Е.Канакова ― 15 часов, 7 минут в Москве. Начинается программа «Персонально ваш». Здесь — Яков Широков… Я.Широков ― Добрый день! Е.Канакова ― И я, Екатерина Канакова. И сегодня персонально ваш экономист Сергей Алексашенко. Здравствуйте, Сергей Владимирович! С.Алексашенко ― Здравствуйте, Екатерина, здравствуйте, Яков! Я вас, наконец, вижу после долгого перерыва. Я.Широков ― Да, и многие зрители в трансляции YouTube тоже могут видеть Сергея Алексашенко. У нас сегодня, наконец-то, появился второй экран. Ура! Можно поаплодировать. Первый вопрос от зрителей и от слушателей. Нас сейчас пугают грядущим банковским кризисом. Действительно ли это так, на чем основаны эти слухи? С.Алексашенко ― Слухи в первую очередь основаны на том, что Центральный банк плохо работает и не выполняет функции банковского надзора. Я.Широков ― О, как! С.Алексашенко ― Ну, Яков, мы на эту тему говорим, по-моему, каждую вторую передачу. Вы как будто не помните этого. Е.Канакова ― Может быть, Центробанк все-таки услышит и что-то поменяется. С.Алексашенко ― Да не похоже. Пока не похоже. Пока один провал за другим, и даже объяснений внятных не существует. Деньги выделяются сотнями миллиардов рублей. Эффект нулевой. Там банк «Траст» пытались спасать, 130 миллиардов рублей дали, потом еще дали, потом еще что-то обещали, но не дали. А потом выясняется, что банку всё хуже и хуже. Вот сейчас эта ситуация с банком «Открытие». Видимо, там еще какие-то банки на подходе и Центральный банк даже боится о чем-то говорить. Поэтому обычно, когда особенно крупный банк попадает в какую-то ситуацию, у нас в общественном мнении тут же начинается разговор о том, что неизбежен банковский кризис. Но, как это часто бывает, нужно договориться об определениях. Что такое банковский кризис? Это когда всё или большинство банков в стране перестают работать, перестают проводить платежи выдавать деньги через банкоматы. Давайте определимся, что это такое. Я думаю, что такой банковский кризис нам не грозит. Не то что думаю – я уверен. Я.Широков ― То есть вот так, чтобы все вообще перестало работать, слава богу, мы не получим. С.Алексашенко ― Я думаю, мы не получим. Но по большому счету даже в самый тяжелый момент кризиса 98-го года – конец августа, начало сентября у нас как минимум один крупнейший банк под названием «Сбербанк», он устоял. Были другие банки, которые рухнули… Я.Широков ― Слушайте, там такие побоища были! Я сам прекрасно помню. С.Алексашенко ― Яков, смотрите, ситуация августа-сентября 98-го года, она вполне может называться банковским кризисом, правда? Чтобы мы понимали, о чем мы говорим. Сегодня я пока не видел ни одного индикатора того, что у »Сбербанка» есть какие-то проблемы. Давайте помнить, кризис 98-го года бы больше связан с действиями государства, с действиями Министерства финансов, которое не стало платить по своим обязательствам. Сейчас Министерство финансов платит по своим обязательствам. Оно просто их сокращает. Оно каждый год говорит: «Я буду платить все меньше и меньше». Но знаете, как: лучше платить меньше, чем не платить вообще. Поэтому, я думаю, что, конечно, никакого банковского кризиса не будет, и наши граждане, наши слушатели могут спать спокойно и не волноваться за то, что что-то чрезвычайное случится — и утром мы проснемся и узнаем, что банковская система не работает, а по нашим банковским карточкам нельзя провести платежи и получить наличные деньги. Е.Канакова ― Сергей Владимирович, если не будет банковского кризиса, значит, получается, Центробанк может на одни и те же грабли наступать постоянно и проводить, как вы говорите, неправильные действия, политику свою. С.Алексашенко ― Ну, так он это и делает. Посмотрите, он последние лет пять только и делает, что наступает на одни и те же грабли. Отзывает у банков лицензии… Сначала ждет, когда банки разворуют до конца, в минус — потом отзывает у них лицензию. Потом дает десятки или сотни миллиардов рублей, пытаясь рухнувшие банки спасти. У него опять это не получается. И банк, который спасал, тоже рушится. Ему опять дают деньги. Ну, сколько же можно?! Е.Канакова ― Действительно, сколько можно? С.Алексашенко ― У них какие-то чугунные лбы. Они на одни и те же грабли наступают – бьют-бьют, бьют-бьют — без толку. Знаете, как – бывает. Е.Канакова ― Действительно, сколько можно? Когда наступит предел. Где будет показатель, что уже хватит наступать на одни и те же грабли? С.Алексашенко ― Не знаю. Когда президент будет недоволен, наверное. Пока ему все нравится, как работает Центральный банк. У нас же один человек решает, принимает решение по всем вопросам: хорошо чиновник работает или плохо; надо его наградить или надо его уволить. Пока президент Владимир Владимирович Путин доволен, как работает руководство Центрального банка. Поэтому я думаю, что есть еще шанс, что мы услышим звук бьющих грабель по лбу. Е.Канакова ― А он доволен – он просто не знает реальной ситуации или просто не хочет знать и что-то менять? С.