О. Журавлева ― Добрый вечер. Это программа «Особое мнение». У нас в гостях журналист Николай Сванидзе. Здравствуйте. Н. Сванидзе ― Здравствуйте, Оля. О. Журавлева ― У нас такие истории происходят жизненные, хочется как-то художественно на них смотреть. Обобщать. Нижегородская прокуратура проверит действия сотрудников ЗАГСа, которые отказали в регистрации брака незрячей паре. Приключения были совершенно удивительные. Потому что они сами не могут ознакомиться с бумагой и поставить подпись, как считают сотрудники ЗАГСа. Во множестве ЗАГСов им отказали. Пока, в конце концов, в 30 километрах от Нижнего Новгорода в Дзержинске не нашлись храбрые регистраторы, которые вроде бы согласились без участия нотариуса оформить брак. На самом деле история конечно смешная. Если бы не такая типичная. А с чем это связано, как вам кажется. Н. Сванидзе ― Я здесь, честно говоря, больших поводов для смеха не вижу. Грешным делом. Но все для человека у нас. Понятно, чего вообще слепым размножаться я вам скажу, не надо. Вдруг у них тоже слепые родятся. Ну не надо этого. О. Журавлева ― То есть вы считаете, что это был какой-то внутренний протест? Н. Сванидзе ― Как в Спарте древней. Это конечно не внутренний протест, но в принципе у нас люди с физическими отклонениями какими-то теми или иными вызывают у подавляющей части населения раздражение. С ними не хотят своим детям разрешать учиться в школе. С ними не очень приятно общаться. Они настроение ухудшают. Ну, чего смотреть на него. О. Журавлева ― Это же чистая бюрократия. Здесь можно сделать последовательность действий и все ее будут выполнять. Н. Сванидзе ― Никто не хочет менять свою привычную последовательность действий. Все в гробу видали. Вот у нее там или у него, наверное, дама, у нее сказано, что нужно, чтобы подписались, а они не могут подписаться и идите к едрене фене. Пока не научитесь подписываться, не приходите. Все. Точка. Очень просто на самом деле. Это я повторяю, это отсутствие милосердия в принципе, которое переходит в раздражение и злобу по отношению к людям, которые… Это же тоже ксенофобия, Оля. Ксенофобия это не только по отношению к неграм или к евреям. Ксенофобия это по отношению ко всем, кто не похож на тебя. Если ты зрячий, а он слепой, и он тебе этим не нравится, это тоже ксенофобия. А она у нас в достаточной степени развита. О. Журавлева ― Но вы считаете, что отказы авиакомпаний в перелете больным или колясочникам, тоже из этой серии? Н. Сванидзе ― Это бюрократический произвол. Но если бы общество было бы милосерднее, но он был бы невозможен. В данном случае он возможен. О. Журавлева ― Еще одна история, которая выглядит как какой-то мультик, потому что на картах сервиса Google Maps были переименованы некоторые населенные пункты на территории Крыма. В ту украинскую версию, которая была по закону Украины о декоммунизации. В Крыму вообще часто все переименовывали. Н. Сванидзе ― За последние несколько тысяч лет приходилось переименовывать. О. Журавлева ― Часть крымскотатарских названий, часть явно советских переименовали в не такие явно советские. Потом министр связи РФ Николай Никифоров указал, что компания невнимательно относится к российскому законодательству. И в русской версии переименовали обратно в те, которые в России считаются правильными. Это нормально? Н. Сванидзе ― Нам придется очень здорово отслеживать и жестко относиться ко всему, что в разных странах делается в отношении Крыма. Потому что если мне память не изменяет, и в российскую принадлежность кроме острова Вануату, по-моему, Никарагуа и не помню кого еще, никто не признал. Поэтому мы можем помимо Гугла много с кем рассориться. Имеем право. У кого не значится, что он российский. И все названия должны быть те, которые признаны в России. То есть Днепродзержинск какой-нибудь. О. Журавлева ― Они как раз оставили, что интересно. Н. Сванидзе ― А если там крымскотатарское название не дай бог, хотя крымские татары, как известно