М.Ганапольский ― Здравствуйте. Евгения Альбац закрывает бумажную версию своего журнала «The New Times» – простая причина: закончились деньги. Ранее Альбац призывала подписываться на журнал – нужно было 20 тысяч подписчиков, но их не набрали. Альбац нигде не указывает на  кремлевский заговор против журнала, да думаю, его и нет. Просто интернет меняет картину СМИ. Кроме того, в обществе нет запроса на серьезную аналитику в бумажном виде. Слава богу, журнал остается в интернете, но кто знает, что будет дальше. В любом случае скажу с огромной благодарностью Жене Альбац: Женя, твой журнал был прекрасный. Это был журнал, который давал главное – пищу для размышлений. Кроме этого, это был журнал, в котором работали профи. Поэтому скажу кратко: Женя, я надеюсь на новую встречу с  «The New Times», и  как ты сама сказала читателям, а я просто повторю твои слова: «Спасибо, что были с нами». Это программа «Итоги недели без Евгения Киселева», Соломин, Нарышкин. Ганапольский, Светлана Ростовцева звукорежиссер. Здравствуйте, мои дорогие друзья. Начнем? Правда, Соломин встал и куда-то отошел. А.Нарышкин ― Соломин отошел по уважительной причине на два метра от стола, потому что у нас идет трансляция еще и в Фейсбуке – это новый продукт, который мы  с радостью можем предложить тем, кто посещает группу «Эх» в Фейсбуке А.Соломин ― Здравствуйте. М.Ганапольский ― Ну, тогда начнем – «Событие недели». А.Соломин ― К сожалению, мы начинаем с трагических событий, вы знаете, что сегодня ночью в Лондоне произошел очередной теракт, и  сюда же мы решили объединить и нашу российскую трагедию. Дело в том, что не только весь мир воюет с угрозой терроризма или самим терроризмом, мы еще и воюем с собственными преступниками. В  Редкино произошло массовое убийство — 45-летинй Сергей Егоров устроил бойню из  собственного карабина «Сайга», как выясняется, из-за того, что ему не понравилось, что его собеседники выказали недоверие к его рассказам о службе в  ВДВ. Мне кажется, что это очень важная история, тем более что погибших 8 человек — пять мужчин, три женщины, — по данным «Ньюзру.ком». Мне кажется, что это проблема, которая преследует нас везде – любой человек, которую что-то не понравилось, у  которого шарики за ролики заехали, может взять оружие и начать палить. И мы не защищены от этого никак. Если наше ФСБ читает телеграмм-каналы, переписки, может быть хорошо может отследить, а может и не очень хорошо отследить, — Питер показал, что не очень хорошо может отследить, — перемещения, переговоры исламских радикалов, то  от таких людей, — не знаю, сумасшедшие, не сумасшедшие, люди, которые просто много на себя берут,  — есть люди, которые считают себя особенными, что им  много можно, — от них защитить нас никак нельзя. У нас практически не наблюдаются люди психически неуравновешенные, я знаю это по  рассказам моих знакомых из этой сферы. Люди, которых нельзя без наблюдения оставлять вообще, живут собственной жизнью, могут сделать все, что угодно. И это внушает страх. Террористы пытаются внушить людям страх, а мы живем в атмосфере постоянного страха, что кто-то, кому сорвало башку, может взять карабин «Сайга» из-за того, что ему не понравились какие-то вещи, какие-то шутки, просто критическое отношение, и  перестрелять всех к чертовой матери. И вот с этим ощущением жить как-то очень неловко. М.Ганапольский ― Ну да, мы пожаловались друг другу по этому поводу. Нарышкин вот еще не сказал. А.Нарышкин ― Скажу сразу после вас. М.Ганапольский ― Ну, давай, скажи. А.Нарышкин ― После вас. М.Ганапольский ― Вежливый ты. Давно-давно я писал по поводу Брейвика, по-моему, что есть такие люди, пороговые, у которых все нормально-нормально, а потом – бах, слетают с катушек, люди, которые сходят с ума. Здесь мало что можно сказать можно только посочувствовать семьям погибших. Но видите, повод для того, чтобы он стрелял, было недоверие к  его службе ВДВ, к его расскажу о службе в ВДВ. Вот даже  когда, если мы через много лет научимся побеждать терроризм – ну, каждому вживят какой-то микрочип, или что-то подобное и потом будут определять, ты исламский радикальный террорист, или не совсем исламский, а какой-то другой террорист, но всегда это будет. История с Брейвиком, который