Т.Фельгенгауэр ― Здравствуйте! Это программа «Особое мнение». Меня зовут Татьяна Фельгенгауэр. Я рада приветствовать в этой студии Евгения Ройзмана, мэра Екатеринбурга. Здравствуйте! Е.Розйман ― Здравствуйте! Т.Фельгенгауэр ― Ну что, конечно, главная новость дня – это задержание Кирилла Серебренникова. Завтра в Басманном суде в полдень – мера пресечения. Призывают не арестовывать. Но у вас какие предчувствия и вообще, какое видение всего этого дела? Режиссер с мировым именем. Е.Розйман ― Смотрите, что бы он ни сделал, он не сделал ничего такого, чтобы его нельзя было оставить под подпиской, на домашний арест, то есть можно было обойтись без задержания и без всего остального. Потому что все-таки культура – это такая очень серьезная международная коммуникация, и когда дергают за эту ниточку, то это отдается во всем мире, за этим начинают все наблюдать. Я считаю, что это очень большие имиджевые потери – раз. Е. Ройзман: Люди, которые идут во власть, не представляют себе, с чем они столкнутся Второе: я думаю, может быть, это посыл такой для всех. Будем наблюдать, будем смотреть. Но мне это все не нравится, если честно. Т.Фельгенгауэр ― Но если посмотреть, как поступили с другими фигурантами этого дела – это и бухгалтер Нина Масляева и бывший генеральный директор Алексей Малобродский – вот они арестованы, они в СИЗО. И в общем, наверное, не было повода думать, что Кирилла Серебренникова обойдет это всё. Е.Розйман ― Смотрите, из моего опыта, из того, что я видел в своей жизни и знаю: все дела, которые стопроцентные, где есть уверенность, они делаются тихо-тихо, молча-молча, без всякого пиара, спокойно-спокойно, без истерик, без показательных выступлений в виде обысков и задержаний. Вы понимаете, о чем я говорю? И если это дело собираются спокойно доводить до суда, и всем понятен результат, потому что в той команде работают профессионалы, они все понимают, — они не будут выходить в СМИ, они не будут никуда торопиться, они спокойно доведут до суда. Здесь же ситуация вокруг этого дела — Слишком много показного, и вполне возможно, что решаются еще параллельно какие-то задачи. Совершенно не нужно устраивать маски-шоу, выносить компьютеры и так далее. Это же делается в сто раз проще: тихие-тихие спокойные вызовы, повестки, шаг за шагом спокойно доводят до конца и элементарно, если есть, за что зацепиться. Т.Фельгенгауэр ― Элементарно и, в принципе, понятно, если бы  речь шла, например, о крупном бизнесе, и, конечно, все вспомнят дело ЮКОСа, и там были понятны интересанты. Здесь – режиссер, театр. Это-то зачем? Е.Розйман ― На мой взгляд, незачем совершенно. Вполне возможно, что это некий месседж остальным. То есть вполне возможно, что решаются еще какие-то параллельные задачи. Но у меня нет законченного мнения. Единственное, что я вижу, что это излишни вот эти движения. Т.Фельгенгауэр ― Как вы считаете, деятели культуры, те, которые так же работает с бюджетными деньгами, они сейчас предпочтут отмолчаться? Е.Розйман ― Очень интересно. Очень интересно посмотреть со стороны, как будут развиваться события. Кто-то выступит вперед. Но сейчас интересно, кто как себя поведет, добрый день. Тем более, его же очень многие знали, уважали, ценили. Тоже так же, как и вы буду смотреть. Т.Фельгенгауэр ― Еще тут тоже интересно, что как раз деятелей культуры очень власть привлекает в  качестве живой агитации, особенно во время выборов: то тут доверенное лицо, то еще что-то. Зачем так перед выборами все портить? Е.Розйман ― Нет, искать логики в действиях властей – это занятие неблагодарное. Ресурс потихонечку истончается. Людей, принимающих решение и располагающих ресурсом все меньше. То есть круг сужается и сужается, и потихонечку к этому кругу все подтягиваются, подтягиваются. То есть альтернативных нет. Деньги можно скоро можно будет брать деньги на свои проекты. И поэтому те, кто захочет брать деньги на свои проекты, они будут знать, куда пойти и поклониться. Механизмы, они опробованы, они много раз действовали, совершенно понятны. И видно, к чему это идет. Такое приведение к общему знаменателю. Будет скучнее, будет душнее. Но посмотрим. При этом все равно остаются внутренне свободные люди и люди и люди которые говорит то, что думают при любых обстоятельствах. Ну, увидим. Т.