О. Журавлева ― 21 час и 3 с половиной минуты в Москве, меня зовут Ольга Журавлева, это действительно «Невзоровские среды». И мы ждем сигнала из Петербурга. Виталий Дымарский? В. Дымарский ― А вы что, нас не слышите? О. Журавлева ― Вот теперь слышим. Здравствуйте, Виталий Наумович! В. Дымарский ― Добрый вечер. И со мной Александр Невзоров. О. Журавлева ― И Александр Невзоров. А. Невзоров ― Да, я тут рядышком. Мы в гостинице «Гельвеция», где триумфально прошел очередной тур «Дилетантских чтений», и ожидается следующий, насколько я понимаю. Сразу хочу сказать, чтобы не забыть, просто потому, что много тем и много всяких безумств, что, вероятно, главным медийным событием, на которое надо было обращать внимание, это был эфир «Эха» с моим другом Александром Николаевичем Сокуровым. В. Дымарский ― В пятницу программа «2017″. А. Невзоров ― Да. Очень рекомендую, там настолько глубокие и сложные мысли, но имеет смысл потратить время на одоление, скажем так, этих мыслей. Ну и коль скоро речь зашла о моих друзьях, мы еще можем все вместе поздравить замечательного Сергея Шнурова, у которого завтра день рождения. О. Журавлева ― Обязательно. А. Невзоров ― Да, и напоминаю, что 18-го у меня в »Ginza» лекция, и давайте перейдем к нашим темам. О. Журавлева ― Да. Самая главная тема, вот никуда не денешься, это Сирия так или иначе. Зачем нам Сирия, Александр Глебович? Нам дана для чего? А. Невзоров ― Оля, я думаю, что существует такое количество спекулянтов, которые утверждают, что они понимают что-то в сортах сирийских дикарей, что просто это количество давным-давно уже зашкаливает. Но я полагаю, что все сирийские дикари стоят друг друга. Вот есть спекулянты, которые уверены, что они понимают разницу между гадким Асадом и его гадкими противниками, а также гадкими друзьями его врагов и врагами его друзей. На самом деле никакой разницы нет, это разводка. И та, и другая сторона с легкостью будет применять зарин только по той причине, что у них зарин есть под рукой, а если есть, то можно применить. Равно как и любую другую гадость. О. Журавлева ― То есть, вы абсолютно убеждены, что это правда, что так оно и было все? А. Невзоров ― Кто-то из них – а разницу между ними делать абсолютно неправильно – применил этот газ и перетравил огромное количество народу. Но не очень понятно, вроде бы, что во всей этой схватке дикарей делают цивилизованные люди. Если это некая рекламная акция, для того чтобы обеспечить закупки своей военной техники, то надо сказать, что на этом подиуме С-300 и С-400, в общем-то, что называется, несколько поднавернулись и выступили не очень удачно. Теперь вряд ли кому придет в голову покупать эти ракетные комплексы. В. Дымарский ― То есть, вы думаете, что теперь будут покупать только »Томагавки»? А. Невзоров ― Подождите, мы к этому еще придем. Просто надо понимать одну простую вещь, с которой вообще должен начинаться любой разговор о Сирии. Понимаете там разницу о том, что есть эволюция, есть филогенез, есть морфогенез, есть формирование человеческого организма под воздействием эволюции. И вот, скажем так, филогенез, морфогенез, он на всей планете проходит примерно с одинаковыми темпами и примерно одинаково. Ну вот интеллектуальная эволюция выглядит совершенно иначе. И вот эти все люди, которые там что-то пытаются поделить между собой в Сирии, на самом деле интеллектуально находятся на уровне каких-нибудь homo erectus и homo ergaster. То есть мы вроде бы в уникальном положении, когда на одной планете живут и люди, и их далекие в интеллектуальном смысле слова предки, какие-нибудь, скажем так, питекантропы, и сочувствовать любой из сторон абсолютно абсурдно. О. Журавлева ― Тогда, значит, надо решать свои задачи, этим и занимаются, видимо, другие, как вы говорите, более эволюционно продвинутые типусы. А. Невзоров ― Оленька, я думаю, что здесь еще проблема в том, что есть солдафоны, которым обязательно, у них есть дикий зуд где-нибудь бомбить. Им в принципе все равно кого. Если им не дадут бомбить там, они будут бомбить здесь. И не потому, что они имеют что-нибудь против бомбимых, просто им надо бомбить. Вы видели вообще этих людей когда-нибудь? Вы зайдите на какой-нибудь командный пункт во время ракетных стрельб или учений, вот где действительно счастье, да? В. Дымарский ― Вы думаете, что бомбили – если вы говорите про американцев – вопреки Трампу? А. Невзоров ― Да, я думаю, что им просто надо дать возможность бомбить, потому что если, повторяю, им не дать бомбить там, они будут бомбить где-нибудь в другом месте просто потому, что у них есть чем бомбить. В. Дымарский ― К нам это тоже относится? А. Невзоров ― И к нам тоже это относится в такой же степени. Но то, что там не можно выбирать какую-то сторону, это безусловно, потому что дикари и те, и другие, вот все сейчас больше и больше становится известно про террористический акт в Петербурге в метро, и понятно, что… В. Дымарский ― Это связано, вы думаете? А. Невзоров ― Да нет, понятно, что это любительская организация, которая собирала портфолио для вступления в какую-нибудь более крупную и авторитетную террористическую организацию, поэтому… В. Дымарский ― Вступительный взнос? А. Невзоров ― Да, конечно, вот они должны, вот как манекенщица приходит, она должна предъявить какие-то свои фотки с вытянутыми ножками и пальчиками, да? Вот точно так же маленькие любительские организации, прежде чем влиться в сообщество более крупных и авторитетных негодяев, должны, вероятно, каким-то образом выслужиться. И вот тут мы подходим к такой скользкой теме, которую, наверное, обходить нельзя. Оля, вы понимаете, о чем я? А.