О.Журавлёва ― Добрый вечер. Это программа «Особое мнение», меня зовут Ольга Журавлёва, у нас в гостях главный редактор журнала «The New Times» Евгения Альбац. Здравствуйте, Евгения Марковна. Е.Альбац ― Ольга, здравствуйте. О.Журавлёва ― Удивительные новости приходят из руководства Управления внутренней политики. Источники «Дождя» утверждают, что против Навального начата системная работа по дискредитации. Кремль решил им заняться. Е.Альбац ― А ее разве прекращали когда-нибудь? О.Журавлёва ― Ну, видимо, будут бороться как с Гитлером (вот так вот, в кавычках). Прям, сильно будут бороться теперь. Е.Альбац ― Что значит «как с Гитлером»? Не поняла. Я даже шутки этой не могу понять… О.Журавлёва ― Ну, хорошо, ладно. Е.Альбац ― …Не способна. О.Журавлёва ― Вроде бы, сначала никакой дискредитации не было, а теперь, вот, будет. Е.Альбац ― Да ладно! На протяжении всех последних лет, когда Кремль понял, что Навальный – это серьезно (а понял он это не вчера и даже не позавчера, а как минимум в 2011 году), так вот шла кампания по дискредитации Навального. Ровно для этого затевались все эти уголовные дела, чтобы можно было отвечать на расследования Навального, что, значит, «Он уголовник, осужденный» и так далее. Ровно для этого посажен, в заложники взят его брат Олег Навальный и так далее. Поэтому эта кампания никогда не прекращалась. Я думаю, что Навальному, в общем, уже совершенно до фонаря, что там решило Управление внутренней политики Кремля. Я думаю, что Управление внутренней политики Кремля бесконечно пытается вообще понять, чего ж делать-то? Потому что Навальный не вписывается в их систему координат. Они привыкли, что политика в России можно легко покупать. Одним можно давать деньги, чтобы, например там, оплачивать здание, другим можно давать деньги для того, чтобы их лидеры получали хорошие зарплаты. Третьим можно давать деньги, чтобы у них была большая фракция в областном собрании, в городском собрании и даже в Государственной Думе. А Навальный не подпадает под их представления о правильном и неправильном, и о том, что можно сделать. Кстати, не подпадал и Боря Немцов. Ведь, я думаю, что одна из причин, почему Борю убили помимо, там, того, что, конечно же, его убили прежде всего потому, что он позволил себе высказаться в резкой форме в отношении Путина. Но одна из причин, почему Борю убили, потому что он не укладывался в понятные Кремлю рамки. Потому что вице-премьер бывший и многолетний губернатор Нижегородской области, и человек, которого одно время Ельцин рассматривал как преемника, он должен был хотеть денег и ничего кроме денег. Понимаете? Е.Альбац: Немцов не вписывался в систему координат: участвовал в акциях, шел на демонстрации, ездил в метро О.Журавлёва ― Сейчас, кстати, продолжаются вбросы по поводу того, что он был страшно богат. Е.Альбац ― Это неправда. Это совершенно неправда. О.Журавлёва ― Но он не вписывался. Е.Альбац ― Да. И Немцов совершенно не вписывался в их систему координат. Они не могли понять, почему Борис приходил и участвовал в акции 31-го числа на Маяковке. Почему он шел на демонстрации, да? Почему он ездил в метро? Он же ездил в метро. Он купил себе Единый билет. Одна из причин, почему так долго его не могли убить товарищи из полка «Север», заключалась в том, что он ездил на метро (у него был единый билет). Понимаете, это всё не укладывалось в их представления о том, что должен делать вице-премьер. Они вообще не понимают, что есть люди, которых купить вообще нельзя. Что есть люди, которые обременены идеей общего блага. Что есть люди, для которых представления о собственной чести, репутации и так далее, важнее всего на свете. Деньги – это вообще… Это приятно и хорошо, наверное, иметь деньги. Но если нет, ну, нет. Есть вещи, которые значительно важнее, чем деньги. Вот, Боря не укладывался в это их представление, и Навальный не укладывается в это их представление. О.