О.Чиж ― 15 часов и 5 минут в Москве. Всем добрый день! Это дневной эфир. Ирина Воробьева, Оксана Чиж. Здравствуйте. И.Воробьева ― Как всегда начинается с рубрики «Персонально ваш». Сегодня – автор и исполнитель Василий Обломов. Добрый день! В.Обломов ― Здравствуйте! И привет, миллионы слушателей «Эхо Москвы»! И.Воробьева ― Именно так это и происходит… Мы бы хотели начать с темы неприятной и трагической. Прошел ровно год, как над Синаем произошел теракт в самолете. Самолет в результате рухнул, погибли люди. И ровно через год мы слышим от Следственного комитета, что работы ведутся, «мы работаем работаем…». А весь год мы как-то про это не слышали. При этом, если сравнивать с разными другими событиями, связанными с Сирией, например, мы чуть ли не каждый день слышим самые разные отчеты, вплоть до видео и так далее. Как считаете, почему такое разное отношение? Узнаем ли мы когда-нибудь, на самом деле, что там произошло, в небе над Синаем год назад? В.Обломов ― Поскольку сегодня… У нас будет перерыв на рекламу? О.Чиж ― Будет. И.Воробьева ― В середине часа. В.Обломов ― Поскольку сегодня 31 октября и по проклятому западному календарю это канун Дня всех святых, я сегодня буду говорить по-другому, нежели я говорю обычно. Ну, чтобы было не скучно. Меня, вообще, когда позвали, сказали, что обычно мы не зовем Обломова днем — теперь позвали. Поэтому, отвечая на вопрос скажу: следствие велось. Значит, нечего было сказать в течение года. Следователи работали скрупулезно и тщательно проверяли информацию, которую они должны были выдать населению. Потому что всю информацию, которую обычно выдают — она правдивая и проверенная. О.Чиж ― Поэтому решили не выдавать вообще? И.Воробьева ― Секундочку! А Василий Обломов следил за этой историей? Вообще, есть какие-то истории, за которыми вы следите? Все-таки там погибло более 200 наших… О.Чиж ― 217 пассажиров, 7 членов экипажа. В.Обломов ― А как я должен следить? И.Воробьева ― Вы как-то интересуетесь этими новостями? Не знаю… идете ли по ссылкам, если они появляются. В.Обломов ― У меня есть Твиттер, в котором есть лента новостей, и среди прочего промелькивают некоторые новости… то есть, наверное, почти все новости появляются у меня в ленте Твиттера, и на какие-то новости я захожу, конечно. И.Воробьева ― Судя по саркастичному первому ответу по поводу следствия, у вас нет уверенности, что мы узнаем правду? В.Обломов ― Мы, конечно, узнаем правду. Они нам скажут, и это будет правда. И.Воробьева ― Хорошо. О.Чиж ― Всеобще принятая и одобренная или как? В.Обломов ― Ну, они же говорят-то, подумав и проверив факты, поэтому стоит верить. О.Чиж ― Хорошо. Понимаете ли вы реакцию человеческую общую, потому что некоторые вещи люди не забывают… В.Обломов ― Я не очень понимаю природу вопроса. В смысле человеческую реакцию?.. О.Чиж ― Ну, смотрите, бывают трагические события, например, вроде трагических событий в Одессе, где тогда погибли люди во время пожара в Доме профсоюзов, и это было болезненной точкой во всех новостях в тот период, когда тема Украины поджигала каждого собеседника вашего и ссорила вас с ним, он мог это вспомнить и привести как свой аргумент. В.Обломов ― Да и сейчас может легко. О.Чиж ― И сейчас может легко. А какие-то вещи, вроде гибели 200 с лишним человек в небе над Египтом – такое ощущение, что их просто нет как памяти для среднего человека. Почему? В.Обломов ― Так я же не могу за среднего человека говорить. Я не знаю. Так устроена наша информационная политика, что то, что нам следует знать и помнить, нам постоянно напоминают. Память у людей не очень длинная – короткая. Надо постоянно об этом напоминать, и, вообще, упрощать. Ну, типа «сожгли людей в Одессе» — точка. Кто сжег, как сжег, кого сжег, и так далее – уже не имеет никакого значения. И.Воробьева ― То есть люди живут заголовками? В.Обломов ― Конечно. Вы чего? Никто не читает новости. Ты порой вложишь какой-нибудь текст с каким-нибудь заголовком, а люди начинают комментировать заголовок. А заголовки порой не очень соответствуют тому, что написано внутри. Порой даже странно читать эти комментарии. Ну, конечно, лень читать: много букв — вы чего? Поэтому Инстаграм очень популярный, потому что там картинка и всё. Можно еще пару слов написать, хэштег поставить. И.Воробьева ― Ну, не надо! Для некоторых людей Инстаграм – это как раз площадка, где километровые тексты выкладывают. В.Обломов ― Мало людей читают эти тексты. О.Чиж ― Там живут целые абзацы. В.Обломов ― Поминая Рамзана Кадырова всегда следует после этого извиняться. О.Чиж ― Перед кем? В.Обломов ― Перед ним. И.Воробьева ― Но есть вещи, которые напоминают сами о себе, точнее, люди, которые о них напоминают. Вот в Орле открыли памятник Ивану Грозному, а потом пришел какой-то молодой человек, надел мешок на голову памятника. И его задержали, кстати, этого молодого человека. В.Обломов ― Еще бы! И.Воробьева ― Штраф за мелкое хулиганство. Вы осуждаете его за то, что он сделал с этим мешком. В.