К. Ларина ― Добрый вечер. Программа «Особое мнение». В студии ведущая Ксения Ларина. И Николай Сванидзе, который отвечает на мои и ваши вопросы. В Санкт-Петербурге проходит международный экономический форум, и буквально незадолго до начала нашей передачи закончил свое выступление президент Путин. И все информационные агентства цитируют, похоже, сенсационное признание. Владимир Путин признал, что Америка единственная супердержава в мире на сегодняшний день. Это факт. Н. Сванидзе ― Ну? К. Ларина ― Это что случилось? Н. Сванидзе ― Да ничего не случилось. К. Ларина ― Буквально вчера еще нам казалось, что нас двое в этом мире. Н. Сванидзе ― Вчера еще в глаза глядела, а нынче все косится в сторону. К. Ларина ― А сегодня уже батюшки, и нет. Что делать людям-то? Н. Сванидзе ― Я думаю, что в контексте наших представлений о характере, чувстве юмора, привычках нашего президента, я думаю, что он не хотел сделать, сказать что-то суперприятное. К. Ларина ― Случайно вырвалось. Н. Сванидзе ― Нет, не случайно. Типа того, что — у, какие мы крутые. Вот примерно так я думаю. Потому что у него же дальше есть продолжение. Что да, супердержава, а чего в наши дела лезут. К. Ларина ― Мы это принимаем. Он сказал. Н. Сванидзе ― А чего они в наши дела лезут. Ну вот и я не вижу, во-первых, они действительно супердержава и если брать экономический потенциал, то уже никак не мы, а только  Китай может с ним как-то конкурировать. По каким-то параметрам. Это все как один принц говорил скандинавский: слова, слова, слова. Абсолютно все не имеет никакого отношения к реальности, никакой здесь сенсации нет. Здесь что интересно. И на самом деле это, на мой взгляд, конструктивно – то, что Путин дает понять, что он готов к новым отношениям с новым американским президентом. И, судя по тому, какое внимание было уделено бывшему президенту Клинтону, имеется в виду, что больше шансов, что президентом следующим станет его супруга. А не Дональд Трамп. И поэтому такие какие-то некие полугалантности, полукуртуазности, которые Путин произнес в адрес супругов и так далее, они говорят о том, что, ребята, если что было плохое, то давайте забудем. Да особенно плохого у него действительно с Клинтоном и не было. И у него больше с Хиллари такие отношения не очень хорошо складывающиеся. Но это пока она не была президентом. Поэтому он дает понять, что готов начинать с чистого листа. И явно делает реверанс в сторону Хиллари в  том смысле, что очевидно у него есть информация, что у нее шансов больше, чем у Трампа. Н.Сванидзе: Это новая генерация российских фанатов, это не дядьки лысые с пивными животами К. Ларина ― Но он же делает реверанс и в сторону самого государства. Самой державы. Как бы там ни было, ирония в этом была или что-то, все равно это сказано. Н. Сванидзе ― Нет, Ксюш, не ирония. А такая несколько отстраненная холодноватая констатация, за которой ничего не стоит. Но тем более что это правда. Это известно. К. Ларина ― Понятно, что правда. Но ведем мы себя так, говорю я РФ, мы ведем себя так, как будто у нас двуполярный мир. Н. Сванидзе ― Нет, мы так себя не ведем. Мы призываем же не к двуполярному, мы призываем к многополярному миру. К. Ларина ― Призываем да, но ведем себя как супердержава. Все время соревнуемся именно с Америкой, а не с Европой. Н. Сванидзе ― Я думаю, что это элемент иронической как бы скромности. Ну куда уж нам. Вы такие крутые. Это все в стилистике президента Путина. Ничего он такого, никак он шляпу перед США не снял. К. Ларина ― Там кстати если говорить дальше в этом куске, где он говорит про международную политику, про международное положение что называется, он же там еще говорит по поводу санкций. Что Америке эти санкции не нужны, что она их не чувствует, а вот Европа и он обратился к некоторым представителям ЕС, уж вы наверное чувствуете. Н.