Т. Фельгенгауэр ― Здравствуйте. Это программа «Особое мнение». Я рада приветствовать в этой студии Дмитрия Гудкова, политика. Здравствуйте, Дмитрий. Д. Гудков ― Добрый день. Т. Фельгенгауэр ― Присяжные удалились для вынесения вердикта обвиняемым в убийстве Бориса Немцова. Ориентировочно около двух часов они будут решать, как ответить на те вопросы, что поставили перед ними. Какие у вас впечатления от этого процесса. Какие сомнения, вопросы. Д. Гудков ― Судят исполнителей. А заказчиков никто даже не пытается поймать. Хочу просто напомнить сюжет книжки Михаила Зыгаря «Вся кремлевская рать». Где он написал, что после убийства Бориса Немцова, например, Рамзан Кадыров и его ближайшее окружение находились в Дубае, даже ожидая какого-то политического убежища, и не знали, какая будет реакция президента Путина. Поэтому судят только исключительно исполнителей. Я надеюсь, конечно, что приговор будет не оправдательным. Что исполнители будут наказаны. Но, к сожалению, мы это наблюдаем последнее время, никто не ищет заказчиков. Т. Фельгенгауэр ― Нет политической воли. Д. Гудков ― Нет политической воли. Т. Фельгенгауэр ― Почему? Боятся Рамзана Кадырова… Д. Гудков ― Да, наверное, боятся проблем на Кавказе. Путин не хочет получить какую-то третью чеченскую войну. По крайней мере, так говорят в кулуарах ГД. Т. Фельгенгауэр ― Вы считаете Рамзана Кадырова достаточно влиятельным и могущественным политиком, что он может развязать третью чеченскую и Владимир Путин не справится с ситуацией. Д. Гудков ― Способен или не способен, но очевидно, что мы живем в неправовом государстве по законам джунглей. Кто сильнее — тот и прав. Когда у тебя есть армия, когда ты можешь строить государство в государстве. Конечно, ты являешься сильным политиком. Это единственный губернатор, который может запретить следователям Следственного комитета приехать и кого-то там допросить. На территории региона. Т. Фельгенгауэр ― Владимир Путин не может справиться или не хочет? Д. Гудков ― Не хочет. Может быть уже не может. Но я знаю, что есть раскол между силовиками и Кадыровым. Совершенно четко мы наблюдали после убийства Немцова, когда следователи Следственного комитета действительно вели свою работу профессионально в самом начале, а потом что-то произошло, потом они не смогли допросить Геремеева, потом стали искать исключительно и наказывать только исполнителей. Судить. А Кадырова по сути переназначили главой региона. Т. Фельгенгауэр ― Реакция международного сообщества, например, в Европарламенте говорят о том, что нужно какое-то альтернативное расследование, разбирательство, проверка. Как-то не оставлять эту тему. Может, изменить ситуацию или нет? Д. Гудков ― Я думаю, что только смена власти или смена политического режима может изменить ситуацию. Т. Фельгенгауэр ― Ответили. Давайте про кибербезопасность. Тема, которая остается первой довольно давно. Наверное, начнем не с Telegram, а с очередной атаки вируса-вымогателя. Клон WannaCry с прекрасным названием Петя.А. Не готов современный мир к этому? Что, мы в позапрошлом веке остались? Д. Гудков ― Мне кажется современный мир готов, а Россия не готова может оказаться. Т. Фельгенгауэр ― И Украина видимо. Д. Гудков ― И Украина. Потому что вместо того чтобы развивать технологии, мы пытаемся бороться с этими технологиями. А когда технологии не развиваются, то естественно мы просто не сможем отвечать никаким вызовам. У нас идет борьба с Telegram, с Интернетом, со свободой слова в Интернете. Вместо того чтобы бороться как раз с такими вирусами. И понятно, что власть боится потерять контроль. Я хотел бы немножко про Telegram рассказать. Потому что я знаю позицию разных сторон. И сейчас российское правительство изучает опыт Ирана. Что произошло в Иране. Там была ситуация, когда Telegram где-то примерно овладел 5% трафика. Там были дискуссии — закрывать его, блокировать или не блокировать. И приняли