Обломов ― Народ города Орел поддержал установку памятника губернатором города Орла и в едином порыве они радовались установке этого памятника. На открытие памятника приехали лидеры общественного мнения: байкер Хирург, политические обозреватели, ведущие телевизионных премьер-министр. Это показали по центральному телевидению. Губернатор области хорошо знакомый с историей вопроса произнес пламенную речь. И после этого появляется человек, который не согласен с мнением миллионов людей нашей страны и вешает мешок на голову памятнику. Полиция естественно как нарушителя закона ловит за вандализм человека и наказывает его в соответствии с законом Российской Федерации. Вы спрашиваете меня, поддерживаю ли я нарушителя закона? И.Воробьева ― Нет, я спросила, осуждаете ли вы его? В.Обломов ― Я же не полицейский. Я считаю, что у нас есть закон, и полиция должна действовать в рамках закона, согласно букве закона. Мы же за правовое государство и гражданское общество. У нас есть суд. Как обычно говорится: недоволен, не согласен – обращайся в суд и обжалуй этот приговор. А если бы жители города Орел не хотели устанавливать памятник великому русскому царю Ивану IV, Ивану Васильевичу, то они бы не допустили установки этого памятника. О.Чиж ― Нет такой фишки, что Хэллоуин начинается, когда стемнеет, нет? В.Обломов ― Но меня же позвали днем. Я решил, чего… На самом деле, вчера ознакомился с вопросом. Считается, что, на самом деле, вообще, не американский праздник. Он пошел из Шотландии, Великобритании и так далее. И считается, что День всех святых – это день накануне ночи, накануне 1 ноября. Типа вот эти сутки – якобы все темное… и духи просыпаются и выходят… в эфир «Эха Москвы». В.Обломов: Так устроена наша информационная политика: то, что нам следует знать и помнить, нам постоянно напоминают И.Воробьева ― Ну, кстати, россияне не очень любят этот праздник. По опросам ВЦИОМ 70% не будет его праздновать. В.Обломов ― Надо верить опросам ВЦИОМа. Все опросы ВЦИОМа правильные и настоящие. Если ВЦИОМ сказал, что россияне не верят – не верят. Вот сегодня читал, что россияне верят в колдовство – значит, верят. О.Чиж ― Слушайте, какое-то противоречие: россияне, которые верят в колдовство, смотрят по телевизору программу про экстрасенсов и ходят к бабушкам, которые с приворотными зельями – не праздную Хэллоуин. Россияне слишком серьезные для Хэллоуина или что? В.Обломов ― Просто это не наши ценности. Это «забугорный» праздник, навязанным нам западной прогнившей культурой безнравственной и опирающейся на чуждые нам ценности. У нас в России свой путь даже в колдовстве. И.Воробьева ― Просто я сегодня с большим трудом продираюсь сквозь мысли Васи Обломова. Мне сегодня трудно, у меня трудный день. О.Чиж ― Вы сами Хэллоуин никогда не праздновали? И.Воробьева ― Да сто процентов! Ну? В.Обломов ― Нет, конечно. И.Воробьева ― Ну, конечно. Так и вижу: в маске какой-нибудь с гримом… В.Обломов ― Вот сейчас, в данную секунду его праздную. Пришел в либеральный ад изгонять бесов прозападных на радио вражеское. О.Чиж ― Вы в этом смысле не оригинальны. На вашем месте уже был, кстати, такой человек. В.Обломов ― Был, да? О.Чиж ― Да, был. Как-нибудь потом… И.Воробьева ― Изгнал, да. О.Чиж ― Изгнал, это правда. В.Обломов ― Он жив? И.Воробьева ― Конечно, ну что вы? Мы же либералы. Перестаньте! Есть просто ряд чиновников и депутатов, которые совершенно на полном серьезе хотят запретить этот Хэллоуин, чтобы его никто не праздновал. В.Обломов ― Вот я был бы депутатом, я бы тоже говорил так. И.Воробьева ― Да? Почему? В.Обломов ― Я же сказал: если бы я был депутатом, я бы тоже запрещал Хэллоуин. Я сейчас могу же это говорить. Просто у меня сейчас как бы… пользы от этого никакой, а так — была бы. О.Чиж ― А какая тут польза, вообще. Если вдуматься, народ любит зрелища. Правильно? Правильно. Дайте народу веселиться – народ будет вас любить. В.Обломов ― Это чуждые нам ценности… как я там сказал? – вот это всё… Ну как? Зрелища дают каждый день в новостях. Знаете какие зрелища? Похлеще Хэллоуина. И.Воробьева ― Например? О.Чиж ― Открытие памятника Ивану Грозному – зрелище? В.Обломов ― Да… тоже. И.Воробьева ― Василий же смотрел. Мы же поняли, что по центральному телевидению показывали. В.Обломов ― Есть памятники… Надо было новости посмотреть. Наверняка что-нибудь державное…. Наши самолеты… корабль плывет в океане и показывает мощь, черным дымом запеленав европейское небо, и они все трепещут – бояться экологической катастрофы. Это же сюжет, на самом деле. Он один в пучине морской среди вражеских берегов плывет навстречу судьбе по уникальному русскому пути. А мы все смеемся над этими моряками, которые отважно… И.Воробьева ― Кто смеется? Да вы перестаньте… В.Обломов ― Все смеются над этим дымом, над этими отважными моряками, которые защищают, выполняют свой военный долг перед Родиной, пока мы здесь в тепле. О.