Алексашенко ― Я думаю, что не знает. Президент не может знать все и обо всем. У него есть какой-то круг информации, который ему важен, за которым он следит. Вот с инфляцией у нас все в порядке в стране, инфляция снижается? Снижается. Курс рубля стабильный? Стабильный. «Значит, всё хорошо. Идите, Эльвира Сахипзадовна, отдыхайте, занимайтесь своими делами». Вот она идет и занимается. Ей сказали, что всё в порядке, значит, можно ничего не менять. Е.Канакова ― Что же должно произойти, чтобы он заметил, что что-то не так происходит в банковской системе? С.Алексашенко ― Нужно, чтобы президент начал или ножками стучать или кулаком по столику. У нас после этого только начинает что-то вертеться. До этого – пока раз на горе не свистнет, мужик не перекрестится. Я.Широков ― Кстати, а почему? Народная же молва не обманывает никогда. Половина россиян уже верит в скорый приход банковского кризиса. Откуда это все? С.Алексашенко ― Ну половина россиян верят, что Земля — плоская, а Солнце вращается вокруг земли. Мало ли во что верят россияне. Если им не рассказывают правду, если неоткуда взять информацию, они могут верить все что угодно. Я.Широков ― То есть это значит, Центробанк еще плохо оповещает? С.Алексашенко ― Яков, на самом деле, понимаете, у нас же, вообще, сбережения есть у каждой третьей российской семьи. У нас две трети россиян, они даже сбережений не имеют, поэтому для них понятие банковский кризис – есть он, него его… Можно сколько угодно рассуждать о курсе доллара, можно сколько угодно рассуждать о системе страхования вкладов, но если у вас нет ни долларов, ни в кладов, то все эти разговоры… Вы можете думать и верить во все что угодно. Поэтому я бы не сильно обращал внимание на то, что верят россияне или не верят в банковский кризис. Я.Широков ― Теперь еще вопрос. Вчерашняя история с повышением акцизов. Я бы сказал, потрошение сотовых операторов ради Крыма и Калининграда. Это уже всё, дно – мы уже негде не можем найти денег в бюджете? С.Алексашенко ― Источником денег в российском федеральном бюджете… Я.Широков ― Является народ. С.Алексашенко ― Нет. Народ является держателем власти в стране. Но вот он так ее держит… неуверенно держит. Источников доходов в бюджет два: первый – рост ́экономики, второй – рост нефтяных цен, ну и третий – падение курса рубля. Соответственно, курс рубля у нас свободный. Центральный банк его не регулирует. Поэтому про этот фактор забыли. Цены на нефть – фактор внешний. Мы на него тоже влиять не можем. Мы можем повлиять, наверное, только резко сократив экспорт российской нефти процентов на 20. Но вряд ли Российская Федерация по этому пути пойдет, потому что ее место тут же займет другой. Значит, остается только экономический рост. Не хочет экономика расти. И получается так, что обязательства Минфина по индексации зарплат, пенсий, по повышению тарифов, – этот рост обязательств опережает рост доходов бюджета. Вот и приходится Минфину либо акцизы повышать, либо сотовых операторов потрошить, либо расходы сокращать, замораживать. Мы знаем, на медицину меньше, «Росатом» получил меньше или получит меньше, что регионы получат меньше, что им бюджетные кредиты перестанут давать. А чего остается делать Минфину? У него такая работа. Но они сами сказали, что дефицита быть не может, а доходов нет. Ну, значит, будем жить по одежке… протягивать ножки. C.Алексашенко: Я думаю, что такой банковский кризис нам не грозит. Не то что думаю – я уверен Е.Канакова ― Сергей Владимирович, у нас еще Кабмин одобрил рост акцизов на топливо. Никто не заметит, все будут спокойно дальше заправляться: ну, раз надо, так надо? С.Алексашенко ― Екатерина, смотрите, сегодня бензин 95-й в Москве стоит порядка 40 рублей, плюс-минус. Вот повышение акциза, которое обещает дополнительно правительство, по оценкам экспертов добавить 50-60 копеек к цене, это 1-1,5%. Я думаю, что повышение цены на бензин на 1% или даже на 2% автомобилисты точно не почувствуют. Чтобы они стали ездить меньше, бензин должен подорожать процентов на 30, 40, 50… Вот тогда точно автомобилей будет на дорогах меньше. А так, конечно, будут ездить. Ну, слушайте, 1% туда, 1% сюда… Ведь на машинах ездят не самые бедные граждане России, правда? Е.Канакова ― А это, вообще, много денег даст — вот это повышение цен? Я.Широков ― 60 миллиардов — вчера писали. С.Алексашенко ― Яков, 50 миллиардов и для вас и для меня – это безумные деньги, это почти миллиард долларов. Но с учетом того, что доходы российского бюджета составляют 15 триллионов рублей с небольшим, мы понимаем, что это… Я.Широков ― На донышке. С.Алексашенко ― Да, вот на донышке сметану собрать. В общем, больше ложкой измучаешься двигать, чем достанешь сметаны. Я.Широков ― Слушайте, но все так активно вчера, простите за жаргон, форсили тему, что всё это ради Крыма и Калининграда что, мне кажется, что это просто какое-то разжигание идет. С.