код для блога  Т. ДЗЯДКО – 16.08. Михаил Хазин — экономист, президент консалтинговой компании НЕОКОН. Добрый день. М. ХАЗИН — Добрый день. У меня все время такое ощущение, что фраза «экономист, президент компании НЕОКОН» становится частью моей фамилии. А если я вдруг сменю место работы, что вы будете делать? И. ВОРОБЬЕВА — Нам будет очень сложно. М. ХАЗИН — Вот я и смотрю. Т. ДЗЯДКО – Будет сбой матрицы. И. ВОРОБЬЕВА — Будем периодически сбиваться, рассказывать, что вы еще президент консалтинговой компании НЕОКОН. Т. ДЗЯДКО – Так что не надо, пожалуйста, Михаил. М. ХАЗИН — Не надо менять работу. И. ВОРОБЬЕВА — Не усложняйте нам жизнь. Что плохого случилось за последнее время? М. ХАЗИН — Лето настало, хорошо. И. ВОРОБЬЕВА — Мне кажется, что когда приходит Михаил Хазин… М. ХАЗИН — Солнышко светит. Я же оптимист известный. Все замечательно. Вот вчера случился учредительный съезд, Объединенный народный фронт. Как он теперь называется? И. ВОРОБЬЕВА — Под предводительством Путина. М. ХАЗИН — Этот самый. И. ВОРОБЬЕВА — Вы наблюдали? М. ХАЗИН — Избави бог. Я только потом поговорил с некоторыми участниками этого действа. Мне было интересно, я хотел задать вопрос, но не смог получить от них ответ. А именно: для чего это нужно. Т. ДЗЯДКО – Я вчера этот вопрос задавал двум сопредседателям эфира на протяжении часа в студии. И признаться честно, может я тупой, я не понял. М. ХАЗИН — То есть они не смогли ответить внятно. Я придумал, для чего его теоретически можно использовать. Но у меня есть подозрения, что его так использовать не будут. Более того, у меня даже есть два предположения, второе мне сегодня подсказал один мой очень опытный товарищ. Но его предложение, оно может быть даже более убедительно с точки зрения реальности, но все равно выглядит очень странно. Я вас озадачил? И. ВОРОБЬЕВА — Немножко. М. ХАЗИН — Существуют разные формы демократии. Парламентская демократия, существуют советы, существует джамахирия. И. ВОРОБЬЕВА — Суверенная демократия. Т. ДЗЯДКО – Джамахирия уже не существует. М. ХАЗИН — Самое что ни на есть натуральная снизу вверх. Т. ДЗЯДКО – Она уже в прошлом. М. ХАЗИН — К сожалению, но я думаю, что она где-нибудь еще возродится. Это однозначно совершенно. Существует прямая демократия. Когда народ непосредственно своему главному суверену дает некоторые абсолютные права. Но теоретически любой президент получает эти права или премьер-министр, который выигрывает выборы, но тут есть тонкости. Потому что выборы выигрывает партия, а президент иногда избирается парламентом или еще чего-то, но можно предложить схему, при которой народ, объединившись в некоторую структуру типа фронта, делегирует своему лидеру все права. Я так думал, мне сегодня сказали, может быть, это имелось в виду. У меня схема другая. Я предположил, что эта штука, фронт может быть площадкой, на которой можно развивать хоть какие-то нелиберальные мысли. По части развития нашей страны. Я понимаю, это такое слово больное. Обращаю внимание, не антилиберальные, а нелиберальные. И. ВОРОБЬЕВА — Я вообще молчу сижу. Что же такое. М. ХАЗИН — Ирина, вы на меня смотрите со значением. И. ВОРОБЬЕВА — Я не буду смотреть на вас. Я буду смотреть на Тихона Дзядко. В ожидании, что он вам задаст вопрос не про Народный фронт. М. ХАЗИН — Но у меня все-таки есть сомнения, что, это слишком сложная конструкция, во всяком случае, для участников самого фронта. В общем, я не понимаю, для чего это все существует. Т. ДЗЯДКО – Сегодня Верховный суд разбирался, что такое взятка. И в частности было заявлено, что правоохранительные органы не вправе привлекать к ответственности чиновников, которых сами вынудили получить взятку. Кроме