Ю.Латынина ― Добрый вечер. Юлия Латынина, «Код доступа», +7 985 970-45-45. И ИГИЛ взяла на себя ответственность за теракт в Сургуте, когда человек по имени Артур Гаджиев, которого убили с муляжом бомбы и отец которого, как вот уже сейчас нам, состоит на учете как исламист и экстремист. ИГИЛ (деятельность организации запрещена на территории России) взяла ответственность за это как теракт, на что Следственный комитет уже сказал, что он никаких признаков теракта не усматривает. Ну, ясен пень! Конечно, это никакого к терактам не имеет отношения. Ну, вот, понятно, что если няня Бабакулова с криком «Аллаху акбар» режет голову ребенку и потом стоит у метро, это не имеет никакого отношения к исламистским терактам. Если банда ГТА ради Аллаха убивает водителей на дорогах, то, конечно, это не имеет никакого отношения к исламистским терактам. Помните, над Синаем у нас взорвался самолет? Так до последнего отрицали. Уже просто разведка США сказала: «Ребята, это был теракт» — только тогда пришлось признаться. Вот, сейчас нам сообщили, что «нетеракт» в Сургуте находится под личным контролем (расследование) самого господина Бастрыкина. Ну, тут мы можем быть спокойны: господин Бастрыкин нарасследует. А потом мы издеваемся над политкорректной Европой, говорим, что, вот, они проявляют слабость перед исламом. Даже уже финны, когда у них точно таким же образом марокканец, просивший политического убежища, порезал в Турку людей, говорят: «Да, это теракт». А мы говорим: «Нет-нет, что вы! Это не теракт. А папа его – да, папа его случайно состоял на учете как экстремист». Такой трусости себе даже Европа не позволяет. Такого комичного, такой слабости, такого отрицания… Ну, как это сказать? Но, вот, зато мы рассказываем, как мы там боремся страшно с исламизмом в Сирии. Главное, что не на родной земле. Малой кровью. Зато, конечно, все отделы по борьбе с экстремизмом заняты у нас борьбой со сторонниками Навального. +7 985 970-45-45. Откровенно говорю, для меня самое главное событие на этой неделе случилось в Шарлотсвилле. Но, все-таки, я начну с российских событий, и с замечательной истории, которая случилась на первом же заседании суда над бывшим министром экономического развития Алексеем Улюкаевым, который на первом же заседании возьми и брякни, что в офис Роснефти за взяткой его уговорил приехать лично Игорь Сечин. И, в общем-то, несмотря на то, что повествование господина Улюкаева сильно напоминает рассказ известного председателя Домкома Никанора Ивановича Босого о том, что взятка сама вползла ему в портфель… Ну, в общем-то, это правда (скорее всего), потому что иначе как-то не клеится. Потому что я напомню, в чем, собственно, была история? Она началась в ноябре 2016 года, 15 ноября, если честно. Значит, в 3 часа ночи сначала появилось паническое сообщение в Twitter’е, по-моему, Пескова, что, вот, арестован Улюкаев и мы сейчас разбираемся. И это важно, потому что это утекло. Улюкаев успел позвонить. Те, кто его арестовывал… Улюкаев утверждает, что это был с одной стороны Игорь Сечин как инициатор, а с другой стороны Олег Феоктистов. Это человек, который тогда занимался в Роснефти, был начальником Службы безопасности, а до этого был одним из самых всемогущих людей в ФСБ. А сейчас, кстати, вроде бы, уходит на пенсию. Так вот, насколько я понимаю, тогда же, ведь, планировалось, что всё это произойдет и никто ничего не узнает до утра, а там уже будет поздно. И вдруг, тем не менее, Улюкаев успел дозвониться, Песков это опубликовал. И сразу же появляется на сайте РИА Новости заметка, что да, задержан с поличным за получение взятки, а находился в разработке больше года. Вот, обратите внимание на эту важную фразу, утверждение, которое прозвучало еще тогда в 3 часа ночи в качестве ответа на Twitter Пескова, что «Нет, он находился в разработке больше года. Это никакая не провокация, это серьезная история. У нас тут есть такие документы!..» Ю.Латынина: Это всё равно, что торговцу карандашами наезжать на дона Корлеоне, Улюкаеву наезжать на Сечина И мы, собственно, ожидали подробностей на следующий день. Как всегда что происходит? Вот, даже с Никитой Белых? Происходит опубликование видео, на котором Улюкаев берет взятку, тем более что дело происходило в офисе Роснефти. Мы всегда прекрасно понимаем, что всё это должно прослушиваться, всё это должно записываться на видео. И видео с тех пор нигде нет. Нам просто сообщают, что, значит, Улюкаев вымогал взятку у Сечина за положительное заключение по поводу продажи компании Башнефть, которая была государственная компания, которая должна была быть продана государственной же Роснефти. И после этого он лично приехал за взяткой в офис Роснефти, чуть ли не сорвался с милицейского совещания, ну и вот сразу после этой взятки его повязали. И понятным было, особенно при отсутствии видео, что этого не может быть. Я, разумеется, не про то, что нельзя подумать, что российский чиновник не мог взять взятку. Я вообще скажу, что ходят слухи, что у нас прям есть такой черный фонд, который создан, скажем так, в некоторых госбанках и в котором платятся вот такие черные зарплаты с полного согласия руководства, и даже очень большие, даже именно наличными. И самое смешное, что якобы этот фонд существует за счет отката и от кредитов. И таким образом вообще вся эта система черного нала, которая существует в государстве, она работает так, что она позволяет под предлогом «Мы же тут, вот, бассейн наполняем» брать любые откаты, там, делать любые левые дела и со словами «Ну, мы же понимаем, куда идут эти деньги». Но! Вот именно такая картина происшествия