К. Ларина ― Так, перед тем как начать программу «Дифирамб»… Наш гость уже здесь, в студии. Это Иосиф Райхельгауз, которого уже можно поприветствовать, еще до начала программы. Здрасте, Иосиф Леонидович. И. Райхельгауз ― А что, мы не начали еще? К. Ларина ― Мы еще не начали, потому что еще не было заставки, поэтому мы сейчас как бы сидим в таком закулисье, но уже в эфире. И. Райхельгауз ― А, понятно, хорошо. К. Ларина ― Дело в том, что просто я обычно перед нашей передачей «Дифирамб» разыгрываю билеты в театр. И сегодня наконец, поскольку сезон открывается, и не только у вас, но и у многих других, сегодня пришла куча приглашений для наших слушателей из Театра Наций. И. Райхельгауз ― О, замечательный театр, прекрасный! К. Ларина ― Да. Я с большим удовольствием, дорогие друзья, хочу вас позвать, по-моему, на замечательный спектакль… Я все смотрела. И по-моему… А нет, один еще не видела, но слышала только восторженные отзывы. Ну, вот с него и начну. 7 сентября спектакль «Цирк» Максима Диденко. И.Райхельгауз: Украинское правительство делает кучу ошибок, первая—русский язык. Вторая — прекращение авиасообщения И. Райхельгауз ― Декорации моей дочери Маши Трегубовой. К. Ларина ― Декорации Маши Трегубовой, да. Художник, да-да-да. Спектакль «Цирк» по мотивам известного киношедевра Александрова. Здесь в главной роли Ингеборга Дапкунайте. Ну, говорят, что это такое феерическое зрелище, очень красивое. И. Райхельгауз ― Очень любопытный спектакль, очень. К. Ларина ― А вы смотрели? И. Райхельгауз ― Он такой спорный. Я это, естественно, смотрел. Ну, очень интересно! Театр Наций замечательно работает. К. Ларина ― Так что вот есть на премьеру, на »Цирк», 7 сентября. Дальше — спектакль «Гаргантюа и Пантагрюэль» по Рабле. Он достаточно давно уже идет, но пользуется огромным спросом и популярностью у публики. Приходите 15 сентября. Спектакль «Дыхание». Вот мы видели вместе со Светой Ростовцевой. Это Марат Гацалов поставил на Малой сцене. И. Райхельгауз ― Мой ученик. К. Ларина ― Вот, ученик Иосифа Райхельгауза. И. Райхельгауз ― Все повязано! К. Ларина ― Да. И. Райхельгауз ― Они правильно говорят: «Идите на ваше «Эхо». К. Ларина ― Вот! Здесь все свои, да. Это такая камерная история. Если можно назвать, это такая «любовь не любовь», это как раз вот из этой серии. Замечательная работа, камерная, очень хорошая. И. Райхельгауз ― А я видел. Это очень хороший спектакль. К. Ларина ― Очень хороший, да. И. Райхельгауз ― Очень хороший спектакль. К. Ларина ― 11 сентября. И наконец — тоже хит прошлого сезона, премьерный спектакль и сейчас — это «ГРОЗАГРОЗА», спектакль Евгения Марчелли с Юлией Пересильд в роли Катерины. Милости просим. Это тоже премьерный спектакль Театра Наций. 18 сентября тоже приходите. Ну, понятно, что в основе известное произведение Островского, но поскольку это Марчелли и поскольку это всё-таки современное искусство, извините за выражение, то я думаю, что вам стоит готовиться к каким-то неожиданным вещам. Собственно, вот четыре названия. Присылайте ваши заявки на SMS: +7 985 970-45-45. А мы начинаем программу. К. Ларина ― Итак, заслуженный дифирамб сегодня получает от нас с размаху Иосиф Леонидович Райхельгауз. Еще раз приветствую вас. И. Райхельгауз ― Еще раз здравствуйте. К. Ларина ― Да. Режиссёр и художественный руководитель московского театра «Школа современной пьесы». Совсем недавно, вот летом отметил юбилей. Но поскольку все забывается очень быстро, замывается… Лето, никого нет. И. Райхельгауз ― Очень хорошо, что замывается, забывается. К. Ларина ― Но вечер будет юбилейный! И. Райхельгауз ― Нет, вечер будет и был уже. А в день рождения у меня был вечер в Одессе — в городе, где я родился, — в Зеленом театре, в замечательном месте. И там были гастроли нашего театра… К. Ларина ― Молодцы! И. Райхельгауз ― …по приглашению мэра Одессы, между прочим. Никто не стреляет, дым не идет. Все врут! В городе праздник. К. Ларина ― За русский язык не бьют по голове? И. Райхельгауз ― Я хотел… Вот клянусь, рассказываю абсолютную правду. Очень много телеканалов, десятки, более 30 телеканалов в Одессе. И из них на половину звали на интервью. И я уже стал огорчаться после десятого: почему по-русски? Я начинал говорить с ведущими: «Може, будемо розмовляти на українській мові? Тому що у мене середня освіта, я навчався тут на українській мові». И я видел удивленные лица. И мне отвечали по-русски. Поэтому вот эти легенды наших лгунов — это и есть легенды. Безусловно, есть проблемы. Безусловно, до сих пор стоит и будет стоять, потому что это абсолютная трагедия, дом… К. Ларина ― Дом профсоюзов, да? И. Райхельгауз ― Ну, он называется Дом профсоюзов, а там был он и обком партии, и чего угодно. И там, понятно… Об этом вообще имеет смысл отдельно поговорить, потому что созданы легенды и с той, и с другой стороны. Безусловно, украинское правительство делает кучу ошибок, и первая из них — это русский язык. Вторая из них — это прекращение вот этого авиасообщения. Списки сумасшедшие. Ну, смешно, что в родную Одессу не пускают родившуюся там, ну не знаю, Нонну Гришаеву, например. Абсурд, глупость! Такая же, как и мы. И с одной, и с другой стороны. И рвут как могут и оттуда, и оттуда. Тем не менее, Одесса, Киева — все, что видел своими глазами… К. Ларина ― А вот на спектаклях не было никаких провокаций? Не кричали: «Москали, идите вон!»