М.Ганапольский ― В прошлой передаче я отмечал появление в России серой зоны насилия. То есть вроде бы власть не отдавала конкретного приказания кого-то убить или мочить, но все легко убиваются и их мочат что есть силы. Эта серая зона, взявшая на себя право на насилие у государства, вышла полностью из-под контроля. Серость этой зона многолика. Она шагает в многотысячном митинге против «Матильды», она бросает «коктейли Молотова» в кинотеатры. Она проламывает голову Ляскину металлической трубой. Она срывает памятную табличку Немцова с дома в то время, как жильцы решили, что табличка должна висеть. Но, погодите, разве серая зона насилия не спонсируется властью? Очень даже спонсируется, уж не знаю, материально ли, но духовно – это точно. Не успели негодяи сорвать табличку Немцова, как властями было заявлено, что она висит на доме незаконно, а повесить ее можно или в подъезде, или во внутреннем дворе. Вот поверьте, трудно придумать более изощренный троллинг. Власть говорит: «Мы ненавидим Немцова и сделаем всё, чтобы и духа его в городе не было, не то что упоминания». Конечно, впрямую это не говорится. Подсовываются всякие законы типа, что должно пройти 10 лет со времени смерти и так далее. Хорошо. А теперь у меня к вам вопрос: вы помните такого Юрия Буданова? Многие уже его забыли. Я напомню, что Юрий Буданов в 2003 году был осужден за убийство чеченки Эльзы Кунгаевой. В 2009 году он вышел на свободу, а 10 июня 2011 года был застрелен. Так вот, на месте убийства бывшего полковника Юрия Буданова на Комсомольском проспекте, как пишут, «некие неизвестные» установили мемориальный камень. На этом камне выбита надпись: «10 июня 2011 года здесь был предательски убит полковник Юрий Буданов, отдавший жизнь Родине, а честь никому». И дальше интересная приписка: «Мемориальный камень установлен за счет тех, кто чтит и помнит». Так вот, камень стоит. А в управе Хамовников и в управе ЦАО всё время говорят, что камень установлен незаконно, без ведома властей. Ну, так, казалось бы, пора убрать этот камень, незаконно поставленный убийце. Нет. Цветы на месте, камень на месте. Фото и цветы на месте убийства Немцова на мосту регулярно выбрасываются городскими службами — а цветочки у будановского камня лежат. Табличка с дома убираются под крики власти, что это противозаконно – а камень стоит. Мне все равно, будет ли стоять памятник убийце чеченке на Комсомольском проспекте. Заметим, кстати, что Кадыров по этому поводу молчит, но из факта присутствия этого камня становится понятно, на чьей стороне играет власть и кого она реально боится. Уверяю вас, что этот камень, наверное, дальше будет стоять, нарушая закон, потому что тронуть его – это потерять к выборам поддержку той самой серой зоны убийц, насильников и православных террористов, которые уже прямо заявляют, что образец для российской духовности – ́это Иран, для устройства государства, естественно. Власть российская, она примитивна и глупа. Он думает, что сможет после выборов обуздать этот нарождающийся триумф гопоты и помалкивает. Но стотысячные черносотенные митинги против «Матильды», которую никто не видел, жесткие заявления, радикалов, террористов показывают, что радикалы уже в грош не ставят российскую власть. И если Навальному нужно долго собирать митинг, который бесконечно запрещается, потом участников этого митинга ловят и бросают в автозак, — то новые российские террористы легко выводят сотню тысяч участников и идут по Санкт-Петербургу без преград под лозунгами, призывающими Россию вернуться в Средневековье. А власть? А что власть? Она растеряна, они испугана. Она не может быть духовным поводырем общества. Нет там другого духа, кроме путинского и сечинского. А закон исполнять ей нельзя, потому что тогда он должен быть одним для таблички Немцову и для камня Буданову; для митинга Навального и шествия православных против «Матильды». Россия как корабль, на котором сместился груз и начинается падение, которое никто не ожидал, и от этого падения не спасет ни нефть, ни газ. Это программа «Итоги без Евгения Киселева». Нарышкин, Соломин, Ганапольский. Звукорежиссер Марина Лелякова. Здравствуйте, уважаемые коллеги! А.Нарышкин ― Здравствуйте! А.Соломин ― Здравствуйте, Добрый вечер! М.Ганапольский ― Нарышкин сейчас сказал таким же хриплым голосом, как говорю я. Я сильно простудился, но… нелегкая журналистская судьба забросила меня на »Эхо Москвы» в передачу «Итоги без Евгения Киселева». А.Соломин ― …Тяжела и неказиста… Да, сегодня Евгений Киселев будет обязательно во второй части нашей программы. М.Ганапольский ― Давайте с события начнем тогда. СОБЫТИЯ НЕДЕЛИ А.