один из разрешенных этносов на территории крымского полуострова, этого субъекта федерации. И крымскотатарский язык считается там тоже разрешенным. Один из тех. И, тем не менее, вот крымскотатарские названия не приветствуются почему-то. А приветствуются ласкающие слух гражданина РФ. И много с кем надо будет ссориться. Если нигде не признают, то много с кем надо будет ссориться. Это благородно по-своему. О. Журавлева ― Бодаться с Google Maps с сервисом картографическим. Н. Сванидзе ― Д’Артаньян как вы помните в начале «Трех мушкетеров» готов был драться со всеми, кому не понравится цвет его лошади. А цвет его лошади у многих вызывал вопросы. Он был готов драться со всем миром. Вот мы тоже как Д’Артаньян. О. Журавлева ― Здесь все-таки какой-то более выдержанный, мне кажется Д’Артаньян. Ну что там какой-то компьютерный сервис, пусть даже и карты. Н. Сванидзе ― А мы гордые. О. Журавлева ― Это не штабные карты какого-то… Н. Сванидзе ― Пусть уважают, Оля. О. Журавлева ― Ну хорошо, Google Maps нас уже уважает. В этом смысле можно как-то расслабиться. Кстати, о перестановках крымских в ряду всех прочих. У вас сложилось впечатление, что там жить будет лучше, вольница закончится или наоборот. Н.Сванидзе: У нас люди с физическими отклонениями какими-то вызывают у подавляющей части населения раздражение Н. Сванидзе ― Если присоединить Крым к Дальневосточному округу, скажем, может быть еще лучше будет. От этого же зависит прежде всего. От того, к кому присоединишь. Если в Дальневосточном округе там хорошо живется, Крым к нему присоединить, ну, всем будет хорошо житься. О. Журавлева ― А с начальниками у вас какие-то ассоциации возникли. Убрать Меняйло, поставить. Н. Сванидзе ― Мне кажется, хотели разобраться с крымскими начальниками, потому что они все-таки у кремлевских начальников тоже вызывают определенные вопросы. Так же как лошадь Д’Артаньяна у современников вызывала вопросы. Также крымские начальники вызывают вопросы своей биографией и своими нравами и привычками и так далее. Поэтому я думаю, что при всем том, что их просто так снимать жестко нельзя, потому что они вроде как считается, что признанные герои. А в то же время такие они герои своеобразные. О. Журавлева ― А в чем их своеобразие? Н. Сванидзе ― Они такие люди-то, которых многие русофобы считали в свое время криминальными авторитетами средней руки. Добро бы крупными криминальными авторитетами. А то не крупными, понимаете, в чем беда-то. Были бы крупные, хоть не обидно было бы. Был бы какой-нибудь, как его арестовали недавно Шакро Молодой. Это хоть фигура. Он руководству Следственного комитета… О. Журавлева ― За ручку и на «ты»… Н. Сванидзе ― Да. А это хоть не обидно. С таким человеком дело иметь. А тут вроде бы как некоторые враги считают, что это была мелочь пузатая. О. Журавлева ― Вы сейчас на кого намекаете, кто там пузатой мелочью был. Н. Сванидзе ― Я ни на кого не намекаю. Я говорю, что некоторые враги так считают. Читающие их биографии, что они там до присоединения Крыма к РФ по популярности имели 1-2%, и занимались в основном мелким жульничеством и крышеванием каких-то мелких структур. Так говорят враги, неприятели их. Но понимаете, враги и неприятели тоже имеют определенный доступ к СМИ. К сетям и так далее. Поэтому дело даже на самом деле не в этом. А дело в том, что ведь наше руководство с этими людьми общается. И тоже может оценить степень их личностного масштаба, степень, в которой можно им довериться. Я думаю, что она не в полной мере устраивает наше государственное руководство. О. Журавлева ― А еще же у нас будет новый посол в Киеве. Н. Сванидзе ― Тоже интересно, потому что я не знаком с господином Бабичем… О. Журавлева ― С ним вообще мало кто знаком. Давайте поговорим в следующей части. И про Зурабова есть, что сказать на прощание. Н. Сванидзе ― Как скажете. РЕКЛАМА О. Журавлева ― И снова с вами программа «Особое мнение». И мы пытаемся разобраться с частью