М.Веллер ― Итак, вечер добрый! 17-07, уже 17-07 с половиной. Михаил Веллер. И »Подумать только…». Тему выборов в США и победы на в президентской гонке Трампа в умах российской общественности сменила тема смерти Фиделя Кастро. Ну что ж, Фидель Кастро прожил достойный человеческий век в 90 лет, сделал много, давно и прочно прославился во всем мире. И вот целый куст вопросов: «Как вы расцениваете?..», «Как было, что было, чего он сделал, чего он не сделал?..» Как нас интересует все, что можно обсуждать и кажется нам не предопределенным. Вы знаете, кубинская революция была тем, что впервые подвигло меня на прикосновение к политике. Я тогда учился в 5-м классе, если я не ошибаюсь, на станции Борзя Забайкальской железной дороги, когда в школу пришел какой-то активист то ли из райкома партии, то откуда-то еще говорить директору, чтобы он вывел школу на митинг. Директор наш Александр Павлович, фронтовик, инвалид войны одноногий на костылях сказал, что у него школа должна выполнять программу, все на занятиях, никого он снимать не будет, никуда не поведет. То есть я оценил его характер и поведение гораздо позднее. И все остались. Я был единственный, который сбежал с уроков, потому что «вы с ума сошли! На Кубе революция, митинг сочувствия – сидеть на уроках». Вот этот митинг немного меня удивил. Знаете, там песок, вообще. Когда ветер – весной было дело, — то этот ветер метет песок и глаза приходится щурить, если очки с собой не взял соответствующие. И народ стоит. Из матюгальника несутся какие-то слова – слова не разобрать – что «мы здесь выражаем свое… пошлем куда-то…». Единственная мысль, которая у меня была: ну и как эти слова дойдут до Америки, злой и агрессивной или до Кубы, нам глубоко дружественной и борющейся? Но потом мне даже не объявили выговор. Мой интернационализм и патриотизм был как-то зачтен, хотя и не очень одобрен. Так вот, надо понять, что происходило в Советском Союзе, когда Фидель взял власть на Кубе. В Советском Союзе происходил последний и высший прилив исторического оптимизма. Видите ли, хрущевская оттепель как раз шла, 20 съезд как раз произошел, первый спутник как раз запустили. Первый космонавт был на подходе. И вообще, как-то настроение было у людей ничего, вы знаете. Отдельные квартиры стали давать, денег на вооружение стали меньше тратить. И вообще, как-то осудили все грехи. А народ, он чего? Народ был воспитан правильно. Ему чего поговорят – он в то и верит, потому что альтернативная точка зрения ни до кого никак доходить не могла. Какие социальные сети? Таким образом, когда на Кубе произошла революция, тогда мы не знали, что Фиделю объяснили соответствующие представители Советского Союза всю выгоду выбора пути построения и социализма и коммунизма и дружбы с Советским Союзом, который, конечно, поможет меньшому брату, как помогал всем братьям. То есть, видите ли, когда сейчас все деньги вытягиваются из страны, они вкладываются в соответствующие фонды, и их, в общем, кроме кого надо, никогда не увидит. То тогда в основном эти деньги вкладывались в развитие братских стран. Как только деньги кончились, братские оказались небратскими. Где эта Эритрея? Где эта Сомали, где эта Ангола? Где это всё? Но тогда туда вкладывались деньги. А Куба страна сравнительно небольшая и кроме того совсем рядом с Америкой. Мы их стали любить страшно, потому что в это время в народе в советском обществе был запрос на революционную романтику, был запрос на интербригады, которые в Испании дерутся с наступающим фашизмом. Был запрос на какую-то хорошую социалистическую, коммунистическую романтику. Ну, время было такое. Оно кончилось в 1968 году: «Пражская весна» и все прочее. А тогда, в 60-м все было иначе. И вот на этой волне все тогда страшно приветствовали кубинскую революцию, как они ее понимали, через советские газеты. И вот тогда Юлия Друнина написал стихи: «Пальчики в маникюре гладят щечку нагана – такой я тебя увидела, юность мира Гавана». И вот тогда Пахмутова, по-моему, с Добронравовым, – если я не путаю, это они, если путаю – какой ужас! – простите, – писали… какой хор огромный пел эти песни с самых главных сцен страны прямо под телевидение, которое тогда еще было только в областных городах, только одна программа, черно-белое, но тем не менее: «Слышишь чеканный шаг? Это идут барбудос, небо над ними как огненный стяг. Слышишь, чеканный шаг?» Романтика была страшная. Ну, а потом все стало насколько иначе. Но потом был, конечно, кубинский кризис. И передавали, что сначала Фидель был немного ушиблен, когда с ним не особо советовались насчет завозить туда ракеты. Но ему объяснили, что это так поднимет престиж Кубы на международной арене, что прямо Куба как шарахнет – и конец американцам! А вот, когда вывезли ракеты, его и об этом не спросили. Его даже в известность даже не поставили. Ну, хапарай был большой, знаете, вы что – чуть шарик не спалили! Вот тут Фидель был совсем обижен. М.