А.Соломин ― Здравствуйте. В эфире «Эха Москвы» программа «Особое мнение», в студии Алексей Соломин, и у нас в гостях главный редактор газеты «Московский комсомолец» Павел Гусев. Павел Николаевич, приветствую вас. П.Гусев ― Да, добрый день. А.Соломин ― Продолжается противостояние республики Чечни и »Новой газеты». В разных видах оно проявлялось. Сейчас Союз журналистов Чечни опубликовал открытое обращение к »Новой газете» в связи с последней публикацией Елены Милашиной «Это была казнь» уже не о преследовании гомосексуалистов на территории Чечни, а о странном, непонятном исчезновении людей. Судя по всему, их просто в определенный момент, как пишет газета, уничтожили (есть такой, знаете, в федеральных СМИ распространенный глагол). Как вы думаете, вот, Чечня, Союз журналистов Чечни в данном случае требует от »Новой газеты» предоставить конкретные подтвержденные факты, доказательства, свидетельства, и только потом уже обвинять кого-либо согласно достоверной доказательной базе. П.Гусев ― Дело в том, что журналист – он не следователь из Следственного комитета, из прокуратуры или из Министерства внутренних дел, или из ФСБ, или из какой-то другой силовой структуры. Он проводит расследование. Он может выдвигать предположения, он может приводить те или иные свидетельские показания. Он может делать материал, показывающий, что происходило, могло произойти или может, или было, или будет, или на сегодняшний день что есть факты, которые приводятся от свидетелей, источников различных. Причем, вот, уважаемый или какой-то другой там председатель Союза журналистов Чечни – он должен знать закон о СМИ прежде всего, о том, что журналист может и не разглашать источник, который у него есть по тем или иным фактам. Это наше с вами право. А.Соломин ― Ну, собственно, они это и не делают по тем людям, которые живы, которые боятся за свою жизнь. П.Гусев ― Конечно! Конечно! Конечно! Поэтому это и является основой нашей профессии: мы не разглашаем источники. Сколько уже времени, сколько же бюрократы и различные и чиновники, и представители разных структур силовых – они бились именно с этим положением, чтобы заставить журналиста, что журналист должен, вот, всё… Если это делать, то мы можем подставить, подвести просто людей, которые могут оказаться в тяжелой ситуации – они просто даже до следствия не доживут, они так же исчезнут, как и исчезают некоторые другие. Поэтому я считаю, что председатель Союза журналистов Чечни недостаточно правильно выверил свою речь с соответствующими государственными структурами Чечни, и он абсолютно неправильно выражается. Он должен был бы обратиться не к журналисту, а обратиться к следственным органам российским или чеченским (не важно). А.Соломин ― Союз журналистов? П.Гусев ― Да, конечно. Мы делаем… Союз журналистов Москвы это и делает постоянно. Мы сегодня обращаемся: «Мы просим провести расследование по таким-то, таким-то фактам». Мы отправляем письма в Следственный комитет, мы отправляем письма в Генпрокуратуру. Они должны проводить. Мы предоставляем им, что у нас по нашим данным имеется то-то, то-то и то-то. Пожалуйста, проведите расследование. Да, мы, может, и не правы. Но факты о том, что могли быть совершены убийства, это чудовищно. Значит, Следственный комитет, прокуратура должны непременно этим заняться. Вот, в чем суть. И председатель Союза журналистов должен обращаться не к журналисту «Новой газеты», а обращаться в Генпрокуратуру или в Следственный комитет и говорить «Вот, по данным такой-то газеты, по данным такого-то журналиста это, это могло произойти. Мы просим провести самую тщательную проверку». Вот, в чем задача его, а не обвинять журналиста сразу в том, что он должен как следователь провести все допросы, расследование, фотографии, предоставить место и так далее, и тому подобное. А.Соломин ― А реакция власти на этот эпизод вас устроила? Вот, Дмитрий Песков, например, сказал, что у Кремля и так была эта информация. Москалькова сказала, что передавала Владимиру Путину эту информацию, она проверяется. П.