? И. Райхельгауз ― На спектаклях? Ну, спросите весь театр, который там был. Переаншлаги, билеты продавали спекулянты, переполненные залы. На мой вечер пришли и украинские политики, и те, кто им противостоит с русской стороны, и выходили на сцену, и говорили, и поздравляли. И звучало только одно: «Вот наш великий и прекрасный город, в котором родилась большая русская литература, известная, от Пушкина до Бабеля и всех остальных. И как хорошо бы, чтобы это не прекращалось. И как хорошо бы, чтобы связи людей — не начальников, не правительств, а людей, человеческие связи не рвались, конечно». К. Ларина ― А вы же там, получается, были, наверное, в День независимости или нет? И.Райхельгауз: Поищите деньги в бандитских антрепризах. Какие там налоги? Конверт на конверте! И. Райхельгауз ― Нет-нет, я был в день своего рождения, 12 июня. Это совершенно умышленно. Пригласили — и я совершенно умышленно сделал такой вечер. Он в основном был посвящен городу. Вот я все, что знал, все, что помнил… Ну, не все, далеко не все. Ну, так получилось. Кстати, я даже успел… Вот совсем недавно у меня тут был отпуск, и я решил отдохнуть в Одессе. И я приехал на две недели. Решил читать, писать, много есть чем заниматься. Вместо этого я снял 6 серий коротких по 15 минут такой передачи, которую я придумал неожиданно. Вот кто из радиослушателей хочет посмотреть, то это очень легко — просто в интернете найти «Думская ТВ». А передача называется «Прогулки по кладбищу», извините. И я хожу по Центральному одесскому кладбищу и рассказываю о людях, которые там лежат, которых я знал и которые… Ну, я не знаю, академик Филатов, номинированный… К. Ларина ― Это интернет-телевидение какое-то, канал? И. Райхельгауз ― Да, телефильмы маленькие. А канал называется «Думская ТВ», я тут легко его нахожу. И это маленькие фильмы, такие 15-минутные. И этот цикл теперь уже не я… Естественно, я не могу там работать, но я это затеял, а теперь кто-то это может там продолжить. И вот они как-то невероятно интересно прошли. Я сам снял за несколько дней, снял, смонтировал — в общем, сделал работу. К. Ларина ― А что спрашивали, когда выходили на интервью, на телевидении в Одессе? И. Райхельгауз ― Вы знаете… К. Ларина ― Ну, кроме вопросов театральных, что их волновало? И. Райхельгауз ― Их волнует то, что страна находится в состоянии войны. Я имею в виду — Украина. И естественно, там ни до Одессы, ни до этих… ну, назовем — ни до русской стороны (и Харьков, и Херсон, и Николаев, вот эта вся часть) — это все, конечно, не доходит, потому что все это там со стороны Донбасса. Но естественно, когда страна в войне, то это их очень… не то что занимает… К. Ларина ― Заботит круглые сутки, конечно. И. Райхельгауз ― Заботит. И они, естественно, этим живут. И телевидение, естественно, об этом говорит тенденциозно, естественно, как и мы — тенденциозно. Люди… Я так скажу, что люди как-то так и к той, и к другой информации относятся с недоверием. Человеческие связи очень сохранены, как ни странно. Ну, они не могут быть не сохранены, потому что десятки тысяч, наверное, может, миллионы семей связаны родством. Там дедушки и бабушки, мои в том числе, на кладбище, и там родились. Ну, тем не менее, все время что-то там происходит. Вот в Одессе, например, всё время. Вот я пока там был, там был огромный книжный фестиваль, вся Дерибасовская с двух сторон, продаются книги самые разные, самые разные издательства. Кинофестиваль огромный, одесский международный, огромный. Жаль, но нет теперь русского, нет теперь из наших театров… К. Ларина ― То есть российских участников нет? И. Райхельгауз ― Нет, из наших театров, к сожалению, прекращены все гастроли. Вот мы были первыми за эти три года, первые официальные гастроли. Но, естественно, наши бандитские антрепризы тут как тут. Ничто — ни война, ни мама родная… Как это там называется? Они себе шарашат, залы полные! Не буду называть ни артистов, ни режиссеров. Стыд и позор, что русский театр представлен так. И вот когда, извините, ищут деньги у Серебренникова, они каким-то образом пытаются найти. А вот поищите деньги, извините, в бандитских (другого слова не назову) антрепризах. Какие там налоги? Какие там ООО и все организации? Конверт на конверте! Доношу, понимая, что мои коллеги на меня взбеленятся. Но это невозможно видеть! Это катастрофа! Естественно, и наши репертуарные театры не самым лучшим образом работают. Бывает очень хорошо, бывает очень плохо. Но то, что происходит с антрепризами (и я уже много лет это наблюдаю) — это просто подрыв государственной политики в области культуры. Никому в голову не приходит узнать, а кто это, почему? Почему ни один уважающий себя режиссёр никогда не поставил антрепризу? Почему очень много артистов стыдятся и прячутся, даже участвуя? Я понимаю, почему участвуют, и я это не осуждаю, это нормальное дело. Очень много платят известным способом. Очень много платят! Нам не сравниться, извините, бюджетному государственному театру. Но тем не менее расцветает, процветает. И никого не заботит, что деньги откуда-то куда-то исчезают. К. Ларина ― Вы известия о начале этого «театрального дела» («Седьмая студия») где вообще получили? Поскольку мы с вами на эту тему не разговаривали еще, Иосиф Леонидович, с самого начала, начиная с обысков в театре, в »Гоголь-центре» и в доме у Кирилла… И. Райхельгауз ― Ну, давно это все… К. Ларина ― И заканчивая его же арестом, в середине которого… между этими событиями был арест Алексея Малобродского. И. Райхельгауз ― Да, я всё это знаю. К. Ларина ― И он сидит в СИЗО, я напоминаю нашим слушателям. И арест