О.Пашина ― Я приветствую наших слушателей и зрителей, это программа «Особое мнение», меня зовут Оксана Пашина, и в студии писатель Дмитрий Глуховский. Здравствуйте. Д.Глуховский ― Здравствуйте. О.Пашина ― 3,5 года тюрьмы за ловлю покемонов – я имею в виду срок для Руслана Соколовского. Как вы считаете, это адекватный срок? Д.Глуховский ― Слушайте, ну, я сегодня читал выдержки на сайте издания Медиазона, читал выдержки из высказываний свидетелей и экспертов, и хочется, конечно, просто выть с тоски и от ужаса от того, что это всё за люди, которые свидетельствуют против парня. Очень смешное свидетельство Евгения Ройзмана приведено, который говорит «Ваша честь, ну, вы как и я, еще в свое время защищались по предмету «Научный атеизм». И в то время нападки на религию были совсем другие, но никак это авторитет церкви не уронило, и Христос тоже от этого никак не пострадал». Ну, хочется напомнить всем людям, ответственным за вынесение приговора как там, так и здесь, что все они советские функционеры, комсомольцы, и все они научный атеизм защищали. И, конечно, православие в качестве идеологии не подходит для нашего современно государства, несмотря на все усилия подменить религией отсутствующую и обанкротившуюся идеологию. Поэтому совершенно очевидно, что это акт запугивания, что это абсурд, гротеск, и парень — я надеюсь, что он этот срок не получит. А поскольку он стремился к славе, то славы он как раз огреб… О.Пашина ― Славы он стяжал. Д.Глуховский ― Огреб по полной программе. Да, стяжал, так сказать. Ну, дальше не имеет смысла это обсуждать. Я уверен, что ничьи религиозные чувства это не задело, это всё жалкое лицемерие и каждый в этом цирке в конечном итоге получает то, что хочет. Люди, притворяющиеся верующими, притворяются верующими на камеру, человек, который хотел славы, получает славу и к тому же еще славу мученика (что еще лучше, мне кажется – это больше, чем то, на что он мог рассчитывать). А страна всё равно силком— ее обратно в Средние века не затащишь, как ни старайся. О.Пашина ― Если говорить о запугивании, то не возможен ли обратный вариант? Это вызовет возмущение определенной части людей, как это было с »Pussy Riot». Д.Глуховский ― Ну, вы знаете, конечно, «Pussy Riot» – все-таки, это гораздо более медийная группа лиц и гораздо более умело пользующаяся медийным ресурсом в связи с профессиональным образованием участников их. Я не думаю, что Руслан Соколовский сможет правильно распорядиться вот этим вниманием прессы, которое сейчас на нем краткосрочно сфокусировалось, да? И не думаю, что он хочет становиться полноценным узником совести. Это он просто попал в замес, что называется, и, наверное, просто думает, как для себя минимизировать эти ущербы сейчас. Сплотится ли общество вокруг покемонов и против РПЦ? Это сомнительная немного история. Потом надо понимать, что «Pussy Riot», все-таки, это ж была сознательная очень акция художественная, ну, и провокационная, и она била в очень правильный болевой центр. Скажем так, вопрос взаимодействия структуры исключительно духовной, которая, по идее, никаких материальных и политических интересов иметь не должна, и власти исполнительной, самой такой, жесткой и вульгарной. Продажа живых душ в Администрацию президента, по большому счету, и в Избирком. Речь-то шла о том, как Патриарх призывал голосовать в свое время на президентских выборах за Путина, поддерживал власть, и вот эта спайка, разумеется, очень сомнительная (всегда существующая, понятное дело, но, тем не менее, очень сомнительная, исходя из каких-то моральных и духовных критериев) между церковью и властью и стала мишенью атаки »Pussy Riot», да? Был выбран самый сомнительный с этой точки зрения храм, новострой, на который выжимали деньги у столичного бизнеса, совершенно место не намоленное, очевидно, и акция была направлена прежде всего против Путина. Руслан Соколовский просто малолетний хулиган, который валял дурака, и он в доступной ему форме поднимал те же самые вопросы, которые до него таким эхом далеким донеслись, да? Намоленный ли храм, средства на строительство которого собраны малиновыми пиджаками или ветеранами ФСБ, и что дальше такая религия может вообще народу предложить? Есть ли там бог, да? Или там только покемонов ловить? Но понятное дело, что в его интерпретации очень наивной единственный, кого это может завести или рассмешить, это его сверстники. Поэтому я не думаю, что, повторюсь, он станет настоящим узником совести. Скорее всего (мой прогноз), ему дадут условный срок и отпустят. О.