tesla__1908 27 марта 2016 | 12:44 toma18: Занимательная топология (продолжение)… ******************************************************** Вчера я, как и предполагала, таки забухала. Но это было вчера. Show, как говорят в народе, must go on! Шахерезада *** За компанию… АРКАДСКАЯ ИДИЛЛИЯ Топоним Аркадия явно одного корня с греческим словом Арктика и означает «медвежья сторона». Почему же название это стало символом счастливого края, где все живут в мире и благоденствии? В Древней Греции Аркадия занимала внутреннюю гористую область полуострова Пелопоннес. Населяли ее не купцы, не мореходы, а пастухи, земледельцы и охотники, славившиеся чистотой нравов и гостеприимством. Позднее французские придворные поэты XVII—XVIII веков сочинили сказку о счастливой земле Аркадии, где веселые ее обитатели ведут на лоне природы полную забав и радостей привольную жизнь. Слащавые, приукрашенные картины якобы беспечного существования «людей природы» пришлись ко двору и в других европейских странах. Появились выражения Счастливая Аркадия, Аркадская идиллия, характеризующие, не без доли иронии, безмятежное бытие, не омраченную ничем дружбу, согласную семейную жизнь. Впрочем, судите сами, как распорядился топонимом мудрый и язвительный Гете. Фауст — Елене Прекрасной: Но жить не будем в крепости мы тесной: В соседстве Спарты нас с тобою ждет Аркадия; она в красе прелестной И в вечной силе юности цветет. Туда, в блаженный край, мы путь направим, Там радостно укроемся вдвоем! Мы для беседки пышный трон оставим, Аркадским вольным счастьем заживем! Увидеть Неаполь — и умереть «Куском неба, упавшим на землю» назвали итальянцы Неаполь еще в начале XVI века. Метафору через три века повторил русский музыкальный критик и композитор А.Н. Серов, сравнив с Неаполем одно музыкальное произведение («с его лазурною прозрачностью и невыразимо обаятельною красотою звука…»). Столица Кампаньи действительно прекрасна, и во все времена года туристы не устают любоваться приморским городом и Неаполитанским заливом. Тем не менее у С.Г. Займовского возникло сомнение в надежности общеизвестной фразы. «Неаполь, бесспорно, красив, — согласился он в предисловии к своему справочнику «Крылатое слово». — Но почему, повидавши его, надо умереть? Оказывается, — продолжает автор, — итальянское Veder Napoli e poi morir заимствовано из латинского Videre Napoli et Mori, то есть «видеть Неаполь и Мори» (живописная деревушка близ Неаполя). Но топ по-латыни значит также «умереть» — и вот на каком недоразумении выросла знаменитая поговорка!» Правда, на следующих страницах автор не столь категоричен в своем утверждении, полагая, что метаморфоза латинской поговорки «по-видимому» вызвана игрой слов. В попытке выяснить изначальную форму и содержание крылатого выражения я, будучи в Италии, обращался к доброму десятку энциклопедически образованных людей, правда не лингвистов. Но синьоры после бурного обмена мнениями между собой заявили: «Посмотри Неаполь — и умри» — есть такая классическая фраза, а вот что касается Мори… Близ Неаполя — Везувий. Это вид! Это грандиссимо! Потрясающе, величественно! Неподалеку остров Капри. Это — беллиссимо! Неподражаемо, прекрасно! Мори? Не знаем под Неаполем такой ультраживописной деревушки. А Мори, что есть на севере в области Трентино-Альто-Адидже, ничем не примечательна». В заключение один неаполитанец-острослов высказался в том духе, что если уж быть последовательным, то ныне следовало бы классическую поговорку перелицевать. Как? А так: «Посмотри на Неаполь, пока он не умер». Язвительно, но уместно. Краса и гордость Апеннин, прибрежная жемчужина Тирренского моря все чаще именуется городом трущоб, а залив, воспетый поэтами и сладкозвучными тенорами, превратился, по свидетельству одной из газет, «в жалкий затон, загрязненный нефтью, нечистотами и заводскими отходами». Так на чем нам остановиться, чью взять сторону? Я лично, руководствуясь советом мудреца: «При сомнении — воздержись», повременил бы принять версию Займовского до более убедительных доказательств. Волга впадает в Каспийское море Выражение взято из рассказа А.