решение не блокировать. И за несколько лет Telegram развивался настолько активно, что сейчас там уже до 70% всего трафика проходит через Telegram. То есть люди смотрят кино, слушают музыку, различные новостные каналы имеют подписчиков больше миллиона. И сегодня власти не знают, что с этим делать. Потому что они не могут уже заблокировать. Потому что они тогда вообще заблокируют все сферы жизни граждан. И это серьезная проблема. Поэтому российские власти я так понимаю боятся, что Telegram будет в нашей стране развиваться и в какой-то момент они просто не смогут его заблокировать и думают, я просто передаю позицию другой стороны, скажем так, и думают, что надо заблокировать именно сейчас, пока какая-то незначительная часть граждан пользуется этим Telegram. Т. Фельгенгауэр ― Ну а в итоге получилась пиар-кампания для Telegram. Потому что сегодня он вышел в топ бесплатных приложений. Д. Гудков ― Но надо посмотреть, чем эта вся история закончится. Потому что есть и уже на подходе закон о запрете VPN. Я читал разных экспертов, и я не являюсь техническим специалистом, но в Китае эта модель реализована. То есть если будет задача блокировать какие-то иностранные серверы, через которые мы выходим с помощью VPN на российские сайты, то они могут в ручном режиме это тоже блокировать. И единственное пока что нас спасает, — то, что все эти истории с  блокировками на самом деле истории про распил. То есть, например, установить железки везде, для того чтобы контролировать ситуацию. На это как раз многие ведомства распиливают. ФСБ этим занимается очень активно. Соответственно я вспомнил историю с LinkedIn. Собственно говоря, когда заблокировали эту сеть, то в приложении (неразборчиво) вы не сможете скачать. То есть если крупные компании Эппл, Гугл, Mozilla и так далее, если вдруг будут сотрудничать с российским правительством и будут выполнять все предписания, тогда это может быть реальной проблемой, потому что через всякие серверы Гугла и Эппла можно будет заходить с помощью VPN. Обходить все эти блокировки. Т. Фельгенгауэр ― Но вот это желание все запретить и не пущать, замешанное на откровенно безграмотности людей, которые все эти запреты плодят, оно с чем связано. Ну бороться с Интернетом бесполезно. Мы видим это. Д.Гудков: Заигралась власть. Может все плохо закончиться для нее самой Д. Гудков ― Ну почему бесполезно. Вот китайский опыт очень интересный. Например, если вы хотите получить в Китае кредит, то вас будут оценивать по разным критериям, один из которых – ваше поведение в сети. То есть если вы обходите блокировки, если вы пользуетесь VPN, то вам будет сложнее получить кредит. Вот например такие механизмы реализуют в Китае. Я просто надеюсь, что у нас до этого не дойдет и наверное мы не сможем до этого дойти. Но, тем не менее, все равно есть такой опыт положительный китайский. И его нельзя не учитывать. Т. Фельгенгауэр ― Почему боятся Интернета? Д. Гудков ― Это страх потерять власть. Т. Фельгенгауэр ― Все равно люди же телевизор смотрят. Д. Гудков ― Люди не смотрят телевизор, телевизор уже последнее время не формирует повестку. Интернет формирует повестку. Т. Фельгенгауэр ― То есть люди из Роскомнадзора очень расстроились из-за того, что «Тайм» включил Навального в список самых влиятельных людей в Интернете. Д. Гудков ― Я думаю, что дело не в Роскомнадзоре. Это идет все от Путина и его окружения. Они боятся потерять контроль. Потому что с помощью Telegram можно самоорганизоваться. Можно собирать деньги, в том числе на политические цели. Вот мы сейчас с помощью фандрайзинга финансируем нашу муниципальную кампанию. Уже 1200 кандидатов по Москве. Мы собираем деньги, мы организуем людей, мы используем новые технологии. И власть этого боится. Т. Фельгенгауэр ― Но уже была история с Яндекс-деньги, когда они сказали, что мы принимаем платежи, мы не политические… Д. Гудков ― Нет, они принимают