Пашина ― Ну, хорошо, если так. Я имела в виду вообще реакцию общества, потому что правильно вы сказали, что если в случае с »Pussy Riot» там была продуманная логичная и достаточно интеллектуальная акция, то здесь большинство из нас, глядя на то, что мальчик, дурачок… Как он сам сказал? «Я идиот». Хотя, прокурор сказал, что он очень умный человек, поэтому ему нужно как раз реальный срок. Д.Глуховский ― (смеется) Да. Там очень смешно было. Ну, он разговаривал с какими-то свидетелями обвинения. Ему говорят «Вот, тебя там научат». Он говорит: «Меня сокамерники угрожали изнасиловать». Он говорит: «Ну вот и воспитают». О.Пашина ― Ну вот. Д.Глуховский ― Вот. Это такая мораль, патриархальная, скажем, очень. О.Пашина ― И глядя на этого мальчика, который, да, там стебался и вдруг получает вот такой реальный 3,5 года тюрьмы, это как раз и вызывает возмущение. Потому что и суд прекрасно понимает, кто это перед ними, и люди, которые следят за этим процессом, понимают, что это за мальчик. И вот такое наказание. Д.Глуховский ― Я не думаю. Вот, мой прогноз… Мы с вами там через некоторое время встретимся и, может, я окажусь сугубо неправым, но исходя из трендов последнего времени, во-первых… Во-первых, вряд ли РПЦ после всей истории с Исаакием хочет выступить в очередной раз раздражающим фактором. Да? Это же политика, это же никакого отношения к богу не имеет всё, что они делают. Это политическая институция, которая борется за недвижимость, за финансирование, за влияние на умы, и во главе стоят политики, понятное дело. Ну, как, в принципе, не только Русская Православная Церковь, как и любые церкви это институции общественно-политического характера. Они просто веру в бога эксплуатируют в своих собственных целях, да? Они, скажем так, продают государству лояльность наивных верующих людей, и вот в этом суть церкви как институции любой. Д.Глуховский: У нас с вами банановая республика. Как там травят оппозицию, так и у нас И я не думаю, что выстраивая свою политическую шахматную партию, они хотят дважды выступать раздражающим фактором. То есть они, все-таки, пытаются как-то балансировать, я думаю. И та игра на обострение и реакционизм, которая была в посткрымском российском обществе, сейчас, мне кажется, дает немного задний ход, идет на спад. Временно. Но вслед за имитацией реакции идет имитация оттепели. И сейчас впаять 3,5 года парню, который не занимался подпольной деятельностью… То есть это надо же понимать, что в любом уголовном наказании есть часть, связанная с возмездием, и часть, связанная с педагогикой. То есть наказать того, кто это делал, и преподать урок остальным. Ну, какой здесь урок можно остальным преподать? Чтобы не ходить с сотовыми телефонами в церкви? Я думаю, что условного срока здесь вполне достаточно для того, чтобы других подростков от этого отпугнуть. Потому что условный срок – это, все-таки, срок, за это время нельзя попадаться на каких-то других делах, есть ограничения определенные правовые и так далее. Поэтому, исходя из того, что, все-таки, Петрушки в телеэфире могут быть сколь угодно сумасшедшими, но кукловоды руководствуются рациональными какими-то соображениями (даже кукловоды из спецслужб), и их как раз партия простроена и осмыслена, не логично предположить, что ему сейчас впаяют срок реальный. О.Пашина ― А прокуратура почему изначально требует такой срок? Ей там не намекнули нигде, что, ну, не надо? Д.Глуховский ― Но мне кажется, нагнетание определенное идет. О.Пашина ― А потом раз и вот такой милосердный и справедливый суд? Д.