Журавлёва ― Неужели, он только один такой? Е.Альбац ― Навальный? Да нет! Колоссальное количество в России людей, которые тоже не укладываются в представления Кремля. Конечно же! Но просто… О.Журавлёва ― Но есть два пути – можно купить, а можно напугать. Е.Альбац ― Да нет. Ну, просто есть люди, для которых вообще, так сказать, общественная деятельность, политика – она не чужая. Они живут внутри собственного мозга, им хорошо там. Есть люди, которым нравится строить станки. Я, вот, сегодня долго беседовала с одним замечательным человеком. Вот, есть люди, которым интересно восстанавливать какую-то там станкостроительную промышленность в России. Понимаете, они не будут заниматься политикой. Нет, почему? Самых разных людей в России очень много. Это мы просто представляем, что есть две грани – либо ты в Управлении внутренней политики и писаешь от восторга, что у тебя есть пропуск в Кремль, либо ты вроде Навального в Фонде борьбы с коррупцией. Не, есть куча посередине. О.Журавлёва ― Ну, раз уж про Навального вспомнили. Власти Москвы предложили движению «Открытая Россия» провести акцию «Надоел» (против президента Путина) на проспекте Сахарова, заявив, что на Славянской площади, которую требовали организаторы демонстрации, будет мешать движению транспорта. Еще, кстати говоря, в двух городах выяснилось, что гайдпарки находятся не там, где они должны быть, и вообще их надо срочно куда-то там перенести, признать промзонами или что-то еще в этом роде. Ну, в общем, по-моему, традиционная уже форма жизни. Надо соглашаться на Сахарова? Е.Альбац ― Это я не знаю. Я думаю, что… Мне нравится слоган, мне кажется, что он очень точный. Действительно, вот… О.Журавлёва ― Я просто напомню, что Славянская площадь – это очень близко к всяким властным помещениям, поэтому, собственно, она и была выбрана. Е.Альбац ― Ну да, потому что, если я правильно помню, идея заключается в том, чтобы принести письма в органы власти с требованием, чтобы Путин не шел на новый срок. Собственно, в этом состоит идея, что 17 лет у власти – это уже перебор, хватит и, вот, можно пойти и заняться цветочками. О.Журавлёва ― Ну, поэтому был маршрут: Славянская площадь – Старая площадь – Улица Ильинка (ну, где находятся всевозможные административные заведения). А, все-таки, с этим же лозунгом пойти на Сахарова уже бессмысленно? Е.Альбац ― Ну, вот, не знаю. Вы знаете, мне вообще кажется, что, честно вам скажу, идея о чем-либо просить власть мне кажется смешной. Мы слишком хорошо знаем нашу власть, и после всего того, что было за эти 17 лет, мне кажется, в общем, давно понятно: просить эту власть… Любую власть ни о чем не надо, а эту – точно совершенно бесполезное занятие. Мне вообще всегда эти челобитные власти… У меня вызывают все эти письма к президенту «Владимир Владимирович, вы, возможно, не знаете» (вот, сейчас говорит моя любимая Ксения Собчак). Понимаете, мне это смешно слышать. Не знает. Человек, который всю жизнь работает в Комитете государственной безопасности, как бы ни называлось место, где находится его кабинет. Он не знает. Ему не приносят в папочках. Он ни черта не знает. Мне кажется, что это слабая позиция (просить). О.Журавлёва ― А какая сильная позиция? Е.Альбац ― Требовать. Есть только одна позиция – требовать. О.Журавлёва ― В какой форме надо требовать? Е.Альбац ― В самых разных формах. Надо выходить на акции так, как это было 26 марта, когда по всей стране в 82-х городах люди вышли на акции, из них только 25 были разрешенные. И в 62-х городах люди сказали: «Не разрешили? Знаете, простите великодушно, это наша страна, а не ваша. Или не только ваша. Это наше право, которое гарантировано нам Конституцией» и вышли на улицы. О.