О. Журавлева ― Добрый вечер, в Москве 21 час и 4 с половиной минуты, вас приветствуют «Невзоровские среды», меня зовут Ольга Журавлева. А из Петербурга к нам доносятся голоса Виталия Дымарского… А. Невзоров ― Да. Доносятся. О. Журавлева ― И Александра Невзорова. Добрый вечер! В. Дымарский ― Да. Мы здесь. А. Невзоров ― Да, мы в гостинице «Гельвеция». О. Журавлева ― Гостите. А. Невзоров ― Никаких особых мероприятий, насколько я понимаю, не ожидается в ближайшее время. Про свои лекции я сказал – но это у нас ноябрь, Америка. Я предлагаю начать наш выпуск, и давайте, Оля, его начнем с эротики, вот с чего-нибудь такого интимного и, я бы сказал, щекочущего воображение. О. Журавлева ― Александр Глебович, простите, вы любите сериалы? А. Невзоров ― Нет, я не люблю сериалы, у меня просто не было никогда возможности их посмотреть. У меня нет такого предмета, как телевизор. О. Журавлева ― Но зато вы создаете сериал. А. Невзоров ― И какой же я создал? В. Дымарский ― Ты хочешь эротический нам предложить сериал? О. Журавлева ― Эротический сериал «Матильда». Мы из передачи в передачу говорим с вами то про приключения, как вы выражаетесь, Поклоунской, то про этот злосчастный фильм. Теперь у нас есть молитвенное стояние против фильма. А. Невзоров ― Да, причем, что интересно – это молитвенное стояние уже началось, благословил его и придумал его микрополит Камышинский и Волгоградский какой-то. Вот все-таки я поражаюсь, насколько христиане интересные люди, они собрались все на молитвенное стояние – фильм с его эротическими сценами еще не вышел, а стояние уже началось. Поразительно, согласитесь. И такая же интересная новость пришла из Крыма, там многочисленные жалобы отдыхающих и крымчан на то, что в море стало очень много фекалий. Вот прямо плавают и плавают фекалии. Ничего удивительного здесь нет. О. Журавлева ― Мне кажется, что они всегда там были, простите. А. Невзоров ― Нет-нет. Там действительно, как вы знаете, народилось огромное количество мелких санаторийчиков, и все там проблемы с канализацией, они действительно спускают эти фекалии в море. Но я только удивляюсь тому, что отдыхающие жалуются. Они могли бы не ныть, а вспомнить, какие замечательные скульптуры принято в России лепить из этого материала. Вспомните хотя бы в Таттинском районе этого петуха — его, кстати, до сих пор, по-моему, не размыло дождями. Точно так же отдыхающие в Крыму могли бы не жаловаться, а лепить из экскрементов рыбок, дельфинчиков, и вообще не заниматься причитаниями, а нести знамя русского мира так же высоко, ну, например, как трусы Медведева. О. Журавлева ― А почему вам кажется, что это высоко? Вот я вообще не понимаю… А. Невзоров ― Для трусов это достаточно высоко, Оля, я не думаю, что когда-нибудь вам пришла бы в голову мысль водрузить трусы на себя так. О. Журавлева ― Может быть, это корсет? А. Невзоров ― Ну тогда это низковато, потому что грудь у него должна была бы закончиться чуть выше. О. Журавлева ― Вы же знаете, в медицине бывают корсеты совершенно для других целей, а не для того, чтобы… А. Невзоров ― Они уже называются по-другому, и я не могу в эфире это употребить. О. Журавлева ― Боже мой, у Невзорова есть что-то, что он не может в эфире употребить! А. Невзоров ― Конечно, конечно. Я вообще считаю, мне очень понравилось, что запрещено слово «мудило» теперь снова в эфире. О. Журавлева ― Как, опять?! А. Невзоров ― Да, Роскомнадзор по запросу «Новой» пришел к выводу, что, в общем, слово «мудило» является нежелательным, но не тем, которое надо запикивать или тем, за которое штрафуют. То есть, мы обрели еще один глоток свободы. Нет, я против. Я не то чтобы против мата, но я считаю, что все авторские права на мат в Российской Федерации принадлежат Шнурову, Шнуру. И каждый, кто употребляет в эфире, просто обязан ему отстегивать какую-то сумму. В. Дымарский ― Авторские права? А.Невзоров: Малороссии не будет, потому что у Захарченко кончилась водка А. Невзоров ― Просто авторский гонорар. Поэтому давайте… В. Дымарский ― А может быть, разрешив это слово, они туда хотят другое содержание?.. А. Невзоров ― Возможно. Мы еще посмотрим на развитие этой истории. О. Журавлева ― Александр Глебович, вы по знакомству всегда можете уж на ура бесплатно взять пару слов. А. Невзоров ― Да. О. Журавлева ― Но я надеюсь, что не будете злоупотреблять. В. Дымарский ― Одолжите. А. Невзоров ― Нет, я не буду злоупотреблять, я замечательно умею заменять различные слова и даже, например, слово, обозначающее полный крах и конец тоже замечательно заменяется вполне научным термином, например, вагинец. О. Журавлева ― Ох! А. Невзоров ― И всем все понятно, и никаких не требует особых объяснений. О. Журавлева ― Ну бросьте, бросьте. В. Дымарский ― Хотя некоторые полезли в словарь иностранных слов. А. Невзоров ― Оля, вы знаете, у меня есть тенденция к несколько казарменному юмору, и к этому уже «Эхо Москвы» и слушатели привыкли. В. Дымарский ― Это какой-то казарменный юмор на основе иностранных слов. О. Журавлева ― Это тевтонские шутки, ладно. Ну что вы, ей-богу! А. Невзоров ― Да, да. О. Журавлева ― Давайте поговорим наконец о серьезном. Невзоров, вы нам тут каждую неделю, вроде как боретесь с религией и атеистов в свои ряды призываете. И что мы видим? Левада-Центр докладывает, что с 2014 года резко сократилось число атеистов с жалких 26% до жалких 13%. Невзоров, как вы это делаете? А. Невзоров ― Нет, это делаю не я. Давайте разберемся, потому что вопрос серьезный, я к нему, то что называется, готов. И примерно с такими