Фельгенгауэр ― Про выборы еще давайте немного поговорим. Я знаю, что вы сегодня встречались здесь, в Москве с кандидатами в муниципальные депутаты. Е.Розйман ― Слушайте, ну, хорошая была встреча. Очень интересно то, что делает сейчас Гудков. И управленческие, такие логистические решения, как они это сделали. И то, что они собрали депутатов. Но они остановили, потому что очень многие хотели прийти. Собралось больше 200 человек .И я говорю: «Поднимите, пожалуйста, руку, кто когда-то уже избирался депутатом?» Ни один. То есть для всех это первый опыт. Я скажу, что это совершенно нормальные люди. Большинство из них молодые. Много народу до 30 лет, то есть совсем другая энергия у людей. И мне было интересно с ними поговорить и посмотреть. Е. Ройзман: Когда работаешь на личном приеме еженедельно, тебе никто никогда никаких сказок рассказать не может Я должен сказать, не один из них не понимает, куда он идет, очень мало понимают, зачем они идут. Но так бывает со всеми. И должен сказать еще одну вещь, что люди, которые идут во власть они не представляют себе, с чем они столкнутся. Они не представляют, как картина выглядит изнутри, потому что снаружи… я из своего опыта говорю, что снаружи ты видишь совершенно не так, как ты увидишь изнутри. Но я им постарался подсказать несколько вещей серьезных. Первое: с властью им предстоит работать, им предстоит защищать интересы своих избирателей, поэтому им надо будет работать с властью. Поэтому настойчиво и уважительно. Как только они будут проявлять неуважение, как только они будут заходить со словами или с мыслями: «Тут орда чиновников, чинуши» — сразу же начнется отторжение. Им надо будет все равно выстраивать отношения. Надо понимать, что там ровно такие же  люди. У них есть свои задачи, свои цели. И то, что сейчас слово «чиновник» в русском языке стало таким словом ругательным, бранным, это, конечно, неправильно и нехорошо. Там работаю точно такие же люди, и это надо понимать на старте. Еще раз вещей подсказал, что очень важно – обязательное ведение личного приема. Когда ты работаешь на личном приеме еженедельно, тебе уже никто никогда никаких сказок рассказать не может. Потом еще ряд таких подсказок дал… Т.Фельгенгауэр ― То есть вы их не отговаривали. Е.Розйман ― Слушайте, я не буду отговаривать, потому что мне, на самом деле, нравится, что появляются новые люди, у которых горят глаза. Я им сразу сказал «Вам никто не обещает, что будет легко. То есть вам будет трудно. То есть у вас будут и разочарования и что угодно». Но само нахождение на выборной должности – это очень серьезный такой бэкграунд, это задел на будущее. И если вы достойно отработаете свой срок, вам будет не стыдно смотреть в глаза своим детям. То есть даже просто один раз отработав пятилетний срок в качестве депутата – это задел на всю жизнь. Потом привел примеры из прошлого, что в свое время бывали и депутаты и главы городов, которые ставили интересы своих городов выше личных интересов и действовали зачастую в ущерб личным интересам в те годы, когда существовал настоящий институт репутации. Никому бы из избранных в голову не пришло воспользоваться своей должностью в личных интересах, — во всяком случае, конец 18-го , первая половина 19-го века  — просто было бы стыдно перед людьми. Никто бы никогда не воспользовался своей должностью в личных интересах, потому что потом со стыда сгоришь. И многие люди, прежде чем поднимать налоги в городе, наполнять бюджет какими-то непопулярными способами, они все начинали с себя, потому что по-другому нельзя. То есть у нас, в принципе, были достойные предшественники, на кого можно ориентироваться и кого можно ставить в пример. Ну, еще раз вещей таких подсказал прямых. Посмотрим. Наверное, услышали. Но народ хороший, мне понравилось. И, конечно, если бы они сумели найти общий язык, если бы еще Навальный поддержал со своим ресурсом, потому что команда у них мощная, — они бы могли очень много по муниципалитетам собрать. Т.Фельгенгауэр ― То есть, это те выборы, которые поддерживаете? Потому что у вас к разным выборам разное отношение. Е.