Нарышкин ― Один из ближайших соратников Алексея Навального Николай Ляскин, которого вы уже упомянули в своем вступительном слове, получил по голове трубой. Нападение было совершено 15 сентября. И столичная полиция завела дело по статье «Хулиганство». Мы, конечно, не юристы — не я, ни вы не юристы, но возникают вопросы, почему такая статья, почему это дело расследует полиция, а не Следственный комитет? Почему это дело не завели по статье: «Посягательство на жизнь политического деятеля», скажем так? По-моему, есть такая статья специальная: «Посягательство на жизнь государственного или общественного деятеля. Ляскин, слава богу, на ногах, хотя, конечно, ему пришлось обратиться в больницу. У него выявлены определенные травмы. Но давайте просто посмотрим правде в глаза: Ляскин, помимо того, что он политический активист, он еще и журналист. И обращаю на это внимание, по-моему, еще Саша Плющев у себя писал в Телеграме. Ведь то шоу утреннее, которое ведут они на канале Навальный лайф вместе с Любовью Соболь, называется это «Кактус», — ведь это журналистская работа. Журналист не обязательно должен показывать диплом о законченном образовании или иметь какую-т бумажку… М.Ганапольский ― Нет. А.Соломин ― Я не согласен абсолютно с этим выводом, но это абсолютно не отменяет того, что это было покушение, действительно, на общественного деятеля, политического деятеля… М.Ганапольский ― Нет. А.Соломин ― Да. М.Ганапольский ― Нет. А.Соломин ― Почему нет? А.Нарышкин ― Не договоримся сегодня. М.Ганапольский ― Нет, признак совсем другой. Мы, конечно, с вами не тонкие юристы и не следователи, но вы меня простите, каждый человек… Поклонская, она может себя называть и журналисткой, потому что она, по-моему, самая известная в медийном пространстве женщина… А.Нарышкин ― Публицист. М.Ганапольский ― Публицистом. Каждый из нас может себя называть как угодно. Здесь есть совсем другой признак, показывающий, как власть… Ну вот помните, где-то террористические взрывы у нас назвали как-то… хулиганство… что там такое? — лишь бы не называть. Потому что как вы яхту назовете, так она и поплывет. Человека ударили металлической трубой. Ни пакетом с мукой, например попкорном, ни бутылкой пепси-колы. Я обращаю ваше внимание, это неважно, как человек себя называет или, как называем мы. Мы можем вести программу «Кактус», «Фиалка», «Фикус». Это не делает из нас и журналиста… Извините меня, тогда каждый блогер – журналист. Но мы-то с вами понимаем, в чем отличие профессиональной журналистики и так далее. Просто подошли к человеку – и ударили его металлической трубой. Если это хулиганство, то я тогда не понимаю, что такое попытка убийства, просто не понимаю. Вот и всё, что я хотел сказать по этому поводу. Давайте зададим вопрос. А.Соломин ― Смотрите, сейчас встает вопрос, что этих негодяев надо найти и этих негодяев надо привлечь к ответственности — это основная задача полиции. И, действительно, стороне Николая Ляскина не нравится и многим не нравится, что уголовное дело завели по статье «Хулиганство» и хотят наказать его по статье «Хулиганство», хотя, кстати, там предусмотрено лишение свободы, вы знаете прекрасно. Если хотя бы по хулиганству найдут и привлекут к ответственности нападавших, вы будете удовлетворены? Если да, то ваш номер – 660 06 64. Если нет, тогда – 660 06 65. Почему такой вопрос? Ну, потому что изначально вопрос в том, что людей, которые нападают на общественных деятелей и на журналистов, кстати говоря – возьмите Юлию Латынину, которая покинула Россию из-за угрозы собственной безопасности и безопасности своей семьи — никого из них просто не находят. Москва, которая гордится своей системой безопасности, у которой камеры натыканы на каждому углу, у ФСБ, которое слушает всех и все, каждого жучка, знает о его намерениях – ни одного человека не нашли… О чем можно говорить? М.Ганапольский ― Да, можно говорить. Мои дорогие друзья, Соломин и Нарышкин, обратите внимание: то, что не находят, стало общим местом. Нас не удивляет, что не находят. Но сейчас главная тема, которая меня беспокоит, если можно сказать, стратегическая тема, — это серая зона, о которой я написал в начале. Давайте обратим внимание не на то, что не находят, а давайте обратим внимание, на кого нападают. Я, конечно, сразу же говорю — не призываю нападать ни на кого из нациков, радикалов. Я считаю, что это должно регулироваться законом. Но вы обратили внимание, что это просто стало общим местом, и это стало привычно для нас, когда мы узнаем о какой-то силовой, практически террористической акции в отношении людей, которые в оппозиции к существующей власти и к существующим черносотенным нравам. Я просто еще раз обращаю ваше внимание: стотысячная демонстрация в Санкт-Петербурге – мы как-то это забываем – она вышла, и там были люди, которые протестовали против фильма – внимание! – которого они не видели. Это говорит о многом. И люди вышли и говорят. То есть чем, скажите, это отличается от Средневековья, где сжигали ведьм. «Ты ведьма?» — спрашивали. А.Соломин ― Я скажу вам, чем отличается. Те люди, которые выходят на крестных ход, на марш против чего-то, они отличается тем, что они никого в данный момент не сжигают. Давайте все-таки разделять… Да, может быть, этот протест несправедливый. Да, они не смотрели этот фильм. Просто им не нравится, что об этом фильме говоря. Окей, не нравится – выходи, протестуй. Замечательно! Хочешь высказаться – высказывайся. М.Ганапольский ― Что не нравится? Одна девушка видела этот фильм… А.