Алексашенко ― Нет, это не разжигание. Минфин – они же изобретательные, и они понимают, что президент сказал, что до 2018 года повышать налоги нельзя, ну вот нельзя, а каким-то образом нужно финансировать Крым, финансировать Калининград, еще что-то. И уже где-то год назад была изобретена эта схема, она началась с тарифов на электроэнергию, сначала ее использовали на Дальнем Востоке, теперь ее используют в Крыму: А давайте мы всем остальным повысим тарифы на электроэнергию, а вот эту дельту передадим на содержание Крыма. То есть это, вроде как, и налоги не повышаем, права? И самое главное, что решение о повышении тарифов тоже соблюдается. Вот как-то все вот так, потихонечку перераспределили деньги в пользу поддержки голодающих Поволжья. Бывает. Они очень креативные, наши чиновники. Когда они попадают в ситуацию, когда кровь из носу нужно придумать решение, они его придумают, не волнуйтесь, у них с изобретательностью всегда было хорошо. Е.Канакова ― Сергей Владимирович, а сколько понадобиться времени, чтобы посчитать, во сколько нам обошелся Крым и нужно ли, вообще, подсчитывать? С.Алексашенко ― Я думаю, о подсчетах можно забыть, потому что мы как государство Россия будем дотировать Крым, я думаю, что вечно. Потому что Крым как регион всегда был дотационным – и в Советском Союзе он был дотационным, и в составе Украины он был дотационным, и в России он дотационный. Налоги, собираемые на территории Крыма существенно меньше расходов, которые республиканский… областной бюджет называется? Я.Широков ― Региональный. Республика там. С.Алексашенко ― Как скажете. В общем, региональный крымский бюджет. Поэтому дальше там возникает вопрос, что нужно платить пенсии пенсионерам, которые не платили взносы в пенсионный фонд… Скажем так, общие дотации бюджету будут на всю оставшуюся жизнь, а пенсионерам, что называется, я думаю, будут еще лет 40 платить, доплачивать. В общем, можно считать, что бесконечный процесс, поэтому, мне кажется, что считать бессмысленно. Понятно, что в какой-то момент массированные инвестиции закончатся. Построят там свою, крымскую газовую энергетику, построят Керченский мост. Лет через пять, может быть, строить закончат и тогда начнутся такие… не 170-200 миллиардов рублей в год, а 120-130. В общем, нас не сильно, наверное, это будет спасать, правда? Придется платить за Крым постоянно, каждый год. Я.Широков ― Джонни Волкер (псевдоним) — спрашивает: «А как же могут вырасти цены при подорожании бензина, если коммерческий транспорт ездит на солярке, а не на бензине в первую очередь?» С.Алексашенко ― Но повышаются цены и на бензин и на дизельное топливо, акцизы повышаются. Джонни Уокер, переходите на спирт. На спирт акцизы пока не повышаются. Я.Широков ― Андрей из Челябинска просит совета: «Теща хочет продать квартиру и жить на проценты от вклада в банке. Отговорите». С.Алексашенко ― Почему? Если у нее хорошая квартира в центре Москвы, на Патриарших прудах, стоит 3-4 миллиона долларов. И, в общем, я считаю, что на банковские проценты от такой квартиры можно жить. Просто если у нее квартира стоит 50 тысяч рублей и находится… еще от Челябинска проехать часа четыре… Я.Широков ― Карабаш. С.Алексашенко ― Да. Тогда на такие проценты, конечно, не проживешь. Е.Канакова ― Я думаю, у него просто претензии к теще. С.Алексашенко ― Нет, я думаю, что всё проще. Просто хочется получить в наследство квартиру, а не копейки, которые останутся к тому времени на банковском счете. Но, к сожалению, я боюсь, что за квартиру в Карабаше даже очень большую… на проценты от этой квартиры прожить будет тяжело. Я.Широков ― Вопрос следующий. «Лаборатория Касперского» вроде как по решению сената сегодня отстранена от участия в каких-то государственных американских программах. В целом положение «Лаборатории Касперского» в США, насколько оно шаткое, и насколько ́этот рынок важнее для компании? С.Алексашенко ― Мне кажется, что «Лаборатория Касперского» одна из немногих российских компаний по производству программного продукта, который имеет мировой бренд, которая продают свой продукт по всему миру. C.Алексашенко: ЦБ последние лет пять только и делает, что наступает на одни и те же грабли Я года полтора был в Гонконге и видел там их рекламу на китайском языке, что меня сильно порадовало. Такой логотип и какие-то китайские буквы. Даже если ты ничего не понимаешь, понимаешь, что это Касперский. Поэтому приятно, конечно. Да, компания достаточно устойчива на рынке. Она входит в число мировых лидеров. Сектор конкурентный, поэтому, конечно, американский рынок как крупнейший в мире для Касперского важен. Я.Широков ― А вот то, что их оттеснили сейчас от участия в государстве, на коммерческом их статусе как-то скажется на рынке? С.Алексашенко ― Пока нет, но со временем, я думаю, скажется. Если Россия подольше будет бряцать своими ядерными ракетами и угрожать Америке по разным поводам или соседним государствам будет угрожать, то, я думаю, что на коммерческих позициях многих российских компаний это может сказаться. Е.Канакова ― А по репутации как-то ударит? С.Алексашенко ― По репутации Касперского – вряд ли. По репутации Касперского могут ударить только те слухи, которые были несколько месяцев назад о том, что у них есть связи с ФСБ, что они работают в интересах ФСБ. Но это были слухи. Я так понимаю, что они пока документально не подтверждены. Вот если это окажется правдой, то, я думаю, на коммерческой репутации Касперского в Америке и в Европе можно будет поставить крест. Я.