Розйман ― Все очень просто. Эти выборы конкурентные. Они будут рубиться на земле. Никто не знает результатов этих выборов. И те выборы, где результат неизвестен и всё зависит от тебя самого, — это интересные выборы, это настоящие выборы. Там будут решать люди. Понятно, что никуда не делся административный ресурс, манипуляции разные, но это настоящие, конкурентные интересные выборы. А те выборы, на которые, я говорю, можно не ходить, это те выборы, когда результат уже известен. А зачем ходить-то? Т.Фельгенгауэр ― По поводу взаимоотношения с чиновниками. Ведь многие сейчас идут в муниципальные депутаты, потому что видят, что нынешние чиновники – это суть зло. А вы предлагаете их уважать и с ними работать. Е.Розйман ― Смотрите, надо понимать так… Надо сказать, по-другому: нынешние чиновники – это ровно те же люди, что и мы; они учились с нами в одних школах, у них точно так же вместе с нашими работали родители, мы учились с ними в одних и тех же институтах, и это те же самые люди, что и мы. Другое дело, что у них есть совершенно четкие свои регламенты, инструкции, они ни на наш не могут отклониться, они действуют в своей парадигме, выполняют… Они друг за другом присматривают. Они должны друг к другу относиться с уважением, понимать, находить общий язык и тогда это будет на благо городу. Вот, в общем-то, и всё. Е. Ройзман: Один раз отработать пятилетний срок в качестве депутата – это задел на всю жизнь Т.Фельгенгауэр ― Нам надо сейчас прерваться буквально на несколько секунд. Это «Особое мнение», в котором выступает мэр Екатеринбурга Евгений Ройзман. Т.Фельгенгауэр ― Это «Особое мнение» мэра Екатеринбурга Евгения Ройзмана. Про управление городом хочу вас спросить. Все мы наблюдаем за той трагедией, которая произошла в Сургуте. И власти не хотят признавать, что это теракт, хотя уже сегодня был ролик опубликован и всё. Вот вы с позиции мэра, как считаете, правильно – не называть это терактом, чтобы не пиарить, не сеять панику или еще что-то, или нужно сказать людям правду, чтобы они были осторожны, предупредить их чтобы они были бдительны? Е.Розйман ― Смотрите, я узнал в субботу. В воскресенье я подготовил письмо со словами поддержки и сочувствия именно в связи с терактом, потому что для меня однозначно, что это теракт. Вообще, тюменский север, там ХМАО – у них достаточно много межэтнических проблем. Их всё время гасят, стараются не выносить, но у них ситуация достаточно сложная. И там надо за этим всё время следить, модерировать, разговаривать со всеми общинами. У них непростая ситуация. Но они как-то с этим справляются. Но  замалчивать нельзя, потому что когда вслух прозвучало – предупрежден, значит, вооружен. Нельзя молчать. На мой взгляд, это, конечно, однозначно теракт. Я, конечно, сочувствую жителям. Ничего себе шуточка! То есть там просто чудом… там могло всё гораздо страшнее оказаться. И конечно, всем стоит быть внимательней. И я как глава города скажу, что все администрации всех городов принимают меры. Очень много мероприятий, связанных с безопасностью. Ну, например, после истории, которая случилась в Ницце, мы мероприятия все стали проводить совсем по-другому. Раньше не блокировались. Сейчас все выезды блокируются, все заезды на улицы блокируются на время всех общественных мероприятий. То есть, к сожалению, мы всегда идем вслед, то есть сначала происходит – потом принимаются меры. Но всё гораздо серьезней стало, и безопасность ставится везде во главу угла. И, конечно, много неудобств с этим связано, но я согласен с тем, что безопасность на первом месте. Т.Фельгенгауэр ― Если говорить про предупреждения подобных трагедий, насколько серьезную роль здесь играет работа именно с межэтническими какими-то возможными конфликтами, как и здесь: с одной стороны, не сеять рознь, с другой стороны, чтобы все друг друга уважали и слышали Е.Розйман ― Конечно, я думаю, что все в своих городах знают основные свои проблемы. Все стараются, все работают. Ряд вещей, которые я и говорить не буду. Слава богу, в этом плане Екатеринбург – город благополучный. У нас, я вам скажу, что не было лет 180, наверное, никаких межэтнических конфликтов. Но за этим все время приходится смотреть. Иногда у людей бывают обиды, на самом деле, конечно. И мониторятся соцсети, мониторятся формы и многое другое. Я не знаю, что это дает. Но, тем не менее, всё мониторится. Стараются предусмотреть всё, что только можно предусмотреть. Я просто знаю, какие меры принимаются. На самом деле, все работают. Т.