Сванидзе: Это все в стилистике Путина. Никак он шляпу перед США не снялН. СВАНИДЗЕ — Тоже Америку, извини за эту тупую игру слов, Америку не открыл. Действительно им по фигу эти санкции, что западные, что уж тем более антизападные. Которые в общем по большому счету всем по фигу. Даже не только Америке. Но Америке уж тем более. Я бы сказал так. Если определять это кратко, вот смысл того, что сказал Путин. Это прозвучало вполне себе миролюбиво. Вот это да, вот все это вместе и про супердержаву, и про санкции, и про свои в прошлом неплохие отношения с Биллом Клинтоном. Это все в целом укладывается в характеристику миролюбиво. Это, несомненно. К. Ларина ― Ну а теперь тогда в принципе о роли и значении этого форума экономического. Поскольку он сегодня является новостью номер один и без конца оттуда льются какие-то километры интервью с самыми высочайшими представителями власти на сегодняшний день. В чем его значение для сегодняшнего дня. Именно в том, чтобы показать, как у нас, ребята, распрекрасно, давайте все сюда идите. Все у нас хорошо. Такая выставка достижений. Н. Сванидзе ― Я думаю, что главная задача, ну нет, не выставка достижений. Это выставка скорее слов о достижениях. Потому что на выставке достижений там можно было хотя бы увидеть свинью на 800 килограммов весом. И это производило впечатление. К. Ларина ― Не провоцируй меня. Н. Сванидзе ― На любимом этом Животноводстве павильоне. Я там провел все свое детство золотое. А здесь не увидишь ты, слава богу, слова только. Опять же… К. Ларина ― А хороши слова, а  цифры какие. Н. Сванидзе ― Слова хороши. Я думаю, что есть конечно очень сильный пиаровский элемент как и в подавляющем большинстве всех наших вообще действий последних лет. У нас пиаровский элемент преобладающий тоже. Но он состоит в том, что посмотрите, какие к нам люди приехали. Потому что я это уже слышал с экранов, и они еще говорят про нашу изоляцию. И эти люди говорят про нашу изоляцию. А смотрите, кто к нам – и начинают по пальцам перечислять. И этот, и тот, и та, все к нам, все флаги в гости к нам. Какая же это изоляция. Вот это я думаю на эту тему. Больше я не вижу, собственно говоря… К. Ларина ― А зачем они приехали все сюда. Расскажи нам, пожалуйста. Вообще как это делается. Я понимаю, когда людей собирают на концерт. Стинг приезжает на концерт, понятно, что получил за это гонорар, он не скрывает этого. Даже эти гонорары публикуются. А здесь какие причины у этих людей этих флагов с большой буквы «ф» приезжать на этот форум. Н. Сванидзе ― Действующие мировые лидеры я надеюсь, гонорары за свой приезд не получают. К. Ларина ― Я спрашиваю тебя, как здесь это происходит. Ты же политический журналист. Н. Сванидзе ― Я забыл. Я больше по спорту последнее время. Если бы они были отставные, тогда я не исключил бы, что они тоже получают гонорары за, а так я думаю, что пока еще не получают. Но может быть надеются получить, когда выйдут в отставку. Понимаешь, в чем дело. Они от наших отличаются. У них же нестабильные страны. Режимы. Почему они не стабильные. У них лидеры меняются. У них все начальство меняется раз в какое-то время. Был Клинтон, и нет Клинтона. Был, кто у них сейчас президент – Обама. И нет Обамы. У нас все время одни и те же начальники. У нас стабильнее поэтому. Поэтому те начальники, когда они уходят из своих кресел, жизнь-то продолжается. Они еще не старые. Не все старые. Значит, они хотят с нами, они знают, что был Шредер… К. Ларина ― То есть знают, что будет все равно Путин. Н. Сванидзе ― Они знают, что будет Путин, они знают, что нужно с ним какие-то отношения поддерживать, так или иначе. Что Путин в отличие от них вечен. То есть его срок, скорее всего, ограничен только его физическими возможностями, а больше никакими. Поэтому надо с ним поддерживать отношения, разумеется. Но плюс в России крутые ребята. С чем связана популярность российского руководства в Европе. В Штатах, кстати. В Китае. Я имею в виду в обществе, в сетях. Путин же очень популярен. К. Ларина ― Крутой. Н. Сванидзе ― Конечно. Крутой брутальный парень. Это не чисто бытовая популярность. РЕКЛАМА К. Ларина ― Программа «Особое мнение». Мы остаемся в Санкт-Петербурге. Поскольку