хотя бы перестановок, которые произошли вчера. Одномоментно, широкомасштабно и внезапно. Н. Сванидзе ― И блистательно я бы сказал. О. Журавлева ― Блистательный среди прочего был такой жест освободить господина Зурабова от должности посла в Киеве, причем вчера было непонятно, кто придет ему на смену. Н. Сванидзе ― Но сегодня еще тоже на сто процентов непонятно. О. Журавлева ― Принята рекомендация для господина Бабича. И будет соответственно в Киев отослан вот этот запрос, согласие. Но, тем не менее, как-то Зурабов изжил себя в этой должности? Н. Сванидзе ― У меня такое впечатление, что он особенно не приживал. Там конечно из всех послов на Украине, которых я помню, был один прекрасный человек, царство небесное, Виктор Степанович Черномырдин. Вот это был посол. А все остальные, в общем, они отдыхают, включая господина Зурабова. Зурабов он был очень ярок, когда занимался пенсионной реформой, как сейчас помню. А в качестве посла он особенно себя не проявил. Но справедливости ради надо сказать, что мало кто бы в этой ситуации себя мог проявить, включая покойного Виктора Степановича. О. Журавлева ― Посол же не ведет отдельную политику. Н. Сванидзе ― Он не воюет, как известно. Он договаривается. А в ситуации, когда стороны находятся в реальном состоянии войны, позиции посла конечно очень сложны. Ему не позавидуешь. Поэтому здесь мало кто бы справился и Зурабов конечно был не тот человек, который обладал соответствующим дипломатическим потенциалом. Каков потенциал у господина Бабича я не знаю, но я знаю, что он бывший десантник, это важно. Потому что самый лучший дипломат это десантник, как известно, а самый лучший десантник это чекист. Но по всей видимости все чекисты, уже был израсходованы запас чекистов, потому что уже очень много было последнее время назначений с их участием. Чекистов не хватило и перешли на десантников. Он был еще депутатом ГД, он был полпредом, но понимаете, что такое полпред. Пять лет он был полпредом, полпред это, в общем, при всем огромном моем личном уважении к этому статусу и должности, работа в общем в значительной степени не бей лежачего. Потому что там аппарат, секретарши, охрана, водители, там статья в бюджете соответствующая. Но управляют всем губернаторы. А у полпреда, как правило, они забывают спросить, что им делать. Потому что если он слабый губернатор, то ему полпред не поможет, а если он сильный, то он общается с Кремлем напрямую. Мы же понимаем, Рамзан Ахматович Кадыров будет спрашивать у полпреда, что ему делать. Сейчас. Да кого ни возьми в принципе. О. Журавлева ― А зачем вообще нужен этот институт полпредов? Н. Сванидзе ― Не знаю. О. Журавлева ― Чтобы люди просто имели должность? Н. Сванидзе ― И это тоже. Чтобы была лишняя, повторяю, статья расхода государственного бюджета, что тоже немаловажно. Н.Сванидзе: Мы можем помимо Гугла много с кем рассориться. Имеем право. У кого не значится, что Крым российский О. Журавлева ― Но приятно отметить, что они все-таки по округам. Н. Сванидзе ― Да. И потом задумывалось, видимо, как такая своего рода как античная архитектура, такая некая архитектурная форма, которая окончательно ставила точку в вертикали власти. Вертикаль власти должна быть законченная архитектурно. Должна радовать глаз. Чтобы она радовала глаз, между Кремлем и губернатором должна была появиться еще одна промежуточная фигура, — полпред. Лучше, если он будет генеральского звания. Это, во-первых, напоминало об императорской России, генерал-губернаторы и так далее. О. Журавлева ― Сегодня про генерал-губернаторов вспомнили как раз. В буквальном смысле. Н. Сванидзе ― Вообще мое личное мнение, я не знаю, насколько оно совпадает с мнением государственного руководства. Но, на мой взгляд, лучше, чтобы все были генералами. Ну кроме полковников конечно, нижестоящих, кто еще не дослужился до генералов. Вот кто уже дослужился, лучше, чтобы все были генералами. Потому что генерал он умеет управлять. А