Л. Гулько ― 11.06. Ирина Петровская, доброе утро. И. Петровская ― Доброе утро. Л. Гулько ― «Человек из телевизора» начинает свое действо. Мы сейчас постараемся связаться с нашим человеком в зарубежье. И. Петровская ― Зарубежного телевизора. Л. Гулько ― Как шпионы сейчас. Чтобы обсудить то, что из-за зарубежья видно… И. Петровская ― Такая новая реальность прекрасная, что где бы ты ни находился, ты теперь можешь все, что угодно смотреть. Раньше уехал и все. И ты вне контекста и вне нашего российского телевизионного экрана. Сейчас все можно смотреть в Интернете. Л. Гулько ― Техника дошла просто до чего угодно. Есть несколько новостей телевизионных, я тоже тут подобрал. И о многом другом тоже поговорим. Пять минут до связи. И. Петровская ― Тогда если позволите, я прорекламирую, пользуясь нагло своим служебным положением нашу ежегодную встречу с нашими дорогими слушателями, они же зрители. В Еврейском культурном центре. Мы каждый год с подругой и коллегой Ксенией Лариной проводим такие встречи уже даже не знаю, шесть что ли лет подряд. В этот раз у нас будет с точки зрения технологий некоторый новый опыт, потому что Ксения выйдет к нам по скайпу. Она не могла вернуться к условленному времени — 15 июня к 19 часам. Но ни место, ни время встречи изменить нельзя, поэтому мы будем пытаться как-то освоить в таком формате новую для нас, для нашего вечера, случая технологию. Поэтому я думаю, что, наверное, есть еще билеты, люди, кому интересно и кто привык ходить на эти встречи, Еврейский культурный центр на Большой Никитской. Обращайтесь, покупайте билеты. И приходите, пообщаемся очередной раз. Л. Гулько ― Всем будем рады. Вася, у нас личное тут видимо. И. Петровская ― Это кто? Л. Гулько ― Вася из Москвы, его очень возмущает, что сколько можно меня слушать. Вася, ну сколько надо, столько и будете. Вы же понимаете. И. Петровская ― Сегодня конкретно или вообще? Л. Гулько ― Вообще в принципе. Вася, хорошая погода на улице. Правда. Честное слово. И. Петровская ― Ну да, всегда есть выбор. Можно включить телевизор. Л. Гулько ― Если кто-то кого-то достал… И. Петровская ― Кое-где где у нас порой. Л. Гулько ― То есть выбор, Вася. Правда, сегодня замечательная погода. Пока мы связываемся с нашим агентом, хотелось бы поздравить телеканал ТВЦ. Ему 20 лет исполнилось. И. Петровская ― Да, он проживал разные стадии, но в 1997 году такое произошло обновление. Туда пришли Анатолий Григорьевич Лысенко и, по-моему, тогда же Олег Максимович Попцов. И вот была сделана некоторая попытка превратить канал ТВ-центр из московского в федеральный. Надо сказать, что попытка не слишком удалась. Потому что он фактически не то чтобы перестал быть московский, конечно, по факту и финансируемый московский, но такая жизнь столицы и множество проблем как-то начали растворяться в общих федеральных различных проблемах. Ну, а потом снова сколько раз было всякие переформатирования, уходы, переходы коллективов, руководства. И в настоящий момент, если вы заметили, я надеюсь, точно заметили, и наши слушатели тоже, крайне редко мы вообще говорим о какой-то продукции именно этого канала. О чем это свидетельствует? – о том, что он не играет никакой существенной роли. Ни отрицательной, ни положительной. Просто какое-то такое нечто среднее, может быть, даже ниже среднего, никаких особо ярких премьер там не бывает. За редким исключением там выходит очень качественная программа Киры Прошутинской «Жена». Но не каждую неделю, а, по-моему, шаг через неделю. Л. Гулько ― Ближе к ночи. И. Петровская ― Это бывает по пятницам. В нормальное время, 22.30. Многие любят там «Приют комедиантов» старую программу. Которая еще держится. И пожалуй, больше не о чем упомянуть. А когда они включаются все-таки в какую-то пропагандистскую историю, это тоже производит впечатление какого-то вторичного, непонятно зачем, там у них есть такая программа «Удар властью». Где они уже по следам своих коллег вдруг начинают ударять не властью даже, а своим словом или чем там. По Саакашвили уже тысячу раз ударяли. И так далее. В общем, 20 лет, конечно, на мой взгляд, радоваться особо нечему. Л. Гулько ― Тем не менее, его международную версию принимают в странах СНГ, Балтии, Восточной, Западной Европы, Канады, США. На Ближнем Востоке, в Северной Африке, охватывает 32 миллиона человек. Не считая нашего внутреннего российского зрителя. А это еще 103 миллиона человек на территории всей страны. И. Петровская ― С чем мы их и поздравляем. Л. Гулько ― Нам удалось связаться с нашим