Глуховский ― Ну, да, да-да. Ну, это конечно, это всегда театр. Когда это политика, это всегда театр. Это всё они играют по партитуре или, там, поют арию, прописанную совершенно в других инстанциях, понятное дело, для них. Это слишком, в особенности когда этот скандал приобретает федеральный масштаб и о нем пишет центральная пресса (ну, та пресса, которая всё еще может вообще писать), разумеется, в этот момент партитура начинает писаться в Москве. О.Пашина ― Но согласно нашей партитуре мы должны удалиться на перерыв, а потом мы обязательно вернемся в эту студию. РЕКЛАМА О.Пашина ― И это особое мнение писателя Дмитрия Глуховского. Такая шутка появилась в последнее время: «Хорошего человека можно узнать по зеленому цвету лица». Да? Понимаете, на что я намекаю? Д.Глуховский ― Я понимаю, да. О.Пашина ― Навальный, Школа журналистских расследований в Йошкар-Оле. Но! Всё это было бы смешно, если бы… Д.Глуховский ― Но Варламов. О.Пашина ― Ну, Варламов тут тоже, видимо, неплохой. На самом деле, сегодня произошла такая история: на активистку «Яблока» Наталью Федорову напали – ей, правда, не зеленкой плеснули в лицо, а какими-то химикатами и она потеряла зрение. И как правильно написал кто-то в Facebook, «Безнаказанность идиотов в итоге превращается в безнаказанность скотов». И наши слушатели спрашивают: «Хунвейбинов с зеленкой кто направляет? Не сами же они работают». Д.Глуховский ― Ну, мне кажется, есть различные явления. Есть явления, которые, безусловно, направляются и, как мы знаем, даже движение БОРН координировало, согласно своим собственным показаниям, действия с Администрацией президента. Да? Они утверждают, что заказы, в том числе на устранение поступали от политического менеджмента страны. А если уж на убийство могут такие заказы выдаваться, то что говорить о том, чтобы зеленкой облить? Это вообще, мне кажется, рассматривается как довольно невинная акция. Не устрашения даже, а скорее какой-то клоунизации, дискредитации. Ну и, конечно, плюс есть инспирирование этого беспредела со стороны власти, когда люди, травящие любых инакомыслящих, получают (я уверен) финансирование, я уверен, что из Администрации президента. И плюс ко всему они в той или иной степени могут быть спокойны, потому что они будут безнаказанны. О.Пашина ― Ну и как минимум их никто не задержит: они, вот, появились, неизвестные какие-то, и удалились неизвестные. Д.Глуховский ― Я не понимаю, почему у Эдуарда Лимонова есть вооруженная охрана, а у Алексея Навального нет вооруженной охраны. И почему человек, который является единственным заметным публичным оппозиционным политиком в стране, настолько пренебрегает своей собственной безопасностью? Он не должен, разумеется, сам вступаться, чтобы не стать жертвой политических провокаций, но он вполне может себя окружить наемными какими-то охранниками, которые должны его от подобных скотов, как правильно сказано… Даже это не идиоты, это скоты и проплаченные скоты или сумасшедшие. Должны его от таких людей защищать. О.Пашина ― Ну, хорошо, Навальный, возможно, сможет себя защитить. Но каждому активисту иметь при себе охрану – это же невозможно. Д.Глуховский ― Вы знаете, ну, это немножко такой, как бы, плач в космос. Потому что, ну, невозможно, конечно. Но у нас какое государство с вами? У нас разве правовое государство? У нас не правовое государство. У нас с вами авторитарное государство с монополией определенной группы лиц на власть и с применением традиционного арсенала подавления и дискредитации оппозиции для авторитарных государств. У нас с вами такая банановая республика, Латинская Америка. И как там травят оппозицию, так и у нас. Немножко не тех масштабов пока у нас достигла, не того размаха эта кампания, но тем не менее методы все испробованы. Закидывание, там, грязью и яйцами, и потом обвинение по подложным каким-то предлогам в уголовных преступлениях, и дальше уже по этой шкале идут похищения, устранения, показательные расправы и так далее. То есть мы просто где-то не сказать, чтобы в начале этой шкалы мы колеблемся. Где-то уверенно посередине. Ну, есть примеры там Венесуэлы, где с оппозиционными активистами совсем по-другому расправляются. О.Пашина ― Ну, слушайте, там и президента закидали несвежими овощами. Д.