Т.Фельгенгауэр ― Здравствуйте. Это программа «Особое мнение», меня зовут Татьяна Фельгенгауэр, в гостях у меня сегодня Владимир Рыжков, политик. Здравствуйте, Владимир Александрович. В.Рыжков ― Добрый вечер. Т.Фельгенгауэр ― Какая-то непонятная история происходит с Алексеем Навальным и его отношениями с ФСИН, потому что то попросили поменять срок на реальный, то не просили, то обращались в суд, то нет. Теперь ФСИН, вот, только что сказала, что ничего мы не отправляли в суд. А суд говорит: «Да нет, вы направили, просто без подписей». Что это происходит? В.Рыжков ― Ну, власть никак не может выработать какую-то стратегию по отношению к Алексею Навальному. Суд по всему, есть 2 башни, как обычно говорят, в Кремле. Одна башня, которая, видимо, предлагает… Возможно, это Сергей Кириенко – я не утверждаю, я просто предполагаю. Одна башня предлагает действовать политическими методами, то есть методами, там, дискредитации, контрпропаганды, съемки и запуска каких-то роликов про то, что он фашист, и так далее. Политические методы. А есть у нас башни, которые, как правило, выше и толще – это силовики, которые просто привыкли давить, сажать и не пущать. И, вот, видимо, между этими двумя башнями, какая стратегия лучше, идет борьба постоянно, что делать с Алексеем Навальным. Потому что обе стратегии для них проигрышные. На политическом поле он их явно переигрывает. Алексей Навальный – единственный сегодня политик в оппозиции, который может вывести сотни тысяч людей на улицы по первому призыву, который разоблачает коррупцию в высших эшелонах власти, и что делать с этим, они не знают. Поэтому политически он их переигрывает. Если же они превратят его в узника политического, в политического заключенного, это только придаст ему и героизма, и политического веса, и еще больше расширит число его сторонников в России, и будет международная поддержка. И мне кажется, что вот эти бесконечные метания «сажать, отпустить», «послать бумагу, отозвать бумагу», «пригрозить арестом, отпустить» и так далее – это ж продолжается еще… Когда были выборы мэра? В 2012-м году? Т.Фельгенгауэр ― Ну да. В.Рыжков ― Вот, тогда ж та же самая история была в Кирове, когда, вроде как, арестовали, посадили, на следующее утро выпустили и так далее. То есть, на самом деле, это свидетельствует о том, что никакого противоядия у власти… То есть, есть 2 таблетки, не знаю там, белая и красная. Белая – политическая, красная – силовая. Есть 2 таблетки, 2 противоядия, ни одно из них против него не работает. Вот так можно объяснить все эти метания. Т.Фельгенгауэр ― Но при этом мы наблюдаем уже неделю (даже больше), пару недель то, что происходит с предвыборными штабами по всей стране. В.Рыжков ― Это… Т.Фельгенгауэр ― Вот этот агитсубботник – это же силовое совершенно решение. В.Рыжков ― Это обычное дело, когда вождей не трогают, потому что они слишком известные и слишком опасно политически их трогать, а рядовых участников протестов (волонтеров, руководителей штабов) можно прессовать и сажать. Это та же самая линия. То есть это попытка, с одной стороны, Алексея Навального дискредитировать, как это было в случае с Кировлесом, как это было в случае с делом Ив Роше, а с другой стороны запугать активистов, запугать волонтеров. Поэтому это всё то же самое. Но как я уже сказал, ни белая таблетка, ни красная таблетка не работают. То есть чем больше такого рода акций осуществляется по отношению к нему и к его активистам… Кстати, зеленка началась в моем родном Барнауле. Первая зеленка была там, но там, к счастью, не было ничего подмешено, то есть никаких агрессивных веществ. А здесь уже ему в Москве плеснули уже с какой-то дрянью, из-за чего он чуть не потерял глаз. Всё, что они делают, работает в конечном итоге только на Алексея Навального. Потому что он бросил вызов, он совершенно бесстрашно идет против этой власти, и что с этим можно поделать? Ну, посадил в свое время режим апартеида Нельсона Манделу. Ну, посадил. И что? Да, он долго просидел, но в результате режим пал, а Нельсон Мандела стал президентом ЮАР. На самом деле, надо вообще сменить оптику в этой истории и понять власти, что пока они выбирают между белой и красной таблеткой, решения нет. Решение есть только одно во всей этой истории – решение, причем и в интересах власти самой, и в интересах страны, и в интересах общества – это легализовать политическую деятельность Алексея Навального, дать ему, наконец, зарегистрировать Партию прогресса, дать ему участвовать в президентских выборах, тем более что он собрал, по-моему, уже там чуть ли не полмиллиона человек (записались в волонтеры и сказали, что готовы поставить подписи). Это в несколько раз больше, чем нужно гражданину России для регистрации на выборах президента. То есть единственный выход в интересах страны и в интересах Кремля, и в интересах общества – это дать возможность Алексею Навальному участвовать во всех выборах, в которых он хочет участвовать. Т.