Гусев ― Ну, в данном случае здесь самый главный момент – глагол «проверяется». А.Соломин ― Сколько оно может проверяться? П.Гусев ― Здесь мы только можем разводить руками. Оно может проверяться до следующего срока президентского, а может проверяться еще дольше. Пожалуйста, убийство Холодова проверялось, пока не истек срок следствия и вообще, так сказать, не закончилось по срокам всё. Вот и всё, допроверялись. Так же здесь может быть. Если власти не выгодно или кому-то из представителей власти не выгодно, чтобы это дело расследовалось, оно будет расследоваться столько, сколько нужно. А.Соломин ― Вот, я в различных Telegram-каналах (я не знаю, вы увлекаетесь этим или нет)… П.Гусев ― Я не очень увлекаюсь: у меня для этого есть целый штат сотрудников, которые этим увлекаются. А.Соломин ― Которые исследуют? П.Гусев ― Да. И исследуют, смотрят и так далее, и тому подобное. А.Соломин ― Я встречал несколько мнений о том, что подобная реакция и Москальковой, и Кремля о том, что Путин в курсе, то есть это некий сигнал. И некий сигнал о том, что власть, Кремль – ему уже надоели порядком эти регулярные сообщения, и он хочет, все-таки, разобраться с чеченским руководством в этом вопросе, дать ему понять, что так не стоит себя вести. П.Гусев ― Я думаю, что никаких официальных разборок, тем более гласных мы никогда не увидим и не услышим. Другое дело, что, наверняка, ну, какие-то беседы проводятся для того, чтобы немножко ситуацию стабилизировать и увести в сторону того, что идут разборки, следствие и так далее, и тому подобное. А.Соломин ― То есть помогают просто выйти из истории (НЕРАЗБОРЧИВО)? П.Гусев ― Я думаю, что да. Я думаю, что никто, конечно, не будет никаких оргвыводов делать, тем более не будет никаких уголовных дел возбуждаться, а будет просто ситуация, когда попытаются смягшировать действия руководства Чечни или представителей власти Чечни, чтобы, ну, они действовали, как можно более аккуратно, осторожно во всех этих передрягах, которые они же и затевают. А.Соломин ― А нет ли у вас ощущения, что этот вопрос, уж явно вопрос отношений силовых структур, самой Чечни и людей, подозреваемых в терроризме (в данном случае подозреваемых только), что Кремль это дал всё, действительно. На откуп местным властям: «Вы уж там сами разберитесь со своими проблемами. Главное, чтобы никто не взрывался и не расстреливал людей»? П.Гусев ― Ну, я думаю, что так и происходит, и мы все это видим, что в Чечне, в общем-то, если говорить в целом о стабильности, ситуация стабильна. Что они делают со своими внутренними или диссидентами, или представителями, которые не устраивают по тем или иным причинам чеченское руководство, это одному Богу известно или Аллаху известно. Это их внутреннее дело. И федеральные структуры стараются не нервировать локальные местные структуры, не выводя их на гласный федеральный уровень для решения вот этих вопросов. «Сами разбирайтесь. Но сделайте так, чтобы ни представители «Новой газеты», ни представители каких-либо других медийных структур говорили или обсуждали эти проблемы». П.Гусев: Навальный делает всё, чтобы стать еще на один миллиметр знаменитей и выше А.Соломин ― В контексте этой громкой истории существует ли угроза сотрудникам «Новой газеты» или самой Елене Милашиной, с вашей точки зрения? П.Гусев ― С моей точки зрения, да. Я думаю, что, к сожалению, такое возможно. И я бы советовал очень внимательно к этому отнестись и журналистам «Новой газеты», и журналистскому нашему сообществу, потому что не шутят. Не шутят. Это не шутки. Это достаточно… Ну, ситуация настолько может обостриться, что… Ведь, это не значит, что сегодня или завтра что-то может случиться. Это может через 2-3 года случиться. И та месть, которая, если будет дана, вот, не команда даже, а будет дан… Веки опустятся, глаз прищурится и этого будет понятно, что нужно когда-то что-то сделать, отомстить. А.Соломин ― То есть заказчик промолчал? П.Гусев ― Я думаю, что да. А.