М.Ганапольский ― Здравствуйте! По утверждению ВЦИОМ доля россиян, которые уважают Кадырова, повысилась с 31 до 42 процентов. Конечно, либеральные политологи тут же сказали, что «вы же понимаете, это прокремлевский ВЦИОМ, он манипулирует цифрами». Но я не думаю, что эти цифры – подделка. Любой российский политик вряд ли захочет иметь повышение рейтинга публичное. Потому что публично рейтинг имеет право повышаться только у Путина, иначе это вредно для здоровья. Думаю, что это верные цифры. Именно у Кадырова, презирающего законы и правила современной жизни, потому что сама страна живет по законам отрицания законов и цивилизованных правил. Вспомним хотя бы приговор блогеру Соколовскому. Конечно, мы еще поговорим о нем. Кадыров – это такое наиболее дикое воплощение вольницы и неподчинение федеральному центру, что является, по сути, тайным желанием любого россиянина, задушенного властью и коррупцией. Но обычный россиянин сказать «нет» не может, а Кадырову это в легкую. Россиянин ищет противовесы и находит их странным образом в Кадырове. А еще обычному россиянину нравится двуличность Кадырова. Это такая постсоветская двуличность… такая, вообще-то, советская. Помните, когда ты клянешься в верности КПСС и называешь себя простым солдатом революции — а на самом деле и эту партию и революцию ты в гробу видал. Так и Кадыров клянется в верности Путина, называет себя его солдатом. А на деле этот солдат, его республика вроде как 3 миллиарда в год на Чечню они получают вот за эти заявления такого патентованного скромника. И народу российскому это жульничество нравится, потому что нравится, как мастерски лидер Чечни доит Россию. Народ, правда, не очень понимает, что это он их доит, но тут для народа важен не результат, а сам процесс. Часто Кадырова сравнивают со Сталиным, но тут я не соглашусь: Сталин все-таки огромный Советский Союз строил, а Кадыров строит свой родной регион. Он россиянам все равно. Сердцу не прикажешь. Поэтому растет насилие в Чечне, растут преследования людей по разным признакам. Растут угрозы в адрес критиков этого насилия. Но россиянам нравятся угрозы в адрес СМИ, исчезновение людей, преследование геев. Россияне это видят и говорят: «Вот этому человеку мы можем доверять сегодня больше, чем вчера», – и доверяют. Это программа «Ганапольское. Итоги без Евгения Киселева». Сегодня комментарий Евгений Киселева обязательно, естественно, будет, опровергая название. Соломин, Нарышкин, Ганапольский и Светлана Ростовцева. Здравствуйте, уважаемые коллеги! А.Нарышкин ― Добрый вечер! М.Ганапольский ― Я хочу напомнить нашим зрителям по Сетевизору и нашим слушателям, что эта программа — короткое подведение итогов. И смысл нашего короткого обсуждения той или иной новости, которая была значима для этой недели для того, чтобы провести такое результирующее голосование. Давайте перейдем к первой теме. ГЕРОЙ НЕДЕЛИ А.Нарышкин ― Их два, а может быть, несколько и больше. Екатерина Винокурова, журналист издания Znak.com и Юлия Галямина – это жители, в первую очередь, Москвы, жители столицы, жители пятиэтажек, которые сумели поднять массы народные против этого законопроекта о реновации. Мы знаем, что пока рассматривается этот документ и принят в первом чтении. Но знали ли, например, Собянин и в администрации президента, что будет такая волна негодования из-за их инициативы, которая стала известна еще в феврале? Тогда, помните, встреча Собянина и Путина, когда мэр просил разрешения на то, что бы как-то перефигачить всю Москву и непонятно, с какими целями: то ли избавиться от аварийного фонда, то ли жизнь москвичей улучшить. Абсолютно новая, мне кажется, ситуация, когда крупные, известные уже политики, политические деятели не участвовали в организации этой акции. Наоборот, эта акция родилась как-то сама собой. Это такой даже некий флеш-моб, инициатива снизу, и этим, с одной стороны, она ценна, потому что новый формат. Как некоторое время назад мы обращали внимание на то, что дети… не дети – подростки выходят на протестные акции, то сейчас простые жители – я сегодня заглянул на акцию – простые жители и абсолютно новые лица, люди, которые не ходили раньше на протестные акции, они теперь выходят. Это не оппозиционная акция. Они выходят просто на улицу. А.Соломин ― Я хотел сказать, что когда в 11-м году собирали митинги, то примерно такие же были комментарии: абсолютно новые лица. А.Нарышкин ― Ну и что? Что ты ржешь? А.Соломин ― Понятно, что это не содержание митинга «День гнева», на который приходили сто человек одних и тех же. Понятно, что вышли москвичи. А.