Фельгенгауэр ― Тогда где не срабатывает? Что, слишком… там… в масштабах Екатеринбурга это работает, а Москва слишком большой город и невозможно с этим работать? Е.Розйман ― Смотрите, на самом деле, что бы ни говорили про спецслужбы… я не знаю, центр «Э» чем занимается, потому что, на мой взгляд, он занимаются совсем другим. Но то, что эфэсбэшники работают, – это совершенно точно – работают. Я знаю, что проходят временами крупные задержания, вышибают целые сети. То есть, действительно, на территорию России попадают. Но для нас проблемная – это, конечно, Средняя Азия. На территорию России попадают. Они не афишируют эти задержания. Работать умеют наши. Поэтому дай бог, чтобы все, что им положено делать, они так же хорошо и делали. Но, тем не менее, мы живем в открытом мире. Понятно, что когда у нас была совершенно закрытая страна, рисков было меньше, но и то случалось. И никто не знал, откуда прилетит. Е. Ройзман: Сейчас у всех строителей и девелоперов времена настали тяжелые Т.Фельгенгауэр ― Конечно. Вспомните, что в Узбекистане происходило. Е.Розйман ― И метро. И здесь у нас, в Москве. Многое происходило. Сейчас живем в открытом мире. Надо понимать, какие риски, откуда. Дай бог, чтобы все было нормально. Т.Фельгенгауэр ― Риски, которые не только извне, но и изнутри. И я сейчас бы хотела обсудить ситуацию в Ростове-на-Дону, когда сгорело больше 20 домов, люди остались без жилья. И говорят, про угрозы и возможность поджога. Что это такое? Е.Розйман ― Ростовчане, с кем я связывался, разговаривал – ростовчане считают, что это поджог. От себя хочу сказать, что, вообще, коммерческий поджог как метод – это один из самых подлых видов преступления уже потому, что это всегда преступление богатых против бедных, и это преступление сильных против слабых. Сейчас у всех строителей и девелоперов времена настали тяжелые, и кредиты дорогие, стройка становится всё менее выгодной, покупательная способность населения падает, квартир продается мало. Когда они выходят на площадки, им надо строить очень быстро, потому что времени мало. И такие случаи бывают. На самом деле, я считаю, что коммерческий поджог можно смело приравнивать к терактам. Это преступление против своего население, преступление крайне подлое. Расследуются они очень плохо, никто ими, как правило, не занимается. То есть я не помню людей, которые сидят за коммерческий поджог. Вообще, у меня была одна очень поучительная история. Люди, у которых появляются деньги, они себя начинают совершенно по-другому чувствовать. Они начинают относиться к тем, у кого денег нет, свысока и видеть в них препятствие к осуществлению своих грандиозных планов. Это же самое мы наблюдали в Москве. Самый такой яркий пример – это Нерон, который хотел отстроить России, и для того, чтобы его заново отстроить, его надо было поджечь. Ну, мы то же самое наблюдали в Москве. И у меня был один поучительный случай. Один мой товарищ, серьезный предприниматель в начале 90-х заработал деньги приличные и решил заняться стройкой. Но там натолкнулся на сопротивление жителей, здесь натолкнулся, что, оказывается, жители не хотят, чтобы у них посредине двора высотку построили. Я как-то пришел домой. А у него мать в научно-исследовательском институте работала, такая серьезная, разумная женщина. И он начал дома ругаться, говорит: «Вот у меня все нормально… Там бы я уже… это.. А вот эти лохи…». Ему мать говорит: «Ну-ка, спокойно. Я-то сама – из этих же лохов, так что успокойся». Вот так вот осадила его – и ему пришлось задуматься. И я поэтому и к реновации московской так отношусь. Это не моя история, но я со стороны наблюдаю и понимаю, что, конечно, это никакой не социальный проект, это проект абсолютно коммерческий, который решается за счет людей. И вообще, на этом рынке огромное количество несправедливости. И мало того, это несправедливости всегда такие, коренные. Вот представляете, человек живет в своем доме. Это Ростов. Это своя земля, она плодородная. Это свой огород. Ну, вопрос: 4-5 соток и небольшой дом – и вот живут там люди, вот там их отцы, возможно, деды. И вдруг приходят какие-то бодрые молодые строители и говорят: «Так, мы будем здесь строиться. Мы у вас выкупим». Ну, они воздохнули и говорят: «Хотите выкупить, значит, выкупите, но так, чтобы это…». Они говорят: «Мы дадим только столько». Они говорят: «Погодите, за столько мы не можем. У нас плодородная земля. Вот нас столько народу живет». Всё. И те понимают, что им легче поджечь, чем купить. И, на самом деле, это не единичная история. Конечно, это очень некрасивая и подлая история и, конечно, очень досадна. Т.