О. Журавлева ― 21 час и почти 4 минуты в Москве, вас приветствуют «Невзоровские среды», меня зовут Ольга Журавлева. А из Петербурга к нам присоединяются, присоединяются к нам Виталий Дымарский… В. Дымарский ― Присоединяемся, да. И рядом со мной Александр Невзоров. О. Журавлева ― … и Александр Невзоров. А. Невзоров ― Да, мы в гостинице «Гельвеция», где 20 числа будет и развлекать, и озадачивать публику мой друг Уткин. О. Журавлева ― Это наш общий друг. А. Невзоров ― Да. С блестящей лекцией «Поэт в России больше, чем футбол». Или наоборот. В. Дымарский ― Наоборот — «Футбол в России больше, чем поэт». Ну какая разница? А. Невзоров ― Да. Сразу сделаю объявление, что примерно в тех же числах в курпатовском центре «Игры разума» будет моя лекция, она какая-то настолько закрытая, и аккредитует туда только самых избранных непосредственно Курпатов. И хочу объяснить, что тут действительно в Питере гигантские пробки и полное светопреставление, потому что, как известно, сегодня сюда привезли ребро, понавезли всякого начальства. О. Журавлева ― А начальство сопровождает ребро, простите, Александр Глебович? Я не понимаю. В. Дымарский ― Или ребро сопровождает начальство. А. Невзоров ― … предвосхищает, оказывается у него на пути. А я уже пострадал, потому что я пришел утром на рынок покупать для собаки копченые свиные ребрышки, и вместо обычной тысячи рублей пришлось заплатить две. Я спросил: почему? На что мне продавец строго сказал: вы что, не знаете, что в Питер привезли ребро? Поэтому статус продукта, любых ребер существенно повысился на эти дни. О. Журавлева ― Клевета. Мне кажется, что клевета. Я хотела вас сразу спросить… В. Дымарский ― Про ребро или про рынок? О. Журавлева ― Нет, не про рынок и не про ребро, я на самом деле серьезно вполне хочу спросить о противостоянии чеченского, как это сказать, официального… чеченского официоза и »Новой газеты». Вот прямо так. И статья про расстрелы, и ответы потом соответственно из Чечни и, по-моему, даже про Милашину там сказано много всяких гадостей в этом ответе. А.Невзоров: Ведь это не конфликт Чечни и »Новой газеты». Это конфликт ХV века и XXI века А. Невзоров ― Да, возникает вопрос, кому верить – то ли чеченским официальным лицам, то ли «Новой газете» с ее блистательной самоубийственной очень дерзкой и очень красивой позицией, которая отстаивает то, что бессудные казни в Чечне происходят. Вот самое интересное, что права и та сторона, и эта сторона, да? Ведь это не конфликт Чечни и »Новой газеты». Это конфликт ХV века и XXI века. Не случайно, вот как чертик из коробочки тут же выскочила известная прокурорша со вспотевшим бюстом и заступилась за Чечню, объясняя, что Чечня отстаивает свои традиционные ценности. И это действительно правда, это действительно так. Вот для феодализма, для общества, где управляют религия и традиции, и бессудные казни, и золотые пистолеты, и расстрелы гомосексуалистов – это все традиционные базовые основополагающие нормы, без которых это не может быть, и войны тейпов тоже. И нет другой Чечни. Потому что ведь умение… ведь золотые Айфоны и достижения цивилизации – это всего-навсего игрушки, которыми они быстро научились пользоваться, и как мы знаем, никакой сложности, никакой загвоздки в том, чтобы уметь ими пользоваться, нет. Они такие же нахлебники на шее прогресса и развития, как и большинство вообще мусульманских стран, которые не принимают участия ни в каком развитии, ни в науке, ни в открытиях, они пользуются этим. Меня, честно говоря, очень мало беспокоит судьба возможных жертв в Чечне, потому что это, опять-таки, если возможных жертв возможных бессудных казней, потому что если бы не их, то они бы. Это опять-таки та самая традиционная ценность, и вообще мы обязаны понимать, что традиции, традиционные ценности – это всегда баррикады на пути развития, на пути прогресса, это всегда такой очень мощный деградант, который постоянно пытается общество вернуть к древним дряхлым и уже отжившим нормативам жизни. В. Дымарский ― Но смотрите, те факторы, которые вы назвали по отношению к чеченскому обществу, они, в общем-то, применимы и к российскому, к русскому обществу. А. Невзоров ― И это прекрасно. Вот мы видим, как этот традиционализм загнал Чечню во временной капкан, и вырваться она оттуда может только в том случае, если отгрызет себе лапы. Но понятно, что этого не произойдет, потому что современно мыслящих людей в Чечне в принципе не может быть и взяться им неоткуда. Но мы теперь имеем возможность в качестве наглядного пособия эту Чечню внимательнейшим образом рассматривать и понимать, что это то, куда ведут Россию все эти бесконечные шевкуновы, милоновы, мизулины, с их песнями и завываниями про традиционные ценности и про то, что у России какой-то свой особый мутантный путь, который неизвестен всему остальному человечеству. И мы имеем возможность видеть, как это все происходит, мы имеем возможность наблюдать за тем, как торжествует этот ХV век. И Россия, да, действительно, она уже примерно по пояс погрузилась в эту трясину старины, в эту трясину архаики и отжитости, она может уйти еще и глубже, честно говоря, естественно… О. Журавлева ― То есть, бессудные казни будут распространяться по всей стране просто со временем, правильно? А. Невзоров ― Ну вот