Нарышкин ― Нет, я тебе не про это. Я про то, что власть какими-то своими действиями дальше продолжает копать в народ, в свой или не свой электорат, и продолжает из новых слоев доставать новых протестующих. То есть мы, с одной стороны, с вами привыкли к тому, что есть оппозиционные силы – есть либералы, демократы, просто те, кто не любит Путина. А теперь есть некий новый протестный слой – те, кто не любит Собяина. Новый. Раньше его не было. Раньше жили себе спокойно москвичи в своих пятиэтажках, никого не трогали. Но власть своими неумелыми действиями их разбудила, разбудила в них протест. Потому что сейчас у них может отобрать, наверное, в нынешних условиях самое важное… А.Соломин ― Квартиру? А.Нарышкин ― Квартиру, конечно. Квартира, недвижимость… А что есть у людей кроме квартиры? М.Ганапольский ― Ну да. Помните: «Надо взять гражданина Корейко за вымя». Вот власть берет за вымя каждого… ну не каждого москвича, а ту группу риска, которая, может быть, лишена собственности и как-то граждане своим выменем это почувствовали. У меня есть предложение. Вот мы с вами договорились сегодня. Давайте сразу объявим вопрос… А.Нарышкин ― Давайте я подведу к вопросу. Подождите. Послушайте меня… В чем отличие этой акции я уже сказал: на ней не были допущены на сцену и в принципе к организации политики, к которым мы привыкли. Дмитрий Гудков, которому, казалось бы, выступать на этой акции сам бог велел, потому что он же метит в кресло мэра. И Алексей Навальный, который на эту акцию пришел, и которому якобы сказали, что он и может прийти и подняться на сцену. Какая-то была неразбериха с организаторами. В итоге Навального, как вы знаете, с этой акции куда-то в сторону отвели. Гудков сказал, что в знак протеста он выступать не будет. Непонятная ситуация. Это, вообще, хорошо, что организаторы изначально решили не пускать политиков на эту акцию, или это плохо? Потому что, конечно, политики с определенным уже уровнем мастерства ораторского могут толпу зажечь, они могут доходчиво объяснить и более популярно, почему важно выходить на эту акцию и как правильно бороться за свои права, нежели, чем какие-то дилетанты в этой политической, какой-то оппозиционной игре. Вопрос, наконец-то: Нужно ли было разрешить крупным политикам выступление на митинге против реновации? Если вы считаете, что их выступление было бы правильным – 660 06 64. Если им выступать не нужно было, что, собственно, и получилось – 660 06 65. М.Ганапольский ― Да, это важно, крайне важно – то, что произошло, я хочу сказать. И по двум причинам. Первая причина – это, что Россия – вы удивитесь тому, что я скажу – Россия против своей воли становится нормальным европейским государством только, естественно, с помощью интернета, где можно договориться без всякого телефона, только в социальных сетях. Договориться, что «мы выйдем по такому-то и такому поводу». Вот сейчас вышли по поводу этой реновации. Но должен вас уверить, что, поскольку сегодня не состоялись массовые убийства, аресты и СИЗО, то этот уровень терпимости граждан к издевательству над ними будет становиться меньше и меньше, и выступления будут все чаще и чаще. Мы с вами, когда наблюдаем за разной иностранной хроникой, то там вдруг неожиданно: «Итальянцы бастуют. Остановились все трактора…». Немножко похоже на наш «Платон», только решительно. Вот взяла вся Италия и остановилась. И вот мы наблюдаем такую же историю. Появляются все новые… Вернее как… Это я немного залихватски сказал: все новые и новые… как будто их много. Нет, просто появляются разные, разнополярные, разноисточниковые, если можно так сказать, источники протеста. Видите, и совершенно вот фамилии: Винокурова и Галямина. Вот кто из вас полгода назад знал в этом качестве Винокурову и Галямину – двух замечательных граждан Российской Федерации, которые… А.Нарышкин ― Матвей Юрьевич, дорогой, про ростки и про какую-то свежую кровь в протесте – это понятно. Надо ли было опытным политикам своими этими уже мускулистыми руками прикасаться? Может, грязными… М.Ганапольский ― Я хочу сказать, что произошло еще одно важное событие, когда не пустили Алексея Навального, к которому я замечательно отношусь за все его усилия, за всю его работу по оппозиционной деятельности. То есть для меня важно это сказать, что вторая часть фразы, она будет после первой. То есть первая часть фразы – что я крайне уважительно отношусь к тому, что делает Навальный. И вот сегодня произошла важная история: собрались люди, которые сказали: «Навальный, ты тут ни при чем. У нас вообще другая сходка, которая не предполагает, что ты у нас затычка для каждой бочки». И вот сегодня, я думаю, Навальный впервые в жизни ощутил… Вы же знаете, «Эхо Москвы» позвонило Навальному, а он сказал что-то такое типа: «Ребята, вы мне теперь уже не очень нужны, комментировать я не буду, потому что у меня есть свой канал в YouTube». А тут неожиданно сказали ему, что «твой комментарий не нужен». Это я не с точки зрения мстительности. Он имеет на это право. Просто «Эхо Москвы» узнало, что, оказывается, существует