Глуховский ― Ну, президент к этому долго шел. Он многое сделал для того, чтобы его закидали несвежими овощами. Я думаю, что если ситуация будет усугубляться, его там закидают чем-нибудь похлеще, чем эти несвежие овощи. Но так или иначе, конечно, то, что происходит с зеленкой и уважаемыми серьезными людьми, это полный беспредел, и это дискредитирует и правоохранительные органы. Ну, им наплевать, господи, что их дискредитируют. Что их дискредитируют? Они же ничем… Слушайте, у нас власть ничем население не обязана. Власть – она свою легитимность черпает не из населения. Никто их не просил этим заниматься, никто им не давал «добро» на это. Это корпорация, это секта, каста или секта, которая сама себя поддерживает, сама себя защищает, и население для нее фактически является естественным врагом (так можно сказать). О.Пашина ― Кстати говоря, про население. Вот, расселение пятиэтажек, да? Расселяли пятиэтажки и при Лужкове. Почему сейчас это приобрело такой резонанс? Почему у людей это вызывает такой протест? И соответствующую реакцию властей, да? Мы знаем случаи. Д.Глуховский: Вслед за имитацией реакции идет имитация оттепели Д.Глуховский ― Ну, прежде всего это потому что в законе о реновации, который Дума за секунду просто приняла… Не успели люди спохватиться – вот уже в первом чтении закон принят. Там предполагается, что выселить можно куда угодно человека. Что никакого возмещения по стоимости не нужно делать – достаточно по квадратным метрам. То есть человек, который проживает на Красной Пресне где-нибудь, условно говоря (здесь есть пятиэтажки, и их немало), его можно взять, вышвырнуть за МКАД в Новую Москву. дать ему такое же количество квадратных метров, и не будет там ни метро, ни автобуса, может быть даже, и вообще непонятно, как оттуда выбираться. И спорить с этим нельзя. И в суде он ничего не докажет, и в суд даже идти с этим не может. Ну, это, в принципе, фашизм. Вот это, в принципе, настоящий фашизм. О.Пашина ― Ну, это новость для людей? Нас же к этому приучали. «Ночь длинных ковшей». Объяснили, что ваша собственность на ваши торговые павильоны – это какие-то бумажки. Или как там? Д.Глуховский ― Совершенно верно. Но »Ночь длинных ковшей» в итоге затронула, ну там, 10 тысяч человек, может быть, да? Здесь мы говорим о программе, которая пройдется, ну, чуть ли не по каждому, может быть, 3-му или 4-му москвичу. И люди… Ну, это как вот в этой известной сентенции. Когда приходили за коммунистами, я не переживал, потому что я не коммунист. Когда приходили за евреями, я не переживал, потому что я не еврей. А когда пришли за мной, некому было за меня вступиться. И просто сейчас это безумная, бессмысленная и варварская акция касается огромного количества людей одновременно. И люди начинают понимать, что власть себя ведет как оккупант не просто по отношению к эксплуатируемой территории, она себя ведет как оккупант по отношению к населению. Но тут уже трудно найти этому какое-то оправдание. Тут уже абстрактные лозунги оппозиции, говорящие о том, что вы бесправные, они вдруг находят какое-то очень конкретное доказательство и применение. Люди не защищены ничем, их конституционные права нарушаются. Одно дело, когда тебе говорят «У тебя есть конституционное право на свободу собраний», а тут сверху надстроена масса законодательств, которые говорят «Но только больше 3-х не собираться», да? О.Пашина ― И выходить 31-го числа нельзя. Д.Глуховский: И 31 ―го не выходить, и плакаты не раскрывать, и вот это, и вот это. Но по одному и в случайном порядке где-нибудь, там не знаю, в Мневниках или, там, вообще где-нибудь за МКАДом пожалуйста. Но сейчас это попрание гораздо более базового конституционного права – права на собственность жилья, что вообще еще важнее. Дальше уже идет посягательство на жизнь за этим, в принципе, да? Потому что, мне кажется, сначала право на неприкосновенность жизни, потом у тебя дом, и потом в списке, по крайней мере, русских приоритетов уже идет дальше свобода и ценность свободы. Но когда тебя вышвыривают из своего собственного дома, надо понимать, что такое вообще квартирный вопрос для русского человека и в особенности для москвича, многие из которых к этой квартире вообще всю жизнь свою шли, клали чужие судьбы на алтарь улучшения жилищного своего положения, и вообще никакого другого ни цели, ни программы у них в жизни не было, кроме как добиться улучшения своей ситуации жилищной. О.