смотрите. Вот у нас есть поп по фамилии Шевкунов. Недавно он давал какую-то очередную понтовую и пафосную поповскую пресс-конференцию, где вступил в заочную дискуссию с Александром Николаевичем Сокуровым, при том, что Александр Николаевич – очень грамотный человек, хорошо знающий вопрос, и все то, что поп отвечал как бы на тезисы Сокурова, было как бы просто откровенным враньем. И у попа спросили: вот скажите, а вы бы запретили «Матильду», известный фильм? Он сказал: если бы был механизм, с помощью которого это можно было бы сделать, я бы запретил. В переводе это означает: зарезал бы, но ножичка нету, да? Поджег бы, но спички отобрали. О. Журавлева ― Бодливой корове рог на дает, вы это имеете в виду? А. Невзоров ― Они ищут механизм борьбы с современностью, а в Чечне этот механизм борьбы с современностью и со всяким развитием работает великолепнейшим образом. И мы понимаем, что сейчас как бы мы присутствуем при очень интересном, очень мощном задиристом красивом знаковом конфликте, конфликте света и мрака. И каждая из сторон себя считает, разумеется, светом. И олицетворители вот этих традиций, и олицетворители действительно подлинного современного развития. И все эти шевкуновы, все эти милоновы-мизулины, они вот именно такой, если мы будем последовательнее, они именно такой, как сегодняшняя Чечня, хотели бы видеть Россию. В. Дымарский ― Ну да, они хотели бы видеть, они, согласен с вами, они тянут туда Россию, но если бы они не получили добро от власти, никто бы им не дал туда тянуть Россию. Зачем власть соглашается на это? Зачем власти в ХV век? Ей там удобнее? А. Невзоров ― Ей там удобнее. К тому же, если власть решила, что она будет играть в имперский путь, если она будет играть в давно прошедшее величие и его симулировать, тогда ей необходим и тот соус, которым эта власть обычно поливалась в российской истории, то есть, непосредственно церковь и так называемая духовность. Да, я скажу сейчас страшные слова, но благодаря тому, что мы видим, благодаря тому, что мы имеем возможность наблюдать, мы сейчас вправе поставить, вероятно, знак равенства между словами «экстремизм» и »духовность». Мы понимаем, что духовность в развитии – это обязательно экстремизм. А экстремизм в развитии – это непременно духовность. И вот, кстати говоря, каждый интеллигент, каждый любитель духовности должен понимать, что любой его поклон в эту сторону, любое произнесение с придыханием всей этой, скажем так, возвышенной чуши, это еще одна для кого-то ступенечка что-нибудь запретить, кого-нибудь зарезать, кого-нибудь сжечь, учинить какое-нибудь бессудное или замаскированное и припудренное формальной законностью действие. Все дело теперь только за молодежью, потому что война ведется за ее умы, вот этим современным россиянам придется делать выбор, где ее место – в очереди к ребру или у коллайдера, да? Мы знаем, что все равно ключи от цивилизации, ключи от мира находятся у Запада, они находятся у Европы, они находятся не у России. В. Дымарский ― Есть и у России, но только там, где находится коллайдер, ну условно. А. Невзоров ― Совершенно верно. И мы видим, что никто смягчаться в отношении России не собирается, и думать, что на какой-то мифической любви и почтительности Запада к каким-то русским шалабушкам никто ничего прощать не будет. Только что Парламентская ассамблея или сессия ОБСЕ предписала России вернуть Крым. Они так же неумолимы и непреклонны в своих оценках. А.Невзоров: Традиционные ценности – это всегда баррикады на пути прогресса О. Журавлева ― Они искренни в этих оценках? А. Невзоров ― Да, потому что они понимают, что этот мир взрывоопасен и чертовски горюч, и что в это мире, если не будет поддерживаться цивилизационными силами порядок, то тогда, в общем, у этого человечества шансов очень мало. Они просто не представляют себе вот этой степени глубины погружения во всю эту милоновщину и мизулинщину. Причем, это то погружение, которое в принципе может и должно сделать Россию окончательно бессильной. Вот насколько я знаю, в Москве умер Илья Глазунов. О. Журавлева ― Да. Кстати, о духовности, о патриотизме. А. Невзоров ― Кстати, о духовности. Да, мы с ним когда-то очень дружили. Но, вы знаете, что у меня в жизни были – как у Земли – разные периоды, в том числе и Юрский, и мы дружили, и мы подолгу разговаривали, а последний разговор состоялся… и он очень много доброго для меня сделал, надо сказать, и был действительно превосходным в свое время другом, пока наши пути не разошлись по чисто идеологическим соображениям. И я помню вот этот страстный разговор, который состоялся года 3 или 4 назад, когда он орал на меня про то, что я разрушаю те мифы, из которых сделана Россия, а я упрекал его в том, что он тиражирует этот миф под называнием русская история, которой никогда не было, по крайней мере, вот эта вся ее картиночно-васнецовско-придуманная лубочная часть, и что тем самым он, конечно, очень вредит, потому что мы видим, что то, что производило на мир, на Запад, очень глубокое впечатление еще 10 лет тому назад, уже не работает. Обратите внимание на то, что происходило на саммите. Ведь там окончательно стало понятно, что – да, пляшут вокруг Путина, да, есть такой момент. Я не говорю про какие-то смешные глупые подхалимские выходки типа