончилась водка, а под рукой не было ни Трампа, ни Путина, чтобы сбегать, и поэтому Захарченко просто тихо заснул. Но вы зря смеетесь… В. Дымарский ― А с какого дня считать? А. Невзоров ― Это было 4 дня назад. Очень многих секретов мировой политики мы не узнали из-за того, что водка кончилась, а никого под рукой не оказалось. Но тем не менее сейчас это электричество, которым пользуются бандиты, придется оплачивать России, а там опять-таки миллионные в долларах суммы, и хорошо будет, конечно, если они не выкатят себе еще счет, например, за туалетную бумагу. Вообще как только эта вся история с 56-ю днями Украины завершилась, я наконец могу с уверенностью сказать, что я практически точно знаю, чем закончится история, чем закончится «русская весна» на Донбассе, и как закончится ДНР и ЛНР. О. Журавлева ― Ну и как же? А. Невзоров ― В конце концов ребята просто попросят ящик водки, блондинку в чулках и самолет. И все завершится так, как оно всегда завершается. В. Дымарский ― Через сколько дней? А. Невзоров ― Ну, извините, я не Захарченко и не могу точно называть сроки. К тому же, у России везде всегда одни сплошные неприятности, вот после того, как она вляпалась в эту донбасскую историю, теперь мы знаем, что будущее… Вы смотрели замечательный мультфильм «Барашек Шон»? О. Журавлева ― Нет. А. Невзоров ― Кстати, очень рекомендую – это волшебный английский мультфильм «Барашек Шон». И как я знаю, следующая серия «Барашка Шона» будет уже связана с потоплением российских разведывательных морских кораблей. О. Журавлева ― О господи!.. А. Невзоров ― Как выясняется, у барашков это очень хорошо получается. И Россия получает то нож в спину, то вот рога в задницу. Я в интернете видел блистательную картинку. Вот что значит удачно совпавшее изображение и подпись. Там была огромная толпа баранов и овец, и под этим была подпись: можем повторить. (смех) А. Невзоров ― Надо сказать, это было действительно наилучшим, что может быть. Что еще достойно, безусловно, нашего обсуждения, это скорбное заявление Владимира Владимировича Путина о том, что на 60% увеличилась – Оля, знаете об этом, да?.. О. Журавлева ― Да. А. Невзоров ― … детская наркомания, что наконец подсчитаны – но, правда, это не Путин говорил, это в дополнительных источниках – подсчитано количество наркоманов в стране, их там 7 с половиной миллионов. Я не знаю, много это или мало… О. Журавлева ― И как это считалось, тоже непонятно, честно говоря. А. Невзоров ― Да, да. Но немедленно по поводу заявления Путина принялись заседать государственные мужи, которые с грустью констатируют, что на 60% повысилось число наркоманов среди молодежи. А вот интересно, они рожи свои видели? Вот как можно не стать наркоманом, когда ты видишь этих людей, которые собрались решать за тебя твою судьбу, которые заперли тебя от всего остального мира, каждый день измышляют какую-нибудь новую виртуозную гадость, которая помешает людям жить в этой стране, и при этом собираются всех учить жить. А.Невзоров: Очень многих секретов мировой политики мы не узнали из-за того, что водка кончилась Я уж не говорю про любимых мною попов, которые за последнее время разошлись полностью – это еще не поповедение, это чистая политика. Потому что у нас некий митрополит Пантелеймон, это новосибирский… нет, это, прошу прощения, не новосибирский, это красноярский. Он обвинил красноярцев в экстремизме просто за желание провести референдум, очередной городской референдум о том, что опять РПЦ захватила какие-то самые вкусные городские земли. Более того, он еще и пригрозил мучительной смертью всем тем, кто будет противиться церковному строительству. И никаких последствий – дисциплинарных, административных… О. Журавлева ― Послушайте, о каких последствиях вы говорите! Вы вот говорите, что с теми же митингами, вот к монстрации не подкопаешься. У нас на последних первомайских митингах, например, были задержаны веганы за призывы не есть животных. В. Дымарский ― Это экстремизм. А. Невзоров ― Я подозреваю, что власть опять решила, что это какая-то не та аналогия, что под животными подразумеваются