Соломин ― Ну, и супер. Она имеет право это сказать. М.Ганапольский ― Я могу спросить тебя, я просто спрашиваю. Я о другом. У нас есть одна дама, которая приехала из Украины и привезла украинское, а именно – свободу высказывания. А.Соломин ― Мы о ней поговорим еще. М.Ганапольский ― Нет, вообще я говорю. Я говорю именно об этом, что Поклонская – ей абсолютно все равно, кто о ней говорит и что думает. Она приехала с Украины, а там другие нравы: там говорят то, что думают. Я о другом. Вы обратили внимание тогда, кто у нас лидер общественного мнения? Потому что это Поклонская вывела 100 тысяч человек на эту демонстрацию. А.Соломин ― Параллельно с этим Навальный тоже вывел на улицы Екатеринбурга и Омска тоже большое количество человек. М.Ганапольский ― Да, есть только одна история: на чьей стороне играет власть? Потому что ты слышал о каком-то задержанном или арестованном, брошенном в автозак пацане в рясе? Я не слышал. Вот они прошли, как хотели. И я хочу вам сказать, что, мне кажется, что вскоре Навальный будет бороться не с Путиным, а с госпожой Поклонской, по призыву которой будут по всей ри выходить черносотенные демонстрации. А.Соломин ― На самом деле, вы очень опасную вещь сейчас делаете. Дело в том, что, как мне представляется, нужно четко отделять: вот есть способы выражения своей позиции законные – и есть незаконные. Если власть дает возможность пройти людям по улицам в рясе, без рясы и так далее – это нормально. Нужно говорить о том, что это нормально. Вам дали возможность высказаться – высказывайтесь. Welcome! Смело, пожалуйста. Замечательно! Дайте возможность, кстати, высказаться и другим людям, которые не согласны с этой позицией. Тогда вообще будет замечательно. Вот это будет правильное положение вещей. То, что неправильно и незаконно, и преступно – это нападать на людей с металлической трубой. Вот если вы не продемонстрируете, что ́тот человек поступил незаконно и неправильно, то вы тем самым легитимируете применение таких способов выражения своей позиции. Это чревато уже для власти, потому что власть ответственна за нападение на оппозиционных деятелей ровно до того момент, пока она не нашла и не наказала этого преступника. Пока этого не случилось, ответственность за это нападение лежит на власти. М.Ганапольский ― Моя мама говорила: «Твоими бы устами да мед пить». Замечательная поговорка. Какие результаты голосования? А.Нарышкин ― 40% сказали, что их бы удовлетворило, если бы власть нашла и привлекла к ответственности нападавших по статье «Хулиганство». То есть, если бы сейчас, действительно, был найден человек, который бил по плечу и по голове Ляскина и было бы наказание какое-то, то они были бы удовлетворены: хотя бы так. 60% хотят чего-то большего, то есть того, о чем говорят, например, другие соратники Алексея – это вот статья более строгая «Посягательство на жизнь общественного деятеля». А.Соломин ― Есть еще одно событие на этой неделе очень мощное и, как мне кажется, тревожное. Речь, конечно, идет о работе телефонных террористов, так называемых, которые, вообще-то, практически все регионы подвесили на уши звонками о заложенных бомбах. И службы, отвечающие на безопасность, не могли на них не реагировать, и сейчас не могут на них не реагировать. Они проводили эвакуации зданий, они выводили людей. Сотни тысяч людей уже подверглись этой эвакуации. И тут две теории. Либо это какие-то тайные учения, и центр хочет, никого не предупредив, никакие службы, кроме, возможно, ФСБ, действительно, проверить работоспособность всех инстанций, насколько они реагируют, действуют, правильно ли понимают люди эти угрозы, и до сих пор нам почему-то об этом не говорят. Но это из серии конспирологических теорий, хотя много людей, много источников, которые об этом говорят. Другая версия говорит о том, что мы от этой грозы, вообще-то, нисколько не защищены. Отличается это от обычного теракта? Да, отличается, потому что там нет человеческих жертв. Но, на секунду — если эти действия направлены на то, чтобы создать локальный коллапс, то они абсолютно достигают своих целей, потому что учреждения прекращают работу на какое-то время, ну, кроме каких-то, действительно, важных процедур; люди начинают, в панике, не в панике, узнавать, что произошло. А самое страшное, что, как в той сказке про мальчика и волков, люди совершенно безразлично уже могут относиться к такого рода предупреждениям и взываниям покинуть помещение: «Дорогие друзья, проводится эвакуация. Было сообщение о заложенном взрывном устройстве». Люди теперь будут сидеть и говорит: «А, господи, опять эти сумасшедшие звонят откуда-то там, с Украины и говорят о бомбе». Ну, как вы себе представляете это? М.Ганапольский ― Было же такое заявление, что это делали украинцы. А.Соломин ― Да-да-да, я как раз о нем и вспомнил. М.Ганапольский ― Да. Украинцам больше нечего делать при всех проблемах в их стране, как дестабилизировать Россию именно подобным невероятным, экзотическим образом. А.