агентом И. Петровская ― Ура! Л. Гулько ― Доброе утро. К. Ларина ― Здравствуйте, дорогие друзья. Слушаю вас с удовольствием. И. Петровская ― Доброе утро. Говори громче. К. Ларина ― Разбавить, разбить вашу пару. И. Петровская ― Давай, третьим будешь? Л. Гулько ― Действительно у нас и стаканчики есть. К. Ларина ― С удовольствием. И. Петровская ― Ну что, давай обсудим, ты же смотришь, как все мы… К. Ларина ― Да, вчера после разговора с тобой у меня такой передоз, я посмотрела точно все, что не успела посмотреть за последние дни. Там о чем мы говорили. Можно добавить, я вчера посмотрела глубокой уже ночью Алексеевич интервью «Дождю» в программе Станислава Белковского и Анны Монгайт и посмотрела тот страшный выпуск программы «Пусть говорят», о котором ты пишешь в своем тексте в »Новой газете». По следам жуткого убийства 9-ти человек в деревне в Тверской области. Это конечно… И. Петровская ― Шок. К. Ларина ― Зрелище страшное. Настоящий шок. Я могу сказать, конечно, впервые на нашей памяти такую историю и совсем уже кровавую в буквальном смысле слова перед нами расстилает эта программа. Меня, конечно, поразило состояние этой девушки, понятно, что она находится в состоянии критическом. И. Петровская ― Ты поняла, что прошел день или два. Это случилось в выходные. А эфир уже в понедельник. К. Ларина ― Да. То есть буквально как человека взяли с места событий, сразу вытащили его из дома с трупами. И то, что она рассказывает, конечно, жуткие подробности, я бы не стала тут ее осуждать… И. Петровская ― Нет, я как раз совершенно не ее. Она сейчас не в адекватном состоянии. И этим я считаю, цинично воспользовались. Весьма циничные телевизионные люди, которые действительно свой рейтинг и свои эксклюзивы теперь уже и, не стесняясь, делают на крови. Вот в чем ужас. К. Ларина ― Андрей мне кажется, тоже вел себя очень по-человечески, и видно было, как его самого потрясла вся эта история. И ситуация. И он изо всех сил старался ей помочь. Это было очень искренне. Ты сама это видела. Я знаешь, что скажу, прости, что самое главное, самое страшное, что сделал в этой передаче человек по фамилии Хинштейн. Который сказал: идите, встаньте в очередь к мощами и помолитесь. Вот это самое циничное и самое мерзкое, что могло бы прозвучать в адрес этого человека, который извини меня, она завтра может вообще покончить с собой. Как с этим жить после такого. С этим жить страшно. И ей нужна в первую очередь психологическая помощь. Даже может быть не столько человеческая, а именно профессиональная. И я бы хотела, чтобы Андрей Малахов, все-таки пользуясь своим авторитетом и своей известностью, не бросал ни в коем случае этого человека. Чтобы он сделал все возможное для того, чтобы ей помогли профессионалы. Чтобы она не сидела в этой своей деревне среди своих односельчан и вот так, раскачиваясь из стороны в сторону, сходила с ума. Это ни в коем случае нельзя оставлять. И. Петровская ― Она, во-первых, как я поняла, не сельская девушка. Она приехала туда на дачу, но это просто деталь. Что касается поведения Малахова, я тут с тобой не совсем соглашусь. Потому что да, видно, конечно, потрясен, когда рассказывают, и ты видишь еще на кадрах лужи крови, этот кошмар, безусловно, ты потрясаешься, а рядом еще к тому же сидит девушка, которую бьет крупная дрожь. Но вот это мне показалось ужасным, когда он начинает демонстрировать ей же фотографии еще два дня назад, она счастлива со своим возлюбленным, бабушка 92 лет жива. И он еще это словами все усугубляет: вот посмотри, вот ты еще счастлива. Вот все еще у вас впереди и сейчас все оборвалось. Мне кажется, что это какая-то то ли профессиональная деформация происходит с людьми, я имею в виду Андрея Малахова, когда ты перестаешь воспринимать… Л. Гулько ― Чувствовать боль. И. Петровская ― Нет, ты воспринимаешь, он плачет, сидит, у него слезы реально текут. Это видно. Но… К. Ларина ― Он был в состоянии тоже тяжелом. Он был шокирован абсолютно. И. Петровская ― Безусловно, но это подборка была заранее сделана. Для усугубления этого эмоционального шока, который без того, я уверена, что эту девушку возможно даже и привезли из какой-нибудь клиники, где ее может быть, уже положили на реабилитацию. И чем-то успокоительным накачивали. Потому что к концу программы она уже сидела несколько вялая и все. Мне все равно кажется, понимаешь, можно же говорить о других вещах, говорить в целом о расчеловечивании, о том, что посреди нас живут вот такие вот звери. Или не звери, а люди, которые вдруг с