же претензиями в Россию приезжал и обращался ко мне как бы по ходу дела Докинз, и я ему тоже сумел объяснить. Давайте я объясню чуть подробнее. Дело в том, что вообще любые социологические опросы сегодня не следует принимать во внимание. Мы сейчас получим возможность узнать подлинную цену социологии. Сегодня ведь исследуется не общественное мнение, исследуется дикость и вранье масс, готовых мимикрировать, для того чтобы доказать свою социальную положительность как угодно. Они могут сказать все что угодно. Социологические опросы надо воспринимать не как попытку выяснить социологические истинные настроения, а как способность населения мимикрировать. Ведь что такое сегодня атеист в России? Это обозначение человека, который находится в абсолютном конфликте со всей идеологией Кремля. Не с персоной президента, не с какими-то отдельно тоталитарными, отдельно тотальными недостатками, вроде коррупции, полицейщины или воровства. Нет, это глубокая и по сути непримиримая конфронтация со всеми смыслами режима и со всеми его ценностями. Это вызов всей системе, лицемерной и порочной. Сегодня атеист – это больше, чем просто безбожник, насмешник над всяким старым еврейским фольклором, над неразвитостью и невежеством, сегодня сознаться в том, что ты атеист, в общем, почти равносильно сознанию в государственной измене. И не удивительно, что все меньше и меньше людей готовы это делать. В. Дымарский ― Как советские диссиденты. А. Невзоров ― Да, совершенно верно. Почему я с такой легкостью об этом говорю? Потому что у меня была возможность выяснить подоплеку одного крайне любопытного социологического опроса. Вот смотрите, 75% россиян одобрили запрет «Свидетелей Иеговы». Есть такая религиозная секта. И испытывают по этому поводу глубоко личное такое глубокое подлинное удовлетворение. И вот когда вы знакомитесь с этими цифрами, вас ничего не удивляет. А потом вы задаете этим удовлетворенцам коварный вопрос: а чем, собственно, «Свидетели Иеговы» отличаются от РПЦ? И на этот вопрос не могут ответить сто из ста человек. «Свидетели» — ведь это такая же религиозная секта, не имеющая никаких других принципиальных различий от любых других сект, включая РПЦ. Тот же самый древнееврейский фольклор, тот же самый Иегова, Иисус, архаичные байки про чудеса. Вот на просьбу назвать какие-нибудь преступления «Свидетелей Иеговы» 100% из ста затрудняются ответить, либо не знают. Вот таких случаев бесстыжей педофилии, захвата собственности, наглости, кровавых ДТП с пьяными попами, наглого захвата недвижимости никто назвать не может, но тем не менее, испытывают глубокое удовлетворение от запрета и запрещение одобряют. Ну на самом деле «Свидетели Иеговы» ничем не лучше РПЦ, но и не хуже. Они точно такие же, просто у них власти нет. Вот им, то что называется, не повезло притереться к кремлевским башмакам, хотя, если бы у них была такая возможность, вероятно, они тоже бы закрывали выставки, громили, запрещали оперы и кинофильмы. О. Журавлева ― Александр Глебович, простите… А. Невзоров ― Подожди, я сейчас выведу к нашей теме, Оленька, дай мне, пожалуйста, объяснить. О. Журавлева ― Да-да, хорошо. А. Невзоров ― Они бы точно так же захватывали, педофилировали, отправляли бы за решетку, все религиозные культы абсолютно идентичны. Но все сторонники запрета просто ничего не знают об этих «Свидетелях». И о чем же говорит этот запрет деятельности религиозной организации, о которой россияне вообще ничего не знают? Это говорит только о том, что все эмоции, убеждения основной массы диктуются Кремлем и СМИ. Это обнадеживает. И что это означает? А то, что, например, запрет РПЦ, который рано или поздно неизбежен, он вызовет, вероятно, не меньший восторг масс. То, что сама РПЦ, как мы на прошлой неделе выяснили, прекрасно подпадает под определение деструктивной секты, уже известно. А население, ведь оно совершенно справедливо полагает, что полушария мозга даны им для того, чтобы кремлевские медийные назгулы лепили бы из этих полушарий все что им заблагорассудится – пирамидки, шарики, осьминожек… О. Журавлева ― Рыбок. А. Невзоров ― Любые фигуры, в том числе и рыбки, да. Поэтому то, что касается уменьшения числа атеистов, то данные этого опроса надо было бы сравнить с подобным опросом, который наверняка будет произведен, когда в России станет президентом либо атеист, либо человек, глубоко безразличный к религии. Вот тут соотношение 96, или, там, 75 и 12 останется прежним, но 75 станут атеистами, а 12 сохранят верность своим идеалам. Вот я взял просто очень хорошо известный мне… В. Дымарский ― А почему вы говорите, что РПЦ запретят? Религиозные чувства так или иначе всегда будут существовать, пусть больше, меньше, но они всегда есть в любой стране. А. Невзоров ― Они, может быть, будут существовать, но не забывайте об удивительной способности публики мимикрировать и давать те ответы, которые их характеризуют как положительную позитивную социальную единицу. Сейчас они боятся признаваться в атеизме, и дело только, вероятно, в этом. В. Дымарский ― А власть тоже мимикрирует? А. Невзоров ― По крайней мере все те чиновники, которых я знаю, конечно, выпендриваются на полную катушку, это все… пожалуйста, не называйте фамилий, я не хочу никого ставить в неловкое положение. В. Дымарский ― Нет-нет. А. Невзоров ― Сейчас полагается играть в эту игру. Но вот мы видим, что периодически вспыхивает, что вдруг прорезываются какие-то неожиданные настроения. На днях кто-то взял и порубил топором памятник Николаю в Новосибирске. О. Журавлева ― Принес лесенку и покалечил цесаревича. А.