ходил, улыбался, что-то делал, а потом взял оружие и застрелил более 70 человек. Для меня это был поворотный момент. Застрелить более 70 человек, или, как в данном случае, убить 8 человек? Перед тобой живой человек, закрывается руками, кричит «Не надо», а ты в него стреляешь. Для этого должно быть одно – у тебя должна поехать крыша. Это мне напоминает самолет. Не думаю, что есть хоть один человек, который глядя на этот серебристый красавец не думает: «а если он упадет?» «А если сойдет с ума пилот?» Мы знаем, что была катастрофа, когда пилот сошел с ума и направил самолет к  гибели. Это не то, что стало нашей реальностью. Это всегда было нашей реальностью. Поэтому тут открытый вопрос – как к этому относиться. Отвечаю цинично: спокойно и с пониманием. Здесь некого обвинять. Нечего обвинять государство, потому что даже в  успешных государствах такое происходит. Нечего обвинять тяжелое детство: «его бил отец», «над ним издевалась мать» — многих бьют отцы и издеваются матери. Но люди не берутся за оружие. Это наша реальность, это как кирпич на голову. Здесь нет никакого открытия. Конечно, ужасен мой призыв относиться к этому философски. Как можно относиться философски, когда ты знаешь, что Брейвик будет повторен, вот этот страшный человек, который убил восемь человек, будет повторен. Будет повтор, но с этим ничего невозможно сделать. Когда-=то, может быть, через тысячу лет, будет микрочип, который будет противодействовать – знаете, «закон сохранения гомеостаза», то есть, закон сохранения нормального твоего состояния, работы всех органов – вот что такое гомеостаз в принципе. Может быть, можно будет когда-0то это пограничное состояние убирать. Но пока, к сожалению, это не происходит. Поэтому только одно: бесконечное сожаление и сочувствие родственникам погибших и к самим погибших. А.Соломин ― Предлагаю задать вопрос, связанный все-таки  с  убийством в Редкино и  с тем, что я  сказал – что страх, что любой человек в твоем окружении, сосед, человек. У которого ты покупаешь хлеб каждый день, может однажды свихнуться, ему что-то не понравится, и начать стрелять. Хочу спросить у слушателей – есть ли в вашей жизни люди, которые вас окружают, и в которых вы не уверены, которых вы опасаетесь, которых вы боитесь? Просто человек, который живет рядом с вами, которого вы видите каждый день. Есть ли у вас сосед, которого вы боитесь? Если да — 660-06-64, если нет, все вокруг вменяемы и  вы в этом уверены, — 660-06-65. И такой же  вопрос мы запустили в Твиттере. А.Нарышкин ― А я в чем-то согласен с  Ганапольским-наверное, не надо удивляться тому, что в России такое произошло массовое убийство, тем более, с таким мотивом, абсолютно абсурдным и идиотическим. Но ни одна страна в  мире не застрахована, что какого-то ее гражданина, бедного или богатого, в один прекрасный момент может клюнуть петух и он сделает различных нехороших дел. Вы правильно сказали про самолет, — это была германия и немецкий пилот. Который направил лайнер с пассажирами в гору. Германия богатая страна, но и там бывает, что людей клинет. У нас Россия в тяжелом экономическом положении, мы это прекрасно знаем, и тоже человек может оказаться в такой ситуации – его переклинит. Хорошо, что он не был пилотом самолета, тем не менее, количество жертв о многом говорит. Да, не застрахованы. Бывают сбои. Жизнь россиянина может быть, у кого-то относительно тяжелая или относительно легкая, а потом бывают такие всплески, которые нельзя спрогнозировать. Нельзя же проводить регулярно, раз в месяц, какие-то диспансеризации, всех выстраивать в очереди и ходить к психиатрам – это утопия, так не делают ин в одной стране в мире. М.Ганапольский ― Вот тут ты неожиданно затронул очень важную тему. Да, раз в месяц – это вообще другая тема и мы ею заниматься не будем, но я тебе благодарен, что ты вышел на эту тему. Скажи, пожалуйста, Нарышкин, когда вы последний раз были на диспансеризации? То, что вы сумасшедшие, это знают все. И это можно было бы определить,  — вы сумасшедшие, потому что работаете на »Эхе». А.Нарышкин ― Потому что мы заразились от вас. М.