бухгалтера Масляевой. И арест Юры Итина, директора Ярославского театра. Кстати, Евгений Марчелли (вот я его называла имя), главный режиссер Театра Наций… И. Райхельгауз ― Да, я знаю очень хорошо, естественно. К. Ларина ― Для вас что значат эти события? И. Райхельгауз ― Я хорошо знаю Итина. И очень хорошо знаю, естественно… ну, всех. К. Ларина ― Ваша версия? И. Райхельгауз ― Ну, вы знаете, об этом столько говорят, что… К. Ларина ― Версий так много. И. Райхельгауз ― Еще раз, еще раз… Я ничего об этом не знаю. Я единственное понимаю, что это не обычный арест и это не обычное дело, каким пытаются его представить. Ну, подумаешь, а почему вы не защищаете… Тот же Володя Соловьев не раз на передачах, куда я хожу… К. Ларина ― Не произносите это имя, пожалуйста, в священных стенах! И. Райхельгауз ― Тем не менее. Он говорит: «А почему…» К. Ларина ― Умоляю! Вам же сказали: «Идите на »Эхо Москвы». И. Райхельгауз ― Я и пришел. Но тем не менее: «Почему вы не защищаете бухгалтера? Почему вы не защищаете, — я не знаю, — продавца?» К. Ларина ― Да все защищают всех. И.Райхельгауз: То, что происходит с антрепризами — это просто подрыв государственной политики в области культуры И. Райхельгауз ― Но тем не менее я понимаю, что это не проходное, не случайное. Это некий знак. Это знак, что «ребята, не высовывайтесь». Вот у меня такое ощущение. Хотя Серебренников высовывался, по-моему, не более других. Я могу назвать… Ну, не знаю, Кирилл Семенович, может, обидится, не обидится. Он замечательный, он выдающийся режиссер, но, по мне, уже режиссура этого поколения — это и Женовач, и Андрей Могучий, и Бутусов… К. Ларина ― А почему выбрали его? И. Райхельгауз ― Ну, почему выбрали — я не знаю, я же там не работаю. Почему выбрали? К. Ларина ― В органах? И. Райхельгауз ― Ну, выбрали. Он, наверное, больше других раздражает. К. Ларина ― Конечно. И. Райхельгауз ― Он же провоцирует, я должен сказать, по тому, как он одет, по тому, какие очки у него, какая у него кепка, по тому, как он разговаривает. Я довольно немного с Кириллом знаком. Ну, мы знакомы. Иногда по телефону о чем-то… Я позвонил, пришел, посмотрел спектакль. Ну, мы мало знакомы. Но я очень хорошо себе представляю, что он вызывает раздражение. Вот вы меня спрашивали сейчас, до передачи… К. Ларина ― «Зачем вы туда ходите?» И. Райхельгауз ― «Зачем вы вообще туда ходите?» Я скажу — зачем. Это связано с тем, что Кирилл вызывает раздражение. Я несколько раз участвовал в этих… «Поединок», где начинается быстрый счет. Там Жириновский с Прохановым. К. Ларина ― Еще не успел ничего сказать, но уже выиграл. И. Райхельгауз ― Вот! Я об этом… К. Ларина ― А вы проиграли всегда. И. Райхельгауз ― Конечно. Я понимаю очень хорошо. Вот сейчас был «Поединок» с Третьяковым. Мы тоже давно знакомы. Начинаем разговаривать. Мы не то что истину выясняем. Было написано «Третьяков», а потом было написано «Райхельгауз». Я не сказал ни слова, и он не сказал ни слова — у него было двести «за», у меня был один «за». Вот я коротко отвечаю: я хожу для этого одного, правда. Этот один… Я получаю огромное количество… К. Ларина ― Я думала, вы скажете «огромное удовольствие». И. Райхельгауз ― Нет, огромное удовольствие не получаю. Я получаю нервные срывы, безусловно. К. Ларина ― Да ужас! Это же сокращает жизнь. И. Райхельгауз ― Но я получаю огромное количество комментариев черти откуда — Дальний Восток, вообще города, я не знал, что есть такие города. И я скажу, из каждых десяти два — это «Ты проклятая жидовская морда. Твое место на »Эхе Москвы». Чемодан, Израиль…» — ну, все вот это. Но восемь — «Не оставляйте стараний, маэстро, не убирайте…» К. Ларина ― Давайте проголосуем. И. Райхельгауз ― «Всё-таки ходите». Проголосуйте. «Ходите, потому что вы говорите что-то, что можно вслух услышать». И я это понимаю. И я вижу вокруг себя (пусть обижаются, не обижаются) в основном… Я все время тому же, вот кого вы не упоминаете здесь, я ему говорю: «А почему вы не зовете журналистов из »Эха Москвы»?» К. Ларина ― Никто не пойдет туда. И. Райхельгауз ― Нет, он говорит: «Не хотят». К. Ларина ― Конечно. И не пойдут. И. Райхельгауз ― Ну, неверно. Я считаю, что неверно. К. Ларина ― Давайте проголосуем. И. Райхельгауз ― Проголосуйте. К. Ларина ― На ваш взгляд, уважаемые друзья, имеет ли смысл приличному человеку ходить на общественно-политические ток-шоу федеральных каналов для того, чтобы прокричать истину? И. Райхельгауз ― Очень интересно, кстати. Мне очень интересно! К. Ларина ― Если вы считаете, что смысл в этом есть, как говорит Иосиф Леонидович Райхельгауз, то ваш телефон — 660-06-64. Если вы считаете, что никакого смысла в этом нет — 660-06-65. ГОЛОСОВАНИЕ К. Ларина ― Еще раз повторяю. На ваш взгляд, имеет ли смысл приличному человеку ходить на общественно-политические ток-шоу на федеральных каналах? «Да, в этом есть смысл» — 660-06-64. «Нет никакого смысла. И не ходите, ради бога!» — 660-06-65. Ну, сейчас посмотрим, как разложатся голоса. И. Райхельгауз ― Хорошо, хорошо. К. Ларина ― Итак, вы получаете комментарии от жалкого процента ваших почитателей, которые… И. Райхельгауз ― Я не о почитателях. К. Ларина ― А вы успеваете что-то сказать там? И. Райхельгауз ― Нет, я всё-таки говорю. Я убежден… не »убежден», я ведь говорю. Я действительно говорю то, что считаю нужным. Другое дело, что я по пять раз там повторяю одно и то же. На последнем «Поединке»: «Всё-таки мы, может быть, разделим? Если Серебренников нарушил закон — докажите это, продемонстрируйте это и обвиняйте его по существу закона. А если Серебренников ставит спектакли и фильмы, которые вам не нравятся, то это совсем другая история». К. Ларина ― Как-то именно все это и смешалось. И. Райхельгауз ― Да в том-то и дело. К. Ларина ― Одно другому помогает. Понимаете? И. Райхельгауз ― В том-то и дело. Конечно, конечно. К. Ларина ― То есть тут же не просто сигнал культурному сообществу или, не знаю, либеральной интеллигенции. Назову это так, хотя я не очень понимаю… Ну, пусть будет так, да? И. Райхельгауз ― Да. И.