как то, что нам описывали, было совершенно невозможно просто потому, что где Улюкаева и где Сечин. Ну, это, знаете, всё равно, что торговцу карандашами наезжать на дона Корлеоне, Улюкаеву наезжать на Сечина. Ну, хорошо, Сечин, если, действительно, что-нибудь такое Улюкаев сделал, мог просто пойти, пожаловаться Владимиру Владимировичу и Улюкаев тут же бы вылетел в отставку, и это произошло бы немедленно, одним щелчком. И вообще, да? Как Улюкаев мог влиять как-нибудь на историю с продажей Башнефти? Это была абсолютно главная экономическая битва года. Действительно, Улюкаев был против, действительно, есть большие вопросы к тому, зачем одной государственной компании, к тому же уже сильно закредитованной (Роснефти), покупать другую государственную компанию (Башнефть)? Но, в общем, в этой битве Улюкаев был на правах младшего сержанта: помочь ничему не мог, помешать ничему не мог. Значит, несмотря на это в тот же день Путин не только увольняет Улюкаева, но принимает версию нападавшей стороны. Он публично заявляет, что да, Владимир Владимирович Путин, президент был давно в курсе разработки, и тут же выясняется, что слушали, оказывается, еще и всё правительство. И начинают ползти среди публики слухи, которые тоже Улюкаева не красят, но, в целом, они заключаются в том, что Улюкаева попросили сверху… По приказу сверху, конечно, работал, он должен был легитимизировать сделку. И он пожаловался некоему главе Госбанка… Ну, собственно, под именем этого главы, вероятно, подразумевался, разумнее всего считать, что это был Костин. И суть жалобы Алексея Валентиновича состояла в том, что он и так делает экономически неправильную вещь, а, вот, чего же он как Папа Карло пахает бесплатно? И этот глава госбанка якобы передал эту просьбу Сечину и якобы Сечин сказал, что горю можно помочь. И якобы, то есть, во всяком случае, сейчас Улюкаев даже говорит, что он долго не приезжал за этими деньгами, пока ему, все-таки, не позвонил лично Сечин. И тут он приехал, и тут его взяли. И, собственно, теперь в рамках такой истории было всё понятно. Это она была гораздо более правдоподобная. Кроме того, стало понятно, почему нет видео. Ну, действительно, ну, как вы на этом видео?.. И аудио, да? Там будут произнесены слова, которые совершенно не соответствуют основной версии событий. А самое неприятное в этой версии, которую теперь подтверждает Улюкаев, заключалось в том, что получалось, что главная жертва разводки, собственно, не Улюкаев, а Путин. Потому что всю эту историю при всей ее неприличности абсолютной можно было пресечь в одном начале. Да? Сечин мог пожаловаться Путину, Улюкаев мог быть уволен, а вместо этого Игорь Иванович, если всё так, как говорит Улюкаев, начинает раздувать из этого историю, историю, с помощью которой можно снять правительство (видимо, так можно было надеяться). Да? Делает из мухи слона и чего-то там еще начальнику вешает на уши, от чего начальник приходит в неистовство. Ю.Латынина: Самое неприятное заключалось в том, что получалось, что главная жертва разводки не Улюкаев, а Путин И, конечно, вот, самое неприятное во всей этой сделке вот что. Я напомню вам, что случилось после продажи Башнефти. Сделка была двойная. Нам сказали, что вот очень хорошо, если государственная компания Роснефть под руководством Игоря Ивановича Сечина купит государственную компанию Башнефть. Но поскольку это вот так много денег будет потрачено и так возрастут долги Роснефти, что придется часть пакета Роснефти (19,5%) продать. И, действительно, очень сразу после ареста Улюкаева происходит вторая сделка по продаже Роснефти. И продаются акции катарскому суверенному фонду и трейдеру Glencore при участии в сделке итальянского банка Интеза Санпаоло (это давний партнер Газпрома, там эти ребята даже иконы русские собирают). И вдруг через некоторое время становятся известны очень странные подробности. Например, что почему-то накануне этой сделки, ровно накануне Роснефть занимает на рынке астрономическую сумму 600 миллиардов рублей. А Glencore вот этот самый вкладывает в сделку всего 300 миллионов собственных долларов. А вообще-то Катар и Glencore – это не самые прозрачные компании. И всё это ужасно… Продажа этих 19,5% ужасно начинает напоминать историю с БайкалФинансГруп, которая, как известно, была зарегистрирована в рюмочной в Твери, что не помешало ей купить значительную часть Юкоса с той только разницей, что, в общем, ребята выросли и теперь у них вместо рюмочной в Твери целый Glencore и целый катарский суверенный фонд. И естественно, возникает очень неприятный вопрос, потому что когда там выяснилась вся цепочка оффшоров, на которых сейчас висят эти 19,5% Роснефти, то, естественно, возникает вопрос: а, вот, что же так привело в неистовство президента Путина? Судя по всему, когда Путину доложили об этой просьбе Улюкаева, он решил, что это наглость, что тот посягает не на свой пирог, да? Ну, как же получается? Вот, кто был реальным бенефициаром по этой сделке, по продаже 19,5% Роснефти? И получается, что мы не знаем, кто был реальным бенефициаром, но, вот, на Улюкаева, который даже не пытался сорвать эту сделку, а, типа, пытался пристроиться к крошечной части пирога, вознегодовал лично президент. +7 985 970-45-45. И у меня еще масса вопросов про видео Навального, про маленькую виньеточку, я бы сказала, зарисовочку Навального по поводу Николая Чоулза, сына пресс-секретаря Путина Пескова. Ну, это же просто виньетка и, на мой взгляд, она очень хороша как виньетка. Я получила огромное удовольствие от просмотра этого видео. И когда я смотрела, я думала: «Вот, как странно. Ведь, она, на самом деле, абсолютно не характерна для детей нашего начальства». Жизненный путь у Пескова-младшего (или будем называть его Николаем Чоулзом) – это очень необычный жизненный путь. Обычно это когда ты давишь в Москве старушек, это когда ты, будучи сыном правительственного чиновника, сидишь после этого, там, занимаешься какой-нибудь модернизацией, каким-нибудь Сколково, какими-нибудь госбанками. А вот эта феерическая картина, пацан, который не получил образования в Англии, то есть не сдюжил, который сел там за какую-то смешную хулиганку, который в итоге приехал в Россию и приятели Пескова пристроили его на какую-то непыльную работенку, которая, в общем, судя по всему, состоит из того, чтобы разъезжать на дорогих тачках на повышенной скорости, она, ведь, совершенно не характерна. Ю.