Ганапольский ― А могли бы работать в другом месте и зарабатывать, заколачивать хорошие бабки, как это делают некоторые пресс-секретари, которые совсем недавно были журналистами. И то, что сделало с ними пресс-секретарство, видно невооруженным взглядом. Когда вы последний раз были на какой-то диспансеризации? А.Нарышкин ― В школе. М.Ганапольский ― Глядя на вас, — я понимаю, что вы тщательно бреетесь, тем не менее, определить ваш возраст не сложно – скоро пенсия, а Соломин, когда ты был на диспансере? А.Соломин ― Я не считаю, что этот вопрос, на который нужно отвечать. Какая вам разница? М.Ганапольский ― Ну, я же не читаю твою медкарту, которая страшна сама по себе. Я говорю о  другом. А.Соломин ― Если есть сомнения в моем ментальном здоровье, пожалуйста, напишите жалобу в психиатрическую клинику. М.Ганапольский ― Хорошо. А.Нарышкин ― Слышите? На лицо диагноз. М.Ганапольский ― На лицо проблема. То есть, разговор идет о том, что, с одной стороны, каждый день проверять нас не надо, ну а с другой стороны должен же быть какой-то осмотр, хоть когда-то. Не с точки зрения нашего психического состояния, а стоки зрения состояния нашего здоровья. И мы знаем, что государство в принципе имело такие программы, но как мы видим, никакой диспансеризации нет. А что такое диспансеризация? Это оценка состояния организма и ранняя диагностика каких-то заболеваний. А.Нарышкин ― Но это все равно не будет панацеей. Все равно какие-то придурки купят медицинскую карточку, откупятся, и будет у них справка. Вы знаете, как справки у нас покупают для того, чтобы получать права. М.Ганапольский ― Они еще не придурки. Они нормальные люди. А.Нарышкин ― Потенциальные придурки. М.Ганапольский ― Потенциальные. Но врач, глядя на человека, может в принципе, если он толковый врач, увидеть какие-то проблемы. И я на это бы обратил внимание. Кроме того, не только диспансеризация нужна для оценки психического состояния человека. Давайте посмотрим результаты голосования. А.Соломин ― 70% наших слушателей проголосовали за первый вариант — у них есть сосед, которого они боятся, есть люди в их окружении, которые вызывают у них вопросы, в которых они не вполне уверены. И  30% проголосовавших по телефону говорят, что все вокруг них вменяемые. В Твиттере голосование будет продолжаться, пока 69% отвечают, что у  них в окружении вменяемые люди. М.Ганапольский ― Все наоборот. Ну что, идем дальше? А.Нарышкин ― Идем дальше. Есть событие, мимо которого нельзя пройти – завершившийся суд Алишера Усманова с Алексеем Навальным. В среду Люблинский суд решил, что фильм Навального «Он вам не Димон», где упоминается Алишер Усманов, должен быть удален. Представители Усманова сказали, что в иске они просили ликвидировать только некоторые фрагменты, где был упомянут Усманов. Тем не менее, судья пошла дальше и приняла более широкое решение – у  Навального заявили, что не будут фильм удалять. Мне эта история нравится. Мне нравится, что вся вот эта тягомотина завершилась фактически ничем. С юридической точки зрения, потому что фильм по-прежнему существует, и  даже если фильм будет удален, я уверен, что миллионы копий появятся и на разных платформах, где угодно, его можно будет смотреть — вы не можете в  21 веке остановить распространение информации. Мне нравится, что от Навального Усманов – не буду говорить ему «спасибо», но, тем не менее – Усманов не требовал денежных компенсаций, хотя мы знаем, что другие бизнесмены могут прекрасно наехать на СМИ и  заставлять их обжаловать клевету или что-то порочащее честь и достоинство, могут заставить удалить тираж – к Навальному по решению суда могли вломиться в квартиру или в офис, изъять компьютеры, стереть память — помните, как в сериале «Люди в черном». Но  нет, вполне диетический суд. Да, суд прошел так, как он часто проходит, особенно, как он проходит, когда на скамье подсудимых или в зале суда оказывается Навальный. Все иски Навального по поводу, в том числе, вызовы свидетелей были отклонены, судья Марина Васина вынесла решение против Навального – в этом ничего удивительного нет. Навальный не может выиграть в российских судах, он может надеяться только на  ЕСПЧ, возможно и эта конкретная история будет обжалована. И еще весь этот процесс, вся эта возня – я уже говорил об этом не раз – подарила нам блогера Алишера Усманова. Судя по тому, как он себя вел в последние недели, Усманову даже по кайфу заниматься видеоблогингом, особенно его обещание раздаривать айфоны за  активности, связанные с популяризацией Усманова в интернете — по мне это как раз свидетельствует о том, что он будет заниматься своим нестандартным продвижением. А.