обитатели Кремля, что это такая интеллектуальная подлая многоходовка, либо это намек на избыточный вес некоторых министров. О. Журавлева ― А можно еще к вам научный вопрос, кстати? А. Невзоров ― Ты про зеленку хотела? О. Журавлева ― Да, я хотела выяснить насчет зеленки. А. Невзоров ― Я вот по твоей просьбе посмотрел фотографии Навального в интернете. Я могу сказать, что, в принципе, беспокоиться, надеюсь – у меня особо нежных чувств ваш Навальный не вызывает, но беспокоиться за его глаз особых оснований нет. Ведь что такое зеленка? Зеленка – это штука, которая от любой активной или агрессивной примеси – неважно, что это – кислоты, основания, йод, щелочи, она радикально меняет цвет. Это же синтетический такой анилиновый краситель, его не надо путать с малахиткой. Малахитка еще есть помимо зеленки. В свое время малахикой разбавляли напиток «Тархун», подкрашивали. О. Журавлева ― Да, этот цвет мы знаем. А. Невзоров ― Да, пока не выяснили, что малахитка – сильный канцероген. А зеленка, она настолько чутка ко всяким примесям и ко всяким изменениям, скажем так, кислотности, что она сразу же дает интенсивное радикальное изменение цвета, там, в диапазоне от желтого до черного. Поэтому то, что на нем – это в принципе нормальный бриллиантин, это дает надежду на то, что он не ослепнет, скажем так. О. Журавлева ― Я просто хочу сказать, что по поводу того, что никакой реакции там вот на вашего митрополита не было, на зеленку-то тоже реакция была во всех случаях – Варламов, Навальный, еще куча народу всякого, еще до этого была Улицкая и так далее – тоже всегда реакция властей какая-то такая: ну, хи-хи, ничего особенного. В. Дымарский ― Сегодня или вчера, когда Путин сказал Меркель, что у нас полиция мягко обходится с демонстрантами, с этими митингующими, с протестующими. Не то что на Западе, это у вас там… А.Невзоров: Я знаю, чем кончится «русская весна» на Донбассе. Ребята попросят ящик водки, блондинку в чулках и самолет О. Журавлева ― А с теми, кто обливает зеленкой, обходятся вообще просто идеально. А. Невзоров ― Нет, ну, я надеюсь, что, коль скоро обливателя… да, кстати говоря, зеленка мочой скорее всего тоже не была разбавлена, потому что тогда тоже было бы радикальное изменение цвета, хотя мы знаем, что у патриотов моча и зеленка, слова этой песни… это те жидкости, которыми они владеют в совершенстве. Но тут еще у нас есть, например, поп Смирнов, который откровенно призывал к погромам, просто вот к погромам: собирайтесь и громите, это касалось конкурентов РПЦ и секты Свидетелей Иеговы, при том, что разницы между этими двумя сектами, как вы понимаете, никакой нет. Просто одна секта большая и богатая, а другая секта маленькая и с маргинальным окрасом. О. Журавлева ― Но к ним, получается, прислушались, потому что уже где те Свидетели Иеговы? А. Невзоров ― Насколько я знаю, их запретили, здесь восторжествовало это все православное лобби, которое долго добивалось этого, но оно сейчас делает вид, что оно как бы и ни при чем, что это все гражданские власти, но мы знаем, что та же самая инквизиция всегда тоже пользовалась руками гражданских властей, и приговоры выносили не епископы и не настоятели монастырей. Это, кстати говоря, то же самое, что происходит с Соколовским, да? Когда вроде бы это РПЦ вроде бы в стороне и вроде бы оно даже и не появляется особо в залах заседаний, где этого бедного замечательного чудесного и умного мальчишку судят. Причем, судят с тупостью и свирепостью, за которой наблюдает вся страна, и эта страна видит, до какой степени все прогрессивное, свежее, молодое чуждо вот этому духу, чуждо современной судебной системе, чуждо идеологии. Что они удивляются, что у них дети кончают самоубийствами и сбиваются в какие-то группы для самоубийц? Они от этих детей отрезали всякую надежду и отрезают ее каждый день, в том числе и такими процессами тоже. О. Журавлева ― Вы знаете, и это еще не конец. Но мы в следующей части продолжим эту тему. У нас «Невзоровские среды», Александр Невзоров в Петербурге, там же Виталий Дымарский, в Москве Ольга Журавлева. Встречаемся после