Фельгенгауэр ― Но Кремль сам себя загнал в ситуацию, когда уже не может принять такое решение. В.Рыжков ― Ну, на самом деле, понимаете, вот я как раз сейчас и говорю это для того, чтобы предложить им сменить оптику. Вот, они очень зашоренные. Они зашоренные в отношениях с Западом, они зашоренные в отношениях с Украиной, они свихнулись на Америке. У них, вот, матрица в голове, они мне напоминают лошадь… Знаете, как в Средние века лошади ездили по городам? Т.Фельгенгауэр ― Да, с шорами на глазах. В.Рыжков ― С шорами. Им завешивали правый и левый глаз, чтобы они не пугались и ехали прямо. Вот, наша власть – это такой вот мерин-тяжеловес с шорами, который поверил почему-то, что есть только один сценарий «Не пущать». Но есть масса других сценариев, гораздо более умных, цивилизованных и я уж не говорю про то, что соответствующих законам и Конституции. Т.Фельгенгауэр ― Смотрите, тут же вам могут возразить… В.Рыжков ― Простое решение: прекратить кошмарить, прекратить изымать, прекратить арестовывать, пустить на выборы и бороться в честной борьбе. А там народ решит, кто победит. Народ у нас источник власти, напоминаю, по Конституции. Т.Фельгенгауэр ― Мне кажется, для власти это, конечно, не самое просто решение. Но вам же могут возразить, Владимир Александрович… В.Рыжков ― Я им предлагаю рассмотреть противоположный сценарий: а что, если они продолжат играть с белой и красной таблеткой? К чему это приведет? К тому, что легитимность власти будет разрушаться, к тому, что авторитет и популярность Алексея Навального будут расти. К тому, что ситуация всё больше будет дестабилизироваться. И для них самих это будет всё более опасный сценарий. То есть они должны сравнивать не между сценарием посадить или продолжать кошмарить в псевдополитическом поле, а для них нужно рассматривать сценарий, что будет в том случае, если они продолжат идти по этому ошибочному пути. В.Рыжков: Наша власть – мерин-тяжеловес с шорами, который поверил, что есть только один сценарий «Не пущать» Т.Фельгенгауэр ― С другой стороны, когда были выборы мэра и Алексея Навального решили допустить… В.Рыжков ― Да, это было правильное решение. Т.Фельгенгауэр ― …выяснилось, что он набрал как-то слишком много голосов. В.Рыжков ― И что? И что плохого-то? Т.Фельгенгауэр ― Видимо, как-то не хотят, чтобы так вот повторилась история. В.Рыжков ― Смотрите, на сегодняшний день буквально недавние данные Левада-центра. Недавно в Барнауле Алексей Левинсон из Левада-центра их представлял (левадовские данные). На сегодняшний день за Путина готовы голосовать 63%, за Алексея Навального – 2-3%. Чего бояться-то? Что за панический страх перед выборами, когда у тебя доверие, у Владимира Путина доверие выше 80%, готовность голосовать за него 63%? На вопрос, когда… Я сейчас могу 2-3% ошибиться, но суть такая: когда россиян спрашивают: «Хотите ли вы другого президента?», 56% говорят: «Да нет, нас и этот устраивает». Для меня, на самом деле, этот страх не объясним и иррационален, в нем есть что-то мистическое. И в этом смысле я еще раз говорю, что вы, господа (я ко всем башням сразу обращаюсь – и к тем, кто пожиже, и к тем, кто потолще, покрепче, ко всем башням обращаюсь), что вы просто ведете себя как недалекие и глупые люди. Я не утверждаю, что вы недалекие и глупые люди, вы ведете себя как недалекие глупые люди. Не надо бороться с обществом, не надо бороться с политиками. Если у Алексея Навального есть сторонники и их очень много, прекрасно: это укрепляет Россию. Это укрепляет общество. Это укрепляет государство. У этих людей должно быть представительство. У этих людей должна быть возможность голосовать за своего представителя. Поэтому самый лучший со всех точек зрения выход и решение – это легализовать, пустить на выборы и пусть народ примет решение. Т.Фельгенгауэр ― Еще немного об Алексее Навальном. Тут его вызвал на дебаты Игорь Стрелков, который Гиркин на самом деле, и Алексей Навальный согласился. И вот уж неоднозначное, наверное, решение. Вы считаете, скорее прав Алексей Навальный, соглашаясь дебатировать с таким человеком? В.