Веллер: Любую революцию начинают борцы за справедливость, но приходит следующая волна, которая уничтожает их Но все было ничего до поры до времени, пока туда не просто не поехали советские специалисты, а стали оттуда уже возвращаться. Они стали рассеивать какую-то вредоносную информацию, что кубинцы ленивы, работать не хотят; что когда отправляют со всех предприятий, учебных заведений на сахар, рубить сахарный тростник, они его рубить не хотят. Они хотят где-нибудь лежать, а уж где-нибудь выпить и поплясать – это святое. А советских товарищей отправляют, и они как-то, привычные к картошке и к порядку, этот тростник, значит, рубят. А всех проституток Фидель пересадил на такси и сделали их водительницами такси, — передавали эти специалисты. А вообще, как-то женщины очень приветливы, а уж за флакончик одеколона, за пару чулок, за кусок мыла, особенно не хозяйственного – туалетного она с тобой… в общем, она с тобой, сами понимаете… А потом, когда у Советского Союза кончились деньги и он распался, тогда на Кубе стало совсем плоховато. Но вы понимаете, когда в 68-м, помнится годе, номер журнала Bohemia вышел весь посвященный Че Геваре, когда дошла весть о его смерти. И когда этот портрет стал тиражироваться невиданными тиражами, когда его стали носить на майках — ну, это кому удавалось достать такую майку; техника напечаток была тогда еще до крайности малоразвита в Советском Союзе, — я в одой из соседских комнат общежития, каюсь сейчас, спер этот портер. Испанисты там жили, и у них был номер журнала Bohemia. Я вошел, а их нет. А номер лежит на столе. Я открыл вкладочку о осторожно-осторожно его вырывал. Потом ножницами обрезал. И много лет и десятилетий этот портрет висел у меня на стенке сбоку над письменным столом. Он сейчас там, в Таллине висит. И ничуть я этого не стыжусь, потому что все, что было, это было наше, так или иначе. Но относительно того, что оттуда сбежало чуть ли не 20%, что расстрелянных были десятки тысяч – нет, это до нас, разумеется, не доходило. Здесь, вы понимаете, в чем трагедия. Любую революцию начинают идеалисты и борцы за истинную справедливость. Я ничего нового-то не скажу, это известно. Но далее, так или иначе, или приходит следующая волна, которая уничтожает этих идеалистов и садится на их место, и в конце концов злые, жадные, властолюбивые узурпаторы пользуются плодами революционного переворота, все подстраивая под себя; или люди, которые сами сделали переворот, перерождаются и делаются иными. И вот года после 1968-го, вот первые несколько были весьма тяжелыми в Советском Союзе. О Кубе-то тогда не думали, но, когда появился этот гениальный фильм «Кромвель» с Ричардом Харрисом и Алеком Гиннессом… Оливер, которому ничего не нужно было для себя – Оливеру Кромвелю – я сейчас говорю о кино, а не о подлинной истории, которая гораздо богаче, сложнее и разнообразнее, — который не хотел власти, но который был вынужден разогнать долгий парламент, превратившийся с сборище воров и казнокрадов. И когда он сказал, что будет править сам – вот вам и вся история революции. История Наполеона, который был любим народом несравненно более, чем Кромвель своим, — это тоже история революции. История ленинской гвардии и Сталина – это тоже история революции. Если вы посмотрите на открыточку и на плакатик, на открыточке почтовой изображен этот плакатик: герои Октябрьского переворота к 1-й годовщине – там, стало быть, 13, помнится человек. Ленин в центре. Троцкий побольше — справа. Свердлов чуть поменьше – слева. А по кругу товарищи: Каменев, Зиновьев, Рыков, Бухарин, и так далее – Коллонтай, Покровский… Товарища Сталина там вообще не было. Товарищ Сталин, который был секретарем, другом, исполнителем всех поручений товарища Ленина, свою карьеру сделал позднее — и убрал всех, кто там были изображены. Вот только товарищ Коллонтай в 44-м или в 45-м году — я забыл — будучи послом в Швеции, если я не ошибаюсь, она умерла вроде бы своей смертью. С Покровским там темная история. Свердлов – якобы от »испанки». Ох, не от «испанки»! Но архивы, вы понимаете, закрыты. Вот и с Фиделем та же, понимаете, история. Когда говорят: да он зажигательно говорил речи по четыре часа… — а потом рассказывали наши испанисты, которые оттуда возвращались, что стоит оцепление, оно всех призывает и пропускает, а обратно не выпускает никого, в том числе, по малой, а равно и по большой нужде… И пока Фидель говорит… что он говорит? Пафос, патетика: «Мы победим!», «Смерть империализму!» О чем можно говорить четыре часа подряд? Вот из всех политиков ныне я могу себе представить, что только Владимир Вольфович Жириновский может вылезти на трибуну и говорить темпераментно четыре часа подряд – потом не вспомнишь о чем, но четыре часа подряд. Вот, значит, и оратор Фидель. Никакой Троцкий, никакой Гитлер не говорили по четыре часа, ну, потому что они старались, простите ради бога, более по делу. Никаких симпатий к