Журавлёва ― Власть испугалась? Е.Альбац ― Да. Безусловно. И это видно. Конечно, испугалась. И испугается еще больше, потому что она понимает, что протестная волна пошла. Они могут ее пытаться затормозить, они могут перехватывать повестку, они могут сажать людей, там, арестовывать, как это было в Москве, больше тысячи человек, сажать людей на… Там средний срок был 8 суток, если мне память не изменяет. И так далее. Но она пошла (эта протестная волна), это очевидно. Просто она имеет разные совершенно формы: это и дальнобойщики, это протесты против Глонасса во Владивостоке. И это будет нарастать, ничего с этим сделать нельзя. О.Журавлёва ― Эта программа продолжится после небольшого перерыва, в студии Евгения Альбац и Ольга Журавлёва. Никуда не уходите. РЕКЛАМА Е.Альбац: Новость сегодняшнего дня в том, что опять вброшена украинская версия. Это не значит, что всё дело разрушено О.Журавлёва ― И снова с вами программа «Особое мнение», в студии главный редактор журнала «The New Times» Евгения Альбац. Евгения Марковна, мы уже упомянули несколько имен, и вы сами упомянули о Немцове. Сегодня стало известно, что главный, наверное, обвиняемый в убийстве Немцова отказался от всех своих показаний, сказал, что он вообще из дома не выходил, ни в кого не стрелял и про Немцова знать не знал. Е.Альбац ― Вы имеете в виду Заура Дадаева… О.Журавлёва ― Да, именно его. Е.Альбац ― …которого подозревают в том, что он являлся непосредственным исполнителем убийства, то есть он, собственно, и стрелял. Это те показания, которые Заур Дадаев дал после того, как его взяли в Ингушетии через несколько дней после убийства Бориса Немцова. Значит, это произошло не сегодня, это просто сегодня об этом начали почему-то много говорить. На самом деле, вот, я специально проконсультировалась с адвокатом Вадимом Прохоровым, который представляет интересы семьи Бориса Немцова в этом суде. Заур Дадаев уже несколько месяцев назад как отказался от своих показаний, он утверждает, что он давал их под принуждением. Есть видеосъемка этих показаний. Понятно, мы с вами отлично понимаем, что это вполне может быть. Новость сегодняшнего дня заключается в том, что Дадаев дал другую мотивировку, а именно он… Это тоже уже не первый раз, что они показывают на Беслана Шаманова, который погиб в Грозном при задержании. По официальной версии, что он сам подорвал себя гранатой, да? Вообще-то его специально в спецназе… обращаться с гранатой, бросать гранаты. Неофициальная версия, что его подорвали в квартире, чтобы не начал чего-то говорить. И то, что говорит сейчас Дадаев, что, вот, Беслан был в плену у украинцев и, на самом деле, да, да-да-да, это украинский след. Вот, он был в плену у украинцев, и поэтому он-то и стрелял в Немцова, что на самом деле это его настроили так украинцы, которые, собственно, и устраняли Немцова. То есть опять вбрасывается эта украинская версия, версия СБУ, которая была еще связана с тем, что дама, с которой Борис шел в свой последний путь, она была… О.Журавлёва ― Дурицкая. Е.Альбац ― …была из Киева. И уже тогда, как вы помните, сразу… Это Маркин тогда, пресс-секретарь Следственного комитета тогда тоже озвучил этот украинский след. Вот сейчас пошло возвращение к этому украинскому следу. Резюмируя. Значит, понятно, что защита и подозреваемые переводят стрелки уже не первый раз (это произошло еще несколько месяцев назад) на погибшего коллегу по полку «Север». Первое. Второе, новость сегодняшнего дня заключается в том, что опять вброшена украинская версия. Это два. Это не значит, что всё дело разрушено. Это там же суд присяжных, поэтому есть свои доводы и у адвокатов, и… Е.