Соломин ― Мы не знаем, то за этими звонками стоит сейчас. Я говорю о чем – на самом деле, если это не учения, если это неконтролируемая ситуация, то она грозит, действительно, очень серьезными проблемами, потому что если эти звонки идут из России, МВД ничего не стоит поймать этих подростков… Каких-то подростков уже поймали, которые вроде бы правда присоединились к этой акции, а не устраивали ее. Ну, какой-то общий шухер – они решили поучаствовать. На самом деле, по российскому телефону можно позвонить с любого другого телефона за границей. И этих людей российская полиция не поймает ну никак. И вот тут, действительно, полная задница, потому что, что делать с этим – непонятно. Все стоят на ушах, полиция работает, занимается явно не тем, чем она могла бы в этом время заниматься, а проводит эти эвакуации. Можно поступить по-другому? Не может. У нее нет таких прав. Она должна реагировать на каждое сообщение. И вопрос… М.Ганапольский ― Да, задай, пожалуйста, вопрос. Он важен. А.Соломин ― Собственно, по поводу волков. Хотим спросить у наших слушателей. Вот на фоне уже целой недели этой вакханалии телефонной если сейчас будут эвакуировать ваше здание, вам скажут об этом, вы покинете помещение или нет? Ну, если у вас будет возможность покинуть помещение, естественно. Если вы покинете помещение, то тогда – 660 06 64. Если в текущих условиях вы не станете это делать, тогда – 660 06 65. А.Нарышкин ― Самое фиговое в этой истории – вот эти анонимные заявления о том, что это то ли украинцы пытаются мстить и как-то напакостить великой России, то ли это тот самый ИГИЛ, которые пытается посеять панику. Вот это плохая история. Мало информации и недостаточная оперативность комментирования со стороны ФСБ. Кода несколько дней подряд происходят непонятные вещи: эвакуируют на Дальнем Востоке, эвакуируют в Москве, из школ, откуда угодно, — правоохранительные органы молчат и держат всех в неком неведении. Рождаются разные версии. Это очень плохо. Это проблема вечная. М.Ганапольский ― Вот ты сейчас говоришь о самом главном. Я все ждал, когда ты на это выйдешь. Потому что мы же подводим некоторые политические итоги, а не событийные. Значит, обратите внимание, в любой стране есть новые, как мы привыкли говорить, вызовы, непривычные, необычные. Есть эта серая зона, тему которой я буду продолжать, наверное, из передачи в передачу, потому что, на мой взгляд, это самая страшная опасность, которая сейчас стоит перед Россией – забранное право на насилие, отобранное у господина Путина. А есть реальные вызовы. Вот Соломин абсолютно правильно заметил, что мы с вами не знаем, это украинцы сделали, которые, безусловно, имеют право на месть и могут так «развлечься» со службами МЧС России. А почему бы и нет? Вот сидят какие-то с чубами националисты, понимаете, с визитными карточками Яроша и вот так развлекаются. Может быть так, может быть, какие-то свои, доморощенные. Вопрос в том, что сказал ты, Нарышкин только что. Ты сказал, что мы попадаем в ситуацию, когда власть не знает, что сказать. Поэтому мы сейчас подведем результаты голосования. Я на эту тему не хочу долго говорить, потому что я не знаю имя существительное, так сказать: кто это сделал? Мы пока не знаем. Мы же помним, так начинаются многие американские фильмы. Когда вдруг в полицию звонят и говорят, что заминирован дом, какой-то гигантский офисный центр, из него выгоняют людей. И когда все службы полиции брошены на это, в другой части города совершают ограбление банка. Ровно для того, чтобы все силы были брошены именно на это. А.Нарышкин ― Голосование давайте посмотрим. 60% сказали, что они будут эвакуироваться и будут покидать помещение, если будет объявлена эвакуация. 40% останутся на своих местах. Перед новостями коротко скажите, вы оговорились или, на самом деле, сказали, что украинцы имеют право, таким образом, развлекаться? Или это какая-то ирония была? М.Ганапольский ― Нет, никакой иронии здесь нет. Украинцы имеют право на месть за то, что совершила Российской Федерации с их землей, за своих убитых, которых уже гораздо больше 10 тысяч человек. А.Нарышкин ― Мстить, в том числе, школьникам, посетителям торговых центров имеют право? М.Ганапольский ― Мстить власти. Это дезорганизация власти. А.Нарышкин ― Эвакуируют-то простых людей. А.Соломин ― Мы сейчас уйдем на новости, потом продолжим. М.Ганапольский ― Если когда-то Украина нападет на Россию и совершит что-то подобное, россияне имеют право на что угодно. НОВОСТИ М.Ганапольский ― Продолжаем. В студии – те же, и идем дальше. А.Соломин ― Секундочку, Матвей Юрьевич. Вы просто очень важную, серьезную тему затронули. Я считаю это правильным – с вами категорически не согласиться. М.Ганапольский ― У нас с вами свободная передача. А.Соломин ― В вопрос о том, имеют ли право украинцы мстить. Мой ответ однозначный: украинцы не имеют права мстить, равно как и российское государство не имеет право поступать с ними так, как оно поступает. Мне кажется правильным, что та сторона, которая поступает по-негодяйски, она заслуживает осуждения. Но это не говорит о том, что другая сторона должна поступить точно так же по-негодяйски. Сейчас самое главное то, чтобы обе стороны взяли себя в руки, охладили свой пыл, сели за стол переговоров, решили свои проблемы, открыли границы, и чтобы жизнь вернулась в нормальное русло. В ближайшее время это не произойдет. Мы понимаем, что это не может случиться. Но подобная позиция, которую вы выразили, она этот момент не приближает, мне кажется. А.