Соломин ― Мне кажется, что важно сказать, что суд в  отношении  — ну, это исковый спор между Усмановым и Навальным особенно характерен и  примечателен тем, что и ходатайство Усманова о вызове свидетелей тоже не поддержали. То есть, суду в принципе не нужны никаких свидетели, изучение никаких документов для того, чтобы вынести уже подготовленное решение. О,кей, вы просто сами в этом признались, хотя могли разыграть хоть какую-то комедию. Усманов уважаемый человек, он  свою часть этой истории исполняет предельно профессионально, он выступил со своим обращением, заявил о том, что он оскорблен, что факты не соответствуют действительности – он пришел в суд, он все сделал. Почему не работает суд, почему он не сделает это действительно состязательным процессом? Очевидно же – во всяком случае мне,  — что этот процесс нужен исключительно для того, чтобы было судебное решение, которое скажет, что фильм Навального, фильм о »Рашке-говняшке» это ничто, это фейк, это фейк-ньюз, как говорит Дональд Трамп. И те люди, о которых идет речь в этом фильме, теперь полностью  — наверняка – будут этим пользоваться. Они будут говорить: есть решение суда, ребята. И решение суда говорит о том, что этот фильм ничто, это ерунда. Ну, подошли бы к этому вопросу ответственно. Почему бы не сделать так, чтобы суд работал нормально, чтобы эту всю сценку разыграли все достойно? Это странно. М.Ганапольский ― Да, ты важную вещь сказал, что заказчик этого суда вполне очевиден. Тот, кто показан в этом фильме «Он вам не Димон», вот тот, или рядом стоящие… А.Соломин ― Я этого не утверждал. М.Ганапольский ― Это никто не утверждает, этому нет доказательств. Просто я думаю, что приговор «убрать фильм» был полной неожиданность для самого Усманова. А.Нарышкин ― И для судьи. М.Ганапольский ― Ну да, для судьи понятно. Все-таки мы делаем какие-то политические выводы из того, что произошло, поэтому я обратил бы внимание вот, на что – меня заинтересовало, что Усманов приказал пояснить его пресс-службе, что он хотел убрать только фрагмент этого фильма. Но ты абсолютно правильно сказал, Соломин, что судье Васиной потому-то и не нужны были никакие абсолютно свидетели, потому что свидетели – это окраска процесса совсем в другой цвет: надо разбираться, говорить фамилии. Поэтому она сказала и Навальному и Усманову: «от вас ничего не надо». И сделала тот ровно приговор, который и был нужен Кремлю – Кремлю в широком смысле этого слова – убрать фильм. Этим преследуется как бы две цели – уберет навальный фильм – хорошо, не уберет, вы знаете – могут последовать санкции, вплоть до заключения его в тюрьму. И вывод из этого один – простой, элементарный и страшный, — это есть российский суд. Уважаемый радиослушатели, если вы не овощи, если вы смотрите по сторонам не с точки зрения, что вам сказали, то оно и есть Короче, так: если вы любители журнала Жени Альбац «The New Times», который предлагает вам в бумажной версии и в версии сайта думать над тем, что происходит, просто задумайтесь – это суд, которым могут судить вас. И вы будете говорить  — меня, Соломина. Нарышкина. Венедиктова – любого человека. Вы будете говорить: «слушайте, не было этого. Есть свидетель», — «не надо свидетеля». «А вот документы» — «не надо документы». И после этого, незатейливо, грубо, без улыбки, глядя в стол, будет прочитан приговор. И вы ничего не сможете сделать. Тот, кто заказа, заказал: «сделать так». И это самое лавное. И дело тут совершенно не в Навальном. Это нечеловеческий – не то, что негуманный, — даже не нечеловеческий, поправляю я себя. Это не суд. В России нет суда. Только заказной суд. И все. Это капец. А.Соломин ― Сделаю маленькую ремарку. Я-то с вами здесь не согласен. Я бы не стал утверждать, что есть человек, который заказал этот суд. Я говорю немного о другом – что суд сделал все, чтобы подложить свинью тому человеку, который пришел в суд защищаться, защищать свои честь и достоинство. Самим судебным процессом сделали все для того, чтобы люди еще более не верили тем героям этого фильма, о которых идет речь в этом кино. А.