Гитлеру. Мы сейчас только о форме. И вот в результате осталась нищая страна с нищим населением, где люди ездят на машинах, купленных их дедушками в американские времена. Но когда говорят, что там все-таки очень передовая медицина и средняя продолжительность жизни 79 лет, больше чем где бы то ни было в Латинской Америке, а детская смертность меньше, чем в США, вы знаете, это вызывает огромное уважение и одновременно некоторые сомнения, потому что там, где нищета, там что-то не очень это все вытанцовывается. А кто считал? Вот хотелось бы познакомиться с теми, кто считал детскую смертность и продолжительность жизни. А то, как люди умеют считать, это мы знаем. Это вам не арифметика для 1-го, 2-го классов. Вот это, понимаете, что касается Фиделя. Так что очень интересно мы склонили его к социализму и построению коммунизма, а обратного хода потом уже не было, потому что, если бы он стал отпускать гайки, его бы снесли. Он же не дурак был. Образованный человек, приличного рода. Он правильно в общем и целом все понимал. Так что была, понимаете, нищая страна, осталась еще более нищая. Но, конечно, кубинские воины-интернационалисты воевали в Африке. То есть можно сказать, что они внесли свой вклад в некоторое разрешение демографической ситуации в Африке, чтобы местного населения там было поменьше. Но, в общем, а каков же позитивный результат деятельности кубинских воинов-интернационалистов в Африке – этого вам сегодня никто не скажет. Но выказывали выучку. Учили их, конечно, советские специалисты, высокого класса профессионалы. М. Веллер: Если есть историк, который пишет и говорит чистую правду – является ли он «мразью»? Так что вот, понимаете, какая горестная история, трагедия положения нашего. Вот мы любим кого-то где-то, а потом оказывается, что он вот, гадюка семибатюшная — мы не того любили. Потому что, когда говорят о том, что ушла эпоха – нет, ну, конечно, Фидель был фигурой той эпохи. Лично от него, Фиделя, не зависело абсолютно ничего. Но он был фигурой в этом пространстве противостояния двух систем. Вот какой легендой был товарищ Троцкий, организатор, устроитель Октябрьского переворота, создатель и руководитель Красной Армии. Ничего, буквально несколько лет старательной работы – и »Троцкий» было словом глубоко ругательным и порочным, которое произносить-то не рекомендовалось. И как вбили в сознание советских людей, в три поколения: троцкизм – это ужасно. Никто из них не знал, что такое троцкизм. Они только знали, что это ужасно. Это, кстати, о мыслительных способностях интеллигенции, которые, считается, выше, чем у простого народа. Они, действительно, выше, но суть от этого, ненамного, понимаете ли, больше. Вот такая история с Фиделем. Вопрос, который задавался, может быть, в прошлый раз и на который я не договорил. И сегодня несколько вопросов опять относительно цензуры: Так у нас есть цензура или у нас нет цензуры? И вообще, что такое цензура? Мы говорили, что когда есть ведомство, которое в Советском Союзе называлось Главлит, в дореволюционной России это называлось честнее и прямее – цензура. Вот этот вот цензура. Должность называлась – цензор. Кстати, об образованных людях. Не помню сейчас, в какой книжке меня умилила фраза – я сейчас не помню, речь шла о Цицероне или о Катоне Младшем – что он приехал в Рим и сначала занимал скромную должность цензора. То есть это писал какой-то дурачок, который думал, что цензор – это проверяет рукописи. Ну, что там пишут на этих восковых табличках. Цензор в Древнем Риме был фигурой до чрезвычайности крупной, ибо он оценивал состояние гражданина, и в зависимости от его имущественного ценза, гражданин входил в тот или иной уровень, страту, группу римского государства. Так что от цензора зависело, в конце концов, быть тебе всадником или быть тебе кем и прочее… Ну, это я отвлекся. Что касается цензуры, понятно, что официально цензуры нет. Но что всегда есть – есть некоторые ограничения свободы слова. Уровень самый простой – это элементарная человеческая вежливость. Вот нет цензуры, которая запрещает тебе сказать дураку: «Слушай, ты знаешь, ты такой дурак, что с тобой разговаривать невозможно». Ну, вот воспитание… ну, зачем же человека оскорблять, ему же обидно. Как же так? Это же, вообще, черти что. Таким образом, это в нас не то чтобы внутренний цензор, но что-то такое вроде внутреннего редактора. Это на самом обычном уровне, на уровне общежития, чтобы люди все не передрались внутри свой маленькой группы, социума, класса и так далее. А если брать выше, то вот, понимаете, работает журналист. Ну, речь же идет о свободе слова, когда мы говорим о цензуре, да? И вот журналист должен нюхом чуять, чего начальник хочет, а чего начальник не хочет. Ему еще не говорили, а он уже хочет чуять, ибо этот журналист «Войну и мир» Толстого мог не читать. Он может не знать вообще, что Борис Друбецкой понял сразу, что карьера зависит не от твоих успехов, не от