Латынина: Когда молодые дети сидят в правлениях госбанков, это характерно. А когда они просто прожигают жизнь — нет Вот, когда эти молодые дети сидят в правлениях госбанков, тогда это характерно. А когда они, на самом деле, ничего не делают и просто прожигают жизнь, ну, не характерно. И, вот, действительно… Я, конечно, прежде всего думаю, что это не столько позорная история, сколько семейная трагедия, потому что мне лично Пескова стало жалко. Вот, 2 бомбы в одну воронку – сначала его дочка, которая в платье от дочери Кадырова приехала там на судостроительный завод и стала рассказывать, как надо развивать судопроизводство… Да? То есть это просто напоминало абсолютный анекдот старый бородатый 90-х годов про российского бизнесмена, который решил заняться судостроительством и по этому случаю прикупил 3 суда, два районных и один арбитражный. Да? Вот, она путала судопроизводство и судостроительство, и, по-моему, там у нее было судопроизводство. И, с одной стороны, да, это был какой-то, вот, полный финиш, вот, особенно это платье длинное посреди этих цехов. А с другой, ну, что вы хотите? Ну, девочке 19 лет. Ну, несправедливо как-то реально к ней придираться, потому что это мелочь по сравнению с тем, что творится в стране. И вот знаете, я когда смотрела это видео, я подумала 2 вещи. Одну, если можно, я вам расскажу. Она случилась аж 25 ноября 1120 года. Дело было во Франции, которая тогда принадлежала Англии, которая тогда принадлежала королю английскому Генриху Первому. У Генриха был сын, которого звали Вильям. Значит, этот Вильям со своей свитой – они напились, напоили команду судна, на котором они должны были ехать в Англию. Погрузились в этом виде на корабль – он назывался «White ship», «Белый корабль» (так и назывался). И им говорили, что «ребята, вы пьяные не езжайте, потому что вы напоритесь на камень. У нас тут гавань очень сложная. Вот видите, этот камень ровно сидит посреди гавани». Но они все были в стельку, они погрузились на этот корабль, они напоролись на этот камень, они затонули полностью, там спасся один только мясник из Руана. Да? То есть, ну, просто эта история была, конечно, такой, несчастной для короля Генриха Первого, потому что после этого у него мужских наследников не осталось, и в Англии началась Гражданская война. Вот это прекрасная история о том, что золотая молодежь существовала во все времена. Когда Лексусов не было, они умудрялись разбиваться даже на кораблях, причем о ту каменюку, которая торчала в гавани. Им все говорили: «Ребята, осторожней, не разбейтесь об эту каменюку». Это такая человеческая проблема, потому что если в электронных письмах госпожи Клинтон мы читаем слова начальников штаба, что Челси Клинтон – испорченная сучка, то, видимо, так оно и есть. И даже это не зависит от родителя, потому что, извините, бывают прекрасные родители, у которых вырастает черт знает что, бывают плохие родители, у которых вырастают прекрасные дети. Но, вот, что, я подумала, не бывает (сейчас, по крайней мере, на Западе)?.. Естественно, в Средневековье было всё. А сейчас не бывает, что если вот такая золотая молодежь нарушает закон, если сын министра обороны сбивает 68-летнюю женщину Светлану Беридзе, то после этого этого сына не сажают, а министр обороны публично говорит, что, значит, вот, зять покойницы, который напал на ее сына, нанес ему большую, серьезную моральную и физическую травму. В любом случае это неизбежно. Когда такие вещи происходят, это становится предметом общественного обсуждения. И при этом у всех, действительно, вот, двойная история. С одной стороны, это мелочь, с другой стороны, это, действительно, никак не характеризует режим, потому что, ну, совсем другие карьеры являются стандартными для детишек-представителей золотой молодежи. А с другой стороны, это, знаете, это вот получается типа LifeNews (ну, это же смотреть ужасно интересно), хотя, немножко, чуть-чуть неприлично. +7 985 970-45-45. И 2 вещи, которые меня огорчили и обрадовали на этой неделе. Вещь, которая меня страшно огорчила, — это то, что произошло в Америке в Шарлотсвилле. А вещь, которая меня страшно обрадовала, — это то, чего я никогда в жизни не смотрела и не посмотрела бы, если бы не начался такой хайп, это вот эта вот знаменитая битва рэперов Оксимирона и Гнойного, или Славы КПСС. И, вот, что произошло в Шарлотсвилле? Знаете, я для начала вспомнила про замечательную страну, которая называлась Испания, в 30-х годах. И я представила себе, помните, столкновение фашистов и коммунистов в Испании? Обе стороны были хороши. Обе стороны были, во-первых, дикие ублюдки, а, во-вторых, надо хорошо себе представлять, что, во-первых, коммунисты первыми начали… Точнее даже не коммунисты, а испанские левые. Они начали просто вырезать в некоторых