Соломин ― А молчание значит согласие. А как вы думаете?.. Давайте я сейчас тогда попробую поставить себя в положение человека, который будет говорить от лица чеченского руководства. Вот, есть информация, которую различные СМИ публикуют. У меня к этим СМИ нет доверия особого, я не знаю их, я не знаком с их главным редактором, я не знаю, что, на самом деле, из себя представляет их редакционная политика. Они публикуют некоторые сведения, которые мне вредят, моему имиджу. И тогда, действительно, у меня закономерный вопрос: а откуда вы это взяли? А СМИ этого говорить не хочет. П.Гусев ― Да. Для этого есть один только путь. Один – подать в суд. Только один по закону о СМИ, даже по Конституции, только один путь – подать в суд на »Новую газету», на этого журналиста, и в суде доказывать, разбираться, привлекать соответствующих свидетелей. И, вот, суд имеет право, кстати, у СМИ запрашивать уже документы. Суд по закону. А.Соломин ― По источникам? П.Гусев ― Да. А.Соломин ― Мы сейчас сделаем очень короткую паузу и вернемся в студию. РЕКЛАМА А.Соломин ― В эфире «Эха Москвы» и RTVi «Особое мнение», Алексей Соломин, у нас в гостях Павел Гусев, главный редактор «Московского комсомольца». Только через суд… П.Гусев ― Только суд. А.Соломин ― …можно попытаться получить информацию о том, откуда взялась информация? П.Гусев ― Да. А.Соломин ― Но, вот, например, в американских судах здесь встают на сторону журналистов, и часто скрывают, ну, то есть не позволяют истцам получать эту информацию. П.Гусев ― Дело в том, что мы знаем много случаев, когда суды встают и в России на сторону журналистов, а иногда встают и на другую сторону, и журналистские коллективы, кстати говоря, в судах часто очень выигрывают. И, вот, например, наша газета часто выигрывает, когда на нас подают какие-то достаточно странные особи. Но дело не в этом. Дело в том, что не надо сравнивать американский суд. Это есть американские законы, там совсем другое, там есть поправка к Конституции. У нас есть закон о СМИ, который очень на сегодняшний день пока еще, несмотря на то, что в свое время до 200 поправок прошлая Дума пыталась подать для того, чтобы этот закон практически уничтожить, один из самых демократических… В 1991 году он был принят, самый демократический закон России, я так считаю и многие считают. Так вот, этот закон еще очень много пунктов содержит, которые помогают нам, журналистам и работать, и защищать свою профессию, и отстаивать то, что мы делаем с вами. Но, опять же повторяю, мы больше выигрываем на сегодняшний день в судах (журналисты и коллективы редакционные), чем проигрываем. Это надо тоже иметь в виду. А.Соломин ― Я еще почему привел в пример США? Дело в том, что и для второй стороны, о которой делают публикации со ссылкой на анонимные источники, есть хороший пример в США. Дональд Трамп, который теперь взял за правило всё, что о нем пишут, он говорит: «Это фейк-ньюс. Где ваши источники? Покажите, кто вам это сказал?» И таким образом на таком уровне это возводится в такой, знаете, хороший пример. Все теперь могут этим пользоваться. Кремль повсюду теперь говорит: «Это фейк-ньюс». Прям просто использует даже английское слово «фейк-ньюс». Таким образом и Чечня в данном случае не выглядит чем-то… Ну, они не придумали паровоз. П.Гусев ― Они не придумали паровоз. Но если они не согласны и считают, что «Новая газета» совершила, ну, какой-то подлог в фактах или вранье, или они написали то, что никогда не было и не существует, они должны подать в суд. Это единственный путь выяснить. П.Гусев: Хуже та власть, которая допускает, чтобы депутаты принимали такие законы Вот это очень важный момент. Если властные структуры или какие-либо иные структуры (даже коммерческие) не подают в суд, а всё время только об этом пиарят, пиарят и говорят, значит, у них нет фактов и нет возможностей выиграть этот суд. Они понимают, что журналисты очень-очень близко подошли, ну, к той правде плохой, хорошей или ужасной, о которой писали, говорят или показывают. Это как раз и доказывает слабость позиции той же Чечни, там предположим, и Союза журналистов, и властных структур. Подайте в суд. Я всегда говорю. Когда на меня начинают как на главного редактора какие-то «Это наврали вы», я говорю: «Подайте в суд». А.