Чиж ― Хорошо. Так вот, попробую еще раз. Если мы говорим про эту категорию зрелищ – такую категорию милитаристскую, которая про войну, которая про съемки Минобороны с воздуха, которая про «Адмирала Кузнецова», который идет своим курсом куда-то к берегам Сирии – почему россияне за два года от этого еще не устали? В.Обломов ― Знаете, сколько шел сериал «Санта-Барбара»? О.Чиж ― Но его не показали до конца, кстати, если вы помните? В.Обломов ― Да, не показали? Но много лет показывали. И там кто-то умер, вылез из комы. Там поменяли актеров и они продолжали играть ту же самую роль. И его смотрели. А он был унылым и скучным, как нам казалось. А много людей смотрело. А вы говорите, как люди не устали… А тут, на самом деле, что? Все время по-разному. В прошлом году можно было себе представить, что корабль будет плыть в смысле там, где он плывет сейчас? Нельзя было это представить. Или «нож в спинку» коварный можно было себе представить полтора года назад представить от турок? Конечно нет! Братушки были… И.Воробьева ― А примирение последующее? В.Обломов ― Тоже. Видите, как все, на самом деле, необычно. Сюжет меняется каждые… раз в квартал, скажем, меняется. Или сейчас замечательный сериал имени Аркадия Райкина… И.Воробьева ― Да, кстати, давайте поговорим на эту тему. Это же прекрасный… В.Обломов ― Суперсериал очень интересный. Я жду, когда через три года кто-нибудь еще присоединиться. Потому что будет долго… Через три года скажут, например… Тимати поддержал Хирурга в разговоре с Райкиным – через три года… О.Чиж ― Общественный дискурс – это называется, с другой стороны. В.Обломов ― Очень будет бурный и деятельный. Очень интересно за ним следить, потому что очень интересно, кто еще выскажется на эту тему. О.Чиж ― Кстати говоря, вы понимаете реакцию соцсетей на новости последние в этом конфликте. Потому что, когда вроде как договорился театр с Министерством культуры, все перед всеми извинились, какая-то часть людей, которая всю неделю поддерживала Райкина, говорила: «Вот правильно, молодец! Наконец… Да кто вы все такие – критиковать Райкина?» — как-то так вдруг разочаровалась в нем, и такое ощущение, что от него ждали, что он прямо сейчас на баррикады позовет… В.Обломов ― От него ждали, что он на ринге побьет кого-то, победит… О.Чиж ― Вроде Хирурга, да. В.Обломов ― Понимаю ли я их реакцию разочарования? Не первый и не последний раз. И.Воробьева ― Но вы-то ожидали, что – что Райкин будет до конца биться или что? В.Обломов ― Я? Я вообще ничего не ожидал. Мне было смешно это наблюдать. И.Воробьева ― Смешно? Почему смешно? В.Обломов ― Почему это может быть не смешно — всё происходящее вокруг этого? И.Воробьева ― Но Райкин же совершенно серьезно говорил какие-то очень серьезные вещи. Почему смешные-то? В.Обломов ― Смешно не то, что говорил Райкин, а смешно, что возник вокруг этого как бы внезапный дискурс и в нем стали принимать участие. При этом это никакого отношения к жизни не имеет, не меняет ничего вообще на корню. Но это, как в очередной раз узнать, что губернатор проворовался, стукнуть по столу и сказать: Ай-яй-яй! О.Чиж ― А лучше, не стучать? В.Обломов ― Я не знаю, на самом деле… Просто все уже давно настолько так очеидно… И.Воробьева ― Ой-ли? В.Обломов ― …что по десятому разу запускать эту шарманку, кажется мне уже как бы непонятно ради чего. И.Воробьева ― А какая шарманка?.. О.Чиж ― На встречу Хэллоуина Василий Обломов сегодня в костюме Разочарования – я поняла. В.Обломов ― Я наоборот, капитан Все хорошо. О.Чиж ― Позитив. В.Обломов ― Державность. И.Воробьева ― Нет, серьезно, шарманка – что из этого повторяется? Разговор о цензуре? В.Обломов ― Ну да. И.Воробьева ― Но как-то надо с этим бороться или нет? В.Обломов ― И чем? Лайками, перепостами? Ударим репостом по цензуре Минкульта! Или что? И.Воробьева ― Но за пределами интернета есть жизнь, она как-то идет. В.Обломов ― В принципе я же об этом и сказал, что жизнь за пределами интернета идет совсем по-другому. В.Обломов: У нас в России свой путь даже в колдовстве И.Воробьева ― Да, и заявление Райкина было как раз не в интернете совсем. И последствия, которые были, они тоже… это мы только отражение видели. В.Обломов ― Какие были последствия? Ну, Хирург высказался, да. И.Воробьева ― Песков высказался. В.Обломов ― Рамзан Кадыров высказался. То что? Последствия? И.Воробьева ― Да. Звягинцев высказался. Это какая-то дискуссия об этом. В.Обломов ― Ну и чего? Ну, поговорили и разошлись. Вы же сами сказали – вот, чем кончилось. Все обсудили, все свои пять копеек бросили в этот спор. Пользователи разочаровались в Райкине или очаровались… Что там было еще? Результат, в сухом остатке – чем кончилась дискуссия? Вопрос – чем? Вот сейчас еще кто-то впряжется: поддерживаю – не поддерживаю… Байкер загнянцует это всё очередным «Я не поддерживаю! Райкины хотят превратить страну в помойку…». О.Чиж ― Нет, я просто не понимаю вашей логики, почему об этом не имеет смысла говорить? Ну, хорошо, завтра условный заместитель министра культуры решит, что Васе Обломову не нужно вообще выступать на московских ценах… В.