Т. Фельгенгауэр ― Здравствуйте. Это программа «Особое мнение». И я приветствую в этой студии Вячеслава Мальцева, политика, общественного деятеля. Освободились вы сравнительно недавно. Каждый раз мы с вами здесь встречаемся, каждый раз перед этим вы успеваете в спецприемнике побывать. Не знаю, можно ли считать это некой тенденцией. Надеюсь, что нет. Следите ли вы за тем, как развивается война все новых участников против Павла Дурова и »Telegram»? В. Мальцев ― Здравствуйте. Я вначале поздороваюсь. Да, конечно, я за этим очень внимательно слежу. И, пользуясь случаем, передаю привет Павлу Дурову. Вообще ситуация очень комичная. Особенно то, что я сегодня прочитал, что Павел Дуров заявил о том, что те сведения, которые от него хотят получить, в случае если «Telegram» свалят в России, запретят, то они соответственно останутся на открытых сайтах в США. То есть очень похоже, ситуация в »Мастере и Маргарита» была, когда Семплеяров такой очень хотел разоблачения. Я понимаю, что для этой власти твиттер и все остальное такая черная магия. И когда они сталкиваются с »Telegram» твиттером, фейсбуком, они требуют разоблачений. Как господин Семплеяров я так понимаю, что они получат, если сейчас закроют «Telegram», то некоторые сведения я так понимаю, утекут в США. Т. Фельгенгауэр ― А зачем вообще нужна эта блокировка. Потому что мы смотрим не только Роскомнадзор, но федеральные каналы присоединились к этому. Кто-то из РПЦ высказался и ФСБ говорит, что теракт в Питере вообще через «Telegram» был осуществлен. Что это, зачем? Чего боятся? В. Мальцев ― Это абсолютное непонимание того, что происходит. Они борются с информационным миром, который их в любом случае победит. Чем больше они будут упорствовать в своей ереси, тем страшнее будет победа. То есть их просто размажет. Я уже неоднократно говорил, как это выглядит. То есть, есть некая плотина современного путинского общества. Изо всех щелей льется вода. Это информация. И действие информационного мира. Казалось бы проще пареной репы сделать какую-то дырку и установить колесо и использовать утилизировать это в своих целях. Вот этот кусок стены. А они нет, они пытаются залепить ее  какой-то, кизяками какими-то из дерьма их сделанными и получается очень страшно. Получится то, что эта плотина будет снесена и не Мальцев ее снесет. Вот все время говорят: вот Мальцев революционер, он к чему-то призывает, призывает Мальцев, не призывает, это не имеет никакого значения. Есть тенденция и эта тенденция для меня абсолютно понятна. А для них она почему-то вызывает какие-то вопросы. Я понимаю, что там многие из них в информационном мире помнят только »Супер Нинтендо», который покупали своим внукам давным-давно. И больше ничего не помнят. Про них можно тот анекдот вспомнить как про того чукчу, которому надели шлемофон, он говорит: начальник, шапка разговаривает. Вот это они сейчас. И они пытаются бороться с этим информационным миром. Казалось бы, можно взять каких-то специалистов, которые их урезонят и покажут путь. Но взяли Клименко, советник президента, который позицию Павла Дурова назвал анархичной. Да! Ну что же, вот этот Клименко, который Путину не объясняет, он что, не понимает, что интернет это и есть анархия! В чистом виде. Вообще в чистейшем виде. Т. Фельгенгауэр ― Понятное дело, почему государство хочет бороться с этой свободой. В. Мальцев ― Так это бесполезно. Государство не имеет возможности, нет полицейского аппарата, в Интернет не прибегут люди космонавты в масках. Интернет их размажет. Т. Фельгенгауэр ― Как сказать. Потому что, во-первых, вам сейчас же припомнят с десяток если не сотню уголовных дел, связанных с репостами, с шерами, лайками, отметками, что пойдешь ты на Болотную или нет. И люди реально сидят. В. Мальцев ― Да. Т. Фельгенгауэр ― Или скажут: ну а как же, Китай, как