того, что разместил у себя очень неумный Соловьев, вот картинки, где якобы все сгрудились вокруг Путина… О. Журавлева ― Это очень странная история, честное слово, да. Я тоже наблюдала эту картинку. А. Невзоров ― Но тем не менее, в общем, надо сказать, что пляшут, но для цивилизованного мира Россия не партнер, а проблема. О. Журавлева ― Так они пляшут, потому что опасаются? А. Невзоров ― Тяжелая болезненная проблема, как всякий регрессор. Не в математическом, разумеется, смысле этого слова и не в статистическом. То есть, очень большой такой деградатор большой мощи распространения всякой деградации. Поэтому, конечно же, с ней обязательна вот эта вот реакция. При том, что мы видим, что, в общем, осадочек у всех остался весьма и весьма неоднозначный. О. Журавлева ― А у вас какой? А. Невзоров ― А я же, поймите, я же не за кого. Я в реальности, в действительности не за кого. Я очень благодарен времени и эпохе, что у меня есть возможность хладнокровно и со стороны наблюдать и исследовать эти процессы, поскольку сейчас – я уже повторяю это в сотый раз – необыкновенно обнажена нервная система событий. Мы имеем возможность прикасаться к живым нервам и наблюдать за тем, как по ним без всякого декремента идет этот импульс. Мы имеем возможность наблюдать обнажение смыслов, мы видим подлинную роль той России, о которой только читали и подлинный лик, скажем так, России, и понимаем, что, конечно, мир не возьмет ее с собой в будущее вот такую, какая она есть сейчас. А судьбу мира решают не те, у кого есть ребра и очереди, а те, у кого есть коллайдеры. И это тоже понятно. И если бы я был русским, наверное, мне было бы больно за Россию. О. Журавлева ― А вы себя кем считаете? А. Невзоров ― У меня нет вообще, по счастью, никакой национальности… В. Дымарский ― Там долго рассказывать. Александр Глебович иногда рассказывает свою родословную. А. Невзоров ― Да. Хотя мы видим, что вот это вот, ведь долго в Айфончики просто тыкать пальцами не получится, Айфончики надо еще – ну, в самом широком смысле этого слова – изобретать и предлагать миру, потому что мир – это огромное акционерное общество, где оценка персонажа ведется по размеру его вклада в цивилизацию и в общее развитие. А у нас все, даже выяснилось, что та же самая Армата сдута с американского танка 80-х годов, потому что вот этот принцип нежилой башни – это одна из разработок американских Абрамсов, которые они просто не стали ставить на вооружение, потому что тогда распался Советский Союз, и это требовало многих миллиардов, поэтому они не стали как бы вводить новый боевой танк, хотя вот, скажем так, та про-Армата, она предназначалась как средство поражения именно советских танков и как ответ на советскую военную угрозу. Это все надо понимать. В. Дымарский ― … автомобиль сделать не можем… А. Невзоров ― Так нет, это все понятно, что это все очень вторично, этого не надо стесняться, я опять-таки об этом говорю. Но и очень смешны вот эти наивные попытки российской власти, которая пытается видеть в этом как бы некую внутреннюю политическую смуту и пытается подручными привычными способами с этой смутой бороться. Это все равно, что, там, не знаю, дуть на тетраоксид азота в смеси с каким-нибудь аэрозином 50, это бессмысленно, потому что нету у протестов, у нагревающихся, образно говоря, стенок реактора, в России нету, как ни странно, политической подоплеки. Есть цивилизационная подоплека, это конфликт вот этих традиций, дремучности, мрака милоновых-мизулиных-шевкуновых и современности и развития. О. Журавлева ― Кто олицетворяет современность и развитие? А. Невзоров ― Современность и развитие по-прежнему олицетворяют те, кто изобретает высочайшие технологии и совершает научные прорывы – все остальное абсолютно вторично. Просто сейчас все до такой степени уже привыкли к тому, что все, что дадено цивилизацией, уже дадено, уже за это никто не пытается стоять перед этой наукой на коленях, хотя стоять надо именно было бы перед ней, а не перед какими-то ребрами копчеными или не очень. Ведь обратите внимание, что сейчас происходит в России, тоже есть очень знаковые вещи. Вот приметы, вот то, что Оля Журавлева замечательно называет эту рубрику, называет ее »с нам и бо… О. Журавлева ― Босх. Алло-алло, где вы? Джентльмены, вы пропали. У нас произошел обрыв коммуникаций, к сожалению, как я понимаю. Может быть, мы попробуем восстановить нашу связь. Джентльмены, дорогие, если вы меня слышите, знайте, что вы оборвались на самом интересном месте. Сергей из Москвы пишет: «Наш вклад в мировую цивилизацию – это автомат Калашникова и коктейль Молотова». Это немало, Сергей. Но с автоматом Калашникова тоже все достаточно не просто, если судить по тому, что пишут всякие недобрые языки и разнообразные мыслители. Дорогие мои, вы с нами? Нет, я вас не слышу опять. Что нам пишут еще. Баранов Михаил: «Варвары стояли на более низкой ступени развития, чем Римская империя, что не помешало первым остановить развитие Европы на тысячу лет». Михаил, но, насколько мы можем судить, вот Александр Глебович не очень верит во все эти сказки, там все-таки с Римской империей тоже было все не совсем в порядке в тот момент, когда варвары до нее добрались. Пока она стояла на более высокой ступени, ее вроде бы никто не завоевывал. А.