ИГИЛ*  — организация запрещена на  территории РФ К. Ларина ― Добрый вечер. Это программа «Особое мнение». В студии «Эхо Москвы» ведущая Ксения Ларина и напротив меня Николай Сванидзе, который будет отвечать на мои и ваши вопросы, уважаемые друзья. Здравствуйте, Николай Карлович. Н. Сванидзе ― Здравствуйте. К. Ларина ― Что-то у нас прорывается по поводу инвалидов то одно, то другое. То Игорь Лебедев выскажется некрасиво, потом вынужден был извиняться. Извинился все-таки перед мамой и перед ребенком, которого он оскорбил. То сегодня пришла информация, что «Роза Хутор», известное курортное место в Сочи отказалось принимать у себя детей инвалидов. Целую группу, которая занимается там спортом под руководством своего наставника. И наставник у себя сообщил в фейсбуке, что «Роза Хутор» запретила проводить на своей территории тренировки для детей инвалидов, потому что они мешают репутации горнолыжного курорта. Объясни мне, пожалуйста, как это все совмещается. Или это прорывается настоящее, что мы, говорю я в широком смысле – нация, на самом деле думаем об этих людях Н.Сванидзе: Каждый норовит со своими какими-то людоедскими призывами Н. Сванидзе ― Я не знаю, что там нация думает. Я от имени нации не уполномочен, но вообще конечно, инвалиды порочат как бы образ страны, по-видимому. Как после войны выселяли инвалидов войны, которых были сотни тысячи. Их выселили к чертовой бабушке, чтобы глаз не мозолили и не портили настроение трудящимся. Вот сейчас из той же оперы на самом деле. Знаешь, как бывает во многих школах: я не хочу, чтобы мой сын учился или дочка вместе с инвалидом. Потому что настроение портится. И зачем вообще расстраиваться, глядучи-то на него. Это совершенно неандертальское варварское людоедство совершенно. Архаичное очень глубоко древнее и страшное. Но не имеющее отношение ни к морали, ни к здравому смыслу. Ни к чему. Но очень глубоко сидящее. К. Ларина ― Как такой тайный антисемитизм, который прорывается рано или поздно. Н. Сванидзе ― Как все тайное. Это та же древняя архаика, которая стоит за истерикой по поводу «Матильды», и за действительно ксенофобией национальной. В том числе за антисемитизмом. Конечно, это все одно поля ягоды. К. Ларина ― С другой стороны мы буквально перед программой вспоминали, что совсем недавно пытались девочку инвалида, на инвалидной коляске, скажу так, отправить в качестве представителя России на Евровидение. Тут подходит. Н. Сванидзе ― Это пиаровская акция была. А здесь глубинные настроения. Это разные совершенно вещи. К. Ларина ― Ну я надеюсь… Н. Сванидзе ― Здесь комментировать, в общем, нечего, тема на самом деле отвратительная. Постыдная. К. Ларина ― Ну потому что декларируется как всегда все очень красиво, и документы принимаются красивые, а на деле прорываются вот такие пещерные совершенно представления. О том, это же не первый случай, правда же. Ты говоришь после войны. В советское время вообще никаких инвалидов не было на наших улицах. Н. Сванидзе ― Я тебе об том и говорю. А после войны что, не советское время. К. Ларина ― Не такое уж и далекое. А перед Олимпиадой. Н.Сванидзе: Народ слышит слова, народ он как женщина любит ушами очень часто Н. Сванидзе ― Просто их никогда не было так много, как после войны. По естественным причинам. Тогда проблему при вожде народов решили разом. К. Ларина ― Хорошо, раз ты про «Матильду» вспомнил, давай начнем разговаривать. Кстати еще одно последствие «Матильды», перед мной лежит новость. Что московская патриархия предложила внести поправки в федеральный закон о свободе совести и религиозных объединениях, который бы запрещал общественным объединениям, не связанным непосредственно с РПЦ включать в свои наименования слово «православный» Н. Сванидзе ― Мне представляется это, честно говоря, разумным. Потому что иначе каждая сволочь… К. Ларина ― Так. Н. Сванидзе ― Это можно произносить это слово? К. Ларина ― Даже несколько раз. Н. Сванидзе ― Оно не в списке запрещенном. Каждая сволочь, которая хочет изобразить из себя зайку пушистого, она будет называть себя православная и таким образом как бы сразу перестает быть сволочью. Потому что православная сволочь это уже не сволочь, как известно. И поэтому и каждый норовит со своими какими-то людоедскими призывами, с бутылками «коктейля Молотова», с