Нарышкин ― Мы сейчас делаем перерыв, через пять минут вернемся. НОВОСТИ М.Ганапольский ― Продолжаем программу. В студии те же, переходим к следующей теме. А.Соломин ― «Герой». А.Нарышкин ― Владимир Путин, который традиционно приехал в Петербург в эти июньские, а иногда и майские дни и выступал на Петербуржском экономическом форуме, где мы с Соломиным, кстати, тоже были и другие сотрудники «Эха». Но мы-то ладно, мы не герои, у нас работа. А вот Путин действительно приехал, у него есть там обязательная программа – это его выступление, которое является центральным мероприятием. Так вот  в этот раз он говорил совсем непривычные для себя слова. Конечно, он не обошелся без выпадов в сторону Запада, который не любит Россию и  именно в этом видит причины наших бед – то есть, это Запад плохой, а поэтому у нас здесь все плохо. Это прозвучало, это обязательная программа. Но  Путин на этот раз много говорил о цифровой экономике, говорил, что надо создавать какие-то специальные… давал поручения правительству по поводу каких-то специальных органов, которые будут развивать цифровую экономику. Шувалов, вице-премьер, сказал, что «Путин заболел…» А.Соломин ― Цифровой экономикой. А.Нарышкин ― «Заболел новыми технологиями и некоторое время назад до ночи обсуждал их с группой членов правительства и сотрудниками администрации. То есть, такое ощущение – что Путин, до  него наконец-то дошло, что Россия и вообще мир куда-то шагнул довольно далеко от того места, где сейчас находится Путин и государство, которое он строит вместе с коллегами. Путин опомнился, очухался – назовите, как хотите. И, по крайней мере, об этом говорит. До дел непонятно, когда мы дойдем. Но, по крайней мере, знаете, как говорят: постановка диагноза фиксация проблемы это уже половина решения, половина пути к исцелению. А.Соломин ― Мне эти слова важны другим. Дело в том, что это обозначение того, что не только  каким курсом мы идем, а того, каким людям мы сейчас дадим поработать, если это действительно признание того, что люди, занимающиеся сферой высоких технологий в России получат некий – ну, не карт-бланш, но, во всяком случае, не будут сидеть в уголке и ждать своей очереди, а начнут наконец-то действовать — вот это понимание и приносит некоторое удовлетворение. Хотя, конечно, многие отмечают, что Путину следовало говорить об этом намного раньше. Но лучше поздно, чем никогда – в данном случае, как мне кажется, точно. М.Ганапольский ― Вас Путин купил. А.Нарышкин ― Ну да, мы же там рядом находились. М.Ганапольский ― Послушайте, помните – я не устаю напоминать старый анекдот советских времен, когда вас еще не было на свете. Был такой анекдот, поговорка, что один спрашивает другого: почему у нас «Жигули» плохие?  — «Потому что у нас советская плановая экономика». «А почему дороги плохие?» — «»Если «Жигули» плохие, почему дороги должны быть хорошими?» — «А почему у нас мебель плохая?» — «А если дороги плохие, почему мебель должна быть хорошая?» Ребята, не имеет значения, чем заболел Путин. И не имеет никакого значения, что вдруг в голову этого человека что-то ударило и он вдруг заговорил о цифровой экономике, и что известный вам Шувалов говорит, что он этим заболел. Он сегодня может заболеть этим, а может заболеть чем-то другим. У меня вопрос. В США, где вы знаете, по последним исследованиям, общая сумма этих фирм IT, частных фирм, превысила по своему обороту ВВП России. Вы  понимаете, что президенты США ничем не заболевали. Они вообще не давали никакого указания ни  «Apple», ни Майкрософт – они не давали никаких указаний этим фирмам. Они развивались сами в гаражах, а потом становились фирмами, которые теперь определяют наше будущее. А.Соломин ― Нет. М.Ганапольский ― Секунду. Дай договорить. Есть общее понятие «свободная экономика». Когда люди каждый по-своему развивают этот мир. А дальше у кого получилось, тот ведет страну вперед. Вот, казалось бы, после, простите, Цукерберга, после «Apple» двигаться дальше некуда. И вдруг появляется Илон Маск, что, Обама заболевал солнечными батареями или нижней ступенью космического корабля, которая может быть многоразовой? Фигня все это – чем заболел Путин. Если до  Путина дошло, наконец-то, то он должен сегодня же подать в отставку. Потому что именно он виноват в том, что он регулирует все, что происходит. А.