Вчерашняя премьера «Грозы» в БДТ им. Товстоногова напоминает, скорее, фантасмагории Булгакова, чем пьесы Островского. Или, как если бы палехские мастера рисовали на своем черном фоне ужастики. Лубок а-ля Хичкок. Два с половиной часа ты находишься не столько в театральном зале, сколько в атмосфере дурдома. Режиссер Андрей Могучий превратил в безумцев почти всех героев «Грозы» и раскрыл нам тем самым Островского с иной стороны. Дикой – садист. Тихон – алкоголик. Кудряш – сексуальный маньяк. Накурившейся какой-то дряни Феклуше мерещится черт. Даже гений-самоучка Кулигин на этом фоне представляет не силы, скрытые в русском народе, а, скорее, его непреходящую дурость. Изобретает вечный двигатель в то время, когда за рубежом промышленность движется семимильными шагами. Если кому не ясно, что вместо Святой Руси на сцене представлена духовная помойка, то для прояснения припасено трое дебилов, сопровождающих действие с первой минуты. Как сказал бы по этому поводу министр культуры Владимир Мединский, пьесу Островский написал про «рашку-говняшку». При такой интерпретации понимаешь, что у Катерины-то вообще крышу снесло. Никакой она не луч света в темном царстве, а женщина на грани нервного срыва. Налицо клиническая картина полного психоза. Тяга к смерти. Танатос, если по Фрейду. На всем этом фоне Кабаниха – единственный разумный человек. Она – твердый авторитарный правитель, строящий властную вертикаль в стране дураков. Сама Кабаниха лично мутузит сына Тихона. Тот, согласно сложившимся в темном царстве представлениям, должен мутузить жену Катерину. Та, если б не была дурой, детей бы родила и воспитывала бы их тем же способом. С годами сама стала б Кабанихой. В общем, поддерживала бы здоровую консервативную традицию, которая, как учит нас президент Путин, удерживает страну от сползания в хаос, предотвращает майданы и прочие неприятности. Добролюбов мог представлять Катерину лучом света, поскольку со свойственным середине XIX века оптимизмом верил в то, что социальные условия можно переменить в лучшую сторону. А Чернышевский рисовал картину перемен, которая, как понимаем мы, спустя полтора века, была абсолютно утопической. Андрей Могучий изобразил эту утопию в спектакле двухлетней давности «Что делать». И если мы глядим на темное царство через призму той постановки, то получается, что куда не кинь – всюду клин. Темное царство – дурдом. Но выход из дурдома ничуть не лучше, поскольку представляет собой рационалистически организованный ГУЛАГ. Допустим, что вместо Бориса Григорьевича провинциальный городок, где живет Катерина, посетил Дмитрий Лопухов – герой Чернышевского. Влюбился он в Катерину и вывел из темного царства в столичный свет. Катерина окрепла, расправила плечи, стряхнула с ушей лапшу, навешанную Кабанихой, и превратилась вдруг в умницу Веру Павловну. Создала швейную мастерскую, пригласила работниц, сформировала систему участия трудящихся в прибылях. Достигла, в общем, самореализации вместо того, чтобы с обрыва в Волгу кидаться. И что? Сбылась мечта Добролюбова? Да, ничего подобного. Темное царство в дверь гонишь, оно – в окно. Заходит с другой, так сказать, стороны. Так что же нам теперь с этим делать? Делать-то, увы, нечего.

Ссылка на источник