Рыжков ― У меня был опыт. Меня как-то несколько лет назад позвали… Тогда еще была Билингва, и Алексей Навальный вел эти дебаты. Кстати говоря, Алексей Навальный вел эти дебаты, и меня позвали дебатировать с Алексеем Беловым-Поткиным. Помните, был такой? Т.Фельгенгауэр ― Угу. В.Рыжков ― Он и сейчас есть – он в тюрьме сидит. Т.Фельгенгауэр ― Он есть, да. Он настоящий политзаключенный. В.Рыжков ― Он, да, он политзаключенный. И я пошел на эти дебаты, потому что, во-первых, я не боюсь дебатов, как и Навальный сегодня написал, что он не боится дебатов ни с кем. И во-вторых, мне кажется, что… Я же не присоединяюсь тем фактом, что я дебатирую с националистом, я не присоединяюсь к националистическим взглядам, которые мне глубоко противны. Вот, глубоко противны, вот, просто абсолютно. Я считаю эти взгляды неприемлемыми для себя вообще со всех точек зрения. Я считаю, что национализм – это то, что разрушит Россию и приведет нас к большой крови. Вот это моя позиция. Но я пришел в тот клуб для того, чтобы, как я мог, убедительно и эмоционально, и с аргументами отстаивать свою точку зрения. Мне кажется, мне это удалось. Любой может посмотреть эти дебаты: они есть в YouTube, мои дебаты с Беловым, которые вел Алексей Навальный. В этом смысле Алексей, возможно, поступает точно так же: он показывает, что он не боится дебатов. Во-вторых, он готов отстаивать свою точку зрения, но при этом, конечно, мы все должны помнить, кто такой Гиркин? Это совершенно отвратительная фигура. Это человек, на руках которого кровь. Вот, не в переносном смысле слова, а в буквальном смысле этого слова. Это человек, который развязал братоубийственную войну (начал) и его кураторы братоубийственную войну между русскими и украинцами. И надо отдавать отчет, и мне кажется, Алексей должен с самого начала здесь в первых же своих словах дать оценку этой фигуре и той страшной роли, которую он сыграл. Т.Фельгенгауэр ― Сейчас сделаем перерыв буквально несколько секунд. Особое мнение Владимира Рыжкова, мы сейчас вернемся. РЕКЛАМА Т.Фельгенгауэр ― Мы продолжаем «Особое мнение», это особое мнение Владимира Рыжкова, меня зовут Татьяна Фельгенгауэр. Ну, то есть, все-таки, фигур?.. Вот, почему мне ваша аналогия кажется несколько неуместной? Потому что Белов (он же Поткин) – это не Стрелков (он же Гиркин). В.Рыжков ― Согласен. Согласен, да, согласен. Т.Фельгенгауэр ― Просто масштабы разрушений… В.Рыжков ― Согласен. Т.Фельгенгауэр ― …совершенно не те. В.Рыжков ― Абсолютно. Абсолютно. И я еще раз повторю, что мне кажется, что Алексей должен совершенно ясно высказать свое отношение, вот как я сейчас это сделал, что это совершенно отвратительная, чудовищная, черная в русской истории, в новейшей русской истории фигура. Я не думаю, что Гиркин Славянск захватил сам, по собственной инициативе. То есть, конечно, его инициатива была. Очень часто историю делают авантюристы. Но за этим авантюристом, несомненно, стояла наша власть. У него было оружие, у него была координация, у него были боеприпасы. И я напомню, что с этого всё началось, началась кровавая война на Востоке Украины. И мне кажется, что Алексей… Т.Фельгенгауэр ― Конечно! Можно еще и »Боинг» вспомнить, извините. В.Рыжков ― Можно еще и »Боинг». И даже я бы сказал, нужно вспомнить «Боинг», потому что эти 282 человека не погибли бы, если бы Гиркин не захватил Славянск в свое время и не развязал эту братоубийственную войну. И то, что вчера буквально Украина заявила, что будет готовить план действий по вступлению в НАТО, это тоже Гиркин. И то, что мы с Украиной сейчас вражеские страны, это тоже Гиркин. И мне кажется, для Алексея… Как политик он действует прагматично. Как политик он сегодня написал в своем комментарии, что его задача – перетянуть на себя голоса националистов. Что, вот, есть националисты, которые сегодня за Гиркина, а завтра… Я так его понял. …а завтра будут голосовать за Навального. То есть как политик он как пчела собирает или хочет собрать голоса со всех цветов, даже с самых дурнопахнущих и ядовитых, и плотоядных цветов на нашей политической арене. Но мне кажется, что он, конечно, должен очень ясно выразить свое отношение. Очень ясно выразить свое отношение к фигуре Гиркина с самого начала этих дебатов. В.Рыжков: Это совершенно отвратительная фигура. Это человек, на руках которого кровь Т.Фельгенгауэр ― Про еще одного политического или околополитического деятеля – я говорю о Вячеславе Мальцеве. Сегодня пришли некоторые подробности. В.Рыжков ― Тоже мой знакомый. Выходит, что кого бы мы ни обсуждали… Т.