Нарышкин ― Слушайте, Путин человек старой формации. Ну и что? М.Ганапольский ― Секунду. Давайте не увлекаться тем, что он вдруг прозрел, а прекрасно поймем, что в Росси не свободная, неестественная экономика. Вот почему, если главный человек прозрел, то будет цифровизация, а  если он не прозрел, то будем жить, как жили. Фигня все это. Сегодня ему, может, бабка нашептала про IT, а завтра нашепчет про ступень – мы же космическая держава, — может сама садиться. И он вдруг этим будет заболевать? Не дело президента определять перспективы страны. Их определяют умы, таланты тех людей, которые живут в стране и свободная экономика. Поэтому забудьте то, чем он  заболел. Это не окажет никакого влияния на то, что Россия была на задворках, и будет. А.Соломин ― Только одно уточнение – в США существует очень серьезная грантовая поддержка, связанная с государством. Государство помогает людям, которые приходят с новыми технологиями. И  Илон Маск не исключение, он  получил много грантов от правительства США. И предлагаю прейти к следующей теме — «Редиска недели». А.Нарышкин ― Алексей Навальный на минувшей неделе почему-то ершил выступить против журналистов, написал сразу два поста у себя в блоге. Он сравнивает журналистов профессиональных с блогерами, в  частности, с видеоблогерами, с тем же – у него Соколовский? Соколовский и  Соболь. Что говорит нам Навальный — приведу некоторые цитаты. Вывод у него, он размышляет над ситуацией: «Промежуточный вывод в том, что 95% журналистов и СМИ ни хрена не хотят работать, они хотят писать колонки, новости по твиттам, но оставшиеся 5% ужасно важны, ведь  причиной этого поста и всех размышлений стала колонка журналиста Плющева» — нашего с вами Плющева. Видеоблогеры, по мнению Навального,  — почему-то он  говорит, что они раздражают профессиональных журналистов — «уже обставили их и с содержательной точки зрения, они просто сделали продукт лучше, при этом продукт гораздо сложнее в производстве, нужно гораздо больше времени потратить для того, чтобы настрочить очередную колонку на сайт, где ее прочитает 30 тысяч человек» — он тут сравнивает, что конечно, в традиционных СМИ на сайте подчас читателей меньше, чем, например, просмотров у  даже вполне среднего блогера, там счет идет на сотни тысяч и миллионы. И что еще говорит Навальный: «Постоянно ловлю себя на том, что мне стало неинтересно давать комментарии традиционным СМИ – зачем мне рассказывать трем агентствам, если я сегодня вечером выступлю в прямом эфире с собственной передачей и расскажу все, что считаю нужным гораздо большей аудитории. То есть, Навальный, таким образом, в  моей трактовке, закрывается от журналистов. На что журналисты задают вопросы – к чему с ними общаться, если есть привычная ниша, привычная его аудитория, где он на них вещает, пропагандирует и никаких препятствий у него не возникает. У тебя Пархоменко открыт? Дай пару цитат. А.Соломин ― Да, Сергей Пархоменко, по сути, обвинил Навального в том, что он больше играет в блогера-шоумена, стремится исключительно  к известности и живет торговлей ею, — во всяком случая я так его понял. «Первое – не обязан никому и ничему, кроме собственного продюсера или партнера-заказчика по  рекламному контракту. А второй – то есть, политик, — обязан публике, избирателю, обществу всегда и во всем. В частности, обязан не только рассказывать все, что считает нужным в передачах, каналах и блогах, но и отвечать на вопросы журналистов о том, что не считает нужным, или даже вовсе считает ненужным. Причем, отвечать тогда и там, когда и где считает нужным не он сам, а журналист, который, задавая свои вопросы и навязывая свои темы для обсуждения, выступает в данном случае профессиональным представителем интересов читателя, слушателя и зрителя». От себя добавлю только то, что Навальный прав в том, что действительно, потребление информации серьезно меняется, структура потребления информации, площадки распространения информации меняются серьезно. Но  кардинально неправ в том, что под видом учения журналистов, как