Обломов ― Значит, всё! Слушайте, у меня вон запретили концерт — и какой толк был от этого? Ну, поговорили об этом – и чего? Результат, в сухом остатке?.. Я считаю, что судить те или иные действия нужно по результатам произошедшего. Кто-то говорил: «Вот дальнобойщики, они бастовали против «Платона». Они бастовали, устроили «улитку», пробку на МКАДе. Никто не доехал до работы. Они молодцы! Мы следим за ними. И Юрий Шевчук приехал петь песню. И они слушают эту песню. И они внутренне подпитываются духом свободы» — в интернете как бы картина происходящего. По факту – чем кончилось? И.Воробьева ― По факту это всё заканчивается тем, что Василий Обломов, который очевидно совершенно, живет в Твиттере… В.Обломов ― Как? Я не живу в Твиттере вообще. Я живу в Москве. И.Воробьева ― Все реакции, о которых вы говорите, вы берете из Твиттера. Вот здесь поговорили, вот картинка в интернете, вот пользователи… Это все Твиттер. За пределами Твиттера, Фейсбука, интернета – огромное количество жизни, в том числе, те же самые дальнобойщики… Но мы почему-то сейчас обсуждаем, имеет смысл об этом говорить или нет. В.Обломов ― Они были, кстати, только в Твиттере. И.Воробьева ― Да ладно, перестаньте! Что значит, только в Твиттере? Это было в новостях, это было в телевизоре. Мы об этом очень много говорили в эфире. Мы все-таки не Твиттер. В.Обломов ― Но вы либеральное зло. И.Воробьева ― Какая разница, зло мы или добро? Это совершенно не важно. В.Обломов ― А пользователи там пишут сейчас какие-нибудь гадости? О.Чиж ― Пишут, конечно, всегда. В.Обломов ― Вот, друзья, пишите больше гадостей, пишите, друзья! О.Чиж ― Телефон для sms: +7 (985) 970 45 45. В.Обломов ― Вот это для вас, друзья, сегодня в честь праздника всех святых! Короче, я хочу сказать: давайте реагировать на всё… давайте смотреть по результатам. Ты либо написал сочинение в школе… Ты не можешь сдать типа не дописал… Если ты не дописал –тебе двойку поставят, потому что нет конца, ничем не закончилось. Даже если ты каллиграфическом почерком вывел начало… не знаю… книга о добре и зле. Поэтому, если есть какой-то результат — значит, он есть. Если его нету – значит, его нет. И нет никаких сослагательных наклонений: «почти победил». Если ты не первый, то как минимум последний. И.Воробьева ― То есть если ты не можешь победить на выборах, например, то вообще нефиг туда ходить. Если ты не можешь изменить ситуацию в сфере здравоохранения, не надо бегать по Общественным советам и добиваться, потому что результата-то нет. Общественная дискуссия – это вообще какое-то фуфло, которое не приводит ни к какому результату. Давайте мы будем просто сидеть и репостить. Еще можно лайкать. В.Обломов ― Это вы типа говорите, как надо или как есть? И.Воробьева ― Это я говорю, как Вася Обломов советует. В.Обломов ― Васи Обломова сейчас нет в эфире. Сейчас у вас какой-нибудь другой… Но смысл в том, что дальше, чем поболтать об этом, ничего не случается. То есть раньше бабки сидели на лавочке, они обсуждали Ленку с третьего этажа, ее жизнь. То есть, в принципе, они ее костерили, когда она мимо проходили, но ничего особо для нее не менялось. Теперь Ленка выросла, села около компьютера и пишет им: «Вот Райкин – подлец!» или: «Хирург – подлец!» или: «Я поддерживаю Хирурга», «Я поддерживаю Райкина», или «Рамзан Ахматович, мы с вами», или наоборот. О.Чиж ― Если говорить не имеет смысла – тогда зачем вы песни пишете? В.Обломов ― Кстати, я же не просто так пришел! О.Чиж ― Мы ждали это. Так. В.Обломов ― У меня, друзья, 3 декабря концерт Васи Обломова в клубе «16 тонн». И.Воробьева ― Кто из нас?.. Мы спорили с тобой до эфире. Мне кажется, мы обе сошлись на том, что это будет… Мы обе выиграли. В.Обломов ― Конечно. Я же должен какую-то пользу извлекать из того, что мы говорим. 3 декабря Василий Обломов в клубе «16 тонн» с новогодним концертом. И.Воробьева ― Что-то рановато как-то. Ну, не важно… В.Обломов ― Ну, а что делать? И.Воробьева ― Так и что? Зачем вы песни-то пишите, раз говорить не имеет смысла ни о чем? В.Обломов ― Песни – это же такие… художественные произведения, высказывания… Вот у меня, кстати, есть песня, в принципе, о том, о чем я сейчас говорю. А я не знаю, можно ли такие слова произносить в эфире… И.Воробьева ― Не стоит. О.Чиж ― Если есть сомнения. В.Обломов ― В общем, я практически закончил новую пластинку, и там получилось около 17-ти новых песен, и в ближайшее время она, наверное, выйдет и будет называться «Долгая и несчастливая жизнь». Раньше я хотел назвать ее »Во грехе», потом передумал. Будет целая пластинка. Зачем писать песни? Ну, они пишутся. Надо же как-то оформлять мысли в художественные произведения. Так интересно. Есть некая потребность, которая вылилась в такой процесс – необходимость оформление мыслей в слова. О.Чиж ― А почему тогда вы отказываете в этой потребность быть несогласным и выразить это несогласие в словах… В.Обломов ― Кому это я отказываю? У нас свобода слова… О.Чиж ― Условной Маше, которая сидит и присоединяется к Райкину… В.