там еще два события произошло на этой неделе. Судя по скорости, с которой эти решения принимались и церемонии прошли, решение было принято достаточно давно и нужно было успеть наверное к началу открытия этого самого экономического форума. Я говорю о том, что таки присвоено имя Ахмата Кадырова мосту в Санкт-Петербурге. Это раз. Подписал распоряжение губернатор. И, во-вторых, практически одновременно с этим открыта мемориальная доска в память Карлу Маннергейму. Тоже достаточно спорная фигура. Я хотела, чтобы ты с этого начал. Поскольку очень много вопросов именно по этому поводу. Многие люди пишут, что как же, он же был одним из участников организации блокады во время войны. Как можно было ставить ему памятный знак. Пожалуйста, про это немножко нам скажи. Как историк. Н. Сванидзе ― Во-первых, это, на мой взгляд, не имеет никакого отношения, ты меня извини, конечно, к экономическому форуму в Санкт-Петербурге. Ни то, ни другое. Н.Сванидзе: Эти люди приезжают подраться, они приезжают руку правую потешить К. Ларина ― Имеет. Н. Сванидзе ― Какое? Что, Саркози пошел открывать мост Кадырова. К. Ларина ― Не Саркози, а вся делегация во главе с людьми, которые олицетворяют власть в России, они там были. Почему ты так говоришь. Это знаковая вещь, все об этом говорят. Н. Сванидзе ― И доску Маннергейма пошли? К. Ларина ― Да. Н. Сванидзе ― Я не знал, кстати. К. Ларина ― Мединский там выступал. Н. Сванидзе ― А, это другое дело. Надо было с этого… К. Ларина ― В программе записано: в рамках форума – открытие доски памяти товарища Маннергейма. Н. Сванидзе ― Если Мединский, это другое дело. Возвращаемся к кандидатуре Густава Карла Маннергейма. Он вовсе не неоднозначная фигура. Он совершенно однозначная фигура. Он русский генерал, Санкт-Петербург город его юности, он там учился в Николаевском училище. Он имеет и всю жизнь держал на своем столе подаренную ему с подписью фотографию государя-императора Николая Второго. Он абсолютно никогда не был что называется русофобом. А думаю, что пока он жил в России, он даже был российским патриотом. Ну русский офицер, русский генерал. А потом после революции, как у многих русских офицеров и генералов, жизнь его сложилась драматически, и он был вынужден покинуть пределы российской империи. А потом уже красной России, по-всякому называлась. И стал вовсе финским генералом. Блистательным причем. И Финляндию он спас после того, как Сталин на нее напал, называя вещи своими именами в соответствии с решениями, записанными в секретных протоколах к пакту Молотова-Риббентропа. Он когда присоединил Прибалтику, он решил присоединить и Финляндию. И тут у него был облом. Потому что финны сопротивлялись просто зубами. И ногтями. И руководил их обороной маршал Маннергейм. Который тогда нам показал, как надо воевать. После этого да, была Великая Отечественная война, в которой Маннергейм был на стороне Гитлера в первые годы войны. Но нечего тут тоже рожу кривить, потому что, а мы сами на чьей стороне были в первые годы войны. А именно, с 39-го года с момента заключения пакта и соответственно 23 августа 1939 года был заключен пакт Молотова-Риббентропа. Первого сентября началась Вторая мировая война, Гитлер напал на Польшу. Мы были в это время в союзных отношениях с Гитлером. И до 22 июня 1941, когда Гитлер напал на нас, мы оставались с Гитлером союзниками. Поэтому говорить о ком-то, что он был в союзе с Гитлером, чья бы корова мычала. И он да, был союзником Гитлера. Мало того, вот это самый жесткий пункт в его биографии, что касается открытия доски в Питере, я имею в виду. Финская армия с севера осуществляла, обеспечивала блокаду Ленинграда. Маннергейм тогда не был президентом, он стал президентом в 1944 году в Финляндии. Но он тогда был министром обороны. Но и об этом, кстати, говорил Гранин писатель замечательный, фронтовик. Я думаю, что здесь его мнение перевешивает очень многие мнения. Который был сторонником того, что нужно открыть ему какую-нибудь доску и кстати в 2007 году был открыт