надо работать, он просто пытается пропихнуть свою повестку. О,кей, у Навального замечательный канал, он делает неплохое шоу. Но это все работа пресс-службы политика, это не журналистская работа. А указывать журналистам, что нужно заниматься этими темами, это как раз тоже поведение пресс-службы политика, которые регулярно звонят и  говорят: у нас тут вот  это интересное происходит, журналистам это должно быть интересно, это важно для аудитории. Не нужно за журналистов решать, что им делать. Если Навальный справится без журналистов – флаг ему в руки, не вижу здесь ничего плохого. Но как мне представляется, у аудитории более широкие вопросы. Если они смотрят Навального в интернете и ставят «лайки», это совершенно не означает, что они проголосуют за него на выборах. А чтобы они проголосовали за него на выборах, нужно, чтобы они ему поверили. А проверит это лучше всего… что? Что-то со звуком у нас. Все в порядке? М.Ганапольский ― Наверное, — ты рассказываешь, мы тебя слушаем. А.Соломин ― Мы решили столкнуть две позиции. А.Нарышкин ― Собственно, которые мы озвучили. А.Соломин ― Навального и Пархоменко, чья позиция по вопросу профессиональной журналистики вам ближе, Пархоменко или Навального. А.Нарышкин ― Давай поставим на первое место Навального – ему будет приятнее, как мне кажется. Потому что Навальный сам создал инфоповод своим постом. А.Соломин ― Мы привели позиции того и другого по поводу судьбы профессиональной журналистики в России. Если вам ближе позиция Навального — 606-06-64, если Пархоменко — 660-06-65. А.Нарышкин ― Мяч направляем вам. М.Ганапольский ― Наверное, слушатели заметили, что мы мало спорим. Потому что я по скайпу, а не по специальной программе. Поэтому мы торжественно предоставляем друг другу слово. Но тут надо сказать два слова. Наверное, с Навальным сейчас происходит одна очень нехорошая вещь – он посмотрел на  20 миллионов человек, что, конечно, превышает все мыслимые и немыслимые тиражи газет и журналов вместе взятых, которые посмотрели его материал по поводу «Димона», и он спросил себя — а кто это все лучше делает, чем я и ФБК? И вдруг неожиданно себе ответил: да никто. Но при этом он  забыл прочитать, например, «Новую газету» — есть такая газета, в которой каждый день такие расследования, от которых кровь стынет в жилах. Почему эти расследования известны меньше? Потому что говорить о Путине и Медведеве гораздо более выгодно. Не потому, что Навальный ищет выгоду, он  не ищет выгоду. Просто его тема – Путин и Медведев. А почему его тема Путин и Медведев? – потому что он собирается в президенты. А главный редактор «Новой» не собирается в президенты. Поэтому каждому свое. И вот Навальный на все это посмотрел и сделал два важных вывода. Во-первых, он оскорбил всех журналистов, которые занимаются расследованиями, но которые не хотят в данный момент стать президентами тем, что он расследование делает лучше других — в  его блоге сказано гаерски: а вы сделайте лучше, чем я, или делайте, как я – вы ленивы. Навальный, вы не правы. Во-вторых, он вдруг понял и сказал самую важную фразу – что он на своем телеканале – цитирую – «скажет, что считает нужным». Да конечно. Конечно, на своем интернет-канале он скажет то, что он считает нужным. Только у него нет там телефона и нет оппонента. А смысл журналистики это не смысл пропагандиста. Я  Навального не осуждаю, у чувака большая цель – он хочет стать президентом, это его ледокол, сейчас его момент, его песня, причем, не лебединая – он все рушит на своем пути. Посмотрите, как он вел себя на суде. В последнем слове он обращался даже не к судье – она никто. Он обращался к  Генриху Падве. Это уникально. Он вел себя легко, раскрепощенно, его злит, когда говорят, что он шоумен, что он блогер. А что блогер и политик это разные вещи. Алеша, простите, что я к вам так обращаюсь – это правда. Когда говорили, что блогер и политик это разные вещи, то они разные хотя бы в этом  — что политик каждую секунду готов быт в диалоге с острыми вопросами, а вы, как мне кажется, сейчас сделали для себя вывод, что «у меня есть канал, и если мне что-то будет нужным, я сделаю, что считаю нужным на этом канале». Это правильно, только это вызывает огромные вопросы. Потому что если кто-то с вами будет не согласен – как вы это услышите? Вы идете по стопам Путина, который живет только для своего электората. Может быть, вы это поймете и это будет для меня самый большой праздник. Потому что я ваш горячий сторонник. А.