все остальные не умеют. Еще лучше если это генерал чекист. Потому что он бдительнее, чем обычный генерал. Поэтому я думаю, что если именно по этому пути идти, то это будет правильно. По этому пути сейчас я думаю, не найдя чекистов, повторяю, сейчас в обойме просто нет в достаточном количестве чекистов, решили взять бывшего десантника господина Бабича. Украина это серьезнейший регион. О. Журавлева ― А вы там себе представляете карьерного дипломата, который с референта в МИДе вырос до каких-то должностей. Н. Сванидзе ― Я бы сказал так, если не чекист и не десантник, то лучший вариант это карьерный дипломат, Оля. Потому что еще раз повторяю, Украина это серьезнейший регион, я думаю, что не нужно тратить много эфирного времени, чтобы это доказывать. Вот наряду посол в США, посол во Франции, в Англии, в Китае. Вот есть такие суперрегионы. Украина ни одному из них по своей суперскости не уступит. Это наш сосед огромный, с которым мы сейчас, мягко говоря, в крайне сложных отношениях. Поэтому там конечно нужен виртуозный дипломат, чтобы справиться с этой ситуацией. Поэтому я считаю, что лучшего, поскольку как я уже доложил, лучшего дипломата, чем десантник нет. Он справится. О. Журавлева ― Будем надеяться. Некоторые аналитики сочли, что смена посла на Украине может означать и некоторую смену вектора политики с Украиной. Может такое быть? Н. Сванидзе ― Я думаю, что если бы намечалась смена вектора политики, она начиналась бы не со смены посла. Потом если сменили господина Зурабова на бывшего десантника господина Бабича, тогда о какой смене вектора политики это свидетельствует. Я просто даже если следовать этой логике, я просто даже опасаюсь делать какие-то предположения. О чем это может говорить. О. Журавлева ― То есть об усугублении вы хотите сказать политики в некотором роде. Н. Сванидзе ― Как бы вряд ли о смягчении. О. Журавлева ― Ну хорошо. Зурабов же был самой ненавистной фигурой в бытность свою министром. Н. Сванидзе ― У нас столько ненавистных фигур. О. Журавлева ― Помните. Н. Сванидзе ― Вы мне назовите хоть одну любимую. О. Журавлева ― Его тогда просто что называется, отдавали на растерзание. Потому что он тогда был виноват в монетизации льгот, лекарство для пенсионеров. Н. Сванидзе ― Время от времени находят какую-нибудь фигуру, в которой концентрируют весь народный гнев и раздражение. О. Журавлева ― Здесь пишет Людмила, возмущенная по поводу ваших слов о незрячих людях. Людмила, речь шла не о том, что думает Николай Карлович о незрячих людях. Людмила, ну что вы так все воспринимаете буквально. Речь шла о некой позиции, которую Николай Карлович нам представил. И это не позиция Николая Карловича. Он как раз считает, что незрячие, слабоходячие и все остальные это тоже люди. Н. Сванидзе ― Вы вполне адекватно изложили мою позицию. О. Журавлева ― Есть кстати еще одна тема, которая немножко перекликается с фамилией Зурабов. Это оптимизация нашего здравоохранения, которая, судя по публикациям, обрела масштабные формы. Массовые увольнения медперсонала из-за невозможных зарплат… Н. Сванидзе ― Зурабова решили бросить на здравоохранение? О. Журавлева ― Нет. Я просто вспомнила, что тогда было плохо, сейчас не сильно лучше. Н. Сванидзе ― Я думаю, что со здравоохранением лучше бы справился десантник, конечно. О. Журавлева ― А вот кстати. Тоже бы решило вопрос. Мы сегодня задавались этим вопросом в эфире. Насчет того, чего добивается руководство страны своей политикой в области здравоохранения. Сокращения, объединения, усиление, углубление и так далее. Ну у некоторых предположение, что хотят сократить численность населения по максимуму. Но может быть есть и другие версии. Н. Сванидзе ― Вы меня, честно говоря, вгоняете в смущение этим вопросом. Потому что его можно расширительно толковать. А чего вообще добивается своей политикой наше руководство. Не только в области здравоохранения. Понимаете. Но и в области социального обеспечения. В области