бюст к 140-летию Маннергейма на Шпалерной по-моему в Питере. К. Ларина ― Общество не приняло это. Н. Сванидзе ― Общество может как угодно принимать или нет, общество это кто? Общество это те, кто по телевизору что-то узнал о Маннергейме. К. Ларина ― Ты говори дальше. Н. Сванидзе ― Обществу сказать, что Маннергейм был русский патриот – общество поверит. Обществу сказать, что он осуществлял блокаду – общество поверит. Обществу сказать, что он был футболист – общество тоже поверит. К. Ларина ― Не уважаешь ты народ. Н. Сванидзе ― Причем здесь уважаешь, не уважаешь. К. Ларина ― Что же он такой тупой. Н. Сванидзе ― Причем здесь тупость. Народ ориентируется на информацию, которую он получает. А информацию он получает с экранов телевидения. Н.Сванидзе: Путин явно делает реверанс в сторону Хиллари К. Ларина ― То есть, как левая нога Мединского захочет что называется. Н. Сванидзе ― Нет… К. Ларина ― Потому что ты когда рассказываешь про этого человека, все абсолютно логично и ты говоришь, что чья бы корова мычала. Но это не может быть логикой, не сегодняшний тренд. Там сегодня выдергивают по нитке, вот тут правда, а тут вранье. А тут опять правда. А тут чуть правды. Они же не так рассуждают, как ты. Н. Сванидзе ― Это ты к чему сейчас все говоришь? К. Ларина ― К тому, что я не понимаю тогда какая логика у тех людей, которые принимают решения. Н. Сванидзе ― Это отдельный вопрос. Я сейчас тебе рассказываю… К. Ларина ― Чем так дорог Маннергейм господину Мединскому и военно-историческому обществу. Н. Сванидзе ― Во-первых, такие решения принимает не Мединский. Я в этом убежден. И не военно-историческое общество. Эти решения насчет Маннергейма должны приниматься на более высоком уровне. И насчет моста Кадырова тоже на более высоком. Это точно. Я тебе рассказываю не о логике принятия решения об открытии доски Маннергейма. Я тебе рассказываю о том, что собой представлял Маннергейм в контексте российской истории. Нельзя же открыть памятник Власову или доску. Нельзя. А Маннергейму можно. Так вот я тебе упомянул Гранина. Гранин утверждает и абсолютно справедливо, что да, Маннергейм руководил обеспечением с севера блокады Ленинграда. Но он приказал не стрелять по городу. Он согласился возглавить вооруженные силы Финляндии и участвовать во всей этой операции с условием, что он не будет брать Ленинград. У него был ряд условий, которые сейчас кажутся может быть слишком конкретными и может быть даже не крупными, а они были тогда очень важны. Скажем, отказ стрелять по Ленинграду спас очень много тысяч жизней ленинградцев. Отказ брать Ленинград – тоже. Он не был никогда нацистом. Он не был сторонником Гитлера. Он был сторонником свободной независимой Финляндии. И когда он увидел в середине войны, что дело Гитлера швах, он пошел сначала на сепаратные переговоры с Союзом, со Сталиным, потом он пошел на сепаратные переговоры с западниками. То есть с американцами, англичанами и в 1944 году он вышел из войны. Он был вполне себе прагматик. Поэтому в целом говоря, я не вижу противопоказаний насчет доски. Теперь почему ее решили сейчас повесить. К. Ларина ― Зачем ему понадобился сегодня Карл Густав Маннергейм. Н. Сванидзе ― Ответ: не знаю. Со мной никто… К. Ларина ― Потревожили его мощи. Н. Сванидзе ― …не советовался. Я не исключаю, что это шаг дружеский по отношению к Финляндии. Это мое объяснение. Выбрали такую фигуру. Это несомненно национальный герой Финляндии. Однозначно. Они просто на него молятся. И при этом решили, что да, вот он такой русский генерал, да, ни в коем случае не советский, он не был русофобом. Но он был антисоветчиком. К. Ларина ― Это подчеркивается во всех выступлениях министра культуры, что это памятник герою первой и второй войны. Н. Сванидзе ― Ну и Деникин был антисоветчиком, которого перезахоронили в нашей стране. Нормально. К. Ларина ― Спорный вопрос. Не будем это обсуждать сейчас. Н. Сванидзе ― Ну почему не будем. К. Ларина ― Я имею в виду, что для них это пока спорный вопрос. Они стараются об этом не