Широков ― А вот еще такой момент. На прошлой неделе Best Buy и Home Depot уже отказались продавать продукты Касперского. А может ли это спровоцировать волну отказов и других компаний — раз? И, во-вторых, хотя бы приблизительно можете оценить, насколько серьезные потери от Best Buy и Home Depot? С.Алексашенко ― Не могу оценить, Яков. Это надо спрашивать Касперского, через что они продают. Я не знаю, вы когда, условно говоря, в какую «Техносилу» последний раз ходили покупать программный продукт? Я.Широков ― «Техносила» закрылась. С.Алексашенко ― Ну, хорошо, Яков, другой… Назовите какой-нибудь магазин, который продает электронику. Я, например, все свои программы, которые мне нужны, я их покупаю через интернет. Даже из дома выходить не надо, ты их просто загружаешь и всё. Поэтому я не думаю, что это такой уж совсем… удар по позициям Касперскому. Е.Канакова ― Хорошо. Переходим тогда к другому важному событию, по крайней мере, сегодня. Открылся памятник Михаилу Калашникову. Вам как москвичу не обидно, что этот памятник есть, а вот… Я.Широков ― А, может быть, наоборот, гордитесь. С.Алексашенко ― Мне обидно, когда министр культуры говорит, что «Калашников» и АКА-47 – это наивысшее достижение российской культуры. Вот здесь мне обидно. За самого Михаила Калашникова я, в принципе, рад. Ну, хорошо. Памятник может нравится, может не нравится… И Кулибиным я бы его не стал называть, потому что все-таки Кулибин, он паровоз изобрел, насколько я понимаю, полезный в экономике. Потому что автомат Калашникова — это так же, как наши ядерные ракеты — вещь, которая в экономике совершенно бесполезная. Я.Широков ― А, с другой стороны, как нефть – хороший экспортный продукт. С.Алексашенко ― Нет, Яков. Сейчас мы к этому вернемся. Соответственно, автоматы и ракеты, они для экономики совершенно бессмысленны, потому что они никак не развивают экономический потенциал страны. Например, то же самое, как яму до обеда выкапывать, после обеда закапывать. Вроде как процесс идет, а смысла нет никакого. Насчет того, что экспортный потенциал – это неправда. Потому что, соответственно, в 50-е, 60-е и 70-е годы автомат Калашникова стали производить по лицензии, без лицензии во многих странах мира. Я.Широков ― В Германии и Китае в первую очередь. С.Алексашенко ― Все. Где их только не производят. И, мне кажется, что от экспорта автоматов Калашникова Россия вряд ли что-то получает серьезное. Я так понимаю, в Венесуэле пытались построить завод по производству этих автоматов. Поэтому это не экспортный товар. Он хорошо известен во всем мире, действительно, но опять, мне кажется, что Россия должна гордиться чем-то другим, не автоматами. Е.Канакова ― В общем, вам обидно за формулировку, а не за памятник. С.Алексашенко ― Мне обидно за то, что у нас такой министр Культуры, и мне обидно за страну, которая получила 3 триллиона долларов в XXI веке от роста нефтяных цен, и на эти 3 триллиона долларов не научилась создавать ничего, что можно было бы продать в мире – вот за это мне обидно. А памятник… ну есть хорошие памятники в Москве, есть не очень. Что ж поделать. Вот кажется, что правильно – нужно поставить человека с ружьем в Москве на Садовом кольце – ну поставьте. Этот же вопрос, он все говорит о московских властях, о министре культуры. Вот табличку на доме Немцова нельзя. Табличку на мосту Борису Немцову нельзя. А вот человека с ружьем 14 метрового можно. Пожалуйста. Ребята, про вашу голову после этого можно вообще ничего не говорить. Все с вами понятно. C.Алексашенко: Мы как государство Россия будем дотировать Крым, я думаю, что вечно Я.Широков ― Вопрос от слушательницы из YouTube, из чата: «Почему в Израиле курорт Эйлат приносит большую прибыль, а Крым гораздо большего размера и богаче – в минусах?» С.Алексашенко ― А вы были в Эйлате на курорте? Наверное, наша слушательница была в Израиле, да? Как-то там с гостиницами хорошо, с сервисами хорошо. Самое главное с климатом повезло. У них этот сезон туристический практически круглый год. Там иногда бывает очень жарко, но там никогда не бывает холодно. А человеческая природа, она такова – я не помню точную цифру – где-то процентов 95 людей, вот туристов, которые куда-то ездят, они ездят на теплое море, они хотят теплого моря. В Эйлате оно есть постоянно. Не надо забывать, что Эйлат – это практически единственный выход Израиля к Красному морю. Оно, действительно, теплое. Средиземное море, оно тоже ничего, но вот Красное море потеплее будет. Поэтому такая индустрия: климат плюс система. В Израиле же много чего есть интересного. Можно обсуждать, что там и все эти информационные технологии и технологические прорывы и газовые месторождения добывают на шельфе частные компании. В Израиле много чего сделано. Поэтому то, что там курорты приносят доход – тоже как-то не очень удивительно. Е.Канакова ― А за счет сервиса у нас в Крыму не получится туризм поднять, если уж с климатом не вышло? Я.Широков ― Сервис в Крыму – это фантом! С.