способностей, не от того, что ты сделал, не сделал, а только от умения обращаться с людьми, от которых зависит твое повышение. Поэтому он делал очень быстрые успехи по службе и даже удивлялся, как другие могут этого не понимать. Вот такие люди, понимаешь. Самое главное – обращаться с начальством. То есть им еще не сказали, а они уже прогибаются. Это относится и к начальникам. Что касается цензуры в Советском Союзе. Цензура – это была охрана военной и государственной тайн в печати. Но еще цензура взяла на себя некоторые функции присмотра за идеологическим направлением, но слега. Потому что все остальное осуществляли редакторы. И редакторы, боясь вылететь с работы, если разгневают цензуру. Раз разгневают, два разгневают – и конец тебе: не будешь ты больше работать редактором. Может быть, наоборот, тебя пригласят в Большой дом, побеседуют о литературе, о твоих взглядах, о высказываниях твоих родителей и так далее. Вот эти редакторы вычеркивали все что можно. И шутка советских редакторов и писателей конца 40-х, что телеграфный столб – это хорошо отредактированная елка – это шутка была не шуткой, а горестной действительностью. Это мне сказал когда-то заведующий отделом прозы журнала «Звезда» в конце 70-х Миша Панин – хороший был человек, — что вот книжка выходит у человека, хорошая книжка, хорошая, — искренне он говорил, попросту, — незаметная такая: ничего не торчит. То есть, чтобы книга не дай бог не привлекла ничьего внимания, чтобы там не было ничего такого, эдакого, экстраординарного — это было у так называемых профессионалов синонимом слова «хорошая книга». Говорил мне когда-то в »Неве» Лурье, старший редактор отдела прозы, у которого я, студент был практикантом. Говорит: «Миша, вот вы здесь пропустили, простите, вы прекрасно редактируете…». Поскольку редактирование – дело было дурацкое, а я по молодости, конечно, был рьян, я сидел за двухметровым редакторским столом с тридцатисантиметровыми редакторскими ножницами и мог отредактировать любого, которого мне давали. Это сладостное чувство власти над кем-то. Не то чтобы НКВД, не то чтобы СС – нет, ни в коем случае. Но что хочешь, то сделаешь, безымянно – и никто тебе слова поперек не скажет. Тем более, профессионалам из секретарских писателей было наплевать на то, как будет выглядеть текст, их это мало интересовало. Так вот: «Вы пропустили слово…». – «А что это слово-то?» «Нет, Миша, понимаете, наш главный редактор Попов. Надо же понимать, что это за человек». – «Что это за человек?» Понимаете, он всегда читает с красным карандашом. И вот если он видит в тексте слово «грудь» в смысле женская грудь, он его подчеркивает двойной чертой красным карандашом и на полях пишет: «Что это!?» А если представить, что Попов увидит, кстати, в тексте слово «сиськи», то его свезут просто в сумасшедший дом. Но, поскольку мы никогда не доставим ему такую радость и такое несчастье, то он может спокойно сидеть на своем месте». Вот, что такое была советская цензура. М. Веллер: Трамп набирает такую администрацию, что аплодисменты думы необходимо взять взад Так что сейчас и не только у нас есть корпоративные самоограничения вот конкретного телеканала и конкретной газеты внутренние ограничения. И самоограничения журналиста. Ну, самоограничения писателя тоже бывают. То есть не только на матерные слова, не только на призывы к свержению существующего строя… Но, между прочим, кстати, о свободе слова. Вот это, понимаете, о цензуре. Интереснейшая вещь, я вам доложу, эта самая, простите, цензура. Здесь чуять нужно. Все-таки вопросы… все-таки от Мединского никак общество не отстанет. Все им 28 панфиловцев и Зоя Космодемьянская, что Мединский сказал, что вот те, которые сомневаются в том, что 28 панфиловцев и Зоя Космодемьянская – это святые, то это просто мрази, а если не мрази, то какое-то аналогичное слово, простите, если я забыл. Это вызывает следующий вопрос: Скажите, пожалуйста, вот если есть историк, именно профессиональный историк, которые раскапывает — да и не раскапывает, она давно раскопана, – а пишет и говорит чистую правду, вот так, как это было – является ли он мразью? То есть, например, авторы учебника гинекологии являются ли авторами порнографических изданий? Примерно в таком вот духе. Так же и с Зоей Космодемьянской. То, что 17-летняя девушка, которая идет на виселицу – вот так, как все это знают – то, что это героизм и то, что это подвиг, в общем, вы знаете, я думаю, любому совершенно понятно. Но вот как это было, все подробности… Потому что ведь, видите ли, существует, он остался, он напечатан, он лежит в архивах – приказ Ставки Верховного главнокомандования № 0428 от 17 ноября 41-го года секретный, где и говорится: Сжигать к чертовой матери все населенные пункты… Сейчас перерыв на новости, продолжим и закончим после перерыва. НОВОСТИ М.