Фельгенгауэр ― Хочу поправиться и прошу прощения у наших слушателей и Евгения Ройзмана. Оговорилась: более 120 домов сгорело в Ростове. Как вы считаете, что сейчас должны власти предпринять? Е.Розйман ― Таня, послушайте меня вот сейчас, вот я как глава города. Это не входит в мои полномочия. Вот я сижу на приеме. И ко мне приходит семья погорельцев. Вот вы не представляете, что такое одна семья. Ты сидишь в кабинете – и вдруг приходит человек, с ним трое детей, пожилая бабушка, и вот они… А когда пожар настоящий, выскакивают, в чем были. И вот ты понимаешь, что они сидят у тебя, пропахшие дымом в том, в чем они выскочили. И тебе надо решить. Тебе надо полностью, чтобы у них появилось, что надеть у всех, потому что уже сейчас в школу идти, еще что-то. Тебе надо найти, куда их расселить. Тебе надо найти хоть какие-то деньги, хоть что-то. Е. Ройзман: Коммерческий поджог можно смело приравнивать к терактам. Это преступление против своего населения Потому что пожар на Руси это всегда было одно из самых страшных бедствий. Это действительно так. Они же не пойдут а улицу. Не может же так быть, что ты пойдешь ночевать домой, а они останутся на улице, ты же не можешь этого допустить. Так это с одной семьей. А  ты представляешь, что такое бюджет города? И вот сейчас 120 семей легло на их плечи, им надо решать это здесь и сейчас. То есть после пожара эта семья будет подниматься 10-20 лет. То есть на самом деле это страшное бедствие, это очень обидно, потому что это несправедливость. И эта несправедливость никуда не денется. Она не рассосется, и непонятно, где это выстрелит. То есть ростовчане, все, кто попали в эту ситуацию – я приношу самые искренние соболезнования и мое сочувствие. И считаю, что в такой ситуации не грех просто всероссийских сбор денег объявлять. Т.Фельгенгауэр ― Но, видимо, по-другому никак нельзя помочь. Может быть, как-то федеральный центр объяснит, что надо хотя бы расследовать это. Е.Розйман ― Расследовать обязательно. Я считаю, что можно объявлять сбор денег для 120 семей, потому что штаб есть. Понимаете, такой целевой сбор. Если «Эхо» поучаствует – я тоже поучаствую. Т.Фельгенгауэр ― Я думаю, мы можем обсудить это и с нашим главным редактором. Я напомню, что в гостях в программе «Особое мнение» Евгений Ройзман, мэр Екатеринбурга. Вот сегодня следят еще за предварительными слушаниями по делу Никиты Белых. Сейчас приходят сообщения, что суд отказался вернуть это дело в прокуратуру. Обвинение просит продлить еще на полгода содержание Никиты Белых в СИЗО. Это тоже показательное дело? Т.Фельгенгауэр ― Смотрите, я скажу свое мнение. Я Никиту Белых знаю. Он из бизнеса, он не взяточник вообще. У него психология совершенно другая – это первое. Второе: это совершенно мутное дело. Потому что взятка… это вот для меня как дело Урлашева, оно совершенно мутное… Представляете, Урлашева закатали… Вот взятка – это когда меченные деньги, аудио— видеозапись, понятные – и вот так поймали за руку с этими деньгами в руке. И руки светятся, и вот деньги разложили, номера сличили и так далее. Вот это взятка. Если там только чего-то не хватило – это уже не взятка, это только рассказы. А у Урлашева не то что денег не нашли, их даже у предполагаемого посредника не нашли. Та же ситуация, на мой взгляд, с Никитой Белых. То есть то, что он не взяточник – это совершенно точно. Просто у нас настолько политизированы правоохранительные органы, что мы уже, что бы они не сообщили, мы уже видим какой-то подвох. Насколько я знаю, у Белых мало того, что не были выстроены с ними отношения, он еще не считал нужным выстраивать с ними какие-то отношения, ничего не опасался. Но я скажу, что Киров при нем, конечно, похорошел. Он начал вытаскивать область, он затащил туда инвесторов. Он стал работать. Киров при нем очень похорошел. Он, конечно, не успел, хотел старое русское название Вятка вернуть. Я бы его тоже, конечно, поддержал. Мне очень жалко, что получилось. Его сейчас уничтожат. То есть, когда он освободится, он уже будет пожилым человеком, у него уже не будет ни бизнеса, ничего. То есть его уничтожили так же, как Урлашева. Т.