горящими машинами, которые таранят кинотеатры, с призывом жечь и истреблять все вокруг, стоит назвать себя православными и сразу народ потянется. А народ действительно в какой-то мере и потянется. Потому что народ слышит слова, народ он как женщина любит ушами очень часто. И ему слышится родное слово «православный» — это наши. И поэтому здесь я думаю, что РПЦ в данном случае предпринимает правильный шаг. К. Ларина ― То есть как бы такая демонстрация своего отношения. К таким проявлениям экстремистским. Н. Сванидзе ― Это чисто в медицинском плане просто так немножко изолироваться от этих людей, дистанцироваться, чтобы не смешивали. К. Ларина ― Но послушай, это тоже не является гарантией, что внутри РПЦ, если это имеет отношение к РПЦ, к институту этому, то даже если они будут называться православными, все равно не даст гарантии, что там не появится своя какая-нибудь толпа неадекватных людей. Вон мы с тобой обсуждали питерский Крестный ход. Там все под эгидой РПЦ. Н.Сванидзе: Кто она такая. Депутат ГД и все. Конечно, ей дали раскрутиться Н. Сванидзе ― Гарантий, как известно, вообще нет. Гарантии здесь может дать только определенное государственное отношение. Жесткая, определенная, не кокетливая, не боязливая, а такая же определенная, как в отношении митингующих оппозиционеров. Жесткая государственная позиция. Мы же знаем, что она может быть проявлена. И она проявляется. К. Ларина ― Где? Н. Сванидзе ― По другим поводам. А по данному поводу нет. К. Ларина ― Почему? Н. Сванидзе ― Ну потому что боятся, потому что у этих людей есть своя поддержка и внутри РПЦ и за пределами РПЦ и в стране. Эта поддержка достаточно серьезная. И в силовых структурах. Есть опасения, что с ними связана определенная часть базового электората партии власти. И этот электорат не хочется обижать. Боятся ссориться с этими людьми. Не хотят. Это же не либералы какие-нибудь очкастые. С ними боязно ссориться. Не хочется их от себя отталкивать. Хочется их держать по себе. Тем более что они на словесном уровне тоже говорят, они все время славят власть, славят первое лицо. Все время его поминают к месту и не к месту. В положительном контексте. Как же он от них дистанцируется. К. Ларина ― А тебе не кажется, что там уже что-то вышло из-под контроля. Н. Сванидзе ― Вышло, несомненно. Это уже их вырастили в колбе, колба уже разорвалась. К. Ларина ― Такие роковые яйца. Н.Сванидзе: Если придет к власти госпожа Поклонская, она никого не пожалеет. Н. Сванидзе ― Да, и они все как болезнетворные микробы рассыпались. И они конечно предсталвяют собой угрозу. Причем, если возникнет угроза серьезная социальная для власти, они не спасут. Мы же это уже проходили в 1917-м году. Юбилей которого мы сейчас отмечаем. Были разные союзы русского народа, союзы Михаила Архангела. Хренова туча разных антисемитов, которые называли себя православными патриотами. Как только народ вышел на улицу озверевший, пьяный, с винтовками, пулеметами, гранатами, с чем угодно, который стал грабить, они все в разные стороны рассыпались. Будто их и не было. Кто-то присоединился, а кто-то сбежал. Но все сразу уши прижали, как будто не было их никого. Ни казаков хваленых, никого. Как будто и не было. И сейчас не будет. К. Ларина ― Ну так все-таки сто лет прошло. Н. Сванидзе ― А какая разница. К. Ларина ― И ничего не меняется. Н. Сванидзе ― Хоть триста. Причем здесь это. Если эти события не отрефлексированы, если из них не сделаны никакие выводы, а общество так же, как и элиты, как и власть не сделала никаких выводов, власть сделала только один вывод из событий столетней давности – что нужно быть пожестче. И слабак государь император, что отрекся от престола. Всё. На этом эти выводы ограничились. А откуда это все взялось, откуда это все проистекало, и снова повылезли из всех щелей эти все кликуши бесконечные абсолютно. Которых мы сейчас с большим… К. Ларина ― Поклонскую ты имеешь в виду. Н. Сванидзе ― Да и не только ее. К. Ларина ― Обрати внимание, как депутаты ГД, которые столько времени молчали и вот действительно в этих колбах они все и выращивали, этот ужас. Они сейчас сами ее боятся. Н. Сванидзе ― Да боятся, конечно, ну потому что при всем ангельском облике на ведьму похожа. Опасно. Естественно, опасно. Но за ней-то идут люди вполне себе