Невзоров: Я полагаю, что все сирийские дикари стоят друг друга О. Журавлева ― Да, я понимаю, о чем вы говорите. Я прошу прощения, просто вы говорите о терроре как о некой совершенно бессмысленной возне разной степени продвинутости людей. А у нас люди ищут смысл какой-то – вот это выгодно тому-то, выгодно сему-то… И отсюда возникает та сама скользкая тема, о которой вы говорите. Когда случается нечто, что позволит, например, закрутить гайки или что-нибудь еще сделать в стране, говорят: дома, или метро, или что-нибудь еще, взрывают они сами – ФСБ. А. Невзоров ― Да, да. Обычно стрелки переводятся на ФСБ, и у меня тут был серьезный разговор, когда чекисты, совершенно озверевшие уже от количества постов и информации в интернете по этому поводу, попросили меня как-то вот осмыслить и сформулировать, почему это невозможно, почему они к этому непричастны, и так, чтобы это было понятно всем и каждому. Я некоторое время поразмышлял, но я думаю, что есть один железный аргумент. Дело в том, что подобного рода практика противоречит основному главному принципу кэгэбизма и чекизма, который заключается в том, что доверять нельзя никому, предать может любой – и сотрудник, и начальник, и подчиненный, каждая из этих гадин может стать завтра писателем, может начать делать медийную карьеру, а у нас ведь не бывает безымянных приказов, да? Безымянные солдаты бывают, а безымянных приказов нет. Поэтому это безумный риск, который никто бы на себя брать не стал. Вот обратите внимание, когда какому-то дураку пришла в голову мысль устранить Литвиненко, то для этого был выделен давно выгнанный из органов за тупость, абсолютно криворукий безумец, который запакостил весь Лондон полонием, пытался подкупить повара незнакомого в незнакомом ресторане, чтобы тот подсыпал в суп Литвиненко отраву. То есть, видно, на каком детском примитивном уровне это делалось, и понятно, что делал это не Комитет, а одиночка. О. Журавлева ― Подождите, но разве не Комитет обеспечил ему доступ к яду? А. Невзоров ― К яду, я не знаю, кто ему обеспечил, в те годы в принципе еще он не был такой редкостью, а в 90-е годы большое количество полония могло и разлететься по стране, потому что когда закрывался тот реактор, где можно было наскрести, грубо говоря, полония, и им торговали, он еще был, скажем так, достаточно открыт. В. Дымарский ― Александр Глебович, но в общественном мнении до сих пор все-таки существует мнение – извините за тавтологию – о том, что, например, это конец 90-х годов, Рязань – помните, да? А. Невзоров ― Да, конечно. Я знаком с версией, там, к сожалению, все факты натянуты на теорию. Я объясняю, просто люди, которые это утверждают, вероятно, абсолютно не знакомы со структурой КГБ и не понимают, что там действительно доверять никто никому даже в голову не придет доверять в столь сложном деле, которое потом может обернуться судом, расстрелом, позором. Там все основано в больших вопросах на абсолютном глобальном недоверии друг к другу. О. Журавлева ― А скажите, пожалуйста, Александр Глебович, вот слушатели интересуются: «А почему чекисты так тянутся к Александру Глебовичу и обращаются за поправлением имиджа к нему? Неужели ему доверяют?» — спрашивает Виктор. А. Невзоров ― А мы дружим. Уже много лет дружим, поэтому я никогда этого не скрывал. Да и, собственно говоря, зачем мне это скрывать? О. Журавлева ― А вам нравится эта организация? А. Невзоров ― По-разному. Я вообще ведь существую вне категорий нравится – не нравится. Я оцениваю, я рассматриваю, я исследую. И негоже и не к лицу исследователю шарахаться от какой-нибудь важной пробирки только на том основании, что на ней какие-нибудь не те этикетки или от нее, скажем так, не так пахнет, или она не так светится. Поэтому я, в общем, общаюсь и понимаю, и принимаю всех. В. Дымарский ― Но вы понимаете, что вы у слушателей наших задели такую тему, больную. А. Невзоров ― Да, конечно, и сознательно это сделал. В. Дымарский ― Начинают вспоминать разные истории, и вот, например, Диггер вспоминает Щекочихина: «А на Щекочихине отработка новых ядов – это тоже был одиночка?» А. Невзоров ― Опять-таки, поймите, этот случай надо рассматривать инвитро (на стекле), то есть, во всех его подробностях и абсолютно беспристрастно. Я не занимался этим расследованием, я ничего не могу сказать. Это такая же история будет, такая же безответственная история как то, что происходит, например, в сегодняшней прессе в русской и в американской, это история с »Томагавками», да? Когда русские утверждают, что из всех выпущенных «Томагавков» до цели долетело только 23, а больше 30-ти летают где-то неизвестно где. Кстати, Оля, у меня вот к вам будет одна большая просьба. А.