Обломов ― У вас можно писать гадости? Вот Маша может писать гадости. У нас свобода слова: говори что хочешь. О.Чиж ― Но только в ее случае это почему-то плохо, а в вашем – нормально. В.Обломов ― Почему плохо? Я не говорю, что плохо. Я говорю, что результата никакого нет. Еще раз говорю: надо понимать, нафига ты… И.Воробьева ― От песен результат, что ли, есть какой-то? В.Обломов ― О божечки мои! Как вам сказать… Если ты затеваешь общественную… То есть у каждого есть свои цели и задачи. Задачи у журналистов – писать статьи, которые люди будут читать. И эти статью должны быть популярными, чтобы заполнять место между рекламными полосами, которые будут дороже, если эти статьи будут интересны большому количеству читателей. А песни пишутся… В конце концов, если бы не было слушателей, не было бы и песен. Если бы в театре ставили спектакли, на которые никто не ходит, не было бы этих спектаклей, никто бы на эти спектакли не ходил. Или фильмы – точно так же. Если не будет кино – если при этом не госзаказ – и никто не будет эти фильмы смотреть, то, собственно, и нет фильма без этого. А касательно комментариев – ну, просто сейчас время такое, когда людям можно оставить комментарий по любому поводу. И они, видимо, таким образом, снимают внутреннее напряжение – пишут все что думают. Я просто говорю, что всё комментируют, на самом деле – заголовки, картинку, друг друга, спорят друг с другом; обсуждают какие-то волнующие их вопросы, но ни к какому результату, кроме как просто какого-то вороха комментариев друг к другу, причем, я даже скажу – справедливых комментариев, то есть бог с ним просто с комментариями, гадостями, которые люди пишут, просто руганью… Есть люди, которые пишут глубокомысленные заключения. То есть деятель культуры возьмет, накатает статью в »Коммерсант» типа «Ах, так жить нельзя!» То есть это как бы не его художественное высказывание. Это его мнение на этот счет. И заканчивается это чем – перепостами. В.Обломов: Смешно не то, что говорил Райкин, а что возник вокруг этого дискурс.Это никакого отношения к жизни не имеет И.Воробьева ― Перепостами. Сейчас мы прервемся буквально на несколько минут и еще поговорим об отношениях Василия Обломова, нашего сегодняшнего гостя, и власти, госзаказа и прочее. Напомню, что это программа «Персонально ваш». Телефон для sms: +7 (985) 970 45 45. НОВОСТИ О.Чиж ― 15 часов, 35 минут в Москве. Это программа «Персонально ваш». Ирина Воробьева, Оксана Чиж и автор и исполнитель Василий Обломов, который в первой получасовке был в образе хэллоуинского ревнителя державности. В.Обломов ― Да. Больше перестают нести ахинею, постараюсь говорить внятно. О.Чиж ― Никто никого не бил в перерыве – я хочу уточнить. В.Обломов ― Да. Хочу сказать спасибо, что приглашаете в эфир. Это очень весело всегда. Спасибо, что слушаете и даже комментируете. Я вижу, вы тут читаете комментарии. И.Воробьева ― Некоторые, да… Я хочу спросить про отношения Василия Обломова и государства. Вы что-нибудь с государством когда-нибудь делали, в смысле участвовали в каких-нибудь государственных концертах, городских или еще что-нибудь такое? Вам когда-нибудь предлагали это, или, может быть, вы взаимодействуете с государством только на этапе запрета ваших концертов? В.Обломов ― Во-первых, на этапе запрета моих концертов… они предложили сначала НРЗБ концерты – потом сами запретили. Там было глупо. А, во-вторых, по-моему, я пару раз на маленьких каких-то праздниках городов выступал. На день города Магадана мы играли концерт, и было очень весело и забавно. Это обычная как бы история: тебя приглашают, платят деньги… И.Воробьева ― То есть не отказываетесь… В.Обломов ― У нас есть определенные требования из серии, что не будет висеть портрет местного депутата на сцене и он не выбежит после нашего выступления, грубо говоря о том, что я его древний друг, или политические партии, кстати говоря, независимо от их формации, тоже должны отсутствовать в виде баннеров на месте проведения концерта. То есть мы стараемся откреститься, не участвовать в политической мишуре никаким образом. Я очень ценю свой маленький мир, свое независимое мнение и стараюсь оберегать его от различных посягательств. О.Чиж ― Хорошо. А вот этот альбом, который должен был называться «Во грехе», перестал так называться не потому, что не хотелось связываться с государством и иметь потенциальные последствия в виде людей, которые придут и скажут: «А-а!..»? В.Обломов ― Нет. Просто как-то скучно стало. Ну, подумал, что не так смешно, решил переименовать. Пока так придумал: «Долгая и несчастливая жизнь» — будет называться. Я никоим образом не ориентируюсь и не опираюсь на какие-то внешние… У меня даже в альбоме в некоторых песнях появился мат. Насколько мне не изменяет память, я в нескольких песнях заматерился, потому что уже других слов не было. Поэтому нет там никого нарушения, оскорбления – ничего этого нет. Я же не пишу альбом на деньги государства. И.