Невзоров: Механизм этих санкций примерно такой же, как у цианида А. Невзоров ― Да, вероятно это все будет списано на некое душевное нездоровье, на затмение. О. Журавлева ― Но вы-то считаете, что это здоровье? А. Невзоров ― Я не говорю, что это здоровье – нездоровье. Я вообще против того, чтобы что-нибудь ломать. Лучше переплавить. Централизованно и нормально на что-нибудь полезное и нужное. А вот так просто бессмысленно украшать памятник зарубинами и придавать этому драматизм, привлекать к этому внимание – нет, я не рекомендую этого делать. Но, вероятно, это некий протест на бесцеремонность и наглость тех попов, которые всюду уже натыкивают свои памятники, которые не считаются с тем, что существуют и другие точки зрения на все эти темы. В. Дымарский ― Вы говорите про власть. Сегодня, по-моему, я где-то в петербургской газете читал: опять в Ленинградской области в Комарово, в одном из самых таких престижных, наверное, мест, опять какие-то там огромные участки им отдают, под дачу митрополита отдали там что-то полгектара, еще там под строительство. А. Невзоров ― Знаете, чем больше отдадут, тем, вероятно, болезненнее будет изъятие в будущем. В. Дымарский ― Зачем?.. А. Невзоров ― Понятно. Вот смотрите, сейчас введены санкции, и тут, конечно, ничего страшного, потому что санкции абсолютно смертельны. Вот тот случай, когда это смертельные санкции. О. Журавлева ― А вы глубоко проникали в то, что там написано? Вы вот прямо серьезно читали? А. Невзоров ― Да, я как раз очень серьезно этим занялся вопросом и могу сказать… В. Дымарский ― Смертельные для кого? А. Невзоров ― Для Российской Федерации. Что в щи русского мира добавили такое ведро цианида калия. Наверное, не стоило это делать так жестоко и так нагло. И механизм этих санкций примерно такой же, как у цианида. Может быть, даже чуть пошире. Цианид ведь просто лишает возможность организм пользоваться кислородом, возможностью усваивать кислород. У этих санкций применение, скажем так, гораздо более иезуитское, широкое, мощное и страшное. И не случайна сегодняшняя печаль, скажем так, Кремля по этому поводу. Но надо видеть в этой всей ситуации преимущества огромные, которые есть. Какие преимущества? Можно сказать, что сегодня закладываются большие общенациональные праздники. О. Журавлева ― Например? А. Невзоров ― Ну, например, будет наверняка огромный праздник, который будет называться «День отмены». И очень легко визуализировать, как он будет выглядеть. Все будут повязывать себе ленточки цвета хамона и делать из них банты. На дорогах встанут билборды с надписью: «Прости нас, пармезан!». Из всех динамиков будут песни «День отмены с Камамбером на устах». В. Дымарский ― Я бы его назвал «Отменный день». А. Невзоров ― Да, наверное. Возможно, будут исследовать ДНК раздавленных гусей для их национально-породной принадлежности и создания мемориалов. Будут искать трактористов всесоюзным розыском, искать и отлавливать, которые давили гусей – они и будут назначены за все виноватыми. О. Журавлева ― Да. Это как водится. А. Невзоров ― В недалеком будущем, понятно, что это будет. Чуть позже объясню, почему. Но пока все очень хмуро. Мы видим, что чиновники и депутаты регулярно демонстрируют восторг упыря, который показывает новый набор клыков. Клинцевич, в частности, сообщил о том, что в России заложили 6 авианосцев. О. Журавлева ― Кому их заложили? А. Невзоров ― … не в ломбард. И строят еще какой-то подводный крейсер. О. Журавлева ― А подводный Кремль они не строят? А. Невзоров ― Нет, они строят какой-то подводный крейсер, то есть, они идут по пути повторения всех тех ошибок, который уже угробил в свое время Советский Союз. Потому что тут же в качестве иллюстратора этого угробления возникает какой-то сановитый, но полностью безликий, как принято у них в »Единой России», депутат-единоросс и начинает втолковывать, что война в Сирии – это гораздо важнее для России, чем зарплаты медиков, и медики могут и должны потерпеть, потому что война в Сирии – это гораздо существеннее. Между строк этого милого человека надо, конечно, читать, что имеется в виду не только Сирия, но еще и это донбасское проклятие, этот Донбасс. Оттуда, кстати, новости есть о лучших, по мнению писателя Прилепина, русских людях, которые там плотно сконцентрировались. Ну вы помните… О. Журавлева ― Там ваши любимцы, да. А.Невзоров: «Свидетели Иеговы» ничем не лучше РПЦ, но и не хуже. Они точно такие же, просто у них власти нет А. Невзоров ― Да. В прошлый раз мы обсуждали, как донбасские ополченцы долго насиловали учительницу украинского, а потом засунули ей гранату, как деликатно мы все говорим, в джинсы, да? С тем, чтобы скрыть следы преступлений, и подорвали. Но есть еще новости. Благодаря «Новой газете» выяснились все подробности того, как убивали школьника Степана Чубенко, его расстреляли всего-навсего за тоненькую украинскую ленточку, которая была привязана у него к рюкзаку. Его пытали, выбили ногами все зубы, расстреляли герои ДНР. А с трупа, естественно, сорвали какие-то кроссовки. И по протоколам ясно, что расстреляли – вот цитирую – обнаружив у школьника чуждые политические и идеологические взгляды. Ну вот, вероятно, на героизацию таких процессов при том, что мы не знаем в реальности, что происходит в Сирии, потому что оттуда приходит очень однобокая информация. Вот на героизацию таких процессов, по мнению этого единоросса, не жалко никаких денег. И медики, вероятно, подождут. То есть, пока все это