код для блога  Т. ДЗЯДКО – 16.06. Михаил Хазин — экономист, президент консалтинговой компании НЕОКОН. Добрый день. М. ХАЗИН — Добрый день. Т. ДЗЯДКО – Наблюдаем мы, как разворачивается драма вокруг Владислава Баумгертнера. В понедельник вечером его задержали, потом не пускали адвокатов, потом не пускали дипломатов, сегодня пустили. Потом неожиданно Геннадий Онищенко заметил какие-то зловредные бактерии в белорусской молочной продукции, сокращают поставки нефти в Белоруссию… М. ХАЗИН — Вы забыли сказать, что Шувалов с гневом, возмущением… Т. ДЗЯДКО – Передал слова Дмитрия Медведева. Потом еще выступил Клепач, который выразил надежду, что будут какие-то ответы на уровне правительства. Что же все-таки происходит и куда это все идет? М. ХАЗИН — Я не очень понимаю, как вы сказали, трагедия, драма. Было бы знаменитое дело Стросс-Кана, которого кто-нибудь драмой называл? Согласитесь, что дело Стросс-Кана сильно больше напоминало драму, чем нынешнее. Т. ДЗЯДКО – Лично для Владислава Баумгертнера я думаю драма. М. ХАЗИН — Это его личные проблемы. Кроме того, что считаете, что он не знал, чем они там занимаются. Деталей я не знаю, но я очень хорошо понимаю психологию российских олигархов, которые вполне резонно считают, что если есть возможность отжать партнера, то надо его отжать. Почему сейчас происходит разделение, значит, была попытка сделать, условно говоря, картельное соглашение на мировых рынках. И соответственно сейчас очевидно уже, что ничего не получается. Понятно, почему не получается. Но я так понимаю, что там была попытка, судя по некоторым комментариям… Т. ДЗЯДКО – Я прошу прощения, вы говорите, понятно, почему не получается. Не получается потому что господин Керимов решил стать каким-то самым главным и единоличным человеком в мире, отвечающим за калийную продукцию… М. ХАЗИН — Вообще говоря, когда имеется монополия, то фактически там у них на двоих, по-моему, 70% мирового рынка. То имеется непреодолимое желание получать монопольную прибыль. А дальше вопрос – как ее делить. И здесь если учесть, что белорусские компании это государственные предприятия, я подозреваю, что аналог российский это государственное унитарное предприятие, я не знаю, как устроено белорусское законодательство. А у нас эти компании частные. И с учетом активности менеджмента этой компании российской я склонен считать, что они делили эту прибыль так, что у белорусской стороны возникали вопросы. Какое-то время эти вопросы можно было терпеть, но тут начался кризис, прибыль вообще стала падать. И после того как стало понятно, что нужно расходиться, что Уралкалий начал, еще раз повторяю, это я как бы из Интернета вытащил информацию, что они начали пытаться вести переговоры с бывшими клиентами белорусов наиболее ценными, чтобы те переключились на них. Для Белоруссии калий примерно то же самое, что для России нефть, поэтому здесь было абсолютно очевидно, что будет жесткая реакция. Но дело не в этом, а в том, я примерно себе представляю логику и психологию Лукашенко, если бы у него не было железобетонных доказательств того, что мошенничество было со стороны российской стороны, никаких бы арестов не было. О. ЧИЖ — А если постараться кратко и емко сформулировать, это все-таки история больше о политике или о чистой коммерческой… М. ХАЗИН — Нет, с точки зрения Белоруссии это чистая экономика. Я сейчас объясню, в чем дело. Вообще говоря это чистая экономика, чисто дележка денег прибыли. Я убежден абсолютно, как человек, который видел, как себя ведут российские олигархи, что в данном случае была попытка просто взять то, что с точки зрения российских олигархов плохо лежит. Вспомните, как Березовский поступал с Аэрофлотом. Но тут есть одна очень важная вещь, которая состоит вот в чем. Дело в том, что в России Волошин, который птенец гнезда Березовского и координатор некоторой крупной политической группы в российской элите. Условно называемой семейно-либеральной сегодня. Он соответственно является такой верхней политической крышей для колоссального количества коммерческих структур. То, что там произошло в Белоруссии, это удар по Волошину. Фактически это демонстрация, ребята, этих можно дербанить. Именно поэтому партнер господ Керимова и Волошина, который вышел из того же инкубатора господин Шувалов так активно бросился их защищать. Хотя ему не по должности. Это не его тема. Более того, он поставил под угрозу этими выступлениями тему, которую он