А. Нарышкин ― Всем здравствуйте. В эфире радиостанция «Эхо Москвы» и телеканал RTVi, программа «Особое мнение». Напротив меня политик Владимир Рыжков. Я вас приветствую. Состоялась встреча в наших коридорах с Сергеем Удальцовым. Даже радости не скрываете, хлопали его по плечу. В. Рыжков ― Мы обнялись. А. Нарышкин ― Что сказали ему? В. Рыжков ― Что я очень рад. Мы же с Сергеем были в самом ядре протестов на Болотной и Сахарова 11-12 года, мы были членами оргкомитета всех этих митингов. И вся организация, все решения, которые принимались – все это мы делали вместе. Поэтому когда его посадили на 4,5 года, я конечно страшно переживал и через Анастасию, его жену постоянно передавал приветы и при всякой возможности говорил о том, что считаю его политзаключенным и что его дело как и дело других «болотников» было сфабриковано. Поэтому для меня это просто искренняя радость, что человек вышел и наконец он на свободе. Наконец, он с семьей. Я все эти годы считал его совершенно невиновным в том, в чем его обвинили и за что его посадили. А. Нарышкин ― Гиви был Таргамадзе? И деньги. В. Рыжков ― Я думаю, что ничего этого не было. Я верю Сергею. Он сегодня на пресс-конференции говорил о том, что это фейк. Мы живем в эпоху фейк-ньюс, мне кажется это не доказано, этого не было. А. Нарышкин ― Супруга Удальцова Анастасия за время его срока неоднократно говорила, что как-то сторонники и друзья и товарищи, соратники позабыли о нем. Вы сказали, что передавали привет. Каким-то образом семью поддерживали материально по мере возможности? В. Рыжков ― Несколько раз, но не в этом дело. Самое главное, что я неоднократно говорил и  сейчас повторю, что, на мой взгляд, все «болотники», которые были посажены, были посажены незаконно. И я уверен в том, что обвинение было сфабриковано, в том числе по Сергею Удальцову. Никаких беспорядков не было, была провокация властей, которые устроили искусственную давку. Перед кинотеатром «Ударник», которые поставили несогласованные рамки при входе на Болотную площадь, которых не было на согласованной схеме. Поэтому все, что происходило – исключительно ответственность властей. И Сергей отсидел 4,5 года ни за что. Это самое главное. То есть это нужно четко сказать, что и он и другие «болотники» отсидели, либо сидят ни за что. А. Нарышкин ― Вы сказали, что внимательно слушали пресс-конференцию Удальцова. Сегодня первое его большое выступление. В. Рыжков ― Я смотрел в онлайне. А. Нарышкин ― И что? Впечатления. В. Рыжков ― Сергей Удальцов какой он есть левый политик. А. Нарышкин ― Он политик по-прежнему? В. Рыжков ― Да, конечно. Он сегодня заявил о том, что будет продолжать заниматься политической деятельностью. Что он будет реанимировать левый фронт. Что он будет встречаться с лидерами левой оппозиции. В том числе с Зюгановым я так понимаю. Что он сторонник того, чтобы был единый кандидат от левых оппозиционных сил на президентских выборах. Безусловно, он политик. А. Нарышкин ― Тот факт, что он не собирается поддерживать Навального, для оппонентов Владимира Путина всех мастей это плохо? Ну потому что говорят же, консолидация, мы должны сплотиться против общего врага. В. Рыжков ― Понимаете, я не думаю, что сторонники Путина тоже серая масса одинаково мыслящих людей. Там разные есть люди. Поддерживающих его в том числе по разным мотивам. Кто-то его поддерживает за внутреннюю политику, кто-то за внешнюю. Кто-то за то, что он щук умеет стрелять под водой. Я не знаю. Точно также нет никакой единой оппозиции, и никогда не было. Это миф. И если Сергей Удальцов говорит, что Навальный не его кандидат, он имеет на это полное право. И Михаил Ходорковский я так понимаю, то же самое говорит. Тоже имеет на это полное право. Что здесь. Нормально. Более того, чем более разнообразна оппозиция, тем лучше. Важно, чтобы за оппозиционерами были сторонники, были люди, которых их поддерживают. Чем больше этих людей, тем лучше. Пусть они будут разные. Тем более я послушал Сергея Удальцова, я очень рад то, что он вышел, и я испытываю к нему огромное личное уважение и даже симпатию. Но я не сторонник его взглядов. В. Рыжков: Все «болотники», которые были посажены, были посажены