новостей. НОВОСТИ О. Журавлева: 21 ―35 в Москве, «Невзоровские среды» продолжаются, меня зовут Ольга Журавлева, в Петербурге Александр Невзоров и Виталий Дымарский. Джентльмены, вы с нами? В. Дымарский ― Мы здесь. А. Невзоров ― Да-да. О. Журавлева ― Очень хорошо. Александр Глебович, я вас буквально в середине полета прервала по поводу Соколовского. Хотела вам добавить еще одну черную страницу вот в это сгущение туч реакции, потому что сегодня стало известно, что телеканал 2Х2, это милый веселый, казалось бы, совершенно не политический канал, не будет показывать серию «Симпсонов», где Гомер Симпсон ловит покемонов в церкви. А. Невзоров ― Понятно. О. Журавлева ― Понимаете, да? А. Невзоров ― Да, понимаю, конечно, понимаю. Но одновременно с этим понимаю, что дело Соколовского, скажем так, идеологически поворотное, и поскольку, по счастью, у нас нет никакого правового государства, и нет никаких нормальных судов, и нет никакой законности – говорю «по счастью» – я надеюсь, что все-таки у Кремля руки окажутся не коротки, и он засунет свои лапы в историю с Соколовским и каким-то образом там отрегулирует эту совершенно дикую ситуацию, и мальчишка все-таки останется по крайней мере на свободе, пусть даже и обремененный какими-нибудь общественными работами, штрафами и тому подобным. Потому что ведь лучшего способа отрезать от себя еще несколько миллионов молодежи, чем затеять процесс Соколовского, придумать вообще невозможно. О. Журавлева ― Вы в это верите? Простите, вот вы говорите о том, что… А. Невзоров ― Во что? О. Журавлева ― … Кремль должен руки засовывать… В. Дымарский ― Что он протянет свои руки. О. Журавлева ― Кремлю писали тут бумажки вот на этой акции, посылали письма Путину. Что вообще, что такое? Никак по-другому это не работает? А. Невзоров ― В Кремле есть управление по внутренней политике, которое, в общем… В. Дымарский ― Оно управляет внутренней политикой? А. Невзоров ― Оно, по крайней мере, пытается на нее влиять и предпринимать хотя бы какие-то, ну, хотя бы относительно разумные шаги, которые уравновешивали бы тот накал общественного маразма, который существует на сегодняшний момент. А.Невзоров: Лучшего способа отрезать от себя несколько миллионов молодежи, чем процесс Соколовского, придумать нельзя О. Журавлева ― Но пока во внутренней политике побеждает РПЦ, простите. А. Невзоров ― Пока да, безусловно совершенно. Но ведь она не просто побеждает, она составляет свой послужной список, и понятно, что теперь с каждым днем все больше и больше есть что вспомнить им, когда они снова будут прикидываться несчастными духовными заброшенными и очень добрыми. Вот теперь, я надеюсь, уже Россия надолго получит представление о том, что такое церковь и попы. В. Дымарский ― Александр Глебович, можно, поскольку вы заговорили о молодежи, и вы сказали, что ничего более глупого сделать нельзя. А где вот это самое управление или какое-нибудь другое управление, когда завуч школы начинает говорить детям, что, мы тебя в детский дом отправим, если ты еще раз выйдешь на демонстрацию и так далее и так далее. Знаете, что происходит? А. Невзоров ― Знаю, конечно, знаю. В. Дымарский ― Ну и где это управление? Это что, это эффективно, они считают? А. Невзоров ― Друг мой Дымарский, вы говорите о каком-то мизерном, не получившем медийного резонанса случае, или не получившем широкого медийного резонанса. А что касается Соколовского, то, извините, его имя уже начертано на скрижалях так называемой российской истории вопреки, вероятно, его собственному желанию. Никто не ожидал и не предполагал, что эта история будет такой резонансной. Поэтому по резонансу и реакция, по резонансу и те плоды, которые власть вынуждена будет пожинать, потому что именно такие процессы и вот весь этот творящийся маразм, когда все беспросветно для этой молодежи, она не хочет жить в нелепости и в плену каких-то вот этих замшелых заплесневелых древних идеалов про какую-то империю, про какие-то мощи, про каких-то, понимаешь, государей – вот про все это, не хотят они жить. Давайте мы сейчас перейдем к поповедению. О. Журавлева ― Давайте. А. Невзоров ― И обязательно коснемся вопроса тех святых, которые являются наиболее актуальными для сегодняшнего момента, я имею в виду те святые, дни которых празднуются в эти дни. Почему вообще я берусь за святых? Потому что, что такое святые, что такое жития святых? Нет, вы зря фыркаете, Оля, зря. Это ведь части той мозаики, из которых складывается мировоззрение православного человека. Эти жития – это интеллектуальная основа православной церкви. Вот у нас в эти дни празднуется день преподобного Федора Трихина. Трихин – это вообще-то власяничник, вы зря так, Дымарский, глаза выкатили – это нет, не то, что вы подумали. В. Дымарский ― Слава богу. А. Невзоров ― Это власяничник, он прославился скорее как модельер, потому что он всю жизнь носил один-единственный костюм, сделанный из вычесов из коровьей, верблюжьей и овечьей шерсти, которая была слюнями, экскрементами, потом и чем-то еще приклеена к его телу. Но помимо того, что он был такой, я бы сказал, модельер, он ничем другим заметен не был. А вот после смерти он был отмечен как святой, потому что его недомумифицированные останки выделяли такое количество физиологических жидкостей, что хватало всем благочестивым людям прийти и намазаться ими, после чего они были страшно счастливы. Во-первых, им было гораздо легче покупать финики, потому что очереди разбегались. И таким образом он получил свою канонизацию. А вот второй православный герой этих дней был такой Фома Юродивый. Тот при жизни тоже ничем не прославился… В. Дымарский ― Простите, а почему тот Трихин все-таки? А. Невзоров ― Потому что трихос, по-моему, волос по-гречески – могу перепутать, власяничник. О. Журавлева ― Был славен своей власяницей, Виталий Наумович, ну что тут сложного? В. Дымарский ― Понятно, извините. А. Невзоров ― Костюмчик из верблюжьих вычесов как раз называется власяницей. А второй был герой – это Фома Юродивый. Тот действительно был настоящим таким титаном, титанической фигурой. В жизни он тоже ничем не отличился – ну, юродивый и юродивый, кого-то кусал за ноги, кого-то передразнивал, где-то спал в сточных канавах. Но зато после смерти он необычайно расшалился. Его захоронили на маленьком кладбище для странников, и тогда в Каппадокии было принято так называемое послойное захоронение, то есть, когда позже сверху хоронили еще одного покойника. И вот произошло чудо. Дело в том, что сверху Фомы Юродивого поместили какую-то опочившую даму. О. Журавлева ― О боже! А. Невзоров ― Случилось невероятное. Это житие Фомы Юродивого, ты можешь открыть и лично убедиться. Буквально через 4 часа земля начала шевелиться, и гроб с телом подхороненной дамы оказался выкинут к чертовой матери из могилы. Ее снова положили. Но эффект повторился. Через некоторое время поверх могилы Фомы Юродивого в его захоронение положили еще одну какую-то женщину, но опять разверзлась земля, поднялись пыльные земляные струи, и покойная дама сделала сальто над кладбищем и куда-то свалилась. То есть, он прославился тем, что он не терпел позицию «женщина сверху». О. Журавлева ― И глумился над покойниками другими. Понятно. А. Невзоров ― Я не знаю, глумился он или нет, но вообще, если бы ты получше знала исповедальный чин православной церкви, там в числе обязательных вопросов даже о семейных отношениях всегда задается обязательно вопрос – и женщине он задается, и мужчине, женщине он обычно звучит: а не возлазила ли? То есть, не оказывалась ли при соитии сверху, потому что эта поза для православных считается абсолютно недопустимой, и епитимья за эту позу предполагается чрезвычайно долгая и страшная. В. Дымарский ― Кстати, здесь пришел вопрос или скорее утверждение от Виталия Авилова: «С каждым днем все сильнее и сильнее накрывает совком. Но вместо ЦК партии – РПЦ Кирилла». А. Невзоров ― Накрывается кто? В. Дымарский ― Совком. А. Невзоров ― А, да. В. Дымарский ― Так вот, вы знаете, по поводу ЦК партии и РПЦ Кирилла, здесь Кирилл ваш любимый недавно позволил себе даже власть покритиковать за неправильное поведение, между прочим, по отношению к протестующим. Он говорит: чего вы