Фельгенгауэр ― Да. Ну, что поделать? Пришли некоторые подробности уголовного дела, которое возбудили. В.Рыжков ― Вот это я еще не успел посмотреть. Что там? Т.Фельгенгауэр ― Я вам сейчас расскажу. Значит, возбуждено против него уголовное дело по статье 280.1 – это публичные призывы к осуществлению действий, направленных на нарушение территориальной целостности Российской Федерации. В.Рыжков ― А что имеется в виду? Что? Когда? Чего? Т.Фельгенгауэр ― Ну, это надо, наверное, смотреть какие-то материалы дела. Тут пока сообщается… В.Рыжков ― Я просто не так внимательно следил за выступлениями Мальцева. Что? Чего он там предлагал? Т.Фельгенгауэр ― Сообщается только статья. Какие именно призывы к сепаратизму, не понятно, о чем идет речь. И ранее еще говорили о том, что дело заведено о создании экстремистского сообщества, и это касается сообщества Артподготовка (то, что его). Но сам Мальцев из страны уехал. Ну, во-первых, как вы считаете, правильно ли он сделал, что он уехал? Но тут он потом сказал, что готов вернуться в обмен на освобождение своего соратника. В общем, это имеет какое-то отношение к реальной политике, все-таки? В.Рыжков ― Ну, у нас же программа называется «Особое мнение»? Т.Фельгенгауэр ― Да. Безусловно. В.Рыжков ― Вот. я не читал материалов дела, как говорят юристы, то есть я не знаю, чего там конкретно, как… Ну, я видел дела подобного рода. То есть там обычно берется либо какая-то статья, либо какое-то выступление (расшифровка), прикладывается к материалам, где он к чему-то призывал. Я не знаю, о чем идет речь. Просто не знаю, не могу даже предположить. Вот. Я был уверен, что против него возбудят уголовное дело, еще когда была год назад думская кампания. Когда Мальцев появлялся на федеральных телеканалах, там же были прямые эфиры и там можно было говорить всё, что хочешь, и он там призывал Путина на кол посадить (вот то, что мне врезалось в память). Я не думаю, что посадка президента на кол – это отторжение территории (видимо, не это имелось в виду), но мне казалось, что столь радикальная риторика в наших палестинах – она, как правило, бесследно не проходит. И, вот, там год спустя, видимо, как у нас говорят, обратка пришла за те выступления – возбудили уголовное дело. Цель, скорее всего, добиться, чтобы он просто был невъездной. Вот и всё. То есть, как правило, это делается именно для этого. Т.Фельгенгауэр ― То есть он что, представлял здесь какую-то реальную опасность для власти? В.Рыжков ― Мы же до перерыва уже это обсуждали, что есть реальная опасность, а есть то, что мнится башням Кремля как реальная опасность. Понимаете? Ведь, нет ничего объективного, есть то, что нам представляется в наших представлениях, да? В их представлении или, возможно, в представлении кого-то из них сообщество Мальцева, его поклонники его блога на YouTube, возможно, представляют какую-то опасность. Скорее всего, вы знаете, что у нас создано огромное количество структур, которые раньше мы называли «Госбезопасность». У нас есть ФСБ, которая отвечает за госбезопасность, у нас есть ФСБ, которая за это же отвечает, у нас есть ФСО, у нас есть Росгвардия, у нас есть Центр «Э». Там работают десятки тысяч, сотни тысяч офицеров, которым надо продвигаться по службе, получать премии, получать государственные награды, отчитываться о проделанной работе. А если у вас десятки, сотни тысяч человек в стране должны бороться с экстремизмом (а экстремизма нет), то что надо делать? Выдумать экстремизм, объявить кого-нибудь (вот, вас, меня, его) экстремистом, и начать с этим бороться. Историки давно установили, что, например, если брать теракты в царской России, вот, в поздний период при Николае Втором, да? Там же было огромное количество терактов, да? Половина терактов в царской России против генералов, градоначальников, полицейских офицеров и других чинов были совершены агентами охранки. Каждый второй теракт совершался, как сейчас бы сказали, агентами ФСБ, ФСО, Центра «Э» и Росгвардии, потому что тем самым они оправдывали свое существование, выделение бюджетов, повышения по службе и так далее. Можете ли вы сейчас ручаться, Татьяна, за то, что за очень многими экстремистскими проявлениями или мифическими экстремистскими проявлениями не стоит агентура ФСБ, ФСО, Росгвардии и Центра «Э»? Я бы за это не поручился. Т.Фельгенгауэр ― Ну, я вот прям сходу могу вам назвать историю, когда полицейские размещали всякие там надписи и призывы для того, чтобы потом человека. В.Рыжков ― Да, совершенно верно. Т.