незаконно А. Нарышкин ― А какие это взгляды? В. Рыжков ― Он левый. Он очень близок к Зюганову например по взглядам. А я совсем не близок. Поэтому я здесь разделяю отношение к Сергею как к очень смелому, честному и сильному человеку, как человеку, который отсидел ни за что 4,5 года. Как человеку, с которым мы вместе проделали огромную работу несколько лет назад. Когда готовили митинги на Болотной и Сахарова. И его политическую программу. Это разные вещи. Я поддерживаю как человека, но его политическая программа мне не близка. Он сегодня опять повторил эту программу. Совершенно левая программа. А. Нарышкин ― Например. Я просто не слушал пресс-конференцию. В. Рыжков ― Например, он говорит, что страной правят ультра-либералы. Мне этот тезис кажется, мягко говоря, не совсем верным. А. Нарышкин ― Вас как либерала это обижает. В. Рыжков ― Да нет, меня не обижает. Просто это не соответствует фактам. Дело в том, что… А. Нарышкин ― То, что он 4,5 года сидел, наверное немножко… В. Рыжков ― Так он и раньше так говорил. Вы меня попросили проиллюстрировать его позицию. Вот я иллюстрирую. Он говорит, что страной правят ультра-либералы. То есть Путин, Медведев, Сечин, Ротенберги это ультра-либералы. Это просто смешно. Потому что эти люди уничтожили свободные выборы, свободу слова. Эти люди сосредоточили в руках государства более 60% ВВП. Эти люди создали систему госкапитализма и госмонополизма. Вот я назвал пять признаков, которые к либерализму не имеют никакого отношения. Все эти пять вещей, которые сделал Путин и компания, это прямая противоположность либерализму. Потому что либерализм предполагает свободу слова, свободу личности. Свободную политическую конкуренцию. Честные выборы, демонополизацию экономики. Максимальную поддержку малого и среднего бизнеса. Конкуренция в экономике. Открытость экономики, открытость страны, отсутствие цензуры и запретов. Вот либеральная программа. Путин противоположен тем принципам, которые я изложил. Как же Сергей Удальцов, к которому я с огромным уважением отношусь, как он сможет обосновать, что страной правят ультра-либералы. Ну кто там ультра-либерал. Ну кто. В чем эта ультралиберальная программа выражается. Поэтому он да, он левый политик, он сказал, что видит свою роль в том, чтобы постараться консолидировать левые силы. Я кстати желаю удачи. Потому что одна из проблем нашей страны в том, что у нас нет сильной левой альтернативы власти. Потому что если бы у нас была сильная левая альтернатива власти, в том числе сильные профсоюзы, которые защищают права работников. А. Нарышкин ― Конфедерация профсоюзов России Шмаков это не то. В. Рыжков ― Это советский профсоюз. А. Нарышкин ― Хоть какой. В. Рыжков ― Вот именно: хоть какой. А. Нарышкин ― На безрыбье… В. Рыжков ― Нет, на безрыбье такая рыба точно не нужна. Вы такой рыбой никогда не наедитесь. И уху из нее не сварите. В этой рыбе не знаю, есть ли что-то кроме чешуи и костей. Ленин в свое время сформулировал задачу советских профсоюзов, он их назвал «приводными ремнями» партии. Вот и наши нынешние официальные профсоюзы это «приводные ремни» власти. Поэтому левая составляющая России необходима для демократии. Это я как либерал говорю. А. Нарышкин ― Националисты необходимы? В. Рыжков ― Нет. А. Нарышкин ― Почему? В. Рыжков ― Здесь надо четко разделять. Националистов и левых. Левые необходимы для того, чтобы в стране появилась демократия. Потому что без сильной левой партийной составляющей, без сильных профсоюзов невозможно обеспечить демократический контроль народа над государством. Это показывает опыт и немецкий, и французский и любой другой демократической страны. Националисты это совершенно другая история. Дело в том, что националисты это те, кто свою нацию, во-первых, мыслят по крови или по этносу, а не по культуре. То есть по крови определяют, кто русский, кто нет. К примеру. Или кто татарин, кто не татарин. ,А во-вторых, они ставят свою нацию выше других. В России многонациональной стране это прямой путь к распаду и гражданской войне. А. Нарышкин ― Национализм популярен или нет в России? В. Рыжков ― Мне кажется, сейчас нет. По крайней мере, социологические опросы фиксируют, что