многополярные СМИ и »Эхо Москвы» — это не единственное место, где можно чего-то оппозиционное сказать. И вдруг Навальный узнал, что сегодня происходит многолюдный митинг, который в нем не нуждается. Это важный отрезвляющий момент. Если только Навальный это понял, если он не обиделся и так далее. Потому что он-то попытался быть ближе к народу, он же пришел как раз… Тем более, он поднимал эти вопросы, он об этом говорил. И вдруг ему говорят: «Парень, у нас тут свои авторитеты. Ты не единственный авторитет оппозиционный в Российской Федерации». Конечно, ему эти слова не сказали, сказали какие-то другие. Но, мне кажется, это очень важный, с одной стороны, отрезвляющий момент для самого Навального, чтобы не было загибания пальцев. Потому что крыша едет у всех абсолютно, не только у Путина. Можно быть оппозиционером, и когда ты долго на вершине оппозиционного движения, тоже может поехать крыша. Мы видим появление многополярности вот этих авторитетов оппозиционного движения, пусть даже не политического. Это же, можно сказать, был не политический митинг, это был митинг против, скажем так, московской хозяйственной деятельности. А.Нарышкин ― Когда на митинге кричат «Собянина в отставку!», — это политический митинг. М.Ганапольский ― Нет, это абсолютно не политический. Мэр плохо ведет… мэр Собянин не позиционирует себя как политик. Но он делает какие-то хозяйственные вещи, которые приводят к кризису. Поэтому, мне кажется, что эти два момента нам необходимо запомнить, потому что мы делаем политические выводы из того, что происходит. А.Соломин ― Я скажу вещи, которые кардинально расходятся с нашими и с первой же начну. Я спокойно отношусь к Алексею Навальному — это важно сразу подчеркнуть — без лишнего уважения и без каких-то негативных эмоций. Но я хочу вас поправить. Насколько я знаю, как он сам заявляет, что не собирался выступать на этом митинге. Второе: с митинга его вывели не рассерженные горожане, которые не хотели, чтобы он там присутствовал, а сотрудники ОМОН. И вывели не его одного, а его со своей семьей как каких-то прокаженных, которых считают опасными с точки зрения их влияния на здоровых людей. М.Ганапольский ― Но ведь в начале передачи вы сказали совсем другое. Вы сказали, что им не дали выступить. А.Соломин ― Им не дали выступить, потому что изначально эта акция предполагалась как неполитическая, в которой не будет политических участников. М.Ганапольский ― Так я об этом и сказал. Чего же ты мне возражаешь? Я это и сказал, что эта акция не предусматривала их выступления. Я правильно сказал? А.Соломин ― То, что Навального вывели с этого митинга — это какая-то бредятина, честное слово. М.Ганапольский ― Еще раз, Алеша, я задаю вопрос: эта акция предполагала политические выступления или нет? А.Соломин ― Нет, не предполагала. М.Ганапольский ― Так вот я об этом и произнес монолог. А.Соломин ― За исключением Дмитрия Гудкова, вокруг которого там был скандал. М.Ганапольский ― Я и произнес монолог о том, что появляются акции, которые не предполагают политические выступления. Это и есть многополярность оппозиционная. А.Соломин ― Отсутствие политики на митинге — это, безусловно, ключ к тому, чтобы этих людей не просто услышали – слышал все, я вас уверяю – а к тому, чтобы власти могли взять их позиции и, по крайней мере , пойти им навстречу. Потому что любые политические митинги они просто игнорируют. Для них эти люди не существуют – люди, которые не являются легальной, для них во всяком случае, оппозицией. Поэтому то, что сделали москвичи… Понимаете, это же не митинг ради митинга. Ошибочно предполагать, что люди выходят на этот митинг и думают: «А вот, сколько нас пришло? А вот протест ширится…» и так далее. Люди пришли не для того, чтобы скинуть власть, а для того, чтобы решит свои проблемы, задать свои вопросы: почему с ними даже не советуются? Почему они устраивают какое-то предприятие, при этом, поставив их в такое положение, из которого они вообще не понимают, как выйти… М.Ганапольский ― Я это все понимаю. Это все не предмет спора между нами. Послушай, мы договорились, что мы все темы уложим. Ты сейчас говоришь про другое. А.Соломин ― Я к тому, что это сейчас не искусственный вопрос – ограждение политиков. Люди хотят решить свои проблемы, и это абсолютно нормально. Другое дело, что для политиков подобного рода митинги – это тоже очень важная история. И если бы мы говорили о присутствии политики. В этом случае мы бы говорили о том, что это шаг за шагом приближение, действительно, к раздраю в самых верхних кругах и, возможно, к каким-то политическим изменениям. М.Ганапольский ― Хорошо. Давайте подведем итог голосования. И у нас же еще есть вторая тема дальше. Чтобы успеть все. А.Нарышкин ― Да. 86% считают, надо было разрешить крупным политикам на этом митинге против реновации… М.