Воробьева ― Про православных активистов мы все равно поговорим. Вслед за Омском в Тюмени тоже требуют отменить показ рок-оперы «Иисус Христос – суперзвезда». Там они направили письмо губернатору, грубо говоря, что не надо, это оскорбляет чувство верующих, и так далее. Вы же смотрели рок-оперу наверняка? В.Обломов ― По-моему, да. Я плохом помню. Наверное, да, где-то я видел ее. И.Воробьева ― Просто хочется понять, люди, которые пытаются запретить такие вещи, они, действительно, оскорбляются? Я не спрашиваю сейчас, есть ли там чем оскорбляться. Понятно, что вам, наверное, нечем оскорбляться. Но во эти разборки вокруг опер… «Тангейзер», еще чего-то такого, оно почему происходит? Эти люди, которые оскорбляются, они какие? В.Обломов ― Я думаю, их не существует. О.Чиж ― А кто пишет заявление в прокуратуру в таком случае или куда-нибудь еще? В.Обломов ― Когда писали знаменитую статью про Пастернака, писал не просто возмущенный рабочий. Просто в какой-то момент государству нужны… даже, скажем, не государству, а людям, находящимся у власти, нужны в качестве обвинителей представители народа, чтобы можно было опереться и сказать: Вот представитель, который оскорбился. Как это в деле «Пусси Райот». Так же был некий алтарник или свечница – было бы очень интересно интервью с ними посмотреть – у которых были осквернены чувства, у которых проблемы из-за этого случились. Государство – так уж процессуально вышло – что оно не может так просто сказать — нельзя! Нужен какой-то прецедент. Нужен какой-то дед или еще кто-нибудь, может быть, этого человека вообще не существует, но он должен от имени общественности казал: «Я возмущен!». Чтобы камера могла снять какое-нибудь лицо человека, который бы сказал: «Мы защитим стабильность…». Большинству в нашей стране на все наплевать глубоко: и на эти выборы, и на эти театры. Каждый живет своей жизнью. И всё, что мы обсуждаем сейчас – и Райкина и Познера, и кого угодно – они ни малейшего отношения к жизни людей в нашей стране не имеют. Сколько угодно можно говорить про наш народ, называть его последними словами, но люди у нас, на самом деле, про свою личную жизнь, вот как они живут, как устроена их жизнь, они прекрасно все знают: и как она устроена, и сколько нужно денег в больнице заплатить… Эти статьи им рассказывать, что иностранка попала в русский ад больничный – для них это никакая не новость, они в этом аду больничном так называемом существуют уже давно и привыкли. Для них это не является чем-то вопиющим, удивительным. Каждый человек, который сталкивался с похоронами в России, он знает, как устроена эта ситуация, сколько стоит вынести тело, сколько стоит донести тело от машины 3 метра до гроба. Как устроено, когда ты покупаешь гроб, человек при этом находится… похороны организуют люди зачастую, которые не находятся в состоянии счастья экзальтированном, обычно у человека стрессовое состояние. И в этот момент тебе предлагают гроб… Ты заплатишь чуть больше за гроб, но вот есть винтики, которые закручиваются, есть ручки, за которые можно гроб нести… А то, что потом, на похоронах ручки отваливаются и крышка не закрывается, а мужики, которые хоронят, они знают это заранее, приносят с собой гвозди и забивают крышку гроба, пуская его в могилу на ремнях – об это сегодня знают. То есть люди-то живут жизнь, на самом деле, далеко от московской. Им эти липы, которые поставили на Тверской, вот эти все закрытия театров – да это последнее дело, последнее, что подумают… О.Чиж ― Тогда для кого, собственно, запрещают? В.Обломов ― Должно быть шоу, должен быть сюжет. Новости должны о чем-то рассказывать. Должны быть враги, хорошие, плохие. Даже на телевидении, когда есть какая-нибудь пропагандистская, понимаете, передача про каких-нибудь врагов-западников, нужно пригласить одного-двух людей… То есть должна быть какая-то другая точка зрения… То есть подозрительно будет, если все – за. Должен быть хоть один человек, который будет нести ахинею для зрителя, которых будет плох… или там какой-нибудь «Поединок». Должен быть человек, который проиграет. Чтобы был победитель, должен быть проигравший. Это же всё шоу, развлекалово такое информационное. Людям это очень нравится смотреть и очень интересно. Они обсуждают. Им рассказывают про величие, какие-то внутренние ценности. Нужно же объяснить, почему у тебя подъезд обоссан, в конце концов. Кто-то сказал, что патриотизм – это когда тебе объясняют, почему ты должен жить хуже других. Вот тебе постоянно это объясняют и рассказывают заодно, как плохо там живут и как хорошо живут здесь. То есть это на самом деле, такая банальная фигня – то, что я говорю, даже не знаю, зачем я это говорю. Но просто это настолько очевидно, это миллион раз уже сказано, написано. Еще Салтыков-Щедрин писал, что «власть держит людей в состоянии бесконечного изумления». А мы, вообще, чему последний раз удивлялись? Вот есть новость, которая нас удивит? То есть выходит новость: Виолончелист с какими-то там офшорами появился в новости. Кого это, вообще, волновало? И.