психически вменяемые. К. Ларина ― То есть ты считаешь, что ее в какой-то степени используют. Н. Сванидзе ― Конечно, несомненно. Ну что же она все одна что ли раскрутила, господи. На нее управу-то найти на одну девушку, даже и с какой-то определенной, скажем так, спецификой. Мягко говоря. На нее управу найти несложно. Кто она такая. Депутат ГД и все. Конечно, ей дали раскрутиться, она была, сначала ее сделали прокурором Крыма. Но она там себе там тихо-тихо… К. Ларина ― Она как раз громко прозвучала, когда Крым стал нашим, она была одним из протагонистов этого периода. Вместе с Аксеновым. Н. Сванидзе ― Там бандиты с одной стороны, с другой стороны безумцы. И все как бы наклеили себе на лоб слово «патриот» и под это дело, так же как что мы говорили про православных. И вроде бы уже хорошие. Но потом ей дали раскрутиться. Ну потому что со всех сторон девушка вроде хороша. И красотка, и молодая. И глаз блестит и из Крыма. Давай-ка мы ее в федеральный центр поместим. Ну вот… К. Ларина ― Поместили. Н.Сванидзе: И все как бы наклеили себе на лоб слово «патриот» Н. Сванидзе ― Тут-то и поместили. К. Ларина ― Читаю я слова С. С. Говорухина и глазам свои не верю. Вот ей-богу. Оживились все темные силы. С таким удивлением говорит Говорухин. «Все кликуши, — буквально повторяет твои слова, — сумасшедшие, вандалы, антисемиты, мракобесы, — говорит Говорухин, — поджигают машины ни в чем неповинных людей, грузовик пробил здание кинотеатра. Это просто какой-то мини-ИГИЛ* начинается, товарищи» Н. Сванидзе ― Ну под каждым словом могу подписаться. Под каждым словом. К. Ларина ― А не является ли господин Говорухин одним из авторов этого всего кошмара. Н. Сванидзе ― Я не думаю, что господин Говорухин является одним из авторов. Потому что он, во-первых, талантливым режиссером оставался и остается… К. Ларина ― Я умоляю. Сейчас мы не про это говорим. Н. Сванидзе ― И он все-таки… К. Ларина ― Там и Бортко тоже талантливый режиссер. Н. Сванидзе ― Кстати, и Бортко присоединяется к этому. Я читал, что Бортко имел беседу с госпожой Поклонской и был ею послан. К. Ларина ― Он как раз сказал, что Николая Второго надо было расстрелять. Что, собственно говоря, и сделали. Н. Сванидзе ― Ну Бортко же коммунист. Естественно. Вообще разговор между… К. Ларина ― Коммунистом и монархистом. Н. Сванидзе ― …коммунистов и ярым монархистом это просто нужно запасаться попкорном, конечно. И все это в пределах ГД РФ. Замечательно. К. Ларина ― Не те ли люди кричали о том, что нужно ввести цензуру, тот же самый Говорухин требовал. Не те ли люди требовали запретить какие-то выставки, произведения искусства, спектакли и фильмы. А сегодня они удивляются, что из-под контроля вышла армия каких-то мракобесов. Н. Сванидзе ― Они так не думали. Они думали, что будет хорошо. А получилось как всегда. Ну естественно. Конечно. Они же не хотели госпожу Поклонскую. Они не хотели, чтобы бутылки с »коктейлем Молотова»… К. Ларина ― Они не хотели Серебренникова условного. Н.Сванидзе: Господь видимо, избрал господина Макарова своим доверенным лицом и он ему шепчет на ушко Н. Сванидзе ― Они, кстати, не хотели и сажать Серебренникова. Им это все не нужно. Они сами режиссеры. Им не нужно, чтобы режиссеров сажали. Сегодня Серебренников, а завтра их. Потому что если придет к власти госпожа Поклонская, она никого не пожалеет. И те, кто за ней идут, являются бенефициарами того, что говорит Поклонская, к чему она призывает. Они же никого не пожалеют. Ни Говорухина, ни Бортко. И уж про Серебренникова все забудут, как его звали. К тому времени. Естественно, они это понимают, они-то психически нормальны. К. Ларина ― А почему тогда правоохранительные органы никак на это не реагируют. Вот Учитель тот же сто раз говорил, что сто заявлений отправлял по каждому поводу. По конкретному. И указывал конкретных людей, которые ему угрожали. У которых есть имена и фамилии. Вот сейчас буквально интервью, которое прогремело, по-моему, на Медузе было опубликовано с лидером так называемого «Христианского государства». Так у них называется. Н. Сванидзе ― «Христианское государство Святая Русь». К. Ларина ― Который вообще сказал, что нужно ноги переломать Учителю, а то и вообще его стереть с лица земли. Это скажи мне, что такое. Н. Сванидзе ― Очень легкий ответ на этот