Райхельгауз: Это не обычное дело, каким пытаются его представить. Это знак, что «ребята, не высовывайтесь» К. Ларина ― Типа: «Сидите и не питюхайте, а то будете сидеть рядом с этим самым Серебренниковым». Но за что? Ведь у людей возникает стойкое ощущение, что мало того, что он вор, жулик, но он еще и содомит, глумится над нашими скрепами духовными, предатель русского народа и еще проповедует разврат и прочие гадости. Понимаете? И. Райхельгауз ― Понимаю. К. Ларина ― И издевается над русской классикой. То есть он и тут дерьмо, и тут жулик, и тут бездарь. Вот как бы образ такой возникает. И. Райхельгауз ― Так мы сейчас что, будем по этому поводу… К. Ларина ― Ну, я спрашиваю. И. Райхельгауз ― У нас нет здесь никакой полемики. К. Ларина ― Как вот вам, нормальным людям, защитить свою профессиональную честь, свое достоинство? И. Райхельгауз ― Я думаю, что никак не защищать, кроме работы. И тем не менее, видите ли, я им тоже не раз говорил, и говорил это громко на каналах, что я очень хорошо отношусь к Сереже Яшину, знаю его с юности… К. Ларина ― Это бывший главный режиссер Театра имени Гоголя. И. Райхельгауз ― Да. Но театр у него был очень плохой, дурной, замшелый, бессмысленный, без зрителей. Что важно — без зрителей. Там появился Кирилл — поменялось все. И самое главное — появились зрители. То есть это именно то, на что государство дает деньги — на то, чтобы люди могли прийти в театр, потому что театр всегда убыточен и так далее, и так далее. Мало того, культура, театральная культура — это то из немногого, что вообще еще у нас сохранилось, и мы можем этим козырять на международных… К. Ларина ― Ну и потом, смотрите, Иосиф Леонидович, время изменилось, всё-таки мы живем не при советской власти. Это при советской власти многие театры, скажем так, неликвидные, но на дотации государства находящиеся… Помните, как билеты распространяли? В нагрузку. И. Райхельгауз ― Помню. В нагрузку, да. К. Ларина ― В нагрузку! Хочешь попасть в Театр на Таганке или на спектакль Театра Маяковского — получи, пожалуйста, ещё купи в нагрузку в Театр Гоголя. И. Райхельгауз ― Естественно, да. Конечно, да. Совершенно верно. Так вот, тем не менее Кирилл сделал главное — он сделал то, что ему поручило Правительство Москвы. Ему поручили сделать театр максимально успешным. Он это и сделал. Мало того, это касается и формы театра всего, интерьера театра, репертуара театра. А самое главное — зрители в этот театр ходят. Всё. Он исполнил свою задачу. И уже много лет ее выполняет. Поэтому это абсурдный разговор. К. Ларина ― Можно задать вам такой вопрос, завершая как бы эту тему пока? И. Райхельгауз ― Да. К. Ларина ― Может быть, она ещё всплывет, не знаю, в нашем разговоре. А какие вообще последствия для цехового сообщества будут в связи с этим делом? И. Райхельгауз ― Ну, к огромнейшему сожалению, цеховое сообщество… К огромнейшему сожалению! При том, что у меня почти… ну, с большинством критиков, за редчайшим исключением, одного-двух, с моей точки зрения, мракобесов — при том, что они работают в знаменитых театрах и объявляют себя теоретиками современного театрального искусства… Ну, у меня с большинством театральных и критиков, и моих коллег-режиссеров, и артистов, и драматургов очень хорошие товарищеские отношения. К огромнейшему сожалению, конечно же, конечно же, существуют группировки. Конечно же, есть. Ну, я не о себе, я не о нашем театре говорю, потому что мы достаточно… Как сказать? Ну, мы достаточно не обиженные количеством премий, фестивалей, представлением нашей страны на крупных форумах и так далее, и так далее. Но есть театры (и очень неплохие), которые никогда не то что не получат, а не будут номинированы на »Золотую маску», потому что изначально известно, что вот этот режиссёр или эта режиссер — вот она не может, она не будет, она не умеет. При том, что у этого режиссёра или у этой режиссера могут быть замечательные работы. И наоборот — у режиссеров, которые из года в год, или у театров, которые из года в год получают «Маску», есть и провалы. И к сожалению, это отражается и в рецензиях, это отражается и в постоянных таких… Как сказать? Вправо-влево, в оценках постоянных. Ну, что делать? Это нормальное дело. Я к этому, кстати, отношусь совершенно просто… Я даже играю иногда в такие игры. Вот приходят критики такие, а я говорю: «Вот завтра в этой газете будет так написано, а в этой…» Вот почти всегда прав, почти всегда оказываюсь прав. Ну, что делать? Это, наверное, признак профессии. Это, наверное, признак вот того самого театрального сообщества, которое вызывает, провоцирует очень многие… Ну, как профессия артиста. Вот я не хотел, чтобы мои дети были артистами, потому что профессия провоцирует очень много таких отрицательных проявлений человеческих, отрицательных. Ну, наверное, это отражается и на общем таком сообществе. Ну, ничего страшного в этом нет. К. Ларина ― Перед тем как перейти к новостям, я хочу