Веллер ― Итак, соблюдая расписание передачи с точностью до миллиметра и секунды, я совершил акробатический тюрк, наступив своей ногой на свое горло своей песни и прервался – повторяю: приказ Ставки Верховного главнокомандования № 0428 от 17 ноября 41-го года – секретно – об уничтожении всех построек и населенных пунктов на расстоянии 40-60 километром от линии фронта в глубину и 20-30 километров влево-вправо от дорог. Уничтожается абсолютно все. Примечание: Население выводится в неоккупированную зону. Но, как вы понимаете, как это через линию фронта ты проведешь население? А уничтожается это всеми способами и методами, то есть с применением авиации, артиллерии, а так же партизанских отрядов и диверсионно-разведывательных групп. Есть такой вариант приказа, а есть еще и такой, где сказано, что хорошо бы, скажем, если бы эти диверсионно-разведывательные группы переодевать в форму Вермахта и сваливать все это на гитлеровцев. Но, понимаете, поскольку архивы закрыты, то об этом можно гадать: правда это, неправда это. Но, скажем, есть просто такая версия. Так что то, что диверсионно-разведывательная группа в состав которой входила Зоя Космодемьянская, занималась выполнением именно этого приказа, это все совершенно понятно со всеми вытекающими последствиями. Потому что к своему населению, которое было бесполезно для выполнения какой-то конкретной задачи, будь то экономической, политической, военной, советское Верховное командование в мирное или в военное время было, как известно, абсолютно равнодушно. Звучит ужасно, но, понимаете, так оно, к сожалению, и было. Перейдем однако к вопросам, а то вопросов всегда много, а времени всегда мало. От Трампа все никак… Полюбился Трамп нашему народу. Что касается Трампа, то он уже набирает такую администрацию, что аплодисменты думы необходимо взять взад или расценивать как радость по поводу прекращения этого безумного шабаша в цитадели мирового империализма в США. Потому что, ну в самом деле, с чего они взяли, что при Трампе будет лучше? Об этом уже говорили. Это все бред, понимаете. Некоторые всерьез же думали… Так вот: «Штаб Клинтон дал добро на пересчет голосов. Цель – сделать Хиллари президентом, — ну, это пока не так однозначно, как формулируется в вопросе, — Но если Трамп не сдастся, если он потребует пересчета голосов в штатах, где победила Клинтон, мы что, получим анархию в цитадели демократии?» Там уже элементы анархии имеют место. Так вот, что касается Трампа с этим пересчетом. Стало быть, лидер партии «зеленых» потребовала пересчета в Висконсине. Он дает 10 выборщиков из 538, и собрала уже по подписке 5 миллионов долларов, чтобы оплатить кампанию по пересчету голосов. А так же, как насчет там Пенсильвании и Мичигана? А вот уже Пенсильвания – это 20, а Мичиган – это 15 выборщиков. Это уже все вместе очень серьезно, а там преимущество Трампа было небольшим. Заметьте, одновременно говорят: «А Хиллари бы, может быть, и не позвонила бы Трампу, поздравляя с победой. Ей Обама позвонил и сказал: «Поздравляй с победой»". А чего это Обама ей позвонил с таким указанием? Видите ли, как сказал однажды замечательно Шендерович: «И не надо пугать нас Страшным судом, еще неизвестно, кто кого испугается». Так вот, если начнут пересчитывать голоса в штатах, то еще неизвестно, в чью сторону выйдут подтасовки. Потому что, с одной стороны, точка зрения: а вдруг там участвовали российские хакеры? А, с другой стороны, поскольку весь государственный аппарат, не грубо говоря о СМИ, работал на демократов — правящую партию и Хиллари, еще неизвестно, как там подтасовывалось. Если начнут все пересчитывать – как бы не возник грандизнейший скандал. Так что я не знаю, будут ли они пересчитывать, и что они с этого насчитают. Я думаю, что это выпукло-вогнутая инициатива и лучше бы все спустить на тормозах. То, что этот звоночек, понимаете, Обамы «Признавай, а то хуже будет» или как там…, он знаете, наводит на размышления. Но не успокаиваются, вы понимаете! Вот и газеты… понимаете, Сорос деньги дает. Ну, конечно, Сорос — глобалист, мировой игрок. Интеллигенция… Ну, мозги у интеллигенции, простите ради бога, но мозги, мозги – показала вся эта выборная кампания качество мозгового вещества интеллигенции, прежде всего, творческой, которая обладает информацией, которая может как-то оперировать этой информацией, и которая практически никогда не выдает самостоятельного результата, несущего что-то новое, а придерживаешься обычно совершенно таких точек зрения, традиционных, этакой, так сказать, корпоративной истины придерживается. Эта корпоративная истина, которая повторяется множество раз, становится ее убеждением. И аргументы здесь ни к чему, и никакого самостоятельного мышления. Ну что нам все Трамп дался, понимаете? А вот вопрос туда же. Я немного сокращаю вопрос, а то в нем 7 строк: «Можно ли объяснить озабоченность широкой российской общественности исламизацией Европы?» Знаете, широкой – не до исламизации. Широкой — в основной части России как бы концы с концами свести. Какая