здорово, давайте как в Китае. В. Мальцев ― Китай изначально начинал так, то есть постепенное открывание, кроме того, в Китае я думаю каждый мальчишка знает, как преодолеть эти препоны. Ну если сами организаторы препон рассказывали студентам несколько вариантов, а те еще называют 18 вариантов как преодолеть эту защиту. Наверное, китайский Интернет все-таки нельзя сравнивать. Кроме всего прочего да, есть за репосты уголовные дела. И чем больше их будет, как это ни странно, тем лучше. Потому что в данном случае, чем хуже, тем лучше. Когда идет борьба старого с новым, и нового со старым, нужно довести до адского ада. Так положено. Вот они сейчас это делают. От этого стало меньше репостов, от этого менее агрессивно стало информационное общество? Нет, информационное общество относительно государства потеряло любые иллюзии и теперь мочит его еще сильнее, чем государство пытается бороться. Теперь государство только отбивается, а дальше будет еще хуже. Т. Фельгенгауэр ― То есть вы думаете, что эта позиция, что мы против анонимности в Интернете, мы должны обеспечивать безопасность и прочее, что мы слышим от людей государственных, это слабая позиция? В. Мальцев ― Конечно слабая. Абсолютно слабая. Она вчерашнего дня, ну посмотрите Трампа, который как ни странно является продуктом информационного общества. Да, вроде он человек старой формации, но ныне стал президентом из-за того, что продукт информационного общества. Он пытается что-то там говорить о каких-то запретах, что-то запретить и вся информация в США вылезает наружу. А там работает огромное количество, то есть там система работает по тому, чтобы никакая информация государственной важности никуда не вылезла. Она везде вылезает, появляются и Сноудены, и Ассанжи и кто угодно. И даже тут дело не в людях. Информация так сама спроектирована, что она должна доходить до тех, кто ее воспринимает. Вот и все. В.Мальцев: Что бы ни делал Путин, он будет делать ошибки Т. Фельгенгауэр ― Как думаете, история с »Telegram» это лишь эпизод и могут попасть и Ютуб, и что угодно еще. В. Мальцев ― Да конечно. Я думаю, что в ближайшее время возникнет жуткое желание как-то все это закрыть. Но ситуация какая. Если прикрыть Интернет, то в общем, РФ придет конец. Потому что все, что здесь производится, делается, все движения, которые в том числе и государственные и муниципальные, которые происходят. Они происходят прежде всего в Интернете. То есть Россия на самом деле это малая часть Интернета. Не Интернет малая часть России, нужно понимать. А Россия — это малая часть интернета. Вот и все. Поэтому что может сделать нынешняя власть с интернетом. Что может сделать Путин, который не знает даже, чего такое интернет. Ну что он может с ним сделать. Ни-че-го. Т. Фельгенгауэр ― Но вы на всякий случай своих сторонников учите уже, что такое VPN, блокировки. В. Мальцев ― Да все всё прекрасно знают. И я думаю, что никаких проблем не будет. Т. Фельгенгауэр ― Тема, которую очень активно сегодня обсуждают. Кстати, наверное, тоже такой штрих к тому, что такое Россия сейчас. Самым выдающимся человеком в мировой истории россияне считают Иосифа Сталина. Второе место поделил Путин и Пушкин. В. Мальцев ― Да, сейчас я от Алексея Алексеевича это услышал. Очень сильно, но я не удивился ну хорошо, что не Путин на первом месте. Хорошо хоть Сталин. Т. Фельгенгауэр ― Вы думаете Сталин лучше Путина? В. Мальцев ― Конечно лучше. Потому что он умер. А Путин жив, если бы Путин умер, он был бы лучше Сталина. Но он жив, к сожалению. Поэтому он пока хуже Сталина. Т. Фельгенгауэр ― А Пушкин, видимо, лучше всех, потому что умер гораздо раньше. В. Мальцев ― Пушкин не поэтому, если бы он был жив, я бы был счастлив. Но люди, к сожалению, столько не живут, даже если бы его и не убили. Пушкин наше все. И я воспитан на Пушкине, Лермонтове, но не на