непростой вопрос. Название прямо списано с ИГИЛа*. Запрещенного не только в РФ, прямо скажем. Но в отличие от ИГИЛа* эта организация не запрещена в РФ. Может быть, после этого скандала ее запретят. Я вообще не великий, как известно сторонник запретов каких бы то ни было, но это определенно экстремистская организация, просто опасная для общества. Судя по тому, что говорит ее начальник, как они себя ведут. Если человек прямо, а на самом деле трудно истолковать эти слова иначе как поощрение террора и призыв к террору. К. Ларина ― Конечно. Н. Сванидзе ― Но если к тебе на улице подходит человек и говорит: знаешь что, мне твоя физиономия не нравится, в следующий раз выйдешь, получишь по голове. То есть не я это сделаю, нет, я этого даже не хочу. Но получишь. Ну это что, не угроза? Это прямая угроза. Вот это именно то, что они говорят. Если их после этого не трогают, если они остаются в отличие от господина Серебренникова на свободе, значит это кому-нибудь нужно. Не правда ли. Я думаю, что это нужно, во-первых, какому-то звену или какой-то группе силовиков, которая им наверняка покровительствует. И это свидетельствует о слабости, конечно, нашей государственной власти. Потому что из-под пальцев власть-то утекает. Разумеется. Они думают, что они все контролируют. Ни фига. Уже ничего не контролируют. К. Ларина ― Возвращаясь к этому Крестному ходу, который был в Санкт-Петербурге. Впечатляющее было зрелище. И, конечно, вроде бы с одной стороны думаешь, да, праздник у людей, они имеют право как люди верующие отмечать этот свой день памяти Александра Невского. Но почему исходит такое ощущение угрозы оттуда. Почему власть в таком экстазе сливается с православной общественностью. Я имею в виду именно Санкт-Петербург. Ты помнишь, какие там речи говорились на этом Крестном ходе. Н. Сванидзе ― Я бы не называл их православной общественностью. Потому что я знаю очень много православных людей совершенно психически нормальных. Н.Сванидзе: Законодатель это не чиновник, он избранное лицо. Но в нашем случае это чистый чиновник К. Ларина ― Ну так они себя называют. Н. Сванидзе ― Ну мало ли как они себя называют. К. Ларина ― А ты считаешь, что ненормальные люди вышли? Сто тысяч людей ненормальных? Н. Сванидзе ― А если я себя назову Нобелевским лауреатом по физике, ты мне поверишь? Ну и что, называют они себя православными. К. Ларина ― Подожди. Что тысяч человек, они что, все больные? Н. Сванидзе ― Ну, кто-то больной, кто-то имитирует болезнь. Есть же уголовная привычка имитировать сумасшествие, типа держите меня втроем. Нормально. Это тоже популярная вещь, производит впечатление. Такая имитация сумасшествия производит впечатление. Заводит слабую ментально часть общества. А ментально слабая часть общества составляет немалую ее часть. И все увеличивающуюся. Потому что чем ниже уровень жизни, а сейчас жизнь все тяжелее, тем тяжелее людям это психически переносить. И как у Шекспира сказано в »Короле Лире»: в смутные годы слепой всегда идет за сумасшедшим. К. Ларина ― Вот идут за Милоновым. Ты видел, за кем шли люди? Н. Сванидзе ― Сумасшедшие всегда производят очень сильное впечатление на слабых умом людей. Поэтому и Поклонская производит такое сильное впечатление. Кстати, у нее есть энергетика. Несомненно. К. Ларина ― А чиновники, которые говорят про миродержавную силу России. Н. Сванидзе ― Ты имеешь в виду господина Макарова, спикера законодательного собрания Питера, который сказал: Россия – это миродержавная сила. Где он взял это слово. Интересно было бы спросить, как бы он его расшифровал. Что такое миродержавная… К. Ларина ― Последняя надежда Бога на планете. Н. Сванидзе ― То есть Господь видимо, избрал господина Макарова своим доверенным лицом и он ему шепчет на ушко, господину Макарову. О своих надеждах, о своих чаяниях. К. Ларина ― Как Архангел Михаил Жанне Д’Арк. Н. Сванидзе ― Совершенно верно. Знаешь, говорит, господин Макаров, вот я тебе честно скажу, больше никому не скажу, только тебе. Россия – последняя моя надежда на земле. Но не Новая Зеландия, не Китай, не Штаты. А вот Россия. Последняя. А так я просто в отчаянии. Говорит Господь Вседержитель господину Макарову. А отчаяние, между прочим, это смертный грех. Представляешь, до чего дойти-то можно. Вот это господин Макаров на