П. Чехова «Учитель словесности». Выведенный в рассказе учитель истории и географии, скучный и неинтересный человек, всегда, даже перед смертью, в бреду, «говорил только то, что всем известно: Волга впадает в Каспийское море… Лошади кушают овес…». Употребляется иронически как образец избитых истин. Громоздить Пелион на Оссу В том фантастическом мире, в который помещали своих героев и богов древние греки, нередко разыгрывались кровавые битвы, подобные тем, что и на грешной земле меж смертными людьми. По одному из вариантов мифа, некогда дети бога неба Урана и богини Геи, могучие титаны, посягнули на власть своего отца, свергли его и поставили на его место титана Кроноса. Кроносу наследовал его сын Зевс, также низвергнувший своего отца. Этому пытались воспротивиться титаны, и они пошли войной на Олимп — местопребывание Зевса. Чтобы добраться до Олимпа, они взгромоздили одну на другую горы Пелион и Оссу, но битву таки проиграли. Зевс-громовержец сбросил их в глубь подземного царства — Тартар. На основе мифа возникло выражение Громоздить Пелион на Оссу. Оно значит: предпринимать отчаянные попытки выиграть безнадежное дело, а также: затратить огромную энергию безрезультатно. «Фантазия громоздить Пелион на Оссу, чтобы достичь небес», — встретим в сочинении Г. Гейне «Романтическая школа». Между прочим, горы эти — Олимп, Пелион, Оса (теперь она пишется так) — и впрямь возвышаются в Греции, в Фессалии. Из них Олимп — самый высокий горный массив страны — более 2900 метров. Здесь Родос, здесь прыгай! Выражение из басни «Хвастун» великого древнегреческого баснописца Эзопа (он жил в VI веке до нашей эры). Некий человек хвастал своим искусством прыгать. «Вот на острове Родос, — бахвалился он, — я однажды прыгнул чуть не до неба… Хотите — спросите самих родосцев: они — свидетели». — «А зачем нам свидетели? — пожал плечами один из тех, кто его слушал. — Здесь Родос, здесь прыгай…» Эти слова повторяют, когда хотят сказать: «Что хвастаться тем, чего никто не видел? Покажи себя на деле здесь, сейчас, а не на словах». Выражение часто цитируется на латинском языке: Хик Родус, хик сальта. Идти в Каноссу Каносса — замок в Северной Италии. Туда отлученный от церкви германский император Генрих IV направился принести покаяние могущественному римскому папе Григорию VII. Три зимних дня 1077 года, босой, в рубище кающегося грешника, простоял император перед воротами папской резиденции, униженно вымаливая прощение у всесильного «наместника бога на земле». Возникшая из этого исторического эпизода немецкая поговорка Идти в Каноссу означает: идти с повинной к злейшему врагу, смирить гордыню и поступиться честью в силу обстоятельств. «Наука должна громко заявить, что она не пойдет в Каноссу. Она не признает над собою главенства какой-то сверхнаучной, всенаучной, а попросту ненаучной философии». Эта цитата из сочинений К.А. Тимирязева. Кануть в Лету Еще один топоним, созданный воображением и верованиями древних греков. Лета — одна из мифических подземных рек, которая отделяла мир живых от мрачного царства усопших. Воды этой темной, медленно текущей реки несли душам умерших вечное забвение. Возникшее отсюда выражение Кануть в Лету стало означать, часто с шутливо-ироническим оттенком: исчезнуть из памяти, быть забытым навсегда. Само слово летэ буквально переводится как «забвение». А кануть здесь не что иное, как «капнуть». Мрачные предчувствия Ленского накануне роковой дуэли с Онегиным выливаются у него в таких стихах: …быть может, я гробницы Сойду в таинственную сень, И память юного поэта Поглотит медленная Лета, Забудет мир меня. В другом стихотворении Пушкина, в ядовитой эпиграмме, говорится о бездарном поэте, который сначала пишет стихи, Потом всему терзает свету Слух, Потом печатает, и — в Лету Бух! Медики приобщили слово летэ к деликатному семейству эвфемизмов, которые призваны заменять откровенные, нежелательные слова — табу. Последователи Эскулапа скажут не «смертельный исход», а «летальный исход», хотя результат один и тот же — плачевный. От Леты уже давно образован термин летаргия (где аргия — «бездействие») — особая сонная болезнь, долгая и беспробудная спячка. Карфаген должен быть разрушен. Во время третьей Пунической войны между Карфагеном и Римом за господство на Средиземноморье римский сенатор Марк Порций Катон Старший был настолько потрясен богатством и мощью Карфагена, что самое существование этого государства расценил как смертельную угрозу Риму. — Господа сенаторы! Вчера я прибыл из Карфагена. Служа под командой Публия Корнелия Сципиона Африканского, я впервые посетил Африку пятьдесят лет назад. Наложив на Карфаген огромную дань — лишив его флота, мы полагали, что пуны будут разорены. Что же увидел я в Африке через пятьдесят лет? Страну более богатую, чем она была раньше… С тех пор, о чем бы Катон ни говорил на заседаниях сената — о выборах ли в комиссию или о ценах на овощи на римском рынке, — он каждую свою речь неизменно кончал одной и той же фразой: А кроме того, я считаю, что Карфаген должен быть разрушен. *** Всё, на сегодня хватит… Я это не переварю с бодуна. Шахерезада

Ссылка на источник