Невзоров: Традиционализм загнал Чечню во временной капкан, и вырваться она может, только если отгрызет себе лапы Что у нас со связью? Как это называются – проблемы возникли за пределами территории Советского Союза, или как это обычно бывает. Интересуются, какой породы у нас собака у Невзорова. И это я не могу сейчас узнать, потому что у нас отсутствует связь с Петербургом. Первый случай в моей истории. Что мы можем предложить, джентльмены? Джентльмены делают мне какие-то знаки, которые я понять, к сожалению, не могу. У нас кто-нибудь придет оказывать нам поддержку, или, может быть, мы попытаемся хотя бы по телефону вызвониться? Алёша, что ты хочешь сказать? Алексей Соломин вот подошел к нам, прокрался. А. Соломин ― Работают, все службы заняты. Пришли тебе помочь, если нужна помощь. О. Журавлева ― Вы, как люди, которые давно знаете Невзорова… Нарышкин ― На самом деле по телефону – хорошая мысль. Сейчас можем попытаться это организовать. А компьютерщики будут пытаться восстановить связь. О. Журавлева ― Ну хорошо, да, давайте, может быть, с Александром Глебовичем свяжемся по телефону. Если вы сейчас это дело заорганизуете, есть же телефон? А. Соломин ― Конечно. О. Журавлева ― Алёша сейчас попробует набрать, потому что это, конечно, все очень грустно. И обрыв произошел как-то… «Где видео из Петербурга?» — слушайте, если бы хоть аудио было, очень удачная смска. В. Дымарский ― Алло-алло. О. Журавлева ― О, ура! В. Дымарский ― Алло, слышно нас? О. Журавлева ― Да, теперь – ура! А. Невзоров ― Все, дали связь. В. Дымарский ― У нас где-то здесь что-то с интернетом, у нас было прерывание. А. Невзоров ― Порядок? О. Журавлева ― Да. Александр Глебович, «с нами бо…» — на этом слове вы оборвались, вы представляете себе? Это неспроста. А. Невзоров ― Да-да, вот обратите внимание, кому они вынуждены, бедные кремлевцы, доверять такие суперответственные посты, как, например, управление тем же самым Донбассом, да? Вот у нас есть красавец Захарченко, то он блеснет тем, что он рассказывает, что 10 минут прыгал на своей собственной кровати, пока ее не сломал… О. Журавлева ― Мы помним это, мы помним ваше эссе на эту тему. Да-да. А. Невзоров ― То он вступает в связь с инопланетянами, то он собирается брать Лондон. А знаете, чем он блеснул последний раз? О. Журавлева ― Чем же? А. Невзоров ― Он расстрелял три ноутбука. О. Журавлева ― О!.. А. Невзоров ― Потому что он обнаружил в трех ноутбуках что-то, компрометирующее, с его точки зрения, и нелестное для себя, и дал распоряжение любой ноутбук, который на территории ДНР будет обнаружен, в котором будут содержаться какие-то нелестные сведения, необходимо расстреливать. О. Журавлева ― Откуда вы берете эти сведения, Александр Глебович? Я восхищена просто. Откуда вы так хорошо все знаете? В. Дымарский ― Сам Захарченко об этом написал? А. Невзоров ― Это распространил вот тот самый лысый писатель, нервный лысый писатель, который там организовал рекламную кампанию своей книги, Прилепин, по-моему, да? В. Дымарский ― Захар, да. А. Невзоров ― Он распространил их достаточно широко. Другое дело, что они разошлись по тем изданиям, куда вы, как правило, не заглядываете… О. Журавлева ― Вы иногда меня посылаете заглянуть, я просто выхожу оттуда в обмороке. А. Невзоров ― Да, черносотенные издания, где на полном серьезе – вот вы не поверите – на полном серьезе (я Дымарскому говорю, что он не поверит) обсуждается, что режиссер Учитель, оказывается, привлек артиста не по каким-то причинам — известного артиста для исполнения роли Николая Кровавого — а только потому, что режиссер Учитель является колдуном-оккультистом, который с помощью этого артиста собрался смешать с грязью Николая Кровавого. И там вообще очень много чего… В. Дымарский ― Слушайте, ну на самом деле, Александр Глебович, они же не обсуждают ни духовность, ни цивилизационные проблемы, о которых мы говорили, они на всем этом делают политику, включая нашу власть. А. Невзоров ― Нет, это не политика. Они действительно тянут эту Россию в трясину архаики, в трясину отсталости, и они ее, безусловно, конечно, погубят, потому что миссия человечества – это не вши, и не лучины, и не долбежка лбом в пол. Мы это уже выяснили. И зачем Россия сейчас добровольно развернулась вспять и пытается уйти в свое собственное прошлое, это никому не понятно. Кончится это очень плохо. Это, кстати говоря – вот в очередной раз блеснул красавец Гундяев, он на полном серьезе принял сторону экзорцистов. Понятно, когда об изгнании бесов из психически больных говорят какие-то завшивевшие старцы, но здесь ответственное, практически официальное, лицо вдруг выступает с точки зрения, которая давно, еще со времен классического Корсакова и других столпов клинической психиатрии, давным-давно это все объяснено, что такое экзорцизм, что это на самом деле грубое издевательство, надругательство над психически больными людьми и использование их в своих целях. У нас опять блеснул Милонов, которого, мало того, что выгнали из Духовной академии… О. Журавлева ― За рога и хвосты. А. Невзоров ― Нет, я думаю, что это… даже самых тупых никогда не выгоняли, я не знаю, чем он должен был отличиться, чтобы… В. Дымарский ― Он переходит в московскую. А. Невзоров ― У него новая инициативочка, он обратился к медикам с тем, чтобы они запретили наращивание женщинам грудей. О. Журавлева ― Реклама грудных имплантов. Тут все четко. А. Невзоров ― Непонятно, будут ли казачьи патрули отсекать наращенные груди тем, у кого они уже есть, но по крайней мере, вот это вот… О. Журавлева ― Можно демонстрацию устраивать возле косметических клиник, это же вполне можно себе вообразить, опыт такой был. В. Дымарский ― Вместо гей-парадов грудь-парады. А. Невзоров ― Сюда же, в рубрику «с нами Босх» относится, конечно, и красотка Поклонская, она клеит порноролики… О. Журавлева ― О господи… А. Невзоров ― … с участием артиста Айдингера. А.