националисты свой пик прошли 5-6 лет назад. А. Нарышкин ― Просто если у националистов есть, хотя бы за ними один процент избирателей, россиян, то странно игнорировать… В. Рыжков ― А кто их игнорирует? Пусть они идут на выборы. А. Нарышкин ― Вы говорите, что националисты не нужны вообще. Левые, правые… В. Рыжков ― Националисты не нужны для демократии, это не означает, что я отрицаю их право участвовать в выборах. Ради бога. У них должна быть возможность. Я говорю о том, что для строительства демократического свободного общества они зло. Они вносят раздор в общество, вносят распад. Они вносят ксенофобию и ненависть. В этом смысле они не нужны для строительства демократии. Левые не просто нужны, они необходимы. Сегодня, к огромному сожалению и КПРФ Зюганова и профсоюзы Шмакова это приводные ремни Кремля. Они не выполняют той роли, которую должны выполнять левые силы в здоровом демократическом обществе. И как я понял Сергея Удальцова сегодня, когда слушал его пресс-конференцию, он именно об этом и говорил. Что без левой ноги страна не пойдет. То есть нельзя скакать на одной правой ноге… А. Нарышкин ― Ультралиберальной. В. Рыжков: Я не думаю, что сторонники Путина тоже серая масса одинаково мыслящих людей В. Рыжков ― Да, еще раз повторю, у нас страна абсолютно антилиберальная сегодня. И с точки зрения власти и с точки зрения экономической системы и политики. И с точки зрения массовых настроений у нас антилиберальная страна. Но при этом потенциально она может быть левой. И об этом, кстати, Михаил Ходорковский тоже говорит совершенно справедливо. В этом смысле я желаю Сергею Удальцову удачи, как либерал. Может быть странно слышать — либерал желает удачи левым. Потому что как либерал я понимаю, что без левой составляющей в обществе и политике демократия не состоится. А. Нарышкин ― Столичный суд вынес приговор в отношении корреспондента РБК Александра Соколова. Еще было три фигуранта, 282-я статья. По версии следствия была организация «Армии воли народа», и они собирались инициировать некий референдум за ответственную власть. За это по версии нашего государства, нашего правосудия они и поплатились. За процессом следили? В. Рыжков ― Если честно – пытался. А. Нарышкин ― Что поняли? В. Рыжков ― Не уверен, что понял все. Потому что история довольно запутанная. Первое, что нужно все-таки, видимо, акценты расставить. Что осудили не журналиста. То есть он оказался журналистом, но судили его не за это. Не за то, что он был журналистом РБК. А. Нарышкин ― Сам Соколов связывает процесс со своей деятельностью. В. Рыжков ― Но как я понимаю, обвинение и следствие никак не связывает этот процесс с его профессиональной деятельностью. Это важно разделить. Потому что если ты слышишь заголовок: «осудили журналиста» — сразу первая ассоциация, которая возникает: ну вот, кто-то написал смелую статью, его в тюрьму посадили. Здесь все-таки две разные реальности. Как я понимаю его судили как участника общественной организации, которую власть считает экстремистской. А не как журналиста РБК. Мне кажется это важно подчеркнуть. Второй момент тонкий в этой истории такой. Что в 2010-м году запретили организацию «Народная воля»… А. Нарышкин ― «Армия воли народов». В. Рыжков ― Она была запрещена. И объявлена экстремистской. Как я понял суть обвинения, следствие утверждает, что люди, которые работали в той организации запрещенной, создали новую организацию под названием чего-то там за ответственность власти — ЗОВ и что те же самые люди, которые были там запрещены, перешли в эту новую организацию и под новым названием… А. Нарышкин ― Реинкарнация состоялась. В. Рыжков ― Да. Обвиняемый это отрицает. Следствие говорит, что у них были внедрены агенты во вторую организацию. Агенты дали показания под присягой, где подтверждают, что действительно эта новая организация занималась тем же самым, чем прежняя. Поэтому здесь есть две версии, как всегда бывает. Версия обвинения, которая считает, что и сам Соколов, который распространял информацию и вел сайт и другие подсудимые, что они были экстремистами, призывали к расправе президента, к вооружению, к вооруженному восстанию. Есть точка зрения