Алексашенко ― Сервис в Крыму – это мем. Вот за счет такого сервиса, я думаю, что можно опустить доходы Крыма от туризма, а вот поднять… Е.Канакова ― А то мало ли – выделят деньги… С.Алексашенко ― На повышение сервиса? Е.Канакова ― Да. С.Алексашенко ― Нет. Если выделят деньги на повышение сервиса, то, я думаю, многие люди обрадуются, правда, качество сервиса после этого вряд ли повысится. Я.Широков ― Еще, кстати, тут вопрос был… Алексей хочет поправить: «Новые модели «Калашникова» никогда кроме России не производятся без лицензии». С.Алексашенко ― А они где-нибудь продаются? Алексей, я правда не знаю. Мне кажется, что нужно попросить Сергея Викторовича Чемезова, который «Ростех» возглавляет, который занимается экспортом российского вооружения. Пусть они расскажут, на какую сумму они продали автоматов Калашникова. Автомат Калашникова – это легенда. Люди, которые понимают, что автомат, который можно бросить в болото, достать и из него стрелять; повалять в песке, вытряхнуть, разобрать… Я не знаю, как сейчас, но в мое время любой ученик средней школы обязан был разобрать и собрать автомат Калашникова, что называется, с закрытыми глазами. Поэтому автомат простой до предела, достаточно эффективный в том смысле, что быстро стреляет. Попасть из него куда-нибудь тяжело, но он просто не для этого приспособлен. Поэтому сам по себе продукт, он хороший. Другое дело, что он стоит не очень дорого. Конкурентов у него много.. И я думаю, что не приносит он больших доходов, поверьте мне. Я.Широков ― Мы прервемся на новости и рекламу. Я напомню, что это «Персонально ваш» с экономистом Сергеем Алексашенко. Мы вернемся через пять минут. НОВОСТИ Е.Канакова ― 15 часов, 35 минут в Москве. Продолжается программа «Персонально ваш». Яков Широков и Екатерина Канакова. Напоминаю, что сегодня персонально ваш экономист Сергей Алексашенко. Я.Широков ― И мы продолжаем разговор про экономику в первую очередь, как нас просят слушатели. Кстати, Татьяна не унимается, хочет еще напомнить. Она сама живет в Крыму, как пишет Татьяна нам в чате YouTube: «Ничего не делали украинцы, ничего не делают и россияне. А ведь это золотой уголок, кто понимает. Нужны китайцы». Внезапно. C.Алексашенко: Вот табличку на доме Немцова нельзя. А вот человека с ружьем 14 метрового можно Е.Канакова ― Хоть кто-то. С.Алексашенко ― Татьяна, аккуратнее, аккуратнее. Вы знаете, территориальная целостность Российской Федерации, я так понимаю, вопрос очень скользкий и по Уголовному кодексу может быть некое наказание. Поэтому я предлагаю Крым в остров не превращать и в самостоятельное государство тоже. Боюсь, что нас могут некоторые товарищи, не очень далеко сидящие от радиостанции «Эхо Москвы», неправильно понять. Я.Широков ― А вообще, иностранные инвесторы, по вашим наблюдениям, готовы, например, из Азии пойти? Потому что я знаю, что многие как бы инвесторы приглядываются к новым проектам – пойти в Крым. С.Алексашенко ― Яков, насколько я понимаю, насчет инвестиций в Крым существуют санкции Америки, от Евросоюза и западных стран. И ни одна уважающая себя компания в Крым со своими инвестициями не пойдет. Насколько я понимаю, китайцы пока тоже не очень горят желанием и подозреваю, что и не будут гореть. Я.Широков ― Хорошо, давайте отвлечемся немного и поговорим о теории заговора. Уже третья версия появилась в истории с массовой эвакуацией, которую мы на прошлой недели обсуждали. Значит, была — что Украина, был ИГИЛ внезапно, теперь – бельгийские хакеры. Вот вы в какую версию больше верите? С.Алексашенко ― Я пока ни в какую не верю. Давайте так: я верю в версию, что это организованная какая-то… не знаю, как правильно называть – кампания, акция, операция. Насчет Брюсселя – ну мне смешно, особенно когда я читаю, об этом сообщает МВД. Владимир Владимирович Путин уже прямо сказал, что современное состояние информационных технологий, оно позволяет этот IP-адрес переадресовать куда угодно. Уже наш президент знает, что не надо верить тем доказательствам: Брюссель, Вашингтон, Киев или что-то еще. Это вот точно не является доказательством в современном мире. Поэтому я бы к этой версии относительно Брюсселя относился ровно настолько, насколько ВМД нужно продемонстрировать, что они работают. Они же не могут молчать. Как-то вот молчат, молчат – а все продолжается и продолжается… Говорят: «Нет, вы знаете, мы подумали-подумали – вот, Брюссель». Кстати, почему Брюссель? Потому что там штаб-квартира НАТО, это ж понятно. Об этом никто сейчас не говорит. Через неделю мы будем с вами обсуждать, и там возникнет не Брюссель, а Вашингтон. У нас городов на земле много. Откуда эти хакерские атаки могут идти, тоже, в общем… пожалуйста откуда угодно. Но вот просто относиться, что очередная версия – что это результат работы наших правоохранительных органов, я бы не стал. Мне кажется, это так… дым. Е.Канакова ― То есть это слабая работа правоохранительных органов. С.Алексашенко ― Екатерина, слабая работа правоохранительных органов – то, что они пока не могут решить эту проблему. Я.Широков ― Поймали же подростков каких-то, которые подражали. Е.