Фельгенгауэр ― А потом сами всё и раскрывали. В.Рыжков ― Абсолютно. Абсолютно. Т.Фельгенгауэр ― Медиазону можно почитать просто. В.Рыжков ― Поэтому чем больше Путин плодит спецслужбы, чем больше он плодит охранку, политическую жандармерию, специалистов по борьбе с экстремизмом, тем больше у нас будет экстремизма. Я расскажу, у меня был случай смешной. Когда я работал самым юным вице-губернатором в Алтайском крае, ко мне пришли люди и говорят… А я отвечал за структуры администрации края. И говорят: «Владимир Александрович, вы знаете, сколько у нас национальностей живет в Алтайском крае?» Я говорю: «Сколько?» Они говорят: «70″. «Ого, — сказал я. – Как много. И что?» «А у нас, — говорят, — в администрации нет Комитета по делам национальностей». Я говорю: «А зачем он нужен?» «А кто будет заниматься межнациональными конфликтами?» — сказали мне люди. Я сказал: «А что, у нас в Алтайском крае есть межнациональные конфликты?» Они говорят: «Нет». Т.Фельгенгауэр ― «Будут!» В.Рыжков ― Я говорю: «Так а чем же они будут заниматься?» Они говорят: «А вот, а вдруг появятся у нас в Алтайском крае межнациональные конфликты». На что я их выгнал за дверь и сказал: «Вот, не будет у нас Комитета по делам национальностей – и не будет у нас межнациональных конфликтов». И вы знаете, Татьяна, как в воду глядел. Вот, с 1991 года, когда я пресек попытку создать в Алтайском крае Комитет по межнациональным конфликтам нет ни одного межнационального конфликта. В.Рыжков: Они зашоренные в отношениях с Западом, с Украиной, они свихнулись на Америке Я сегодня все советы раздаю. Еще один совет нашему богоспасаемому президенту, который сейчас на Валааме, по-моему, находится и совершает паломничество. Еще один совет. Хотите уменьшить число проявлений экстремистской направленности? Сокращайте число борцов с экстремизмом. Чем меньше в стране будет борцов с экстремизмом, тем меньше у нас в стране будет экстремистов и экстремистских проявлений. Вот, голову даю на отсечение. Какой-то минимум, конечно, нужно оставить. Вот та часть, которая занимается реальными террористами, реальными террористическими группировками, та часть, которая занимается борьбой с запрещенным у нас ИГИЛ и другими, это, конечно, должно остаться и серьезно заниматься. Но, вот, всё, что касается внутренней политики, когда в Тамбове ищут экстремистов, когда в Пензе ищут террористов, когда на Алтае сидит гигантское управление ФСБ, которое не знает, где их там отыскать (этих несчастных экстремистов-террористов), вот этих надо всех сокращать. Потому что, не имея смысла своего существования, они будут создавать сами или фабриковать, или приписывать обычным нормальным людям-активистам экстремизм, которым они, конечно же, не занимаются. И Мальцев, с моей точки зрения, если уж про Мальцева, вообще не экстремист. Ну да, он не сдержан на язык, что в наших палестинах не приветствуется. Но какой же он экстремист? Он что, начиняет гвоздями пластиковые бутылки? Он что, отвинчивает гайки как чеховский злоумышленник на железнодорожном полотне? Он что, кладет бревна под правительственные кортежи? Ну, просто человек говорит. Ну, пусть говорит. Есть такая программа «Пусть говорят». Т.Фельгенгауэр ― У нас нельзя просто говорить. Вы же знаете, Владимир Александрович, у нас за слова не просто судят, у нас за слова сажают. В.Рыжков ― Здесь я взываю к разуму властьпридержащих, что не надо сажать за слова, потому что, сажая за слова, вы множите зло. А когда вы множите зло, оно потом обернется против вас самих. Это же закон истории. Ну, надо же читать книжки. Т.Фельгенгауэр ― Ну как? 17 лет не оборачивается против них никакое зло, и с чего бы оно обернулось? В.Рыжков ― Ну как не оборачивается? Ну как не оборачивается? Половина из них уже под санкциями. Как не оборачивается? Т.Фельгенгауэр ― Ну, чего им эти санкции? У них здесь всё хорошо. В.Рыжков ― Да это вам так кажется, что у них всё хорошо. У них то яхта под угрозой, то вилла под угрозой, то еще какая-нибудь пакость, понимаете? Т.Фельгенгауэр ― Ну, ничего. Дети все там учатся и слава богу. В.