подвести итоги голосования нашего. И. Райхельгауз ― Да, интересно. К. Ларина ― Завершаю я его. Здесь картина-то, собственно… Значит, 43% одобряют ваше появление в этих студиях. И. Райхельгауз ― Ну, неплохо. Видите? К. Ларина ― И считают, что смысл в этом есть. Но 57%, соответственно, считают, что смысла нет никакого. И. Райхельгауз ― Дорогая, я вам больше скажу: это 43% ваших слушателей, а их на самом деле 3%. К. Ларина ― Да. И. Райхельгауз ― Но я и для 3% пойду и скажу громко то, о чем они… К. Ларина ― Новости слушаем, а потом продолжаем. НОВОСТИ К. Ларина ― Возвращаемся в программу. Напомню, что сегодня на мои и на ваши вопросы отвечает Иосиф Райхельгауз. Вернее, он не отвечает на вопросы, а мы просто обсуждаем с ним все текущие события, которые все связаны с культурой и политикой, уже все неразделимо. И.Райхельгауз: Серебренников сделал то, что поручило Правительство. Ему поручили сделать театр максимально успешным Хочу просто сказать, что пока шли новости, я тут еще увидела — пришло новое сообщение. Замечательный текст читала Марюса Ивашкявичюса, литовского драматурга и, кстати, лауреата «Золотой маски» в этом году. И. Райхельгауз ― Чудесно. К. Ларина ― Он получил, по-моему, за спектакль «Русский роман» в Театре Маяковского, да? Он здесь написал в немецкой газете, извините за выражение, Frankfurter Allgemeine, он напечатал текст, связанный как раз с ситуацией вокруг Кирилла Серебренникова. И Meduza этот текст перевела. Прочтите, пожалуйста. Это просто замечательно, до мурашек. Вот молодец человек. Уважаю! Хочу сказать, что у нас есть победители, которые пойдут у нас в Театр Наций: на »Грозу» — Ольга (телефон — 360); на »Дыхание» — Ирина (439); на »Гаргантюа и Пантагрюэль» — Светлана (908); и на «Цирк» — Елена (223). И я хочу уже перейти собственно к театру «Школа современной пьесы»… И. Райхельгауз ― Да, пора уже. К. Ларина ― …и пригласить наших слушателей на спектакли, на которые вас лично приглашает Иосиф Леонидович Райхельгауз. Во-первых, вы сможете попасть на уникальный вечер, который называется «Все разрешено». И. Райхельгауз ― «Все разрешено», да. К. Ларина ― 13 сентября. Это вечер в честь Иосифа Райхельгауза. И. Райхельгауз ― Ну, почему в честь? Это просто мой вечер. К. Ларина ― «Мой вечер», да. И. Райхельгауз ― Я просто буду на сцене один, сразу предупреждаю. Буду петь. К. Ларина ― Ну, в зал уже, я думаю, все билеты проданы. И. Райхельгауз ― Проданы, действительно. К. Ларина ― Но у нас уникальный случай — мы можем двоих человек посадить. И. Райхельгауз ― Да. К. Ларина ― Дальше. На 15 сентября приглашаем вас на спектакль «Русское варенье» по пьесе Людмилы Улицкой с Таней Васильевой. И. Райхельгауз ― Да, очень много лет спектаклю, это уже идет больше 10 лет. Там не только Васильева, там и Санаева… К. Ларина ― Так прекрасный состав женский. И. Райхельгауз ― Да-да-да. К. Ларина ― 17 сентября (не знаю, что это такое, сейчас Иосиф скажет) «Дурочка и зэк». Это новая работа какая-то, да? И. Райхельгауз ― Замечательная, это очень хорошая работа. Это работа молодых. Там играют мои любимые выпускники моей мастерской Ваня Мамонов и Таня Циренина, и опять же Елена Всеволодовна Санаева. Это мой любимый спектакль. Очень зову его посмотреть. К. Ларина ― Ну и на 19 сентября спектакль «Дом» по пьесе Евгения Гришковца, тоже уже такой хит афиши. И. Райхельгауз ― Ну да, он тоже идет уже очень много лет, да-да-да. К. Ларина ― Игорь Золотовицкий в главной роли. И. Райхельгауз ― Да, Золотовицкий, потому что исполнитель главной роли Борис Вайнзихер находится под домашним арестом, потому что… К. Ларина ― Слава богу, что вышел спустя год. И. Райхельгауз ― Ну да, естественно. Он почти год, 11 месяцев просидел. Артист и бизнесмен в одном лице. А то говорят, что только театральное сообщество. Оказывается — не только. К. Ларина ― Света, можно тебя попросить об одном одолжении? Пусть ко мне зайдет референт красивый и молодой, и я ему кое-что скажу. А мы пока давайте перейдем… Во-первых, мой вопрос главный: где вы сейчас живете? Не вы лично, а театр «Школа современной пьесы». Пожалуйста, расскажите нам эту историю. И. Райхельгауз ― Мы? Ну, мы же жили в клубе Серафимовича, который превратили в театр. К. Ларина ― Своими руками превратили в театр, хочу подчеркнуть. И. Райхельгауз ― Да, превратили, очень хорошо превратили. Но вот его стали разрушать, потому что, собственно, не мы хозяева этого помещения, и у нас его отобрали. И правильно сделали. А теперь мы получили очередной клуб и в очередной раз превращаем его в театр. Теперь это находится… К. Ларина ― А это где? Что это такое? И. Райхельгауз ― Это… Сейчас. Какой же это вал? К. Ларина ― Грузинский? И. Райхельгауз ― Нет, не Грузинский. Возле «Белорусской». К. Ларина ― Тишинский? Какой там вал? Только Грузинский. И. Райхельгауз ― На букву «В» вал. Забыл. Вал 27/29. Пусть в интернете посмотрят. Слушайте, какой кошмар! Старость… К. Ларина ― Начинается! И. Райхельгауз ― Вот видите? Я забыл, как это вал называется. Ну, один из валов. Это от метро «Белорусская» направо, довольно быстро. К. Ларина ― Помогите нам, пожалуйста, люди добрые! И. Райхельгауз ― Какой вал? К. Ларина ― Пожалуйста! Какой вал? Какой вал-то? У нас тут был Гаркалин, у которого спросила, что там у него происходит. Он: «Сейчас снялся в таком фильме потрясающем, великолепном! Просто такой сценарий! И вообще роль главная! А режиссера, — говорит, — не помню. И названия, — говорит, — не помню». И. Райхельгауз ― Бывает, да. Вдруг в последнее время… К. Ларина: «А ―а-а! — говорит. — Режиссер — Володя». И. Райхельгауз ― Володя. Слушайте, какой же вал? Всё-таки даже интересно. К. Ларина ― Товарищи, какой вал? В районе Тишинки, да? В районе «Белорусской». И. Райхельгауз ― 27/29. Это не Тишинка, а это «Белорусская». К. Ларина ― В районе «Белорусской». Бутырский? И. Райхельгауз ― Бутырский Вал, совершенно верно. Да, конечно. К. Ларина ― Спасибо, люди добрые! Бутырский Вал. И. Райхельгауз ― Да, Бутырский Вал, 27/29. Там театр, мы сейчас его во время отпуска приводим в порядок. Но самое главное, что очень хорошо идет стройка… К. Ларина ― На Неглинке? И. Райхельгауз ― На Неглинке. К. Ларина ― Да ладно? И. Райхельгауз ― Ну, потрясающе! Что вы? К. Ларина ― Началось? И. Райхельгауз ― Замечательно! К. Ларина ― Тьфу-тьфу-тьфу! И. Райхельгауз ― Я благодарен Сергею Семеновичу Собянину. Я благодарен Печатникову. Я благодарен… К. Ларина ― Подождите, они сейчас еще остановят стройку. И. Райхельгауз ― Подожди… К. Ларина ― Вы не говорите пока «спасибо». И.Райхельгауз: Входите в »Балтийский дом» — и понимаете, что попали в провинциальный театр середины прошлого века И. Райхельгауз ― Я хотел еще много фамилий назвать. На самом деле, действительно, стройка идет очень активно. К. Ларина ― То есть доживем? И. Райхельгауз ― Безусловно! Следующий, 30-й сезон мы откроем на Трубной площади. Мало того, мы откроем с автономными сценами, в общем, со всем, чем хотим. Ну, там нет самой большой сцены, которую мы… Ну, это еще отдельный разговор. К. Ларина ― А не Пресненский Вал? И. Райхельгауз ― Пресненский. Конечно, Пресненский. К. Ларина ― Или Бутырский? И. Райхельгауз ― Пресненский, да. Вы правы, Пресненский К. Ларина ― Не я, а тут люди пишут. И. Райхельгауз ― Люди правы. К. Ларина ― «Вы что, обалдели?! Какой Бутырский? — пишут нам. — Пресненский Вал, не Бутырский!» И. Райхельгауз ― Люди всегда правы. Бутырка — это совсем другое. Ха-ха-ха! К. Ларина ― Пожалуйста… Спасибо вам огромное, дорогие! И. Райхельгауз ― Спасибо, люди. Люди правы, совершенно верно. К. Ларина ― Пресненский Вал, да. И. Райхельгауз ― Конечно! Мы ждем вас по новому адресу. К. Ларина ― А там тоже какой-то ДК? Или что там? И. Райхельгауз ― Там ДК, который мы действительно сейчас, ну просто вот уже два месяца, просто весь театр и, естественно, бригады рабочих нормальные… К. Ларина ― Жизнь погорельца — она несладка, конечно. И. Райхельгауз ― Нет, мы теперь берем заказы, пожалуйста. Любой ДК превращаем в театр за короткое время. К. Ларина ― Ну, здесь площадка-то ничего как театральная? Можно там работать? И. Райхельгауз ― Вот мы там проживем даже уже не год, а 10 месяцев. Проживем, а потом вернемся в свой родной дом. Это дом прекрасный, уникальный, любимый. И я скажу вам, что я… К. Ларина ― А вернется ли вместе с домом фестиваль Окуджавы? И. Райхельгауз ― Естественно! К. Ларина ― Да? И. Райхельгауз ― Ну, фестиваль Окуджавы никуда и не уходил. Он, извините… К. Ларина ― Происходил там, на месте. И. Райхельгауз ― И происходил там. И все, что у нас есть — и класс молодой режиссуры, и вот этот всемирный наш конкурс мировой драматургии «Действующие лица», и ежегодные постановки дипломников, и все наши мастерские (и моя, и Галибина, и Гацалова) — это все мы сохраняем. Мало того, я собираюсь к открытию нового… не нового, а старого нового нашего дома просто создать ещё специальный репертуар. И могу назвать замечательных режиссеров. Брусникин будет ставить у нас новую пьесу Людмилы Петрушевской с Татьяной Васильевой в главной роли. Александр Александрович Васильевич, мой друг и однокурсник, обещает выпустить спектакль для Новой сцены. Я собираюсь выпустить такие совершенно неожиданные спектакли. Один будет называться «Умер-шмумер, лишь бы был здоров!». Это еврейский анекдот. И кстати, там буде антисемитам скидка. Действительно, еврейский анекдот настоящий. Я много лет это собираюсь сделать. И вот сейчас уже практически приступил. К. Ларина ― То есть это вы сами сочинили, придумали? И. Райхельгауз ― Да, я сам сочинил и придумал. К. Ларина ― Пьеса или что это? Основа-то какая? И. Райхельгауз ― Ну, это тексты анекдотов, но мы будем разыгрывать как драматическое произведение с сюжетом. Я много лет к этому серьёзно готовлюсь. Там единственная есть проблема — в этих анекдотах очень много… К. Ларина ― Неприличные слова. И. Райхельгауз ― …ненормативной лексики. Вот как только ее меняешь — не смешно. Не меняешь — незаконно. Ну, надо будет подумать. Я вот лично обращусь к моему любимому министру Кибовскому и попрошу его специальное разрешение. К. Ларина ― Нет, там есть же всякие эвфемизмы. Можно придумать. И. Райхельгауз ― Можно. Мы этим и занимаемся. И сейчас Олег… К. Ларина ― И звучит очень смешно, как в спектакле… И. Райхельгауз ― Я все хочу про репертуар рассказать К. Ларина ― Давайте! И. Райхельгауз ― Вот чего мы ждем? Вот сейчас Олег Долин готовит такой семейный спектакль для детей и… ну, для семьи. К. Ларина ― «Для семейного просмотра» это называется. И. Райхельгауз ― Для семейного просмотра. Нет, мы собираемся за этот сезон сделать шесть новых спектаклей. Невероятно, потому что у нас в плане два, и тем не менее… Ну, у нас же такая очень мобильная труппа. К сожалению, ушли из труппы и Альберт Леонидович Филозов, и Петренко. К. Ларина ― А вы не делаете… Кстати, у меня к вам предложение (может быть, оно уже обсуждалось у вас там), не в театре, а в институте сделать стипендию именную — Альберта Леонидовича