Канакова ― Вот именно – каких-то. С.Алексашенко ― Каких-то подростков поймали, только звонки после этого не перестают звучать, и, в общем, все это продолжается. Я думаю, что для специалистов это, действительно, нетривиальная задача. Я не хочу ерничать, я не хочу говорить, что «вот они какие!..» С таким сталкивается Россия впервые. Просто мы теперь хорошо понимаем, что сотни миллиардов рублей, которые получили наши правоохранительные органы… Я.Широков ― «Закон Яровой». С.Алексашенко ― «Закон Яровой», закон об экстремизме, там все эти установки систем съема данных у операторов и прочее – это всё не работает, потому что не для этого эти законы принимались. Наши правоохранительные органы, они право не охраняют. То есть они не охраняют наши права, свободы, в том числе, свободу бизнеса, свободу посещения магазинов… Вот теперь с этим сталкиваются россияне в массовом порядке. Да. Е.Канакова ― А вот Штаты когда-нибудь сталкивались с таким массовым порывом звонков? С.Алексашенко ― Я не встречал информации об этом. Не буду говорить, что такого не было. Я пытался по интернету поискать – у меня как-то не получилось найти примеров аналогичных. Я.Широков ― Вообще, в Штатах бывает так, чтобы целые торговые центры эвакуировали? С.Алексашенко ― Да, бывает. Во всех странах бывает. Но, как правило, это не из-за телефонных звонков, а, как правило, из-за того, что находится предмет, кем-то оставленный. Как правило, кто-то случайно забывает сумку… Е.Канакова ― Подозрительный… С.Алексашенко ― Любой предмет, оставленный в торговом центре, у которого нет хозяина, он является подозрительным. И это нормальная практика правоохранительных органов во многих странах мира. Так к этому относятся. Я.Широков ― А вообще, в Штатах балуются вот этой фигней, извините, терроризмом телефонным? С.Алексашенко ― Яков я не встречал… Опять не буду говорить, что этим не балуются, просто, насколько я понимаю, в Америке все-таки те ресурсы, которые приданы правоохранительным органам, в том числе, для контроля за телефонными звонками и за интернет-перепиской, они как-то более эффективно используются. Там и хакеров быстрее ловят и много ловят хакеров. Не буду врать, но я такого не встречал. Я.Широков ― Там ловят по всему свету, насколько мы знаем историю с Романом Селезневым, например. С.Алексашенко ― Ловят по всему свету — задержать могут только в Америке или в тех странах, с которыми есть соглашение. Используют информацию, собираемую по всему миру. Это правда. Е.Канакова ― Сергей Владимирович, вопрос от слушателя: «Почему нельзя помочь малому бизнесу? Ведь это хорошее подспорье для государства». С.Алексашенко ― Екатерина, фраза «помочь малому бизнесу» — кто должен помогать и в чем должна состоять эта помощь? Вот если за счет бюджета, то давайте признаемся, что это мы с вами должны. Вот на нас нужно повысить налоги, повысить акцизы на бензин, повысить тарифы на электроэнергию, на газ, на телефонные разговоры – и всё это дело отдать чиновникам, которые поделят между малым бизнесом в той или иной форме. Причем, как мы хорошо с вами знаем природу российского чиновника, значительная часть этих средств достанется компаниям, близким с этими чиновниками. Поэтому, мне кажется, что поддерживать малый, средний, крупный бизнес, всякий бизнес – технологический, не очень технологический – можно только тем способом, что не мешать ему, не кошмарить, защищать права собственности, развиваться политическую конкуренцию, делать суды независимыми. И вот тогда, когда бизнес будет понимать, что его собственности ничего не угрожает, вот тогда он будет развиваться. Собственно, уменьшать количество проверок… все правильно. Есть многие вещи, которые делают правильно российские власти – там сокращают сроки получение разрешения на строительство, на подключение к электросетям и так далее. Но базовое – это защита прав собственности. Для мелкого бизнеса это столь же важно. И пока его можно кошмарить… Слушайте, вот если вас кошмарить на радиостанции, вы долго будете та терпеть? Я думаю, что не очень. В какой-то момент будете уставать, от того, что вас кошмарят, кошмарят и кошмарят. Малый бизнес тоже от этого устает. Е.Канакова ― А кому нужно кошмарить и зачем? С.Алексашенко ― Тем, кто получает доход от этого. Ну, слушайте, всё очень просто. Слово «кошмарить» в современном русском языке означает прийти и сделать предложение, от которого малый бизнесмен, средний бизнесмен, крупный бизнесмен не сможет отказаться — то есть поделиться. Я.Широков ― Вопрос от слушателя Александра из Москвы: «Как вы прокомментируете продажу доли «»Роснефти» китайской компании с непрозрачной структурой владения?» С.Алексашенко ― Яков, а чего здесь комментировать? Собственно говоря, мы на эту тему, кажется, говорили прошлый раз или две недели назад, когда обсуждали распечатку разговора Улюкаева и Сечина, когда Сечин признался прямо, что акции «Роснефти» никому не нужны, ну вот просто никому не нужны. Вот нужно всякие какие-то примочки… C.