мрачновато. О. Журавлева ― Александр Глебович, вот в связи с этой историей, я сегодня видела сообщение о том, что один из обвиняемых в этом преступлении, в убийстве, благополучно отпущен из-под стражи в Крыму. В. Дымарский ― Это в сегодняшней «Новой газете» большой материал. А. Невзоров ― Да, и растворился где-то в российских просторах. О. Журавлева ― Но ведь это же уже как-то совсем за гранью, или я просто еще не знаю… А. Невзоров ― Это не за гранью. Ну подожди – ты не знаешь грани. Если взят курс на пещерность, чего удивляться тому, что покровная шерсть становился гуще, а лоб ниже, а взгляд становится тупее. Это все и должно быть, это заложено, эта дикость является обязательной компонентой сегодняшней ситуации. Вот, правда, мы знаем, что Малороссии не будет, потому что у Захарченко кончилась водка, и они так и не смогли придумать название для своего государства, и поэтому решили государство нафиг отменить, и пока никакой Малороссии не организовывать. Но, правда, они решили сейчас, что они развлекут себя и утешатся массовыми расстрелами за коррупцию. При том, что… О. Журавлева ― Большой брат им показывает примеры, я бы сказала. А. Невзоров ― Да, совершенно верно. Это все очень, конечно, забавно и очень поучительно. Я вам могу сказать, что все эти клинцевичи, и поклонские, и гуси, и моча – это все ингредиенты огромного бедствия, огромной трагедии. Потому что любое бедствие в истории – это конструктор, мы можем его разобрать и посмотреть, из чего оно состоит. Конечно, история, безусловно, не наука, у нас не будет абсолютного знания, у нас не будет фактов как таковых. Но у нас будут, скажем так, оправданные допущения… Что вы на меня так смотрите? Просто если человек говорит, что он точно знает, как было… Вот придет к вам какой-нибудь сумасшедший и скажет: я знаю точно, как было при Бородино, или при Гастингсе, или как было при Гавгамелах, вот если человек говорит, что он точно знает, отправляйте его на шоу экстрасенсов, или в компанию любых других жуликов, или просто в психушку. Всегда все исторические знания – это нечто, что мы можем в принципе допустить с предположениями о том, что это, возможно, является и скорее всего является мифом. И вот у нас нет того исторического материала, который бы позволил нам сейчас спрогнозировать, каково будет бедствие России. Но то, что сегодняшний набор – это конструктор для бедствия, это безусловно, и американцы, они поступили нечестно, они подогрели этот реактивный раствор, за метаморфозами которого мы наблюдаем, за реакциями которого мы наблюдаем. Конечно, в подогретом санкциями состоянии реакции пойдут несколько энергичнее. Это не очень корректно, то, что они сделали, но это тем не менее уже все-таки произошло. О. Журавлева ― Александр Глебович, простите, пожалуйста… А. Невзоров ― У нас есть секунда? О. Журавлева ― Да-да. А. Невзоров ― Я просто специально для тебя, когда я сегодня открыл интернет, то я вздрогнул, потому что там была настолько ошеломляющая надпись: Сиракузский университет выяснил, что виновник крупнейшего вымирания в истории Земли найден в России. Вслед за таким замечательным заголовком, конечно, должна была бы быть картинка Кремля или известный протрет – но нет, нет, все гораздо академичнее. На самом деле речь идет о тех мегатоннах лавы, которые когда-то изверглись из вулканов на территории России, изменили существенно климат и привели к пермскому вымиранию, это было такое мощное топовое вымирание, которое превосходило и мел-палеогеновое, и ордовикско-силурийское, там погибло почти 90% всякой живности. Но вот это теперь очень как-то четко и любопытно читается. Я знаю, что была еще проблема у Рогозина, это в тот же самый паноптикум, в ту же самую историю «Они зажрались за родину». О. Журавлева ― У него все еще проблема, и Кремль уже говорит, что все на контроле, и они возмущены поведением Молдавии. А Молдавия взяла да и объявила персоной нон-грата нашего прекрасного Рогозина. А. Невзоров ― Ну вот напрасно, потому что… В. Дымарский ― Но зато ему компенсировали племянницей. А. Невзоров ― Его опять где-то завернули, но на самом деле это просто-напросто отсутствие ума и фантазии. О. Журавлева ― Но он тут же нахамил в ответ. А. Невзоров ― Да, он всех обозвал гадами. На самом деле все очень легко, да? Он бы мог не понтоваться, не заказывать себе специальных рейсов, а спокойно лететь нормальным пассажирским самолетом… О. Журавлева ― Что он и сделал. Он летел Аэрофлотом. В. Дымарский ― Нет, он S7 летел. А. Невзоров ― Тогда вообще никаких проблем, его можно было переодеть и загримировать под беременную башкирку, выдать ему, выписать документы, там, с именем, например, ему очень подошло бы, чудесное есть, красивейшее башкирское имя Дирижаба, и очень красивая бывает фамилия Басмаджаб. А представьте себе, он выходит, срывает с себя меха, парку и тогда, естественно, молдаване сходят с ума от ярости. А когда нет ни ума, ни фантазии, и он странствует, будучи санкционной фигурой, под своей фамилией, чего он удивляется, что из-за него завернули целый рейс. А потом он обзывается гадами. В. Дымарский ― Ему, кстати, здесь предлагают на ракете летать, которые он сам создает. А. Невзоров ― Да, да, он может полетать на ракете, но на самом деле это капризы, которые не имеют никаких оснований, все то, что он устроил. О. Журавлева ― У меня на минуточку буквально вопрос еще про одного любимца нашего. Вы знаете, что в этом сезоне Хирурга Кремль не полюбил? Не дали ему грант на елки. Дали каким-то ужасным Левада-Центру, «Руси сидящей», чуть ли не детскому хоспису, а Хирургу не дали. Что происходит? А. Невзоров ― Я думаю, что перед выборами необходимо дезинфицировать скальпели, скальпель Хирурга давно ржавый и тупой. Это уже все не то, это не тот инструментарий, которым… Поймите, это же все такие, в принципе, разовые актеры, которые быстро приедаются публике, быстро становятся смешны. Сейчас всей этой пропагандисткой кампанией довольно талантливо рулит Киреенко, который понимает, что… О. Журавлева ― Это его рука чувствуется, да? А.