Сталине и Путине, поймите правильно. Хотя в детстве я прочитал Сталина и биографию Сталина, которая меня кстати не сильно впечатлила. А какие-то другие воспоминания его коллег кстати впечатлили больше. И если сравнивать этих двух персонажей Сталин и Путин, все-таки, даже если взять ранний этап чекистское прошлое Путина такое, которое сейчас даже у вас вскрывается, когда рассказывают о том, что Путин в Дрездене с пистолетом чего-то защищал. Я сижу… Т. Фельгенгауэр ― Он сам рассказывал. В. Мальцев ― … в тюрьме и Горбачев в этой самой студии в 2009 году, недавно показывали по новой его интервью. Он говорит, что не было никаких Дрезденов. Горбачев говорит, и я ему верю. Потому что, во-первых, он ни разу не попался на вранье. А, во-вторых, ну потому что, а зачем ему собственно врать. Т. Фельгенгауэр ― Тем не менее, вот этот выбор, который раз за разом продолжают делать россияне. Вы помните, был большой проект «Имя России» и там еле-еле смогли сделать так, чтобы, по-моему, Александр Невский победил. А сначала долгое время лидировал Сталин. Откуда вот это? Почему это продолжается, люди, что историю не знают, не любят, не учат. В. Мальцев ― Стереотипное поведение. Я уже когда-то говорил, в детстве прочитал слова Чернышевского, которые потом еще раз прочитал у Ленина о национальной гордости великороссов и он тоже ссылается на Чернышевского, когда тот говорит: русские – нация рабов, все рабы, все до одного. Я тогда так возмутился. А Чернышевский мой земляк, я его прям возненавидел. А потом всю жизнь я понимаю, что он был прав. И тогда я как-то сказал себе, что я сделаю все, чтобы это было несправедливо. Что, по крайней мере, к тем людям, которые живут сейчас в России, было несправедливо. Но, с сожалением могу констатировать, что да, рабская психология очень сильная. Что даже наезд этот на Дурова это рассматривается как, то есть люди забыли что Петр Третий о вольности дворянства манифест издал. И забыли, что Александр Второй манифест о вольности крестьян издал. И рассматривают некого Павла Дурова, который из России как крепостного государственного. Говорят: слышь ты, государственный крепостной, ты нам там сделай, как мы хотим. Потому что мы тут власть, а ты соответственно нам обязан служить, где бы ты ни находился. На всей территории мира. Так рассматривается. В.Мальцев: государственная машина устроена таким образом, что она должна ухватывать, как дракон бьет хвостом Т. Фельгенгауэр ― Ну так они все нас так рассматривают. В. Мальцев ― Так точно. А вот я этого не хочу, вы знаете, очень сильно. Мне это не нравится. И не только в отношении Дурова, меня, вообще в отношении всех. И вот мы излечимся от этого сталинизма и путинщины, когда сама власть, которую мы будем контролировать, как ту злую собаку, она будет у нас сидеть на цепи. Вот сама власть не будет нас рассматривать как крепостных. А будет рассматривать как народ, как единственный источник власти, как своего хозяина. Т. Фельгенгауэр ― Здесь уточните тогда, не очень понятна причинно-следственная связь и что от кого и от чего в большей степени зависит. Люди хотят жить в этом крепостничестве. Они не хотят самостоятельно принимать решения и брать на себя ответственность, и поэтому власть делает то, что делает. Или наоборот. В. Мальцев ― И так, и так. Т. Фельгенгауэр ― Это замкнутый круг какой-то. В. Мальцев ― Да, как змея, которая себя за хвост кусает. Это круг. Тут никуда не денешься. Поэтому этот замкнутый круг надо разрывать. И периодически в России это происходит в виде пугачевских бунтов, революций и так далее. Мы же это видим постоянно. То есть, есть некая часть народа, которым это все надоело и  на каждом этапе который хочет что-то изменить. Были декабристы, кого только у нас не было. И мой земляк Чернышевский – все были. И все еще будут. Т. Фельгенгауэр ― И всегда их