Нарышкин ― Матвей Юрьевич разжигает, ты считаешь, да? Не способствует выполнению Минских соглашений. М.Ганапольский ― Я не понимаю, о чем идет разговор. Во-первых, я никого ни к чему не призывал, потому что мы с вами не знаем, кто это делает. Во-вторых, если вы помните, когда советские солдаты пришли в Германию, что они там вытворяли за все, что Германия наделала тут. Конфликт не решен, ты абсолютно, Соломин, правильно говорит. А.Соломин ― Только вы же так же понимаете, что мы сейчас осуждаем. М.Ганапольский ― Да осуждаем, осуждаем. Конечно, Осуждаем. Я же не говорю, что ты сторонник… «крымнашист» какой-то и так далее. Я сказал обычную фразу и не понимаю, чего ты испугался. Еще раз. Мы затронули какую-то странную тему. Естественно, потом слова наши будут вырваны из контекста, что Ганапольский призвал мстить. Ты завтра же увидишь это везде. А.Нарышкин ― Не подсказывайте. М.Ганапольский ― Ганапольский призвал украинцев мстить… Да они это и так напишут, козлы вонючие. Еще раз: мы затрагиваем тему, которой нет в нашей передаче. Мы с вами взрослые люди. Вот я упоминал полковника Буданова, который убил Эльзу Кунгаеву, а потом, когда он вышел из тюрьмы, его убили. Мы же понимаем, почему это произошло. Потому что кто-то не простил. Я хочу сказать, что, как говорят классики наши известные, любое преступление имеют фамилию, имя, отчество. Так вот, погибло более 10 тысяч человек. У них есть дети, тут висят портреты и так далее, понимаешь, да? То есть трагедия существует. При этом из Донбасса никто не уходит. Мне все равно, почему не уходит. Чего-то не решили. Крым навеки, как заявляют, приватизировали. Получается, что мир состоит из великой России и Украины, которая должна все это дело проглотить. Так не бывает. Я очень не хочу и категорически не приемлю вот такой вот мести. Мне кажется, что все должно решаться за столом переговоров. Но одно дело, что я не хочу, а другое дело, что любой человек имеет право на месть. Эта месть может выразиться в слезах…своих. Эта месть может выразиться в проклятье каком-то в воздух, но эта месть, к великому сожалению – напомню, что ты сказал, что между странами не решены вопросы – она может выразиться в самом разном. Слава богу, пока мы не видим таких проявлений, и слава богу, что не видим. Вот и все, что я хотел сказать. И сколько бы меня не убеждали, что человек не имеет право на месть, это не так, потому что есть люди, которые погибли и они не отмщены. Месть может быть в разной форме. Ну, вот, например, сбит самолет вот этот знаменитый рейс, самолет МН17. Здесь месть – Гаагский трибунал. И он будет. Но есть убитые другие, которые не отмщены. Это, по-моему, простое человеческое чувство. И, наоборот, я хочу закончить неожиданно вдруг прокравшуюся тему, которую вы раздули из моей фразы: что-то там вас, видите ли, обидело… чего тут обижаться? Я хочу сказать другое. Чем больше политики будут упертыми и не будут решать этот вопрос между двумя ближайшими странами, тем больше будет проблем. Поэтому ты прав абсолютно, Соломин, все надо решать за столом переговоров. Всё, мы закончили? А.Соломин ― Да. ГЕРОЙ НЕДЕЛИ А.Нарышкин ― Мне немножко неловко, потому что ровно неделю тому назад в этой студии в это же самое время я причитал и вы, по-моему, вместе с Голубевым ко мне присоединились в этих причитаниях по поводу того, что на муниципальных выборах в Москве очень низкая явка, никто не пришел, никому это неинтересно. Вот прошло меньше суток, и мы узнали, увидели довольно интересную картину, что в муниципальные депутаты прошли вполне себе люди, не связанные с властью. Да, их не большинство в масштабах города, но все равно раньше такой картины интересной не было. И здорово – сейчас можно, наверное, порадоваться 17 сентября — что у власти, пускай даже на таком самом мелком уровне появились непримиримые оппоненты. Говорили много про полномочия этих депутатов, про то, что не так уж много они могут решать, но все равно сам факт, что где-то рядом, в твоем районе есть какие-то люди, которые будут тебя долбать за каждую неправильно распределенную копеечку или рубль, это, на мой взгляд, очень хорошо. А что там получится с выборами мэра – ну, кто его знает? Говорят же, что все равно – если мы говорим об альтернативном кандидате, условно, от оппозиции – у Гудкова не хватает сейчас с его же вроде как кандидатами подписей. Нужно будет заключать то ли какие-то альянсы, то ли просить у Собянина эти подписи. Мы видим, как рассорились, разругались Митрохин с Гудковым. Гудков отказался от дебатов. Это все история, за которой мы будем следить в течение года, потому что до выборов у нас следующих ровно год, чуть меньше уже. Но сейчас, на данный момент, я считаю, хорошая история. Выборы получились, пускай и низкая явка. Причем, знаете, что интересно, обращают внимание: ровно год назад, когда состояли парламентские выборы, говорили: явка низкая, выбрали Государственную думу – можно ли считать ее легитимной, если две трети россиян отсиживалось у себя дома, сидели на лавках играли в домино. Сейчас в Москве явка 15%. Можно ли считать их легитимными? Да, я считаю, что, конечно. 