подсудимых или уже осужденных и их адвокатов, что все это наветы и ничего такого не было. Я посмотрел сегодня, что были какие-то секретные свидетели, внедренные в эту организацию, которые дали обвинительные свидетельства против осужденных. В этой связи хочу сказать две вещи. Первое – что, насколько мне известно, за них вступился «Мемориал» и вступились около 300 журналистов, подписали письмо в поддержку Соколова. Я знаю «Мемориал» очень хорошо, я знаю, что общество «Мемориал», в котором есть очень сильные компетентные правозащитные подразделения, в том числе компетентные юристы, как правило, по непроверенной информации или по информации, которую они не проанализировали с точки зрения фактов и закона, как правило они скоропалительные заявления не делают. То есть для меня сигнал, что если «Мемориал» сказал, что это дело сфабриковано и что доказательной базы нет, и что соответственно те сроки, которые они получили, они получили 4,5 года это очень большой срок. «Мемориал» считает, что это дело сфабриковано. Я в данном случае доверяю «Мемориалу». И второе. Возможно, что на каких-то митингах или закрытых встречах или в какой-то внутренней переписке, которая была представлены следствию, потому что как выяснилось, у них там были внедренные агенты из Центра «Э». Возможно, что там была риторика: а давайте мы это сделаем, давайте мы это сделаем и так далее. Но опять же риторика и действия это разные вещи. То есть если бы были факты, допустим, покупки оружия, создание склада, разработки оперативной какой-то операции по теракту или по свержению власти или скажем… А. Нарышкин ― В духе Квачкова. В. Рыжков ― Или какие-то отряды боевые были созданы. Велась бы какая-то там подготовка на базах, обучение стрельбе, ползкам по-пластунски. Я из того, что посмотрел, в открытых источниках ничего из этого не увидел. Я не увидел ни оружия, ни боеприпасов, ни баз подготовки, ни боевых отрядов, ни оперативных разработок и так далее. То есть людей, судя по всему, сажают за слова, где-то сказанные, которые может быть можно интерпретировать как разжигание чего бы то ни было или призыву к чему бы то ни было, но это не действие. А. Нарышкин ― За слова нельзя сажать. В. Рыжков ― За слова можно оштрафовать. За слова можно дать условный срок. Не знаю, в нашей грубой жесткой стране может быть дать полгода. Но не 4,5 года. То есть как мне кажется, две вещи, по крайней мере, для меня сомнительные как для постороннего наблюдателя. То есть я увидел, что «Мемориал» не усмотрел там состава преступления. Для меня «Мемориал» увы, больший авторитет, чем наши суды и уж тем более наш центр «Э» или наше следствие. Я »Мемориалу» больше доверяю в этих вещах. И, во-вторых, в тех материалах, которые я успел почитать и посмотреть, действий, фактов преступных нет. Поэтому вывод напрашивается сам собой. На мой взгляд, это сфабрикованное дело. Следствию не удалось доказать преступный умысел и тем более преступные действия тех людей, которые сегодня осуждены. И соответственно возможно даже »Мемориал» внесет их в список политзаключенных. В. Рыжков: Чем более разнообразна оппозиция, тем лучше А. Нарышкин ― Зачем фабриковать такое дело? Можно же найти каких-то рыб условно покрупнее. Посерьезнее. В. Рыжков ― Дело в том, что я… А. Нарышкин ― Логика в чем? В. Рыжков ― Я говорил много раз о том, что историки посчитали, что примерно половина терактов, которые были в царской России при последнем императоре, были организованы самой охранкой. Причем убивали губернаторов, генералов, полицейских, высокопоставленных чиновников. Покушались на премьер-министра. Так вот, каждый второй теракт в царской России был инспирирован самой охранкой и производился руками ее агентуры. Потому что если вы создаете как у нас сегодня в России огромное количество полицейских охранных структур, которые носят название ФСБ, ФСО. ФСКН, Росгвардия, Центр «Э» при МВД, где работают десятки тысяч офицеров. А экстремизма нет или почти нет, то, как вы сможете поддерживать штаты этих ведомств и соцпакеты, премии, зарплаты. Рост по службе. Если вы не будете в год выдавать десятки дел. А. Нарышкин ― Палочная система. В. Рыжков ― Совершенно верно. Поэтому