Воробьева ― Ну, было, было – ладно— волна какая-то ходила. В.Обломов: Я очень ценю свой маленький мир, свое независимое мнение и стараюсь оберегать его от посягательств В.Обломов ― Какая волна? В районе этого кабинета? Ну, это информационный повод для журналистов, которые постоянно об этом пишут, но не более того. Или там: взлом переписки администрации президента. Ну, представим, сидит там мужик в Кемерово – он вообще понятия не имеет, кто такой Сурков, какая-то переписка, что-то там непонятно написано… И вообще, где он должен это?.. Сидеть, по плохому интернету из розетки, он должен читать распечатки, бумажки из администрации президента? Зачем? У него зарплата, дети, ипотека, беда, плохая погода, батареи не греют. Это все не имеет отношения к их жизни, к жизни людей. Помните, был «Оккупай Абай»? Я помню, была такая штука. Меня туда звали прийти. А я, на самом деле, не понял, мне туда идти. Мне сказали: «Приди! Там сидят люди, которые не уйдут, пока Путин будет у власти». Я говорю, это как-то глупо и очень странно… Ну, то есть сейчас придет камера: снимает чуваков, которые сидят с айпадами, в шортах с хорошими прическами на Чистых Прудах. И эти чуваки говорят: «Мы не уйдем, пока Путин будет у власти». Вот как человек в Екатеринбурге или в Тюмени должен поддержать их сердцем? И.Воробьева ― Причинно-следственные связи у этого человека из Тюмени, которые живет плохо, получает маленькую зарплату… у него происходит этого?.. В.Обломов ― Конечно, он не понимает. Они что, вышли и сказали: «Мы не уйдем, пока цены на ЖКХ уменьшатся»? Какую причинно-следственную связь с его жизнью он видит? У него нет айпада, у него нет интернета, у него нет Чистых Прудов. Они у него не чистые. Он сидит в Новокузнецке – у него марганцевый завод, у него машина каждый день покрывается марганцевой пылью, дышать нечем. А там эти чуваки в Москве бастуют, что им запретили канал «Дождь». Да он его и не видел, у него другие проблемы в жизни. Я говорю: а как человек из Кемерово соотнесет свои проблемы в жизни с тем, что происходит здесь? И как он должен понять, что это и за него тоже? О.Чиж ― Хорошо. А как научить его понимать? В.Обломов ― Что значит, научить его понимать? О.Чиж ― Есть определенная категория людей. Они хотят попасть в Думу, добиться определенных результатов… В.Обломов ― Да причем тут Государственная дума? Вы замечали когда-нибудь возмущения на тему там… «повысили… ввели капремонт»? О.Чиж ― Вообще-то, да. В.Обломов ― Какие? О.Чиж ― Как какие? Такие… В.Обломов ― Вот, на самом деле, при всем уважении… проблемы памяти жертв политических репрессий волнует наше население гораздо меньше, чем отопление в собственном доме. И.Воробьева ― Это разные категории, их нельзя сравнивать. Их вообще нельзя сравнивать, потому что память о политически репрессированных родственниках – это в одной плоскости, а батареи — в другой плоскости. В.Обломов ― Или там памятник Ивану Грозному… И.Воробьева ― Да причем здесь памятник? Просто, я говорю, это разные плоскости. В.Обломов ― Потому что, как по Гумилеву: Потребности бывают сначала материального характера, потом – духовного. И вот, когда у тебя с материальной точки зрения все в порядке, ты начинаешь переживать за Россию. А когда у тебя проблемы материального характера, ты не переживаешь духовно за то, дали деньги Райкину или нет – ты переживаешь за свои материальные проблемы. У тебя другие проблемы в жизни: как прокормить семью… Зачем я это рассказываю? По-моему, очевидные вещи. Вам люди наверняка это пишут. В.Обломов: Когда у тебя проблемы материального характера, ты не переживаешь, дали деньги Райкину или нет О.Чиж ― Вообще-то нет, вообще-то совершенно неочевидные… В.Обломов ― Больше даже скажу. Если запрос и есть в обществе на какие-то перемены к лучшему, как люди любят говорить – все-таки хотят перемен – если есть запрос, то не на какую-то конституционную реформу и так далее – сменить Путина на не Путина – а у них есть запрос, у людей, на справедливость. Люди хотят больше справедливости. Вот, если наше государство будет более справедливым, например, процент несправедливости наполовину уменьшить, например суды будут не такие как сейчас, а немножко более честные, немножко реже будут люди невиновные сидеть, взятки чиновники будут брать меньше; чтобы устроить ребенка в детский сад – больше будет возможностей… На самом деле, система-то она придумана, в Конституции все написано. Если она будет немножко будет опираться как бы на букву закона, то людям сразу станет легче жить даже при Путине, даже при ком угодно. Им глубоко наплевать, они не верят в перемены… О.Чиж ― Должен прийти добрый волшебник и все это дать людям, которые сидят, ничего не комментируют, молчат и не видят ни в чем смысла. В.Обломов ― Я не говорю о том, что добрый волшебник…Я не верю в доброго волшебника, я просто говорю, как есть. В общем, мы пришли к тому, о чем я говорю… Поэтому там они начинают говорить: «Вот мы за народ, а вы против народа, — власть начинает говорить, — потому что вы хотите WiFi бесплатный». И.