Соломин ― С вашей точки зрения, Елена Милашина или сама «Новая газета» — они должны вступать в дискуссию с чеченскими Союзом журналистов ли, другими чиновниками какими-то? Или, все-таки?.. Статья, ведь, обращалась не к ним, статья была обращена в Следственный комитет. П.Гусев ― Совершенно верно. Они должны добиваться, прежде всего, и писать письма, и факты приводить, в Генпрокуратуру и в СКС. Другое дело, будут ли они этим заниматься или нет? Потому что у нас государство как столб стоит, и на нем просто, так сказать, веточки. И, естественно, само дерево, если оно покачнется в ту или иную сторону (вот это вот древо власти), тогда или будет, или не будет. Ну, посмотрите, вот сейчас там где-то на Урале (или где там?) по одному только слову президента там сейчас уже и отстранили руководителя СКС – это там, где зарплату не платят (я не помню точно место). Вот. То есть сразу идут действия. Здесь никаких действий нету. Поэтому я считаю, что у »Новой газеты» только один путь – это добиваться, чтобы возбудили уголовное дело или проверку провели. У властей Чечни, если они правы, они должны подать в суд. А.Соломин ― Насколько я знаю (и сейчас, возможно, это будет новость), поскольку вы занимаетесь проблемами журналистов здесь, в Москве, сейчас… Вы участвовали, видимо, в дискуссии насчет работы журналистов на московских событиях, в том числе протестных акциях, где, как мы видели, журналистам тоже достается. П.Гусев ― Да, достается. И журналистов иногда забирают, потом, правда, обычно их быстро выпускают. Но! Мы сегодня поставили вопрос перед Главным управлением внутренних дел по Москве, полицией московской и Росгвардией, что очень важно. Росгвардия как новая структура даже не знала о том до конца, что такие вещи существуют, что с журналистами надо обращаться немножко по-другому. Что есть 144-я статья «Противодействие профессиональной деятельности», там, по-моему, часть 4-я, 5-я. Что существует правило, когда журналисты имеют право освещать и санкционный, и не санкционный, и любые другие массовые, одиночные или какие-либо мероприятия. И не важно, какое это СМИ – государственное, иностранное, если оно аккредитованное в России, и так далее, и тому подобное. Это не имеет никакого значения. Главное, что журналист имеет право работать. Журналист ни при каких ситуациях, если он хочет остаться вот в этом массовом мероприятии журналистом, не имеет права сам лозунг нести, кричать какие-то речевки или, так сказать, выступать с трибуны. Как только он на это пошел, он из журналистов превращается в политическую или в общественную, или в какую иную сторону. А.Соломин ― Даже если у него висит пресс-карта на груди? П.Гусев ― Всё! Его пресс-карта перестает работать. Он не имеет права – он пришел работать. Если ты хочешь участвовать в политической или в общественной какой-то акции, пожалуйста, снимай свои атрибуты и вперед, занимайся политикой. А.Соломин ― Так вот вам, пожалуйста, и слабое место. П.Гусев ― Нет, это не слабое место. Это абсолютно точное место. Мы говорим о профессиональной деятельности, о работе, а не о политической деятельности. А.Соломин ― Я объясню, что я имею в виду. Я был на судах, где людей, участников различных митингов приговаривали там то к штрафу, то к административному аресту. И сотрудники полиции просто все как заговоренные, они выходят к судье в качестве свидетеля и говорят «Выкрикивал лозунги, мешал проходу людей и так далее». То же самое будет и с журналистами. П.Гусев ― Нет, не будет. Значит, с журналистами этого не будет ни при каких ситуациях, потому что есть договоренность. Во-первых, единая пресс-карта для массовых мероприятий выпускается, где есть опознавательные знаки Росгвардии, полиции и Союза журналистов. А.Соломин ― тоже было такое. П.Гусев ― Это было раньше, когда… А.Соломин ― ГУВД Москвы. П.