Алексашенко: «Роснефть» привлекательная компания, она фантастические результаты демонстрирует И теперь мы, вообще-то говоря, возвращаясь к тому, что мы наблюдали в конце прошлого года и начале этого года, когда, помните, Игорь Иванович Сечин приходит к Владимиру Владимировичу Путину и говорил: «Владимир Владимирович, уже всё продали. Уже такие классные у нас инвесторы. И деньги уже бюджет получил…». Потом выяснялось, что, вообще-то, еще не продали и деньги еще бюджет не получил. А потом выяснилось, что деньги были банком даны в кредит. Но все равно, хорошо, прошло какое-то время – и организаторы этой сделки получили ордена и медали из рук президента Российской Федерации, ну типа всё – сделка осталась в тумане, потому что собственники и бенефициары этой компании сингапурской были неизвестны, кто там в каких долях. Вроде как отстали. Потом выясняется, что та тема, про которую я очень много говорил, что кредит Intensa… вообще-то говоря, кредит западного банка означает, что вы первое: по нему должны платить процент, а второе: вы должны рано или поздно вернуть. Так вот, дивиденды, которые платит «Роснефть», они недостаточны для обслуживания этого кредита. И выяснилось, что для этого консорциума Glencore с Катаром, это как чемодан без ручки, то есть вот доходов от него мало, денег уже своих кто-то сколько заложил. Катар – 3 миллиарда, Glencore– 300 миллионов. И пришлось срочно искать, кому бы все это дело перепродать. Ну, дураков, как говорится, у нас нет, и акции «Роснефти»… ну, Glencore свои сливки уже снял, свою сметану – получил контракт на 5 лет по продажи российской нефти, то есть он свое уже отбил, соответственно, нужно было кого-то другого найти. Ну вот, нашли какую-то не очень понятную китайскую компанию, происхождение денег которой неизвестно… По китайским понятиям она не очень большая, по российским понятиям она чуть ли не гигант индустрии. Но она тоже не хотела покупать. Она ведь, собственно говоря, согласилась купить только в нагрузку. Ей дали кредит в российских банках, за счет которого она купила. То есть я так понимаю, что акции «Роснефти» теперь находятся в залоге у российских банков. И если китайская компания вдруг не расплатится по этому кредиту, то владельцами акции «Роснефти» будут те самые российские государственные банки, которые у всех на слуху. Поэтому комментарий, извините, что затянулся такой. Это, вообще говоря, не продажа китайцам, а это продолжение истории по приватизации «Роснефти». «Роснефть», она такая, привлекательная компания, она замечательная компания, она фантастические результаты демонстрирует. Но, к сожалению, находится еще и под санкциями. Ее акции по большому счету в таком объеме – 19, 5%… ну нет желающих их покупать, просто нет и всё. Только в нагрузку с кредитом российских банков. Е.Канакова ― Переходим к теме Алексея Навального и фильма «Он вам не Димон». Я.Широков ― Слава богу, не »Матильда»! Е.Канакова ― Слава богу, не »Матильда», да, уже изменили концепцию. Как вы думаете, удалит, не удалит? Я.Широков ― Куски, которые требуют удалить. С.Алексашенко ― Я думаю, что не удалит. А как его можно заставить? Я.Широков ― Ну, суд сегодня был. С.Алексашенко ― Ну, хорошо, Яков, мы же знаем, что этот фильм можно скачать из разных источников и посмотреть. Я.Широков ― Даже из Pornhub. С.Алексашенко ― Ой, слушайте, вот это я не знал. Я не проверял. Слушайте, как много я о вас узнаю интересного, Яков. Е.Канакова ― Да я тоже, Сергей Владимирович. Я.Широков ― Была новость, что Pornhub разместил специально «Он вам не Димон». Е.Канакова ― Вот теперь оправдывайся, не оправдывайся, Яков… С.Алексашенко ― Этот фильм, я так понимаю, размещается бесплатно, никаких коммерческих прав на него у Фонда борьбы с коррупцией на него нет. Вот все, кто хотят, могут его на сайте разместить. И я думаю, что уже многие разместили. Ну это как, знаете, давайте из мелодии «Чижик-пыжик» мы пару нот удалить. Попробуйте, конечно, удалить. Е.Канакова ― Отмонтировать и заново залить на официальном канале. С.Алексашенко ― Ну, хорошо, будет неофициальный канал. Я думаю, что вряд ли это удастся сделать. Даже если Алексея Навального и Фонд борьбы с коррупцией заставят это сделать каким-то образом – неимоверными штрафными санкциями, предположим, – то, я думаю, что всех желающих посмотреть оригинальную версию этого фильма можно успокоить: у вас всегда будет возможность такая возможность. Я.Широков ― Кстати, нам пишут слушатели, что Pornhub удалил этот фильм. Е.Канакова ― Ну всё, теперь поднял тему, Яков. Я.Широков ― Хорошо, смотрите, а вот суды, суды, всё удалять, удалять – а вот Навальный не удаляет. Вот зачем эта свистопляска? Время и деньги тратить свои и налогоплательщиков. С.