для того чтобы сократить размер экстремизма в нашей стране, нужно сократить число борцов с экстремизмом. А. Нарышкин ― Как просто. В. Рыжков ― Да, простое математическое решение. Если наш президент Владимир Путин хочет сократить число экстремистов в два раза, он должен в два раза сократить штатную численность структур, которые занимаются борьбой с экстремизмом. Уверяю вас, через год вы увидите резкое изменение кривой. А. Нарышкин ― Но это тоже такой метод как правильно государству бороться с коррупцией. Давайте распустим всех, кто занимается в правоохранительных органах коррупционными преступлениями, и просто статистика будет показывать, что преступлений меньше, потому что их не будут выявлять. В. Рыжков ― Дело в том, что в случае с коррупцией это совершенно другая история. Потому что коррупция, как правило, является результатом не отсутствия структур, которые с ней борются, а отсутствием прозрачности. Я еще, когда работал в думе, мы вносили закон доступности информации о деятельности органов госвласти. Идея очень простая. За любой коррупционной сделкой стоит подпись чиновника. Который либо тендер кому-то помогает выиграть, либо участок земли кому-то выделяет. Либо еще как-то помогает. Разрешение, лицензию. Под каждым таким коррупционным актом стоит подпись чиновника. Сегодня это невозможно отследить, потому что вы не получите этот документ. Все эти документы скрыты от гражданина. Суть нашего закона была в том, что любой гражданин бесплатно может получить любой документ. Вот и все. По нашим подсчетам в течение 3-5 лет это в 3-4 раза снизило бы уровень коррупции в стране. Естественно «Единая Россия» тогда его заблокировала. Потому что закон о доступе к информации это главный антикоррупционный инструмент. В случае с экстремизмом это совершенно другая история. Если вы создаете огромное количество ведомств, которые должны давать результат, они дадут вам результат, вне зависимости от того, есть у вас экстремисты или нет. Вот это дело Соколова, то, что мне удалось почитать, от него очень дурной душок идет. Потому что внедрили агентов, агенты были заряжены на то, чтобы собрать доказательную базу… А. Нарышкин ― То есть такой элемент провокации. В. Рыжков ― Не просто элемент, чистая провокация. Чистая полицейская провокация. В духе царской охранки начала XX века. И дальше какие-то бессвязные разговоры, какие-то междометия, какое-то мычание непонятное в эфире, шлется: а вот помнишь, ты сказал 17 марта такого-то года, что этих бы гадов всех расстрелять. Каких гадов, из чего расстреливать. Неважно. Из этого фабрикуется дело, дело доходит до суда. Ведомство отлично сработало, отчиталось перед начальством, что борьба с экстремизмом ведется. Поэтому еще раз повторю, очень сильное подозрение, что дело Соколова сфабриковано. Надеюсь, он сказал сегодня, что будет подавать в ЕСПЧ в Страсбург, там очень квалифицированные юристы. Я сам там судился и знаю их уровень. Надеюсь, что они примут это к быстрому рассмотрению и расставят все точки над «и». А. Нарышкин ― А вы сказали, что в царской России чуть ли ни половина… В. Рыжков ― Это не я сказал, это историки выяснили. А. Нарышкин ― Хорошо. Но вы же тоже историк. Тогда вопрос. А верите ли вы в то, что сейчас в современной России наши власти Путин и компания могут быть причастны к каким-то терактам. Я просто сразу почему-то вспомнил фамилию Литвиненко, фильм «ФСБ взрывает Россию». Про дома. В. Рыжков ― Я не буду сейчас обсуждать конкретные теракты. Но то, что на Северном Кавказе на протяжении многих лет сами силовики устраивали те или иные события для того, чтобы вводить потом чрезвычайный режим и военное положение, получать дополнительные штаты, об этом много писала Анна Политковская. У меня нет оснований ей не доверять. Точно также до появления Центра «Э» в структурах МВД экстремизма в России было гораздо меньше. В. Рыжков: Нынешние официальные профсоюзы это «приводные ремни» власти А. Нарышкин ― А конкретно с домами в Москве. 