политические, но они просто ограничили, по-моему, там 15 тысяч рублей. Не больше. Даже мелкими платежами мы все равно собираем на работу большого штаба. У нас 40 человек сейчас работает по Москве. Мы готовимся к выборам в муниципальное собрание во всех районах. Т. Фельгенгауэр ― Про дела московские давайте поговорим. Но не только про выборы. Комиссия Мосгордумы по госстроительству рекомендует отклонить проект референдума по реновации. Рассмотрели этот вопрос, завтра буквально на заседании Мосгордумы будет рассматриваться. И считают, что вопросы какие-то непонятные. Однозначных ответов дать нельзя. Не будет вам никакого референдума. Видимо, во всяком случае, такова рекомендация. Д. Гудков ― Вас это удивляет? Т. Фельгенгауэр ― Если честно, меня удивляет, почему московская власть боится референдума. Да. Д. Гудков ― Ну, во-первых, у нас нет никакого референдума. То есть у нас по Конституции есть право на референдум, а закон о референдуме, который действует, написан таким образом, что вы без разрешения властей провести не сможете. И я с этим столкнулся еще лет, наверное, пять назад, четыре года назад, когда мы пытались провести в Нижнем Новгороде референдум о возвращении прямых выборов мэра. Мы 4 раза создавали инициативные группы, 4 раза их не регистрировали. И так далее. Там постоянно отказывали. И в том созыве я внес свой нормальный законопроект о референдуме. Который естественно же не прошел первое чтение. Потому что мы предлагали нормальный механизм проведения референдума. Почему власть боится? – потому что был серьезный протест против реновации. Потому что те требования, которые предъявляли участники митинги, они не услышаны. В законе все равно остается принудительное изъятие собственности, принудительное выселение. Это первое. Второе – право на судебную защиту остается, но в течение 3-х месяцев. А если вы за 3 месяца не смогли ничего отсудить, вас выселяют. Денежную компенсацию вроде вернули, но если раньше это был вопрос договоренностей города и собственников, то есть город предлагает собственнику компенсацию, собственник может согласиться, может отказаться. А сейчас это принудительная денежная компенсация, то есть город проводит госоценку, устанавливает цену. И предлагает собственнику ту цену, которую устанавливают чиновники. Она если не устраивает, вас все равно выселяют и вам предлагают то, что посчитало государство. Понятно, что во всех сейчас пятиэтажках цены на квартиры упали. После вообще всей этой истории с реновацией. Поэтому если сейчас мы проведем референдум, спросим у людей, поддерживают ли они закон о реновации, то я думаю, что подавляющее большинство скажет «нет». Потому что протест очень активный. И на референдум пойдут е люди, которые не хотят, чтобы вместо пятиэтажек появлялись 20-этажные дома. Которые не хотят, чтобы создавалась другая городская среда и которые не хотят, чтобы нарушалось наше конституционное право собственности. Т. Фельгенгауэр ― Вообще во всей этой истории с так называемой реновацией по итогам тех протестов, которые были, как сейчас действует власть, как вы считаете, московские власти выиграли, они победили тех, кто протестовал? Д. Гудков ― Он проиграли. Ну, во-первых, им пришлось пойти на уступки. То есть менять законодательство. Это первое. Второе – мне кажется, просто в медийном поле они проиграли, акция против закона о реновации, наверное, была самой многочисленной за последнее время. Вся площадь, весь Проспект Сахарова был заполнен, люди стояли и назывались разные цифры, но я могу сравнивать это с митингами 12-го года, когда были Марши миллионов на Болотной площади или на Проспекте Сахарова. Примерно по численности сопоставимо. Не в 11-м, а  в 12-м. Т. Фельгенгауэр ― Я поняла. Д. Гудков ― Это были мои ощущения потому что… Т. Фельгенгауэр ― По моим ощущениям было все-таки меньше. Д. Гудков ― Не сильно меньше. Проспект Сахарова заполнен был полностью. То есть там помещается много людей. Т. Фельгенгауэр ― Ну то есть имиджево проиграли. Но смотри на счет, как говорится. Д. Гудков ― На аппаратном уровне проиграл Собянин. Потому что он пошел на уступки, а в нашей Византии, если ты идешь на уступки, значит, ты демонстрируешь слабость. Совершенно очевидно. Потом он был вынужден согласиться с проектом уже поправок, которые были приняты во втором чтении. Я так понимаю, что просто ощущается напряженность, которая возникла между федеральным центром и руководством Москвы. Д.