образования. О. Журавлева ― Так чего же? Н. Сванидзе ― Я не готов вам ответить на этот вопрос. Не знаю. О. Журавлева ― Не стесняйтесь, Николай Карлович. Н. Сванидзе ― А я не стесняюсь. Я не из стеснительных. Я просто правда не знаю. Я не знаю, чего добивается наше государство в области здравоохранения, я вам отвечаю абсолютно честно. Не знаю. А также в области образования. Во всех областях, которые я перечислил. Я не знаю, меня этот вопрос мучает. О. Журавлева ― О других мучительных вопросах поговорим в следующей части программы. НОВОСТИ О. Журавлева ― И снова с вами программа «Особое мнение». И мы продолжаем обсуждать всевозможные приключения. Помимо перестановок и появления новых и не очень новых силовиков в разных местах ответственных идет еще такой процесс как, например, чистка рядов. Я так это назову. Сотрудники ФСБ пришли с обысками в центральный аппарат Федеральной таможенной службы. Откуда совсем недавно был все-таки уволен, хотя и проходящий как свидетель господин Бельянинов. Ну и вообще весело, интересно, все друг друга проверяют. У всех коробки с обувью находят или еще что-нибудь. Или без обуви. С деньгами. Это к чему? Просто собирают денег для бюджета или есть глубокие цели. Н. Сванидзе ― Я думаю, что в данном случае не сбор денег для бюджета. О. Журавлева ― А что же? Н.Сванидзе: Из всех послов на Украине, которых я помню, был один прекрасный человек, Черномырдин. Вот это был посол Н. Сванидзе ― Потому что если бы здесь расчищалась, если переформулировать по-другому, если называть это перенаправлением или переформатированием денежных потоков, тогда бы речь шла о людях более высокого ранга. Хотя господин Бельянинов высокого ранга, но он скорее исключение, чем правило. А все-таки речь идет, как правило, о людях второго ряда. О. Журавлева ― Вы имеете в виду заместителей Бастрыкина. Н. Сванидзе ― Совершенно верно. То есть это очень влиятельные люди, очень опасного для общества уровня я бы так сказал. Но все-таки не первые лица. Поэтому я думаю, что здесь речь идет о личной позиции президента. О. Журавлева ― В чем же она состоит? Н. Сванидзе ― А она состоит в том, что нужно менять кадры. Нужно переставлять кадры, я думаю, что это на самом деле из той же оперы, что и кадровые переназначения. В конечном счете. Это одной цепи звенья. Я думаю, что ему тоже необходимо может быть и психологически какие-то изменения, он чувствует, что они необходимы, потому что можно все что угодно говорить людям, что все в порядке, все замечательно, но все-таки у него объем информации очень большой. И он хотя вроде Интернет не любит читать… О. Журавлева ― У него информация, которую ему в папке приносят. Н. Сванидзе ― Но все-таки будем надеяться, что ему в папке приносят достаточно много информации. Насколько много информации влезет в папку. Но и надеемся, что там не все врут. Хотя, конечно, наверняка что-то и врут, потому что если в папке приносят, значит, кто-то ее приносит. А если кто-то приносит, он, разумеется, в чем вообще на самом деле всегда проблема автократического режима или авторитарного. Проблема в том, что задействованы только вполне определенные и ограниченные источники информации. Одна из проблем. Их много. И люди, которые эти источники обеспечивают, они же тоже заинтересованы определенным образом настроить первое лицо. Они его так и настраивают. Но вернемся к вопросу. О. Журавлева ― То есть они слишком могущественные. Н. Сванидзе ― Они безальтернативные в конечном итоге. О. Журавлева ― Слишком много знал. Н. Сванидзе ― Потому что вместо институтов действуют люди-кадры. Там, где можно, там, где институты берут на себя роль модернизации общества, автоматически они это делают. Там новые выборы, предположим. Какая-то работа СМИ. Если институты не работают так, как они должны работать, то вместо них, обычно должны конкурировать институты. Уравновешивать друг друга. А здесь уравновешивают друг друга и конкурируют ведомства и