Гусев ― Да, с ГУВД, когда не было Росгвардии. Сейчас появилась новая силовая структура, которая и занимается массовыми мероприятиями. Теперь дальше. Все карточки нумерованные, и дальше на оборотной стороне есть телефоны… Да! Есть еще соответствующий штрих-код, который сразу же можно будет… Мы сейчас всё это практически разработали. И там есть телефоны полиции и Росгвардии. То есть журналист незамедлительно может позвонить и скинуть смску, что у него возникли проблемы. Тут же немедленно все проблемы будут устранены. П.Гусев: Если не выявили и если не говорят, значит, понятно, кто был заказчик Дальше. Надевается жилет, который будет с прессой, и дальше есть удостоверение. 3 составных части. И для журналиста абсолютно точно никто его не тронет. Дальше проводятся инструкции со всеми сотрудниками Росгвардии, которые будут участвовать в этих мероприятиях, со всеми полицейскими, которые прекрасно знают: для журналистов будет отведено, для тех, кто желает, отдельное место для съемок, кто желает. Кто желает работать в толпе, нет проблем – иди в толпу работать, иди к трибуне работать, иди в любое место работать. Вот такие новые условия, новые правила, и мы абсолютно уверены… Да! Все эти номера будут тут же… Вот, можно считывать, из какой ты газеты, журнала или радиостанции и телевидения, и всё это будет очень легко сделать. А.Соломин ― Всё равно, если честно, не очень понимаю, что заставить омоновца не врать потом в суде? П.Гусев ― Дело в том, что это невозможно будет ему наврать, потому что у нас на каждом еще мероприятии будут свои… Ну, понимаете, это вы сейчас говорите то же самое, что те же омоновцы говорят: «А если а кто-то подделает карточку, наденет жилет и начнет провоцировать там?» Мы говорим: «Ну, на идиотов… Да, всё может в этой жизни. Но мы делаем такую карточку, которую подделать достаточно сложно будет – для этого нужно будет там свои технологии… Это целая разработка нужна». Понимаете? Если только… Да! Там и террористические акты могут быть, всё, что угодно, может быть. Мало ли, что может быть на таких массовых мероприятиях? Поэтому, да, всё может быть, но я еще раз повторяю, что будут наблюдатели и будут представители полиции, Росгвардии, которые будут защищать специально нас, журналистов от любых, ну, несанкционированных на нас нападок и возможностей, чтобы нам дали нормально осуществлять свою профессиональную деятельность. Я в это верю. А.Соломин ― Давайте перейдем к другим темам. Сегодня в Московском окружном военном суде сторона обвинения предложила сроки для обвиняемых, для подсудимых: для Заура Дадаева пожизненное заключение, другим разные сроки в зависимости от… С вашей точки зрения, это справедливый запрос? П.Гусев ― Ну, если говорить о тех, кто обвинялся и кого признали обвиняемыми, я считаю, что это достаточно справедливо. Другое дело, что я считаю, что абсолютно несправедливо, что были совершены действия, которые не позволили выявить реальных заказчиков или заказчика. Вот это очень большой ущерб в целом для этого дела. Вот это является самым главным минусом. Но это является и своеобразным плюсом, потому что если не выявили и если не говорят, значит, понятно, кто был заказчик. Если бы был… А.Соломин ― Не понятно, кто был заказчиком? Скажите. П.Гусев ― А я откуда знаю? А.Соломин ― Нет, подождите, если вы говорите «Если не выявили и не говорят, значит, понятно, кто был заказчиком». П.Гусев ― Да, это понятно, но стопроцентно нельзя говорить об этом. Но явно, что это человек или группа лиц, которые представляют очень большую и значимую власть. Это группа лиц, которая очень близко находится к очень известным людям, а, может, они и есть те самые известные люди. То есть вот то, что не выявлено, не допрошено и не были расследования со стороны основных, главных лиц в той же Чечне, это и может являться, ну, вызывать сомнения, кто мог быть заказчиком? В чью сторону когда мы смотрим, мы смотрим в эту сторону и думаем: «Что-то здесь не чисто. Ну, что-то здесь не так». И это позволяет нам думать так. Но, конечно, вот сейчас в эфире сказать, что «виноват», это мы не можем сказать. А.Соломин ― Павел Гусев, главный редактор газеты «Московский комсомолец». Мы через 5 минут к вам вернемся. НОВОСТИ А.