Гудков: Судят исполнителей. А заказчиков никто даже не пытается поймать Т. Фельгенгауэр ― Ну, вы как политик, который очень плотно занимается московскими выборами, как можете сыграть на этой напряженности. Д. Гудков ― А мы уже сыграли. Потому что мы же три месяца объявляем призыв, чтобы люди шли в муниципальные собрания. И как раз на волне протеста против реновации у нас практически во всех районах появились лидеры инициативных групп, выступавших против закона о реновации. Они сейчас идут кандидатами в депутаты. Если еще кто-то думает идти или не идти, я всех призываю присоединяться и можно зарегистрироваться у нас в качестве кандидата на сайте Гудков.ру. Можно поддержать кандидатов подписью, можно поддержать кампанию деньгами и так далее. То есть мы хотим выдвинуть сейчас больше тысячи кандидатов и попробовать взять власть на муниципальном уровне. Т. Фельгенгауэр ― Но получается, что сейчас к вам приходят люди, которые говорят, что помогите мне избраться муниципальным депутатом… Д. Гудков ― Либо приходят поддерживать. Т. Фельгенгауэр ― Они пришли на вот этой волне недовольства. Д. Гудков ― В том числе. Конечно. Т. Фельгенгауэр ― Ну каковы их шансы как вы оцениваете. Мы прекрасно знаем, что есть масса бюрократических поводов по любой мелочи человека не допустить к выборам. Д. Гудков ― Мы создали штаб, у нас большое количество юристов, у нас тренинги проводит, например, Александр Грезев, который для Маши Бароновой собрал подписи на выборах в ГД. Мы готовим наших кандидатов, и мы видим, что люди очень активные, достойные. И это вообще первый такой случай в истории Москвы, когда именно демократическая Москва проснулась и идет на выборы. У нас 1340 кандидатов. Т. Фельгенгауэр ― Как Навальный баллотировался когда в мэры, тоже была большая кампания. Д. Гудков ― И сейчас подъем идет. Но главное, что новые люди пришли в политику. Вот что мне нравится. Пришли люди разных возрастов из разных профессий. Очень много молодежи, молодых людей… Т. Фельгенгауэр ― То есть то, что мы наблюдаем… Д. Гудков ― Это будет кампания, кстати, от двери к двери. То есть нам никакой телевизор не нужен. Т. Фельгенгауэр ― Поквартирный обход. Д. Гудков ― Да. Ждите в гости наших кандидатов. Т. Фельгенгауэр ― Ну да. Не бойтесь открывать дверь. Мне просто любопытно, потому что когда были акции протеста, организаторы всячески пытались дистанцироваться от политики, они говорили, что у нас не политический протест. Нам политики здесь не нужны. И вообще и Навального своего уберите. Получается, что нет, вот оно, все очень близко и политика, снос, законопроект, реновация и прочее. То есть люди понимают… Д. Гудков ― Там был конфликт среди организаторов, я даже отказался выступать. Потому что всем политикам не дали слово и Алексея некрасиво… Т. Фельгенгауэр ― Вывели. Д. Гудков ― Да, я просто сказал, что не буду выступать. Для меня это не так важно. Но были лозунги «Собянина в отставку». Это политические лозунги. И большинство людей, которые принимали участие в акции понимают, что если власть тебя не слышит, значит, ты должен стать властью. И вот люди пошли. Пусть у муниципальных депутатов небольшие полномочия, но если это будет массовая история, представьте, 200-300 депутатов будет. Я надеюсь, может быть больше. Где-то мы возьмем большинство. Пример район Щукино. Где у нас 8 независимых депутатов, и 7 «единороссов». Совершенно другая ситуация. Во-первых, депутат Настя Брюханова вывела всех задержанных 26 марта из УВД. Вот вам пример как работает депутат. Глава управы отчитывается по два-три часа перед депутатами, плюс им удалось много сделать по благоустройству, парки, скамейки. Т. Фельгенгауэр ― То есть вам надо брать числом. Д. Гудков ― Да, конечно. И самое главное что если явка будет высокой, если люди в этот раз придут на выборы, тогда есть все шансы победить даже и выиграть. Поэтому всех призываю, 10 сентября приходите, либо кандидатами выдвигайтесь. В депутаты. Либо поддерживайте независимых кандидатов. Т. Фельгенгауэр ― По поводу московских властей было очень интересное исследование. Расследование. Как правильно назвать. Сибирского центра Transparency International, и как раз Станислав Андрейчук… Д. Гудков ― Я писал в фейсбуке об этом. Д.Гудков: Без коррупции ничего не решается. И люди вынуждены давать взятки Т. Фельгенгауэр ― У нас в эфире рассказывал о том, что власти Москвы потратили более 2 млрд. рублей на соцопросы и пиар в период с 11-го по 17 год. Д. Гудков ― Да. Можно добавлю. Т. Фельгенгауэр ― Добавьте. Д. Гудков ― Что мы посмотрели на цифры и там превышение в несколько раз. То есть социологические опросы можно провести намного дешевле. То есть они проводили социологические опросы по поводу того, как нравится ли москвичам работа того или иного ведомства. Во-первых, понятно, что там закладывались цифры выше рынка в 2-3 раза. А во-вторых, понятно, какие отчеты потом формировались. То есть огромные деньги тратятся просто непонятно, на ветер. Т. Фельгенгауэр ― Предвыборные социологические исследования в том числе. Д. Гудков ― Там не только предвыборные. Там в течение пяти лет шли опросы. Например, какой-нибудь департамент транспорта что-то сделал. Дальше идет социологический опрос: а нравится ли москвичам то, что сделал этот департамент. Или не нравится. И вот так постоянно они тратят деньги… Т. Фельгенгауэр ― Ну им же надо понимать, как к ним относятся. Вот они тратят деньги на соцопросы. Д. Гудков ― Замечательно. Есть Левада-центр, заказывайте, пожалуйста. Потом знаете, это когда нет выборов, то надо все замерять. Создайте нормальные условия для политической конкуренции. И на выборах вы поймете, поддерживают ли вас граждане или нет. А когда наши выборы проходят так, как проходят, то конечно они начинают использовать какие-то другие механизмы, изобретать велосипед как померить общественное мнение. Во всех цивилизованных странах есть такой институт выборов. Создаются равные условия, доступ к СМИ и на выборах власть понимает, поддерживают ее граждане или нет. Т. Фельгенгауэр ― В эти же деньги входят услуги политических консультантов и содержание официальных СМИ. Без этого тоже никуда наверное. Д. Гудков ― Огромные деньги на это тратятся. Это на самом деле разрушает рынок СМИ. Ну потому что, например, вам приходится искать рекламодателей, делать замечательные эфиры, получать большую аудиторию. А какие-то бездари на федеральных условно каналах ничего этого не делают, всякую туфту гонят, извините за выражение непарламентское, начинают рассказывать истории, придумывать какие-то новости про, например, распятого мальчика и так далее. И они не конкурируют ни с кем, потому что они все равно получат деньги от государства. Т. Фельгенгауэр ― Речь не о федеральных каналах, а о малюсеньких… Д. Гудков ― То же самое на региональном уровне происходит. Тот же телеканал ТВЦ, несколько радиостанций, газет и так далее. Плюс еще правительство Москвы тратит огромные деньги на Интернет, на продвижение. Всякие Ольгины и прочие. Я уж не помню, как они точно называются. И тратят на закупку рекламы. Более того, они еще тратят деньги, платят газетам деньги, чтобы они не писали о проблемах. Даже вам могу одну историю рассказать, только без фамилий. Когда редактор одной газеты пишет за реновацию, потом приходит