1999 год. В. Рыжков ― Конкретно с домами я ничего не могу сказать. Но вот эта рязанская история была очень странная. Все, что я могу сказать. Рязанская история, мне кажется, нам не стоит ее забывать. А. Нарышкин ― Рязанские учения. В. Рыжков ― Когда какие-то мешки сотрудники ФСБ затаскивали в подвалы, и потом это все раскрылось. Очень мутная история. Когда-нибудь я уверен, как историк скажу, мы когда-нибудь узнаем правду точно. А. Нарышкин ― Политик Владимир Рыжков со своим особым мнением. Скоро продолжим эфир. НОВОСТИ А. Нарышкин ― Политик Владимир Рыжков со своим особым мнением в эфире «Эхо Москвы» и телеканала RTVi. Анатолию Собчаку исполнилось бы сегодня 80 лет. И в Санкт-Петербурге мероприятия соответствующие проходят. Владимир Путин сам не прибыл. Собчак это учитель Путина в широком смысле. В. Рыжков ― Нет, я не думаю. Снова цитируя Ленина, Ленин любил употреблять слово «попутчики». Он говорил, у нас левые эсеры попутчики, потом эти попутчики. Потом всех попутчиков поубивали. Я думаю, что все-таки Владимир Путин и Анатолий Собчак, хотя они работали очень близко, и фактически Владимир Путин был вторым человеком, правой рукой в мэрии Санкт-Петербурга, это люди из совершенно разного теста. Все-таки Собчак был гражданский человек. Он был доктором права. Он был человеком совершенно блестящим европейским. А Владимир Путин как мы знаем, пришел совсем из другого ведомства. И учили его совсем другому. Хотя дипломы у них юриста и у того и другого. Поэтому Владимир Путин просто работал и делал свою работу, но люди они были совершенно разного склада. И как мне кажется совершенно разных взглядов. А. Нарышкин ― А какой-то во Владимире Путине дух Собчака никогда не наблюдался? Либерализм, свобода. Людмила Нарусова, вдова Собчака говорит, что демократические идеи Собчака так и остались словами и в Конституции. Что-то вот у Путина на первых этапах было. В. Рыжков ― Мне кажется да, он же тоже поменялся за эти годы. И если вы например посмотрите на Владимира Путина первых нескольких лет, когда он был президентом, риторика была другая и поведение было другое. И решения принимались другие. Например, до ареста Михаила Ходорковского, до разгрома дела ЮКОСа он действительно в экономике проводил рыночные реформы. Потом начался откат в сторону госкапитализма. Поэтому поначалу, видимо, да, но со временем. К тому же  у него была вся команда питерская. У него были и Герман Греф министром экономики, Алексей Кудрин был министром финансов. И Дмитрий Козак был вице-премьером… А. Нарышкин ― Сечин же тоже оттуда. В. Рыжков ― Сечин всегда был правой рукой Владимира Путина. Поэтому да, большие изменения с ним произошли за эти годы. Кстати вчера была годовщина, он уже 18 лет у власти. Поэтому за 18 лет все мы меняемся. А уж тем более, когда человек находится 18 лет у власти, то есть начинал он как такой либерал консерватор, а сейчас он такой консерватор, даже скорее реакционер. То есть он такой проделал путь от Александра Первого до Николая Первого. За эти 18 лет. А. Нарышкин ― А если бы вас попросили, не знаю, кто это мог бы быть, написать некую поздравительную телеграмму Путину в связи с 18-летним сроком правления. Что бы вы там написали? Разумеется, размеры, объем не такой большой, не так много знаков. В. Рыжков ― Я бы: поздравляю с 18-летием власти и желаю вам оставить достойную память в истории России. А. Нарышкин ― А »Путин, уходи» вот это как на площади. В. Рыжков ― А вы вдумайтесь в то, что я сказал. Достойную память в истории России. А. Нарышкин – А ―а-а… В. Рыжков ― Это высокая планка. А. Нарышкин ― Хорошо. В. Рыжков ― Очень высокая планка. Можно и так и эдак остаться. А по нему еще вопрос с точки зрения истории не решен. А. Нарышкин ― Путину уже пора. В. Рыжков ― На мой взгляд, давно пора. А. Нарышкин ― Вот когда, это интересно. В. Рыжков ― Мне кажется, что была возможность действительно двинуть страну вперед, когда он принимал решение в 2012 году возвращаться или нет. Мне кажется, это была ошибка. А. Нарышкин ―2011. В. Рыжков — 2011 ―12. Мне кажется, что если бы тогда он пошел на то, чтобы отойти от власти и дать возможность элите тому же Дмитрию Медведеву, и там очень много людей было вокруг достойных, которые хотели новое правительство, новую программу. Мне кажется, это была ошибка. То есть когда он принял решение вернуться, это и привело нас в сегодняшний день, привело к этой реакции. К этой цензуре, к этой душной атмосфере. Привело нас к конфронтации со многими странами мира. Мне кажется, тогда надо было. 18 лет это очень много. Согласитесь. Это уже как Брежнев. 