Невзоров: Духовность в развитии – это обязательно экстремизм. А экстремизм в развитии – это непременно духовность О. Журавлева ― А она что, умеет, простите, ролики делать? А. Невзоров ― Вот подождите. Она же выложила этот ролик с обвинениями в адрес Айдингера. Тот действительно очень весело во множестве фильмов помахал пенисом. И благочестивая Поклонская, вероятно, зажмурившись, это все смонтировала и выложила на публику. Но судя по частоте склеек, один глазик она все-таки открывала и с творчеством Айдингера она ознакомилась. В. Дымарский ― Может, она отдавала на аутсорсинг? О. Журавлева ― Джентльмены, здесь мы должны прерваться, простите меня, пожалуйста, за время нашего вынужденного перерыва на новости. Александр Глебович подготовится и расскажет, какой породы у него собака. Встречаемся в »Невзоровских средах» после новостей. НОВОСТИ О. Журавлева ―21:35 в Москве, «Невзоровские среды» продолжаются. Я надеюсь, что на связи Александр Невзоров и Виталий Дымарский. В. Дымарский ― Да. А. Невзоров ― Да, прекрасная связь. О. Журавлева ― Ура, ура! А. Невзоров ― Давайте вернемся к кадровым проблемам Кремля, потому что есть одна вещь, которую вот сейчас проскочим, забудем, а это, я считаю, такой драгоценный перл, который не должен быть предан забвению. О. Журавлева ― Так. А. Невзоров ― Помните, что в свое время на подавление режиссерского мятежа в Новосибирске, на подавление свободомыслия «Тангейзера» был брошен бананщик Кехман? О. Журавлева ― Да, да. Он в декрете сейчас. А. Невзоров ― Нет, он уже вышел, и от него в равной степени, конечно, воют и Михайловский театр, который он каким-то образом возглавляет в Петербурге, и Новосибирский театр. Ну вот просто об уровне того, на кого приходится, то что называется, на местах опираться Кремлю. Я бы отметил, кстати, интервью с Кехманом, которое размещено на Ленте.ру, увы, безымянное интервью, как просто одну из лучших журналистских работ года. У Кехмана спрашивает корреспондент о »Тангейзере», Кехман машет руками и говорит, что все, кому «Тангейзер» нравился, заболели или умерли, это несмотря на то, что и режиссера, и директора театра суд давным-давно оправдал, это не принимается во внимание. Но самая прелесть начинается дальше. Корреспондент с невинным видом спрашивает, а действительно ли через те бананы, которыми вы торговали, завозились наркотики? И Кехман на голубом глазу говорит: так вообще банановая торговля – это основная дорога для наркотрафика. И дальше он начинает пороть невероятную ахинею про то, что, вы знаете, в бананах вообще находят живых людей, Фидель Кастро занимался в свое время бананами… О. Журавлева ― … в бананах путешествовал. А. Невзоров ― Ему говорят: вот 120 килограмм кокаина у вас в бананах было? – Да было у меня 120 килограмм кокаина в бананах, — говорит гордо Кехман, который брошен… О. Журавлева ― На культурку. А. Невзоров ― На культурку, что называется. В. Дымарский ― А его-то суд оправдал что ли? А. Невзоров ― Нет, там вопрос о его банкротстве решается. И он свою банановую фирму тоже ухитрился разорить, на очереди оба этих прекрасных театра. О. Журавлева ― Ну тогда скажите про Большой уже, потому что все уже просто забросали вопросами, кто же все-таки запретил «Нуреева», действительно ли это какие-то РПЦ в штатском приходили на прогон, потом донесли там до не знаю кого, хотя он отвергает – Тихон как раз. Или Мединский… А. Невзоров ― Судя по тому, как азартно врал Тихон по поводу слов Сокурова, как он передергивал, хамил и пытался опровергнуть слова Александра Николаевича о роли церкви до революции, конечно, если мы будем избирать, кто из двух персонажей врет – Венедиктов или Шевкунов, я считаю, что врет, конечно же, Шевкунов. И здесь мы мягко можем перейти к поповедению. Мы знаем, что у нас сегодня отметилось много любопытных святых. Но вот Дымарский с очень, я бы сказал, таким трепетным важным видом спросил меня о… В. Дымарский ― А я сегодня с утра петербургских слушателей уже грузил Вероникой. А. Невзоров ― Да, святая Вероника, которая считается покровительницей фотографии. Дымарский спросил меня: почему она покровительница фотографии – я объяснил, что у нее была большая, очень подвижная диафрагма. О. Журавлева ― Это многое объясняет. А. Невзоров ― Да. В. Дымарский ― А я еще добавил, что, может быть, и выдержка тоже. А. Невзоров ― Именно это и привело ее к этой удивительной карьере. Но помимо этого сегодня еще такие глобальные фигуры под названием Петр и Павел. О. Журавлева ― Слушайте, человек с ключами и человек с мечом – к ним-то какие у вас претензии? А. Невзоров ― А вот давайте я вам расскажу одну историю, а вы сами решите, есть ли после