местах, например, в Каталонии а) монахов, б) местных землевладельцев. Значит, какая была реакция мировой либеральной общественности? Естественно, мировая либеральная общественность рассказывала, какие ужасные фашисты, что они подняли мятеж против этих левых, против законного правительства. И все замечательные люди, которые считали себя неравнодушными людьми, а, по сути, были полезными идиотами, на самом деле, как Эрнест Хемингуэй, рассказывали о том, как важно теперь сражаться за идеалы добра. А на самом деле, эти ребята сражались не за идеалы добра, а были полезными идиотами для Сталина. И, вот, Эрнест Хемингуэй так и остался полезным идиотом для Сталина, и написал книгу «По ком звонит колокол», а человек по имени Оруэлл, Джордж Оруэлл, который побывал в Испании и, заметьте, он не был больше нигде, он посмотрел на это внимательно и написал книжку, которая называется «1984 год». Он »1984 год» писал, в основном, на материалах, да? Он видел, как левые умеют искажать дискурс. Ю.Латынина: Оруэлл «1984 год» писал, в основном, на материалах. Он видел, как левые умеют искажать дискурс И на самом деле, вот, это такой римейк Испании 1936 года. Потому что что произошло в Америке? В Америке точно так же, как левые в Испании стали делать всякие гадости с испанским прошлым (правда, они еще и людей убивали, а в США этого не происходит), в США леваки начали сносить памятники. Памятники людям, принимавшим участие в Гражданской войне, и, на мой взгляд, это совершенно ужасно, потому что, вот, памятники всегда сносили в странах третьего мира, как только они освобождались от колониальной в кавычках зависимости. Вот, в России после 1917 года сносили памятники. Вот, есть известная история про любимый мной Сингапур. Когда Ли Куан Ю пришел там к власти и спросил, что ему делать, то один из советов ему был… Ему было 2 совета. Один – оставьте английский язык государственным, а другой – не сносите памятник Лорду Раффлзу. Памятник Раффлзу до сих пор стоит возле речки Сингапурки – я его своими глазами видела. И, действительно, вот, как-то во всех странах, где памятники проклятым колонизаторам снесли, там теперь задница, а в Сингапуре, как известно, прекрасно. И вот то, что под давлением левых США в отношении памятников превращается в какую-то африканскую республику, это, на мой взгляд, довольно страшно. Тем более что, вот, чему я всегда лично завидовала, вот, к чему я с искренней завистью относилась, это когда я видела, как, несмотря на то, что южане вели абсолютно несправедливую войну за то, чтобы осталось рабство, героев этой Гражданской войны с обеих сторон чтили в США, стояли памятники людям, которые проиграли Гражданскую войну, с подписью, что они сражались за то, что они считали правдой. И, вот, покойный зампред ЦБ Андрей Козлов, убитый Френкелем, он, кстати, был фанатом американской Гражданской войны, и он был фанатом, я думаю, именно поэтому – потому что это то, что нам в России не хватало, памятников и тем, и тем. Значит, левые начали сносить очередной памятник в Шарлотсвилле. Правые пришли его защищать. Заметьте, не драться, не убивать, не нападать – это защищать пришли памятник, законная демонстрация. Кто был среди этих правых? Ответ: были все, кто угодно. Были нацики, был Ку-клукс-клан, были вполне нормальные люди. Назвать всех, кто пришел защищать этот памятник, «нацистами» — это всё равно, что назвать нацистом Навального на том основании, что он ходит на Русские марши. Против этих правых пришли другие, тоже разные люди, но в их числе были люди, которые называются Антифа, и в их числе были люди из движения, которое называется «Черные жизни значат», «Black Lives Matter». Значит, «Black Lives Matter» – это просто черный Ку-клукс-клан, это черные нацисты, настроенные на насилие, предводимые недоучившимся демагогом. Что они нацисты, это не мои слова, это слова экс-мэра Нью-Йорка Рудольфа Джулиани. И вот это важно, что люди с левой стороны точно так же, как и левые в Испании в 1936 году, это люди, которые не просто систематически показывают себя способными на насилие, это люди, которые уверены в своем праве на безнаказанное насилие. И, конечно, я не могу сказать, что они действуют в Америке с той же безнаказанностью как люди, которые в России обливают зеленкой Навального, но факт остается фактом, что каждый раз, когда они устраивают погром или жгут покрышки, или даже калечат сотрудников полиции (а было и такое), они отделываются, в общем-то, минимальными сроками, потому что каждый раз большинство американских левых масс-медиа оказывается на их стороне. И, конечно, вот, их кампания, кампания, в общем-то, запугивания общества с целью обеспечить полную безнаказанность любому черному человеку вне зависимости от того, что он сделал… Потому что любой чернокожий американец, который застрелен полицией, вне зависимости, за что он застрелен и как это произошло, оказывается поводом для беспорядков и поводом для обвинения данного полицейского в расизме. И вот идея доказать, что в бедных США проклятые копы только и делают, что стреляют черных, это одна из самых главных альт-левых «лжей», которые существуют. Ю.Латынина:В извращенном левом дискурсе «все жизни что-то значат» — расизм, а »Я хочу белого геноцида» — свобода слова Вот, по этому поводу 2 вещи было сказано. Одну вещь сказал директор ФБР Джеймс Коми, который экс-директор ФБР, которого Трамп уволил. И он заявил, что именно »Black Lives Matter», вероятно, отвечают за растущий уровень преступности, потому что полицейские офицеры просто стали бояться делать свою работу. А лучше всего о »Black Lives Matter» сказал тоже чернокожий человек – это знаменитый спортсмен Ричард Шерман – он сказал: «У меня лучшего друга убили. Это сделали 2 35-летних чернокожих человека, там не было никакого полицейского офицера, там не было никого еще. И я почему-то не слышал, чтобы тогда кричали «black lives matter». Перерыв на новости. НОВОСТИ Ю.