Рыжков ― А уж как народ в 2013 году до Крыма: 900 долларов была средняя зарплата, сейчас 600. Треть потеряли уже. Оборачивается против всех, и против них тоже оборачивается. И против простых людей зло оборачивается. Нельзя множить зло в таком сложном обществе как наше. Поэтому я призываю всех: отвяжитесь вы от Навального, отвяжитесь вы от Мальцева. Дайте людям заниматься конституционно гарантированной политической деятельностью, и тем самым вы успокоите страну. Кстати, когда была встреча с непарламентскими партиями в Кремле несколько лет назад и у меня была возможность говорить с президентом, я… Можно тоже в YouTube найти мое выступление, я ровно об этом говорил, что, множа насилие, множа репрессии, множа запреты, государство не укрепляет себя, а ослабляет. Потому что это разрушает общество, это разрушает основу, это разрушает доверие, это разрушает законность, это разрушает институты. Понимаете? Ну, вот, в Чечне, как пишет «Новая газета», убили, расстреляли бессудно 27 человек. Список имен опубликован. Что говорит Кремль? «Мы услышали». Т.Фельгенгауэр ― Да. В.Рыжков ― Услышали они! То есть в одном из субъектов Федерации, как говорят очевидцы и свидетели, и источники «Новой газеты», осуществляются беззаконные аресты и бессудные казни. Реакция Кремля – «Мы вас услышали». Это ли не распад государства? Т.Фельгенгауэр ― Ну, слушайте, а когда почти обездвиженного молодого человека за разбой сажают в тюрьму? В.Рыжков ― Да, да. Отвратительная история. Т.Фельгенгауэр ― Здесь ничего. И его так и не выпустили – его просто перевели в больницу. В.Рыжков ― Надо как можно больше резонанс этому делу придавать, и думаю, что человека можно спасти. Таких случаев было много. В.Рыжков: Навальный как пчела собирает или хочет собрать голоса со всех цветов, даже с самых дурнопахнущих Т.Фельгенгауэр ― Сейчас сделаем перерыв несколько минут. Это «Особое мнение» с Владимиром Рыжковым, мы скоро к вам вернемся. НОВОСТИ Т.Фельгенгауэр ― Продолжается программа «Особое мнение», меня зовут Татьяна Фельгенгауэр, в гостях у меня сегодня Владимир Рыжков, политик. Я бы хотела, чтобы мы сказали пару слов об Антоне Носике сегодня. Антона Борисовича похоронили на Востряковском кладбище. В.Рыжков ― Да. Это огромная потеря. Я, к сожалению к огромному, не был с ним дружен и близко знаком, хотя, конечно, мы где-то там здоровались и пересекались. Но, конечно, я не смогу сказать так много и так точно, и так эмоционально, как говорили его друзья эти дни. Но я отлично… Вот, знаете, раньше… Вот, Татьяна не помнит, а наш оператор помнит, что когда в советское время умирал какой-то большой босс партийный, то писали обычно в газете «Правда»: «Огромная невосполнимая потеря». Такой был штамп советский при уходе партийных начальников, да? Ну, вот, в данном случае эти слова «Огромная невосполнимая потеря» — они очень точные, если от этого вот формального очистить, от формальной шелухи. Потому что Антон, действительно, сыграл гигантскую роль в том, что Россия сегодня, по крайней мере, в этом отношении, в отношении новых медиа, интернета, свободы слова в интернете очень свободная страна по-прежнему, к счастью. Он один из ключевых людей, которые сделали нас современной страной. Вот, у нас президент Путин говорит, что Россия должна быть на передовых рубежах в цифре, в интернете, в новых технологиях. Ну, тогда надо сказать… Медведев, кстати, выразил соболезнования. Путин – я не знаю, выразил или нет? Т.Фельгенгауэр ― Не видела, чтобы Путин. В.Рыжков ― Я тоже (мне не попадалось). Но, на самом деле, Антон Борисович – он один из тех людей, которые это делали. Один из тех людей, которые… Он был абсолютным лидером и пионером в интернете, в создании современных медиа, в создании интернет-СМИ. И я совершеннейший профан, вот, и в интернете, и во всех этих делах, я всегда, когда появлялась его статья какая-то… А, ведь, он писал до самых последних дней, да? Вот, он обсуждал все эти вещи. Я всегда обязательно… То есть то, что говорят must read, обязательно нужно читать, да? Я обязательно читал его оценки. Шла ли речь о Telegram’е… Вот, последние у него статьи были о попытке запрета Telegram’а. Шла ли речь о цензуре в интернете, о правилах регулирования, о законе Яровой, для меня его голос был самый авторитетный. То есть я абсолютно ему доверял как гражданину и как профессионалу, когда он высказывался на эти и на другие темы. И он же еще был под экстремизмом (вот то, что мы обсуждали). Т.Фельгенгауэр ― Да, хотела как раз сказать. В.Рыжков ― Он же был осужден, да. Т.Фельгенгауэр ― Верно подметил Саша Плющев, удивительная история. Премьер-министр страны, которая осудила человека по экстремизму… В.Рыжков ― Шлет соболезнования осужденному по экстремизму. Т.Фельгенгауэр ― Да. В.