их боитесь? Их не надо бояться. Я так думаю, что он имел в голове, конечно, Исаакий – чего бояться этих протестующих. А. Невзоров ― Естественно, конечно. В. Дымарский ― Но прозвучало это вот в дни вот этого «Надоел!» и так далее. А. Невзоров ― Нет, ну тут трудно, понимаете, Гундяева абсолютно невозможно комментировать, потому что это то же самое, что комментировать (неразб.) шаха. То есть, каждый видит в этих словах что-то свое, но всегда с абсурдистским невероятным уклоном. Вот тут я обещал рассказать, что история с фильмом «Матильда» получила любопытное продолжение, это у нас уже общая такая вечная тема, но нам от нее никуда не деться. В частности, я-то внимательно, в отличие от всех остальных, вчитался в экспертное заключение. Помимо тех страниц, тех строк, где бедняжка Матильда Кшесинская описывается как предельно страшненькая и уродливая дура, совокупление с которой, в принципе, было мучительным для Николая II, там есть еще более интересные строки. Ведь мы же все знаем про Николая II, мы знаем про расстрел людей на Невском, мы знаем про то, что он был маньяк, который зачем-то отстреливал котов и собак, про все глупости и дикости, которые он творил. И тут выясняется, что, согласно заключению экспертов, фильм формирует представление о верующих РПЦ, религиозно почитающих Николая II, как о неадекватных людях, обладающих низкими интеллектуальными качествами, не способными понять абсурдность ситуации. Отметьте, что этот текст – это не мой текст, это официальный тот самый экспертный документ, которым размахивает над головой бедняжка Поклонская. Кстати, вы видели замечательную передачу «Дождя», где духовник Поклонской был очень недурно вскрыт и отпрепарирован, выяснилось, что это, конечно, какой-то сектант с уголовным прошлым, с весьма мрачными настроениями, и понятно, кто именно транслирует бедной маленькой прокурорше эти все дикие мысли, и заодно мы тоже имеем возможность пронаблюдать, как выглядит вот эта первичная правовая грамотность в сочетании с православным мракобесием. В. Дымарский ― Где же я это прочитал?.. где-то в интернете, по-моему, что Николай-то, оказывается, у Матильды был второй. А. Невзоров ― О, да, да… О. Журавлева ― Николай второй. Это будет следующий фильм, с которым будут бороться эксперты. В. Дымарский ― Кто был первый? А.Невзоров: Это очень трогательно, поскольку я все знаю о святых, я не удивлен, что я оказался среди них А. Невзоров ― Вот смотрите, есть всякие приятные тоже вещи помимо всего этого православного мрака. Я думаю, что загорелась новая звезда психологии – есть такая псевдонаука. Некто Кахрамон Пулатов. Вообще-то он – узбекский тракторист… О. Журавлева ― Господи! Где вы их находите, Александр Глебович? Я изумляюсь. А. Невзоров ― Подожди, в данном случае это как бы все непосредственно по моему ведомству, я обязан этим интересоваться. И вот Кахрамон Пулатов, узбекский тракторист нормальный из кишлака выучил пять психологических терминов и доказал, что преуспевающим психотерапевтом и психологом может быть любой человек. Как вы думаете, сколько денег он заработал психотерапевтической практикой, пока его не разоблачили? Полмиллиона долларов. О. Журавлева ― А где он практиковал? Хотелось бы узнать. А. Невзоров ― Он, помимо Узбекистана и других бывших стран Советского Союза, практиковал в том числе и в России. Я не поленился посмотреть пленочку – ну, обычный такой нормальный, кстати, очень симпатичный косноязыкий узбек, который безостановочно повторял вот эти психологические термины и который производил, кстати, вполне себе профессиональное впечатление. О. Журавлева ― Личное обаяние – прекрасная вещь. А. Невзоров ― Да, ничего кроме баранки трактора он в своей жизни не видал и никогда на эти темы не задумывался, но он доказал, что психологом может стать всякий при желании. О. Журавлева ― Александр Глебович, в нас сегодня – бам – новость самая главная для нас: церковь Летающего Макаронного Монстра зарегистрирована в Нижнем Новгороде, если не ошибаюсь. Конец тирании РПЦ. А. Невзоров ― Это официальная религиозная организация, которая признана