ними что-то происходит. Но здесь именно по шажочкам нам воспроизводят эту страшную трагедию. С вот этими страшными подробностями, как кому снесли полголовы, выпустили кишки наружу. И я не понимаю в этом смысла этого. К. Ларина ― Я вот тоже про это думала. Нужно ли такие рассказы по телевизору, про то, что происходит за стеной твоего соседнего дома. Наверное, нужно. И. Петровская ― Нужно. К. Ларина ― Потому что о чем ты говоришь, понять эту картину и что происходит с людьми, что это происходит с людьми, с которыми ты можешь встретиться на лестничной площадке, он нормальный человек, вот они там про него говорят. Этот электрик. Нормальный человек абсолютно. Никаких претензий не было, работу свою знал. Но вопрос – как, да, это надо уметь, надо уметь такие вещи делать. Чтобы не навредить, во-первых, тем, кто пострадал и тем, кто остался жив. И второе, конечно, самому не превратиться в монстра, в моральном смысле этого слова. И. Петровская ― Конечно, надо, обязательно надо говорить. И нужно говорить, наверное, о том уровне какой-то агрессии, часто немотивированной. Которая сегодня есть в стране и в сущности надо говорить о том, вообще, что к этому приводит. Что людей превращает в одночасье в несколько секунд, минут в таких зверей, которые уже готовы на все. Наверное, еще возможны какие-то повороты, потому что мы вообще исключили во всех этих ток-шоу, если не считать бытового такого смысла, который обычно вкладывается в »Пусть говорят» или в »Прямом эфире» происходят такого же рода разбирательства. А в принципе разговор об обществе, настроениях в этом обществе, что приводит людей к озверению, а приводит очень много и очень много как субъективных, так и объективных причин. Мы же этих разговоров давным-давно не слышим. К. Ларина ― На самом деле это может случиться в любом обществе. И. Петровская ― Это, безусловно, и мы это наблюдаем. К. Ларина ― И сколько мы таких примеров знаем, того же, первое, что в голову приходит это история с Брейвиком. А бесконечные истории с расстрелами своих одноклассников. Так что здесь не только Путин виноват что называется в этом расчеловечивании общества. Конечно, атмосфера она, что называется, способствует, вот это страшное черное человека достает. Высвобождает, скажем так. Не только условия политические, не только атмосфера. И. Петровская ― Но все равно жизнь, пусть даже недалекой глубинки, а это Тверская губерния, все равно это такая терра инкогнито, к сожалению. Л. Гулько ― Это дача, это не очень глубинка. И. Петровская ― Все равно, в Тверской этот электрик, по-моему, он там живет постоянно. Л. Гулько ― Нет, он москвич. И. Петровская ― Обслуживает эту территорию. Л. Гулько ― Но это совершенно другая программа была бы. И не на этом канале. У Андрея Малахова у него другие задачи. Наверное. И. Петровская ― Просто я хочу напомнить, Ксения, это был самый такой показательный пример, когда две группы съемочные малаховская и »Прямой эфир» был, подрались, когда они пытались заполучить к себе каждый к себе, в свою программу отца Кабанова, расчленителя, убийцу. И таки победили малаховские, его приволокли в студию. Только ради одного – чтобы снова пересказать жуткие дикие подробности произошедшего. Л. Гулько ― Ну как животные бьются за добычу только что убитую, так и тут. К. Ларина ― Давайте про что-нибудь более приятное поговорим. И. Петровская ― Ты смотрела наверняка, приятного у нас в принципе мало, особенно на экране. Л. Гулько ― Относительно приятное. И. Петровская ― Но тем много на этой неделе. Выбирай. Три на выбор. Интервью большое Ксении Собчак и Навального. То есть Ксения брала интервью у Навального. Второе – письма, слитые, опубликованные Караулова президенту. И третье это канал «Культура». Где произошли массовые увольнения персонала. Выбирай. К. Ларина ― Давайте про Навального поговорим. Поскольку это резонансная история и всех трясет. Бедную Ксению уже затоптали. С одной стороны. С другой стороны там и Алексея есть в чем упрекнуть. Тут есть вещи такие, это интервью, вот что я скажу. Ира и Лев, мне кажется это интервью навеяно историей американской журналистки Мегин Келли и президента РФ Владимира Путина. Поскольку как мне показалось Ксении захотелось поиграть в такую злобную Мегин, которая тут сейчас всем устроит. У нее нет своих и чужих, она сейчас такой жесткий разговор сделает. Но тут ничего не получилось, потому что, безусловно, слабая очень подготовка была со стороны ведущей. Чего уж тут говорить. Это уж чистая правда. Там смеялись, конечно, над