Воробьева ― Просто у меня нет такого ощущения, потому что наши слушатели, они же по всей стране и пишут нам со всей страны эсэмэски, и я вижу, что люди которые нам пишут, им не все равно. И это, кстати, часто бывает – они пишут политические какие-то вопросы, комментарии, потом признаются, что они работают медсестрой, зарплата – 8 тысяч рублей, очень плохо, но, тем не менее… О.Чиж ― То есть логика в том, что у них не одна камера в голове, которые все время занята только одной темой: не хватает на детсад – всё, ничего больше не умещается – какие там политические жертвы, репрессии? Всё мимо-мимо… Но ведь нет, на самом деле, действительно, разные плоскости. В.Обломов ― Вы понимаете, когда выборы фальсифицируются – если допустить, что они фальсифицируются – то это же не главы нашего государства бегают по избирательным участкам и подменяют бюллетени хороши на плохие. Это же делается руками тех самых простых людей, которые нуждаются в помощи этого государства, и на которых государство в первую очередь забивает. Поэтому как бы… я что, должен отвечать за этих людей, почему они это делают? Не знаю, почему. Так устроена жизнь. Они так делают. Это их сознательный выбор. Что я должен говорить? У нас как случилось на последних выборах? На выборы пришло меньшинство и своим большинством выбрало существующих депутатов. И они начинают нам говорить: «Вот большинство людей в стране нас выбрали». Я посчитал, получается – сколько? – 20 миллионов человек отдали голоса за действующую власть, а остальные 100 либо не голосовали, либо отдали голос за кого-то другого… И.Воробьева ― А вы ходили на выборы? В.Обломов ― Я? Нет, я не ходил на выборы. О.Чиж ― Та-дам! В.Обломов: Проблемы памяти жертв политических репрессий волнуют наше население меньше,чем отопление в собственном доме В.Обломов ― Та-дам! Да. Но я не был в России в этом момент. Но эти выборы были… Мы с другом на эту тему смешно разговаривали, что как бы… как это сказать правильно… Ну, они неправильные были и лживы уже изначально. То есть говорить о том, наберет больше Зюганов или Жириновский и считать это выборами – на мой взгляд, это не очень корректно и не очень правильно. А поскольку никого не возмущала изначально ситуация, которая сложилась вокруг этих выборов и тот список избирательных бюллетеней… То есть честные выборы – это что? Это, когда допущены все, кто хочет, чтобы их допустили или это просто честно посчитаем между Зюгановым, Явлинским… и кто там был еще?.. И.Воробьева ― Да там десятки партий были в списках. Вы чего? Допустили кучу народа, кучу партий. И одномандатников тоже. В.Обломов ― Конечно. Очень много людей попало в Думу. Ну, что я должен говорить?.. И.Воробьева ― Просто вы говорите, что людям вообще все равно, они даже Думу не могут выбрать, просто не ходят на выборы. Вы сами не пошли на выборы, вам показалось, что они какие-то не очень – не пойдут на них. В.Обломов ― Они не просто показались мне не очень какими-то… Еще раз: я сформулировал свое отношение к ним. У меня даже есть песня на эту тему. Она называется «Ничего страшного». И для меня, вообще, загадка даже, на самом деле, и я шутил на эту тему. Я не понимал, чем отличаются эти партии друг от друга. О.Чиж ― Послушайте, а вам не кажется, что это большой самообман? И.Воробьева ― Вопрос политической безграмотности. В.Обломов ― Моей безграмотности политической? И.Воробьева ― Если не чувствуете разницы между партиями, не знаете, кто эти люди, за что они выступают. В.Обломов ― Хорошо, пусть эту будет моя политическая безграмотность, хорошо, пуст это будет так. Но если есть где-то объяснение тому, чем отличается «Справедливая Россия» от ЛДПР, КПРФ и »Единой России» принципиально… О.Чиж ― Но там были еще другие кандидаты в »"Яблоке»… В.Обломов ― Они, кстати, просили у меня какие-то песни под свои митинги, чего я им не дал. Но я не увидел разницы. Я не понимаю, чем они отличаются. И вообще, я считаю, что в нашей нынешней ситуации, сложившейся в стране, Дума нужна России исключительно как конструкция. То есть она не принимает решения, нет никаких самостоятельных поступков. Времена, когда Дума спорила с президентом или представляла, действительно, интересы народа, ушли далеко в прошлое. Ситуация сложилась так, как сложилась. Я могу ее принимать, либо не принимать. Я могу считать, что за время, прошедшее после последних нечестных, как мне казалось выборов, я сделал достаточно для того, чтобы заявить свое мнение по этом поводу, какую-то гражданскую позицию, даже на каких-то митингах выступал – ни к какому внятному результату, как, мне кажется, это все не пришло. И я посчитал, что если люди хотят жить так, как они хотят жить, то мешать им так жить я не буду. Независимо от того, хочу я так жить или нет, народ в России обычно решает все самостоятельно. И.Воробьева ― Спасибо большое! Василий Обломов был сегодня в программе «Персонально ваш». В.Обломов – ―3-го декабря – концерт!

Ссылка на источник