полном серьезе, а он ведь не Поклонская. Он спикер государственного собрания города на Неве, второй столицы. К. Ларина ― Культурной столицы. Н. Сванидзе ― Культурной с позволения сказать. И вот он на полном серьезе это нам выкатывает. Но это как. Это значит мода. Это значит, что я готов призвать отечественного производителя к тому, чтобы шить смирительные рубашки как можно в большем количестве. Они будут популярны в ближайшее время. Будут раскупаться. Все это следует шить на мой взгляд. К. Ларина ― Коля, я бы вместе с тобой посмеялась, если бы… Н. Сванидзе ― А  с чего ты взяла, что я смеюсь? К. Ларина ― … все сначала было смешно. Мы все хохотали. Н. Сванидзе ― Я похож на человека, который шутит? К. Ларина ― …по поводу «Матильды», и Поклонской. Н. Сванидзе ― Я не шучу. К. Ларина ― А когда все кончается сумасшедшими, которые садятся за руль грузовика и врезаются в стену кинотеатра, с баллонами с горючим, или бросают «коктейли Молотова». Н. Сванидзе ― Я же тебе говорю про смирительные рубашки. Это не тема для шуток. К. Ларина ― Ты не знаешь, что еще будет дальше. Н. Сванидзе ― Никто не знает. К. Ларина ― Если сегодня он говорит про миродержавную силу России, завтра он призовет воинов православия защищать свою веру… Н. Сванидзе ― Он ни к чему не призовет, я думаю. Я не знаю господина Макарова. К. Ларина ― Я условного Макарова. Н. Сванидзе ― Не имею чести быть знакомым, по-моему. Не помню, во всяком случае, нашего знакомства. Но я думаю, что он будет говорить то, что скажут, то и будет говорить. К. Ларина ― А кто ему говорит. Не Господь же Бог. Н. Сванидзе ― А вот это интересно. А вот эти люди, они пытаются угадать, в чем сила, брат. Где она сила. Откуда. Сила вот вроде Учитель, он в законе, вот вроде его поддерживают, вроде президент хочет фильм посмотреть. А, между прочим, Учитель не кидается бутылками с зажигательной смесью. А те, кто на стороне Поклонской  — кидаются. Кто опаснее: Учитель или те, кто за Поклонскую. Те, кто за Поклонскую опаснее. А значит они сильнее. Они могут тебе башку разбить, могут. А Учитель не может. Так значит, за кого нужно здесь, вот они пытаются угадать, откуда сила. И сила в данном случае происходит со стороны этой совершенно архаичной, мракобесной — уже даже слово затерлось это как медный пятак. Но это абсолютно дремучей и, в общем, очень опасной организации. Под организацией я имею в виду не какую-то институциализированную силу, а вот все вместе. Это движение. Там все эти и »Сорок сороков» и эта «Святая Русь», все на свете. Со своими боевыми отрядами. Но это же сила и их никто не возьмет в ежовые рукавицы. Государство этого не делает. Не делает. К. Ларина ― Вот сейчас Мединский спохватился, пошел войной практически. Н. Сванидзе ― Вот условный господин Макаров, он поэтому занимает понемножку, их позиция, это, между прочим, звоночек для власти. Это же чиновник. Ну, кто такой руководитель, спикер заксобрания города. Ну, это чиновник. В принципе это не чиновник должен бы быть, потому что законодатель это не чиновник, он избранное лицо. Но в нашем случае это чистый чиновник. И вот чиновник он занимает вот такую позицию. Вроде как бы не государственную. Вроде бы как странную. А, тем не менее, он чувствует, откуда сила. Сила там. К. Ларина ― Ну премьера будет на твой взгляд? Не отменят премьеру. Н. Сванидзе ― Нет. Если уже анонсировано, что президент будет смотреть. То конечно будет. К. Ларина ― Наверное, тут еще, мы долго на этом сидим, но это на самом деле главное событие недели. Эта атмосфера, которая все сгущается и сгущается. И ты уже не знаешь, чем это все завершится. В конце концов. Н. Сванидзе ― Может завершиться чем угодно. Это может рассеяться как морок какой-то. А может наоборот сгуститься до просто поиска ведьм постоянного. К. Ларина ― «Почему публичные угрозы и призыв к террористическим актам остались без внимания правоохранительных органов?» Н. Сванидзе ― Только что долго рассуждали. К. Ларина ― Да. Но вопрос тут как раз связан именно с твоим прогнозом. Чем все кончится. Или это уже достигло своего пика, эта история с »Матильдой». Н. Сванидзе ― Прогноз я сейчас даже за отдельный гонорар не дал бы. К. Ларина ― «На ваш взгляд история с фильмом «Матильда» достигла своего апогея? Или президент должен высказаться». Н.