1964-82. А. Нарышкин ― Это уже больше. В. Рыжков ― Это огромная эпоха. Поэтому давно пора. Вот достойно остаться в истории у него еще шанс есть, я думаю. Я бы с таким призывом к Владимиру Владимировичу обратился, которого я знаю с апреля 1995 года. А. Нарышкин ― Отмечается еще годовщина… В. Рыжков ― Про «Матильду» можно два слова сказать? А. Нарышкин ― Давайте. Хорошо. Я просто уже не могу спрашивать про «Матильду», извините. В. Рыжков ― Я не про «Матильду», я к этим ревнивцам Николая Второго, которые — святой царь. А. Нарышкин ― Их два теперь таких самых известных. Поклонская и Кадыров. В. Рыжков ― Невинно убиенный. А. Нарышкин ― Вы про кого хотите? В. Рыжков ― Я про Поклонскую и про Кадырова. Что если вы так боготворите нашего последнего императора, то чего же вы помалкиваете про то, что например, сегодня залез в Интернет, сколько у нас улиц Свердлова. Яков Свердлов конкретно человек, который стоит за убийством, лично отдавал приказы об убийстве царя, жены, детей. И так далее. В Новосибирске площадь Свердлова. Более 100 улиц по всей стране названы именем цареубийцы. Рамзан Ахматович, Наталья, обратите свой огненный взгляд на вот это безобразие. Как же это… А. Нарышкин ― Но это просто названия. Вы как будто провоцируете, Владимир. В. Рыжков: Левая составляющая России необходима для демократии В. Рыжков ― Нет, я не провоцирую. Я просто обращаю внимание бдительной общественности на сложившийся непорядок в стране. Если у нас теперь царь богоносец и святой и невинно убиенный, что правда, то давайте тогда чистить до конца авгиевы конюшни. Давайте тогда… А. Нарышкин ― А что за все сразу. Давайте «Матильду» дождемся. В. Рыжков ― На мой взгляд, сотни улиц по всей стране гораздо более значимый фактор, чем один художественный фильм. Или, например, Владимир Ильич Ленин по-прежнему лежит на главной площади страны, и насколько я понимаю, и депутат Поклонская, и губернатор Кадыров ежегодно на парадах стоят на мавзолее или рядом с ним, где лежит Ленин, который тоже не последнюю роль сыграл в убийстве царской семьи. Чего же вы не возмущаетесь. Я просто обратил внимание на этот непорядок. И призываю этих бдительных руководителей и политиков обратить внимание на такую несуразность. А. Нарышкин ― По поводу… В. Рыжков ― Кстати, цареубийцей названы сотни площадей и городов. А. Нарышкин ― А вы думаете, рядовой россиянин понимает, что это за фамилия? В. Рыжков ― Свердлов. Ну если у него в городе улица Свердлова. А. Нарышкин ― Нет, знают ли россияне, что это за исторический персонаж. У меня нет такой уверенности. В. Рыжков ― Я так понимаю, что депутат Поклонская и глава Чечни Кадыров хорошо знают историю. А. Нарышкин ― Они-то знают. Просто рядовой средний россиянин… В. Рыжков ― Пусть привлекут внимание общественности, пусть возвысят голос. Пусть звучат трубы. Пусть их огненный взгляд упрется в эти вывески с именем Свердлова. И других цареубийц. А. Нарышкин ― Это полезнее будет, вы думаете. В. Рыжков ― По крайней мере, это будет последовательно. Потому что получается так, они уцепились за этого несчастного Алексея Учителя… А. Нарышкин ― Тем более ничего не получается. Буксует процесс. В. Рыжков ― Тем более фильм допустили в прокат и правильно сделали. Это совершенно нормальное решение. Законное. Но чего же так вы уцепились за кино, когда у вас именем цареубийцы названы сотни улиц и площадей в стране. Одна из площадей новосибирская. Имени Якова Свердлова. Направьте туда ваши патриотические усилия. Вот что я хочу сказать. А. Нарышкин ― Советник Натальи Поклонской и Рамзана Кадырова Владимир Рыжков… В. Рыжков ― Привлек их внимание. А. Нарышкин ― Слушайте. Вы же с Алтая. Мне кажется вы единственный человек, который может отметить то, как Владимир Путин по достоинству отметить, как Владимир Путин провел свой отпуск. В. Рыжков ― Меня удивило. А. Нарышкин ― Вы сами любите природу, фотографии. В. Рыжков ― Я только что оттуда вернулся. Оказывается, мы с президентом были в