этой истории у вас претензии, например, к апостолу Петру. Откроем 5 главу «Деяний апостолов» и узнаем, что в то время, когда организовывались первые христианские общины, в Иерусалиме жили некто Анания, плотник, и его жена Сапфира. А условия вступления в христианскую общину было каким? Ты продаешь все свое имущество, приносишь деньги апостолам, и после этого тебя берут в общину. Анания, будучи человеком осторожным и аккуратным, еще не знающим, чем все может кончиться, продал дом, продал участок земли, но часть денег, поскольку у него были дети и жена, отложил в какую-то кубышку на черный день. Он пришел к апостолу Петру и принес часть суммы и положил к ногам апостола. Петр спросил его: а все ли это деньги? Анания что-то заблеял и услышал, что: кого ты пытаешься обмануть? А дальше «Деяния апостолов» описывают, что Анания был убит, кем – не уточняют. Он погиб на этом месте… О. Журавлева ― То есть, его бог наказал. А. Невзоров ― … за то, что попытался скрыть часть денег. В этот момент или чуть-чуть позже, через час, входит его жена Сапфира, которая еще ничего не знала о смерти своего мужа. Судя по картине Мазаччо, известной картине «Анания и Сапфира», у этой девушки на руках был маленький ребенок. Апостол обратился к ней первым делом с вопросом: сколько денег вы получили за дом? Она замялась, и он показал ей присутствующих и сказал: посмотри на этих людей, они вынесли твоего мертвого мужа только что и вынесут и тебя сейчас. И девушка тоже умерла. Не уточняется, каким именно образом. А.Невзоров: Судьбу мира решают не те, у кого есть ребра и очереди, а те, у кого есть коллайдеры Это много говорит о характере церкви и характере общин и раннехристианских, и позднехристианских. Это очень своеобразная часть, это часть Евангелия, вы должны понимать, что «Деяния апостолов» – это не какая-то посторонняя приклеившаяся к Священному писанию книжка, это часть Евангелия, то есть, часть того завета, как должны вести себя христиане. И здесь мы видим вот этот могучий фактор – ребята, меня очень легко проверить, просто открывается 5-я (подчеркиваю) глава книги «Деяния апостолов», и все то, что я вам рассказал, вы сможет прочесть сами. Какое мнение могло бы быть об этих персонажах, теперь, скажем так, Оля, у вас? О. Журавлева ― Крепкий хозяйственник. А. Невзоров ― Да, то что называется, очень крепкий хозяйственник. Обратите внимание, что, хотя христиане были хозяевами текста Евангелия, они этого не выкинули, они это оставили, вероятно, в назидание и для устрашения всех тех, кто от них попытается какие-нибудь деньги припрятать. О. Журавлева ― Теперь, Александр Глебович, если можно, буквально маленькая интермедия. А. Невзоров ― Да. О. Журавлева ― Все-таки ответьте – замучили вопросами – что за собака у Александра Невзорова? Порода. А. Невзоров ― Алабай. О. Журавлева ― Понятно. Это, кстати, тоже акция устрашения… А. Невзоров ― Какая может быть собака… В. Дымарский ― … у Александра Невзорова. О. Журавлева ― Понятно. Представили себе Невзорова в красивом одеянии, да, и вот алабай рядом – это красиво действительно. Значит, мы смешивает с грязью сейчас, да?.. В. Дымарский ― Кого? А. Невзоров ― Нет, мы никого сейчас не смешиваем… О. Журавлева ― Как русского царя. Я почему об этом говорю, потому что у нас еще фестиваль «Нашествие» же никак не освещен Александром Глебовичем, а там участвовали люди, о которых он наверняка может сказать. В. Дымарский ― О грязи?.. О. Журавлева ― Да. А. Невзоров ― В общем, это был такой очень символичный по количеству грязи и по количеству нелепости фестиваль. Надо сказать, что Кремль ведь очень пытается действовать на молодежь и тянет к этой несчастной молодежи руки. И вот там с детской частью хора Александрова выступал некогда всеми любимый и симпатичный всем Бутусов, который, как выяснилось, теперь является одним из таких мощных пропагандистов духовности, Кремля, власти… То есть, мы видим, с каким позором и как грязно гаснут эти звезды 90-х, как не щадит сегодняшняя российская ситуация вообще никого. Здесь мы возвращаемся к той важной теме, что это зреющий конфликт, нагревающиеся стенки реактора, это конфликт не политический, а именно цивилизационный. Почему я, который вообще не за кого и который действительно нейтрален, почему я, например, категорически не верю в Навального с его крымнашизмом, с его религиозностью, с его национализмом. Он не участник от цивилизации этого спора. Кстати говоря, могу вам поведать очень смешную вещь, почему вообще до сих пор в медийном мире существует Навальный. Он существует, потому что очень сильно удлинились вертикали власти, и вот если бы мы снимали какой-то боевик, то он, вероятно, выглядел бы так. Понятно, что старым матерым волкам журналистики и публицистики, конечно, периодически этого Навального заказывают, чтобы с ним расправились. На дальше начинается самое интересное. То есть, если вот этот дипломат, который должен быть вручен киллеру, на исходной позиции набит долларами, и дальше он спускается по административной цепочке до киллера, он доходит, и грустный киллер, открыв чемодан, обнаруживает в нем одну смятую сторублевку. Именно поэтому, в общем, Навальный никак до сих пор серьезно в медийном поле не пострадал и растет. Парень он, конечно, симпатичный, безусловно, и