Сванидзе: История с »Матильдой» апогея, по-видимому, достигла Н. Сванидзе ― История с »Матильдой» апогея, по-видимому, достигла, я думаю. Это да. Другой вопрос, что на истории с »Матильдой» эти ребята, уже понюхавшие так сказать крови, почувствовавшие ее вкус, потому что у них получается. Им удается запугать, удается навести шороху. Им удается оказаться в центре событий и при этом остаться безнаказанными. И я думаю, что историей с »Матильдой» они не ограничатся. Дальше пойдет еще что-нибудь. Они нам теперь будут пытаться диктовать, что смотреть, что читать, что на себя надевать, как себя вести. К. Ларина ― Решение Мамута, который решил не показывать фильм в своих кинотеатрах, тебе кажется правильным? Н. Сванидзе ― Я не знаю, правильным или нет, но оно достаточно мотивировано, во всяком случае. Потому что если кидают бутылками с зажигательной смесью, ну представь себе целый зрительный зал… К. Ларина ― То есть именно как из соображений безопасности. Н. Сванидзе ― Как мне кажется… К. Ларина ― Человек не может взять на себя ответственность. Н. Сванидзе ― Как мне кажется да. Во всяком случае, его позиция мне понятна. К. Ларина ― То есть ты считаешь, остальные тоже должны все отказаться. Н. Сванидзе ― Нет, этого я не говорю. Я говорю, что его позиция понятна. К. Ларина ― Ну почему, нанять охрану, позвать всех милиционеров. У нас целая национальная гвардия есть. Н. Сванидзе ― У нас и так полиции больше, чем в любой стране мира. Но, тем не менее, недостаточно. К. Ларина ― Перерыв. НОВОСТИ К. Ларина ― Возвращаемся в программу «Особое мнение». Телефонный терроризм, захлестнувший нашу страну. Масса версий обсуждают в СМИ. И мои коллеги тоже. И версия есть, что это вроде как учения или что украинские националисты или ИГИЛ* настоящий, который запрещен на территории России. Еще какие-то есть варианты. На твой взгляд что это. Это мой первый вопрос. А второй – почему дали негласную команду не говорить про это. Вообще не обсуждать. Н. Сванидзе ― Странно, что мы пока не пришли к выводу, что это Америка, конечно. К. Ларина ― И Америка тоже как вариант есть. Н. Сванидзе ― Это чуднО просто. Ну насчет учений самый смешной вариант. Потому что не дай бог, если это учения, тогда нужно разгонять всех, кто этими учениями занимается. Потому что попасть под дружеский огонь это самое страшное. Не бойтесь, ребята, это мы сами. Наши. К. Ларина ― А город подумал. Н. Сванидзе ― Да, это наши. Не знаю, может и учения. Но вряд ли. Что не ИГИЛ*, на мой взгляд, точно. Потому что не похоже. ИГИЛ* на другую тему. ИГИЛ* он на тему убивать. ИГИЛ* на тему захватывать территории. ИГИЛ* — очень серьезные ребята. Страшные ребята. И заниматься таким вот хулиганство телефонным, да зачем им это. На кой им это надо просто. Это не их стиль, непонятно. У них для этого нет ни времени, ничего. Просто это не их. К. Ларина ― Так, что остается? Н. Сванидзе ― А остается вот то же, что мы говорили про «Матильду», на мой взгляд, это того же… К. Ларина ― Связано? Н. Сванидзе ― Да, на мой взгляд, связано. Это те же люди, которые разбужены или это те люди вообще, которые кидают бутылками с зажигательной смесью. Они продолжают просто будоражить общество. Вот другая форма той же достаточно опасной истерики, которую они привнесли. Либо это люди, на которых они уже повлияли. Там же хватают подростков с нестабильной психикой, которые этим занимаются. К. Ларина ― Но там всего лишь как они говорят 10% типа подражатели, остальные номера, которые невозможно вычислить. Засекреченные. Н. Сванидзе ― Притом, как я понимаю то, что из-за границы это тоже не закон, потому что можно хоть с Луны организовать и будет похоже. Дело техники и владения технологиями. Но уж очень это подозрительно монтируется с тем, что происходит вокруг «Матильды». Я не великий специалист по компьютерным и телефонным делам, но просто очень похоже. Это не просто на мой взгляд совпадение во времени. К. Ларина ― А почему тогда ФСБшники высказали такое пожелание не обсуждать это нигде. Н. Сванидзе ― А потому что, во-первых, они не обсуждают то, чего не понимают. Во-вторых, все, что связано с терроризмом это тема, нежелательная для обсуждения. Потому что терроризм он на Западе. У нас терроризма нет. У нас там что-то взрывают и все равно это не терроризм. Ну, мы же это поняли. У нас