Ганапольский ― 86% считают? А.Нарышкин ― Да. За то, чтобы серьезные товарищи вроде Гудкова, Навального… Например, Митрохина, Явлинского, которые тоже были там, на этой акции — чтобы они тоже выступили. 14% считают, что организаторы поступили правильно. Последнее скажу. Аспект, о котором я сейчас задумался, пока мы с вами говорили. На самом деле, что самое важное? История с этими реновационными инициативами долгоиграющая. Я уверен, это не последний митинг. Потому что невозможно сейчас уже принять закон в том виде, который всех устроит. Гораздо важнее другое. Я смотрел трансляцию с этого мероприятия, я видел, как Навального омоновцы взяли в кольцо. Они сначала стояли вокруг него и долго-долго ждали то ли какой-то команды, то ли какого-то движения. И потом они этим кольцом – 20 или 30 человек – в сторону от сцены отодвинули. Вот это важная тема. Мы не знаем, кто облил Навального зеленкой, по чьей вине он чуть не лишился глаза. Навальный до сих пор ходит с фингалом, потому что ему операцию недавно делали. Полиция у нас не занимается расследованием. Зато у нас есть 20 или 30 полицейских, которые с радостью готовы его оттеснить, чтобы он вдруг не вышел на сцену и не сказал каких-то опасных вещей, не поднял бы народ. М.Ганапольский ― Ну это такая реплика с места. Потому что это не тема, которую мы сейчас рассматриваем. Да, несправедливо поступили? Да, несправедливо. По какому правилу, по какому закону вдруг его окружили кольцом и вывели оттуда, непонятно. Не расследуется зеленка, которую ему плеснули в лицо? Тоже правда – не расследуется. Но опять — это другая тема. Давайте их не смешивать. А.Нарышкин ― Но давайте и не забывать эту тему, о которой я сказал. М.Ганапольский ― Такое не забывается, как говорится в одном литературном произведении. Идем дальше. Поехали! СОБЫТИЕ НЕДЕЛИ А.Нарышкин ― Евровидение состоялось все-таки, хотя для многих россиян эта история стала недоступной совершенно, потому что Россия отказалась транслировать этот конкурс по причине вполне понятной: потому что наша конкурсантка туда не попала. Говорят о том, что будут для России санкции из-за этого решения. Но, тем не менее, я лично посмотрел. Я уверен, многие россияне посмотрели все равно. Запретный плод сладок. И россияне, узнав о том, что власть каким-то образом пытается их оградить от этого зрелища, наоборот, всеми разными способами пыталась как раз выйти на YouTube трансляции, на какие-то каналы. Я, например, смотрел у себя в пакете интернет-каналов, по-моему, вообще, на немецкой волне с немецкими комментариями, и все мне было понятно. Но конкурс-то не про слова какие-то, не про дикторов, не про комментаторов, а конкурс про песни. Поэтому я ничего не потерял. А Арина Бородина, наш телеобозреватель говорила, что «Евровидение» по практике последних лет всегда считалось одним из трех главных, самых смотрибельных, извините за это слово, трансляций в России. У нас есть президентское обращение в новогоднюю ночь, День Победы и »Евровидение». Россия решила, что без «Евровидения» граждане обойдутся. Ну, пожалуйста. А.Соломин ― Я одно уточнение сделаю: России угрожают санкции не из-за того, что Юлия Самойлова не поехала на »Евровидение», а из-за того, что «Первый канал» отказался транслировать. А.Нарышкин ― Я, по-моему, это объяснил, нет? Хорошо, спасибо за уточнение. Победил в итоге на этом конкурсе Сальвадор Собрал, португалец с такой песней, которая, как мне кажется, сильно выбивается из всего того, что там можно было услышать. Но что интересно, вообще, почему за этого человека, этого певца голосовали? Не голосовали ли за него, потому что до финала стало известно, что этот молодой человек собирает деньги на операцию. У него есть некие проблемы с сердцем. И тут мы как будто приходим к тому, о чем говорил Познер. Помните, месяца два назад, когда был конкурс этих разных талантов на »Первом канале» и тогда Познер говорил юноше, у которого не было одной ноги, что это запрещенный прием. Вот эта история с португальским певцом, которые «Евровидение» выиграл – нет ли здесь запрещенного приема? Не голосовали ли за него из жалости? Это то, кстати, с чем могли бы мы столкнуться, если бы Юля Самойлова, наша конкурсантка, все-таки доехала бы до Киева – то же самое могло бы быть. А.Соломин ― Давайте зададим вопрос нашим слушателям: С вашей точки зрения, португальцу дали победу за его песню – 660 06 64, либо из чувства жалости, тогда – 660 06 65. А.Нарышкин ― На рекламу и новости сейчас уйдем, потом продолжим наш эфир. НОВОСТИ М.Ганапольский ― Продолжается наша программа. Те же, и переходим дальше к вопросу нашему. А.Соломин ― Тут пишут комментарии, что для того, чтобы оценить исполнителя, нужно разбираться в вокальном искусстве. Может быть, и нужно, чтобы оценить песню исполнителя, но голосуют на »Евровидении» зрители… А.