курирует. А именно Таможенный союз. И вот эта наша внутренняя политическая проблема. Лукашенко на нее вообще наплевать. Я склонен считать, что Лукашенко на все вопросы и придирки будет отвечать следующее: будет суд. Он будет открытый. Давайте смотреть, мошенник, не мошенник. Вот наша заява в Интерпол. Интерпол ее принял. С учетом той репутации, которую сделали Лукашенко в Европе, уж коли Интерпол принял, там скорее всего, комар носа не подточит. Это некоторые рассуждения, это не факты, это логика. Но тут есть еще одна тонкость. Которая состоит вот в чем. Я об этом много раз говорил, что после дела Стросс-Кана, чего я его вспомнил, мировая финансовая элита раскололась на группы. До этого в нашей стране все драки, условно говоря, между силовиками, семейными, либералами и так далее, они все были драки между группами, которые все равно ориентируются на одну и ту же силу вовне. На мировую финансовую элиту. Потому что другой не было. Сегодня произошел раскол там. И две эти группировка, условно говоря, силовики и условно говоря семейные стали ориентироваться на разные силы. Очень условно. Силовики ориентируются на ту группу, которая хочет развития Таможенного союза и создания региональной валютной зоны, условно евразийской, а группа семейно-либеральная хочет любой ценой сохранить здесь контроль над Россией со стороны международных финансовых институтов. Как это было до того. Этот конфликт острый, это видно из того, как отчаянно эта семейно-либеральная группа, прежде всего, в лице Шувалова и Христенко топят Таможенный союз. Любыми силами. И в этой ситуации то, что произошло, я не исключаю, вызвано еще и внешним фактором. То есть иными словами группу семейно-либеральную, в которой Волошин главная политическая крыша, кто у них идеолог неважно, Кудрин, Чубайс, не принципиально. А вот политическая крыша Волошин. Ей соответственно было сказано, что, ребята, вы тут это, мешаете. Еще раз повторю, это не факты, это некоторые есть намеки, некоторые движения и при этом у этой семейно-либеральной группы имеются две слабости. Слабость первая. Им не удалось реализовать Болотный процесс, который они двигали. Он сошел на нет. Может быть, потому что они плохо подобрали лидеров, может быть еще почему. Неважно. И второе это экономический спад. Т. ДЗЯДКО – Мне хотелось как раз о низком росте экономики поговорить. Накануне газета «КоммерсантЪ» написала, что в Минэкономразвития признали нереальность предвыборных обещаний президента Путина. Крайне низкие темпы роста экономики, которые были заложены в макроэкономический прогноз на нынешний и 2014-16 годы не позволяет выполнить те ориентиры, которые есть в указах президента. Об этом заявил зам. главы ведомства Андрей Клепач. Более того, будет ведомство, судя по всему, пересматривать прогноз и это вызывает в Кремле всяческое неодобрение. М. ХАЗИН — Мы про это уже говорили много раз. 10 месяцев уже идет спад, правительство это знает, вслух сказать не может. Поэтому оно придумывает разные эвфемизмы. Потому что нет механизма роста. Для того чтобы был рост, надо, чтобы кто-то чего-то вкладывал. Для того чтобы кто-то чего-то вкладывал, надо, чтобы это что-то можно было вернуть. Откуда возвращать – непонятно. Я считаю, что было два главных фактора, которые все испортили. Главный – вступление в ВТО. А вторая вещь — категорический отказ от какой бы то ни было разумной кредитно-денежной политики. Про кредитно-денежную политику у нас сейчас только ленивый не говорит, особенно в связи с дефолтом. У нас же на самом деле даже в 1998 году было два дефолта. Суверенный и банковский. И у нас сейчас картина жутко напоминает ту, которая была в 1998 году перед банковским дефолтом. То есть у банков и корпораций. Бешеное количество валютных долгов, а правительство пытается девальвировать рубль. Правда, тогда рубль девальвировался на 400%, а сейчас пока только на 10, но все равно это очень напряженная ситуация. Правительство хочет девальвировать, потому что оно понимает, что это даст хотя бы минимальный стимул для роста. А нельзя. Потому что у вас сразу же начнутся банкротства банков и госкорпораций. И в этой ситуации у правительства большие проблемы. Но это кстати тоже нужно понимать, что правительство контролирует та же группа либерально-семейная. И в этом смысле это тоже борьба. Политическая. Давайте смотреть, у Путина, когда он стал начальником, было, условно говоря, три ноги, на которые он опирался. В