люди. Ведомства, пожалуйста, ФСБ, ФСО, прокуратура, СКР. Люди – те, которые имеют доступ к президенту, к президенту постоянный физический. Потому что там, где нет институтов, там идет борьба за доступ к уху первого лица. Разумеется. Идет конкуренция за этот доступ. Если первое лицо адекватно, то оно время от времени начинает думать, что чего-то одни и те же люди мне чего-то говорят, а может они мне врут. Нужно бы как-то немножко сдвинуть всю ситуацию, как Кубик Рубика. Немножко раз, раз, подвигать, чтобы немножко другая ситуация возникла. Он же не Сталин. Сталин в таких случаях действовал радикально. Он снимал слой за слоем как масло. Просто убивал. На их место поднимались новые кадры. Путин не Сталин. Он не убивает. Он меняет по горизонтали просто. Это советская система номенклатуры. Это не он придумал. Когда человека, который занимался, предположим, был министром культуры, передвигают на сельское хозяйство. И наоборот. Вот потому что исходят из соображений, прежде всего, критерия личной лояльности, а не из критерия квалификации. Поэтому человек вроде не проштрафился настолько, чтобы с ним расставаться совсем, он остается в обойме, его просто передвигают на другое место. Это делается. Это переназначение кадров. А что касается вашего вопроса о том, почему чистят, ну я думаю, что никто же не отменял коррупцию, обычно коррупцией занимаются институты. Коррупция может быть побеждена в определенном приближении, полностью очень сложно победить. Но при определенном приближении может быть побеждена работой определенных институтов. То есть должна быть прозрачная экономика, должна быть конкуренция. Должен быть суд, который обеспечивает неприкосновенность частной собственности и так далее. Я говорю банальности. Я прошу прощения. Но их никто не отменял. Если это все не действует, тогда время от времени, чтобы побороться с коррупцией реально, чтобы произвести впечатление, что ты борешься с коррупцией, что тоже немаловажно, особенно перед выборами. Нужно кого-нибудь снять и почистить. О. Журавлева ― Я со всем готова согласиться за исключением того, что для кого-то имеет значение, как выглядит руководство перед выборами. Выборы сами по себе, руководство само по себе. Н. Сванидзе ― Это так, но не так. Потому что даже если мы предположим, что нарисовать можно очень много, то все нарисовать нельзя. Н.Сванидзе: Знаю, что Бабич бывший десантник, это важно. Лучший дипломат-это десантник, а лучший десантник это чекист О. Журавлева ― Так все будет хорошо. Можно не рисовать, все и так будет хорошо. Вот эти 41%, которые говорят, что стало так напряженно, что на еду и одежду не совсем хватает… Н. Сванидзе ― Они все равно проголосуют правильно. О. Журавлева ― Конечно. Н. Сванидзе ― Но все равно хочется, чтобы было еще лучше. О. Журавлева ― А чтобы не позорный счет был. Н. Сванидзе ― Хочется, чтобы было лучше. Потом есть еще понятие личного рейтинга. Который тоже нуждается постоянно в поддержке. О. Журавлева ― Да нормально все с ним. Н. Сванидзе ― Сейчас абсолютно нормально. Но с ним будет ненормально, если его не поддерживать. Поддерживать его нужно подобными акциям. Которые с одной стороны, понимаете, у нас ситуация… О. Журавлева ― …механизаторы, клюква, мало ли есть акций. Зачем трогать хороших людей. Н. Сванидзе ― Клюквы недостаточно, по всей видимости, эти люди не считаются хорошими. О. Журавлева ― Я что хочу выяснить, мне кажется это довольно новая штука в том телевидении и в тех СМИ, которые сейчас существуют, которые достаточно управляемые и все с ними понятно. Появилась эта манера, сразу же, взяв за жабры, еще может даже не обвинив ни в чем, сливать какие-нибудь гадости в общий доступ. Н. Сванидзе ― Ну сливать это понятно. О. Журавлева ― Фотографии с места преступления. Видео. Н. Сванидзе ― Это старая песня. У нас же суд никого не оправдывает. У нас оправдательных приговоров какие-то десятые доли. Поэтому ясно, как в старые добрые времена: если чекисты кого взяли, значит виноват. У нас тоже: если кого взяли, значит виноват. Вот Белых взяли, и все это время думали, что бы ему такое предъявить. О. Журавлева ― Сразу в тот же день… Н. Сванидзе ― Реально я имею в виду. Н.