говорить. Н. Сванидзе ― Потому что они стараются не получать множество… не злить против себя народ. Они вообще эти вопросы стараются не обсуждать. Потому что если наехать на красных, то будут сопротивляться белые, их потомки, сочувствующие им люди и наоборот. В этом кстати есть свое разумное зерно. К. Ларина ― Остановимся пока и вернемся через несколько минут в студию. НОВОСТИ К. Ларина ― Возвращаемся в программу «Особое мнение». По поводу другого объекта. Тут наши слушатели пишут, вот если он такой хороший Маннергейм, почему тогда в честь него не назвали мост. А Кадырова повесили бы табличку на стене. Н. Сванидзе ― Не я принимал это решение. Кому мост, кому табличку это уже разговор к питерцам. Это уже стеб идет. К. Ларина ― Ты видел, как пытались это решение продавить. Собрали почти сто тысяч подписей в Интернете, петицию отправляли… Н. Сванидзе ― Это по поводу Кадырова. К. Ларина ― Люди выходили пусть на небольшое, но какое-то движение в Санкт-Петербурге было. Не будем делать вид, что его не было. Было ощутимое сопротивление большой части общества против этого названия. И вот мы видели, как в ЗакСе Максим Резник, депутат питерского парламента пытался эту петицию процитировать. Ему просто не дали. Как в лучшие времена. Просто отключили микрофон и все. И подписали просто одним махом. Даже «мама» не успели сказать. Что это такое было, объясни, пожалуйста. Н. Сванидзе ― Политическое решение. К. Ларина ― Зачем? Мы с тобой обсуждали. Вот сейчас у тебя есть какая-то ясность после этого, когда люди пытались каким-то образом противостоять. Абсолютно бесполезно. Н. Сванидзе ― Ну такие решения у нас принимаются. Я тебе как-то цитировал из Герцена, как там принималось решение в свое время о введении в академию художеств одного влиятельного персонажа. Ну, нормально, решили сделать приятное, кто-то решил сделать приятное даже не столько может быть Кадырову, сколько президенту Путину. От самого президента ли, из Кремля поступило это указание – не думаю. Не знаю. Но не думаю. Много желающих сделать приятное. А кто скажет «нет». Н.Сванидзе: У нас пустые трибуны. Футбол не наш вид спорта К. Ларина ― Олег Басилашвили, Александр Николаевич Сокуров. Не последние люди. Н. Сванидзе ― Здрасьте. При всем огромном уважении к Басилашвили, к Сокурову, действительно это лучшие представители нашей интеллигенции. Но административные решения принимают не они. Их никто не боится. А люди, которые принимают решения, которых боятся, которым хотят угодить, которым не хотят не угодить, это совсем другие люди. Они носят совсем другие фамилии. И от этих людей никакого запрета на то, чтобы назвать мост именем Кадырова не поступало. Ну, будет мост теперь Ахмата Кадырова в Питере. Действительно началось с шуток, через какое-то время будут называть Ахматовским… К. Ларина ― Мне кажется его никак не будут называть. Он безымянный, он таким и останется. Н. Сванидзе ― А может быть и никак. К. Ларина ― На самом деле казалось какая-то фитюлька. Но почему обсуждали горячо, сколько времени длилась эта проблема. Н. Сванидзе ― Это событие обсуждали горячо, потому что возникло ощущение, что в очередной раз переламывают через колено. Вот собственно это очень неприятно. Потому что действительно повод он не бог весть какой серьезный. Ну некий окраинный мост безымянный назвали именем действительно очень серьезного человека. Но просто было ощущение, что переламывают через колено. Это очень неприятное ощущение. О чем бы ни шла речь. Маленький ребенок даже не любит, когда его насильно кормят манной кашей. Хотя это приятно и вкусно, и питательно. А насильно не нравится. Вот и здесь не нравится. К. Ларина ― Лидер Чечни Рамзан Кадыров буквально сразу же после того как было решение это принято и озвучено официально, написал в Инстаграме благодарность лично Полтавченко и жителям Санкт-Петербурга. За то, что они приняли такое решение. Н. Сванидзе ― Вот видишь. Позитивчик. К. Ларина ― Пошли-ка мы на футбол. Н. Сванидзе ― Наконец-то. К. Ларина ― На самом