Нарышкин ― Сердцем голосуют. А.Соломин ― Своим сердцем голосуют, конечно. А.Нарышкин ― Тем более, вы знаете, есть разное голосование: есть зрительское голосование, есть голосование жюри. И все это суммируется. Все, кто вчера смотрел, могли прекрасно это наблюдать. А.Соломин ― Поэтому не стоит недооценивать влияние тех людей, которые, действительно, были тронуты не только манерой исполнения этого артиста, но и его жизненной историей, которая, может быть, не имеет отношения к конкурсу песни, но имеет явно влияние на умы пользователей, жмущих на кнопочки своих телефонов. М.Ганапольский ― Да. Романтический инопланетянин – как-то так его называли. Действительно, когда он запел, стало понятно, что это выбивается из обычного репертуара бодрого либо такого… то есть, знаете, быстрый танец, медленный танец – как пионеры в пионерских лагерях спрашивали ди-джеев: «Это у нас быстрый танец или медленный?» Это оказалось, и не быстрый и не медленный, а настоящая песня. Особенно, когда он победил и когда он пел вместе с сестрой, которая и написала эту песню. Результаты… Давайте я два слова скажу важных не про сам конкурс, а вокруг конкурса. А.Соломин ― Давайте, давайте… М.Ганапольский ― Друзья, что здесь важно. У нас все-таки передача, какие-то политические итоги высматривающая в событиях. Для меня, безусловно, произошло одно важное политическое событие, которого опять же раньше не было, и в котором виноват интернет. Мы можем провести одно дополнительное голосование? А.Соломин ― Давайте я подведу итоги голосования. 72% наших слушателей проголосовали за вариант: «Понравилась песня», и 28% считают, что жалость победила. Это такие результаты. М.Ганапольский ― Могу вопрос? Спроси, пожалуйста: Смотрели ли вы «Евровидение»? Смотрели ли вы финал «Евровидения»? А.Нарышкин ― Если смотрели – 660 06 64, если нет – 660 06 65. М.Ганапольский ― Я почему задал этот вопрос – потому что произошла еще одна вещь, которая показывает и я надеюсь, покажет, что Россия против желания Путина, Кадырова, Медведева и прочих чуваков, которые тянут страну вниз, она постепенно-постепенно, очень заскорузло, но становится европейским государством. Я надеюсь, что люди посмотрели «Евровидение». При этом мы видим, что телевизор его забанил. То есть мы видим телевизор, который все только смотрят… и ничего альтернативного нет. А я уже второй раз отмечаю. Вот сначала появился канал Навального. А теперь, когда вдруг государство сказало: «Нет, не будете жрать, потому что я так посчитало. Мы тут давили гусят и бананы, а теперь вы не посмотрите «Евровидение, потому что мы тут, в Кремле обиделись», — россияне прекрасно нашли способ посмотреть «Евровидение». Белоруссия передавала, белорусское телевидение в пакетах есть. Кого только нет. И, короче говоря, это государственный монстр, этот «говноящик», который диктуете смотреть, что вы будете смотреть, что не будете… Ну, граждане не выходят на протест. Граждане просто говорят: «Нам не показываете, ну и лежите в гробу – мы все равно посмотрим». Это очень важная политическая история, которая говорит о том, что альтернативная информация и вообще информация не зависит от »говноканалов». Вот и всё. А.Соломин ― Но телевидение тоже имеет свое право на протест. М.Ганапольский ― Еще раз: опять другой вопрос. А.Соломин ― Да, они проигрывают, они, в принципе, проигрывают. Телевидение становится просто подборкой какого-то контента. И люди не воспринимают телевидение как нечто, как откровение какое-то. М.Ганапольский ― Алеша, ты второй раз меняешь тему… А.Соломин ― Нет, я не меняю тему. А.Нарышкин ― Первый раз я поменял. М.Ганапольский ― Тема: имеет ли наше «говнотелевидение» право на протест – это его дело. Пусть оно сейчас разбирается с »Евровидением», платит штрафы. Это не мой вопрос. Мой вопрос другой: альтернативное распространение информации, которую хочет увидеть зритель, становится данностью. Вот что у нас там на голосовании? А.Соломин ― 40% наших слушателей смотрели «Евровидение» и 60% не смотрели его. М.Ганапольский ― Только интересно, почему не смотрели его – это осталось за рамками. Не смотрели, потому что они вообще презирают «Евровидение», или не смотрели, потому что не смогли его найти. А.Соломин ― У нас времени мало. М.Ганапольский ― Хорошо. Просто говорю: 40% смотрели. Я считаю, что это прекрасно, что это важное политическое событие. Идем дальше. РЕДИСКА НЕДЕЛИ А.Нарышкин ― Судья из Екатеринбурга Екатерина Шопоняк, на мой взгляд, «редиска» на неделе, потому что вынесла решение по делу Руслана Соколовского, потому что вынесла решение по делу Руслана Соколовского, блогера. До последнего верилось, что то, о чем говорили прокуроры и различные свидетели, это не ляжет в основу приговора, но, тем не менее, вы сами знаете: Соколовский за свои ролики признак теперь и экстремистом и человеком, который оскорбляет чувства верующих, и еще у него там «шпионская ручка» обнаружилась. А.