одно время не так далеко. Потому что Тува и Алтай это два пограничных сибирских региона. В одно время были в горах. А. Нарышкин ― У вас вообще много общего, и увлечение природой, и имя. Но хорошо же время провели. В. Рыжков ― Что меня смутило. Подводная съемка. А. Нарышкин ― То есть. В. Рыжков ― Ну не бывает столько рыбы в сибирских озерах. То есть когда я увидел эту подводную съемку, она мне напомнила коралловый риф где-нибудь в окрестностях Папуа Новой Гвинеи или Борнео. То есть я немножко знаком с сибирскими озерами. А. Нарышкин ― С Борнео тоже знакомы. В. Рыжков ― Там просто не бывает таких плотных косяков рыбы, потому что прошу прощения, там есть нечего было бы. Потому что не дает сибирская природа такого изобилия органики. А. Нарышкин ― Может все собрались на Путина посмотреть. В. Рыжков ― Ну, пожалуй, эта версия не приходила мне в голову. Поэтому я очень рад, что наш президент любит природу, я очень рад, что он любит Сибирь, я искренне это говорю. Но количество рыбы просто хотелось бы понять, а к тому же я знаю, местные жители любят рыбалку. То есть они никогда бы не дозволили такому количеству щук, и что-то там такое плавало, напоминающее пираньи. Нет, может быть, я, конечно, был в Туве, но не на этом озере. Но честно вам скажу, представить такое количество рыбы… А. Нарышкин ― Вопросы у вас возникают. В. Рыжков ― У меня только один вопрос: а сколько рыбы в озере. А. Нарышкин ― У нас мало времени остается. 11 августа завтра истекает срок договора о разграничении полномочий между Татарстаном и федеральным центром. И про новый договор не слышно. Вы принимали участие в свое время… В. Рыжков ― Я был депутатом в 90-е годы, когда подписывались десятки договоров между правительством и субъектами федерации. Речь шла не только о Татарстане и не только о республиках, но подписывались договоры и с областями, например, со Свердловской и так далее. Поэтому я вообще не понимаю, чего так Кремль упирается. Остался один договор. С одной республикой – Татарстаном. Более того, Конституция прямо говорит о том, что между органами исполнительной власти России и субъектов федерации могут подписываться договоры. То есть наличие договора конституционно признано и предписано. Более того, я считаю, что в условиях кризиса экономического, в котором мы находимся, договоры полезная вещь. Потому что субъекты настолько разные, специфика настолько велика. Кто-то занимается сельским хозяйством, кто-то качает нефть, кто-то рубит лес, кто-то занимается перевозками по преимуществу, кто-то приграничной торговлей. В. Рыжков: Без левой ноги страна не пойдет. То есть нельзя скакать на одной правой ноге А. Нарышкин ― Тезисно. Что кому дает этот договор. В. Рыжков ― Этот договор дает Татарстану возможность экономического маневра. То есть он дает ему возможность реализовывать свои региональные республиканские программы так, как он их видит. И кроме пользы, по-моему, от этого ничего нет. И более того я не только выступаю за то, чтобы сохранялся договор между Москвой и Татарстаном, я вообще считаю, что сейчас в наше время отличный мог бы быть инструмент развития регионов. Такие договоры со многими регионами. По их предложению. По их видению. По тому, как регионы видят свое развитие. Поэтому делают из мухи слона. Просто обидят республику… А. Нарышкин ― И что произойдет. В. Рыжков ― Ничего не произойдет. Но обидят. А осадочек-то останется. А. Нарышкин ― …может конвертируется осадочек. В. Рыжков ― А в многонациональной стране, мы знаем, чем такой осадочек конвертировался в Советском Союзе. А. Нарышкин ― Я не знаю. В. Рыжков ― Чем кончился Советский Союз. А. Нарышкин ― То есть даже так. В. Рыжков ― Ну конечно. Это все довольно потенциально опасные вещи. Нельзя грубо попирать конституционные права как частных лиц, так и субъектов федерации. Так и местного самоуправления. Надо уважать их право на самостоятельность, оговоренную в Конституции. Надо уважать их право на эксперимент и поэтому я бы рекомендовал все-таки переподписать этот договор. Кроме пользы ничего не будет. А. Нарышкин ― Владимир Рыжков был сегодня со своим особым мнением в эфире «Эхо Москвы». Спасибо большое.

Ссылка на источник