Минюстом и включена в реестр, с чем мы и поздравляем церковь Летающего Макаронного Монстра. О. Журавлева ― Но мы поздравляем не только церковь Летающего Макаронного Монстра, но мы всех нас поздравляем. В. Дымарский ― А что произошло-то? О. Журавлева ― Дело в том, что у них канонизирован первый святой. В. Дымарский ― Так. Невзоров? (смех) В. Дымарский ― Угадал. О. Журавлева ― Дымарский смотрит в корень! Молодец, Виталий Наумович. Конечно. В. Дымарский ― Я просто этот корень прочитал. А. Невзоров ― Это очень трогательно, поскольку я все знаю о святых, я не удивлен, что я оказался среди них. А знаете, кто у них следующий святой? Шнур. Он, правда, требует, чтобы он был не просто святым, а святым и блаженным. И, насколько я знаю, сейчас Синод Макаронной церкви будет… А что, подождите – официальная религиозная организация официально канонизировала персонажей. Мы со Шнуром будем вести диалоги настоящих святых. В. Дымарский ― На их макаронном радио будет программа «Поповедение» и будут так же разбирать святых. А. Невзоров ― Совершенно верно, я им, более того, даже помогу в этом. О. Журавлева ― Вы даже лично можете как-то осветить их унылые каморки. В. Дымарский ― Сразу же пришел вопрос: «Александр Глебович, легко ли быть святым?» А. Невзоров ― Вы же посмотрите на меня – вот настоящую святость, ее не скроешь, да? В. Дымарский ― Ну да. А. Невзоров ― Она заметна и видна, и самое интересное, что у всех, кто бы как ни реагировал на эту новость, но ни у кого не возникло сомнений в том, что совершен церковью пастафарианцев абсолютно правильный выбор, и что действительно данный персонаж имеет все характеристики святого. В. Дымарский ― А Шнур-то готовится к святости? А. Невзоров ― Шнур готовится, да, он тоже готовится к канонизации. О. Журавлева ― Да, кстати, еще что касается сообщений. Во-первых, мне тут написали, что очень жаль, что Невзоров не может бросить в меня стакан. А он действительно не может. Он может бросить стакан только в Дымарского, потому что находится в Петербурге. В. Дымарский ― Здесь стаканов у нас нет, только чашки. А. Невзоров ― Друг мой, я понимаю, к чему вы клоните. О. Журавлева ― Это не я клоню, это радиослушатель сожалеет о моей бестактности. А. Невзоров ― Для меня эта ситуация болезненная, если вы имеете в виду историю с Веллером и Бычковой. Я уже давно надел белую каску миротворца и первым делом позвонил Веллеру и имел с ним долгий разговор. Имел разговор с Бычковой. Я надеюсь, что их удастся примирить, тем паче, что я предложил прекрасный способ примирения. Если Веллер не хочет приносить извинения, значит, надо уравновесить силу оскорбления. Значит, надо просто создать ситуацию, при которой Бычкова говорит Веллеру: «ты – тупая скотина», после чего они обнимаются, и наступает прекрасное примирение, и они показывают, что люди интеллектуальные вполне могут обходить в том числе и всякие пики и вспышки собственных эмоций и не придавать им значения. Либо Веллер просто по замыслу Венедиктова должен каким-то образом найти красивый выход из этой ситуации. А мы знаем, что Веллер умный, Веллер великолепный оратор, Веллер нужен «Эху Москвы». Все то же самое могу сказать про Олю Бычкову, которая тоже прекрасна. Поскольку мне здесь сложно, тут с обеих сторон друзья и дорогие мне люди. Я надеюсь, что, может быть, все-таки моих скромных сил хватит на то, чтобы их примирить. О. Журавлева ― Спасибо большое, Александр Глебович. Но вот вас наоборот хотят как-то взбодрить наши слушатели, а может быть, чтобы я вас спровоцировала. А. Невзоров ― Нет, стаканами я кидаться не буду никогда и в любом случае. Не забывайте, что я рептилия и феноменально хладнокровный человек. О. Журавлева ― Да, мы заметили. В. Дымарский ― Святые стаканами не бросаются. А. Невзоров ― Да, да. О. Журавлева ― Тут Варвара, наша слушательница, провела только что прямо в ходе нашей передачи, провела научный эксперимент – она капнула уксусной эссенции в зеленку – зеленка не изменилась. Что произошло, Александр Глебович? А. Невзоров ― Произошло то, что, вероятно, я избыточно доверяюсь теоретическим и книжным познаниям, и каждый раз все надо проверять лично и смотреть. Но меня на все не хватит, я в данном случае здесь руководствовался просто теми представлениями о химии и о том, как должны вести себя бриллиантины… А.