Невзоров: Фильм еще не вышел — а стояние уже началось А. Невзоров ― Я думаю да, конечно. Причем, это ничего личного, вот, грубо говоря, кукла отыграла, и ее пора в корзину. Я думаю, что кукла быстро переметнется на какой-нибудь другой фланг, и мы еще будем наблюдать множество удивительных и забавных метаморфоз. В. Дымарский ― Или переждет. А. Невзоров ― Переждет до новой эпохи своей востребованности, но для этого необходимо, чтобы его забыли. А он так старался, он так впечатывал свой образ. И, кстати говоря, неплохо впечатывал, потому что для нас с вами он – фигура комическая… О. Журавлева ― Александр Глебович, здесь делаем паузу, будем наблюдать метаморфозы после. Это «Невзоровские среды», послушаем новости и вернемся в эту студию. НОВОСТИ О. Журавлева: 21 ―35 в Москве, продолжаются «Невзоровские среды». Александр Глебович и Виталий Наумович, вы с нами, я надеюсь? В. Дымарский ― Мы тоже надеемся. А. Невзоров ― Да, конечно. Мы тут рядышком. О. Журавлева ― Прекрасно. Можно, я сделаю реверанс в сторону слушателей? В первой части Александр Глебович какого-то безвестного депутата поминал, которого фамилию он не знал, а вот Фархад из Оренбурга знает… А. Невзоров ― Нет! Не надо им рекламу делать, этим дуракам! О. Журавлева ― Фархад из Оренбурга пишет… А. Невзоров ― Фархад из Оренбурга, спасибо! О. Журавлева ― «Это депутат от нашей области». А как его зовут, я не буду говорить даже, хорошо. А. Невзоров ― Прекрасно. Да, не будем говорить, потому что ведь они на самом деле очень часто несут эту ахинею именно для того, чтобы мы, пресса, их расслышали бы и каким-то образом помогли бы им в создании их реноме, имиджа и каким-то образом их пиарили. О. Журавлева ― Тогда мы не будем упоминать фамилию одного человека, который сказал, что он в Госдуме будет находиться до смерти. До чьей – не сказал. А. Невзоров ― Нет. Но Жирик – это понятно, потому что ему… О. Журавлева ― А что это за форма жизни, объясните мне. А. Невзоров ― Я думаю, что и захоронение тоже надо будет произвести, ведь у нас есть уникальный, в конце концов можно привлечь белорусов, они же уже воздвигли один саркофаг вокруг не менее объемного здания Чернобыльской АЭС, и я думаю, что можно будет сделать примерно то же самое. В. Дымарский ― Украинцы, не белорусы. А. Невзоров ― Украинцы, да, конечно. Что можно было бы сделать то же самое вокруг Государственной Думы. И там было бы великое очень престижное место упокоения. О. Журавлева ― И всех их законсервировать. А. Невзоров ― Да-да, это было бы чудесно с точки зрения и градостроительной тоже. В. Дымарский ― Помните, был фильм с Луи де Фюнесом «Замороженный». А. Невзоров ― Да, да. В. Дымарский ― А потом их отморозить через пару лет. О. Журавлева ― Они уже отмороженные, Виталий Наумович, тут уже нет предела. А. Невзоров ― И брать большие деньги за демонстрацию. Но только боюсь, что траты на поводки и смирительные ошейники будут превышать доход от их демонстрации. О. Журавлева ― Можно еще вопрос? А. Невзоров ― Да. О. Журавлева ― Вопрос о Вячеслава из Самары: «По РЕН ТВ вчера показали сюжет о том, что американский институт ищет образцы генетического материала – внимание – от молодого русского человека якобы для создания биологического оружия. В чем маразм?» — спрашивает Вячеслав. А. Невзоров ― Ну в том, что согласно общепринятой позиции, скажем так, позиции генетиков, если вы спросите антропологов, вы получите другой ответ, не существует никаких рас, потому что генетическое разнообразие внутри одной расы значительно превышает те разницы, которые есть между различными расами. Антрополог на это вам ответит, что, нет, эти различия есть. Фармаколог найдет свои доводы, потому что действительно у разных народов есть разная склонность к разным заболеваниям, то есть, вопрос очень спорный. Но генетический материал все равно при этом един для всего человечества, а все те мутации, которые могут в нем быть или все те изменения, которые в нем наблюдаются, скажем так, то они вполне присущи что жителю Небраски, что жителю Омска или Томска. Это бессмысленный посыл, и давайте перейдем к чему-нибудь более… О. Журавлева ― Давайте. А. Невзоров ― Например, давайте поговорим про красотку Хахалеву. О. Журавлева ― Ох… А. Невзоров ― Мне все очень понравилось. Мне на самом деле эта история очень нравится, потому что как только стало ясно, что за красоткой Хахалевой стоят, судя по всему, какие-то воры в законе, которые просто с помощью… О. Журавлева ― А вы прямо в это верите, в эти вот фотографии? Я, например, не в состоянии узнать там судью и вот этих странных людей и сказать: да, действительно, вот я вижу, что она с ними дружила? Может быть, ее действительно подставляют? А. Невзоров ― Мне хочется в это верить, Оля. О. Журавлева ― Ах вот оно что! А. Невзоров ― Мне хочется в это верить, мне очень хочется верить в то, что действительно судьями в России управляют воры в законе, потому что у воров в законе понятие о справедливости все же развито значительно лучше, чем у российской Фемиды. В том