Альбац: То, что сейчас мы наблюдаем, это такой искусственный процесс откидывания страны назад Там же очень много, на самом деле, есть показаний. Мы же не так, может быть, подробно за всем этим следим, но, на самом деле, есть показания женщины, которая убиралась в квартире. Там опять сегодня, кстати говоря, всплыла фамилия Геремеева, майора, если мне память не изменяет, этого полка «Север». Дадаев сказал, что он в этот день вообще не выходил из дома, а потом, значит, пошел вместе с Геремеевым в мечеть. Но поскольку наши невероятно успешные и замечательные органы правопорядка от СК до ФСБ не могут допросить Геремеева… Вот, они много чего могут. Вот, хватать там на улицах людей – это они могут. Засадить Колю Ляскина на 25 суток – это они могут. О.Журавлёва ― Они даже могут Мальцева выкрасть из квартиры фактически. Е.Альбац ― Совершенно верно. Ну, не выкрасть, а… О.Журавлёва ― Вырезать. Е.Альбац ― …пилой у него дверь, и, значит, вывести его из квартиры. А потом, когда у Мальцева случился сердечный приступ, волочь его по полу, чтобы доставить в Москву и посадить здесь на 15 суток. Вот это они всё могут. Это у них всё получается. А, вот, чего-нибудь посерьезней у них никак не получается. И допросить Геремеева, которого подозревают в том, что он, возможно, был организатором убийства Бориса Немцова, не могут. О.Журавлёва ― Вы чем это объясняете? Е.Альбац ― Я это объясняю тем, чем объясняют на »Эхо Москвы» многочисленные здесь комментаторы, а именно что на территории Чеченской республики не действует Конституция Российской Федерации, законы Российской Федерации. Что это та плата, которую Путин заплатил за окончание войны в Чечне. Я думаю, что это не совсем правда. Я думаю, что правда заключается в том, что, да, там не действует ни Конституция Российской Федерации, ни законы Российской Федерации, но что сначала Россия, действительно, платила концессию разрушенной совершенно стране, в том числе разрушенной федеральными войсками стране, но в какой-то момент она совершенно потеряла контроль и упустила время. О.Журавлёва ― А, может быть, иногда это выгодно иметь такую неконтролируемую территорию и, может быть, решать какие-то задачи таким способом? Е.Альбац ― Вы знаете, у нас был… Мы писали, публиковали большой материал о дикой дивизии. Вот, нельзя… Я думаю, что это, все-таки, некорректное сравнение. Я думаю, что для Российской Федерации ситуация, при которой большая территория совершенно ей неподконтрольна, невыгодна, безусловно. Но я также думаю, что те, кто говорят, что это та мина, которая заложена под будущим России, безусловно. Это та проблема, которая во многом препятствует демократизации России – это тоже есть большая работа Екатерины Журавской и Алесины из Гарвардского университета, которая, в принципе, показывает, что наличие таких сепаратистских анклавов создает колоссальные проблемы при демократизации той или иной страны. И то, что рано или поздно эту проблему придется как-то решать, и, скорее всего, Чечня в какой-то момент перестанет быть частью Российской Федерации, у меня тоже сомнений никаких не вызывает. Но вместе с ней это же не только Чечня – это уйдет Ингушетия, уйдет Дагестан, ну и так далее. О.Журавлёва ― А несменяемость Путина все эти годы – причина или следствие вот этой истории с Чечней? Е.Альбац ― Еще раз? Несменяемость?.. О.Журавлёва ― То, что не сменяется Путин, это как раз гарантирует покой или создает проблему? Е.