Невзоров: Православная логика: если не имеете возможности отомстить сильному обидчику, надо избить его младшего брата О. Журавлева ― Да-да. А. Невзоров ― Если у вас вдруг на эфире в ближайшее время окажется Александр Николаевич Проханов – чудесный человек, блестящий писатель… О. Журавлева ― Александр Андреевич. Не окажется. А. Невзоров ― Александр Андреевич. А вдруг? Попросите его чуть-чуть потрясти головой справа налево или слева направо. Дело в том, что если раздастся определенного рода стук, то подтвердится – впрочем, она уже имеет подтверждение, поскольку вот тут мои товарищи нейрохирурги, которые не менее охотно со мной общаются, чем чекисты, они мне сегодня преподнесли удивительную вещь. К ним обратился казак петербургский с жалобами на то, что у него в верхней части туловища в районе папахи слышен какой-то стук. Его, естественно, быстренько отправили на МРТ, и МРТ выяснило, что в голове у казака вот тот самый «Томагавк», один из потерявшихся «Томагавков». О. Журавлева ― Ах вот оно что! В. Дымарский ― О… А. Невзоров ― Я сейчас перед Дымарским выложил томагавк. В. Дымарский ― Я боюсь, как бы судьбу Троцкого не разделить… О. Журавлева ― Да, про Рамона Меркадера тоже нам тут пишут, что он ведь тоже был агент. А. Невзоров ― У очень многих православных патриотов, судя по всему, в головах теперь будут находить такие штуки, поскольку известно, что потерялось очень много. Вот дело в том, что у меня про Проханова справедливое подозрение, что там тоже может находиться один из потерявшихся «Томагавков». Дело в том, что Александр Андреевич блеснул, он ведь предъявил образец, феноменальный образец православной логики. Знаете об этом, да? О. Журавлева ― Так. А. Невзоров ― В ответ на ракетную атаку Сирии Россия должна своими крылатыми ракетами ударить по Украине. О. Журавлева ― Интересно! Главное, логично. А. Невзоров ― Да. Это очень православная логика. Если вы не имеете возможности отомстить сильному обидчику, надо избить его маленького младшего брата. Подкрасться и избить. Причем, надо сказать, что и все остальные показывают не меньше логики и не меньше блеска, я уж не говорю про выкатку Охлобыстина про полуторамиллионный крестный ход, который должен дойти до Владивостока, про то, что необходимо начать устраивать ядерные взрывы. Ну, что я вам тут могу сказать? Вот знаете, Дымарский, такую песенку: хорошо быть скрепою… В. Дымарский ― Хорошо собакою. А.Невзоров: Если начинают давить на вас духовностью и попами, сразу обвиняйте в сексуальных домогательствах А. Невзоров ― Да, правильно совершенно. То есть, никакого прокурорского реагирования на откровенные призывы к агрессивной войне, конечно, не последует. О. Журавлева ― Ну почему? А вдруг депутат Рашкин добьется справедливости? Вот он уже добился в отношении Первого канала, например. Почему бы и в отношении Охлобыстина? В. Дымарский ― А что, Первый канал закрыли? О. Журавлева ― Нет. Поставили ему на вид. А. Невзоров ― Ему поставили на вид. А с Трампом вообще все очень забавно. И сейчас, кстати говоря, еще смешно то, что всюду местные подразделения штурмуют – знаете, есть такая компания, она называется то ли «Кавьяр», то ли «Кавиар», вот необходимо было изготовить такой абсолютный уникальный символ жлобства. Им это удалось. Это всякие Айфоны, обложенные золотыми и серебряными окладами, с какими-то там поповскими сценами, с портретами Путина. И вот они сгоряча наштамповали огромное количество изображений Трампа с двуглавым орлом стоимостью тоже где-то под 300 тысяч рублей. И вот теперь они не понимают: то ли изымать Трампа из обихода торгового, то ли не изымать Трампа из обихода. О. Журавлева ― Вы знаете, кое-кто уже решил изъять Трампа, звания есаула лишить. Это ваши питерские казаки приняли такое прекрасное решение. А. Невзоров ― Там-то как раз томагавк из головы и достали. О. Журавлева ― Вот, все – круг замкнулся. В. Дымарский ― … мне все время подкладывает этот томагавк – вы хотите, чтобы он был у меня в руках? О. Журавлева ― Держите, Виталий Наумович, держите. А. Невзоров ― Не забывайте, что у нас помимо радиотрансляции еще здесь работает NevexTV, которое все это показывает, в частности, Дымарского с томагавком. В. Дымарский ― Да. А. Невзоров ― Но там еще, конечно, блеснули все кровопийцы, и отличился, естественно, и Милонов тоже. Но вот, в частности, Милонов предложил проверить всех педагогов России на правильность сексуальной ориентации. Всех шкрабов. Шкраб – это… О. Журавлева ― Школьный работник, да. А. Невзоров ― Это советское обозначение не только педагогов, но всех, кто обслуживает школы, всех шкрабов сейчас насчитывается где-то около полутора миллионов, я думаю, что обследование на правильность сексуальной ориентации можно проводить как в том известном детском анекдоте, который мы все слышали в пионерском лагере, который заканчивается словами: дядя Петя, руби канат, колокольня рушится. Все помнят эту историю, да? Но вообще в данном случае это очень хорошая инициатива Милонова, я бы сказал, блестящая инициатива. Почему? Вот она прямо указывает на то, что в вечной войне между школьниками и педагогами у педагогов наметилось идеально слабое место, в которое теперь можно и нужно бить. Дело в том, что мы столько сталкивались с бездарностью, трусостью, тупостью педагогических работников, мы помним, кому мы обязаны искажением результатов выборов, мы помним, кому мы обязаны тем, что попов допустили в школы, мы много чего видим. Поэтому я сейчас советую всем детям знакомых и детям знакомых знакомых и вообще всем детям, которые сегодня слушают «Эхо Москвы», что если вам начинают опять в каких-то непомерных дозах втюхивать этот нафталин с князем Болконским, или начинают давить на вас духовностью и попами, сразу обвиняйте в сексуальных домогательствах. А.