случае, если человек попадает к такому судье, у него есть надежда на то, что его дело может быть в принципе решено по справедливости. А если это будет решаться по тем звонкам, по тем положениям или исходя из тех принципов, которыми руководствуются российские суды, то надежд нет никаких. Вот, собственно говоря, почему я воспринял эту ситуацию скорее как положительную. О. Журавлева ― Тогда скажите мне, пожалуйста, а вот эта очень странная история с пальбой в Мособлсуде, когда вроде бы ужасные преступники плохо охранялись, обезоружили охранников и начали палить, в результате убили-то всех преступников. Ну, или не всех, там еще есть тяжело раненые. Это не кажется вам странным? А. Невзоров ― Нет, не кажется странным. И мы, как, помните, договаривались все-таки обсуждать ситуации, которые абсолютно характерны для России и являются знаковыми именно для российского пространства. О. Журавлева ― А она знаковая? А.Невзоров: Все эмоции, убеждения основной массы диктуются Кремлем и СМИ. Это обнадеживает А. Невзоров ― Нет. Такая ситуация могла случиться где угодно в любой стране мира, она как раз нетипична для России, потому что единственное, что эту ситуацию спровоцировало, и что в ней является примечательным, так это почему-то нехватка конвоиров. С учетом того, что мы давно живем в полицейском государстве, где уже на квадратном метре располагается по пять фуражек и по десять метров лампасов, то удивительно, что вдруг особо опасные преступники гуляли по московскому суду под явно недостаточным присмотром. В. Дымарский ― По норме, по-моему, 8 человек должно было быть. А. Невзоров ― Да. Вот такая беда могла случиться где угодно. Поэтому это не очень характерно… О. Журавлева ― Будем смотреть, что будет дальше. В. Дымарский ― Вот здесь вас спрашивают: «Не кажется ли вам, что это была внесудебная расправа?» А. Невзоров ― Да нет, гораздо проще, если была необходимость во внесудебной расправе, то гораздо проще было бы их развести по разным тихим изоляторам и организовать красивые эффектные самоубийства, несварение желудка и там всякие инсультики. Ну не вопрос. В. Дымарский ― Кстати говоря, как вся банда Цапка постепенно в тюрьме… А. Невзоров ― Да-да, таяла, вешалась, понимаешь ли, и начинала страдать и умирать. В. Дымарский ― На вас, кстати, очень обиделись башкирки. А. Невзоров ― Не надо на меня – башкирки прелестные женщины, а то что есть имя Дирижаба, так действительно есть. И ничего я здесь не придумал. У меня была знакомая башкирка – умнейшая прелестная женщина Дирижаба. Я поэтому вспомнил имя. Не надо на меня обижаться. О. Журавлева ― Давайте тогда обратимся к другим темам, у нас их огромное количество. Кстати, тоже один у нас есть главный оплот справедливости в стране, как вы знаете, это Рамзан Кадыров, он вроде бы, помимо того, что он решил все проблемы с Воронежем, он еще вроде бы готов ехать солдатом защищать мечеть и все такое. Что это было, Александр Глебович? А. Невзоров ― Да, это хорошая идея, но трудно объяснить логику религиозного человека, но я думаю, что по сути это объявление как бы войны израильской полиции, потому что это сложности взаимоотношений с израильтянами и их полицией. Но следует помнить, что в израильской полиции ребята свирепые и очень хорошо подготовленные. К тому же, как назло, вот они не любят почему-то безоружные ходить по каким-нибудь мостам. И, возможно, такого уж прямо триумфального шествия у Рамзана Ахматовича не получится в этой ситуации. В. Дымарский ― А как вообще вот это все сопрягается между собой? С одной стороны, официальная политика России, федеральных властей, которая вполне лояльна к Израилю, и я бы сказал, почти дружественные отношения с Израилем, и вдруг один субъект федерации России выступает с позиции, не совсем противоположной, но не такой. А. Невзоров ― Ну мы же знаем, что Чечня периодически имеет возможность бросить меч на весы и сказать, подмигнув: горе побежденным. Да? И все вынуждены замолчать, потому что ситуация обстоит действительно так. А я хотел рассказать, я был позавчера в Лахта-центре, в башне Газпрома. О. Журавлева ― Который мы не видели, но мы уже не любим. А. Невзоров ― Да-да. Очень возбудилась опять питерская интеллигенция, которая опять что-то трактует про небесную линию, про историзм. Совершенно непонятно, историзм какого уровня, но если соблюдать подлинный глубокий историзм, тогда к чертовой матери надо снести наконец этот камень преткновения, это яблоко раздора – Исаакиевский собор. Снова поставить там какую-то деревянную гнилушку во имя Исаакия Далматского, снести к чертовой матери всякие там «Асторию» и Адмиралтейство и вернуть вообще этим болотам первозданный вид и их подлинную небесную линию. Где грань этого историзма, к которому надо стремиться? Но я вам могу сказать, что вот для тех, кто ищет в России, чем можно было бы погордиться, то, черт возьми, это действительно то, чем гордиться можно, это потрясающее зрелище, ребята, это вот в маленьком точечном варианте это радикальная победа России, потому что столь современные блистательные технологии, вот эта скорость, эта дерзость проекта, эта современность этой затеи, конечно, совершенно ошарашивают. Я там был на каком-то самом высоком этаже, мы там были с Лидой и с Белоцерковской, там где еще, грубо говоря, нога журналиста никогда не ступала. Я посмотрел со стороны на это все и вспомнил о том, что является основной темой, мотивом жалоб, про то, что нарушается небесная линия, и что Петропавловка и другие исторические высотки оказываются в таком