Альбац ― Нет, ну, конечно, это создает проблему. Ну, конечно, это создает проблему. Понимаете, представление о том, что 17 лет только один человек знает, как должно быть всё устроено в России, оно совершенно порочное. И если бы здесь была бы конкурентная политика, может быть, появились бы какие-то еще альтернативы. И уж точно я думаю, что… Мы же наблюдаем, что усиление Кадырова происходит особенно интенсивно в последние 3-4 года после протестов 2011 года, когда очевидно центральная власть решила, что если совсем припрет, то вот есть… О.Журавлёва ― Солдат? Пехотинец? Е.Альбац ― Да. И вы помните это замечательное, все эти представления, перфомансы на стадионе в Чечне. Люди в черном, да? Которые, если надо, они сюда придут. Вот, просто центральная власть… Я думаю, что там, ведь, все-таки, умные-то есть, и они понимают, что если они сюда придут, то поубивают не только людей оппозиции (ну, это само собой), но никому мало не покажется. Просто никому мало не покажется, в том числе и представителям этой самой центральной власти. О.Журавлёва ― Евгения Альбац со своим особым мнением. Никуда не уходите, мы скоро вернемся. НОВОСТИ О.Журавлёва ― И снова с вами программа «Особое мнение», меня зовут Ольга Журавлёва, у нас в гостях главный редактор журнала «The New Times» Евгения Альбац. Еще вот вопрос к вам по поводу информации о том, что Михаил Ходорковский решил покинуть «Открытую Россию». Вы вообще как себе представляете? Михаил Ходорковский будет заниматься еще российской политикой? Е.Альбац ― Вы знаете, вот, я надеюсь, что с Михаилом Борисовичем я буду разговаривать через час, и я задам ему этот вопрос (мы договорились об интервью). Так что, что называется, читайте журнал «The New Times». Я не могу себе представить, чтобы Ходорковский ушел из политики. Это, конечно, невозможно совершенно. Он, конечно, остался в политике. У Ходорковского есть своя логика, она заключается в том, что надо продвигать молодых людей, у которых есть шанс дожить до того момента, когда в России наступит процесс демократизации, и для этого надо готовить людей. Собственно, вся его деятельность с молодыми ребятами в »Открытой России» на это и направлена: попытаться из вот этого очень разного молодняка с разными политическими взглядами и с разными способностями, образованием, умственными качествами и так далее, попытаться вырастить какую-то смену. О.Журавлёва ― То есть вы тоже считаете, что демократизация настанет далеко не быстро? Е.Альбац: На протяжении последних лет, когда Кремль понял: Навальный – это серьезно, шла кампания по его дискредитации Е.Альбац ― Знаете, я думаю, что гадать – это совершенно бесполезное занятие. Я думаю, что, на самом деле, по всем переменным, которые необходимы для демократизации, Россия уже совершенно созрела. И собственно, мы наблюдали это во время протестов 2011-12 годов, когда видно было, что сформировался уже класс людей, которым не только насчет покушать, но которые хотят принимать участие в принятии решений, которые касаются их судьбы и судьбы их детей и страны. Поэтому я думаю, что то, что сейчас мы наблюдаем, это такой, конечно, искусственный процесс откидывания страны назад. Он происходит. Если вы поговорите с профессором Высшей Школы Экономики Николаем Петровым, он вам скажет, что страна откинута не на 20 лет назад, а на 40 лет назад. О.Журавлёва ― Вы с этим согласны? Е.Альбац ― Нет. Я с этим не согласна. Я с этим не согласна, потому что 26 марта мы с вами видели, что… Во всяком случае, я шла 26 марта по Тверской, и я очень внимательно наблюдала за тем, кто шел рядом или на другой стороне улицы и так далее. Это были молодые люди, это были 25+. Не школьники, конечно, как у нас любят говорить, но это были 25+. И то, что эти люди вышли на акцию, несмотря на то, что она была не согласована, говорит о том, что в политическую жизнь России входит непоротое поколение, это входит поколение, которое позволяет себе не бояться. Вот это очень важно. И я не думаю, что они будут терпеть так, как терпит мое поколение. А уж я не говорю о предшественниках. Е.