Латынина ― Добрый вечер еще раз. Юлия Латынина, +7 985 970-45-45. И я рассказываю о римейке Испании 1936 года, который произошел в Шарлотсвилле. Я про «Black Lives Matter» еще одну замечательную вещь хочу рассказать, которая заключается в том, что когда это движение родилось и начались разные демонстрации и в том числе и погромы, то родилось другое движение, которое называется «All Lives Matter» («Все жизни значат»). И, вот, самое замечательное, что, в общем-то, как показал опрос 2015 года, 78% американцев, естественно, сочувствуют лозунгу «All Lives Matter» («Все жизни значат»). Но давление агрессивного лобби левого оказалось таково, что футболки с надписью «Все жизни значат» были убраны с продажи в Волмарте как оскорбительные. При этом, например, скажем, когда сторонник «Black Lives Matter» профессор Цицарелло-Махер пишет на Новый год, что «Всё, что я хочу на Рождество, это белый геноцид», то это, оказывается, свобода слова. То есть, вот, чтобы было понятно. Получается, вот в этом извращенном левом дискурсе, что утверждение, что все жизни что-то значат, это расизм и нацизм, а фраза «Я хочу белого геноцида» — это свобода слова. Кстати, с последним я согласна: это свобода слова. Мне просто кажется странным, что свобода слова распространяется в данном случае только на половинку. И, вот, значит, там против правых, в том числе и нацистов собрались эти прекрасные люди, которые хотят белого геноцида и знают, что любая попытка сопротивления им – это расизм. Кроме того, там собрались не менее прекрасные люди, которые называются Антифа, которые я даже с удивлением обратила, что Департамент внутренней безопасности Homeland Security классифицирует их как террористов. И чтобы было понятно, это, например, те самые люди, которые только что устраивали погромы в Гамбурге, в том числе и громили магазины. Это странные ребята. Я просто расскажу вам только одну про них историю. В феврале этого года в Беркли должен был выступать один из новых идеологов правых – его зовут Мило Яннопулос. Кстати, он гей и этого не скрывает. Он очень сильно поддерживает Трампа. И, вот, когда стало известно, что он там будет выступать, то собралась сначала толпа человека 1,5 тысячи, они мирно протестовали против того, что он будет выступать. А потом пришло еще 150 человек, и просто устроили погром. Они реально напали и всё разнесли, и бедного Мило просто полицейские сгребли в охапку и были вынуждены эвакуировать из аудитории. И, соответственно, это выступление отменили. Вот, это важно, это нарушение первой поправки. Эти люди не просто дебатировали с Мило Яннопулосом, они хотели заставить заткнуть ему рот. И, вот, как я уже сказала, вот эти 2 прекрасные группы людей собрались в Шарлотсвилле. Причем, в обоих группах были люди, склонные к насилию, и разница заключалась в том, что правые, в том числе нацисты, пришли защищать. А, вот, обратите внимание, что левые, в том числе левые нацисты – они пришли нападать (ни за чем другим они не пришли), они пришли делать то же самое, что они делали в Гамбурге или то, что они делали в Беркли перед выступлением Мило Яннопулоса. Что произошло дальше? Дальше, вообще-то, в таких случаях полиции приходится стать стеной между двумя группами и их разграничить. А вместо этого есть довольно много свидетельств, что власти как минимум ошиблись (может быть, они просто были не организованы). Но так или иначе обе группы столкнулись, что, как я уже сказала, как минимум плохая организация, а как максимум, возможно, власти, ну скажем, самоустранились. Началась драка. После чего власти признали именно правое сборище незаконным, то есть правых нациков они признали незаконными, а про левых нациков они ничего не сказали. После чего сумасшедший сторонник Гитлера, правый псих, нацист врезался в толпу левых на автомобиле, одного человека убил и 13 покалечил. И, вот, самое страшное, что с моей точки зрения произошло, это как раз реакция либеральной прессы, потому что президент Трамп совершенно справедливо сказал в этой ситуации, что этот человек был псих, что этот человек был параноик и что он осуждает (Трамп) в этой ситуации насилие с обеих сторон. На что ему сказали: «Как ты смел не осудить нацистов?» Ю.Латынина: Мы почему-то редко видим исламских авторитетов, которые осуждают этих террористов Стоп, ребят, вот тут мы уже где-то это видели, когда одна сторона провоцирует на насилие, когда это насилие происходит… Никто не оправдывает этого правого придурка, этого нациста. Эта сторона громко называет себя жертвой. Это мы видали у коммунистов, это мы видали и видим сейчас у исламистов. И, вот, для меня самое неприятное во всей этой истории – это не то, что произошли эти столкновения. На самом деле, ну, сама по себе вот эта история мало чего значит. Для меня неприятно во всей этой истории, что это всё было использовано для всеобщего крика «Вот! Они все такие правые – нацисты. А кто их не осуждает, тот сам нацист». У меня по этому поводу родился простой вопрос. Вот, мы видим, постоянно в мире происходят исламистские теракты. Как совершенно справедливо заметил уже много раз Дмитрий Гудков, мы почему-то редко видим исламских авторитетов, которые осуждают этих террористов. Но спроси любого левого, причем тут ислам, и он уверенно ответит, что ислам к терактам не имеет никакого отношения, что нельзя всех мусульман называть «террористами» (я, кстати, совершенно согласна с этим: нельзя ни в коем случае всех мусульман называть террористами), и кто вообще что-то говорит, что ислам имеет какое-то отношение к исламскому терроризму и вообще употребляет слово «исламский терроризм», тот фашист и исламофоб. О’кей. Другая картина. В Шарлотсвилле правый придурок устроил теракт. 