15% — это активные граждане, они не поленились – проголосовали. Сколько, получается… 85% — это граждане пассивные. Это тоже их позиция – не участвовать в выборах. Своими сидением дома они эти выборы легитимируют. Я доволен. И Дмитрий Гудков, который все-таки решил привлечь внимание к этим выборам и долго-долго пиарил эту историю, он получил, в принципе, очень хороший результат. Столько оппозиционеров в этой мелкой власти никогда не было. Ну и хорошо. Посмотрим, что у них выйдет. М.Ганапольский ― Конечно, хорошо. Это ты рассказал событие, а выводы мы какие можем сделать? Самые обыкновенные политические: растворяется Путинский электорат, умирает потихонечку, сходит с ума, под Альцгеймером, уже Раккун растворяется. Путин напоминает мне – я все время об этом говорю – человека, стоящего на айсберге, уверенного, что под ним там еще километр льда, который будет держать его. На самом деле, все уже заканчивается. Еще раз: я говорил и повторяю, что если эта серая зона не сметет Путина раньше или ́элита его за все эти дела, которые он делает, то в 24-м году Россия будет совсем другая. В 24-м году Владимир Владимирович просто не найдет ни одного своего сторонника, потому что они вымрут естественным образом, а молодежь, которая уже будет зрелая и будет выбирать, она просто не будет понимать, чего Путин говорит. Кстати, реальное подтверждение этой истории я получил на разговоре Путин со школьниками. Я всегда, хочу вам сказать, считал Владимира Владимировича мастером диалога. Я считал, что он всегда, как бывший разведчик, он умеет принять тон, лексику и манеру разговора своего собеседника. Вот у него такое есть. Вот все, кто с ним говорили, я слышал, они говорят, что он тут же переходит как бы на твою стороны и ты видишь перед собой человека… Вот где он абсолютно прокололся – это на встрече со школьниками. Что-то изменилось, что-то сломалось. Думаю, ровно так. Это важно – то, о чем вы сейчас рассказали. А.Нарышкин ― Еще два буквально предложения, чем мне понравился Гудков, за что я ему признателен. Он уничтожил монополию Алексея Навального среди несистемной оппозиции как лидера этой несистемной оппозиции. Если мы берем какой-то несистемный фланг оппозиции, оппонентов Путина, не берем «Яблоко», у которого легальный статус абсолютно, Явлинский давно уже около власти обитает, вот у нас есть несистемная оппозиции, у нее есть определенные сторонники. У нее то ли 14%, то ли 2% известно чего, как обзывают некоторые, не очень далекие люди, этот слой населения. Но вот был Навальный и говорили только о нем: Навальный это…, Навальный то…, Навального облили зеленкой… Навальный поехал куда-то открывать очередной штаб или провел в Екатеринбурге митинг. Всё. Вот выборы показали, что нет монополии Навального на звание лидера оппозиции. Он теперь не один. Есть еще как минимум Гудков, которые делает очень важные дела и который доказывает, что можно с нуля мотивировать самых разных граждан, участвовать в выборах и побеждать на этих выборах. Это хорошо, что конкуренция возникает. М.Ганапольский ― У нас вопрос есть? А.Соломин ― Нет вопроса. Можем идти дальше. М.Ганапольский ― Я категорически возражаю. Я только хочу одну фразу сказать. Лидер оппозиции и человек, который… То есть я очень хорошо отношусь к Гудкову-младшему. Замечательный пацан, вот замечательный просто. Этим все казано. Но никакой он не лидер никакой оппозиции. Он просто выиграл со своей командой выборы по той причине, что людям уже тошнить и блевать хочется от тех, кого им сует «Единая Россия», понимаете? Нужна какая-то альтернатива. То есть это не умаляет его достоинства. Просто видели последние фотографии с митинга Навального? Куда он там приехал – во Владивосток или где он был? А.Соломин ― В Омске, Екатеринбурге. М.Ганапольский ― Вот это, когда в поле стоит трибунка. На этой трибунке стоит один человек по имени Навальный и приходит… .не знаю, сколько, мне наплевать – ну, огромное количество людей послушать его. Это ведь не голосовать, вдумайтесь, ребята! Они не на выборы пришли. Они пришли услышать новые идеи. Людям нужны новые идеи, а не вот эта заскорузлая мертвечина во время разговора Путина со школьниками: «Да, да, мы делаем… наша страна делает…» — и он не понимает половину слов. А.Соломин ― Давайте перейдем к следующей рубрике… А.