Рыжков ― Это как раз пример абсурдности вот этой политики борьбы с экстремизмом, потому что когда образованнейший, интеллигентнейший, очень милый, очень доброжелательный, очень веселый, каким был Антон, человек получает статью по экстремизму за высказанное мнение. Это же абсурд! Поэтому я, пользуясь просто случаем, для меня это огромная потеря. Я уже несколько дней живу этим и переживаю. Я хочу выразить огромное соболезнование его родным, близким и всем близким друзьям, которых у него было огромное количество. И я сравниваю вот эту потерю с потерей, когда убили Аню Политковскую, когда убили Бориса Немцова. Вот, есть люди, которые, когда уходят, вот, действительно, некем заменить. Да, есть много специалистов, есть много замечательных людей. Но, вот, человек, который очень много качеств в себе совмещает… И, вот, когда ушла Политковская, мы гораздо хуже стали знать и понимать, что происходит в Чечне и на Северном Кавказе. Когда ушел Борис Немцов, не стало фигуры, которая всех нас могла объединить. И это было много раз. А сейчас вот ушел очень молодым и ярким Антон Борисович, и я боюсь, что мы хуже сейчас будем понимать, хуже знать, менее точно оценивать то, что будет происходить в этой сфере в нашей стране. Поэтому это гигантская потеря. Очень. Очень жаль. Ужасно. Очень скорбно всё это. Т.Фельгенгауэр ― Владимир Рыжков в программе «Особое мнение». Давайте посмотрим, что нам присылают наши слушатели. Напомню, что у нас работает SMS +7 985 970-45-45. Новость, которая сегодня прошла не в «Топе», но достаточно любопытная. Вот, Ольга спрашивает: «Что означает отказ подписывать договор с Татарстаном?» В.Рыжков ― Вот. Это очень важно. Т.Фельгенгауэр ― Вообще вокруг Татарстана в последнее время там какие-то такие движения происходят. Что это? В.Рыжков ― Вот, Татьян, это очень-очень-очень важная тема. К сожалению, даже наше любимое «Эхо» редко эту тему обсуждает. А это очень важная тема. Тема называется «Российский федерализм и регионы». В.Рыжков: Не надо сажать за слова, потому что, сажая за слова, вы множите зло Вот, я сегодня написал в Twitter’е, что молодцы татарстанцы. У них сегодня, кстати, очень важное событие. Представьте себе, в путинской России в 2017 году депутаты парламента субъекта Федерации, то есть Татарстана (внимание, Татьяна) единогласно 83 человека из 83-х принимают обращение к президенту Путину о том, чтобы продлить, подписать на новый срок договор между Москвой и Казанью, и сохранить наименование президента за главой республики. Т.Фельгенгауэр ― Это договор о разграничении полномочий, поясним мы тем, кто, может быть, пропустил. В.Рыжков ― Это договор о разграничении полномочий между федеральным центром и Татарстаном, который ведет свою историю еще от 1992 года. Потом он несколько раз переподписывался. Последний раз, по-моему, он подписан был Владимиром Путиным и Минтимером Шаймиевым в 2007 году. Замечу важную деталь. Минтимер Шаймиев сегодня был в зале Госсовета, когда принималось это решение. Мне тут же начали писать: «Рыжков! Почему Татарстан должен иметь какие-то права, а все остальные не должны? Что это за исключительность татарстанская?» Правильно, я согласен с вами. Я за то, что федерализм предполагает, что равноправные отношения между центром и регионами должны быть не только между Москвой и Казанью, но между Москвой и Барнаулом, Москвой и Новосибирском, Москвой и Кемерово. Я за то, чтобы федерализм, то есть широкие права регионов, которые у нас гарантированы Конституцией… А сегодня они сведены к нулю за двумя исключениями: Татарстан по договору и Чечня по праву силы, да? Чтобы эти полномочия были у всех регионов, не только у Татарстана. Более того, Татарстан доказал (я хочу это подчеркнуть), что когда у региона есть чуть больше свободы, чем у соседей, чуть больше возможностей и прав, чем у соседей, он может очень успешно развиваться. Я хочу обратить ваше внимание, что Татарстан по большинству социально-экономических показателей один из лидеров в России. Один из лучших технопарков – Казань и Набережные Челны. Одни из лучших инновационных парков. Развивается промышленность. Великолепный город, великолепная спортивная инфраструктура. И в 90-е годы, в начале 2000-х, когда у нас еще был федерализм в стране, были несколько десятков, около 40 моделей регионов очень разных, где был успех. Татьяна, вы помните, как прекрасно работал Михаил Михайлович Прусак в Новгородской области? Когда я был в Якутске, мне показывают театр: «А это кто построил?» — «А это вот тогда-то» — «А эта библиотека?» — «Тогда-то» — «А этот университет?» — «Тогда-то». В 90-е годы, когда была Федерация и когда регионы имели возможность, лучше понимая, что им нужно и что нужно развивать, они могли выстраивать свои модели. Я могу просто бесконечно перечислять… Т.