единицы. В. Мальцев ― Ну единицы. Вот сейчас тоже мне говорят: вот Мальцев, Навальный, вас единицы. Вас не будет и все. Да это все ерунда. Во-первых, нас продуцирует информационный мир и мы для него уже старье. Придут новые. Будем мы, не будем, идет волна, и эта волна принесет новых героев, принесет новых политиков. Тех, кто реально понимает, что происходит вокруг. Безусловно. Ну, так по-другому не бывает. Сейчас меняется общественно-экономическая формация. Слава богу. Ну, давайте жить в информационной формации. Я с удовольствием. Т. Фельгенгауэр ― В этом новом прекрасном мире особая роль будет у молодежи. Ныне молодежи. В. Мальцев ― Конечно. Т. Фельгенгауэр ― И тему молодежной политики мы сейчас видим, пытается тщетно, не тщетно вы скажите, оседлать власть. Получается, нет? Мы уже однажды видели, как молодежную политику с »нашистами» развивали. В. Мальцев ― «Молодая гвардия» и так далее, вы понимаете. Я в 2006 году написал манифест нашей борьбы с партией «Единая Россия», и вот там сравниваю вот этих молодых людей, которые записываются в подобные организации. С Мочалиными и Глумовыми. Потому что нормальный человек, нормальный парень, девушка они никогда в такую организацию не влезут. Ну представляете кто в 17 лет думает о карьере. А как бы мне сделать карьеру. Ну конечно это какой-то плохиш такой, который хочет корзину варенья и бочку печенья. Безусловно. Люди что хотят молодые – хотят, прежде всего, свободы. И главное в их понимании свобода это информационная свобода. Они хотят этой информационной свободы. И вдруг режим говорит: нет, Павла Дурова нельзя, того нельзя, этого нельзя. Даже если они как-то поддерживают и свою жизнь строят вместе с этим режимом, говорят – ну совсем очумели, чего творят. В.Мальцев: Я воспитан на Пушкине, Лермонтове, но не на Сталине и Путине Т. Фельгенгауэр ― Ну как, молодые люди, может быть, не думают о карьере, но они совершенно точно задумываются о какой-то перспективе. Они, так или иначе, думают про будущее. Кто даст им эти социальные лифты, если не действующая власть. В. Мальцев ― Конечно, не Путин. Ну понимаете, люди сидят, которые даже кнопки на компьютере не могут нажать и они им откроют двери в светлое завтра? Да вы чего? Они их вообще не воспринимают как тех, кто там на дверях стоит. На дверях стоят совсем другие люди. Павел Дуров стоит на дверях. Вот он и будет при новой власти министром и я отсюда, пользуясь случаем, предлагаю ему – министром коммуникаций, которые возможны. Павел соглашайтесь. И эти люди открывают в  мир будущего двери, а не Путин со своей шоблой. Вы чего. Они даже не знают, куда. Они открывают, если Путин откроет дверь, так это яма, там темнота за дверью, туда никто не пойдет. Т. Фельгенгауэр ― Ну знаете ли, кому-то все-таки везет. Вот какие бывают сыновья типа как у генпрокурора. Все сплошь при должностях, при интересной работе. И очень даже видимо, прибыльной. Так что просто социальные лифты теперь выглядят как-то по-другому. Не очень понятно, что с этим делать. В. Мальцев ― Вот представьте себе, много лет назад сидел Людовик XVI, какие-то сидели дворяне рядом и они открывали социальные лифты для своих детей. А потом пришли ребята определенные и куда на этих социальных лифтах они опустились эти дети. Знаете, куда? На эшафот. Вот то, что делают сейчас путинцы, чайки и все остальные, — это попытка спроецировать на сегодняшнюю почву вот то самое, что тогда было. И они отправляют своих детей, в том числе на этих социальных лифтах вниз туда же. Туда же отправляют. И они этого не понимают. К сожалению. Т. Фельгенгауэр ― Они не понимают почему? Они находятся в плену у собственной альтернативной реальности. В. Мальцев ― Конечно. А как же. Вы слышали выступление Путина 15-го числа. Я сидел в тюрьме и обалдевал – это было ощущение, что Мария-Антуанетта говорит, что если у