Филозова. И. Райхельгауз ― Конечно, это нужно и можно сделать. И хорошо, что вы предложили. Просто на все… Стипендия — это деньги. Я скажу вам, что я сейчас в последнее время просто собираю деньги, страшно сказать, на обучение своих студентов. И опять же, неоднозначное отношение к ректору ГИТИСа Григорию Заславскому, а тем не менее он за этот год сделал много… К. Ларина ― Ничего плохого не сделал. И. Райхельгауз ― Не просто плохого, а он сделал очень много хорошего, очень много! И вот он создал фонд, и студентам стали помогать. И вы будете смеяться, но позавчера, 1 сентября, на сборе профессорско-преподавательского состава, на открытии учебного года… В прошлом году была только каша бесплатная для студентов ГИТИСа, а теперь прибавляется… К. Ларина ― Сто грамм? И. Райхельгауз ― Чай. К. Ларина: А ―а-а! И. Райхельгауз ― Чай. Не надо сто грамм! И это было встречено овацией. Нет, надо сказать, что это очень хорошо. И к сожалению… Опять вот сейчас, как ни странно, нужно вернуться к Украине. Вот у меня два украинских студента. И естественно, они не могут за себя платить. Это бедные… К. Ларина ― А это платно все? Бюджетных мест вообще нет? И. Райхельгауз ― Нет, бюджетных много, но Украина теперь дальнее зарубежье, очень дальнее. К. Ларина ― А, то есть по-любому они должны платить. И. Райхельгауз ― И теперь, конечно, нормальных ребят оттуда… Это же все аукнется через 10 лет, через 15 лет, через 20 лет. Ведь все, кто учится рядом — это друзья на всю жизнь. А все, кому не дают здесь учиться и кому мы не можем помочь материально… Поэтому я, естественно, прошу украинских бизнесменов оплатить украинским студентам. Ну, в общем, это все серьёзная тема. К. Ларина ― Вы про «Балтийский дом» расскажите-то эту страшную историю, где вы поставили спектакль «Таланты и поклонники». И. Райхельгауз ― Так, это неожиданно! К. Ларина ― И оказалось, что ваше имя уже там… И. Райхельгауз ― Нет, это имя… Я скажу правду. Я имя попросил снять сознательно, потому что я считаю, что спектакль не соответствует моим таким представлениям о спектакле. К. Ларина ― А как это возможно? Это же вы поставили. Что там натворили? И. Райхельгауз ― Сейчас, сейчас, сейчас. Я быстро скажу, потому что я вообще об этом… К. Ларина ― Это что-то новенькое, давно такого не было. И. Райхельгауз ― Я скажу. Я никогда в жизни не ставил Островского, никогда. И когда мне руководство театра предложило поставить Островского, я очень обрадовался. И мне показалось, что я придумал очень хороший спектакль. Но если говорить коротко, то я до сих пор убежден… Я ни в коем случае не хочу ни в чей огород бросать камни. Я до сих пор убежден: театром любым должен руководить художественный руководитель, который формулирует творческую программу, который понимает, что спектакль этого режиссера рядом со спектаклем этого режиссера будет составлять картину его театра. Директор — хороший он, плохой, с образованием театроведа или киноведа, или кого хотите — он все равно рассматривает театр как фирму. Поэтому, к огромнейшему сожалению, «Балтийский дом» при том, что я… Мы часто участвовали в фестивалях. К. Ларина ― Неплохие. И.Райхельгауз: Современная драматургия — это, как и любое современное искусство, двигатель всей культуры И. Райхельгауз ― Там очень интересные фестивали, там много хорошего и интересного. Но »Балтийский дом» на сегодняшний день, ну, с моей точки зрения, антихудожественный театр. Труппа — огромная, бессмысленная, подобрана по… Очень много талантливых артистов, очень много, но поскольку нет главного режиссёра, их невозможно соединить в одну стилистику, невозможно договориться. Это же касается и сценографии, это же касается… Ну, вы войдете в фойе и увидите театр 40-го года. И увидите нечто такое, что… Вы войдите в фойе БДТ к Андрею Могучему, где даже девочки, которые отрывают билеты, вот они все худенькие, они все черненькие, они все… К. Ларина ― То есть там кастинг на билетеров? И. Райхельгауз ― Они в потрясающих костюмах! Да, думаю, что да. К. Ларина ― Да ладно? Как у стюардесс, да? И. Райхельгауз ― Думаю, что да. И вы входите в театре — и начинаете дышать этим воздухом! А вы входите в »Балтийский дом» — и понимаете, что попали куда-то в провинциальный театр середины прошлого века. Ну, дальше чего рассказывать? И моя затея была в том, что там идет спектакль, вот он идет-идет-идет, а в середине спектакля разворачиваются, все декорации открываются — и я выхожу на сцену, начинаю разговаривать со зрителями, с артистами, я объясняю, почему я ставлю Островского, почему это современная пьеса. Ну, такой режиссерский ход. Я болел и попросил дирекцию вместо меня разрешить другого режиссера. И видите ли, дирекция посчитала: «А зачем нам тратиться, звать другого режиссера?» К. Ларина ― А кого? Вы кого-то назначили? В смысле — попросили? И. Райхельгауз ― Ну, естественно, я назвал выдающихся режиссеров — три, четыре, пять. Мне сказали, что артист сыграет режиссера, и зрителям это безразлично. Все равно зрители ходят и хорошо смотрят. Ну, понятно, что театру выгодно не три лошади, а одну лошадку. К. Ларина ― Понятно. И. Райхельгауз ― Ну и так далее, и так далее. Поэтому я не хочу никого ни огорчить, ни обидеть. Мне самому это огорчительно и обидно, потому что для меня это принципиальный был спектакль. Я 50 лет тому назад впервые в Санкт-Петербурге в театре… К. Ларина ― В Ленинграде тогда. И. Райхельгауз ― Тогда в Ленинграде, но сейчас в Санкт-Петербурге. Тогда в театре ленинградского