слово «терроризм», по-видимому, не рекомендовано к произнесению со стороны компетентных органов. Нет у нас никаких актов террора. Вот там да, они там, в Европе, в Штатах не могут справиться с террором. А у нас террора нет. У нас остров такой стабильности. Поэтому это не произносится. У нас, для того чтобы не возбуждать панику, чтобы не будоражить народ. Особенно перед выборами. Я думаю, что это такие установки достаточно долговременные. Ну почему, господи, в свое время про Чернобыль ничего не сказали. К. Ларина ― Но это советская привычка. Н. Сванидзе ― Это абсолютно советская привычка. К. Ларина ― И про катастрофы ничего не знали. Н. Сванидзе ― Это все на ту же тему. Типа меньше знаешь, крепче спишь. К. Ларина ― Понятно. Еще одна история почти криминальная. С установкой таблички памятной Борису Немцову на доме на Ордынке. Кончилось тем, что два чувака из очередной, наверное, тоже в какой-то степени православная организация СЕРБ, сорвали табличку. Отнесли ее в полицию. В итоге кончилось тем, что они уже в рукопашную пошли с Ильей Новиковым и Сергеем Марковым, который в этом доме живет, муниципальным депутатом. Это вообще чьи люди, Коля, скажи. Ты понимаешь, чьи они? Н. Сванидзе ― Чьи. Мамкины. Не знаю. Свои собственные. К. Ларина ― Которые не прячут своих лиц… Н. Сванидзе ― Они ничего не боятся, потому что наверняка у них есть тоже покровительство в каких-то силовых структурах, это совершенно очевидно. К. Ларина ― Это чья сила? Н. Сванидзе ― Это реакционная сила. Достаточно страшная. Называют они себя православными или нет, меня это не касается. Это совершенно вопросы веры не относятся к моей компетенции. Но реально это очень тяжелые и опасные ребята. Которые могут, я напомню, что это люди, которые зеленкой в Навального плеснули… К. Ларина ― Мочой поливали фотографии Стерджеса. Н. Сванидзе ― И чуть его не ослепили. То есть это люди, у которых эти псевдошалости очень неприятные могут перейти в прямой бандитизм с угрозой членовредительства. И что здесь интересно на мой взгляд. И характерно. Они ведь тоже выходцы, они ведь донбасские ребята. К. Ларина ― Там Брумель Игорь, какой донбасский. Н. Сванидзе ― Этот самый, как его… К. Ларина ― Гоша Тарасевич. Н. Сванидзе ― Это ребята оттуда. Так же как, скажем, госпожа Поклонская из Крыма. Это вот наши завоевания имперские последних лет они нам дали вот такой выплеск безумия опасного и бандитизма. Потому что оттуда пришло вот это настроение милитаризма, оттуда пришло то, что это очень державно все. Это все очень патриотично. Все, что связано с нашими завоеваниями. К. Ларина ― Мы русские, с нами бог. Н. Сванидзе ― Правильно, да. И вот люди, которые пришли оттуда, такая наша новая горячая точка своеобразная. Очень большая. Широкая. Точка в широком понимании этого слова. Люди оттуда, несомненно, заряжены на агрессию. На угрозу. И это неслучайно, что с ними все связано. Как мне кажется. Это мы еще хлебнем. К. Ларина ― То есть если эту историю закончит Россия, историю юго-востока Украины, Донбасса, то вся эта шваль, извини за выражение, она сюда хлынет, получается. В Москву. Н. Сванидзе ― Уже фарш невозможно провернуть назад. Уже обратно не загонишь, они уже хлынули. Они уже здесь. Это уже Крым де-юре, Донбасс во многом де-факто, часть нашей территории. Мы их кормим, мы их вооружаем. Мы их лелеем, поддерживаем. Мы за ними стоим. Они наши. И они здесь наводят свои порядки. А порядки эти абсолютно криминальные. К. Ларина ― Ну что, дальше пошли по криминальным делам. У нас все по судебным делам, да по коридорам. Улюкаев, Сечин, очередная история, которая тоже уже на глазах превращается в фарс. Н. Сванидзе ― Была такая частушка: огурчики, да помидорчики, Сталин Кирова убил в коридорчике. К. Ларина ― Да, здесь такие разборочки уже пошли. Веселые. Народ потешается. Про эти два пальца, которые показывали, что вроде как два миллиона выпросил во время игры на бильярде. Я, честно говоря, даже не знаю, как относиться. Н. Сванидзе ― То есть выражение «как два пальца» приобретает новый смысл. К. Ларина ― Да, да. Н.