Соломин ― Подведем итоги голосования — 41% слушателей считают, что им ближе позиция Навального, 59% слушателей ближе позиция Пархоменко. И предлагаю обсудить вторую «редиску»  — это моя «редиска», это Дональд Трамп, президент США, который принял решение о выходе Вашингтона из Парижского соглашения по климату. Меня Ганапольский сразу предупредил, что эта тема будет всем скучна и неинтересна, но я постараюсь сделать это более доступным. М.Ганапольский ― Разбудишь нас, когда закончить излагать тему? А.Соломин ― Только два слова по  Парижским соглашениям. Не надо забывать, что Трамп популист  — это мы держим в уме. Парижские соглашения это не рамочная конвенция, которая будет принята позже. Парижские соглашения это документ, который не является обязательным. Там нет санкций. Он предусматривает, что на протяжении нескольких лет вы сделаете так, что температура на земле не повысится больше, чем на два градуса. Зафиксировали. Теперь представляем ситуацию — 3 «А» планирует «танец снежинок» на утреннике, для этого всем родителям надо купить костюмы снежинок. Не всем нравятся костюмы снежинок и  вообще эта идея  — слишком она крутая. Не у всех есть деньги на костюмы снежинок, но  придётся потратиться. Но вроде  договорились. Обязать никого нельзя. Ну, договорились — сделать красивый утренник. И тут вдруг Вовка Попугаев говорит: не приду в  костюме Снежинки, приду в костюме Какахи. И весь класс, который планировал себе костюмы Снежинок — что им делать? Какой костюм Снежинок, если там будет бегать Какаха среди них? Что это за бред. И все, вся глобальная идея, 200 стран, которые подписывали это соглашение ради чего-то – все коту под хвост. Никто не будет делать этого, пока среди них ест вот эта «какаха», от  отсутствия деятельности которой в соглашении ровным счетом эта идея не выгорит никаким образом. Поэтому Трамп молодец, он  уже зафиксировал себя в истории как человек, который в  угоду собственным политическим амбициям – ну, говорит, что защищает рабочие места в США, которые, по его мнению, должны быть на заводах – не роботы должны работать на заводах, а рабочие должны работать на заводах, у них должны быть рабочие места. Вот он делает такие решения, которые, конечно, аукнутся нам всем, если вы в это верите. А вот верите вы в это или нет, спросим у слушателей. Если, по вашему убеждению, глобальное потепление это миф — 660-06-64, если вы считаете это реальной угрозой планете — 660-06-65. А.Нарышкин ― Матвей Юрьевич, он закончил, просыпайтесь. М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Нет, во-первых, он очень здорово объяснил. Единственное, я бы подкорректировал, что это все-таки  не в угоду своим политическим амбициям, ты тут сам себя поправил и сказал, что в угоду его идеи рабочих мест в США. А.Соломин ― Так я  и сказал – он популист. Это абсолютно популистский ход. М.Ганапольский ― Да. Еще раз – он великий президент великой Америки, его выбрали. Поэтому что хочет, то и делает. Одно хорошо, одно плохо. Плохо, что он сделал этот шаг и ты здорово объяснил, что усилия всех государств, если их объединить, а уже было сказано, что , например, Германия не будет выходить из этого договора. В общем, остальные страны следовать этому решению Трампа не собираются. Но  он этим решением может нивелировать усилия всех остальных стран,  — а их более 200, как ты верно отметил. И я не думаю, что это будет способствовать добрым улыбкам Ангелы Меркель, которая очень резко отреагировала на это решение. Думаю, она будет улыбаться ему как Путину. Вот это меня огорчает, что он, например, не снизил налоги, как обещал, а сделал ровно то, что цепляет другие страны. А что позитивно — ровно это — страны сказали, что они будут продолжать работать на этот договор. Нам нужно заканчивать? А.Нарышкин ― Да. 64% слушателей считают, что глобальное потепление это миф, и  36% думают, что это реальная угроза планете. Завершаем. Спасибо огромное – Соломин, Нарышкин, Ганапольский были с вами этот час.

Ссылка на источник