Пашина ― Тут на тайной встрече на этой неделе с жителями Сергей Собянин клятвенно обещал, что все останутся в своих районах. Никто ему не верит, да? Д.Глуховский ― А закон говорит обратное. Закон говорит, что не обязана власть переселять в том же районе. О.Пашина ― Они говорят «Мы еще перепишем закон ко второму чтению». Д.Глуховский ― Ну, вы знаете, законы ко второму чтению, бывает, что переписываются, как тут был случай с законами Яровой, да? Но… О.Пашина ― И становятся еще хуже. Д.Глуховский ― Нет, ну, оттуда самая людоедская часть, может быть, выбрасывается, которая специально туда и была введена, наверное, чтобы отвлечь на себя народный гнев. Но всё равно он позволяет, ну, не живыми, но приготовленными, термально обработанными людей кушать. Поэтому вообще это кретинская затея, я не понимаю, в чьих интересах она сделана? То есть если просто у людей во власти заканчивается финансовый ресурс и они не могут больше получить доступа… Ну, вернее, доступ к недрам, конечно, никто не оспаривает их, но маржа уже не та, что была раньше, сверхприбыли нет, и поэтому давайте, все-таки, выкачивать деньги из населения. То в ситуации, когда население нищает, а власть отказывается даже заговаривать о том, что кто-то там злоупотребляет чем-то и продолжает себе строить дворцы, это худшее из решений, которые можно предложить и предположить. Ну, как ввести частный налог имени Владимира Путина с дорог, с грузовиков и с дальнобойщиков на Кавказе. Ну, кто это мог придумать вообще, я не знаю? Для чего? Для того, чтобы Ротенберги там не обнищали? Ну и так у людей всё прекрасно, мне кажется, с деньгами. Зачем еще и почему надо бить по такому неспокойному и очень самостоятельному субклассу как водители большегрузных грузовиков? И сейчас… То есть одно дело это бунт среднего класса, которому кажется, что его не уважают и к нему не прислушиваются, и пообещали ему участие в политической жизни и потом обманули. А другое дело, бить по населению пятиэтажек, которых в Москве несколько миллионов человек. О.Пашина ― Это особое мнение писателя Дмитрия Глуховского, мы продолжим после небольшого перерыва. НОВОСТИ О.Пашина ― И это особое мнение писателя Дмитрия Глуховского, мы продолжаем. В перерыве вы назвали это суицидальной какой-то политикой. Ну, понятно, что Москва и так не лояльна к властям в какой-то достаточно большой своей части. Д.Глуховский ― Нет, но при этом революции всегда делаются в столице. О.Пашина ― Да. И перед выборами вот так вот раздражать людей. Д.Глуховский ― То есть не мешало бы подкормить Москву, пригладить и так далее. О.Пашина ― А, может быть, они так и хотели? Они хотели сказать «Мы вам дадим квартиры, вам будет лучше, вам будет хорошо». Д.Глуховский: Только массовые акции являются последним способом достучаться до власти Д.Глуховский ― «Вам будет лучше, вам понравится». О.Пашина ― «Вам понравится», да. Д.Глуховский ― И так хлыстом: «Сидеть!» Ну, слушайте, это, на самом деле, очень странно то, что происходит. И до какого-то момента у меня даже были знакомые, которым нравилась вот эта вот кладбищенская плитка в центре и велосипедные дорожки, по которым можно зимой ходить на лыжах и так далее. Но мне кажется, когда в 25-й раз начинают перекладывать плитку, и люди понимают, что, ну вот, с одной стороны, сокращаются медицинские учреждения и финансирования их, и образовательные тоже оптимизируются. А с другой стороны, вот, зачем бесконечные перекладывания плитки? Это не улучшение качества жизни. Ну, мне кажется, я как представитель масс-маркета, как плебса, я в этом вижу просто желание заработать, вот, хотя бы напоследок. Такое впечатление, что нет… Как говорят по-английски, «there is no tomorrow», да? То есть как будто завтрашнего дня не будет, поэтому давайте сегодня возьмем от жизни всё. Напоследок вот это, напоследок вот то, сейчас