такими, Овчан, Морчан и прочие, вот эти ситуации, когда она фамилий никаких не знает. У нее было несколько таких, не только фамилию Андрея Мовчан она не могла произнести сходу, она и (неразборчиво) там путалась. И, по-моему, (неразборчиво) такое слово страшное произнесла, которое даже не понял сам Алексей. Но там есть ошибки, которые непростительны. Нельзя цитату из человека, который уже ушел из жизни перевирать. Ей там сказали по поводу Немцова в ухо, что он сказал, что если бы он был президентом России, Крым отдал бы Украине. Это не совсем так. Вернее это совсем не так. Я специально проверила. Борис Немцов это интервью каналу «Интер» программе «Черное зеркало» давал в 14-м году. В сентябре. И вот точная цитата, я хочу, чтобы это услышали и вы, и аудитория. «Если бы я был президентом России, — говорит Немцов, — Крым был бы украинским, никто бы его не отбирал». Вы понимаете разницу. И. Петровская ― Да, абсолютно. Не отдам  — а никогда бы этого не произошло. К. Ларина ― Конечно. И. Петровская ― При мне. К. Ларина ― Это две большие разницы. И то, что касается его отношения даже не к сегодняшнему, а на момент, его убили в 15-м году, сегодня уже 17-й, прошло больше двух лет. И тогда перед тем как уйти из жизни, конечно, на эту тему много говорил. Про этот Крым. И каждый раз говорил почти то же самое, что говорил Алексей Навальный. Что это очень сложный процесс, что нельзя вот так сейчас запросто эту проблему решить. Что это процесс долгих переговоров с участием Украины, России, ЕС. Вот о чем он говорит. И. Петровская ― Референдум он предлагает. К. Ларина ― А вовсе не говорит что я бы… И. Петровская ― Алло, ты с нами? Какой-то был звук. К. Ларина ― Я  с вами. Л. Гулько ― Кто-то внедрился. К. Ларина ― Это в качестве одного из примеров ключевых, вот такие ошибки нельзя допускать. И он, кстати, ничего не мог по этому поводу возразить, потому что конечно, он тоже, Алексей этого не помнил. Говорил это Немцов или не говорил. Так вот, не говорил. Совсем другое он говорил. И вообще эти заочные бесконечные ссылки на каких-то: то жена Удальцова, то Белковский, который 50 тысяч дал на кампанию против Дерипаски. Кто про это что слышал. Рассказывайте подробнее, если вы это упоминаете какие-то страшные слухи. Такие вещи нельзя пропускать. Ну вот, собственно, все, что я хотела сказать. Но на самом деле там есть моменты для Алексея важные. Где он что называется, плавает. То, что касается его понимания и его компетенции в области культуры, он сам это лишний раз подчеркнул, что я тут деревенщина как он сказал. Но все равно когда человек говорит, что его любимая книга «Война и мир», а ему на это отвечают: ага, да вы толстовец. Непротивление зла насилию.… И. Петровская ― И кто вам больше всего из персонажей нравится. Мне тоже понравилось уточнение. Ты знаешь, мне не понравилось с обеих сторон это интервью. И то, как его построила Ксения Собчак, а я бы сказала, она его никак не построила. Потому что это был набор каких-то абсолютно часто второстепенных, ненужных, неинтересных или тысячи раз уже задаваемых Навальному вопросов. Которые его выводили из себя. И уж не говоря о том, что оно было длинное. Очень вялое. И его довольно сложно досмотреть до конца. И второе, мне все равно не понравилась реакция Алексея Навального. Потому что было очевидно, что он с первых минут дико раздражен и у него был повод раздражаться. Но ежели ты пошел на это интервью и ты называешь себя и так оно и есть, политиком, то, что называется не уподобляйся известным нам персонажам, которые либо привыкли в полном комфорте работать и мы увидим это в ближайшее время и отвечать на заранее уже подготовленные вопросы. Либо то, как он вел себя с американской коллегой Ксении Собчак. Этой Мегин Келли. Когда он не скрывает этого своего раздражения и выплескивает его на свою интервьюершу. Мне кажется, что для завоевания большего, чем есть электората, нужно мне кажется избирать некую иную линию поведения. При том, что ты заметь, что когда он выступает как видеоблогер на собственном канале в режиме монолога, он намного более яркий, убедительный, умный. Чем когда он работает в этом партнерстве с кем-то из журналистов. К. Ларина ― Не согласна совсем. Потому что извини меня, я видела, как и ты, и Лева наверняка видел многие интервью Алексея Навального разным журналистам. И мы сами у него брали, в конце концов. И у нас на »Эхе» и я с ним беседовала с Виталием Дымарским и одна беседовала. И Женя Альбац с ним беседовала. Да, боже мой, с