деле там тоже дела не ах, потому что конечно, хочется поговорить про футбол, который я смотрю с огромным удовольствием. Но там что творится вокруг. Напомню, что арестовали много людей наших российских… Н. Сванидзе ― Там человек 20 высылают, по-моему, троих судят. К. Ларина ― Троих приговорили уже к реальным срокам. А сегодня арестовали еще троих в Кельне, которые подрались с испанскими фанатами. Н. Сванидзе ― По-моему, с туристами. К. Ларина ― У них были какие-то опознавательные шарфы, антифа, какая-то своя история. Н. Сванидзе ― В Кельне откуда там фанаты возьмутся. Чемпионат проходит не в Кельне. К. Ларина ― Неважно. Ты поскольку болельщик, так всегда было или какая-то все-таки грань перейдена в этот раз. Когда ты смотрел на то, что там происходит. Н. Сванидзе ― Нет, наши так отвязались впервые. Так сильно. Отвязывались я помню в Польше, но не в такой мере. А сейчас отвязались по полной программе. Ну, это можно было ожидать. Потому что наши, их неправильно называть болельщиками. Я бы сказал, что их даже фанатами неправильно называть. Хотя фанаты не такое слово как болельщик, болельщик оно более мягкое. Болеет человек за футбол, за своих. Фанаты — это уже более жесткое обозначение. Это уже значит, что на футбол наплевать. Фанатеют и все. Вот эти ребята они может быть даже и не фанатеют. Я не исключаю, что они вообще не знают, каким местом нужно мячик пинать. По футбольным правилам. К. Ларина ― Они представляют какие-то организации. «Локомотив», «Динамо»-фигамо. Н. Сванидзе ― Они не просто представляют, они там возглавляют, я прочитал. Там один какой-то пацан возглавляет клуб болельщиков «Арсенала» тульского. Известная команда. Другой по-моему московского «Динамо». На минуточку. А третий, по-моему, вообще функционер. Я прочитал, что он директор отдела по работе с болельщиками московского «Локомотива». То есть это футбольный спортивный функционер. Чиновник клубный. Он даже не просто некий с мороза пришедший болельщик. Фанат. То есть эти люди приезжают подраться, они приезжают руку правую потешить. В соответствии конечно с той атмосферой, которая имеет место в нашей стране. Потому что если бы такие люди не пользовались популярностью, поддержкой, если бы ими не восторгались, им бы не аплодировали, причем на разных уровнях. В сетях, сверху на уровне начальства. Ну смотри, официальные лица… К. Ларина ― Маркин. Н. Сванидзе ― Маркин, Лебедев в думе аплодируют. Говорят, какие настоящие мужики. Вот британские они провокаторы. А эти наши настоящие пацаны. К. Ларина ― В скобочках напомню, что лидер этого движения всероссийского общества болельщиков как раз правая рука и помощник депутата Лебедева. Чтобы понимать. Что это не просто так. Н. Сванидзе ― Я где-то прочитал, по-моему, это сказала Латынина Юля, что он зигует открыто в сетях этот парень. То есть там среди них в общем, нацистские настроения очень распространены. Что всегда, кстати, в фанатской футбольной среде во всех странах надо сказать распространены фашистские нацистские настроения. Но вовсе не во всех странах им бОльшая часть населения или большАя часть населения аплодирует. Какие-то дамы средних лет в воздух чепчики бросают. Какие наши молодцы. Как они показали этим англичанам. Но потом, кстати, в том числе и представители высших эшелонов власти свои слова начали брать назад. Не то что отказались, но как-то так приумолкли и приутихли, потому что… К. Ларина ― Мутко в первую очередь. Н. Сванидзе ― Потому что выяснилось, что это сейчас непопулярно, поскольку можем огрести по полной программе. И  плюс выглядит немножко смешно, потому что если бы мы еще при этом и на футбольном поле побеждали, это бы как-то смотрелось. А когда на футбольном поле пока что достаточно кисло, а около футбольного поля мы кому-то бошки бьем, это действительно воспринимается как признак немотивированной агрессии, а мы и так к сожалению, последние годы наша страна ассоциируется именно с немотивированной агрессией. С постоянной демонстрацией своей брутальности, своих