Фельгенгауэр ― Вы уверены в обвинительном… Е.Розйман ― Ну, слушайте, я свою страну знаю. Я здесь родился и вырос. На сегодняшний день где-то 0,4% оправдательных приговоров. Поэтому у меня нет никаких иллюзий. Это моя страна. Я ее достаточно хорошо знаю. Т.Фельгенгауэр ― Сейчас прервемся буквально на несколько минут. Это «Особое мнение» Евгения Ройзмана, мэра Екатеринбурга. После новостей вернемся и продолжим. НОВОСТИ Т.Фельгенгауэр ― Мы уже в эфире, поэтому стихотворение на самом интересном месте придется прервать. Это «Особое мнение» Евгения Ройзмана… Е.Розйман ― Да нет, стихотворение было простое, на самом деле. Когда разговаривали про «мундепов», сказали, что очень хорошие ребята. Сказали, что есть ребята, у которых есть стержень. Я тут вспомнил стихотворение. Звучит оно так: У меня есть стержень, Нет на мне лица Он назад в реактор не вставляется. Во какое! Т.Фельгенгауэр ― Очень хорошее. Кстати, мы пока прервались на новости и рекламу, как раз пришли сообщения из суда. Процесс по делу Никиты Белых начинается 5 сентября. И все время этого процесса он остается под стражей. Про Екатеринбург еще хотела спросить. Тут губернатор небезызвестный господин Куйвашев называл защитников городского пруда общественными террористами. Ну, и там те, кто против храма на воде… Е. Ройзман: Реновация — это коммерческий проект, который решается за счет людей Е.Розйман ― На самом деле, губернатор, в принципе, умом не блещет, но здесь он это просто продемонстрировал. Конечно, это неуважение к людям. Как я это прокомментирую? Никак я это не прокомментирую. Т.Фельгенгауэр ― Вы как мэр поддерживаете эту стройку или нет? Е.Розйман ― У меня другая ситуация: я на нее влиять даже не могу, потому что у города забрали все полномочия по распоряжению городской землей. И то, что там сейчас происходит – мы можем только наблюдать. А ситуация как раз, она зависит от губернатора. Поэтому все смотрят… Т.Фельгенгауэр ― Ну ладно, тогда давайте поговорим про отношения с США, потому что как раз регионы попали в первую очередь. Я говорю о том, что закрыты консульства, и люди не смогут получить визу больше нигде кроме Москвы. Е.Розйман ― На самом деле, я вам скажу так: для Екатеринбурга эта ситуации нехорошая. У нас США – это основной деловой партнер Свердловской области, причем он в разы больше, чем Китай, Германия, все остальные, именно в разы – это первое. Второе: никакие языковые школы, студенческие обмены, всё остальное – это тоже затруднено. На самом деле, это очень плохо, потому что обмен туристами, обмен культурный – это всегда служит для укрепления, для установления дружеских отношений между народами. В конце концов, эти культурные связи, за счет которых нарабатывается взаимная симпатия – то что, что не дает перейти черту, то, что не дает спустить курок. Поэтому это очень плохо, на мой взгляд. Еще один момент. В свое время у нас приехал Теффт, посол американский, и с ним побоялись встречаться все: там губернатор спрятался, еще… Я сказал: «Пусть приходит». То есть я глава города, приехал посол дружественной страны – пусть приходит. Это же неуважение – взять и не встретиться. Ну и вот, Теффт пришел, и у нас состоялся очень серьезный разговор. Нас много народу было. А разговор у нас был… у нас проблемная ситуация возникла по выставке. Была задумана очень серьезная, грандиозная выставка «Союзники во Второй мировой войне» — и вдруг эту выставку сняли. Причем ее сняли по достаточно прозаически причинам. И мы там нашли общий язык и договорились, как она будет, что мы добавляем еще ряд фотографий Свердловска в годы Великой отечественной войны, еще ряд фотографий, которые раньше не публиковались, и выставку сделали гораздо более мощной. Но это мы в разговоре уже к этому пришли. И Теффт говорит: «Мы к своим ветеранам относимся бережно. У нас издали огромную книгу справочную по ним. Называется она «Железные люди». У меня отец воевал в Северной Афррике, это было очень серьезное сражение в Северной Африке. Конечно, это было не так, как у вас, но благодаря тому, что мы завязали Роммеля там, Роммеля не перекинули под Москву в декабре, то есть