Сванидзе: Попасть под дружеский огонь это самое страшное Н. Сванидзе ― В нашем фольклоре теперь. Это теперь будет истолковываться как требование взятки. К. Ларина ― Твое отношение к Улюкаеву изменилось? Н. Сванидзе ― В каком смысле? К. Ларина ― А  в том смысле, что когда все это случилось, все говорили: да ну, не мог взять. Н. Сванидзе ― Это не похоже на взятку. То, что мы слышали распечатка эта, это не похоже на взятку. К. Ларина ― А корзиночку. Н. Сванидзе ― Корзиночка с колбаской, как я слышал вообще И. И. Сечин действительно, у него там, своих каких-то приятелей знакомых он подкармливает колбасой. К. Ларина ― То есть ты веришь в это… Н. Сванидзе ― Что это была колбаса? К. Ларина ― Веришь ли ты в колбасу? Н. Сванидзе ― В колбасу верю. Потому что я повторяю, у меня есть информация, что он действительно дарит колбасу, в его каких-то цехах производят реальную колбасу. Он ее дарит. К. Ларина ― А веришь ли ты в два пальца? Н. Сванидзе ― В два пальца меньше верю. Потому что, чтобы Улюкаев показал во время игры на бильярд Сечину два пальца, и Сечин немедленно побежал искать бабки, вот это как-то у меня слабо верится. Я не думаю, даже если там были какие-то деньги, что из распечатки совершенно не явствует, но даже если там были какие-то деньги, то это очевидно совершенно не взятка. А это как бы сказать, регулярное пособие возможно. К. Ларина ― Какое? Н. Сванидзе ― Ну людей надо министров, членов ГД… К. Ларина ― Наликом. Н. Сванидзе ― По-разному. Их же надо, как-то поддерживать штаны им. Они же все-таки не рядовые люди. А как поддерживать штаны, поэтому я не исключаю, что какие-то близкие к государству, государственной власти финансовые структуры обязаны, отвечают за поддержание штанов у этих людей. Вот в это я верю. Это как бы форма зарплаты в конверте. Зарплаты, не взятки. К. Ларина ― Но минуточку, затеяно это для чего? Что все-таки взяли человека на деньгах, это же понятно. Н. Сванидзе ― В данном случае можно подставить. Если ты скажем, регулярно, я предполагаю, потому что на взятку это совсем не похоже. И не то соотношение сил между Улюкаевым и Сечиным, чтобы один у другого вымогал взятку. И чтобы Улюкаев у Сечина вымогал взятку. И ни из чего это не следует. То есть взяткой здесь вообще по стилистике их разговора, взяткой и вымогательством здесь не пахнет. А какими-то возможно регулярными банальными уже выплатами здесь пахнет. Может пахнуть. Это вполне может быть. К. Ларина ― Белых Никита. Н. Сванидзе ― Ну Белых, на мой взгляд, здесь не пахнет вовсе ничем. Белых, по-моему, человек стопроцентно чистый. Вообще. К. Ларина ― То есть там, кстати, похожая история. То, что он сейчас дает показания. Что он говорит в суде. Что он думал, что там вино в пакете. Но на деньгах его рук нет. Там как мы понимаем, руки есть только на пакете. В котором были деньги. Н. Сванидзе ― Если в варианте с Улюкаевым, конечно, определенно провокация, которая вряд ли улучшит репутацию господина Сечина. Но возможно, я допускаю возможность, что тут были какие-то действительно деньги, о которых знал Улюкаев. Хотя это не взятка, еще раз повторяю. Совсем не взятка. То в варианте с Белых здесь тоже провокация прямая, грубая. И, по-моему, здесь ни про какие деньги Белых не знал, и, во всяком случае, деньги, к нему относившиеся. Если тут и присутствовали деньги, то это были, мы же читали, что пишет Белых. Я склонен ему верить. Это абсолютно правдоподобно. То есть это были деньги на какие-то проекты, в которых он не имел никакой корысти. К. Ларина ― Ну да, там получается, что на благотворительность тратил ровно столько… Н. Сванидзе ― Как это делают все руководители регионов. Все абсолютно. И не только регионов. Вообще все откуда-то берут деньги. Просто в данном случае была совершена провокация. К. Ларина ― А как ты думаешь, ошибка была с его стороны? Н. Сванидзе ― Я не готов сейчас упрекать человека, который сидит в тюрьме. С высокомерным видом… К. Ларина ― Ты видишь, что мы обсуждаем. Серебренникова. Не прикасаться к деньгам. Вообще. Н. Сванидзе ― С высокомерным видом, надувая щеки, я не готов сейчас говорить о том, что Белых где-то там совершил ошибку. Не знаю, может, он ее не совершил. Может быть, здесь провокация была такова, что хоть он разбейся в лепешку, все равно бы его подставили. Не знаю. К. Ларина ― Ну что, мы должны заканчивать нашу сегодняшнюю программу. Это Николай Сванидзе. Меня зовут Ксения Ларина. И до встречи. Пока. Н. Сванидзе ― До встречи. ИГИЛ*  — организация запрещена на  территории РФ

Ссылка на источник