99,9% правых немедленно сказали, что он придурок, гад и террорист, и сказали, что они его осуждают и не разделяют. Несмотря на это, те левые, те самые левые, которые никак не замечают, что, вот, исламистское насилие как-то может быть связано с исламом, говорят: «Все, кто там были, нацисты. И все, кто не считают, что там были нацисты, все они тоже сплошь нацисты». Мне кажется, это какой-то очень странной ситуацией, но еще раз повторяю, что поскольку эта ситуация продолжается в течение всего XX века… Я не случайно начала с республиканской Испании. Как-то, вот, Запад пережил этот левый дискурс о том, что в Испании были виноваты только фашисты, а коммунисты, которые там сражались, были замечательные ребята. Я думаю, что переживется, вот, и эта история с этим дискурсом. Но что я сказала, что меня зато обрадовала рэп-битва, которая произошла в России, почему? То, что как раз если в США доминирует политкорректность и это довольно плохо, вдруг у нас в России, несмотря на всю нашу пропаганду и на все духовные скрепы, которым нас учат, оказывается, внутри России сформировалась совершенно неполиткорректная культура, и каждый раз, когда мы приговариваем слово и говорим, что «Вот, уже всё, слово не существует, никто стихи не читает», вдруг оказывается, что это слово живо. Люди пришли и люди обмениваются словами, в точности как ими обменивались скальды где-нибудь в Норвегии в XI веке. И меня это, знаете, всегда занимало, когда я читала, условно говоря, Исландские саги. Я думала, странно. Да? Вот, как-нибудь такой эгель там рассказывал, слагал свои висы. Этот же эгель был абсолютно некультурный человек, он был убийца, проще говоря, он был громила, он был то, что называется по-английски fag. Да? Вот, тем не менее, мало того, что он слагал свои строфы, так еще же и все окружающие их воспринимали, и он ценился не только как громила (хотя, как громила он тоже ценился), но он ценился прежде всего как человек, который может ловко завернуть кёнинг. И я всегда думала, вот, условно говоря, во времена Аристофана и Софокла как-то толпа слушала стихи. Куда же оно делось? Во времена Шекспира толпа слушала стихи. А вот она стоит толпа и слушает стихи. И в первую же ночь посмотрело 3 миллиона человек. Вам не нравится мат, вам не нравится низ? Ну так читайте Бахтина, «Смеховую культуру Средневековья». И меня восхитило абсолютно, что это абсолютно неполиткорректно, что там употребляются слова самые приличные – это «жид» и »анус». И, конечно, это очень неприятная новость для Кремля, потому что уже посмотрело эту рэп-битву значительно больше людей, чем смотрит программу «Время». И как я уже много раз говорила, телевизор умирает, а интернет начинает расти и расти, и рулить. И вдруг оказывается, что, вот, этот умерший телевизор – в нем была программа «Время», в нем были какие-то удивительные песенки, которых я никогда не могла запомнить и никогда не имела желания слушать. И вдруг оказывается, что в этом интернете совсем другое. Другое измерение для власти. Эти люди не просто неприятны для власти – они и для Навального не очень-то приятны, потому что они никому не хотят дать себя использовать. Они помешаны на собственной индивидуальности, они помешаны на том, что они могут всё и им позволено всё. И это очень хорошо, потому что это абсолютно создает другую политическую, социополитичекую атмосферу среди молодежи, чем ту, которую представляла из себя власть, исходя из своего опыта движения НАШИ. Но больше всего меня порадовало то, что это настоящая поэзия. И вот все те, которые говорят, что это недоумки, ребята, еще раз: читайте Бахтина. Ю.Латынина: Эти люди неприятны для власти и для Навального, потому что никому не хотят дать себя использовать +7 985 970-45-45. Я не могу не поговорить о том, что у меня тут вот куча есть вопросов по моей статье «Длинный и большой» в »Новой газете», которая является, как легко заметить, практически апологией Собянина и за которую я глубоко держусь. Потому что мне вообще для начала очень странно совсем, что происходит с Москвой и как программа реновации, о которой я тут много раз разные вещи говорила, в том числе очень резкие. И хочу, буду сейчас говорить еще, потому что на некоторые вопросы, которые я задавала, я, вот, долго ходила, советовалась с людьми, слушала, собирала разные мнения, и в конце концов, как ни странно, я как-то примирилась с программой реновации, потому что я поняла, что это вещь, которая… Я не могу сказать, что это хорошее решение вопроса. Это ситуация, когда все решения плохие, а принимать решения надо. Но для начала я бы хотела сказать несколько важных вещей. Первая из них заключается в том, что Москва вообще плохо устроена как город. У нее нет шахматно-клеточной планировки как у Нью-Йорка или как у любого города, который вырос из римского лагеря. То, что у нее изначально были круги, это плохо, это малая связанность улиц. Потом, это Москва никогда не была европейской столицей, потому что европейской столицей был Петербург. Потом Москва стала советской столицей, а это подразумевало то, что промзоны, которые были в конце XIX века в городской черте, не изжили сами себя и не переехали за город. Да? Потом