приниженном положении. Это замечательно, я вам могу сказать, потому что эта высотная иерархия в сознании как бы простых людей, она действительно существует, и сейчас высоты Петербурга занимает что? Символ мазохизма. О. Журавлева ― Да что вы! А. Невзоров ― Ну, крест – это как бы общепринято с точки зрения академического классического религиоведения, это символ мазохизма, потому что это очень мазохистская религия, которая искала страданий, которая видит высшее предназначение, очищение, смысл, просветление именно в страданиях, в муках, в кровище, в гное, в плаче. И крест – символ не только мракобесия, но и, конечно, мазохизма. И над Петербургом этот символ мазохизма занимает главенствующее положение. А теперь главенствующее положение будет занимать современное великолепное здание. И это тоже на самом деле очень хорошо. Что касается туристов, то они, наверное, будут в восторге, потому что выполнять бессмысленные туристические обряды они могут где угодно. Они могут хоть у фонтанов Петродворца, хоть у Исаакиевского собора – им в принципе без разницы, где щелкать мыльницами, главное, чтобы объект был достаточно широко распиарен. Вот судя по тому, какими темпами идет этот Лахта-центр, и как он здорово получается… А.Невзоров: крест – символ не только мракобесия, но и, конечно, мазохизма В. Дымарский ― А когда его должны достроить? А. Невзоров ― Его должны, по-моему, закончить к 2018 году. В. Дымарский ― К чемпионату мира, все к чемпионату мира. О. Журавлева ― А после этого вообще жизни не будет никакой. В. Дымарский ― Ну да. А. Невзоров ― Но они в очень жестких условиях, они очень классно, конечно, и очень современно строят, они добились невероятного порядка на своем объекте, и это, я думаю, будет одно из… О. Журавлева ― … чудес света. А. Невзоров ― … существенных достопримечательностей. Я поскольку очень – я понимаю, что я могу быть необъективен, высказываю свое мнение, но поскольку я не очень люблю всякое старье, я не очень согласен здесь даже со своим другом Александром Николаевичем Сокуровым, я просто вот преклоняюсь, снимаю шляпу перед Лахта-центром. О. Журавлева ― Так. Здесь несколько слушателей просто застрелились от тоски. Ладно. А. Невзоров ― Застрелились? Понятно. Прекрасно. О. Журавлева ― У нас поповедение до сих пор не началось. А. Невзоров ― Да-да. Нам необходимо обязательно отпоповедиться, потому что сегодня ведь день ВДВ, и сегодня же одновременно Илья пророк, которого… О. Журавлева ― Целый час уволок. А. Невзоров ― … которого ВДВ считает своим покровителем. О. Журавлева ― Хорошо, что Илья не знал об этом. Повезло. А. Невзоров ― Да-да. Сердюков, который вэдэвэшный, он лепечет про какое-то сходство ВДВ и Ильи пророка. Это очень странно, потому что этот древнееврейский фанатик никогда не носил тельняшку, никогда не носил голубой берет и никогда не плавал в фонтане. К тому же, извините, здесь есть большая смысловая разница. Илья возносился, а десантники десантируются – это два прямо противоположных действия. Персонаж, конечно, был, я бы сказал, мрачненький, он был истеричным ревнителем иудаизма, фанатичным почитателем Иеговы. Действовал всегда с предельной грубостью и беспощадностью, он на горе Кармель лично зарезал большое количество священнослужителей другого культа. О. Журавлева ― Ну вот, а вы говорите, что ничего общего. А. Невзоров ― Нет, ничего общего, помилуйте, мы же не говорим о российских десантниках в таком смысле этого слова, к тому же он еще и использовал всякие подлые методы для разрешения религиозных споров со сторонниками Астарты, или Ашторет, он навлек на свою собственную страну многолетний голод, когда много людей умерли просто по причине засухи и по причине невозможности земли рожать. То есть, персонаж был, скажем так, весьма и весьма мрачный. И чего там есть общего… О. Журавлева ― Боевой дух. А.Невзоров: На дорогах встанут билборды с надписью: «Прости нас, пармезан!» А. Невзоров ― А не было там никакого боевого духа. В. Дымарский ― Ребята веселые. А. Невзоров ― Ребята-то они, может, веселые, насколько я знаю… Кстати, сегодня в Петербурге все прошло без особых приключений, что редко бывает. А в Москве… В. Дымарский ― В Москве дали в морду журналисту. А. Невзоров ― Нет, там отвагинили какого-то корреспондента, но судя по тому, что… О. Журавлева ― Александр Глебович, ну нехорошо, когда человек в прямом эфире работает, куда бы он ни работал и что бы он там ни нес… А. Невзоров ― Да там не поняли, что он корреспондент, не поняли. О. Журавлева ― … давать по лицу нехорошо. В. Дымарский ― Он вообще мало что понимал, он пьяный был. А. Невзоров ― Вообще нехорошо давать по лицу кому бы то ни было, безусловно. О. Журавлева ― Есть такая версия, что давал – этот хулиган, он был точно не вэдэвэшник, есть версия, что он сторонник сорока сороков. Вот этих молитвенно стоящих. А. Невзоров ― Ну тогда это вообще все объясняет. О. Журавлева ― Они, правда, тоже уже отреклись от него. А. Невзоров ― У нас еще есть такая интересная подробность, как подписание запрета для уклонистов от военной службы. Тот, кто уклонился от военной службы, 10 лет не может занимать никакую государственную должность. Я думаю – как здорово, какой классный это мудрый ход. Так сразу должный уровень развития, тупой или не тупой, не проверишь. А тут если не смог уклониться от несения военной службы, значит, с уровнем развития все в порядке, и в чиновники человек годится. О. Журавлева ― Да, действительно удобно. У нас есть еще один указ. А. Невзоров ― Да, какой именно? О. Журавлева ― Изменницы родине все-таки тоже две помилованы, очередные дамы, которые писали смски времен грузинской войны. А. Невзоров ― Это радует. Я думаю, что это опять-таки благотворное влияние Кириенко, хотя, насколько я могу предположить, и Владимиру Владимировичу тоже ничего не стоящее благородство – очень близкое действие. Это же звучит очень красиво… О. Журавлева ― А почему тогда Варвару Караулову немножко как-то не отпустить? В. Дымарский ― Ну подожди еще… А. Невзоров ― Варвара Караулова все-таки, насколько я понимаю, насовершала действий, и Варвара Караулова принимала участие в потенциально сложных процессах, связанных с мусульманским миром. О. Журавлева ― Вы считаете, что за дело посадили? А. Невзоров ― Да я не знаю, за дело или не за дело. У нас ведь до такой степени все деформируется в процессе следствия, до такой степени подлинная мотивация становится неясна… О Варваре Карауловой мы много говорили на »Эхе Москвы», и выяснили, что, в общем, нам всем сказать нечего, потому что дело абсолютно темное до сих пор. О. Журавлева ― Вот, кстати… Да, Виталий Наумович. А. Невзоров ― Еще много-много всяких событий. В. Дымарский ― Требуют здесь от нас позитивного. Так вот, Александр Глебович, нелюбимая вами министр образования вводит с 1 сентября в обязательном порядке любимую вами астрономию. А. Невзоров ― Любимую мною астрономию – вопрос, ценой чего. В. Дымарский ― Ценой второго языка. А. Невзоров ― А. Вот когда она любимую мною астрономию утвердит в школьной программе за счет выкидывания из школьной программы различных мракобесных бессмысленных и никому не нужных дисциплин, которые только морочат головы детям… О. Журавлева ― Например – история и литература, да? А. Невзоров ― Но нет, литература, ладно… В. Дымарский ― Понятно, что имеет в виду – основы религиозные… А. Невзоров ― Хотят они развлекаться, пусть они в конце концов читают про своих Печориных. Но я имею в виду то, что абсолютно точно уже в ближайшие 5-6 лет не нужно будет этим несчастным детям, то есть, вот всю эту православную догматику, канонику, иконопись и все, что с этим связано. О. Журавлева ― Послушайте, но ведь у вас ребенок в школе не учит всю эту фигню, это же не у всех все-таки. Моя дочь не попала. А. Невзоров ― Но вот вашей дочери сильно повезло. В. Дымарский ― А куда она попала, на основы атеизма? О. Журавлева ― Не было у нас никаких основ вообще. А. Невзоров ― У вас девочка проскочила, ей повезло, она же в этом году поступает куда-то. О. Журавлева ― Да, да. В. Дымарский ― Может, и проскочила, Оля. А. Невзоров ― Ну что у нас со временем? Кстати говоря, единственное, что я хотел как бы насчет позитива, я могу напоследок сказать, что всякие разговоры о трагедиях, санкциях и возможной ядерной войне как-то уходят на второй план, потому что после того, как показали Лолиту в трико, ядерными взрывами, конечно, запугать население будет уже очень сложно. О. Журавлева ― Она, кстати, сказала, что это был вполне осознанный хайп – она сняла накидку и пошла на сцену в таком виде, понимая, какую реакцию вызовет. В. Дымарский ― Оля, очень важное сообщение. Здесь мой тезка Виталий пишет: «Медовый спас на носу», — сообщает он нам. О. Журавлева ― Как бы намекая. А. Невзоров ― Да. В. Дымарский ― А я вам всем сообщаю, что мы в предварительном порядке с наступающим днем рождения поздравляем Александра Глебовича Невзорова. А. Невзоров ― Ну ладно, спасибо и за это тоже. О. Журавлева ― Как бы не поздравляем, а так просто вот… А. Невзоров ― Да, мы просто упоминаем об этом. В. Дымарский ― Приветствуем. А. Невзоров ― Но я очень спокойно и очень как-то так равнодушно к этому отношусь. В. Дымарский ― Ваше право отказаться от поздравлений от наших, а наше право… А. Невзоров ― Благодарю вас. Следующую среду меня не будет, следующую среду я лекционирую за пределами Российской Федерации. В. Дымарский ― Да, видимо, напьется по этому поводу и… О. Журавлева ― Ну неправда, неправда. А. Невзоров ― К сожалению, у меня множество обязанностей. О. Журавлева ― Александр Глебович, у нас минутка осталась. А вы про защиту теологической диссертации нам так и не сказали. Тут кто-то писал. А. Невзоров ― А там все было очень позорно, это было очень трусливо, очень подпольно, туда, оказывается, не пустили ни настоящих оппонентов, туда не пустили людей, которым было что сказать по методологии, по существу этого вопроса, который именуется теологией. Туда не пустили прессу – в общем, все это как-то произошло так очень подковерно, благостно и совершенно беспомощно. О. Журавлева ― А почему, им стыдно было просто? А. Невзоров ― Ну, во-первых, стыдно, потому что, согласитесь, все-таки сейчас 2017 год, очень сложно в 2017 году, уже зная все то, что мы знаем, всерьез называть теологию какой бы то ни было наукой. Конечно, это можно делать только так – затворившись и погасив свет. Вероятно, как и происходила эта защита – в полной темноте при наглухо закрытых дверях. В. Дымарский ― Кто-то уже, кстати, оспаривает из ученых эту диссертацию. А. Невзоров ― Да, там три очень боевых есть в сонной Российской академии наук, есть три великолепные боевые единицы, они не постеснялись, они не стесняются себя называть атеистами и естественниками, и они, я бы сказал, уже предприняли все необходимые шаги. О. Журавлева ― Ну что же, мы тоже предприняли все шаги, обсудили все темы, закинули все удочки и предупредили, что в следующий раз «Невзоровские среды» берут отпуск. Это был Александр Невзоров, Виталий Дымарский, Ольга Журавлева. Всем спасибо!

Ссылка на источник