крестьян нет хлеба, пусть едят пирожные. Хотя она этого, конечно, никогда не говорила. Но ей это приписали и люди думали, что она это говорила. И, может быть, и за это она попала. Но Путину никто ничего не приписывал, я сам слышал, чего он говорил. И это именно такие слова. Это полное непонимание того, что происходит, то есть такое ощущение, что они там такую хорошую нюхают, что уже все, просто последние мозги пронюхали. Т. Фельгенгауэр ― Тут по поводу кампании, которая по идее должна начаться. Президентская кампания 2018 года. Хотя Владимир Путин по-прежнему держит интригу. И о, господи, вдруг не он. Но, тем не менее, газета РБК написала про три главных акцента, три слова для Путина это не те слова, которые многие подумали. Это справедливость, доверие и уважение. До кого пытается достучаться Владимир Путин с помощью этих слов? В. Мальцев ― Я сейчас объясню. Главные слова он должен был, вы правильно сказали, то есть подметили, что: идите на… Вот это правильные его слова должны быть. Т. Фельгенгауэр ― Я другие имела в виду. Но неважно. В. Мальцев ― Я понял. А справедливость, доверие и уважение. Давайте поговорим, что хочет реально наш народ. Он хочет справедливости действительно, это так. Он хочет перемен, и тут Путин никак с этим не связан, и он хочет выбора. Своего, хоть маленького выбора. То есть две вещи, которые без Путина. Выбор и перемены — это уже без Путина. Справедливость. Ну какая возможна справедливость от человека, который 18 лет ведет себя несправедливо. Возможно получить хоть грамм справедливости. Конечно, нет. Какое может быть доверие человеку, который обманывает 18 лет. И какое может быть уважение человеку, который о нас вытирает ноги. Мы его не уважаем и он нас не уважает и это совершенно очевидно. Да, есть определенная категория людей, которые его боятся. Да, есть синдром 37-го года. Но его не уважает абсолютно никто. Т. Фельгенгауэр ― А, кстати, вы когда в спецприемнике отбывали свой административный арест, вы же не в одиночной камере там находились. В. Мальцев ― Да, конечно. Т. Фельгенгауэр ― И насколько я знаю практику судов, политических в одну камеру не сажают… В. Мальцев ― В этот раз было по-другому. Т. Фельгенгауэр ― То есть вас с единомышленниками посадили. В.Мальцев: Что может сделать Путин, который не знает даже, чего такое интернет В. Мальцев ― Да, я сидел первоначально со своими товарищами, потом их выпустили, меня перевели в другую камеру. Я сидел с Марком Гальпериным, с Ромой Рубановым. То есть у нас там было все очень хорошо. Т. Фельгенгауэр ― Ну просто тогда отменяется вопрос по поводу настроения тех… В. Мальцев ― И такие тоже были. Которые туда попали за какие-то мелкие правонарушения и у них нет никаких мыслей. Вы знаете, я чуть слезу ни пустил, когда я выходил, а со мной Толик сидел такой, человек, который попал первый раз тюрьму в 17 лет. И сидит он с 1983 года. Периодически выходит. Вот последний раз он вышел год назад и за это время он уже дважды или трижды попал в спецприемник. И он говорит грустный: а мне завтра выходить. Я говорю: ну радуйся, свобода. Он говорит: а чего мне радоваться, здесь у меня колбаса есть, сыр приносят, здесь у меня такая теплая компания, я с политическими сижу. А если меня выпустят, куда я пойду. Мне некуда идти. Работу мне никто не даст. И это настолько было какое-то страшное у меня ощущение, я потому что воспринимал тюрьму, понятно железные двери, решетки, как край. Ну то есть ниже опуститься, упасть нельзя. А он воспринимает это как рай. И это ужасно, что нынешний режим абсолютно ничего не делает в отношении тех людей, которые лишены всего. Абсолютно всего лишены. И конечно, если вот этот Толик моего возраста, да, ну может чуть помоложе, он в свое время, грубо говоря, не скажет свое слово, так те, которые помоложе, безусловно, скажут. Потому что у