Альбац: Я думаю, для России ситуация, при которой большая территория совершенно ей неподконтрольна, невыгодна Понимаете, вот, что касается моего поколения, то я думаю, что история предъявит ему очень крупный счет. История скажет, что у вас была возможность сделать Россию демократической страной, а вы прежде всего из-за своей невероятной жадности обменяли богатство в обмен на будущее страны. История скажет, что вы сами, ребята, сдавали всё подряд, площадку за площадкой, вот так, как мы сейчас наблюдаем. Вот сегодня пришло сообщение о том, что Михаил Прохоров таки продает холдинг РБК. Это последний крупный холдинг. Там есть телевидение, очень неплохой канал, туда недавно пришли сильный главный редактор и с ним пришел целый ряд довольно сильных телевизионных людей. И понятно, что Прохорова вынуждают это сделать. Но с другой стороны, ведь, можно было бы посопротивляться и не делать этого, правда? О.Журавлёва ― А, вот, вы себе представляете? Прохоров, все-таки, человек бизнесмен, человек, сделавший себя, в общем, достаточно таким, вроде бы, богатым и независимым. Почему его так можно продавить? Е.Альбац ― Знаете… Ну, мы же наблюдали. Он, конечно, человек богатый. Вот, независимость Прохорова вызывает у меня большие сомнения. Мы же наблюдали, как он делал… Он возглавлял… «Правое дело» была партия тогда, да? А потом ему сказали «Ша!», и он вытянулся по струнке. Он говорил, что, вот, против него был Сурков, и, вот, он ему покажет. Но ничего: как Сурков был помощником президента, ну, в общем, вполне там и остался. Я не думаю, что он человек независимый. Я думаю, что для того, чтобы заниматься политикой, надо вот эту идею, ради чего люди идут в политику, к ней надо относиться более серьезно, чем к тем деньгам, которые у тебя есть. Надо быть готовым терять для того, чтобы в России заниматься политикой. А, к сожалению, таких людей очень мало. Но мы с вами шаг за шагом, мы просто… Мы же видим, как на протяжении последних нескольких лет одна за другой медийные площадки утеряны. И будут теряться и дальше. Понимаете? Потому что… О.Журавлёва ― Но ведь, я прошу прощения, это не помогает, судя по 26-му марта. Медийных площадок всё меньше, а информация как-то распространяется. Е.Альбац ― Понимаете, в чем дело? Медийных площадок должно быть много и разных. Любая монополия – она очень плоха. Поэтому то, что становится медийных площадок меньше, это очень плохо. Вам нужно и чтоб были YouTube-каналы, и все эти «хайпы», и социальные сети, и медийные площадки. Вот, не случайно же природа создала такое многообразие. Многообразие совершенно необходимо для развития человечества, понимаете? Можно, конечно, придумать: здесь вот сидит либеральное гетто, здесь сидит националистическое гетто. Это же власть всё время пытается сделать – рассадить нас всех по этим гетто и сказать «Вы, ребятки, тут шебуршитесь среди своих», да? Господи, сколько романов на эту тему написано. Вот. О.Журавлёва ― Кстати, скажите по поводу политиков, которые должны от многого отказываться. Видите вы перспективы у Ройзмана как у губернатора? Е.Альбац ― Ну, я не знаю. Я помню, как Ройзман… Кстати, ведь, именно история с Ройзманом стала камнем преткновения, когда Прохоров собирался вести партию в Государственную Думу. Так вот Ройзман – он избирался мэром, он человек очень популярный в Екатеринбурге. Наверное, он может создать конкуренцию действующему губернатору, если, конечно, губернатора через неделю не посадят (мы ж не знаем – мало ли). О.