и просит, чтобы ему помогали провести общее собрание собственников против реновации в его доме собственном. Т. Фельгенгауэр ― Это интересный поворот. Сейчас прервемся на несколько минут. НОВОСТИ Т. Фельгенгауэр ― Это программа «Особое мнение». В гостях у меня сегодня политик Дмитрий Гудков, который рассказал по секрету, что он судится еще по поводу этой так называемой реновации. Д. Гудков ― Формально и неформально этим занимается Алиса Образцова. Мой адвокат. Потому что когда Мосгордума проголосовала за реновацию, мы увидели там нарушения, во-первых, Конституции, а во-вторых Жилищного кодекса. Потому что если мы посмотрим 44-46 статью ЖК, то вопрос сноса домов это прерогатива общего собрания собственников. То есть, грубо говоря, я не могу за вашу квартиру принимать решение, чтобы изъять собственность соседа. И мы будем судиться. Я понимаю, наверное, это не перспективно, но, тем не менее, мы должны пройти все эти процедуры. По крайней мере, в четверг будет первое судебное заседание. Мы будем объяснять и аргументировать, почему этот закон нелегитимен. Он нарушает и наше право собственности конституционное и ЖК. Он не соответствует. Регион не может принимать закон, который противоречит федеральному. Т. Фельгенгауэр ― А иск уже принят к рассмотрению? Д. Гудков ― В четверг с утра, пожалуйста, приглашаю вас. Т. Фельгенгауэр ― Уже неплохо, что приняли к исполнению. А то у нас значительная часть таких исков… Д. Гудков ― У нас Образцова очень опытный адвокат, она кстати кандидатом идет в Академическом районе муниципального депутата, она знает, как все правильно оформить. Д.Гудков: Это идет все от Путина и его окружения. Они боятся потерять контроль Т. Фельгенгауэр ― Еще хочу поговорить с вами, тут был опрос, так или иначе, вокруг социологии. Может быть, слышали об опросе Левада-центра, который рассказывал, что россияне назвали самым выдающимся человеком всех времен и народов Сталина. Д. Гудков ― Кошмарно. Т. Фельгенгауэр ― Генри Резник, кстати, ушел из академии, потому что там табличку повесили. Как так получается, что в 2017 году когда многие архивы уже раскрыты, когда история больше не является чем-то секретным и многие факты сталинского режима известны, он продолжает оставаться настолько популярным. Д. Гудков ― Мне это сложно принять и понять. Но важно, какие выводы из этого сделает власть, какие выводы мы сделаем. Мне кажется, что это говорит о том, что граждане не доверяют власти. Это кризис власти. Потому что люди хотят, наверное, справедливости, борьбы с коррупцией и почему-то он у них ассоциируется с образом Сталина. То есть то, что у нас серьезные проблемы коррупции. Что нет справедливости, есть запрос на справедливость, к сожалению, эти надежды радикализируются таким образом. Т. Фельгенгауэр ― А почему принимает уродливую форму… Д. Гудков ― Какая власть, такая и форма протеста. Понимаете. Вот такая форма. Я думаю, что при изменении ситуации в стране, если бы сменилась власть, если бы были проведены нормальные политические реформы, я вас уверяю, совершенно другие были бы ожидания и запросы. Мне кажется, что все-таки это не так критично. Все это поправимо. По крайней мере, я сужу по своему окружению. И я 250 встреч провел во дворах северо-западного округа Москвы. И я могу сказать, что я, несмотря на то, что чуть-чуть не хватило для победы, я увидел многих людей, и я не разочаровался в них. Это запрос на справедливость, вот он таким образом мне кажется… Т. Фельгенгауэр ― Ну что, они не знают кто такой Сталин? Не знают, что он тиран и палач? Почему они в нем видят избавление. Д. Гудков ― Не знаю. Мне сложно принять это. Т. Фельгенгауэр ― Но при этом власть старательно поддерживает этот имидж и вот, пожалуйста, доска, которая появилась… Д. Гудков ― Доска появилась давно. Т. Фельгенгауэр ― Повесили сравнительно недавно. Д. Гудков ― Я только что прочитал, что якобы она висела по распоряжению, уже