исламизация? — Можно ли объяснить чем-либо, кроме желания устранить конкурентов». Это что, Европу, что ли? «У меня сложилось впечатление, — второй вопрос, — что мечтой русского «патриота» является изгнание всех инородцев и свой переезд на МПЖ в какую-нибудь западную страну, — а инородцев-то из России или из той западной страны? – Из западной страны инородцев изгнать, самому переехать». Не лишено. Вот: «Как вы думаете, ограничится ли Трамп изгнанием из Штатов мусульман, негров и туземцев, — а туземцы – это кто, индейцы, что ли? – или затем последует очередь армян, славян и евреев? А то ведь и холокост начинался ведь с цыган и ассирийцев, а закончился так печально». А »так печально» — это как: евреями или Второй мировой войной или чем, вообще? Уважаемый аббориген, — через два «б», — во-первых, учите матчасть, потому что холокост начинался не с цыган и ассирийцев, оставьте ассирийцев в покое. Цыгане под руку подвернулись, а в основном это были евреи, которые захватили весь мир и Германию в частности. М. Веллер: Поскольку государственный аппарат работал на демократов и Хиллари, еще неизвестно, как там подтасовывалось Кроме того, в каком страшном сне вы впали в тот гипноз, что Трамп говорил об изгнании негров, изгнании неких странных туземцев, каких армян? Каких славян, каких евреев? О чем вы, вообще? Слушайте, в самом деле, постарайтесь не читать газет, не смотреть телевизора и не ходить в социальные сети. Это будет полезно для вашего сознания, таким образом, для вашего здоровья.  — «Следует ли признавать по Мединскому исторические мифы частью исторической науки?» Это мы уже сказали, да. Этот человек спрашивает 5 раз. Мы обязаны ответить. Это Тезей. Сейчас он будет драться с Минотавром: «Правильно мы все поняли, что вы тоже к этому утверждению склонны? — я не знаю, кто «вы все», но поняли неправильно, — так как боитесь рассказать об европейских ценностях времен Киевской Руси. Это напоминает… простите ради бога, я очень уважаю всех слушателей, я глубоко благодарен всем, задающим вопросы, но это напоминает старинный анекдот: «Что такое ноктюрн, мы не знаем, но ты лучше не выпендривайся, а паши поглубже». Какие европейские ценности времен Киевской Руси? Вы бы хоть выучили, когда появилось это слово «европейские ценности» и что ими считалось в разные эпохи. В огороде Бузина, а в Киеве дядька. Что тяжелее, зеленое или свистящее? Ну, милый мой, что вы, нельзя же так! Товарищи, думайте.  — «Ваше мнение, для воспитания патриотизма и любви к Родине нужны ли исторические мифы или правда и ничего, кроме правды? — ну, конечно, правду не каждый унесет. — Возможно, чтобы заложить в человеке эти высокие чувства, нужно нечто другое?» Вы знаете, живешь-живешь и все время узнаешь что-то новое. Совсем недавно я узнал замечательную английскую пословицу: «Не пытайтесь воспитывать детей. Они все равно вырастут похожими на вас. Воспитывайте себя». Вот это, кстати, о патриотизме. Как сказал один мой друг, немного отредактировав поговорку: «Яблоко от лошади недалеко падает». Вот это, кстати, о воспитании патриотизма. С этим яблоком от лошади… Вот тут тоже есть одна тема, тоже здесь есть ряд вопросов – не буду их перечислять – относительно тех самых мажоров, которые ездят на машинах быстро не там, где положено. Знаете, я не помню, чья статься, а называется статья типа: «Не бойтесь, мой Феррари вас не задавит». То есть это к тому, что если какой-то придурок думает, что можно сесть в машину, у которой 600 лошадей под капотом, ехать по городу 120, а не 60, не понимая, что правила дорожные, в общем, давно устарели для других машин и что настоящая хорошая, дорогая машина, она настолько безопасна, там столько предохранительных система и что в основном все аварии происходят из-за старых, битых «Жигулей», за дешевых корейских этих «помойных ведер на колесах» и так далее, так что вы перестаньте оттаптываться на несколько мажорах. Тоже мне, можно подумать, они что-то решают. Чего товарищ недопонимает? Юному товарищу, видимо, никто никогда не говорил, что есть такая старая истина: Нельзя хватать хлебом перед холодными. Человек должен получать блага по трудам своим. И когда 20-летнее существо, которое в свое жизни ни хрена не сделало, и которое, по сути дела, является социальным паразитом, демонстрирует не просто шикарный образ жизни, но и свое пренебрежение теми правилами, которые существуют для всех – вот для быдла, для бедных, для тех, которые ездят на дешевых машинах, для тех, кто не может припугнуть дорожную полицию, для тех, кто не может откупиться, для тех за кого не вступятся волосатые лапы наверху, то, в общем, этих людей нужно на конюшне выдрать вожжами и на годик отдать в армию, в обычный линейный мотострелковый полк без права переписки. Вы знаете, очень быстро понимаются многие вещи. Вы знаете, эти люди не понимают весь уровень своей безнравственности, ибо представления о нравственности у них нет. Ну, потому