того, преследование за подкуп, совершенный работником частной компании может осуществляться лишь с согласия ее главы. За получение откатов надо наказывать сразу по ряду статей Уголовного кодекса. М. ХАЗИН — Про борзых щенков нет? Т. ДЗЯДКО – Пока не вижу. Как вам кажется, подобные меры, активная деятельность Верховного суда оказывает что-то положительное в этой кампании против коррупции. М. ХАЗИН — Это как раз вещь, на которую не обратили внимание. Что по своей сути изначальной, коррупция это действие государственных чиновников. Если речь идет о частных, то это воровство одного человека у другого человека, фактически у вас есть владельцы компании, гендиректор, какой-то начальник управления взял деньги. Можно ли это считать взяткой. Это вопрос сложный. Может быть и правильно, что это должны сказать сами акционеры. Если они сильно недовольны, ничего им не мешает подать в суд на этого человека за банальное воровство. Потому что он украл фактически непринадлежащие ему деньги. То есть это на самом деле не очень интересная тема. А что касается откатов, то откаты это тоже какая-то форма взятки. Но бог с ним, юридические нормы. Все равно мы знаем, что это нехорошо. Верховный суд подтвердил: это нехорошо. И слава богу. И. ВОРОБЬЕВА — У нас в столице нашей родины будут досрочные выборы мэра. Это с экономической точки зрения для Москвы хорошо? М. ХАЗИН — С экономической это никак. Тут есть одна тонкость. Дело в том, что мне было всегда очень интересно, когда пришел Собянин, то мне как экономисту было интересно, будет ли он менять модель, в рамках которой существует Москва. Экономическую. Он не стал ничего менять. Более того, он вообще экономику из числа своих приоритетов вычеркнул. Потому что человек, которого он назначил главным экономистом Андрей Шаронов, я его знаю много лет. Это человек, который… Т. ДЗЯДКО – В свое время работал в Минэкономразвития. М. ХАЗИН — Он работал сначала начальником департамента. А вообще он работал комсомольцем. И был лидером комсомольской фракции в Верховном совете. Потом он в комитет по делам молодежи, потом его разогнали, он пришел начальником департамента Минэкономики. Когда я с ним и познакомился. Потом он стал замом. Потом первым замом. Но это не тот человек, который чего-то способен придумать, изменить. Он такой очень качественный исполнитель. Ему сказали, делай раз, два, три. Он — делай раз, делай два, делай три. И при этом он четко знает, чьи интересы он соблюдает. Например, когда он работал в Минэкономики, все знали, что он там блюдет интересы РАО «ЕЭС». И соответственно в этой ситуации, когда его назначают главным экономистом, это означает, что тема, которой он будет заниматься, никому неинтересна. Он ничего не будет менять, не будет трогать. В лучшем случае он будет чьи-нибудь интересы защищать. И по этой причине я вообще не думаю, что деятельность Собянина как-то будет влиять на экономику. Если что-то изменится, например, начнется экономический кризис, очень сильный, такой, что это подорвет московский бюджет, может быть, они и будут чего-то делать, но пока это никак не связано. И. ВОРОБЬЕВА — Ну а то, что начинается с Прохоровым отказы. М. ХАЗИН — Прохоров струсил это понятно. Даже разговаривать не о чем. И. ВОРОБЬЕВА — Мне всегда было интересно, я вчера ехала по Москве, смотрю, дороги плохие. Думаю, может, починят к выборам. М. ХАЗИН — Кто? Прохоров? И. ВОРОБЬЕВА — Нет, может Собянин. М. ХАЗИН — На самом деле это же все понятно. Это некий бизнес. Если он развивается хорошо, то соответственно будет больше асфальта класть. Но хороший ли это будет асфальт, это вопрос отдельный. Мою улицу, на которой я живу, ее испоганили вконец. Вырубили все