Москва стала столицей времени Лужкова, и тут это произошла, на мой взгляд, совершеннейшая катастрофа просто по той причине, что, вот… Вот то, что произошло в Москве при Лужкове, произошло полное исчезновение общественного пространства. Всё это общественное пространство было приватизировано, на нем был выстроен или многоквартирный дом на месте трансформаторной будки во дворе, или ларек около метро, или еще лучше подземный центр где-нибудь прямо под Манежной, где этот подземный центр создавал абсолютно катастрофические проблемы с транспортом и логистикой. И обратите внимание, что, вот, Москва при Лужкове – она была в принципе не приспособлена для пешеходов. Улица – это было некое такое препятствие, общественное пространство, которое надо преодолеть на машине, желательно отгородившись тонированным стеклом. А пешеход – это лох, который по лужам прыгает между машинами. И, вот, я думала, что общественное пространство никогда вообще не вернется в Москву. Вдруг с Собяниным общественное пространство вернулось, и те самые городские чиновники, которые до этого просто делали невинные глаза, когда их спрашивали «Ну, как же можно позволять себе точечную застройку? Как же можно себе позволять в центре ставить дома, при которых резко возрастает нагрузка на дорожную сеть, и делать вид, что ничего не происходит? Как же можно позволять себе строить эти торговые гигантские центры?» Да? Вдруг эти чиновники вдруг всё поняли, они перестали это делать (заметьте, что точечная застройка в центре города кончилась). Вместо этого началось возрождение общественного пространства, вместо этого город опять пошел. И что меня поражало? Вот, когда всё это происходило, вот как я уже сказала, вот, при Лужкове Москва превращалась во что-то вроде Каира (это такая застроенная мега-деревня третьего мира). При этом Батурина стала миллиардершей, и сказать против этого было ничего невозможно, потому что я помню, как я как-то рассказала здесь на »Эхе» о строительстве квартала «Шуваловский» на землях, которые принадлежали МГУ, естественно, компанией, принадлежавшей Батуриной. Я просто посчитала общую площадь этого квартала, приблизительно помножила на цену, по которой продают квартиры, на всякий случай уменьшила получившуюся сумму в 10 раз и огласила ее здесь. И, да, пришлось извиняться. Пришлось извиняться, потому что в противном случае там или идти в суд и проигрывать суд. И вспомните, как «Коммерсантъ» проигрывал суды Батуриной, когда «Коммерсантъ» посмел заявить, что Батурина имеет отношение к обрушившемуся, помните, водяному парку. То есть в судах затыкались рты журналистам. Это не мешало Лужкову рассказывать, что он расправится с олигархами, грабящими нашу страну (это было нормально). Вот, было нормально, что в судах затыкают журналистам рты, что при этом Лужков пользуется любовью народной и это москвичей не оскорбляло. Ю.Латынина: Всё, что вы видите вокруг себя построенного, раньше в буквальном смысле слова спускалось в канализацию Вдруг Москва, которая стала единым градостроительным целым, который стал удобным для жизни городом, Тверская, которая снова стала улицей, а не шоссе, Новый Арбат, который заставлен не машинами, а застроен зеленью, вдруг это всё стало до невозможности оскорблять москвичей и мы услышали, что оленевод, что ворует, что верните нам наш троллейбус и что вообще Собянин разрушил неповторимый исторический облик Москвы. И я так понимаю, что неповторимый исторический облик Москвы, сложившийся при Лужкове в последнее время, состоял как раз из загаженных улиц, в которых, как я уже сказала, по лужам прыгали пешеходы между машинами. И, значит, я бы хотела сказать одну вещь, которая меня совершенно поразила. Да, вот, понятно, на чем основано это утверждение, что воруют. Ну, раз строят, значит воруют. Все привыкли, что у нас если строят, то воруют. И если столько построено, значит, сколько своровано (простая логика). Так вот я хочу вам сказать, что вся вот эта грандиозная деятельность этого и прошлого лета, вот, все те перерытые бульвары, переложенные деревья, это всё идет из трат на ЖКХ. А траты на ЖКХ со времени Лужкова в Москве не меняются. 17% бюджета они составляли со времени Лужкова, а теперь они даже составляют 15%. А вы спросите, откуда же взялись деньги? А очень просто: раньше те деньги, которые сейчас идут на превращение общественного пространства в общественное пространство, уходили на субсидии десяткам коммунальных контор. То есть в переводе, да? Вот всё, что вы видите вокруг себя построенного, раньше в буквальном смысле слова спускалось в канализацию. Вот это меня поразило абсолютно. Я сейчас не буду говорить несколько самых простых вещей, я не буду говорить про то, почему в городе надо вводить платную парковку, потому что я уже об этом говорила много раз, что бесплатный воздух не может быть в акваланге. Если в городе переизбыток машин, единственный способ, которым вы можете эти машины вытолкнуть из города, это сделать это место, на котором они паркуются, платным. Вот, идея бесплатной парковки – она, конечно, являлась высшим выражением той бессистемной приватизации общественного пространства, которая происходила при Лужкове и которая заключалась в том, что машина наша, а место город должен под нее предоставить бесплатно. Я о двух вещах. Во-первых, я не понимаю, почему те самые люди, которые молчали о том, что происходит в городе при Лужкове, вдруг обрели голос при Собянине? На мой взгляд, это нехорошо, это немножко по-детски и непрофессионально. Потому что при Лужкове нельзя было сказать ничего о Батуриной, о ее строительных проектах и так