Невзоров: Чувства верующих оскорбляло все, и был период, когда чувства верующих смертельно оскорбляли иконы О. Журавлева ― Так тут даже и ориентация не мешает, можно и при вполне натуральной ориентации обвинить. А. Невзоров ― Да. Вот помните, что это у них теперь слабое место. Просто говорите, что, например, делает непристойные знаки глазами. И не важно, сколько ей лет, не важно, поверят или не поверят, разбираться все равно будут, и это разбирательство долгое и унизительное для педагога. В. Дымарский ― Пока разбираются с учащимися. А. Невзоров ― А пусть они смелее пользуются образовавшимся козырем. О. Журавлева ― Они уже пользуются. А. Невзоров ― Прекрасно. О. Журавлева ― Еще несколько лет назад жаловались в школе, что невозможно вычленить из мужского туалета курящих мальчиков, потому что педагоги женщины, и как только они пытаются туда заглянуть, мальчики говорят, что это сексуальные домогательства. А. Невзоров ― Правильно говорят. О. Журавлева ― И курят в туалете. А. Невзоров ― Замечательно. Но вообще помимо курения, может быть, это отобьет у педагогов нынешних желание прививать детям первобытное мышление, так что будьте смелее. О. Журавлева ― Будьте как дети. А. Невзоров ― Да, совершенно верно. О. Журавлева ― Александр Глебович, можно один нюанс еще? А. Невзоров ― Конечно. О. Журавлева ― Мы от «Томагавков» очень далеко уже ушли, а ведь там есть тоже один интересный момент. Во-первых, вас спрашивают, смотрели ли вы видео по поводу химической атаки, где там какой-то то ли швед, то ли кто-то там рассказывал про то, что это все фальшивое. Вы смотрели как ученый, правильно ли там медицина действует и все вот это? А. Невзоров ― Нет, это невозможно увидеть в хронике. Для того чтобы оценить реальность или не реальность, необходимо быть на месте и необходимо самому делать анализы, необходимо самому, грубо говоря, быть полностью в материале информации. Но я не вижу никаких оснований не доверять заключениям комиссии Конгресса, которая признала факт употребления этого зарина подлинным и доказанным. Ну, скажем так, вот там были подключены ученые такого уровня, когда в их показаниях сомневаться уже не приходится. О. Журавлева ― Ну хорошо, вы доверяете. А еще одной даме вы так же доверяете, которая, собственно, «Томагавки»-то и запускала, нам же показали портрет командира корабля, насколько я понимаю. А. Невзоров ― Какая блистательная тетка и какая красавица! И как они все-таки ухитрились эту свою предельно мерзкую солдафонщину упаковать в такие изящные и такие победоносные формы. Здесь, конечно, равных американцам совершенно нету. Но у нас есть Милонов, который не менее прекрасен. О. Журавлева ― Да, наше низкопоклонство не может быть безграничным, у нас есть все-таки и прекрасные примеры. В. Дымарский ― Низкопоклонство – это ты имеешь в виду Поклонскую? О. Журавлева ― Нет. А. Невзоров ― Они тоже солдафоны, мы просто говорим о форме. В. Дымарский ― У нас новое словосочетание: низко-Поклонская. А. Невзоров ― Да, да. Блестяще. Но вот у нас Милонов предложил ввести запрет на соцсети для детей. О. Журавлева ― Да ничего не удается Милонову, вы все его пиарите-пиарите, а толку никакого. Что ни предложит – ничего не берут. А.Невзоров: Милонова необходимо канонизировать при жизни А. Невзоров ― Это очень интересно, потому что он ведь представитель другого мира, вот того пещерного мира, дремучего. Мира, который запрещал все. Он совершенно из другого измерения. Он напоминает тех дикарей, которые, покачивая ракушками, выходили к Магеллану и сообщали Магеллану, что вот их дикарские боги рекомендуют, запрещают плавать на больших кораблях по морю, потому что это беспокоит море. В. Дымарский ― Это соотносится с дикарями в Сирии, о которых вы говорили? А. Невзоров ― Я думаю, что это… нет, ну, у меня-то до сих пор жива надежда на то, что Милонов прикидывается, потому что все-таки человек не может быть неумён до такой степени, как Виталий Валентинович… О. Журавлева ― Ой, да ладно! В. Дымарский ― Слушайте, умен – не умен, но он депутат. А. Невзоров ― Нет-нет, это уже попахивает просто хорошей сценарной работой и блестящим мастерством сценаристов и фабрикантов реплик, юмористов, которые изготавливают для него информационный товар. В. Дымарский ― Может быть, он сам для себя изготавливает, но во всяком случае, успешно. Вот и вы его цитируете. И делаете ему пиар, между прочим. А. Невзоров ― Я его не то чтобы цитирую, я же вообще считаю, что его необходимо канонизировать при жизни, потому что он есть та страшная точка, которая и окажется в конце судьбы всего православия. О. Журавлева ― А можно еще про один законопроект? Он какой-то таинственный. А. Невзоров ― Да. О. Журавлева ― Законопроект о наделении полицейских правом стрелять по толпе почему-то отозвали из Государственной Думы. Вот как-то так случилось – единороссы не поддержат данную инициативу своих коллег без предварительного обсуждения. А после предварительного обсуждения поддержат? В. Дымарский ― Решили стрелять по одному, без толпы. А. Невзоров ― Я думаю, что до них дошло, что в этой толпе могут оказаться и они тоже. Потому что ведь колесо фортуны, особенно в России, а особенно все когда кажется таким незыблемым, крутится с невероятной скоростью, и толпа депутатов Государственной Думы, ребята, это тоже толпа. Вот они на какую-то секундочку сообразили, что по ним могут начать стрелять на поражение без предупреждения. В. Дымарский ― Вспоминая матроса Железняка, который заходил уже в одну Государственную Думу… А. Невзоров ― Да, теперь это можно будет делать на законных основаниях. А чем их толпа отличается от любой другой толпы? О. Журавлева ― Александр Глебович, а вы сомневаетесь в том, что любые силовики, будь то Росгвардия, МВД или кто угодно еще, в случае чего не будут стрелять? В. Дымарский ― Нужен ли им закон, короче. А. Невзоров ― Знаете, я не могу говорить за Росгвардию, но я подозреваю, что, конечно же, случится то же самое, что случается во время серьезных катаклизмов. О. Журавлева ― Но вы же это проходили, вы знаете, как это бывает. А.