что безнаказанность, она рождает всю эту шелупонь, которая потом удивляется, что восставший пролетариат, а также люмпен-пролетариат, а также разбойнички ночные из подвалов их вешают на фонарях, а они плачут и спрашивают, за что их вешают. Они долго всех раздражали, они долго плевали всем в душу. Не понимают. Это значит, то самое расслоение общества. Я не представляю, чтобы такие шутки выкидывал чей-нибудь миллиардерский сын в Европе или Америке. То есть, понимаете, папе останется плакать и уходить со всех мыслимых мест, где его видно. Потому что, если сын залетает с дозой наркотиков (или дочь), это достаточная проблема. Но вот такого загибона… То есть сядет по максимальному сроку, понимаете ли, какая история. Из принципа посадят. Так, что понимаете, что ж, поделать? Вот такая рабско-холопская система с барами рождает вот таких вот бар, которых потом в 18-м году расстреливают. А ведь они не заслуживают расстрела, а их расстреливают, потому что очень сильно довели. А заодно – всех, кто на них похож, все, кто образованные, всех, у кого чистые руки, всех, кто не копает лопатой. Так что вот как воспитывают патриотов? Как вы думаете, они патриоты? Не знаю. А если они патриоты, почему они не делают ничего полезного? Почему они не хотят умереть за Родину, не просятся поехать добровольцами в Сирию, например? Или построить, например, какой-нибудь нанокомбинат в Сколково? Какой на фиг патриотизм, о чем вы говорите? Так что касается создания мифов о войне, на которых надо воспитывать народ – уж как в 30-е годы воспитывали народ… Вот и почитайте того самого Шумилина, как комбат за 2 километра до передовой, штаб полка за 5 километров от передовой. А потом подходит несколько танков – из траншеи бегут командиры рот, политруки, а солдаты сидят какое-то время и сдаются в плен. Далеко не все, далеко не всегда и не во второй половине войны. Но случаев таких было до фига. М. Веллер: В каком страшном сне вы впали в тот гипноз, что Трамп говорил об изгнании негров, странных туземцев, армян? А вот как, на самом деле, воспитывать патриотизм на таком примере? Нигде никогда, ни в одной стране, ни у одного народа, ни в какой войне не было 5 миллионов пленных. Не было. Нигде, никогда, ни у кого не было около миллиона предателей, которые служили во вражеской армии против своего народа. Это ужасно абсолютно. Поэтому, конечно, такую правду нужно прятать поглубже. Но, когда она вылезет, всех зароет, понимаете. Ой-ей-ей! Ужас, ужас… Опять же представление народа… — «А сами вы где бы предпочли опрокинуть рюмки за упокой души Феди Кострова, – то есть Кастро нашего Фиделя, — в Майями или в Гаване?» Вы знаете, я в жару пить не люблю. И почему-то ни в Гавану, ни в Майями меня не сильно тянет. Если бы тянуло, я бы там уже был. Можно подумать, что у меня нет более радостного повода опрокинуть рюмку, если мне захочется. Ну что вы! Вот очень интересно: «Все политические установки, не идеи, в любом государстве являются итогом взаимоотношений многих организаций в обществе, но, прежде всего основных, лидирующих, гласных. Внутренняя борьба этих организаций и определяет текущую политическую позицию каждой из них, — совершенно верно. – Идеи правый в Европе, которые там к вам близки, зачем они нам? Мы-то вне этой борьбы или нет?» Нет, дорогой друг, очень сильно нет. Если бы вы были вне этой борьбы, то Россия абсолютно не как бы не сочувствовала и свое сочувствие не выражало бы ни словом ни делом правым движениям в Европе. Потому что – мы об этом говорили – сегодня Россия заинтересована в правых и рада помочь правым (ну, в рамках приличия, чтобы их не утопить, понимаете, за сотрудничество) с тем, чтобы правые взяли власть, изменили бы кое в чем политический строи, и кроме того, вероятно, развалили бы Евросоюз, который массе населения всех европейских стран надоел. И кроме того многие из них говорят, что они не против России и хотели бы улучшить отношение с Россией. В том смысле, что Крым Крымом, Донбасс Донбассом, а, может быть, давайте снимаем санкции… И, таким образом, я говорил, интересы российского правительства вот таким вот кульбитом совпадают с интересами европейских народов, но не потому, что правые и Кремль являются союзниками, а потому что они являются попутчиками. Вот когда 22 июня 41-го года Черчилль протянул руку помощи Сталину и сказал, что не отказывается ни от одного своего слова, которые говорил о коммунизме, но он протянул бы руку помощи даже сатане, если бы в ад вторгся Гитлер, то Черчилль и Сталин были классическими попутчиками. И их союз в антигитлеровской коалиции существовал потому, что и Советскому Союзу и Великобритании было выгодно, нужно, необходимо сокрушить Третий рейх. Как только сокрушили – все предыдущие противоречия вылезли наружу. А можно ли считать, что Черчилль и Сталин любили друг друга? А что такое? У них прилив нетрадиционных чувств? Не было ничего. Так вот, что касается правых. Теперь