далее. Сейчас, заметьте, при Собянине (просто такое обратите внимание) можно говорить про Собянина что угодно, и никто в суд не подаст. Да? Можно сказать, там не знаю, что плитку строит компания его жены (что есть вранье, и Собянин это может опровергнуть в любом суде, но он этого не сделает). Да? Можно сказать, что деньги за платные парковки идут в оффшоры, что есть какая-то потрясающей фееричности и глупости утка, которая, опять же, может быть опровергнута в любом суде, включая, я не знаю, Гаагский. Но это можно спокойно говорить, и Собянин никогда в суд не подаст. Мне вот это не нравится, что, там, условно говоря, есть люди, на которых опасно нападать, там, страшно нападать, страшно их как-то критиковать и задевать типа Кадыров, вот, Лужков был такой, да? А Собянина можно. И вдруг оказалось, все накинулись на Собянина. Но последнее, что я хочу сказать, потому что я не всё успеваю, сказать именно по поводу реновации. Значит, мое отношение к ней очень менялось. Как я уже говорила, когда я прочла в закон, я реально пришла в ужас. А когда я стала разбираться в том, что происходит, то я с удивлением поняла, что на все вопросы, которые я тут задавала, по-моему, пару месяцев назад, есть у московского начальства ответы, и даже если они не всегда верные, то, как бы сказать, они, к сожалению, умнее вопросов (лично для меня). И с моей точки зрения, вот, проект реновации – это попытка решить жилищный вопрос административными методами вместо жильца и девелопера, и она основана на глубочайшем и, к сожалению, заслуженном недоверии к личным качествам обоих. Значит, прежде всего скажу, я по-прежнему против реновации и считаю, что самое лучшее было бы, если бы ее не было, потому что если у людей есть квартира в пятиэтажках, которые ветшают, то это проблема этих людей. Да? Эти квартиры находятся в частной собственности, собственность предполагает ответственность. К сожалению, это теоретическое рассуждение, а практическое обстоятельство заключается в том. что у нас если у москвича квартира пришла в негодность, город обязан ее предоставить. То есть у нас собственность на квартиры стала капиталистическая, а право на жилье остается социалистическое. И, собственно, именно по этому поводу расселяли те 1700 пятиэтажек, которые начали расселять еще при Лужкове. И заметьте, что эта программа, действительно, не очень хорошая, потому что… Собянин мог бы продолжать эту программу. Ю.Латынина: Собянин хочет стать застройщиком сам. И это очень плохо, потому что уничтожает рынок жилья в  Москве Что это бы значило с градостроительной точки зрения? Очень просто. Значит, представляете себе квартал из 10-ти пятиэтажек, каждая из них разного качества, каждая развалится в разное время: одна, условно говоря, в 2025-м, другая в 2035 году. И если их сносить по одной, как при нынешней программе вот этой лужковской, а жителей куда-то переселять, то нельзя осуществить комплексное планирование нового района. Можно только, вот, на месте снесенной пятиэтажки что-то выстроить. То есть, в принципе, закон о реновации – это закон, который позволяет снести весь квартал и на его месте построить другой квартал. Теперь естественный вопрос, который я здесь задавала: а почему нельзя было сначала объявить конкурс, выбрать лучший проект, построить образцовый квартал? Все бы сказали «Ой, как замечательно! Давайте переселяться». Почему надо было голосовать сначала и голосовать за кота в мешке? А российская публика знает, что когда нам дают кота в мешке, там обычно оказывается какой-то царапающийся кот. Ну, в общем, есть 2 ответа. Один из них, я считаю, немножко лукавый заключается в том, что, все-таки, так устроен российский законодательный процесс, потому что сначала надо принимать законы, а потом чего-то строить. Но самый главный, на мой взгляд, заключается в том, что просто, действительно, Собянин торопится всё сделать. Реновация и так потребует нескольких десятков лет. А если сначала строить модельный квартал, а потом принимать закон, то, ну, при наших российских темпах это будет еще там плюс 6-7 лет. А поскольку реновация – мера явно предвыборная, повышающая популярность Путина, то как-то хотят побыстрее. Самый для меня был главный вопрос о создании единого гигантского заказчика, которого я вот тут очень ругала. Я, например, рассматривала ситуацию: да, в Мумбаи похожая проблема, целые кварталы трущоб, и жители сами решают, кто их снесет и застроит. И объявляется конкурс, девелоперы поют и пляшут перед жителями. За кого проголосует 75%, тот и строит, остальные, естественно, вылетают из окон. Возникает вопрос, почему в Москве выбор того, в каком доме будет жить переселяемый, доверен не владельцам квартир, а Фонду реновации? И, вот, ответ, на мой взгляд, заключается в глубоком недоверии Собянина к этим владельцам и он, к сожалению, прав, потому что девелоперы в России в совершенстве овладели мастерством проведения общественных слушаний, общих собраний жильцов и, собственно, вот этого и опасаются в мэрии. Потому что там девелоперы наорганизуют протоколов, начнутся недобросовестные стройки, кто-то получит по голове, как уже происходило, крик, скандал, все шишки будут падать на Собянина. Соответственно, Собянин хочет стать застройщиком сам. И, значит, конечно, это очень плохо, потому что это уничтожает рынок жилья в городе Москве. Но как я уже сказала, оказывается, что это, по крайней мере, с точки зрения людей, которые считают, что всё можно решить аппаратными способами, это лучшее решение в худшей ситуации. Всего лучшего. Через неделю я, может быть, продолжу эту тему.

Ссылка на источник