начале 2000, две ноги сильных. Это либеральная группа во главе с Чубайсом. И соответственно семейная группа. А третья постепенно усиливалась. Это силовики. Но силовики стали появляться во власти с 1997 года, их Юмашев стал тащить первым. Дальше соответственно постепенно по мере усиления силовиков по понятной причине личной связи с Путиным, две остальные ноги постепенно объединялись в одну. И на самом деле он очень не хочет убирать либералов из семейных, по банальной причине, потому что тогда политически он попадает в зависимость от силовиков. Но проблема состоит в том, что уж больно либеральная группа, которая идеологически экономику окормляет, она довела дело до экономической катастрофы. Сегодня уже нельзя не сказать, что проблемы, и поэтому правительство говорит, вот надо замедлять, еще чего-то. С точки зрения политической разговор должен быть такой. Путин говорит: вы мне, ваша команда предъявили некоторый прогноз, я под него написал указы. Теперь вы должны их исполнять. Если вы их исполнять не можете, так и напишите, мы не можем исполнить ваши указы, поэтому мы уходим в отставку. Они же не уходят в отставку. Т. ДЗЯДКО – И неохотно заявляют о том, что не могут выполнять указы. М. ХАЗИН — Клепач сказал. И вот теперь Путин должен принять решение. Либо он говорит, они ребята хорошие только сделать ничего не могут, ну и хрен бы с ними, пускай и дальше ничего не делают. И тогда его авторитет в глазах народонаселения становится крайне хилым. А если авторитет у него крайне хилый, то, а кому он нужен. Нужно понимать, что его возможности по принятию решений связаны с тем, что за него проголосовал народ. Но сегодня уровень его поддержки сильно ниже. Чем был когда народ за него проголосовал. И уже сильно ниже 50%. И в этой ситуации та часть, которая силовая, она подходит очень прагматично. Она говорит: Владимир Владимирович, у нас есть некоторые договоренности с нашими западными партнерами. О развитии Таможенного союза. Вот люди, которые не исполняют своих обязанностей. Они исполнительная власть, им велели исполнить, они не могут. Давай поставим других людей, тем более что эти другие люди говорят, что можно сделать в стране экономический рост. Но просто те люди, которые у тебя исполнительная власть, они завязаны на другую группу. В мировой элите. И эта другая группа не хочет допустить в России импортозамещения. Потому что она поставляет в Россию свои товары. Давайте соответственно выгоним этих, тогда у нас не будет никаких обязательств перед той группой, которая поставляет товары. Будем сами производить эти товары. Начнется экономический рост. О. ЧИЖ — Но тут опять проблема. Где производство товаров? М. ХАЗИН — Да бога ради. Я уже приводил цифры. Мы импортируем где-то товаров на 400 млрд. долларов. Предположим, что 200 из них можем заменить ну вообще без проблем. Это не требует ни серьезного оборудования, ни технологий, ну просто строим заводик. И он начинает производить. 200 млрд. долларов в год дополнительных денег внутри страны это отдача с инвестиций в 2 триллиона, с 10% рентабельностью, и с 4 триллионов с 5%. Что вполне по мировым меркам приличный доход. Как только мы говорим, что мы собираемся импортозамещать то-то и то-то, к нам немедленно бегут инвесторы. Потому что они понимают, откуда будет возврат. 4 триллиона это, между прочим, по нынешним временам лет на 15 экономический рост 6-7% в год. О. ЧИЖ — Складывается такое впечатление, что инвесторы к нам не очень охотно бегут. М. ХАЗИН — Сейчас. О. ЧИЖ — И дело даже не в отсутствии заводика, а в каком-то общем градусе по палате что ли. М. ХАЗИН — Ничего подобного. Инвесторов вообще не волнует общий градус по палате. Я тут выступал на пресс-конференции в РИА-Новости, и там некая дама чего-то говорила про инвестиционный климат. Я очень удивился. Я вообще не понимаю, что такое инвестиционный климат. В Детройте хороший инвестиционный климат? Т. ДЗЯДКО – Судя по всему, так себе. М. ХАЗИН — Там же Америка, там хороший инвестиционный климат, а инвестор туда не идет. Почему? Потому что инвестора не волнует инвестиционный климат, инвесторы больше всего любят диктаторов. С ними легко договориться. О. ЧИЖ — Но тут может получиться, что заводик построили, в заводик вложился, а на следующий день открываешь новости, а там уголовное дело против тебя. М. ХАЗИН — Нет, если инвестор правильный, он точно знает, с кем надо договариваться. Ну бога ради. Так везде. Во всем