не помню, какого ведомства от 60-го года так и висит. Нет? Т. Фельгенгауэр ― Ее не было, ее вернули. Д. Гудков ― Кошмар какой. Т. Фельгенгауэр ― Ну и не только, послушайте… Д. Гудков ― Власть в любом случае она же готовится к репрессиям. Мы же видим, что она проводит точечные репрессии. Значит ей нужно как-то оправдывать эти репрессии. Ну вот поэтому она играет, заигралась власть. Может все плохо закончиться для нее самой. Потому что люди ненавидят коррумпированных чиновников… Т. Фельгенгауэр ― Люди прекрасно с ними уживаются. Д. Гудков ― Нет. Т. Фельгенгауэр ― Людей устраивает бытовая коррупция. Д. Гудков ― Не устраивает. Т. Фельгенгауэр ― Да спросите их. Это очень удобно. Д. Гудков ― Ну как устраивает. Людей вынуждают давать взятки. А потом у нас бытовая коррупция это один вопрос, а есть серьезная коррупция в высших эшелонах власти. Т. Фельгенгауэр ― То есть, есть хорошая коррупция и плохая. Д. Гудков ― Нет, коррупция она вся плохая. Но просто без коррупции ничего не решается. И люди вынуждены давать взятки. Вряд ли им это нравится. Вы спросите у кого-то, что неужели так приятно давать взятку гаишнику. Т. Фельгенгауэр ― Но зато он отпустит и можно дальше нарушать. Д. Гудков ― Нет. Неприятно. И хотелось бы этого избежать. Поэтому люди не поддерживают коррупцию. Это неправильная логика. Это власть нам навязывает, что коррупция не оттого, что кто-то берет взятки, а оттого, что люди предлагают и дают взятки. Все ровно наоборот. И кстати у многих россиян, которые уезжают в Европу не возникает желания там предлагать взятки сотрудникам полиции. Т. Фельгенгауэр ― Ну потому что известно, чем это может закончиться. Д. Гудков ― Ну правильно. Т. Фельгенгауэр ― У нас же суровость законов компенсируется необязательностью их исполнения. Д. Гудков ― В том-то и дело, что коррупция возникает не потому, что люди хотят давать взятки, а потому что система построена таким образом. Я вот на этой логике настаиваю. Т. Фельгенгауэр ― У нас при этом еще не существует такой вещи как неотвратимость наказания. Для любой из сторон. Д. Гудков ― Да, конечно. Т. Фельгенгауэр ― Тут, кстати, любопытная история с городом Балашиха. Я все время путаю как правильно, как называют местные, прошу прощения на всякий случай. С этой свалкой. Пожалуйста, стоит затронуть тему на прямой линии с президентом и, пожалуйста, внезапно все быстро свалку закрываем, мэр в отставку. Вот оно как работает. Д. Гудков ― Да оно не работает. Это для картинки работает. Это один случай из миллиона таких случаев. Это исключение из правил. Т. Фельгенгауэр ― Люди целый год будут ждать прямой линии с президентом, чтобы он вот так быстро в течение недели решил проблему. Д. Гудков ― Я помню замечательную шутку про твиттер Медведева. Что писать Медведеву в твиттер все равно, что кричать Путину в телевизор. Ну не докричитесь вы. Т. Фельгенгауэр ― Но тут-то сработало. Д. Гудков ― В одном случае. Исключение из правил. Т. Фельгенгауэр ― А это какая-то кампанейщина немедленно начинается. Или как это работает. Д. Гудков ― Это свидетельствует о том, что у нас вообще никакие институты не работают. Что у нас страна находится в ручном управлении у одного человека. Обратил он внимание – проблема решается, не обратил – никто даже не обсуждает эту проблему. И я могу сказать, даже по опыту работы в ГД, мне писали люди, обращались с жалобами, и везде параллельно я просто видел, копии этих обращений уходили в администрацию президента. То есть депутаты на всякий случай пишут, но надеются все равно на президента. То есть вера в доброго царя, я даже не знаю, что с ней можно сделать. Т. Фельгенгауэр ― Ну правда, что с ней можно делать. Д. Гудков ― Проводить реформы, создавать институты. Чтобы у нас было разделение властей. Независимый парламент, независимый суд. Подконтрольные правоохранительные органы, все как в нормальных цивилизованных странах. И тогда любой