ним, по-моему, даже наши мальчики злобные беседовали, наши злобные зрители. Л. Гулько ― Ну да. К. Ларина ― И ничего. Он очень остроумный яркий человек. Тут вопрос в другом. Послушай, Ир, тут непонятно куда тебя втягивают в какой разговор. Чего от тебя хотят. Ведь и Ксения, если она собирается с ним вступать в какую-то конфликтную зону, ту там запасись какими-то аргументами, потому что когда человеку не дают ни ответить, ничего внятного сказать, а тут же с ним кидаются в спор, тоже непонятный совершенно, немотивированный, ни на чем не основанный. Я все время пыталась понять, что она хочет. Ну, извини меня, так этого и не поняла. Вот если ты хочешь вступать в эту зону конфликта, зону дискуссии со своим собеседником. Это совсем другой жанр, это раз. А, во-вторых, нужно тогда иметь какие-то основания для того, чтобы возражать. И. Петровская ― Ксюша, пауза. Ты с нами остаешься на вторую часть? К. Ларина ― Ну если вы меня не гоните. И. Петровская ― Нет, не гоним. Тогда новости, а потом опять встречаемся. НОВОСТИ Л. Гулько ― Мы продолжаем. Ксения Ларина, Ирина Петровская и я, Лев Гулько. Здесь есть sms: «Непонятно, зачем по косточкам разбирать интервью Собчак с Навальным, у каждого бывают свои ошибки, но в целом ничего страшного. Навальный молодец, интервью это не бой на первенство, а попытка с двух сторон дойти до самой сути. Зачем топить за какие-то неудачи. Они у всех есть. Не об этом нужно говорить», — Наталья. К. Ларина ― Никто не топит, мы обсуждаем просто. И. Петровская ― Более того… К. Ларина ― Ксюша стреляный воробей, она боец. Ничего, она я думаю, прекрасно сама понимает свои ошибки в этом интервью. Ну что делать. Все бывает. У каждого есть свой, у меня тоже такое было. Вспоминаю, как у меня было интервью одно из самых страшных в моей жизни. Сейчас нет на свете этого человека, который замечательный был мужик. Александр Лившиц. Лева его знает. Л. Гулько ― Классный совершенно. К. Ларина ― Частый наш гость бывал. И он экономист, финансист и владеет китайской грамотой практически. В моем понимании. Но разговаривать на эту тему приходилось и я помню, было интервью с ним в эфире, когда он не сказал мне ничего, конечно. Он сказал одну фразу, которая меня убила совершенно. Он говорит: боже мой, первый раз в жизни мне приходится говорить на таком уровне. И. Петровская ― Ну согласись, одновременно отвечая нашему радиослушателю, что мы сейчас в какой-то новой реальности, когда независимо даже от того, удача это интервью или неудача, это то, что обсуждает сегодня вся сеть. То, что мы обсуждаем. Потому что это важно. Потому что нам важен этот человек, которого мы в любом случае, хотя и неудача, мы его снова увидели, кто-то очаровался, кто-то разочаровался. Неважно. Это такая актуальная история. В то время как наши эти так называемые общественно-политические ток-шоу на главных каналах они постепенно становятся абсолютно архаичными. Со всех точек зрения. И обсуждаемых тем, я уже тоже как ты перестала практически их включать. Потому что я включаю, слышу: Порошенко, Макрон, Трамп, Сирия. И мгновенно переключаю. Потому что я понимаю, что это меня как-то не особо касается. Я хочу чего-то другого, я хочу знать, что у нас происходит, те самые смыслы, о которых наш друг Даниил Борисович Дондурей говорил. И которые телевидение федеральное перестало производить. Постепенно превращаясь в какую-то такую отстойную территорию, куда приходят такие же отстойные в большинстве своем люди. И в одну дуду уже три года подряд дуют. А здесь мы видим, у нас есть повод, о чем говорить. В связи с этим плавно переходим к другой теме. Это как раз вопль, стон, плач пропагандиста, которого изъяли, кстати, почти незаметно для публики из эфира. Ты понимаешь, о чем речь и о ком речь. К. Ларина ― Про Караулова. Это очень смешно. Не знаю, наша аудитория слушатели вообще знакомы с этими текстами… Л. Гулько ― А у нас текст есть. К. Ларина ― А это есть на сайте на »Эхо Москвы». И. Петровская ― Конечно, есть. Л. Гулько ― И  в руках даже есть. И. Петровская ― Но все равно коротко поясним. К. Ларина ― Это чудо. И. Петровская ― В сети опять же, в некотором открытом доступе появились два письма Андрея Караулова, адресованные президенту. Переданные в администрацию президента и оттуда кем-то соответственно пущены в оборот. Где Андрей Караулов обращается не к президенту, не к начальнику, но другу… Л. Гулько ― Дорогой Владимир Владимирович, пишу не начальнику, а другу. И. Петровская ― Вот-вот. И доказывает, как он матери-родине, а также