Фельгенгауэр ― Ну, кстати, в регионах-то еще обращают внимание на то, что очень, конечно, сложно налоги все в Москву отправлять. В.Рыжков ― Слушайте, когда Москва на днях заявляет, что она будет подсвечивать деревья… Т.Фельгенгауэр ― На 6 миллиардов. В.Рыжков ― На 6 миллиардов. А я вспоминаю свой родной Барнаул, у которого при населении 700 тысяч весь годовой бюджет 9 миллиардов. И при этом 5 миллиардов неоплаченных долгов (и такие города-банкроты – это все города страны за малым исключением), то это и есть федерализм. Это когда больше полномочий у регионов, больше денег у регионов, больше возможностей реализовывать свои проекты. И вот этот случай Татарстана – он исключительно важный. Потому что последний регион… Ведь, обратите внимание, я сегодня прочитал это обращение Госсовета. Они прямо апеллируют к Конституции России (депутаты). Представляете, депутаты голос подняли! Татьяна, вы давно это?.. Когда последний раз на вашей памяти было, когда депутаты региона единогласно чего-то там просят у центра? Т.Фельгенгауэр ― Но до этого, если я ничего не путаю (вы меня поправите), все, ведь, радостно добровольно говорили: «Да нет! Да какие нам там президенты? Не-не-не, у нас там вот…» Они даже от наименования такого «президент» отказывались. В.Рыжков ― Конечно, виноваты. Конечно, виноваты. Сами сдали. Т.Фельгенгауэр ― Сами радостно всё сдали. В.Рыжков ― Госдума сама всё сдала, все свои полномочия. Совет Федерации свои полномочия сдал. Счетная палата, которая по Конституции у нас институт парламентский, де-факто и де-юре сейчас стал институтом президентским. Но Татарстан – последний регион, который не как Чечня с автоматами бегает, а на юридическом законном основании, строго следуя Конституции Российской Федерации, говорит: «Ребята, минуточку, у нас федерация. Ребята, минуточку, у регионов должны быть права». И поэтому очень важный прецедент сейчас на наших глазах пытается создать республика Татарстан. Потому что если республика Татарстан отстоит свое право принимать свои законы, реализовывать свои экономические проекты, развивать свою промышленность, сельское хозяйство, культуру, спорт так, как она считает это лучше для нее, а, значит, и для ее жителей, для жителей Татарстана, это даст надежду и для других регионов получить больше прав и больше возможностей. А Кремль уже сказал, что они не будут переподписывать договор (вчера была такая новость). Опять-таки, источник в Кремле некий (мы догадываемся, какой) сказал: «А вот это не вписывается в нашу федеральную политику. Мы, наверное, не будем подписывать». Татарстан сегодня (я хочу обратить внимание опять всем башням нашего краснокаменного замка в центре Москвы), единогласно Госсовет Татарстана. И если сейчас федеральный центр растопчет эту волю, растопчет… Это очень конструктивное письмо (я его сегодня почитал). Очень конструктивное. Он не укрепит страну, а ослабит страну, потому что как раз отказ регионам (в данном случае Татарстану, но и всем регионам) в их законных конституционных правах какие создает настроения? Создает настроения ненависти к федеральному центру, создает настроения сепаратизма, дает почву для тех самых экстремистов, с которых мы сегодня начали разговор, дает почву для ослабления и кризиса политического устройства страны. Т.Фельгенгауэр ― Владимир Александрович, вы, похоже, уже живете в какой-то прекрасной России будущего, потому что мы прекрасно знаем, что Кремль может легко убрать любого главу региона. У нас нет выборов… В.Рыжков ― Кремль может убрать… Т.Фельгенгауэр ― …у нас назначают глав регионов. В.Рыжков ― Татьян, надо различать. Можно легко убрать главу региона. Можно легко посадить Навального. Можно легко объявить всех экстремистами. Можно легко закрыть интернет. Это делается легко. Гораздо труднее разгребать последствия таких решений. Понимаете? У кого это была в классической русской литературе легкость в мыслях необыкновенная? У Ноздрева? Или у Манилова? Ну, у кого-то из них, по-моему. Вот эта легкость в мыслях необыкновенная, которая часто проявляется нашими краснокирпичными башнями, порождает тяжелейшие последствия, которые потом надо будет разгребать. Так и в случае с Татарстаном. Права субъекта защищены Конституцией, они должны быть защищены не только для Татарстана, но и для других регионов страны. Т.Фельгенгауэр ― Спасибо большое. В программе «Особое мнение» сегодня выступал Владимир Рыжков, эфир вела Татьяна Фельгенгауэр. До свидания. В.Рыжков ― Спасибо вам.

Ссылка на источник