них нет выхода никакого. И те, кто в тюрьме и те, кто на воле выхода нет. Выход только один, я помню фотографию, рядом с судом, я сидел в машине, меня в суд привезли. Сверху было написано «запасной выход». Я показал знак 5.11 и на фотографии стал очень публикуемый. Поэтому у нас запасной выход только и есть. Мы можем все собраться в определенный день, мы можем… Т. Фельгенгауэр ― С песнями, плясками. И сейчас пойдем на новости с песнями и плясками. НОВОСТИ Т. Фельгенгауэр ― Продолжается программа «Особое мнение». Не зря я начала сегодняшний разговор замечанием о том, что встречаемся мы с Вячеславом Мальцевым в этой студии исключительно между его… В. Мальцев ― Отсидками. Т. Фельгенгауэр ― Пребыванием в спецприемнике. Вот сейчас в перерыве выяснилось, что у вас будет опять пересменка. Что Навального будут выпускать, а вас что будут сажать? Как так получилось, вы же за 12-е число уже отбыли административный арест. В. Мальцев ― За 12-е было составлено два протокола. То есть могли бы 20.2, по одному меня осудили. А по второму еще не осудили. Поэтому они планируют позже осудить меня по второму протоколу. Ну делают так, как им удобно. Т. Фельгенгауэр ― А известно, когда будет суд по второму эпизоду? В. Мальцев ― Я не знаю, надо у адвокатов, я как-то особо сильно не интересуюсь. Мне это абсолютно… Т. Фельгенгауэр ― Действительно, всего лишь административный арест вам грозит. Какая мелочь. В. Мальцев ― Грозит на самом деле не только административный арест. Потому что мы видим, что сейчас собирают по всей России, пытаются нарыть документы, чтобы за какое-то экстремистское сообщество всех позакрывать. И так далее. Тем более вот наш товарищ Алексей Политиков он за 26-е число сейчас сидит в СИЗО. И ему инкриминируют, что он там какую-то нестерпимую боль полицейскому причинил. Причем Алексей Политиков был на прошлом «Эхе», здесь сидел на этом месте. Сейчас он сидит в СИЗО. Никакого полицейского он не трогал на видео, которое даже представляет полиция, там видно руки, он никого не толкает, не пихает. Но главная задача такая, что выключить каких-то конкретных людей. Вот Алексей Политиков очень нормальный бизнесмен, успешный и поэтому они его, конечно, пытаются посадить. То есть они демонстрируют, что здесь всю люмпены и здесь успешных людей среди нас быть не может. И так далее. А вот он как-то затесался и они его сразу же пустили под пресс. Поэтому я всех, кто нас слышит, прошу, подписывайте на сайте у Белого дома петицию, которую мы разместили за освобождение Алексея Политикова, это петиция Трампу, то есть мы хотим, чтобы какое-то было вмешательство. Отсылка на этот сайт, с канала Артподготовка есть, есть с моего твиттера vvmaltsev … Т. Фельгенгауэр ― А почему такой адресат странный? В. Мальцев ― Какой? Белый дом, Трамп. Т. Фельгенгауэр ― Да. В.Мальцев: Когда идет борьба старого с новым и нового со старым, нужно довести до адского ада В. Мальцев ― Ну потому что Трамп будет встречаться с Путиным, и нам бы очень хотелось, чтобы он сказал: господин Путин, отпустите политиков. Имея в виду всех политиков. Но мы конечно хотим, чтобы всех не просто отпустили. А чтобы никого не трогали. Но Леша конкретно очень важный для нас человек. Потому что он абсолютно ни за что пострадал вообще. То есть если я допустим, чего-то как-то может быть, 26-го числа не повиновался, хотя меня толпа унесла. Ну пусть не повиновался. Но он-то вообще ничего не делал. Его за что. Т. Фельгенгауэр ― Слушайте, вон Рубанов ни за что отсидел. Я уже молчу про Волкова, которого вообще непонятно как обвинили чуть ли ни в организации… В. Мальцев ― А знаете меня как с 12-го числа как взяли? Я сел в такси. Есть непрерывная запись, как я иду по Москве, а потом сажусь в такси. Ко мне не подходил ни один полицейский. И ничего у меня не спрашивал. Ко мне подбежали, когда я сел в