Соломин ― Негодяй он. А.Нарышкин ― Негодяй, в общем, подлец. И хочу сейчас предложить вам послушать Евгения Киселева, который считает, что приговор Соколовскому это долгоиграющая история, и вообще, по крайней мере , на этой неделе это самое важное события в России. ВОЗВРАЩЕНИЕ БЛУДНОГО КИСЕЛЕВА Е.Киселев ― Событие это весьма прискорбное с большим-пребольшим жирным отрицательным знаком, потому что свидетельствует оно, по моему глубокому утверждению, о двух печальных вещах. Во-первых, в ситуации, когда, уж извините за пафос, все нормальные страны семимильными шагами идут по пути прогресса, когда в мире происходит новая научно-техническая революция, когда буквально каждый день мы узнаем о появлении новых высоких технологий, сенсационных открытиях и изобретениях, Россия продолжает погружаться в пучину архаики, мракобесия и обскурантизма. Это регресс, это движение назад, вспять, путь в никуда. Россия, и так отстающая от остального мира, рискует, увы, отстать навсегда. Во-вторых, приговор по делу Соколовского еще раз свидетельствует, что в России не действует Конституция, более того, что власть – в данном случае судебная ее ветвь – злостным образом нарушает основной закона страны. Главное обвинение выдвинутое против Соколовского, по которому он признан виновным, хотя список предъявленных обвинений весьма длинным явно в расчете на то, чтобы у суда была возможность осудить популярного блогера если не за одно, то за другое, — возбуждение вражды и оскорбление чувств верующих. Напомню, однако, что в тот момент, когда все это дело завертелось, когда Соколовский с помощью своего смартфона вел охоту на виртуальных мультяшных персонажей, никто из присутствовавших в храме явно не ощущал себя не униженным, ни оскорбленным. Это ясно видно на том самом видео, которое Соколовский выложил в интернете. Но более всего, конечно, потрясает сотрясавшаяся в приговоре формулировка о том, что в блоге Соколовского – далее цитата: «Присутствует информация, содержащая в себе признаки оскорбления чувств приверженцев христианства и ислама, формируемого через отрицание существования бога, отрицание существования христианства и ислама Иисуса Христа и пророка Мухаммеда». Это, господа, ни в какие конституционные ворота не лезет. Это значит, что суд попирает как минимум несколько статей основного закона России. Это значит, что в Российской Федерации, которая согласно 14-й статье Конституции является светским государством, и в которой каждому гражданину в соответствии с 28 статьей Конституции гарантируется свобода совести, свобода вероисповедания, включая право «исповедовать индивидуально или совместно с другими любую религию или не исповедовать никакой; свободно выбирать, иметь или распространять религиозные или иные убеждения и действовать в соответствии с ними», отрицание существования бога объявляется уголовно наказуемым преступлением. А как же быть, с богохульством? – скажет кто-то из тех, кто радуется обвинительному приговору Руслану. Отвечу: борьба с богохульством, возведенная в ранг государственной политики опять-таки возвращает Россию в идеологическое средневековье, во времена инквизиции. В то время, как практически все цивилизованные страны мира не вчера и даже не позавчера, а еще в конце 18-го, в начале 19-го века вернулись к древнему принципу римского права, которое не предусматривало никакого наказания за богохульство. Любой бог, — считалось в римском праве, — по определению достаточно силен, чтобы самостоятельно покарать человека, нанесшему ему оскорбление. И сама мысль о необходимости защищать бога слабыми силами людей – уже есть богохульство. Впрочем, дуракам закон нее писан, тем более, римское право. А.Нарышкин ― Это был Евгений Киселев в программе «Ганапольское. Итоги без Евгения Киселева». Давайте зададим сейчас вопрос, потом слово Матвею Юрьевичу предоставим. У нас прямо, как на суде. Вы верите в бога? – очень простой вопрос. Если верите – 660 06 64. Если вы отрицаете существование бога – 660 06 65. А.Соломин ― Я, кстати, хотел обратить внимание ваше на одну коллизию, которая есть в приговоре. Там же упоминается, что Соколовский отрицал существование пророка Мухаммеда и других богов, в общем. Насколько я знаю, в православной культуре в принципе отрицается существование иного бога, кроме как православного бога. То есть, получается, что если этот приговор останется в силе, то он распространяется на всех православных. И получается, с точки зрения судья Шопоняк, что все православные, — они же отрицают существование других богов, — они виновны по той же статье, по которой записан виновный Соколовский. Это страшное дело. Я не советую никому называть православных виновными — сразу можно огрести по 282-й дополнительные иски. А.