запустим эту программу реноваций, раз нельзя больше заработать на нефти и газе. И дороги тоже уже пристроены. Давайте хотя бы принудительно выселим и застроим всю Москву громадными, не приспособленными к жизни жилыми массивами, а людей – ну, какая разница, что там? Реально есть отношение к людям как к обременению, которое достается при покупке недвижимости. Знаете, покупаешь коммуналку, всех расселил, но одна старушка еще как-то колупается. Ну, ее, как бы, и убивать нехорошо, да? Хотя, можно, конечно, подослать людей, но вдруг скандал? Поэтому давайте-ка мы без этого. Мы просто перестанем ей лекарства покупать, и она как-то сама окочурится естественным образом. И вот такое же отношение к населению Москвы и, в целом, населению России. То есть мы не будем, конечно, его прямо губить-губить, мы же, все-таки, не злодеи, не диктаторы какие-то. Мы бизнесмены. Поэтому… О.Пашина ― Мы его куда-нибудь в промзону переместим. Д.Глуховский ― В промзону переместим, там, трамвай к ним не будет ходить, троллейбус, продуктовых тоже. Она пока пойдет… И лифта не будет. Она пока будет на 9-й этаж ходить, ну вот, глядишь, бог даст, ее удар и хватит. Вот. А квартира нам достанется. И примерно такое же отношение ко всем нам. Печаль. О.Пашина ― Таня спрашивает: «А, может быть, всё это задумано для того, чтобы гарант отменил переселение под овации благодарного населения? Может быть, такая задумка?» Д.Глуховский ― Вы знаете, ну, гарант, собственно, сказал, что есть запрос, он одобрил. О.Пашина ― Он сказал: «Я не подпишу, если права будут нарушены. Не-не-не». Д.Глуховский ― Да-да-да. А до этого он сказал, что благословляет. То есть это он немножко дал заднюю сейчас в этой всей истории. О.Пашина ― А это как с Исаакием: то всё было нормально, а вдруг президент не в курсе. Д.Глуховский ― А потом президент снова в курсе. О.Пашина ― А потом снова в курсе. А потом опять не в курсе. Д.Глуховский ― Это какие-то метания, вы знаете? Метания какие-то. Но, может, они тем самым пытаются немножко оживить политический ландшафт? Потому что люди уже как-то были в коматозе (пребывали) последние годы, и только у них в этой спячке начинал урчать живот. Да? Надо было просто выборы провести до того, как население проснется, а в животе ничего. Но сейчас кто-то, мне кажется, просто тычет палкой в берлогу, чтобы посмотреть, что там. О.Пашина ― Ну, в общем, всё это поднадоело. Я про завтрашнюю акцию «Надоел» тоже еще хочу спросить. Организаторы говорят: «Путин должен понять, что народ устал от несменяемости власти. Вот, должен отказаться президент от следующего срока». Это такая новая форма демократии? Мы знаем такую форму, когда народ просит вождя остаться. А это, значит, народ просит вождя «Не ходи на новый срок». Как вы считаете, это удачная форма обращения к власти? Д.Глуховский ― Ну, протестные митинги в нашей стране – это единственная форма обращения к власти. Больше никаких обращений к власти от народа не принимается в принципе. Всё остальное… В общем, всё, что власть транслирует населению, это расшвыривание с самолета подачек каких-то и, значит, запугивание и одурманивание. Вот 3 способа общения власти с народом. И любой человек, попадающий из народа во власть, он очень быстро понимает правила игры, встраивается в эту иерархию и начинает заниматься тем же самым. Никакие, конечно… То есть можно, если у тебя там на дороге какие-то колдыбины, написать в прокуратуру и, может быть, эту колдыбину заделают, да? Но если у тебя более серьезного характера претензии, то это тупик – никто, конечно, тебя слушать не будет. Как только ты ущемляешь своими политическими запросами… Как только они становятся политическими, во-первых. А во-вторых, как только ты ущемляешь интересы корпорации… Потому что, ну, за заделывание выбоины – можно сделать деньги, да? И, в принципе, это всё укладывается в матрицу. Но если ты, не дай бог, встаешь на пути хотя бы низшего представительства низшего звена в иерархии в этой корпорации (не важно, это будут силовые органы или религиозные органы, или идеологические органы), всё, капут. Будь уверен, что тебя переедут катком очень быстро. И протестные акции массовые… Да? Потому что не массовые, конечно, будут подавляться, люди будут выдергиваться оттуда, на них будут заводиться дела и так далее. Только массовые акции являются последним способом каким-то образом достучаться до власти. Другое дело, что население… Д.