такси, открыли дверь, сказали «выходи». Я вышел, меня приняли в зак. Все, это неповиновение. Причем полицейские написали, что им из штаба сказали, что Мальцев где-то там не повиновался. И на основании этого меня осудили на 10 суток. Т. Фельгенгауэр ― Алексея Навального тоже так в подъезде. Зачем-то прошелся по подъезду. Кстати, о петициях и обращениях. Сейчас и театральные деятели, деятели искусства, вот конгресс интеллигенции, все пытаются как-то привлечь внимание к делу «Платформы», «Седьмой студии», Гоголь-центра. Наверняка вы слышали, был арестован бывший директор Гоголь-центра Алексей Малобродский. Его арестовали и сейчас хоть что-то пытаются с этим сделать. Чем деятели культуры не угодили. Ну ладно вы с политикой своей. Но театралы-то тут причем? В. Мальцев ― Нет, государственная машина устроена таким образом, что она должна ухватывать, как дракон бьет хвостом. То есть если создана беспредельная система, то мы далеки от мысли, что она в отношении кого-то будет творить беспредел, а в отношении других она будет какими-то другими законами пользоваться. А не беспредельными. Т. Фельгенгауэр ― Но можно же просто не трогать этих людей. В. Мальцев ― Ну, не знаю, как это не трогать. Не трогать государственная машина не может. Если она может кого-то тронуть, а она может, значит, она трогает. Это та злая собака, про которую мы говорим, которую надо держать на цепи. Но ее нельзя травить на одних и чтобы она не трогала других. Она будет рвать всех. Если ты с цепи спустишь. А значит, ее посадил на цепь и все, для всех совершенно одинаковые законы. И условия. Здесь этого не может быть, поэтому здесь эксцессы. Конкретно в ручном режиме говорят, этого можно посадить, этого можно, этого можно, исполнители говорят: а почему же тогда того нельзя посадить. Ну про того ничего не говорили. Это уже более низкий уровень принимает решения. Про этого ничего не говорили. Еще более низкий. То есть тот, кто принимает решения на самом верху, должен говорить: вот этого Серебренникова, допустим, сажать нельзя. Я не велю. Он должен так сказать. А того он не сказал, значит можно. Вот так устроена эта система. Т. Фельгенгауэр ― Про Серебренникова вряд ли так говорили. Но вообще во всей ситуации с Гоголь-центром, с »Платформой», с »Седьмой студией» как вы считаете, общественный диссонанс может сыграть хоть какую-то положительную роль? В. Мальцев ― Вы знаете я видел определенные общества так сказать серьезные, в том числе неформальные. Которые открутили кое-какие гайки, если не назвать это более остро. У людей в Чечне. Какие-то тут в Кремле. И люди подписались на все, лишь бы только от них отделаться. Поэтому с этих неформалов, наверное, надо брать пример. Многим покажется, что я, в общем, как-то передергиваю, но на самом деле нет. Мы видим, что допустим, ЛГБТшники очень сильно своих защищают. Я понимаю так, что когда Путин приехал к Макрону, ему первым делом выкатили вот это. Т. Фельгенгауэр ― Так же как и Меркель задавала ему вопрос. В. Мальцев ― Поэтому стараются как можно меньше трогать. А всех остальных вроде как трогать можно, потому что про них же никто ничего ему не говорил. Все остальные это просто какие-то политические деятели и так далее. То есть так устроена система, что нужно вытаскивать конкретного человека. Всех спасти нельзя. Т. Фельгенгауэр ― Вы упомянули Чечню, сегодня интересная была новость. Министр финансов Антон Силуанов сказал, что они встретились с Кадыровым и договорились по поводу финансирования региона. Если помните, сравнительно недавно Рамзан Кадыров говорил, что же вы нам сокращаете финансирование, неправильно это. Собственно, Чечне тогда сократили так же, как и всем остальным регионам. И вот сейчас они решили так, что в отличие от других регионов финансовая помощь Чечне рассчитывается по расходам, смотрят, насколько