Нарышкин ― Извините, но вот Гудков и Навальный – каждый сам для себя выбирает. Это как в поговорке: синица в руках или журавль в небе. Вот Навальный – это журавль. Синица – это здесь. Вот синица – Гудков, пожалуйста, устроил выборы. ВОЗВРАЩЕНИЕ БЛУДНОГО… КИСЕЛЕВА «Православная страна должна быть именно такой, как Иран – тоталитарным религиозным государством. Вот эта мысль больше всего впечатлила меня в интервью Александра Калинина, главы таинственной организации «Христианское государство – Святая Русь» (пока еще не запрещенной в России), которое он дал на днях «Медузе». В нем, в частности, бородатый православный фундаменталист утверждает, в частности, что волна телефонных звонков с террористическими угрозами, повлекшая за собой массовые эвакуации граждан, прокатившаяся по всей России, связана с протестом против злополучной «Матильды». Возможно, все это – плод воображения Калинина. Возможно, он откровенно блефует, чтобы сделать себе громкое имя, представить достаточно маргинальную группу своих сторонников мощной и разветвленной организацией. Возможно. А что если вдруг нет? А что если власти, то и дело апеллируя к традиционным ценностям, православию, самодержавию, народности и прочим скрепам, разжигая антизападные настроения, потакая церковным консерваторам и устроителям крестных ходов под дремучими обскурантистскими лозунгами, вроде последнего шествия в Петербурге, не предпринимая ничего против обезумевшей прокурорши Поклонской, выпустили джинна из бутылки? Я своими глазами видел, как в Иране в 1978 году начиналась исламская революция. До конца лета все ограничивалось немногочисленным беспорядками то в одном, то в другом городе Ирана. Но после того, как 19 августа в южном городе Абадане был совершен поджог кинотеатра «Рекс», и заживо сгорели как минимум 377 человек – это до сих пор третий в истории теракт по количеству жертв — страну очень скоро захватили массовые протесты и демонстрации, в которых все большую и большую роль играли сторонники лидера шиитских фундаменталистов – аятоллы Хомейни. Они привели к свержению не такого уж страшного – отнюдь не демократического, но и не шибко жестокого режима, коррумпированного, но пытавшегося как-то модернизировать страну, проводить какие-никакие реформы. На его место пришел режим иранских мулл, куда более жестокий, нетерпимый, кровавый, опрокинувший стремительно европеизировавшуюся страну в архаику, превративший Иран в одну из угроз международной стабильности и безопасности, включая угрозу ракетно-ядерную, в источник экспорта исламского фундаментализма и поддержки террористических организаций вроде »Хезболлы». По официальной версии, поджог «Рекса» — кстати, далеко не единственного кинотеатра, сгоревшего в пламени «исламской революции» вместе с кафе, ресторанами, дискотеками, прочими увеселительными заведениями, магазинами, торговавшими «нескромной» женской одеждой и прочими атрибутами европейского образа жизни — устроили зловредные шахские спецслужбы. Спустя несколько лет главный организатор поджога – некто Хосейн Такбализаде — признался и покаялся в том, что совершил это по заданию религиозных лидеров и под влиянием проповедей Хомейни, который неоднократно осуждал кино как западное дьявольское развлечение, во время которого, к тому же, мужчины и женщины сидели вместе в темноте. Такбализаде судили и повесили, а его показания замяли. И вот теперь в России появилась организация, лидер которой заявляет, что мечтает о православном Иране и грозит предать огню кинотеатры за грядущий показ «Матильды». Вас это не тревожит? Кто-то скажет: да бросьте, где Россия и где Иран? Исторические параллели не работают, и вообще все это — страшилка для слабонервных интеллигентов. Кремль и ФСБ все контролируют. Может быть. А что если вдруг нет? Поверьте мне, очевидцу событий в Иране в 1978 году: всем – включая США, которые тогда были союзниками Ирана – тоже казалось, что шах и его спецслужбы все контролируют. А бородатый аятолла Хомейни, рассылавший свои проповеди, записанные на магнитофонные кассеты, откуда-то из соседнего Ирака, где он жил в эмиграции, воспринимался в Тегеране ненамного серьезнее, чем сегодня воспринимается в Москве бородатый православный фундаменталист Калинин, что-то вещающий из далекого Липецка. Когда вдруг стало ясно, что все очень серьезно, и джинн давно вырвался на свободу, было уже поздно» А.Нарышкин ― Это Евгений Киселев в программе «Ганапольское». Комментариев, я думаю, у нас нет, потому что мы об этих темах уже поговорили. Давайте дальше. У нас «Редиска недели» впереди. РЕДИСКА НЕДЕЛИ А.Соломин ― Естественно, была мотивация называть «редиской недели» вовсе не того человека, которого мы называли, а называть «редиской» Лизу Пескову… Елизавету Пескову — я прошу прощения за панибратство, — которая удалила свой Инстаграм и поступила совершенно некрасивым образом по отношению к многочисленной армии ее подписчиков. Но это ее дело, ее выбор. У нас свободная страна, и осуждать за это мы ее не можем. Потому что «редиской недели» сегодня называл Олег Тиньков. Сразу скажу, что это решение тоже было для меня непростым, потому что я не считаю правильным… Банки, банковская система – это очень трепетный и нежным механизм. И люди, которые обрушиваются со всей своей блогерской высоты с огромным количеством подписчиков на этот механизм неважно, по какой мотивации – сами они так думают, действительно, выражают свое