Глуховский: Отношение к людям как к обременению, которое достается при покупке недвижимости О.Пашина ― А власть поймет? Если выйдет большое количество людей, скажет «Президент, пожалуйста, мы тебя просим. Мирно, добром, как говорится, просим. Не ходи на новый срок». Д.Глуховский ― Ну, если миллион, я думаю, что будет внутриэлитное брожение определенное. Если будет 100 тысяч, скажут «Мы такое уже проходили и ничего, проскочим». Ну, конечно, в той ситуации, которая у нас есть, к народу отношение двоякое. Власть его, с одной стороны, боится, потому что иначе не нужно было бы принимать таких серьезных и широких превентивных мер по мотивам украинского Майдана в отношении всего, что происходило на Болотной. Не нужно было бы тратить миллионы и миллионы денег, и огромные организационные усилия на тренировку несработавших псевдомолодежных движений лоялистских. Не нужно было бы принимать массу ограничительного законодательства, включая ограничение действия иностранных некоммерческих организаций и вообще ограничение действия некоммерческих организаций. Не нужно было бы отжимать у частных владельцев и иностранных владельцев все медиа. Это всё попытка превентивно действовать и нейтрализовать угрозу уличных выступлений. И с другой стороны, власть совершенно народ не понимает. То есть люди, находящиеся в кабинетах, по большому счету, посвящающие всё свое свободное время затянувшейся приватизации и играм, связанным с этим, конечно, они достаточно быстро контакт с населением утрачивают. Ну, представьте себе, с одной стороны, Путин очень много летает по стране, а, с другой стороны, куда бы он ни прилетал, везде пустые дороги и гаишники честь отдают. То есть это специфическая страна. А встречает его массовка и такие прямо уж, ну, такие, до посинения от натуги понравиться ему… О.Пашина ― Которые спрашивают «Как вам удается так прекрасно выглядеть?» Д.Глуховский ― Ну, это, кстати, отдельный вопрос. Это я тоже… Мне кажется, я уже в свои 37 выгляжу значительно хуже, чем он в свои 65. Вот. И есть утрата определенная обратной связи с населением. Она такая, вполне себе спланированная, но она, я думаю, что представляет из себя определенный источник беспокойства. И, вот, отсюда вот эти опросы, которые проводят социологи и разные социологи, и плюс еще ФСО как альтернативная социологическая служба, которая должна еще там раз уж не доверять, то никому не доверять, только вот, значит, охранке. Ну, постоянный мониторинг ведется. И вот эти, судя по слухам, которые до нас долетают, ежедневные летучки в Администрации, посвященные реальному положению в регионах и реальному измерению протестных настроений в регионах, да? Где вопросы сформулированы не так, чтобы казалось, что все счастливы… Как, вот, ВЦИОМ бомбанул нам, что мы живем в самой счастливой стране, 85% населения просто дико адски счастливы и всё их устраивает совершенно. Мне кажется, на месте дирекции ВЦИОМа здесь можно покраснеть и харакири себе сделать после таких опросов. Есть ощущение, что населению нельзя доверять и что, вот, оно, как бы, демонстрирует свою лояльность, но что там у него на уме и что у него за пазухой, большой вопрос. О.Пашина ― Ну, если у нас в соцопросах люди спрашивают «А как правильно? Какой ответ правильный?», то есть они соцопрос воспринимают как тест. Д.Глуховский ― Ну, во-первых. О.Пашина ― Как ЕГЭ. Д.