гражданин поймет, да, еще обязательно нужно ввести систему прямых налогов, чтобы работодатель платил за тебя, а чтобы гражданин всю сумму на руки получал и сам платил налоги. Тогда он почувствует себя налогоплательщиком. Вот если это все реализовать, тогда гражданин не будет писать президенту. Он пойдет к местному депутату, и он будет не просить его, он его заставит что-то сделать. Потому что он налогоплательщик, он будет понимать, что все чиновники, депутаты это наемные менеджеры, которых мы либо назначаем, либо выбираем. Т. Фельгенгауэр ― Вы думаете, сейчас нет такого ощущения, что эти люди должны работать на нас? Д. Гудков ― Нет такого ощущения, потому что даже в Москве я на всех своих встречах задавал вопрос: сколько мы платим налогов. Вот в лучшем случае отвечали, что 13%. То есть никто даже не представляет, что есть еще 30% страховых взносов. Ну и так далее. То есть почти половина зарплаты, половина дохода уходит в налоги. Только гражданин сам не платит, за него платит работодатель. То есть даже этого не понимают люди. Т. Фельгенгауэр ― Они не понимают, почему мэр должен нести ответственность за падающие заборы, которыми вся Москва загорожена. Д. Гудков ― Мэр не должен, президент за это отвечает. Т. Фельгенгауэр ― Ему кажется, что это на месте рабочие плохо… Д. Гудков ― Не должен президент решать проблемы свалки в Подмосковье. Ну не должен. Т. Фельгенгауэр ― А он решает. Д. Гудков ― Правильно, только в Москве есть свалки. Знаете, в Печатниках есть свалка огромная. Только что мне один из кандидатов наших дал Максим Мотин дал мне газету, и там фотография. Я ужаснулся. Это в Москве происходит. Огромная свалка, люди борются. Но президент почему-то не обратил внимания. Т. Фельгенгауэр ― Но это-то прямое ведение мэра. Д. Гудков ― Ну вообще прямое ведение какого-то мелкого чиновника в управе. Или главы управы. Даже не мэра. Не должен мэр такими мелкими вопросами заниматься. И мэр в Москве должен создавать такие же институты. Должен передать местному самоуправлению полномочия местным депутатам. И 30% денег на места должен передать. И дать людям право избрать нормальных народных независимых депутатов в Мосгордуму. Т. Фельгенгауэр ― И нормального мэра. Д. Гудков ― Чтобы они сидели не на кнопки нажимали послушно, как им скажут с Тверской, 13, а чтобы они выезжали на такие свалки и решали непосредственно. А у нас вообще в Мосгордуме нет, у нас один депутат Мосгордумы проголосовал против реновации. Один депутат. Вы можете себе представить. Один депутат, который как-то вступился за москвичей. Т. Фельгенгауэр ― Но вы же понимаете, что невозможно, чтобы в Москве была такая идеальная система правильная, во всей другой стране какая есть. Д. Гудков ― Невозможно, но Москва задает тон всей российской политике. Поэтому если в Москве победят демократы на муниципальных или на выборах мэра или на выборах в Мосгордуму, то здесь можно будет провести реформы и показать, как это может работать. Всей стране. У нас всегда все перемены начинались в Москве. Поэтому перемены в Москве, если демократы… Т. Фельгенгауэр ― За исключением тех, которые начинались в Санкт-Петербурге. Д. Гудков ― … независимые политики возьмут Москву, то мы сможем, используя федеральный мощный ресурс столицы, сможем влиять на политику федерального центра. Понятно, что многие московские проблемы не решаются на уровне Москвы. То есть даже если взять количество туристов из стран цивилизованных, вот МИД недавно заявил, три с чем-то миллиона. Наверное, он ошибся. Наверное, чуть больше. Это столько виз они дали. А например в Барселону в 10 раз больше приезжает. А Москва участвует в глобальной конкуренции мегаполисов. Поэтому конечно, нужно менять федеральное законодательство. Для того чтобы решать многие проблемы Москвы. Т. Фельгенгауэр ― Спасибо большое. Дмитрий Гудков сегодня выступал в программе «Особое мнение». До свидания.

Ссылка на источник