деревья, и, в общем, сделают из нее пресловутую северо-западную хорду и жить там будет нельзя. Это улица Народного Ополчения. Такая была симпатичная улица. Вся зелененькая. По бокам зелененькая, в центре зелененькая. Такой скверик был. Там начали с пресловутого угла, там был большой скверик на углу с Проспектом Маршала Жукова, там сначала все вырубили, построили тоннель. В общем, причем я даже понимаю, что тоннель нужно строить, никуда не денешься. Потому что в Москве транспортный коллапс. С одной стороны. С другой стороны там есть разные глупости. В частности, например, этот тоннель пресловутый Алабяно-Балтийский. В котором река течет прямо там. Она под. Тоннель под рекой. Эта река так протекает. Таракановка называется. Довольно большая речка, кстати. Неважно. Дело в том, что объясните мне цель, вот я немножко следил за тем, что делает Юрий Михайлович Лужков. У него до какого-то момента был интерес к тому, чтобы чего-то делать в городе. Вот ему было самому интересно, он чего-то пытался, разруливал. У него кстати были очень квалифицированные заместители. К ним можно предъявлять разные претензии. Но уровень квалификации был очень высокий. Сегодня непонятно, кто является заместителями, собственно Лужков сломался в тот момент, когда он из Лужкова стал стариком Батуриным. Произошло это в некоторый момент. Это произошло где-то на уровне 2002-2003 годов. А сейчас грустно. Т. ДЗЯДКО – Почему? М. ХАЗИН — Ну потому что не видно никакого такого очевидного позитивного развития. Зато правда, говорят, что теперь можно припарковаться в центре Москвы. И. ВОРОБЬЕВА — За деньги. М. ХАЗИН — Нет, если sms пришла или нашли парковщика… Т. ДЗЯДКО – Если вы заплатили карточкой. М. ХАЗИН — Где вы заплатили карточкой? Т. ДЗЯДКО – В паркомате. М. ХАЗИН — Если вдруг паркомат недалеко. Т. ДЗЯДКО – Я платил дважды. М. ХАЗИН — Я не говорю, что это невозможно. Например, я тут проходил по улице Ильинка с неким обалдением видел там свободное место. Где можно припарковаться. И. ВОРОБЬЕВА — Я платила sms несколько раз. У меня один раз был сбой. Это очень странно было, сбой пошел после полуночи, у меня возникло ощущение, что после полуночи просто бесплатная. И sms о том, что спасибо большое, ваша парковка закончена, мне пришла на следующий день только. М. ХАЗИН — Штраф еще не пришел? И. ВОРОБЬЕВА — Я платила, буквально минут 15 прошло… М. ХАЗИН — То есть не успела проехать эта страшная машина. Т. ДЗЯДКО – Скажите, вы ждете чего-нибудь от бюджетного послания… М. ХАЗИН — Понимаете, оно вообще уже было озвучено. Мне сегодня звонили разные журналисты, задавали вопросы, я честно сказал, что я его не читал. И даже чуть было ни сказал, что я его читать не буду. По очень простой причине. Т. ДЗЯДКО – Или что вы его не писали. М. ХАЗИН — Я его не писал. Я писал только одно бюджетное послание. 1998 года. Дело в том, что тут есть одна простая вещь. Любой документ такого типа, в нем конечно написано много всего хорошего. Этого не может не быть, потому что это на самом деле политический документ, который не только правительству или ГД, но еще и народу. Вот, народ, смотри, будет тебе счастье. Тут прибавят, тут уменьшат платежи. Будет счастье. Но проблема в другом. Во-первых, не очень понятно, как именно будет это счастье. Скачут, платежи за электроэнергию уменьшатся на 30%, я сейчас условно говорю. Не значит, что так написано. Или тарифы ЖКХ упадут в целом или соответственно плата за электричество для промышленных предприятий упадет. Или ставка кредитная для предприятий. Что-то хорошее. Во-первых, совершенно непонятно, как это хорошее будет реализовываться. И будет ли. А во-вторых, это все написано, исходя из логики, у нас же