отцу-президенту ценен и какую ошибку совершают те злые силы, которые его под какими-то предлогами вывели из эфира. И кстати тут связанное с Навальным тоже, потому что он пишет, что он чуть ли ни единственный… К. Ларина ― Один боролся. И. Петровская ― Против Навального. А теперь в его отсутствие Навальный… Л. Гулько ― «Беспомощность всей нашей идеологии перед Навальным, — он пишет, — меня ошеломила. Это ничтожество на глазах превращается в символ непонятно чего. Как допустили?» К. Ларина ― Это ребята, кто-то очень точно сравнил, в фейсбуке это с »Записками сумасшедшего». Потому что когда это по фразе вырываешь из контекста: сижу без эфиров. За что наказан? И. Петровская ― И там очень смешно в обоих случаях такой постскриптум, где он говорит, что у меня выходит книга, и я бы порекомендовал вам ее полистать. На досуге. К. Ларина ― Обидно, что Пушкин не читал Достоевского. Л. Гулько ― Он здесь есть. «Книга посвящена Вам. Передам если можно через Диму Пескова. Может, найдется минутка ее полистать. Обидно осознавать, что Пушкин никогда не читал Достоевского». И. Петровская ― Еще мне это напомнило знаменитые письма из  «12 стульев» отца Федора жене, когда он кинулся путешествовать за стульями. Где он в каждом письме после описания своих приключений обязательно спрашивает: а обедает ли еще то ли Елисеев, то ли Евстигнеев. Так что в целом, конечно… К. Ларина ― Это печальный финал, конечно, мы наблюдаем. Уж совсем драма абсурда уже абсолютного. И. Петровская ― Есть такая картина «Арест пропагандиста», а это «конец пропагандиста». Но я обратила внимание, знаешь на что. Помнишь, у нас был какой-то период некоторое количество лет назад, когда в каждом эфире нам обязательно задавали вопрос: а что вы думаете по поводу Караулова, а весь наш подъезд как подорванный смотрит. А тут когда его перед новым годом, по-моему, вывели уже убрали из эфира Пятого канала, никто не заметил. Ни одного вопроса с тех пор, вообще ни одного. К. Ларина ― Никто не вспомнил. И. Петровская ― И никто и не вспомнил. Но, в общем, это называется «и молодая не узнает, каков танкиста был конец». Ну вот такой закономерный, я уж не говорю, я бы, честно говоря, эту программу давным-давно совсем по другим причинам, хотя не знаю, какие здесь, закрыла просто за запредельную архаичность уже и формы, и содержания. С этими слайд-фильмами или какими-то кадрами, которые по-моему на закрытии фабрики музыкальных инструментов иллюстрировались. Ткацким производством, потому что других не было. Но все равно мне кажется, что это многих бесславный в будущем путь. К. Ларина ― Абсолютно. Ира и Лева, я хотела пару слов сказать про новую передачу. Правда, мы теперь не знаем, сколько она продержится. На канале «Культура». Программа «Агора». Которую ведет Михаил Швыдкой. Кстати к тому, что Ира говорит, что отвыкли уже видеть сущностные такие разговоры и обсуждения, когда затрагиваются важные темы. В разговоре. Кроме этих бесконечных криков хочется связного разговора. Но вот смотрите. Вроде бы все есть, о чем мы так долго мечтали. Есть очень толковый умный интересный ведущий. У которого есть и жизненный опыт свой и своя позиция жизненная, и убеждения, и принципы. И безусловно, это абсолютно самодостаточная личность. Сам Михаил Ефимович. И опытны, безусловно, тележурналист в этом качестве телеведущий. Есть прекрасный набор уж таких випов, что випее не придумаешь. Посмотришь, там тебе и Андрей Сергеевич Смирнов сидит, там тебе сидит целый Урин, директор Большого театра. Ну кого ни возьми. Включая даже того же Проханова и Бурляева. Потому что… И. Петровская ― Другая точка зрения. К. Ларина ― Но вот какая для меня парадоксальная вещь, не знаю, согласитесь вы со мной или нет. Дело в том, что берутся, безусловно, очень важные темы, которые не обсуждаются нигде. Тема, которая околокультурная, когда явления культуры становятся общественно-значимым событием. Там Серебренникова история с обысками и предъявленными обвинениями и прочее, прочее. Опять же прекрасные люди сидят. Но обратите внимание: по сути самого обсуждения и нет. Есть набор мнений, каждый по очереди, каждый получает свой вопрос, на который он послушно отвечает. Мы при этом понимаем, что возможно дискуссия того же Проханова со Смирновым по поводу оттепели – здесь искры летали бы в этой студии. Но никаких конфликтных зон нет. Никто друг с другом не вступает ни в какой диалог. Они все по очереди высказываются. Потом выходит Михаил Швыдкой и читает с суфлера прекрасную, заранее заготовленную