Нарышкин ― Сейчас, пока Матвей Юрьевич придет в чувство после того, что ты сказал… М.Ганапольский ― В себя, в себя… А.Нарышкин ― Все нормально? Оправились? М.Ганапольский ― Абсолютно оправился. И я не думаю, что имеет смысл долго сидеть на этой истории, потому что ее дремучесть как бы коню ясна. Но знаете, какой тут политической вывод для меня? Изменение, бы сказал, такого… прецедентного права. У нас ведь нет прецедентного права в нашем законодательстве? А.Нарышкин ― Нет. М.Ганапольский ― Но вот тут, значит, история… Я ожидал «двушечки» или «пятюшечки». Особенно когда я смотрел, как судья перечисляет все преступления страшные и ужасные, которые совершил этот несчастный блогер, я представлял себе, какие чувства испытывает его мать, которая сидит рядом с ним, и судья все перечисляла и перечисляла все жуткие, страшные вещи, которые он совершил: это подпадает под такую уголовную статью, то под такую… И самая знаменитая фраза – отрицание… А.Нарышкин ― Киселев сказал, я повторю: «отрицает существование Иисуса и пророка Мухаммеда». И еще пара цитат, они яркие, запоминающие: «Наделял Иисуса Христа качествами ожившего мертвеца зомби», «Наделение Иисуса Христа качествами покемонов», «введение Иисуса Христа в японский бестиарий», «осмысление ситуации непорочного зачатия». М.Ганапольский ― Да, в общем, отрицаешь наличие Христа… А.Соломин ― И вводишь его в бестиарий японский… М.Ганапольский ― Еще раз: этого касаться не буду. Для меня важно, что после всего было сказано: условно. Я, естественно, не буду говорить слов о том, что у нас какая-то оттепель и так далее. Это для лошар, поэтому на это даже не будут тратить время. Я говорю о том, что общественное мнение делает свое. И по сравнению с »Пусси Райот» мы сейчас видим, что эти крокодилы вынуждены сначала говорить то, что реально они хотели, а после этого добавлять слово «условно». Понимаете, там это «условно», оно не к селу ни к городу, потому что перечислены были такие «жуткие», «кошмарные» преступления несчастного блогера, что удивительно, что ему не десятку дали. Тем не менее, 3 года и 6 месяцев, а потом такое скромное – условно. Понимаете, за кефир отдельное спасибо. Я считаю, что это очень важное событие. А.Нарышкин ― Знаете, в чем интерес? Вот два резонансных кейса последних месяцев, года последнего: Дадин, которого осудили за акции, он на акции-то продолжает ходить, и ему как бы… вот он отсидел, его отпустили, но человек, с точки зрения государства, абсолютно не перевоспитался. С Соколовским совершенно другая история: Соколовский уже, выйдя из зала суда, сказал, что он в интернет в ближайшее время точно заходить не будет. Что будет с его видеоблогом на YouTube, тоже пока непонятно. Ролики он пока снимать не собирается. И я считаю важным только напомнить, что у Соколовского не только в роликах какие-то выпады против церкви, критика церкви. Там есть такие вещи… мне было просто это неприятно слушать. Он говорит там про хосписы – зачем хосписы нужны. И про даунов он говорит… И что интересно, он сейчас вроде собирается после приговора по предложению Евгений Ройзмана устроиться в один из хосписов, по-моему. А.Соломин ― Помогать в социальных проектах. А.Нарышкин ― Да, помогать в социальных проектах и заниматься, получается, благотворительной деятельностью. Государство в случае с ним добилось своей цели: во-первых, Соколовского немножко урезонило, усмирило, но и другим привет тоже передало. А.Соломин ― А православные-то не выиграли ничего. Он же не обещал, что он пойдет в церковь и начнет верить в господа бога. М.Ганапольский ― Это уже крайне радикальные твои предположения. А.Соломин ― Но они остались с носом. М.Ганапольский ― Кто о чем, а вшивый… А.Соломин ― Они остались с той слюной, с которой они приходили на заседание суда рассказывать о том, какой он страшный человек, и как хорошо, если в тюрьме его изнасилуют. М.Ганапольский ― В общем, ребята, предстоящие президентские выборы, а также школота, которая не очень любит, когда ей управляют и может выходить периодически на какие-то всякие акции протеста, делают свои удивительные вещи: судья вспоминает слово «условно». И вот 3 года и 6 месяцев – а дальше она говорит: условно. Это мне кажется очень важным. К оттепели это не имеет никакого отношения. Более того, завтра это слово может быть забыто, если будет нужно. Потому что мы знаем: Кремлем рулит целесообразность. Но сказали: попугать, попугать… он человек не опасный, с какой-то перекошенной моралью по мнению людей, которые сидят там, наверху. Но договорились, и по всей видимости, с церковью договорились, чтобы там недовольство товарищи всякие церковные не высказывали. Вот и всё. И поэтому появилось слово «условно». Оказывается, можно это слово вспомнить. Мне это кажется важно. Это не означает, что нужно идти в храм ловить покемонов. Может быть, это делать не стоит, но это уже по воспитанию каждого. Каждый, право, имеет право на то, что слева и то, что справа. Но слово «условно» для меня в политическом смысле важно. А.