официальные цифры, исходя из логики экономического роста. А у нас уже полгода, даже больше экономический спад. И поэтому, какое это все имеет отношение к реалиям, это вопрос отдельный. То есть они там чего-то говорят, мы за все хорошее против всего плохо. Кто-нибудь против? Мы все за. Коммунизм к 2020 году. Вы имеете что-нибудь против коммунизма к 2020 году? Т. ДЗЯДКО – Мы с Воробьевой? М. ХАЗИН — Я думаю, что ни один человек в мире не может иметь ничего против. Вопрос только в том… И. ВОРОБЬЕВА — Почему. М. ХАЗИН — Каждому по потребностям, с каждого по возможностям. Это же песня. Проблема только состоит в том, не очень понятно, как его построить. Коммунизм это счастье. И. ВОРОБЬЕВА — Мне не нравится. М. ХАЗИН — Какие претензии к коммунизму? «Единая Россия» обещает. И. ВОРОБЬЕВА — Хочется, чтобы дети жили в какой-нибудь другой стране… А не откатываясь назад. М. ХАЗИН — Полное счастье. И. ВОРОБЬЕВА — Пусть назовут хотя бы по-другому. М. ХАЗИН — А чем вам слово-то не нравится? Слово хорошее. Т. ДЗЯДКО – Счастье к 2020 году. И. ВОРОБЬЕВА — Счастье всем, пусть никто не уйдет обиженным. М. ХАЗИН — Это из другой книжки. И. ВОРОБЬЕВА — Министр финансов тем времени Антон Силуанов после оглашения президентом бюджетного послания констатировал, что Россия может столкнуться с трудностями со сбалансированностью бюджета… М. ХАЗИН — Сказал типа не выйдет у вас ничего, Владимир Владимирович. И. ВОРОБЬЕВА — Но только после 2016 года. Именно с 2016 и далее ожидается наибольшее напряжение со сбалансированностью бюджета М. ХАЗИН — В переводе с бюрократического языка на русский он сказал, Владимир Владимирович, ни хрена не получится. Я понимаю, все замечательно, но ничего не выйдет. И. ВОРОБЬЕВА — Сегодня уже необходимо проводить мероприятия по расчистке непервоочередных обязательств… М. ХАЗИН — О, о! Ну, ну, ну. Что такое расчистка непервоочередных обязательств. Это значит пенсии не добавляем, за детсады не платим в регионы. И. ВОРОБЬЕВА — Расшифровываем дальше. Перенаправление ресурсов в те обязательства государства, которые определены в указах президента решениях правительства. Понятно. М. ХАЗИН — Ну что дальше. Они же сами все сказали прямым текстом. Даже комментировать ничего не надо. Молодцы. И. ВОРОБЬЕВА — Давайте тогда посмотрим, что спрашивают слушатели. Кстати, спрашивают про выборы в том числе, и вот наш слушатель Хайдер спрашивает: почему российские либеральные экономисты в своих прогнозах и исследованиях не рассматривают вопросы промышленной политики в России, промышленность страны оказалась вне экономики. М. ХАЗИН — Табуирована тема. Я помню, как в 1997 году президент Ельцин 3 или 4 раза писал правительству о том, чтобы написали программу структурной перестройки и промышленную программу. Каждый раз правительство демонстративно отказывалось это делать. Это у либералов табу. Они считают, что этим должна заниматься невидимая рука рынка. И. ВОРОБЬЕВА — Вопросы задают по поводу того, что из России уехал господин Гуриев. М. ХАЗИН — Да что вы говорите. И. ВОРОБЬЕВА — Наш слушатель Дыбенко спрашивает: насколько велика потеря для российской экономической науки. М. ХАЗИН — Не знаю. Я не знаю, какое отношение имеет господин Гуриев к экономической науке. И. ВОРОБЬЕВА — Мне казалось, что самое прямое. М. ХАЗИН — Нужно понимать то, чем он занимается или чем они занимаются, если говорить строго, это экономическое моделирование. То есть берется некоторая моделька на уровне уравнения Вольтерра. Простая несложная. Не больше трех параметров. С тремя-то параметрами модель может выйти на хаос, а уж если больше, вообще хана. И дальше соответственно каким-то коэффициентам придаются какие-то экономические