на кой черт это нам, кроме всех санкций. У Достоевского в одной книге мысль такая, мельком брошенная, которая если развить, выглядит вот как. Вот, предположим, живет человек в маленькой деревушке где-то в глуши на севере или в Сибири. И так сложилось, он хозяин такой неплохой, семья у него, заботы все время. Все лето крестьянину работать надо, летом день год кормит. А зимой все снегом завалено, да и нет у него интересов. Но вот однажды ему говорят, чтобы он никогда не удалялся больше, чем на 30 километров от своей деревни. Вот больше, чем на 50 километров ему удаляться запрещено, и более того, гарантировано, что этого не будет под страхом расстрела на месте. И этого человека начинает страшном мучить то чувство, что ему это запрещено. Одно дело, когда у тебя есть возможность, и ты, так или иначе, но все-таки добровольно от ее отказываешься. Это твой выбор. Другое дело, когда тебе говорят, что вот этого тебе нельзя. Вот тогда в человеке вспыхивает тяга к свободе. Если вы возьмете любую энциклопедии и массу философий, там будем очень много про свободу, и я боюсь, что ничего по существу. Если вы найдете по существу, я буду очень за вас рад, потому что вот мне найти не удалось, поэтому пришлось думать самому. Если думать самому на базовом уровне, что такое свобода, о которой так много написал, например. Бердяев, который толком не знал, что это такое, подразумевая, что это и так все знают. И так все – ничего не знают. Так вот свобода – это безотчетное инстинктивное, природное, вселенское стремление к такому состоянию, когда человек может выделить предельное количество свободной энергии, причем по собственному усмотрению. М.Веллер: Этот звоночек Обамы «Признавай, а то хуже будет» или как там… наводит на размышления Это все в общем и целом подчиняется второму закону термодинамики, это все в общем и целом подчиняется устройство вселенной, ибо уровень термодинамики есть один из базовых и основных уровней устройства вселенной. Формулировка моя собственная. Она отвечает на вопрос… Но это не вопрос, реплика, которую подал один псарь Троекурова старому Дубровскому, что «у нас иному псарю живется лучше, чем где-нибудь иному барину». Потому что, если нищий народ, теряя лучших людей, теряя свои семьи, борется за свободу и независимость против богатого завоевателя, который ему обещает, что в пределах его империи этот народ будет жить лучше, а народ борется за независимость и остается нищим и при опасностях – вопрос: а на кой черт ему это надо? А вот на тот черт, что стремление занять такое положение, когда максимум всего в моей воле, в моей власти – это, повторяю, один из аспектов второго закона термодинамики. Вот это все называется свобода. И когда окажется, что Россия – это не осажденная крепость, а просто остров в чужом океане и поехать будет некуда – вы, может быть, в Париж никогда и не собирались, но вы знали, что если сильно захочется, то вы можете – никуда вы не поедете. Вот вам хочется поехать в Саудовскую Аравию? Не поедете, если превратится оно все в Саудовскую Аравию. Если вы думаете, что можно жить в своей деревне, а то, что рядом, хрен с ним, пусть белые красные режут друг друга, — придут к вам либо белые, либо красные, прислонят к стенке и заставят делать то, что надо. Так что вы не думайте, что государство – это остров, человек – это остров. Это все, как вы понимаете, несерьезно.  — «Вы допускаете, что в 21-м веке добровольное слияние государств вопреки языковой и концептуальной картине мира?» Вы знаете, концептуальное – отдельно, языковое – отдельно. Повторяю, кислое с тяжелым не путайте. Знаете, что я вам скажу. Государства сливались вместе до крайности редко. Даже присоединение Техаса вполне добровольное к Америке в середине 19-го века к США – это было не то чтобы слияние государств. Это не было слиняем равных. И когда Карл Великий сколачивал свою империю… Слияние происходит сейчас ведь каким образом. Люди, которые оказываются самыми богатыми предпринимателями – жадными, жестокими, умными, последовательными – они входят в транснациональные корпорации, они работают везде по миру. У них деньги в одном месте, а семьи и отдых в другом места, а предприятия в третьем месте, а сырье в четвертом месте. И вот этот вот глобализм объединяет земной шар вопреки желаниям и интересам вопреки большинства населения. Вот такое объединение происходит. Такое объединение в результате избрания Трампа в США сейчас притормозилось. Хотя, конечно, в чем-то это сродни борьбе луддитов. Потому что если при каком-то раскладе сил и отношений производится всего больше, то это производство всего душит людей, ибо прогресс не интересуется людьми. Об этом придется поговорить в следующий раз, что прогресс отдельно, а люди отдельно, и не надо путать одно с другим. Сейчас я желаю всем, чтобы прогресс не отдавил ни ноги, ни голову и был одним целым. Всего самого доброго, до следующего воскресенья!

Ссылка на источник