Невзоров: Зеленку, скорее всего, будут в скором времени продавать только по рецептам В. Дымарский ― Или эта дама купила какую-то дефектную уксусную кислоту. А. Невзоров ― Нет-нет, скорее всего, вообще, вот поймите, всегда приоритет в любом случае надо оставлять за экспериментом. И тот, кто отэкспериментировался и показал результат, он в любом случае прав. Но по моим представлениям, все равно уксус в серьезных количествах должен был изменить и структуру, и цветность. О. Журавлева ― Боюсь, что зеленка фальшивая. Могло же такое быть? А. Невзоров ― Нет, нет, не похоже. Но вот надо сказать, что зеленку, скорее всего, будут в скором времени, вероятно, продавать только по рецептам. О. Журавлева ― Вы так надеетесь на это? А. Невзоров ― Да-да, потому что мы же знаем тягу патриотов именно к этой жидкости. И что я еще хотел сказать. Я хотел отметить довольно радостное и симпатичное мне событие. В »Nature Physics», в самом авторитетном журнале появилась информация про то, что из всех теорий зарождения жизни, из всех теорий, скажем так, предбиологического образования первых макромолекул и первоначального химизма все-таки на данный момент все равно наиболее адекватной и авторитетной признается теория Опарина, Холдейна, который параллельно с Опариным эту теорию, по которой жизнь была зарождена все-таки не каким-то другим образом, а именно вот в коацерватных каплях, в первичных таких очень сложных и вместе с тем очень логичных концентратах. О. Журавлева ― А почему вас это порадовало? А. Невзоров ― Меня порадовало, потому что я всегда эту теорию отбивал от всех, вы знаете, что этих теорий несколько. Есть теория, что жизнь была занесена с других планет, так называемая панспермия. Но это не теория, потому что она на самом деле никаких вопросов не решает, она всего-навсего отодвигает вопрос чуть дальше. В. Дымарский ― По-моему, ни одна теория не решает вопрос. А. Невзоров ― Нет, почему? Вот, скажем так, тот абиогенез опаринский, подлинный абиогенез, который настаивает на приоритете и на особой роли коацерватных капель, он расставляет точки над «i». В. Дымарский ― Хорошо. Вот Алексей пишет (надеюсь, что это не Венедиктов), что зеленка пропадает от хлора. А. Невзоров ― Нет, она пропадает и от кислот тоже. В. Дымарский ― Ну, не будем спорить, давайте проводить дома эксперименты. А. Невзоров ― Будем надеяться, что у Навального, который… В. Дымарский ― Чем-то еще красным мазали ранки. Нет? О. Журавлева ― Это фукорцин. А. Невзоров ― Вне зависимости от отношения к тому, как Навальный ведет свою, победоносно или не очень, как он ведет эту свою борьбу, тем не менее, будем надеяться, что глазик у него все-таки сохранится. Ну, и прозвищу «зеленоглазый» тоже, я думаю, он не будет особо возражать. О. Журавлева ― Здесь мы все должны втроем спеть «а-а-а… зеленоглазое такси…» или что-нибудь еще. А. Невзоров ― Да, что-нибудь в этом духе. О. Журавлева ― Хотя некоторые сочли, что вы обижаете тем самым Навального, и продолжают проводить эксперименты с зеленкой, говорят, что ни на что она не реагирует, проклятая. А. Невзоров ― Слушайте, я всегда всех обижаю. Да нет, пусть они это сделают грамотно и пусть они тогда спектрально разложат и будут добавлять, скажем так, кислоты, соли или основания, пусть будут добавлять в четкой пропорции, а не какими-то ничтожными мельчайшими дозами. Если им очень хочется драматургии, если им хочется верить в то, что в зеленку была намешана азотная кислота – ну, пусть веруют в это, в конце концов… О. Журавлева ― Но мы будем надеяться, что все-таки она не была намешана. А. Невзоров ― Да, и я тоже надеюсь, что глазик у него будет в порядке. В. Дымарский ― Дай бог! О. Журавлева ― Дай бог. Александр Невзоров, публицист из Петербурга только что был с вами в »Невзоровских средах», его сопровождали Виталий Дымарский и Ольга Журавлева. Всем спасибо, всего доброго!

Ссылка на источник