Невзоров: Зайдите на командный пункт во время ракетных стрельб — вот где счастье А. Невзоров ― Да. А все всегда разбегаются. Причем, первым разбегается КГБ. Почему? Потому что они самые умные из всех этих силовых структур, и они первыми понимают, что надо делать ноги. И, за исключением одиночных фанатиков, они покидают поле боя без всякого предупреждения. А потом уже, переодевшись… О. Журавлева ― В дамское? А. Невзоров ― … туркменскими малярами или горничными, разбегаются все остальные, оставляя героя наедине с революционными матросами и всякими другими Антоновыми-Овсеенко. В. Дымарский ― Вы их знаете, как вы нам сегодня рассказали. А. Невзоров ― Конечно. И мы их то, что называется, знаем. Поэтому, нет, эти все попытки за счет численности, грозности, законов как-то удержать ситуацию, если она окажется критичной, они совершенно бессмысленные. И это, увы, всего-навсего просто трата и расточительство на очередных носителей фуражек. Это все бесполезно. О. Журавлева ― Знаете, Александр Глебович, вот тут случайно мне на глаза попался упомянутый вами Охлобыстин, собственно, текст, который приводили СМИ, его вот этого чудесного выступления с призывами к ядерной войне, да, на минуточку, там есть такая чудесная фраза, не знаю, не переврали ли: «было бы прекрасно крестный ход миллиона на полтора голов от Москвы до Владивостока запустить». Ну разве это не чудесно? Это же стиль. А. Невзоров ― Не забывайте, что для каждого священника люди являются стадом, а они являются пастырями, то есть, теми, кто стригут и доят. Они честно об этом говорят, но почему-то эти несчастные верующие не хотят этого воспринимать. Равно как, вот обратите внимание, там спросите любого школьного работника: религиозность – это хорошо? О. Журавлева ― Прекрасно! А. Невзоров ― Вам сейчас скажут: прекрасно. А вы им говорите: а террористом в петербургском метро двигала именно религиозность. О. Журавлева ― И тут наступает коллапс. Александр Глебович, вы сами подвели нас к поповедению, но оно будет в следующей части нашей программы, правда же? А. Невзоров ― Да, да, конечно. О. Журавлева ― Александр Невзоров, Виталий Дымарский из Петербурга, Ольга Журавлева из Москвы, «Невзоровские среды» после новостей продолжатся. НОВОСТИ О. Журавлева: ―21:35 в Москве, «Невзоровские среды» продолжаются. Ольга Журавлева из Москвы, Виталий Дымарский и Александр Невзоров из Петербурга. Александр Глебович, вы уже немножко анонсировали поповедение, вас просят наши слушатели «в великую среду проводить поповедение медленно и печально». А. Невзоров ― Хорошо. Но впереди еще большие церковные праздники. О. Журавлева ― Да, это будет уже радостное. А. Невзоров ― Окрасятся багрянцем… О. Журавлева ― Окрасится все багрянцем, все подряд. А.Невзоров: Эту бедную церковь РПЦ формировали не из резидентуры, а из агентуры, то есть из стукачей А. Невзоров ― Окрасятся яйца багрянцем, Оля. О. Журавлева ― Да, конечно. У нас, кстати, на Арбате уже установили яйца, так что все уже идет к празднику. А. Невзоров ― Очень серьезно я хотел отнестись к делу и рассказать вам про изобретение первого православного лифта, про то, что благодаря святому был изобретен первый подъемный механизм. В. Дымарский ― Духоподъемный? А. Невзоров ― Нет. О. Журавлева ― Телоподъемный. А. Невзоров ― Телоподъемный. Но сперва мне хочется вспомнить красавицу Захарову. Я вот вспоминаю, где-то еще в декабре 2016 года после каких-то переговоров с американцами она раздраженно заметила в СМИ, что после этих переговоров ей захотелось вымыть руки. Кто-нибудь выдел ее фотографию последнего времени? В. Дымарский ― Я ее живьем видел. А. Невзоров ― Мне просто интересно, она осуществила это свое намерение или нет? Или она так и ходит? Потому что если она не осуществила, у нее будут проблемы с дактилоскопированием на границе. О. Журавлева ― Ее не дактилоскопируют на границе. А. Невзоров ― Да? Тогда ей незачем было осуществлять угрозу. Нет, вы знаете, что в ближайшее время ожидается огромный съезд двоечников по химии? О. Журавлева ― Да? А. Невзоров ― Конечно. И Россия делегировала на этот съезд аж 100 человек наиболее отсталых, с наиболее первобытным мышлением, и вот все эти двоечники по химии должны собраться в одном месте и наблюдать, открыв рот в изумлении, разглядывая простейшую реакцию белого фосфора и… О. Журавлева ― О, вы про благодатный огонь! А. Невзоров ― Конечно. О. Журавлева ― Кстати, Захарова в первых ряда, да-да, она повезет огонь. А. Невзоров ― Этих двоечников соберется очень много, я вам уже рассказывал, что это настолько примитивный простой опыт, что даже разоблачать его как-то не совсем прилично. О. Журавлева ― Потому что это не опыт, а фокус, Александр Глебович. Это разные сферы. В. Дымарский ― Александр Глебович, скажите, вы говорили нам в первой части, что эфэсбэшники, они понимают, что их кто-то выдаст. А. Невзоров ― Да, конечно. В. Дымарский ― А вот церковники не понимают, что кто-то выдаст в конечном итоге, что это фокус? А. Невзоров ― Они, вероятно, в первые минуты, когда они экспериментировали с такими простыми вещами, как сероуглерод, потому что надо сперва покрыть – то есть, вы пропитываете белым фосфором фитилек, потом вы покрываете сероуглеродом, и в зависимости от того, какой толщины слой сероуглерода, он испаряется и эфиризируется либо быстрее, либо медленнее, и у вас происходит так называемое самовозгорание. Ну, простейшая вещь. Вот, вероятно, когда попы экспериментировали первый, второй раз, они тоже очень боялись, что их разоблачат, но поскольку чем наглее они себя вели, тем радостнее реагировала публика, вот эти все двоечники по химии, которые собираются в одном месте, и называется это схождением благодатного огня, то они осмелели и сейчас уже вообще не таятся. А чего вы хотите? Вот обратите внимание, тут другая разновидность жуликов тоже отличилась, какой-то главный астролог России, ему предъявлено обвинение в том, что он полностью развел несчастную старушку, убедив старушку в том, что у него, у астролога, есть какая-то астральная мистическая связь с ее покойной дочерью, дочь требует перезахоронения с того света, и заставил старушку продать две квартиры и присвоил каким-то образом деньги. О. Журавлева ― Ничего себе! А. Невзоров ― В принципе, чего еще ждать от публики в России, если четверть народонаселения убеждена, что Солнце вращается вокруг Земли. А.