прощалку. О которой мы говорим: ой, как хорошо сказал. Ну просто замечательно сказал. Но разговора-то, обсуждения не было. Не было ни начала, ни конца. Не было никакой драматургии разговора, обсуждения не было. Поэтому как мне кажется эта программа какая-то получается стоячая. В ней нет внутренней динамики, эмоции. Вот то, что я увидела. Не знаю, Ира согласна или нет с моим ощущением. И. Петровская ― Я в целом, пожалуй, что особенно на оттепели мне показалось, это проявилось, я согласна, но тут такое первоначальное изумление: батюшки, Смирнова позвали. И какие-то даже не потому что это випы, вип виповичи, а потому что это люди, которых в целом в принципе невозможны как будто бы на нашем федеральном эфире. Это был, кстати, если ты вспомнишь, такой же принцип на »Культурной революции». К. Ларина ― Да, он точно также ведет эту передачу. И. Петровская ― То есть заранее сформулирована тема. Выходит Михаил Ефимович, говорит первые слова, потом каждый по очереди кому дают микрофон, говорит свои заранее, конечно же, заготовленные слова, которые либо поддерживают одного собеседника, либо другого. Героев, которые на стульях сидят. И дальше заключительное слово. Некий вывод, да. Согласна в этом смысле, что как таковая… К. Ларина ― Причем вывод, что бросается в глаза сразу же, когда ты просматриваешь программу и думаешь: ну и что это было. Потому что вывод, который делает Михаил Швыдкой, он никак не связан с тем, что прозвучало в студии. Это абсолютно как мне кажется неправильные вещи. Ведь то, с чего ты начинаешь и чем ты заканчиваешь, все зависит, как пойдет дальше внутри разговор в студии. А он вроде как есть, но вроде как его и нет. Поэтому совершенно неважно, что там говорит Бурляев со своего экрана, как он очень смешно с рожками сидел, такие были рожки. Когда он рассказывал, как ненавидит современное искусство и как мы все близки к Сатане. Ну вот все сидят и слушают с такими совершенно абсолютно опрокинутыми лицами. Пережидают как дождь. Потом кончился дождь с Бурляевым, пошли дальше, как будто и не было его. Зачем тогда. И. Петровская ― Для того чтобы продемонстрировать плюрализм мнений. Только лишь. Других вариантов нет. К. Ларина ― И это называется имитация дискуссии, обсуждения. И. Петровская ― Да, да. Мы таким образом логично переходим ровно к той третьей теме, которую я тебе обозначила. Стало известно буквально день-два назад, что на канале «Культура» произошло массовое сокращение. Л. Гулько ― Кстати тут много sms по этому поводу. Как вы объясните, куда делись люди, что происходит. Такой тон у sms. И. Петровская ― Ксения, начнешь, как ты это объяснишь. К. Ларина ― Я не знаю. Я пыталась, когда мне стали сыпаться в личку крики отчаяния от всяких сотрудников телеканала «Культура». Я понимаю, что надо что-то делать и пыталась выяснить, в чем дело-то. И не могу понять, Ир. В чем дело? Повторю, что это абсолютно безвредный канал. Он никому плохого ничего не делал. Собственно говоря, там особо ничего не добавлял к картине мира, к сожалению. «Агора»" и то появилась недавно. А до этого вообще никаких острых тем никто не затрагивал. Никакой фронды не было, ведущие все были очень милые, причесанные. Кому мешал, я не очень понимаю. Есть у тебя какая-то информация, что там вообще говорят. И. Петровская ― Во-первых, известно, что 40% персонала сокращено. Не одномоментно, я знала, что пошли сокращения уже довольно давно. Но все говорили об этом шепотом как всегда, думаю, что возможно лично это его как-то минует эта чаша, мимо пронесет. Не пронесло. Бесконечно за те же 20, как и ТВ-центр существования «Культуры» шли разговоры о том, что его будут все равно пытаться отжать, переформатировать. К. Ларина ― А на что? На канал «Спорт», или на какой. И. Петровская ― Не знаю, но ты же в курсе, что на той же частоте, где сегодня канал 24-ДОК, другая история, начнет вещание в скором времени, у ДОКа заканчивается, по-моему, лицензия, начнет вещание входящий в ВГТРК новый канал «Доктор». Будут лечить. Придумают что-нибудь и здесь. Там ходят разные слухи по поводу того, кто будет вместо Сергея Шумакова и будет ли. Не буду пока их озвучивать. Потому что ни подтверждения, ни опровержения у меня нет. Но это не единственный ресурс, который принадлежит к ВГТРК, в котором произошли массовые сокращения под видом оптимизации. И действительно в этом, пожалуй, что трудно углядеть какие-то политические мотивы. Потому что скажем, на радио России тоже произошло массовое сокращение сотрудников, многие из них узнавали в