Соломин ― Продолжаем программу «Особое мнение». В студии «Эха Москвы» Алексей Соломин (это я), Павел Гусев, главный редактор «Московского комсомольца». Павел Николаевич, сегодня «Единая Россия» внесла в Государственную Думу законопроект о гигантских штрафах за отказ удалять противоправную информацию в соцсетях, недостоверную информацию о ком-то, противоправную информацию. От 3 до 5 миллионов просят для граждан такие штрафы. Это вообще очень много, на самом деле. П.Гусев ― Ну, если вы возьмете все законопроекты прошлых лет, связанные со СМИ, предположим, или с какими-то иными вещами, связанные с журналистами или людьми, которые о чем-то говорят, там всегда штрафы зашкаливают. Потом эти штрафы уменьшаются там до 3 тысяч. Есть специальные надзорные органы, которые доказывают обезумевшему депутату, что можно и миллиард сказать, можно 5 миллиардов, но это бессмысленные вещи. А.Соломин ― Да и в суд иногда выходят с исками на 3 миллиарда рублей. П.Гусев ― Да, выходят за рамки здравого смысла, но это очень характерно для депутатского корпуса, особенно тех, которые обличены достаточно мощной властной поддержкой. П.Гусев: Блогер — человек, у которого всё время изливается что-то Так вот. В этой ситуации есть несколько загадочных вещей. Первая загадочная вещь – почему мы говорим о каких-то вещах, связанных, что что-то не нравится, якобы это обман, не обман? Для того, чтобы это доказать, нужно провести соответствующее следствие. Просто так вот нельзя. Я скажу «Иван Семенович такой-то, депутат – полный идиот, шизофреник и больной человек» (напишу). А.Соломин ― Ну, так 90% интернет-пользователей поступают. П.Гусев ― Да. Значит, как они будут это доказывать? Вот, я так считаю. Или, предположим, я привожу, что у него то-то, то-то там коррупционно. Дальше нужны какие-то следственные действия, потому что просто так вот сказать «Мне это не нравится, это ложь» — ну, докажите это, что это ложь. Даже сейчас… А.Соломин ― То есть он должен доказывать, что он не верблюд? П.Гусев ― Да. Дальше. Почему ни слова не говорится о мате? В социальных сетях мат – достаточно распространенное явление. В СМИ он запрещен категорически. Даже на улицах сейчас запрещен. Даже в общественных помещениях и ресторанах, и прочее-прочее. В соцсетях это, пожалуйста, везде вы найдете, всё это там написано. А.Соломин ― А здесь к вам пойдут и скажут «Свобода информации». Нет, так нельзя делать, потому что мат – это… Без мата куда? Где ругаться матом? В тайных обществах? П.Гусев ― Нет, ругаться не ругаться. По закону о запрещен. А.Соломин ― В общественных местах. П.Гусев ― В общественных местах. А социальные сети – это что такое? А.Соломин ― Ну, моя личная страничка. Это мне всё равно, кто на нее заходит – я пишу для себя. П.Гусев ― Всё здесь находится под большим вопросом. Весь этот закон и всё, что с ним связано. С одной стороны, я думаю, что депутат (я уж его даже фамилию не знаю и знать не хочу), они перед определенными большими политическими событиями начинают пиарить себя и выставляют самые невероятные законопроекты, от которых волосы шевелятся. СМИ тут же кидаются на это, и мы начинаем пиарить вот этого депутата, и он становится известным, там, на несколько месяцев, его всё время поминают, поминают и поминают. А.Соломин ― А закон потом исчезает. П.Гусев ― А потом закон исчезает как законопроект, который никто не одобрил, не смотрит и прочее-прочее-прочее. Такие законы очень любят вносить «Справедливая Россия» (законопроекты), ЛДПР (они на этом делают…), «Единая Россия» тоже, но в меньшей степени. Я думаю, что, во-первых, социальные сети – это не СМИ. Они вне рамок нашего законодательства пока. Не может законодательство никак… А.Соломин ― Но блогеров, ведь, уже приравняли в данном случае к… П.Гусев ― Кого? А.Соломин ― Блогеров, у которых больше 3 тысяч. П.