названия. Это якобы это, это вот это. К жизни это не имеет никакого отношения. С этим много раз сталкивался. Причем иногда я даже в бытность мою чиновником, я просто спрашивал этих самых модуляторов. Ребята, как же так, смотрите, у вас тут написано, у вас моделька, а в жизни получается прямо наоборот. Они говорят: а есть неучтенные факторы. В переводе на русский означает, что моделька не имеет никакого отношения к жизни. Ну вот, на самом деле, чем он занимался тоже понятно. Было, например, такое заведение институт марксизма-ленинизма при ЦК КПСС, он всем демонстрировал единственно правильную теорию. Гуриев возглавлял РЭШ. Это институт, который демонстрирует единственно правильную экономическую теорию. Вот она верна, все остальное неверно. То, что она при этом к жизни не имеет отношение, тоже неважно. Ну как бы человек, который бы 30 лет назад был каким-нибудь зав. кафедрой в Институте марксизма-ленинизма. Ну, хорошо. Но какая в этом потеря для экономики я не знаю. К экономике он никакого отношения не имел. И. ВОРОБЬЕВА — Еще вопрос от нашего слушателя, который подписывается как Синтезатор: зачем правительство пытается стимулировать покупательную способность у населения, ведь тем самым возрастают затраты на импорт и мы стимулируем заграничного производителя. Где тут наша выгода? М. ХАЗИН — А потому что тут две вещи. Первая — социальная, чтобы народ чувствовал, что ему хорошо. Вторая – явно предполагается, что будет расти внутреннее производство. Внутреннее производство расти не может, и потому что слишком быстро растут тарифы естественных монополий и потому что слишком дорогой кредит и еще целая куча разных причин. Поэтому в реальности, если мы начинаем стимулировать потребителя, это увеличивает отток капитала. За счет увеличения доли импорта. И. ВОРОБЬЕВА — Наш слушатель пишет: если бы в стране росло производство, тогда понятно. А так. М. ХАЗИН — Правильно. По этой причине нужно сначала начать реальное импортозамещение, а после этого начать стимулировать спрос. Причем стимулировать спрос нужно, не выдавая гражданам кредиты, потому что на что они потратят кредиты, неконтролируемо. Нам наоборот надо запретить потребительские кредиты. Можно разрешить российским производителям иметь соответственно финансовые ресурсы для того, чтобы продавать свои товары в рассрочку. Тогда, пожалуйста. Это работающая ситуация. Т. ДЗЯДКО – Вопрос вот какой: господин Олланд, президент Франции заявил на днях, что кризис в еврозоне завершен. М. ХАЗИН — Его можно только поздравить. С тем, что у него кризис завершен. У других нет. Т. ДЗЯДКО – Близок его конец? М. ХАЗИН — Нет. Т. ДЗЯДКО – А что неправильно в той политике, которую сейчас проводит ЕС, что не позволяет… М. ХАЗИН — Они уже сами сказали, что у них неправильная политика. Они пытались затянуть пояса, в результате у них стал резко падать жизненный уровень населения. Они сказали, ну что делать, будем наращивать долги. Это классический пример структурного кризиса. Несоответствие расходов и доходов. Грубо говоря, на протяжении 30 лет граждане тратили сильно больше, чем получали. Теперь если не хочешь кризиса, надо опускать расходы граждан. То есть жизненный уровень населения. А нельзя говорить людям, что у них будет падать жизненный уровень, современные политики так говорить не могут. Вот поэтому у них и фрустрация. Господин Олланд несет такую пургу. Куда деваться. Т. ДЗЯДКО – Вот так, господин Олланд. Слушайте Михаила Хазина, а не объявляйте на всю Японию, где это заявление было сделано, что кризис… М. ХАЗИН — Он бы и рад, но не может. Т. ДЗЯДКО – Спасибо большое. Михаил Хазин — экономист, президент консалтинговой компании НЕОКОН.

Ссылка на источник