Сванидзе: Если бы намечалась смена вектора политики, она начиналась бы не со смены посла О. Журавлева ― Выложили, что он держал пакет. Н. Сванидзе ― Обратите внимание, его не поливают. Его только сейчас президент снял с должности. Только сейчас. Значит, уверенности, сколько времени уже продолжается история с Белых. О. Журавлева ― Не одну неделю он сидит. Н. Сванидзе ― Президент человек, в общем, решительный у нас. Если бы он был сам уверен, что Белых преступник, да в тот же день подписал. Значит, не был уверен. Но уже деваться некуда. Машина заднего хода не дает. Если взяли… О. Журавлева ― Кто машину запустил? Н. Сванидзе ― Система так работает. Я думаю, что в свое время ее запустил Путин. Естественно, кто же еще. Но я не уверен, что он сейчас уже может как-то на эту машину воздействовать очень серьезным образом. У меня в этом уверенности нет. О. Журавлева ― То есть завтра могут точно также Бастрыкина показать с его шкафами. Н. Сванидзе ― Бастрыкина не покажут, потому что для этого нужно посоветоваться с первым лицом. Чтобы взять человека уровня Бастрыкина. Но в принципе кого-то ниже уровнем могут и поставят об этом президента в известность. Вот так. Как действовать, Владимир Владимирович. Владимир Владимирович будет вынужден сказать: по закону. Ну все, тогда поехали. О. Журавлева ― А по закону вы сами знаете, что будет. Еще один философский вопрос, на который нас натолкнул наш радиослушатель. Он считает, что эта страсть к силовикам это как следствие недоверия к гражданским. А чувствуете вы, есть недоверие к гражданским? Н. Сванидзе ― Я думаю, что это, во-первых, не недоверие к гражданским. Я думаю, что это недоверие вообще. Это вообще психология недоверия. Вы не забудьте, что у нас сейчас было вброшено такое слово – «чекистократия». О. Журавлева ― Неудобное. Н.Сванидзе: Путин не Сталин. Он не убивает. Он меняет по горизонтали. Это советская система номенклатуры Н. Сванидзе ― Неуютное. Но в принципе отражающее в значительной степени ситуацию. По-моему, Николай Петров его пустил. Это люди с определенной ментальностью. Это люди, которые профессионально привыкли и должны быть абсолютно бдительны и всем не доверять. Я помню, был такой замечательный фильм-сериал С. Н. Колосова, замечательный советский детектив «Операция «Трест»" и там был один персонаж, который говорил: нас в жандармском управлении учили не доверять никому, кроме господа бога и государя императора. Вот в жандармском управлении учили не доверять никому. И правильно учили, потому что в жандармском управлении другому учить нельзя. Там нельзя выучить на А. Д. Сахарова и не нужно. Другой вопрос, что люди из жандармского управления необязательно должны управлять государством. Потому что они приносят в управление государством привычки жандармского управления. В данном случае если проводить не вполне правильную параллель, потому что царские жандармы это одно, а наши чекисты это совсем другое. Как известно. Но, тем не менее, ментальность схожа. Бдительность и еще раз бдительность и недоверие никому. У всех такое. И у американских чекистов такое же. Но они там только во главе государства не стоят. А у нас они привносят в государственное управление ту же ментальность, которая им профессионально свойственна. Никому не доверяют. Ну естественно, поскольку никому не доверяют, на кого-то опираться нужно. Опираются на людей, которых они лучше понимают. Путин не то что доверяет этим людям больше, он понимает этих людей больше. Он их просто лучше знает. В том числе и лично. О. Журавлева ― Николай Сванидзе, который знает многих людей, в том числе и лично, но к счастью не таких как Владимир Путин. Со своим особым мнением. Всем спасибо, всего доброго.

Ссылка на источник