это уже серьезно. А отец моей жены, он высаживался в Нормандии. У них там из 10 человек 2 живы остались. Поэтому мы понимаем, и мы понимаем, что на вас самая большая нагрузка и тяжесть этой войны пришлась. И мы относимся с уважением и мы это понимаем». А я сижу, и мне надо в ответ тоже что-то говорить. И я говорю: «Понимаете, здесь никто никогда не забудет, что наши деды стояли плечом к плечу в самой страшной войне человечества, что мы воевали на одной стороне за одно общее дело. И русские понимают, что такое поставки по ленд-лизу. Еще отец мне в свое время рассказал, что он с голоду не умер только благодаря этим поставкам по ленд-лизу. И многие старшие рассказывали. И русские имеют помнить добро. И мы, конечно, всегда благодарны и всегда помним, что мы были союзниками» И вдруг чувствую  — я врать-то не умею – я говорю что-то не то, но мне надо проговорить хотя бы для себя, потому что надо сказать, надо, чтобы прозвучало вслух. И, конечно, то, что происходит, мне не нравится. И это удар в первую очередь по нам, то есть по себе самим, и, конечно, досадно. Потому что это нелепо, это на голом месте. Вот. Т.Фельгенгауэр ― Ну, как же на голом месте? Эти бесконечные обмены санкциями, и, получается, что бары дерутся – а чубы-то у холопов… Е.Розйман ― Смотрите, Татьяна, я вас значительно старше и я застал в детстве такую антиамериканскую истерию в 60-х годов, просто я с этим вырос. Я всегда думал, что эти времена ушли в прошлое. И когда я увидел, что это нагнетается ровно так же, ровно теми же способами, я, конечно, понимал, что это может когда-то вернуться, но не думал, что так быстро. И, на самом деле, у нас гораздо больше того, что нас объединяет – и по менталитету, и по истории, — чем того, что нас разделяет. И я считаю, что основная задача власти – это, конечно, выстраивание отношений со всеми окружающими народами, а не наоборот. Е. Ройзман: Нельзя делать вид, что произошедшее в Сургуте не является террористическим актом Т.Фельгенгауэр ― Да вот только политика внешняя российская строится ровно на обратном. И те разумные, аргументированные вещи, которые я слышу от вас, вдрызг просто… ну, как – нету их – нет! Е.Розйман ― Послушайте, на самом деле, вот культура – это основные связи между народами. Вот я сейчас проговорю одну очень важную вещь. Смотрите, есть разные контакты, связи между народами. Вот первое – это торговые связи. Они, считается, прочные, надежные торговые связи. Но вдруг изменился рынок, появились в море пираты, караванные пути ушли в другую сторону. И о том, что были торговые связи, через 5 тысяч лет археологи черепок какой-нибудь откопают, скажут: «Смотрите, какие были связи торговые – ничего себе!» Потом есть связи между народами политические. Но эти политические связи при смене вектора  — они такие прочные, красивые, это совместные парады устраивают и так далее, – а потом вектор поменялся, и ситуация меняется. Ну вот, отношения Советского Союза и гитлеровской Германии, например – самый яркий пример. А вот есть связи между народами культурные. И культурные связи – это взаимные симпатии между народами. Их не могут навязать сверху. Это то, что зарождается между народами, благодаря взаимопроникновению культур. И это ровно то, что не дает спустить курок и перейти черту. И у нас с Америкой уже было это. И то, что здесь знают и джаз и Голливуд и великую американскую литературу. И то, что американцы – там до сих пор это востребовано – читают и Толстого и Достоевского и наших блестящих эмигрантов тоже. И, кстати, Америка всегда принимала наших эмигрантов, извлекала огромную из этого огромную пользу. Но мы у них тоже одного тут, правда, приняли эмигранта. Ну, понятно. Я хочу сказать, для меня самый яркий пример Грузия. Что бы ни происходило – вот там сломали все памятники Ленину, снесли все памятнику Сталину, там нет надписей на русском языке, — но там везде памятники Пушкину, Лермонтову, Грибоедову. Там уважение к русским, именно к русской культуре, взаимопроникновение, и это наоборот важно. И эти симпатии между народами, они сглаживают эту совершенно дикую синусоиду внешней политики. Потому что внешняя политика преследует самые разные цели, иногда это личные амбиции включает. А вот эти отношения между народами нивелирует все эти резкие ходы. Это нормальный ход, так и должно быть. Т.