Гусев ― Блогер – это не социальная сеть. Это не социальная сеть. Он может в социальной сети работать, но блогер – это совсем другая история. Его то, что приравняли, это тоже поход, ну, такой вот, попытаться подмять определенное количество людей, думающих не так, под закон о СМИ. Я всегда выступал против этого. Я считаю, что блогер – это не журналист, никакого отношения к журналистике он не имеет. Но журналисты бывают блогерами, и это факт, и это может быть. Но сам блогер как профессия или как направление – это… Ну, как сказать? Это вот человек, у которого всё время изливается что-то, льется-льется. И он льет. Какое отношение он к журналистике имеет? Зачем мы принижаем, зачем мы унижаем нашу профессию? Среди журналистов есть замечательные ребята, которые пишут помимо своих изданий в социальных сетях. И хорошо. А.Соломин ― По простой функции. Блогер с большим количеством читателей является, ну, де-факто средством массовой информации. Не по закону, а де-факто. У него огромная аудитория. П.Гусев ― Давайте, все-таки, говорить… Понимаете, вот, вы журналист, если считаете себя таковым, я журналист. Почему мы с вами принижаем нашу профессию? Почему мы не говорим, что «я авиаконструктор»? Вот, мы с вами сейчас из бумажки склеим самолет, и вы будете… А.Соломин ― И назовемся. П.Гусев ― «Я? Да я авиаконструктор. Посмотрите, какой у меня самолет. Посмотрите, даже звездочки на крыльях есть!» Понимаете? Нельзя на сегодняшний день принижать нашу профессию. Понимаете? Так каждый человек, который сел на толчок в туалете, написал на стене надпись и он скажет «Я журналист. Это мой блог! И через этот общественный туалет на Казанском вокзале проходят тысячи человек. У меня подписчиков, посмотрите сколько». П.Гусев: У нас государство как столб стоит, и на нем просто, так сказать, веточки А.Соломин ― Но я, заметьте, я не сказал «журналист», я не сказал, что блогер с огромной аудиторией становится журналистом. Я сказал, что он становится средством массовой информации. П.Гусев ― Нет. Средством массовой информации он не становится, потому что СМИ работает в рамках законодательства и законов о СМИ. А.Соломин ― Что с ними и хотят сделать. П.Гусев ― Это другой вопрос, сделают или нет. Давайте сейчас не будем говорить и подсказывать некоторым горячим головкам, чтобы они это делали. Но это не так. Это не так, не надо принижать нашу профессию. Люди имеют право выражать свои мысли в социальных сетях, на стенках туалета, я не знаю, где-то еще. И пусть выражают, если им это хочется. Наша профессия – это журналистика, это обдумывать, писать так, чтобы было интересно другим. Но! Мы работаем в рамках законодательства. Нравится оно нам или не нравится? Вот, я считаю, что мне многое не нравится, и я борюсь как председатель Союза журналистов, я выступаю и многие вещи мы отменили, многие вещи мы не допустили. Почему? Потому что сообщество считает, что нельзя журналистику, вот, просто принижать до ниже плинтуса. А.Соломин ― А как вы думаете?.. Все-таки, не знаю, мне, например, кажется, что государству на среднего-то блогера, в общем-то, наплевать. Но вот такие блогеры как Алексей Навальный, например, которые распространяют информацию о государственных деятелях, говорят определенные о них вещи, обвинения выдвигают, они для государства могут быть опасными. И это один из способов… П.Гусев ― Это один из способов… Государство поэтому и не примет, скорее всего, вот этот закон, потому что если кто-то думает, что это ради Навального придумано, он ошибается. А.Соломин ― Вот, вице-спикер Думы, например, думает так. П.Гусев ― Ну и пускай. Он может ошибаться. Вице-спикеры не самые умные люди бывают. Так вот. Вице-спикер может ошибаться. Почему он может ошибаться? Потому что… Навальный должен быть счастлив, если примут такой закон. А.Соломин ― Почему? П.Гусев ― А потому что они должны доказать. Вот сейчас… А.Соломин ― То, чего он хочет? П.Гусев ― Да. Да! Они, когда сейчас это услышат и поймут, они остановят этот закон. Потому что для того, чтобы оштрафовать на 20 миллионов, условно говоря, что они должны сделать? Они должны доказать в суде или в каком-то другом… Просто так же нельзя взять, просто «Вот, я хочу 20 миллионов». Только через суд – других вариантов нету. А если суд, они должны рассматривать, что он писал про Медведева, там, про кого-то еще. Сейчас они сказали «Это уголовник писал, мы рассматривать не будем». А тогда они вынуждены будут расследовать все дела Навального. Вот и всё. Навальный должен голосовать первый, стоять с плакатом сейчас в пикете «Примите этот закон. Примите закон! И после этого я буду каждый свой вот этот опус, который я там публикую, фильм или еще что-то, вы будете через суд со мной работать». А.