мы имеем умнейшего Быкова, который говорит, что, ну, ребята, он же единственный, да? Это вот кроме него никого нет, кто противостоит власти, он единственный, один. Поймите, даже при очень сильной жажде, если нет воды, пить керосин все равно бессмысленно, он не будет облегчением этой жажды. Вероятно, появится какая-то фигура, которая будет олицетворять вот то самое развитие и то самое движение в цивилизацию, в которое не способен, вероятно, будет, при всей моей симпатии к нему, вести Навальный. В. Дымарский ― А вот мы сегодня несколько раз упоминали нашу интеллигенцию, она сейчас очень активно обсуждает вопрос: должен ли и правильно ли поступил Навальный, попытавшись организовать дебаты с Гиркиным. А. Невзоров ― Ну, это я бы сказал, такая грязненькая затея. В. Дымарский ― Со стороны Навального? А. Невзоров ― И затея глупая. Потому что, во-первых, ему нечего делить с Гиркиным. Националистический фронт достаточно уже определился, скажем так, в свих пристрастиях. Гиркин – фигура и трагическая, и комическая одновременно. Он точно как же – поймите, вот то, что мы говорили о Чечне, вот те люди, которые там производят эти бессудные казни, эти расправы с гомосексуалистами, которые тормозят свою республику, пытаясь загнать ее в этот местечковый дремучий страшный феодализм, они не виноваты, они именно такие. Они марионетки своей системы, они никогда не могут вырваться за пределы того, чему их учили. И такая же история с романтиком-имперцем Гиркиным, который когда-то подпал под обаяние этих бредовых идей и движется как зомби, как сомнамбула именно руководимый этими идеями. Не у всех получилось в себе эти идеи пережить, испепелить, осмыслить. Они очень заразные, они очень сильные. Но они не имеют никакого отношения ни к развитию, ни к правде, ни, к счастью, к судьбе этой несчастной страны. В. Дымарский ― А еще такой вопрос, наш петербургский и к той теме, которую уже затронули по поводу молодежи. Здесь буквально сегодня, по-моему, или вчера объявили – вы знаете, что в нашем с вами городе Петербурге оргкомитет по празднованию столетия комсомола? О. Журавлева ― О господи, уже комсомола? В. Дымарский ― Да. А. Невзоров ― Сегодняшняя идеология – это очень пестрое одеяло. И вот тут совсем недавно пришла информация, что где-то Владимир Владимирович, случайно открыв не ту дверь машины, обнаружил там, скажем так, засветил там кого-то в красном. Может быть, конечно, он возит призрак коммунизма, чтобы сделать приятное Зюганову. О. Журавлева ― Может, это красный чемодан все-таки. А. Невзоров ― А Зюганов за это его, переодевшись пчелкой, периодически кормит медом. В. Дымарский ― А Зюганов бродит по Европе. А. Невзоров ― Да. Ну, Зюганов на призрака коммунизма не тянет, Зюганов все-таки он такой, кряжистый и абсолютно, что называется, in carne, во плоти функционер, который вряд ли на что-нибудь способен кроме зажигательных партийных речей. Поэтому мы будем наблюдать, что это одеяло, в котором есть место и для ребра какого-то Николая Чудотворца, и для Сталина, и для каких-нибудь Сергиев Радонежских или других вымышленных персонажей. О. Журавлева ― Главное, для яхты «Паллада» в Валаамском монастыре. А.Невзоров: Мир – это огромное акционерное общество, где оценка персонажа ведется по размеру вклада в цивилизацию А. Невзоров ― У попов яхта довольно давно, они ее получили, насколько я знаю, совсем не из рук Владимира Владимировича при этом его визите, а еще, по-моему, Газпром со щедрот своих отстегнул эту яхту, наверное, году где-то в 2010… О. Журавлева ― Просто непонятна цель – зачем это нужно? Зачем монастырю яхта? А. Невзоров ― Затем же, зачем Милонову так много имплантов, потому что заподозрить его в бескорыстии очень сложно, а вот эта вот свирепость в отношении бедных девушек, которые живут и согласно песни Шнура мечтают вшить себе сиськи, это тоже за пределами, равно как и за пределами понимаемого практически все на данный момент. Но это очень интересные сильные боевые симптомы все равно ожидающихся перемен, потому что я бы не хотел, чтобы у России была вечная репутация этого такого регрессанта, этой орды, с которой вынуждены считаться, но которая никогда не может быть помощником и партнером в деле цивилизации. В. Дымарский ― Мы же на прошлой неделе не успели, по-моему, прокомментировать с Александром Глебовичем нового доктора, как его теперь называют, белгородских наук. А. Невзоров ― А, Мединского? Нет, мы успели прокомментировать. И я как раз отдаю должное – он служака, и он откровенный служака. Нет, я вам рассказывал о том, как раздеваются перед свадьбой американские омары, и о том, что… В. Дымарский ― На прошлой неделе еще все-таки утвердили его научный статус. А. Невзоров ― Безусловно. Вот кстати говоря, очень красивая история, мимо которой мы проехали, и которую никто не заметил, как раз вышла в журнале «В мире науки» известная очень статья, знаменитая шумная статья Кейт Вонг, которая рассказывает о том, что первые орудия в истории человечества, каменные разумеется, появились гораздо раньше, чем это было принято считать. Они появились в Кении примерно 3 миллиона 300 тысяч лет тому назад. Это, естественно, обрушивает всю картину развития и эволюции самого человека, путает всем этим палеоантропологам все карты и все