мнение или им кто-то занес – они создают очень большую опасность. Потому что в этот банк приходят такие же молодые люди, как они, открывают там счета, и в случае паники они рискуют потерять деньги – в случае банковской паники, в случае, если туда набегут люди, начинают забирать свои вклады и так далее. Но как-то раз у меня был вопрос, я у юристов должен был посоветоваться, как нужно говорить правильно. Вот если речь идет о клевете, то мы обращаемся в суд с иском о клевете или мы пишем заявление в прокуратуру о клевете? Потому что клевета имеет уголовный состав сейчас. И мне сказали такую вещь: Если ты хочешь насладиться своей победой и взыскать компенсацию какую-то – моральную или какую-то – ты подаешь иск, тогда ты говоришь: «Я подаю в суд иск о клевете». А если ты хочешь человека посадить… ну, не посадить, конечно, а принять крутые меры, тогда ты говоришь: «Я пишу заявление в прокуратуру. Олег Тиньков – я не знаю, он сам или его представители – пошли по жесткому пути. И, мне кажется, в этом смысле он поступил неправильно, прежде всего, для своего собственного бренда. К нему самому можно относиться по-разному. Я совершенно не тот человек, которому импонирует стилистика Олега Тинькова. Но мне с ним детей не крестить, а его банк, его дело, в общем, действительно, популярно среди других. Но если он стал, действительно, инициатором обысков у молодых людей рано утром группой из Москвы, то это выглядит очень странно и очень некрасиво для него. М.Ганапольский ― Это очень смешно – то, что ты сейчас сказал, очень смешно. А.Соломин ― Очень мило. М.Ганапольский ― Да. Я тебе объясню, почему. А при чем здесь Тиньков? Скажи, он написал заявление, Соломин, послушай меня. Вот я например посчитал, что меня оскорбил какой-то блогер. Я написал заявление в полицию. Такое можно предположить теоретически? Можно. Правильно? А.Соломин ― Ну. М.Ганапольский ― А скажи, пожалуйста, я буду там писать фразу: «Требую в обязательном порядке провести обыск у этого блогера»? А.Соломин ― Нет, если вы пишете заявление в полицию, то уже вы запускаете механизмы, которыми они умеют работать. Все зависит от того, какой у вас вес политический. М.Ганапольский ― Ты слышишь, что у меня с голосом плохо? Ну, пожалей меня, а? Ты чего, не понимаешь, что это разные вещи? А.Нарышкин ― Нет, понятно, что когда ты пишешь заявление, ты не можешь выбирать, какие-то функции, например, провести обыск, засунуть бутылку в жопу и так далее. М.Ганапольский ― Правильно. Та вот, боюсь, если написано по протоколу полицейскому… если человек пишет заявление на блогера, предусматривается засунуть блогеру бутылку в жопу просто потому, что на писано: «Этот человек меня оскорбил» — разве это разговор о Тинькове? Это разговор о безумии правоохранительных органов. А.Нарышкин ― Нет, слушайте, разговор о том, что Тиньков, зная прекрасно, как работает бизнес и зная, что в бизнесом в России может статься, он согласился немножко посотрудничать, воспользоваться услугами этой репрессивной машины и запустил ее. И неважно, думал он о последствиях, думал он, что будут приходит с обысками в 7 утра или в полдень ¬– это неважно. Он довольно известный человек. Он медийная личность. Он мог ответить блогером из Кемеровской области у себя в блоге. М.Ганапольский ― Знаешь, чем ты сейчас занимаешься, Нарышкин? Ты читаешь мораль Тинькову. А.Нарышкин ― Ну и что? М.Ганапольский ― Перестань! Тиньков взрослый человек. А.Нарышкин ― Вы еще напомните, что он в списке «Форбс», поэтому не надо читать ему мораль. М.Ганапольский ― Мы не имеем права его осуждать, ну вот сказать, что из-за того, что он написал заявление на то что его оскорбили, что вдруг пришли правоохранительные органы с обыском – вот, что важное – неужели ты этого не понимаешь? А.Соломин ― Давайте спросим у слушателей. Если вы осуждаете Тинькова за обращение в полицию на блогеров, тогда – 660 06 64, если вы не осуждаете его – 660 06 65. М.Ганапольский ― Пока идет голосование, я хочу прочитать вам новость с сайта «Эха Москвы». Член фракции «Единая Россия» Милонов считает, что следует расстрелять участников недавнего популярного шоу Оксюмирона и Гнойного. Он сказал об этом во время публичной дискуссии, потом он понял, что погорячился и попросил воспринимать свои слова как гротеск. Скажите мне, пожалуйста, этот человек может быть депутатом Государственной думы? А.Нарышкин ― Может. М.Ганапольский ― И скажите, если потом какая-то сумасшедшая тварь, которая боготворит каждое высказывание Милонова, возьмет пистолет и грохнет Оксюмирона и Гнойного, кто в этом будет виноват? Ребята, вот вам эта серая зона, о которой я говорил. А.Нарышкин ― Поэтому надо писать заявление сразу, как кто-то что-то скажет. А.Соломин ― 76% наших слушателей осуждают Олега Тинькова и его компанию, а 24% не осуждают его. М.Ганапольский ― Я не осуждаю. Просто я никогда не читаю то, что обо мне пишут, потому что я и так знаю, что я гениальный. А.Соломин ― Матвей Ганапольский, программа «Ганапольское. Итоги без Евгения Киселева». Пока! А.Нарышкин ― Спасибо!

Ссылка на источник