Соломин ― 34% наших слушателей сказали, что верят в бога, и 66% отрицают существования бога и таким образом, с с точки зрения судьи Шопоняк являются уголовными преступниками. Давайте перейдем к следующей теме. НЕ В ФОКУСЕ А.Соломин ― Политик Алексей Навальный ездил в Испанию для лечебных манипуляций, ездил, совершенно, на мой взгляд, правильно: здоровье превыше всего, семя превыше всего. И здесь я его абсолютно поддерживаю. Он потом рассказал по приезду о том, что загранпаспорт ему помогло получить, судя по всему, письмо, которое он отправил в администрацию президента на имя Антона Вайно, главы администрации президент. И этим породил такую, мне кажется, интересную тему о том, что политик, абсолютно не являющийся конформистским политиком, являющийся, действительно, оппозиционным политиком, обращается к органам власти, к официальному лицу, довольно высокопоставленному, для того, чтобы помочь ему решить свою проблему. С моей точки зрения, в этом нет ничего плохого по пункту первому: здоровье и семья превыше всего. А даже политическая деятельность – это вторично. Но с точки зрения, может быть, аудитории Навального это такой шаг не из самых репутационно правильных. Поэтому давайте зададим вопрос нашим слушателям: С вашей точки зрения, обращение в администрацию президента порочит Навального или нет? Если да, порочит – 660 06 64, если нет – 660 06 65. Я хочу чуть немного разжечь… М.Ганапольский ― Давай разжигай. А.Соломин ― Навальному дали паспорт в течение двух дней. Есть у нас Василии Пупкины, Ильи Пипкины, Георгии Мазипкины, которые не могут получить загранпаспорт в течение двух дней. Более того, я делал загранпаспорт в течение 6 месяцев… А.Нарышкин ― Лузер! А.Соломин ― Да. Мы, как бы когорта лузеров, не очень понимаем, как так можно по письму а администрацию президента получить загранпаспорт… А.Нарышкин ― Дружище, ты теперь тоже можешь, ты знаешь, как правильно получать паспорт. Через 10 лет тебе нужно будет получать новый. Ты обратишься к Михаилу Федотову и напишешь Вайно. А.Соломин ― Я, кстати, прекрасно понимаю, почему администрация президента пошла ему навстречу. Мне кажется, что у администрации президента сейчас и у президента основная задача — непублично продемонстрировать Навальному, что «мы хотим играть по правилам при условии, что по правилам будешь играть ты, что ты не поведешь людей на баррикады; что ты не будет совершать противозаконных никаких призывов; и вот, посмотри: мы же тоже люди, мы можем понять, мы можем друг другу помочь». И в этом смысле для администрации президента, конечно, демонстрация того, что «мы не звери, а ты будь добр поступать с нами соответственным образом. М.Ганапольский ― Да, но все-таки, они звери, господа, звери. Почему? Потому что они все-таки его с митинга выперли сегодня. Он же не хотел звать народ на баррикады. Он там стоял и стоял.. И стоял с женой, с ребенком… А.Нарышкин ― Можно ли оппозиционеру сотрудничать с »кровавым режимом»? Скажите. М.Ганапольский ― Голосование? А.Нарышкин ― Нет, вам. Нет никакого голосования. М.Ганапольский ― Нет, это не сотрудничество. А.Нарышкин ― А что? М.Ганапольский ― Объясняю: он потребовал то, что ему полагается. Он этого не требовал, когда у него был поврежден глаз, а когда ему повредили глаз, он потребовал то, что полагается гражданину Российской Федерации, то, в чем его никто не может ограничить. Замечу, что по этой логике если не любишь «кровавый режим», то не надо пользоваться газом, светом, потому что ты платишь… А.Нарышкин ― Слушайте, вы пользуясь своим положением, своей известностью, будете требовать что-то у Путина, у Порошенко напрямую, использовать свой административный ресурс, решать свои собственные проблемы? М.Ганапольский ― Безусловно. Если я буду находиться в России и у меня почему-то будет забран паспорт, а мне надо будет лечиться за границей, я немедленно напишу письмо Путину, Вайно, Шмайно… любому напишу с требованием дать мне возможность лечиться. Конечно, можно быть популярным одноглазым Нельсоном, но здесь разговор идет не о фриках, а разговор идет об обычной истории, когда нужно поправить свое здоровье и о том, что должна выполнить российская власть. Всё, мы заканчиваем… А.Нарышкин ― А голосование — что у нас? А.Соломин ― 12% наших слушателей сказали, что это порочит Навального как политика. И 88% — нет. Спасибо! М.Ганапольский ― Они дарят надежду. Спасибо, до свидания! Пока!
Май 15
Опубликовано в рубрике: Новости Москвы
Комментарии отключены
Извините, комментарии сейчас закрыты.