мире. Примерно то же самое, возьмите другие компании. Компанию Эппл и Самсунг. Они же непрерывно лаются друг с другом. Суды всякие, запреты. Это нормальный бизнес-процесс. О. ЧИЖ — Звездные войны. М. ХАЗИН — И тут абсолютно то же самое. Если вы являетесь важным источником рабочих мест, какой-то прибыли, еще чего-то, никаких проблем нет. Я рассказывал историю, как мы с Димой Потапенко несколько лет назад итальянских инвесторов зазывали в Россию. Торгово-промышленная палата народу 500 человек, сидит Юникредитбанк, который все организовывает. Первым выступает Дима Потапенко. И начинает рассказывать про налоговую, про рейдеров. В общем, про все. Обалделые итальянцы так смотрят. А там к тому же Больцано, южный Тироль, немцы на самом деле. Австрияки. Ну все в ужасе. Уже все понимают. Юникредит считает, что тема закрыта. Они мне говорит, ладно, 5 минут быстренько чего-нибудь скажите и пойдем. Банкет-то никто не отменял. Уже понятно, я говорю, почему понятно, сейчас будет все весело. Я выхожу и говорю: скажите мне, джентльмены, 500 человек, а какая у вас среднегодовая прибыль. 4% есть? Они говорят: у некоторых меньше, у некоторых чуть больше. Я говорю: ну замечательно, а в России никто даже не будет заниматься, рассматривать бизнес-проект, если прибыль меньше 30%. Вы понимаете, да, у вас 2-3-4%, и поэтому все вокруг вас прыгают. Потому что вы за такой мелочью вкалываете. И вас все поддерживают. А в России 30, а бывает 50, а бывает 100. Понятное дело, что если у вас прибыль 100%, то вокруг соответственно все бегают и просят поделиться. Если вы при этом грамотный инвестор, то вы договариваетесь на 50%, а 50 остается вам. Если вы безграмотный, то вы отдаете 80%, Но 20 остается вам. Это все равно больше, чем ваши 4. И тут катарсис, говорят, мы все поняли, кто хочет зарабатывать, тот в Россию. А кто хочет жить спокойно с 4% — тот остается в Италии. Так и тут. Это не проблема. Абсолютно. О. ЧИЖ — Хочется затронуть еще одну важную тему. Это история вокруг Сирии. Потому что в ближайшие часы, видимо, станет известно, что будет там происходить дальше. И сейчас я вижу Интерфакс, который сообщает со ссылкой на канцелярию британского премьера, что Великобритания говорит о том, что все юридические основания для вмешательства в сирийский конфликт даже без одобрения Совбеза ООН. Для мировой экономики… М. ХАЗИН — Нет никаких оснований для вмешательства. Это в чистом виде акт произвола. Т. ДЗЯДКО – Это цитата. А вопрос про последствия. М. ХАЗИН — Ситуация очень простая. Вот эти группировки, о которых я говорил международные, финансовые, вот есть группировка, которой позарез нужно втащить США в войну в Сирии. И вот бюрократия Франции и Великобритании в первую очередь и Израиля пытаются втянуть Обаму в эту войну. А Обама отбивается руками и ногами. Пока. Что касается последствий, если война произойдет, то это конечно большие проблемы. То есть цены на нефть, безусловно, вырастут, безусловно, вся террористическая зараза будет расползаться и к нам в том числе полезет. Но я думаю, что это вызовет резкое обострение всей ситуации. У меня такое ощущение, что Обама все-таки выстоит. Т. ДЗЯДКО – То есть военной операции не будет? М. ХАЗИН — Нет, мне абсолютно очевидно, что все это устроили боевики. У которых ситуация критическая. То есть их уже практически истребили всех, и у них остался последний шанс. Это соответственно привлечь США. Они вспомнили, что Обама говорил, что если будет химическое оружие, то США вмешаются. Они организовали эту провокацию. Террористы они и есть террористы. Кто им помогал, непонятно. Очень интересно, кстати, какое у них оружие. Потому что ходят слухи, что у них американская маркировка. То есть им кто-то дал американское химическое оружие. Но это слухи. Я тут не проверял. Но понятное дело, что дальше как всегда. Со ссылкой на какие-то источники, британцы и Израиль кричат, что это безусловно Асад. Хотя всем очевидно, что это не Асад. А это боевики. Ну в общем, здесь просто как обычно. О. ЧИЖ — Но в случае если вмешательство есть, то первое экономическое последствие это взлет цен на нефть. М. ХАЗИН — Да. Т. ДЗЯДКО – То есть мы всеми руками за. М. ХАЗИН — Финансовые риски. Нет, потому что мы получим взрыв террористической активности на Северном Кавказе. И по всей стране. Оно нам надо? Т. ДЗЯДКО – Михаил Хазин — экономист, президент консалтинговой компании НЕОКОН. Спасибо вам. М. ХАЗИН — До свидания.

Ссылка на источник