день, когда они приходили на работу о том, что они сокращены. И мы даже знаем некоторых из этих людей. Независимо от их опыта, заслуг перед отечеством. От их имени, в конце концов. Происходит это все довольно беспардонно. Без всякого учета вообще жизненных обстоятельств людей. Л. Гулько ― Банальное сокращение денег просто и все. И. Петровская ― Я думаю, что, наверное, они сокращают свои траты. Хотя говорят, что на канале «Культура» и зарплаты были несопоставимы с теми, которые получают ведущие как минимум сотрудники канала «Россия», и в общем, затраты на производство и покупку какого-то контента тоже были не ахти какие. По крайней мере, люди, которые свои фильмы документальные, например, продавали, отдавали каналу «Культура», можно сказать, что это практически даром было. Л. Гулько ― Друзья мои, а можно нам поздравить Антона Долина. Просто пришла sms… К. Ларина ― Да, я тоже хотела, я тоже сейчас увидела. И. Петровская ― Подождите. Один кто-нибудь говорит. Л. Гулько ― Ксения, давай. К. Ларина ― Лев Гулько говорит. Л. Гулько ― Давайте поздравим Антона Долина, он стал главредом «Искусство кино». И. Петровская ― Вау, я первый раз слышу. К. Ларина ― Ура! И. Петровская ― Поздравляем. К. Ларина ― Я думаю, что это достойно, правильное решение, потому что кому, как ни Антону подхватить этот замечательный проект, который своей жизнью оплатил Даниил Борисович Дондурей. И. Петровская ― Кстати, сейчас на идущем Кинотавре в память о Данииле Борисовиче Дондурее приз кинокритики будет носить имя Даниила Борисовича. Что тоже совершенно справедливо, ибо к Кинотавру он имел прямое отношение. И самые интересные дискуссии, которые там происходили, а я несколько лет подряд туда ездила, были именно под руководством Дондурея, и он формулировал темы этих дискуссий. Короче говоря, вот… К. Ларина ― Вот кто умел организовать обсуждение. Молодец был в этом смысле. И. Петровская ― И организовать и придумать повороты. А потом еще все это свести, оформить. Да, я даже тоже участвовала пару раз в дискуссиях, которые он организовывал, потом диву давалась, какие мы умные. А на самом деле умным в этой ситуации был Даниил Борисович. Ну что, Ксюша, спасибо тебе огромное. К. Ларина ― Спасибо, мне было с вами хорошо. И. Петровская ― И нам с тобой. Давай уже приезжай скорее. И помни, что мы с тобой… К. Ларина ― В центре нашем. И. Петровская ― Помни, что мы 15-го с тобой числа надеюсь, даже и увидимся теперь уже. По скайпу в Еврейском культурном центре, куда мы приглашаем наших поклонников. Л. Гулько ― Пока. И. Петровская ― Любим, целуем. К. Ларина ― Спасибо большое. Обнимаю. Пока. Л. Гулько ― Ну что же. У нас осталось три минуты до конца. И. Петровская ― Даже меньше. На следующей неделе у нас праздник, день России. Л. Гулько ― Понедельник. И. Петровская ― И второй праздник значимый не менее – прямая линия с президентом. Л. Гулько – 15 ―го. И. Петровская ― Да, я посмотрела программу. Там уже весь день запрограммирован с 12 часов до 15, пока условно значится прямая линия. А дальше начинаются всякие ток-шоу, которые конечно, будут обсуждать то, что они услышали, увидели и смыслы какие они там обнаружили. Л. Гулько ― Обсуждать будут все, не только ток-шоу. И. Петровская ― Безусловно. Л. Гулько ― Но и новостные программы. И. Петровская ― Безусловно. То есть это целиком будет день верховного правителя. И это уже на следующей неделе, с 19 по соответственно четыре дня будет показан 4-серийный фильм Оливера Стоуна, американского режиссера «Интервью с Путиным». Который он делал на протяжении двух лет. Ездил, общался. И это конечно поразительно, потому что Первый канал отвел под это четыре вечера, начиная аж с 21 часа 30 минут. То есть на месте просто святом, тоже место встречи и время изменить нельзя, так вот вначале будет идти Владимир Владимирович, а уже только вслед за ним пойдет сериал. Ну, мы об этом я думаю еще потом по ходу увидим, поговорим. Здесь очень много разных смыслов возникает, и много, честно говоря, вопросов, почему такое интервью американскому режиссеру, а не нашему. У нас свои есть. И степень откровенности своим и чужим. Но это мы все, что называется, поживем, увидим. А еще одна совершенно волшебная новость недели: ЛДПР предложила в качестве гимна России вернуть старый имперский «Боже, царя храни». А президента, поскольку их очень раздражают иностранные наименования, назвать верховным правителем. Я хочу, чтобы мы представили, как бы это звучало каждый день, если эта инициатива пройдет. ГИМН

Ссылка на источник