Соломин ― Вы сказали по поводу вот этих одиозных законопроектов, которые выдвигают ради пиара собственного. К ним можно было бы относиться спокойно, если бы отдельные законы вдруг не претворялись в жизнь, как это было, например, с законом о пропаганде гомосексуализма. Никто не верил! Даже Дмитрий Медведев, если вы помните, в одном интервью сказал: «Да бросьте. Ничего на федеральном уровне не будет такого. Это что-то там петербургское, что-то они там, какое-то поветрие у них». Но это приняли. Это случилось. П.Гусев ― Приняли. А.Соломин ― И теперь на каждую инициативу обращаешь внимание. П.Гусев ― Вы знаете, у нас приняли столько законов глупых, дурных, особенно в прошлую думскую вот эту вот эпопею, что… Они ж не работают. Эти законы – по ним вообще ничего не принимают. А.Соломин ― А что хуже? Когда много законов, вот, дурных законов, которые не работают, или когда?.. П.Гусев ― Хуже та власть, которая допускает, чтобы депутаты принимали такие законы. Вот! Большая ошибка власти, большая ошибка тех руководителей, которые должны понимать, что Дума – это не тот принтер, где каждый депутат или партия, или какой-то чиновник захотел что-то протолкнуть и это протолкнулось. Это не должно быть. У нас законы принимаются, которые затем через 2-3 месяца начинают полностью переделываться. Правки, правки, поправки и поправки. Это же известный факт! Вот, чем… Кстати, это очень интересная тема для журналистских исследований – посмотреть, сколько правок затем вносится в течение года-двух-трех. А.Соломин ― Ну, или вот закон Яровой, который никак не могут запустить. П.Гусев ― Вот ярчайший пример. Ярчайший пример тупика, который уже… Власть расписывается в собственном бессилии, потому что нет ни средств, ни возможностей осуществить этот закон. Но нужно было политически в этот момент это сделать. А Димы Яковлева закон, который сегодня?.. Он работает! Но после него столько смертей и столько несчастья у маленьких детей, что руки только разводим, сколько несчастных детей, больных, которых раньше забирали в другие страны и там лечили и спасали. А.Соломин ― Не могу вас не спросить, не вовлечь вас в эту общественную дискуссию вокруг дебатов Навального и Гиркина. Навальный согласился на эти дебаты и получил множество осуждений от людей достаточно известных. Зачем он это сделал? С вашей точки зрения, он правильно согласился? П.Гусев ― Навальный, на мой взгляд… У меня к нему достаточно неположительное отношение. Так вот. Навальный, на мой взгляд, делает всё, где может быть хоть чуть-чуть скандального, для того чтобы эту скандальность вывести на уровень и обсуждения своего имени, и чтобы стать еще на один миллиметр знаменитей и выше. А.Соломин ― Ну, вряд ли его вместе с Гиркиным покажут на федеральных каналах. П.Гусев ― Никогда в жизни. Никогда в жизни. Никогда в жизни не покажут. А.Соломин ― Так зачем? В тусовочке просто еще раз?.. П.Гусев ― А зачем тусовочки? Социальные сети, интернет, сообщества. Это ж всё равно всё разойдется. Ну что? Посмотрите его там этот фильм и информация о Медведеве – она же набирает десятки-десятки миллионов. О ней все знают, об этом говорят. Ну а это что? Это как раз то, что нужно. А.Соломин ― Блиц-вопрос. Вы бы взяли интервью у Гиркина? П.Гусев ― Мы брали интервью у Гиркина – это было несколько лет назад. Затем Гиркин, по-моему, раза 2 обращался к нам в газету с предложением, что он может дать какую-то интересную информацию. Ну, мы слушали сначала, что он говорит. Мне кажется, что там было больше самопиара, а самое главное, он боится остаться забытым. Он не хочет быть забытым. Мы не стали брать у него. А.Соломин ― Павел Гусев, главный редактор «Московского комсомольца» в эфире радиостанции «Эхо Москвы» и RTVi. Алексей Соломин зовут меня. Всего доброго.

Ссылка на источник