университета я поставил первый в жизни спектакль. Прошло 50 лет. Для меня это, ну, принципиальный такой момент — возвращение в Ленинград. Ну, очень жаль, что не вышло. Я очень полюбил эту пьесу. И думаю, что я ее где-нибудь поставлю так, как считаю нужным. К. Ларина ― А у себя? И. Райхельгауз ― Нет. У себя — нет. У нас «Школа современной пьесы». Мы принципиально ставим только мировые премьеры, только. К. Ларина ― Такая же логика у следователя, который ведет дело «Седьмой студии». И. Райхельгауз ― Так, опять вы к Серебренникову? Почему такая же? Расскажи. К. Ларина ― Нет, не про Серебренникова, а про Алексея Малобродского. Потому что они спрашивали: «А почему вы взяли пьесу «Сон в летнюю ночь», если у вас в уставе написано, что вы пропагандируете современную драматургию?» И. Райхельгауз ― Драматургию? Да. Хорошая логика, между прочим. Любопытно! К. Ларина ― Это нарушение устава! Понимаете? И. Райхельгауз ― Нет, я на самом деле принципиально считаю, что «Школа современной пьесы»… И горжусь этим! Мы, наверное, единственный в России театр и один из немногих в мире… К. Ларина ― У вас «Чайка» идет, между прочим, чеховская? И. Райхельгауз ― Нет, она шла в составе триптиха. Мало того, как ни странно, все та же Мария Трегубова, о которой что-то сегодня много рассказано, она сделала для меня новый… Ну, мы с ней договорились. Она сделала новый макет для «Чайки». Но она сделала настолько… Как бы так сказать? Сложный макет, что это просто нужно остановить театр на полгода, выделить огромные деньги, выстроить эту декорацию и сочинить какой-то невероятный спектакль. Я надеюсь, что я доживу и сделаю это. Нет, «Чайка» не идет. У нас идут только современные пьесы. И я горжусь этим, и считаю это принципиально важным, потому что современная драматургия — это, как и любое современное искусство, естественно, двигатель всей культуры. Если этого не делать, то в очередной раз трактовка «Чайки»… Ну, в Москве сколько сейчас? Двадцать «Чаек». В Санкт-Петербурге, я думаю, пять-шесть. Ну, извините, «Чайка», как и »Гамлет», — это лидеры мирового… К. Ларина ― А я все равно люблю. И. Райхельгауз ― Что? К. Ларина ― Я все равно люблю разные «Чайки», разные «Грозы», разные «Гамлеты». И. Райхельгауз ― Да я тоже люблю, но это трактовка. Понимаете, прийти в дом и сделать капитальный ремонт — это одно дело. А вот в пустыне на голой земле выстроить новый дом, который потом за тобой начнут строить… К. Ларина ― Строить новую классику. И. Райхельгауз ― Извините, в нашем театре не случайно же все новые пьесы Гришковца впервые шли, и дальше — и Быкова, и Улицкой, и Шендеровича, и Петрушевской… К. Ларина ― У Петрушевской новая пьеса? И. Райхельгауз ― Новая абсолютно! Мы не ставим никогда вторыми. Никогда! Если вдруг автор отдает нам и еще кому-то, мы говорим: «Спасибо. Пусть будет кто-то». В этом же и дело. К. Ларина ― Вопрос тут от ваших поклонников и вашего театра, спрашивают: «А живые фотографии вы с собой возите?» И. Райхельгауз ― Да. К. Ларина ― Ну, тогда надо знать, что это такое. Это уникальное совершенно явление. И. Райхельгауз ― Да, это придумал Алексей Трегубов тот самый. К. Ларина ― Только у вас. Там портретное фойе. Тут актеры… не просто висят их портреты, а они там движутся, они улыбаются… И. Райхельгауз ― Нет-нет, там в этом вся шутка, что… К. Ларина ― Вам машут. И. Райхельгауз ― Там вся шутка в том, что… К. Ларина ― Это какой-то фокус. И. Райхельгауз ― Это Леша придумал. Это замечательно. Я вначале тоже прямо так дернулся! А потом подходишь — и на тебя смотрит фотография, и потом вдруг тебе подмигивает. К. Ларина ― Здорово! То есть вы это с собой таскаете? И. Райхельгауз ― С собой, с собой. Мы 12-го… Я вот не приглашаю, но 12-го, потому что мы открываем 12-го сезон спектаклем «Пока наливается пиво». Вот это наша последняя премьера с Гришковцом. А, кстати! Мы играем это в Театре Маяковского, в Большом зале, 12-го. Ну, совсем нет билетов, просто совсем! К. Ларина ― А еще спрашивают про 19 октября. Будет традиционно? И. Райхельгауз ― Конечно! К. Ларина ― Люди все знают. И. Райхельгауз ― Мало того, 19 октября, думаю, что поскольку в этот день еще будет некий промежуточный суд по поводу Кирилла… К. Ларина ― 19 октября завершается срок предварительного следствия. И. Райхельгауз ― Вот. К. Ларина ― И все фигуранты «Седьмой студии», включая Кирилла Серебренникова, Алексея Малобродского, они должны будут… их судьбу будет определять новый суд. И. Райхельгауз ― Что-то должно произойти К. Ларина ― Либо их оставляют дальше под стражей и продлевают следствие, либо… И. Райхельгауз ― Видите, это какая-то удивительная история, что это совпало с Пушкинским днем. К. Ларина ― 19 октября. И. Райхельгауз ― И в этот день у нас вечер поэзии. И я думаю, что как бы сделать вид, что этого нет, невозможно. И наверное, мы что-то такое вслух произнесем. К. Ларина ― Наши слушатели: Алексей (355) — это «Все разрешено», вечер Райхельгауза; Вероника (957) — это «Русское варенье»; Мила (300) — это «Дурочка и зэк», тоже в театр идет смотреть Мила; и »Дом» — Анна (телефон — 412). Мы сейчас после эфира еще выясним ваши фамилии, потому что билетов у нас нет на станции здесь. Мы просто вас запишем и Иосифу Леонидовичу… И. Райхельгауз ― Ну да, передать, естественно. К. Ларина ― Я хочу закончить… Мы же для вас сделали подарок. Ну, с чего начали — тем и завершим нашу сегодняшнюю программу. И. Райхельгауз ― Подарок? К. Ларина ― Музыкальный подарок Иосифу Райхельгаузу!

Ссылка на источник