милитаристских настроений. Это вписывается в образ и это очень неудачный для нас образ. Может быть, поэтому кстати и в связи с этим вышеупомянутым сегодня экономическим форумом, и вообще я думаю в Кремле могли поморщиться… К. Ларина ― Так у нас чемпионат мира в 2018 году объявлен по футболу. Это тоже наверняка имеет значение. Что у нас люди так себя ведут разнузданно. К кому приедут в гости-то. Н. Сванидзе ― Представим себе, что то же самое происходит у нас. Так мы все время говорим, что проблема французской полиции, а так будет проблема нашей полиции. Это совершенно будет другая песня. К. Ларина ― Но с другой стороны ведь не секрет, что очень часто власти используют эти так называемые фанатские сообщества для деликатных поручений. Мягко говоря. Н. Сванидзе ― Писали уже французские исследователи некоторые, что это вообще новая генерация российских фанатов, что это не дядьки лысые с пивными животами. Это профессиональные бойцы. Которые ведут аскетичный образ жизни. Которые не пьют, не курят, и не выходят из спортзалов, и там постоянно лупят руками и ногами по грушам. И они просто тренированные бойцовские парни. Которые действительно специально едут, чтобы потренироваться, подраться и потом их можно, есть слово «титушки» известное и их потом и до и после можно использовать легко, натравливая их уже не на представителей команды противника, а на политических оппонентов. Н.Сванидзе: У них все начальство меняется раз в какое-то время. Был Клинтон, и нет Клинтона К. Ларина ― Мы это видели, начиная с той самой Манежки после убийства одного из участников движения. Что это было. Н. Сванидзе ― Это в принципе… К. Ларина ― А Бирюлево, разве там не использовали фанатов. Н. Сванидзе ― Это такие штурмовики. Которых можно использовать как угодно. К. Ларина ― У нас осталось две минуты. Про футбол. Н. Сванидзе ― Что именно? Про сам футбол. К. Ларина ― Скажи что-нибудь позитивное. Хороший футбол на этом чемпионате. Н. Сванидзе ― Футбол хороший, хотя пока что не очень результативный. Результативных игр мало, но игры напряженные. Игры все равные. Ломаются французы с албанцами до последней минуты. Немцы не могут победить поляков. Хотя у поляков достаточно крепкая команда. Очень много пока неясностей. Ни один из фаворитов пока не провалился. Играют до последней минуты, очень много голов на последних минутах забивают. Наши кстати забили на последних минутах два раза. Наша команда мне нравится больше, чем на последнем чемпионате мира. Они хотя бы стараются. Они бодрые, у них глаз горит. Игры нет, у нас слабый футбол. У нас в принципе слабый футбол. У нас футбол на очень-очень средненьком европейском уровне. У нас нет ни одного футболиста, который играл бы  в серьезной европейской команде. Ни одного. Достаточно посмотреть на наши трибуны во время матчей внутреннего первенства. Они пустые. Посмотрите на трибуны в Англии, в Германии. В Испании, Италии, во Франции. Там народ просто беснуется и там негде яблоку упасть. У нас пустые трибуны. Футбол не наш вид спорта. Это так. К. Ларина ― А почему у нас такие бои, как будто Вторая мировая война. Н. Сванидзе ― А потому что для нас третья мировая война. Мы это воспринимаем не как футбол, не как игру в ножной мяч. Мы это воспринимаем как войну, как возможность дать по мозгам англичанам, полякам, украинцам, если бог даст. Мы именно так воспринимаем это. Как войну. И поэтому и болеем больше даже, ты посмотри, на всех ток-шоу сейчас обсуждаются не игры, обсуждается, кто кому чего показал. И в какой форме. А сам футбол это прекрасная игра и смотреть одно удовольствие. У нас еще есть шансы выйти из подгруппы, обязательно нужно обыгрывать Уэльс. Я думаю, что если мы не обыгрываем Уэльс, проигрыш или ничья, — у нас нет ни одного шанса выйти из подгруппы. Если мы обыгрываем, у нас очень большие шансы в любом случае со второго или третьего места выйти из подгруппы. Поэтому все зависит от нас. К. Ларина ― Спасибо большое. Это Николай Сванидзе, программа «Особое мнение».

Ссылка на источник