хронологии, и, главное, путает логику развития. Хотя для меня, честно говоря, это открытие – открытие не Кейт Вонг, она о нем пишет – в нем ничего такого удивительного или сногсшибательного не было, становится понятно, что человеческий мозг, в общем, еще более несовершенная штука, чем мы думали. О. Журавлева ― Объясните, пожалуйста, по-простому, какая связь между более древними каменными орудиями и тем, что мозг развивался по-другому? Вот просто чтобы было понятно. А. Невзоров ― Сейчас объясню. Считается, что есть некое такое смысловое кольцо. Как только человек научился делать орудия, возможности орудий, тактильные орудия и те возможности, которые они давали и для раскалывания орехов, и для разделки падали, потому что древний человек был падальщиком, они стали мобилизовывать те участки коры головного мозга, которые по сути дела и начали развиваться и начали богатеть, обрастать связями, условными рефлексами. Но сейчас становится понятно, что на этот процесс человек затратил гораздо больше времени, чем это было принято думать, и что вот от того момента изготовления первых орудий до проявления какого-то более или менее внятного мышления прошло гораздо больше времени, и, вероятно, все-таки судьба человека древности была гораздо драматичнее, поворотистее, а все то, что мы о нем знаем на данный момент, в общем, вероятно, придется отправлять в утиль. О. Журавлева ― Слушайте, но это же вообще ужасная вещь, когда одно, казалось бы, не такое заметное явление вдруг меняет всю картину мира. В том числе устройство человеческого мозга, климат ли влиял, с какой скоростью развивалось, когда научился каменными орудиями владеть, и все – и вся концепция поменялась. А. Невзоров ― Это прекрасно, потому что на место устаревших, на место сгнивших и обрушившихся концепций всегда придет другая новая. Другое дело, что это будет, наверное, очень болезненно для многих, и потому что скорее говорит о человеке плохо, и в очередной раз развенчивает – плохо в бытовом, обыденном смысле этого слова – и развенчивает миф о некой когнитивности мозга, о некоторых его удивительных способностях и возможностях. То есть, мы все как-то честнее, честнее, ближе и ближе подходим к осознанию того, что, да, это долго, мучительно, тяжело, бесконечно долго. Дымарский, мы с вами… В. Дымарский ― А этот процесс, он бесконечен, познания и самопознания? А. Невзоров ― На данный момент пока мы видим, что границы познания очерчены довольно жестко, и что эти границы пока особых надежд перейти нет. Если не считать какие-то жульнические, там, пирамидологии, всякие психологии, всякие там искусственные интеллекты… О. Журавлева ― Искусственный интеллект тоже шарлатанство, по-вашему? А. Невзоров ― Конечно. В. Дымарский ― Почему? А. Невзоров ― Потому что человек не в состоянии сделать ничего того, что выходило бы за пределы его представлений. О. Журавлева: А ― и, соответственно, компьютер не может мыслить лучше? А. Невзоров ― Да. Поймите, если это будет искусственный интеллект такой же, как интеллект, который мы имеем сегодня, мы будем иметь то же самое дерьмо, которые не позволяет нам даже в недра собственной планеты углубиться больше, чем на 0,2% ее толщины. А если это будет нечто другое – значит, это будет чистой математикой, а эту чистую математику, опять-таки, придется переводить на весьма несовершенный язык, который нам не позволяет сегодня… В. Дымарский ― А искусственный интеллект не может выйти из-под контроля?.. А. Невзоров ― Нет. О. Журавлева ― Изобрести собственные орудия и начать развиваться? В. Дымарский ― Да, и пойти дальше. А. Невзоров ― Нет-нет. В любом случае это будет все равно смешная и довольно примитивная калька с того, что есть. О. Журавлева ― Как грустно, Александр Глебович! А. Невзоров ― Ничего грустного. О. Журавлева ― Хорошо. Скажите хорошее. «Человек – это раковая опухоль на планете?» — спрашивает вас Виталий, наш слушатель. А. Невзоров ― Нет, ни в малейшей степени. Это одна из эволюционных вех, причем, как вы знаете, никто не рапортовал о том, что эволюция каким-то образом прекратилась. Хотя понятно, что, в общем, ветвь тупиковая, поскольку возможностей развития мозга, собственного мозга, у него нет. Я всем всегда объясняю, что если мы говорим о другом мозге, мы говорим прежде всего о других параметрах мозга. А вы представьте себе, что нынешний размер мозга и нынешний размер черепа – это тот предельный размер, который сегодня способен пройти через родовые пути женщины. И если мы говорим о другом размере мозга – представьте себе, какой величины задницы должны быть, и диафрагмы должны быть у женщин будущего, а это, соответственно, совсем другой опорно-двигательный аппарат, это другая анатомия, это вообще другие существа, очень мало похожие на нас. В. Дымарский ― Все проблемы в женщинах, короче говоря. О. Журавлева ― И все решения в результате тоже в женщинах. Женщина – венец творения. В. Дымарский ― Так что, Оля, все смотрят в сторону женщин. О. Журавлева ― И это правильно. В. Дымарский ― Если вы не поможете прогрессу, ничего не будет. О. Журавлева ― Джентльмены, я вас благодарю. В. Дымарский ― Заканчиваем? О. Журавлева ― Думаю, что мы заканчиваем. Александр Невзоров, Виталий Дымарский, Ольга Журавлева, всем большое спасибо, всего доброго!

Ссылка на источник