Невзоров: Есть солдафоны, у которых дикий зуд где-нибудь бомбить Вот главное – не забыть про лифт, про вот это уникальное православное изобретение, которое связано с именем одного из святых, которого церковь, кстати говоря, празднует в эти дни. Ну, вот до лифта я вам расскажу о еще одном святом, опыт которого стоит вспомнить сегодня. Это был такой Иоанн Молчальник. История христианской церкви, вы знаете, вообще это история прогрессирующей антисанитарии. И тут блеснул, то что называется, Иоанн Молчальник, который прославился чем? Только тем, что он никогда не мылся, никогда не ходил в баню, никогда не стриг ногтей и более того – Оля, держитесь за подлокотники – он никогда не раздевался, для того чтобы не увидеть даже собственной наготы и той штуковины, которая имеет в принципе и блудное предназначение тоже. Поскольку он назывался Молчальником, он… О. Журавлева ― Он никому об этом не рассказывал. А. Невзоров ― Нет. Молчальники – это вообще некая такая разновидность аскетизма, это исихасты, которые молчат и не разговаривают, но все житие Иоанна Молчальника переполнено его речами. Дело в том, что он пострадал от того, что жесточайшим образом оскорбил чувства верующих. Прямо вот били они его долго и беспощадно. Вы знаете, что чувства верующих оскорбляло все, и был период, когда чувства верующих смертельно оскорбляли иконы. О. Журавлева ― Так. А. Невзоров ― И когда епископат Вселенской Церкви на абсолютно законных основаниях преследовал всех, у кого эти иконы могли находиться дома, или кто их писал, это дико оскорбляло верующих, наличие икон. И вот тогда Иоанн Молчальник пострадал. Но мы все-таки переходим к волшебной истории… В. Дымарский ― Я должен сказать, Александр Глебович, здесь один наш слушатель уже не выдержал просто ваших рассказов про святых и спрашивает: «Александр Глебович, а были ли нормальные святые?» А. Невзоров ― Вот слушайте, был один нормальный святой, который изобрел лифт. Его тоже звали Иоанн, но это был… О. Журавлева ― Otis? А. Невзоров ― Нет, это был Иоанн Пустынник. Дело в том, что этот человек всю жизнь прожил в колодце. Он, вот как его одолело благочестие в молодости, он забрался в колодец, и в этом колодце всю жизнь прожил и только к концу жизни немножко показался над колодцем. Как это произошло? Есть исследование. Его очень хорошо кормили, потому что, естественно, вокруг такого человека, который посвятил свою жизнь молитве и аскетическому подвигу, собирались богомольцы и паломники. Но следует помнить, что, хочет того человек или не хочет, но в год он выдает около полутора центнеров, грубо говоря… О. Журавлева ― Отходов. А. Невзоров ― … твердых отходов, совершенно верно, фекальных масс. За 10 лет это тонна с лишним. О. Журавлева ― То есть, он приподнялся над колодцем?.. А. Невзоров ― Нет, вот подожди. И вот, естественно, все это усыхает, трамбуется, но слой растет с каждым годом. А поскольку надо знать, что такое колодцы в Каппадокии, где жил Иоанн Пустынник, это очень узкие, предельно узкие и не очень глубокие, где-то около трех метров такие почти скважины, там каменистая земля, если колодец широкий, то вода очень быстро испаряется. Поэтому каппадокийские колодцы даже в поговорках того времени присутствуют как нечто очень узкое. И вот, накапливая под собой свои отложения, святой Иоанн Пустынник постепенно поднимался все выше и выше, пока наконец не показался над кромкой колодца. Это тоже было воспринято как чудо. В. Дымарский ― А можно я вас спрошу, Александр Глебович? А. Невзоров ― Да. В. Дымарский ― Каким образом у него образовывались вот эти самые отходы жизнедеятельности, а что он ел? О. Журавлева ― Так бросали. А. Невзоров ― Ему приносили еду, он был необыкновенно популярен. Вокруг него стояли толпы. Вот если, например… В. Дымарский ― То есть, жизнедеятельность была?.. О. Журавлева ― Бросить в колодец, Виталий Наумович, не сложно еду. Сложно извлечь то, что получилось. А. Невзоров ― Нет, никто не извлекал. Если, например, столпники, которые жили на вертикальных столбах, просто решали, вероятно, этот же вопрос спихиванием всего вниз на богомольцев, то здесь это было спихнуть некуда, и вот за счет того, что этот слой рос, таким образом Иоанн Пустынник и поднялся. О. Журавлева ― Александр Глебович, а можно про космонавтов? У нас же еще сегодня День космонавтики. А. Невзоров ― Нет, подожди. О. Журавлева ― Это же поповедение. В. Дымарский ― До поповедения, Оля, мы, как петербуржцы, не можем не сказать про Исаакиевский собор. А.