Алексашенко ― Все же очень просто. Судятся фонды, близкие к российскому премьер-министру. Фильм Фонда борьбы с коррупцией говорит о том, на взгляд авторов этого фильма, существует достаточно большое количество косвенных доказательств того, что российский премьер-министр слегка коррумпирован, так слегка, немножко, на маленький кусочек сметанки, но коррумпирован. Собственно говоря, фильм об этом. И косвенные признаки того, что российский премьер-министр коррумпирован, они предъявлены в этом фильме. Соответственно, фонды, которые управляются однокурсниками, друзьями Дмитрия Анатольевича Медведева, пытаются доказать, что они честные, что в фильме Навального нет жестких доказательств, что фильм Навального не опубликовал информацию о том, чем занимаются эти фонды (потому что об этом никто нечего не знают, потому что никакой информации об этом нет). Вот точных доказательств того, куда тратились деньги фонда и что они тратились только на Медведева и больше ни на кого другого, у фильма Навального нет. А это значит, что их оклеветали, фонды оклеветали. На самом деле речь идет не о том, в решении суда, что Дмитрий Анатольевич честный человек и некоррумпированный политик — речь о том, что о фондах Навальный сказал что-то не так. Фондам, я знаю, может быть, им хочется с кем-то общаться, может быть, они какие-то очередные виноградники в Тоскане покупают, может, еще где-нибудь покупают виноградники в какой-нибудь другой благоприятной стране… Я.Широков ― А им не продадут, если они…? С.Алексашенко ― Конечно, если они замазаны в каких-то политических скандалах, если они связаны с политическими фигурами и прочее. Поэтому они из каких-то своих соображений хотят доказать, что они как фонды абсолютно честные и прозрачные. Е.Канакова ― Восстановить репутацию хотят. С.Алексашенко ― Черного кобеля пытаются отмыть добела. Но это никак не влияет на основной месседж фильма Навального. Фильм Навального, вообще говоря, о другом, он не о фондах. Фильм Навального о российском премьер-министре Дмитрии Анатольевиче Медведеве. И с точки зрения защиты Дмитрия Анатольевича Медведева, ни иск Усманова, ни иск этих фондов ничего не изменил, потому что в отношении Дмитрия Анатольевича Медведева существуют достаточно серьезные основания считать, что он коррумпирован. Соответственно, для того, чтобы доказать, что это не так, должно быть абсолютно полномасштабное расследование независимым прокурором… Вот если попросить Навального и Фонд борьбы с коррупцией сформулировать 1200 вопросов, на которые должен ответить этот прокурор, и он на них все ответит, и Фонд Навального скажет: «Извините, ошиблись. Мы думали, что так, а, на самом деле, вот эти доказательства нас убедили», — вот тогда можно говорит о том, что Дмитрий Анатольевич честный человек. Дмитрий Анатольевич не хочет попадать под такое расследование. Ну, естественно, в трезвом уме и твердом уме кто же захочет этим заниматься? Поэтому всё, что делают эти фонды, — они Медведева никоим образом не защищают. Я.Широков ― Только для себя С.Алексашенко ― Для себя, конечно. Я.Широков ― Прилететь в Тоскану и сказать: «Вот смотрите: решение суда, нас оклеветали, а то, что фильм остался, – это все фигня». С.Алексашенко ― Да, да. Е.Канакова ― Эти фрагменты не о нас. С.Алексашенко ― Мы белые и пушистые, с нами все хорошо, с нами можно иметь дело дальше. Я.Широков ― Ну, понятно, это для зарубежного потребителя. Тут еще Александр из Санкт-Петербурга спрашивает: «Объясните, как из »Открытия» можно было вывести целый триллион? Это все разворовано и взяток наверх понапихано». С.Алексашенко ― Ой, Александр, я боюсь, что здесь, к сожалению, вы как-то всё, знаете… сапоги всмятку, мухи с котлетами. А насчет триллиона, я так понимаю, что триллион – это сумма поддержки, сумма кредитов, которую Центральный банк выдал банку «Открытие» в связи с тем, что у него ушли клиентские деньги, клиенты забрали деньги и банку «Открытие» нужно было как-то срочно свой баланс поддерживать. И за июль, по-моему, там была цифра — 360 миллиардов клиентских денег, за август ушло сколько-то там сотен миллиардов. Поэтому какая-то часть этих денег – понятно, то это такое. И опять-таки нам Центральный банк не считает нужным сообщать ничего о своих действиях. Если эти кредиты выданы в рамках обыкновенных залоговых схем, например, банк «Открытие» заложил еврооблигации российские, которые у него есть на балансе и под залог этих облигаций получил деньги Центрального банка, — то, вообще-то, ничего странного, удивительного и не законного в этом нет. Любой банк может это сделать. Но это будет дорого, но, в принципе, это нормальная коммерческая операция. Другое дело, что в этот же триллион входят деньги, которые Центральный банк дает на поддержку банка «Траст» или еще что-то. Мы не знаем, но обязательно узнаем. Мы будем этим заниматься и всю картину рано или поздно соберем, и мы узнаем, триллион или не триллион, там «Трасту» или «Росгосстраху» и кому достались эти деньги. Поэтому я бы не стал сейчас говорить, что этот триллион из банка «Открытие» украли. Мне кажется, что я пока не встречал какой-либо достоверной оценки со стороны Центрального банка, что у банка «Открытие» есть дефицит капитала, что он там украл всё, включая скрепки. Поэтому посмотрим. Я.Широков ― И на этой ноте оптимистичной мы закрываем программу «Персонально ваш». С.Алексашенко ― Мы закрываем. Я.Широков ― Мы закрываем тему. Надеемся, вернемся через неделю к ней же. С вами были: Екатерина Канакова, Яков Широков, экономист Сергей Алексашенко. Е.Канакова ― До свидания!

Ссылка на источник