Глуховский ― Нет, ну, понятно, что люди, которые тебе задают вопросы про власть и про твою лояльность власти, это люди от власти. Это не независимые эксперты, им нельзя говорить правду. Это люди, от которых нужно свою позицию настоящую скрывать. Правильно? Вообще с властью человек простой старается как можно меньше соприкасаться, и об этом тоже из соцопросов. Потому что власть и любое… Ну, то есть это как… Не знаю. Ну, то есть едет танк по полю, да? Единственное, что можно сделать, это отойти. Но не надо пытаться в него залезть или встать на его пути. Отойди в сторону, и пусть он пылит мимо – это лучшее, что ты можешь сделать. Любое соприкосновение с властью для нашего человека чревато проблемами и неприятностями. То есть это… Это какая-то такая замкнутая система, поведение которой не рационально, ты его не понимаешь, предсказать не можешь, и она довольно хищная. То есть ты приходишь туда за помощью, а заканчивается тем, что у тебя там руку отжирают, например. И в этой ситуации, ну, как еще можно с ней разговаривать? О.Пашина ― А со сменой власти что-то изменится? Ну, вот, просит народ вождя «Не ходи на новый срок. Надоел». Путин, Медведев, Кадыров, Яровая, там, все остальные. Хорошо, не будет их. Или, все-таки, проблема в менталитете, в том, что так легко отказываются от каких-то своих гражданских прав? Д.Глуховский: А поскольку он стремился к славе, то славы он как раз огреб Д.Глуховский ― Вы понимаете, вы задаете мне вопрос… О.Пашина ― Ну, вот, представьте себе. Путин скажет «Хорошо. Всё. Вы меня просите, я не пойду». Д.Глуховский ― Ну, хорошо. Если серьезно вам отвечать на этот вопрос? О.Пашина ― Да. Д.Глуховский ― Прям серьезно? Без дураков? О.Пашина ― Прям серьезно. Д.Глуховский ― Вот, вы мне по »серьезке» задали вопрос, на ответ на который надо потратить 4 научных конференции и 8 часов эфира. О.Пашина ― Но у нас 2 минуты. Д.Глуховский ― С моей точки зрения, разумеется, это вопрос правил игры. Михаил Саакашвили, придя к власти в Грузии, стране насквозь коррумпированной, одной из самых, ну, может быть, за исключением Узбекистана, самой коррумпированной республики Советского Союза, где власть десятилетиями находилась в руках воров в законе в принципе, сумел за 3 года, несмотря или благодаря авторитарному режиму и стилю управления, поменять правила игры. Страна вообще освободилась от коррупции. И на пещерно-бытовом уровне, и на уровне высших эшелонов. Страна стала совершенно безопасной, люди, которые боялись выйти на улицу в Тбилиси, перестали запирать, через 3 года машины свои на ночь оставляли открытыми. Если возможно страну настолько патриархальную, традиционалистскую как Грузия полностью перевоспитать, взрослых людей, то, конечно, русского человека, который гораздо более пластичен и адаптабелен, можно перевоспитать гораздо быстрей. Дальше вопрос… Если просто оставить систему, как она есть, и впустить в нее новых людей, то система очень быстро их перевоспитает и перекует под себя. Американцы, приезжающие на менеджерские должности в Россию, через 3 года там начинают потихонечку давать откаты и брать взятки. Ну, потому что система так выстроена, что она человека постоянно искушает. Да? Она заставляет его жертвовать своими какими-то принципами (поступаться), тем, что мама с папой учили, что так делать нехорошо, но то, что она предлагает ему взамен, слишком велико, чтобы противостоять этому соблазну и искушению. Просто поменять людей – не даст это ничего. Моя главная претензия к действующему руководству заключается в том, что в годы благосостояния, благополучия они просто бесконечно набивали карманы вместо того, чтобы воспользоваться этим и установить новые правила игры, не понимая, что пока правила игры такие, как они есть, бандитские, они сами находятся прежде всего в опасности. Вот, они уходят просто по возрасту или по состоянию здоровья, или умирают, их дети в опасности, потому что те правила игры, которые они задали, предполагают, что как только меняется собственник, старых собственников надо просто вычищать физически. О.Пашина ― Это касается и жильцов пятиэтажек, и с таким же успехом тех, кто владеет резиденциями и дворцами. Д.Глуховский ― Абсолютно. Абсолютно. Надо было задавать новые правила игры. Нужна была власть закона, которая их бы самих потом и их детей гарантировала от дальнейших чисток. Этого сделано не было, это очень краткосрочное видение. Ну, к сожалению, люди не умеют думать вперед. Что делать? О.Пашина ― Это особое мнение писателя Дмитрия Глуховского. Мы прощаемся с вами. Всего доброго, до свидания.

Ссылка на источник