Невзоров: Уже много лет дружим с чекистами, поэтому я никогда этого не скрывал О. Журавлева ― Господи, у нас же еще детский крестный ход. А. Невзоров ― Ребята, подождите, весна, поэтому бородатый котик Варсонофий метит территорию, а пометить ее проще всего детишками, которые совершенно безответные, и удивительным образом количество участников этого детского крестного хода совпало с количеством учащихся православных лицеев, воскресных школ, то есть, понятно, что и здесь тоже, разумеется, имел место факт такого организованного сгоняния… В. Дымарский ― Административный церковный ресурс. А. Невзоров ― Конечно. Кстати говоря, котик Кирюша тоже размурлыкался и где-то произнес проповедь, в которой прозвучало, что все проблемы земли произошли именно от того, что случилось охлаждение христианской любви. Вот то, что называется, спохватился. Естественно, угли инквизиции давно остыли, и те скиты, в которых в России жгли инакомыслящих… О. Журавлева ― Протопопа Аввакума и так далее. А. Невзоров ― Причем, вы знаете, что у нас к этому делу подходили широко. Если западная инквизиция очень редко сжигала с детьми, если это были грудные младенцы, а поскольку всегда бытовало мнение, что если у  ведьмы есть младенец, как правило, его отец – сатана, поэтому его жгли вместе с матерью, то в России этих инакомыслящих – и староверов, и так называемых жидовствующих сжигали целыми семьями в скитах и в срубах. Но, вероятно, поскольку все это давно превратилось в золу, то и христианская любовь по мнению котика Кирюши тоже несколько охладела. И вот последняя пришла новость, о которой нельзя не сказать, о том, что в Екатеринбурге, знаете, сейчас собрались люди, которые защищают свой городской пруд. О. Журавлева ― Да. А. Невзоров ― Они взялись за руки и образуют огромное живое кольцо вокруг этого пруда, препятствуя построению там какого-то очередного молитвенного сооружения. О. Журавлева ― Прямо на водах, да. А. Невзоров ― Ребята, успокойтесь, вот обратите внимание, недавно совсем в Испании в Льянере, там в огромном и, естественно, никому не нужном, который стал никому не нужным, соборе организовали роскошный скейт-парк и выяснилось, что как раз архитектура всех этих культовых сооружений наилучшим образом отвечает нуждам скейта, потому что там такое количество арочных связок, такое количество колонн, что очень удобно располагать доски, но, естественно, чтобы не омрачать настроения катающихся, то поверх всех этих давно надоевших картинок все разрисовали муралами, и в этот, скажем так, храм теперь большое-большое паломничество скейтбордистов. Вообще я вам могу сказать, что с недвижимостью, ну, глупо себя ведут попы, вот глупо, конечно. А причина-то в чем? Причина в том, что эту бедную церковь РПЦ формировали не из резидентуры, а из агентуры, то есть, из стукачей. Если бы ее формировали из резидентуры – это конфетка была бы, а не церковь, которая вела бы себя прилично, тихо, не хапала бы там, где не надо было хапать, недвижимость… О. Журавлева ― Тогда бы она вас устраивала, скажите? А. Невзоров ― Нет. Меня не устраивала бы она в любом случае, но она меньше доставляла бы проблем. У меня же претензии не к церкви, а к религии как таковой. Для меня церковь – это только смешная витрина религии, которая наоборот помогает мне чрезвычайно объяснять, до какой степени абсурдной является религия как таковая. Поэтому мне годится любая церковь, и чем она абсурднее выглядит, тем лучше. Мне-то хорошо, что РПЦ такая, как она есть, а вот вам, нормальным людям, к которым попы лезут в жизнь, конечно, было бы лучше, если бы все-таки в свое время при советской власти к формированию основных церковных кадров относились бы ответственно и не лепили ее из неизвестно кого. В. Дымарский ― А ответьте на простенький вопрос петербуржца, все-таки в конце концов отдадут Исаакиевский собор или нет? Ваше мнение, потому что сегодня… О. Журавлева ― А если отдадут, то кому? В. Дымарский ― Да. Сегодня было очередное заявление какого-то церковного деятеля из РПЦ, который заявил, что 15 июля, даже срок назвал, Исаакий отдадут РПЦ. С другой стороны, Буров, директор музея, который находится в Исаакиевском соборе, говорит, что – нет, не отдадим. Ваше мнение? А. Невзоров ― Мое мнение, что, вероятно, на данном историческом этапе РПЦ пока обладает достаточной мощью, для того чтобы захапать, но не забывайте, что ведь в России все с большой скоростью возвращается на круги своя, и этот Исаакий еще многократно, возможно, будет переходить из рук в руки. Это все зависит и от конъюнктуры, и от настроения власти, и непосредственно от того, как будут выглядеть и на что будут сделаны ставки во время президентских выборов. Если то, что будет происходить, мы можем называть выборами. В. Дымарский ― Александр Глебович, можно, конечно, осуждать церковь за страсть к недвижимости, да? Но эту недвижимость они же не просто забирают, ее им кто-то же отдает? А. Невзоров ― Вы знаете, если бы не было просящего и если бы не было гундосящего постоянно об этом, то, вероятно, ни у кого не возникло бы мысли нарушать сложившийся и вполне всех устраивающий статус-кво, когда то, что кажется важным большому количеству людей – я подчеркиваю, мне судьба Исаакиевского собора как и любого другого культового сооружения совершенно безразлична, но для петербуржцев это вот тот пунктик, и то, что они не дали свершиться блицкригу, то, что они не дали восторжествовать попам по первому щелчку пальцами, это, конечно, уже большая огромная победа, даже если юридически он потом откатится к РПЦ. Все равно здесь есть подвиг петербуржцев, и он несомненен. О. Журавлева ― Александр Глебович, пожалуйста, у меня ведь поповедение тоже не просто так, у меня свои вопросы. А. Невзоров ― Да-да. О. Журавлева ― Слушатель вас