объективны, достоверны эти цифры. Потом проверяют доходную базу бюджета региона и на ту разницу, которая остается, будут давать еще денег, обо всем договорились Силуанов и Кадыров. При этом Силуанов сказал, что вот я вообще очень хорошо отношусь к Кадырову, у нас товарищеские дружеские отношения, и, в общем, конфликт исчерпан. Что объясните мне, Чеченская республика такой же регион РФ, как Саратовская область, например. Почему такие специальные условия? В. Мальцев ― Действуют на территории Чеченской республики законы РФ? — ну конечно нет. Конечно, не действуют. Если везде Конституция не действует, то там она особенно не действует. В Чечне. Поэтому все вопросы, которые решаются, они решаются путем авторитета Кадырова. Ну, в том же Минфине, Министерстве экономики и так далее. То есть просто пробиваются. Просто он говорит «дай» — и ему дают. Просящему дают. Он не просит, он просто говорит «дай». И все, что там написано по поводу каких-то проверок и так далее, и вот что если там они увидят, что средства потрачены не туда, они их не дадут что ли. Да я уверен, что ничего подобного не будет. Т. Фельгенгауэр ― Ну, Владимир Путин как-то очень спокойно наблюдает за тем, как авторитет Рамзана Кадырова позволяет ему и с министром финансов так легко обращаться… В. Мальцев ― Древние говорили: если властитель может прекратить, но он молчит, значит, он приказывает. Понимаете? То есть если он видит все это и молчит, значит, он говорит: ну да, делайте как Рамзан сказал. Т. Фельгенгауэр ― Но есть какая-то опасность для самого Владимира Путина, потому что это же можно так очень далеко зайти. В. Мальцев ― Ну, для Путина опасности, во-первых, очень много. Самая главная опасность, вот я когда сидел в тюряге этой, а там особое состояние, такое медитативное и тебе открываются такие совершенно невероятные вещи. Вот я спинным мозгом почувствовал, что в этот самый момент где-то далеко за морем, за океаном некий мужчина с рыжими волосами он решает собственно судьбу Путина. Вот я прям почувствовал спинным мозгом, что это происходит. Я подумал, что мы же понимаем, что политики начинают войну, чтобы устранить человека. А бизнесмены устраняют человека, чтобы не начинать войну. А тот мужчина с рыжими волосами бизнесмен. Он взвешивает: на фига им какие-то войны, разборки. Есть вот некий замковый камень — Вова Путин. И его надо устранить. И сейчас я думаю, как раз об этом идет речь. И вот тот подлет самолета, когда вышел, я кстати об этом думал, польского самолета к самолету Шойгу, меня очень насторожил. Тем более надо понимать, польского пилота на Ф-16, который думает и знает вернее, что польского президента любимого президента увалили тут кремлевцы. Поэтому абсолютно совершенно… Т. Фельгенгауэр ― Интересная интерпретация того, что случилось в Качиньским. В. Мальцев ― Причем здесь интерпретация. Они же так думают. Я не знаю, какая там правда, я если бы путинцы не пытались все так страшно скрывать, я подумал бы, что все так и есть. Что они разбились сами. Но какие-то такие тайны вокруг этого, которые приводят к странным мыслям. И вообще я понимаю, что Путин находится в цугцванге. Находится давно, и что бы ни делал Путин, он будет делать ошибки. Это совершенно сейчас очевидно. Поэтому я думаю, что 5.11 мы должны собраться на большую протестную акцию, вместе с… Т. Фельгенгауэр ― Дональдом Трампом. В. Мальцев ― …дальнобойщиками, со всеми. И с Трампом. Т. Фельгенгауэр ― Мне кажется итогом сегодняшнего эфира, конечно, это всеобщее упование на Дональда Трампа. В. Мальцев ― Нет. Причем здесь, мы просто рассматриваем это как некую тоже козырную карту. Кстати сегодня Ольгу Ли осудили, 90 тысяч присудили, ей привет передаю от всей души. Т. Фельгенгауэр ― Спасибо большое. Вячеслав Мальцев сегодня выступал в программе «Особое мнение». До свидания.

Ссылка на источник