Журавлёва ― Вот это, действительно, звучит тревожная музыка. Очень тяжело быть мэром или губернатором у нас сейчас. Е.Альбац ― Вообще это гениально, конечно! Вот, вы только задумайтесь на одну секунду. Вот, у нас губернаторы, хотя они теперь после 2012 года и снова, как бы, избираются, но они представляются, все-таки, предлагаются президентом, да? Кремль их разбирает, отбирает. А потом оказывается… Проходит несколько лет, и оказывается, что они коррупционеры и их надо посадить. Это же потрясающе совершенно. Ну, когда-то же люди должны задаться вопросом: «А те, кто отбирал, они несут какую-нибудь ответственность за то, что потом все эти ребята оказываются в их же тюрьмах?» О.Журавлёва ― Интересно. А как, вот, быть с ответственностью? Ведь, люди даже, которые голосовали, причем голосовали, может быть, вполне искренне за каких-то мэров, за каких-то губернаторов (это случалось на нашей территории даже в последние годы), они, ведь, не бежали с протестом, что нашего сажают. Они, как бы, свои вот эти голоса просто так отдали? Им всё равно? Е.Альбац ― Ну, послушайте, ну, мы же с вами отлично понимаем, что те выборы, которые существуют, это контролируемые выборы, это то, что когда-то Волошин называл «суверенная демократия», да? Ну, вот, демократия не может быть никакой суверенной, не суверенной – она либо есть, либо ее нет, да? Поэтому эти контролируемые выборы – это же люди отлично понимают, что они выбирают начальника, а не человека, который должен представлять и защищать их интересы. Вот и всё. О.Журавлёва ― Ну, вы же сами говорите, что того же Ройзмана поддерживают и любят в Екатеринбурге. Е.Альбац ― Но тем не менее, он занимает позицию мэра, которая в Екатеринбурге скорее представительская – там же власти никакой нет. Там же, если мне память не изменяет, у сити-менеджеров вся власть и у губернатора. И Ройзман на это согласился. Мне трудно судить. Он человек очень популярный. Мне он симпатичен, хотя, я много читала статей правозащитников, которые довольно негативно относились к его методам борьбы с наркоманией. Посмотрим. Е.Альбац: Выборы, которые существуют, это контролируемые выборы, это то, что Волошин называл «суверенная демократия» О.Журавлёва ― Просто это вопрос, который и в связи с Мальцевым тоже возникал. Насколько у политиков есть активные сторонники, да и просто сторонники, которые в какой-то момент просто захотят отбить своего, спасти своего, обступить его? Даже вот того же мэра, которого там 80% выбрали и любили, там, почитали, а его вдруг в каталажку и никто даже не обернется. Е.Альбац ― А вы не помните, Оля, как в Ливии любили Каддафи? О.Журавлёва ― О, да. Е.Альбац ― А как в Египте любили Мубарака? 30 лет они его любили и любили, и любили. О.Журавлёва ― То есть не надо доверяться народу в этом смысле? Е.Альбац ― Нет, просто надо четко совершенно понимать, что в авторитарных режимах никакой социологии нет. И нет никакого фидбека. Мы не знаем, на самом деле, что и как думают наши сограждане. 26-го марта – лишнее тому свидетельство. О.Журавлёва ― Но тем не менее, вы видите среди наших сограждан какие-то перспективы? Е.Альбац ― А я не вижу… А почему, собственно, их не должно быть? Россия – хорошо образованная страна, здесь высокий уровень грамотности, это высокоурбанизированная страна. Здесь развитая постиндустриальная культура. Здесь есть все причины, по которым люди должны захотеть, чтобы власть перед ними отчитывалась, чтобы она была сменяемой, чтобы сами люди принимали участие в принятии важнейших решений для себя, для своих детей и для своей страны. О.Журавлёва ― Можно сказать, мы готовы? Е.Альбац ― Абсолютно. О.Журавлёва ― Особое мнение Евгении Альбац, меня зовут Ольга Журавлёва. Всем спасибо, всего доброго. Е.Альбац ― Спасибо.

Ссылка на источник