Фельгенгауэр ― А как же отношение России с Украиной? Вот уж не просто дружеские, а братские были народы. Что сейчас? Е.Розйман ― Вообще, я свое скажу мнение. Испортить отношения с Украиной – это надо было постараться! А если сейчас еще испортить отношения с Беларусью – ну, это просто надо выписывать премию Дарвина. Я на своем уровне как частное лицо нигде ни одной секунды не буду ни капли керосина в этот костер поливать, буду делать все возможное, чтобы загладить, нивелировать, потому что это огромная потеря для нашей страны Т.Фельгенгауэр ― Вы думаете, что такие реакции и такие действия именно на уровне просто граждан, он смогут спасти ситуацию или то, что наделали политики? Е.Розйман ― Они могут хоть сколько-то, хотя бы на один градус в этом котле снизить температуру – и уже хорошо. Народная дипломатия – это народная дипломатия. Она все равно должна быть. И все равно даже политики, ослепленные своими амбициями или обидами еще чем-то, они все равно вынуждены оглядываться на свой народ. Даже если они держат в своих руках все рычаги пропаганды, они все равно вынуждены оглядываться. Мы можем всё что угодно про власть говорить, но власть достаточно чутко мониторит все настроения и эфир мониторит, и поэтому поверьте, что там достаточно разумных людей. Просто тренды другие. Ты не можешь наступать в тот момент, когда вся армия наступает и наоборот. Ты же дорогу автобусу уступаешь не потому что ты вежливый. Но для себя это надо помнить. Две задачи-то всего у власти. Первое – сохранение своего население. А второе – дружеское отношение с соседями. Т.Фельгенгауэр ― Мы с вами, по-моему, в двух разных Россиях живем, потому что я вижу главную задачу власти – остаться у власти. Вот, судя по тому, что я наблюдают последние 18 лет, у власти одна задача – остаться у власти. Е. Ройзман: Я не помню людей, которые сидят за коммерческий поджог Е.Розйман ― Подожди. Мы же с тобой не из власти, мы же с тобой со стороны это говорим. Но, на самом деле, одна из основных проблем – действительно, что задачей становится, все делается для того, чтобы просто оставаться у власти. Я считаю, что это нехорошо. И основа любого демократического общества – это регулярная и бескровная сменяемость власти. Поэтому честные выборы – это основной и необходимый институт. И вообще, если говорит о стране в целом, всего две вещи, которые надо делать – это честные выборы и независимый суд. Второй вопрос: как это сделать? Вот я пока не знаю, как это сделать. Т.Фельгенгауэр ― Просто, судя по отсутствию честных выборов, власть не так уж и оглядывается на народ. Е.Розйман ― Знаешь, в чем основная проблема в отсутствии честных выборов? Я сейчас попытаюсь коротко сформулировать. Нечестные выборы вызывают в обществе уныние и апатию, потому что когда выборы – это какой-то подъем, выборы ¬ — это вроде какая-то перспектива: что-то открывается, что-то сейчас изменится. И вдруг – раз! – все выдохнули: ничего не произошло, ничего не изменилось – всех обманули. И тогда люди вдруг, просто сильные достойные люди они отходят на обочину и не участвуют в процессе. А чего в нем участвовать, когда нас обманули? Но власть-то тоже понимает, что происходит, и говорят: «Э-э, чего вы! Надо же участвовать, вы что? Наша страна – надо ее продвигать.. участвовать…». А им ответ говорят: «Знаете чё? Ну, вы же хотели сами порулить, без нас – давайте порулите, а мы посмотрим». Выборы дают возможность людям участвовать в политической жизни страны и просто в жизни страны. И как только люди отсекаются от этого процесса, сразу вдруг на обочину откатываются достойные, серьезные люди, и страна лишается самого серьезного своего потенциала – это творческий потенциал русского человека, предпринимательский потенциал. И всё, люди впадают в апатию. Это сама серьезная проблема. Потом, честные выборы – это выход. Еще одно коротко сформулирую. Как только честные выборы – сразу возникает конкуренция в политике. Если возникла конкуренция в политике – тут же возникает конкуренция в экономике. Экономика начинает расти. Это законы физики, их никто не отменял. Вот и всё. Т.Фельгенгауэр ― Спасибо большое! Это было особое мнение Евгения Ройзмана, мэра Екатеринбурга. Эфир вела Татьяна Фельгенгауэр. До свидания!

Ссылка на источник