спрашивает, вот новость такая: мощи Серафима саровского вернулись из космоса 10 апреля 2017 года – в новостях было сообщено. В. Дымарский ― И что? О. Журавлева ― Ну, вы не знали, что мощи Серафима Саровского летали в космос, что у нас есть космонавт? А. Невзоров ― Я знаю, что… поймите, ведь, к сожалению, слово «космонавт» нагружено, перегружено избыточными смыслами. На самом деле это всего-навсего квалифицированный военнослужащий, который примерно представляет себе, на какие кнопки надо нажимать, на какие не надо. О. Журавлева ― Но это если инженер. А бывает биолог, бывает еще кто-нибудь. Разные бывают космонавты. А. Невзоров ― Слушайте, биолог – это тоже не патент на вменяемость. Мы знаем очень многих биологов, которые обслуживают и попов, обслуживают самые дикие мракобесные представления и положения. Равно как слово «врач» вроде бы такое священное и высокое, но давайте вспомним, кто занимался в концлагерях опытами над узниками концлагерей. Поверьте, это делали не истопники и не шоферы, это делали те самые приносители клятвы Гиппократа и те же самые медики. Поэтому это совсем не патент. Но надо понимать, что там и не надо ждать какого-то особого интеллектуального уровня, и если есть мода, есть тренд на всю эту поповщину, никто не может понять, закончилась ли она, началась ли она, мы с вами, будучи людьми цивилизованными и принадлежащими как бы к несколько другой категории, можем за всеми этими глупыми играми наблюдать просто с улыбкой, понимая и радуясь, что у нас есть возможность быть вживую очевидцами вот этих всех фантастических процессов, которые не каждому живому человеку в XXI веке удалось бы увидеть и о них услышать. Конечно, все что связано с космосом, сейчас для России страшная, наверное, чудовищная боль. В. Дымарский ― Почему? А. Невзоров ― Потому что Россия давно уже не конкурент Соединенным Штатам. Есть конкурент под названием Китай. Сколько у них пилотируемых запусков, а у нас только падают и падают «Протоны», падают и падают «Протон» за »Протоном». О. Журавлева ― Ну ладно, не нагнетайте. У нас есть станция «Мир», которая летает уже, не знаю, 500 лет после всех пределов. У нас есть радости. А. Невзоров ― Оленька, это неверное понятие. Она находится на орбите, и в ту секунду, когда, скажем так, наступит физическая невозможность пребывания на орбите, она точно так же будет либо взорвана, либо рухнет. В. Дымарский ― Наши космонавты летают, и наши ракеты все-таки еще летают, вместе с европейцами, вместе с американцами. А. Невзоров ― Нет, но тем не менее, говорить о русском космосе уже не приходится. И вообще надо понимать, что космос для землян, для нас, останется, в общем, вероятно, все-таки мечтой, как бы роботизированный космос, космос компьютеров, космос роботов, да, у него есть будущее. Что касается космоса для человека, то пока не изобретены до сих пор, и никто о них по крайней мере не рассказал, те способы, которые способны были бы человека уберечь от, скажем так, того воздействия ионизирующей радиации. В. Дымарский ― Может, и ну его? А. Невзоров ― Нет, космос – это чертовски важно. Но для нас гораздо важнее запустить еще пару больших серьезных телескопов, которые смогут работать с просторами, по крайней мере, нашей галактики, чем просто отметиться еще одним пуском пилотируемого корабля. То есть, без исследований космоса мы престанем понимать происходящее, скажем так, и в нашей планете, и на нашей планете, то есть, будем понимать не так отчетливо. Это сверхважные, это ключево важные вещи, на которых сейчас все равно основана современная наука вся. В. Дымарский ― Кстати, нам здесь сообщили, и совершенно справедливо, наши слушатели, что станцию «Мир» давно уже затопили. О. Журавлева ― Но она все равно отслужила-то свое. А. Невзоров ― А я поддался вашему обаянию, Дымарский. Вы так уверенно сказали, что я… В. Дымарский ― Я молчал. О. Журавлева ― Я говорю, что у нас достижения-то были, совместные проекты, все вот это есть. А. Невзоров ― Достижения были, в том числе и чрезвычайно отчаянные и храбрые, и в основном купленные опять-таки непомерной немыслимой неистово дорогой ценой. В. Дымарский ― Говорят же, что ХХ век вообще вся советская власть на двух достижениях держится, это победа в войне и полет Гагарина. А. Невзоров ― Что касается Второй мировой войны, то не забывайте, что еще впереди всякие там 9 мая и… В. Дымарский ― Мы еще поговорим, безусловно. А. Невзоров ― Мы еще успеем на эту тему, что называется, поговорить. О. Журавлева ― Слушайте, у нас осталось 3 минуты… какие 3 минуты? Ни одной минуты не осталось! А мы даже забыли поговорить про кириллицу и латиницу. Вот видите? А. Невзоров ― Черт возьми! О. Журавлева ― Какой ужас! В. Дымарский ― В следующий раз придется. А. Невзоров ― Мы уже встретимся после церковных праздников, уже окрасятся яйца багрянцем, поэтому мы сможем как раз в этом контексте побеседовать о кириллице и латинице. О. Журавлева ― А вы что, вербу-то святить не ходили, Александр Глебович? А. Невзоров ― Оля, что с вами такое, дорогая моя? (смех) О. Журавлева ― Глумимся, Александр Глебович. В. Дымарский ― Верба — это от вербального… А. Невзоров ― Глумитесь над моими атеистическими чувствами, но я вам разрешаю это делать. О. Журавлева ― Благодарю. А. Невзоров ― Поскольку, как известно, у атеистов чувств нету. В. Дымарский ― Мы сейчас пойдем с Невзоровым. О. Журавлева ― Хорошо. Благородные доны, спасибо большое. Александр Невзоров, Виталий Дымарский, «Невзоровские среды». Меня зовут Ольга Журавлева, всего доброго!

Ссылка на источник